ЧТО, ГДЕ И КАК ИЩЕМ В ЦАМО РФ?

ПРОДОЛЖЕНИЕ.

1.2.2. ДОНЕСЕНИЯ О ПОТЕРЯХ.

Что касается донесений о потерях дивизий, корпусов, армий и фронтов, то неглубокое рассмотрение их, конечно, даст некоторое ориентировочное представление о безвозвратных потерях личного состава. Вся беда нашего учёта состоит в том, что это будет именно ориентировочное представление, а не точное знание размеров потерь, и почему это так происходит - мы узнаем несколько ниже.

Приказом НКО N 138 от 15 марта 1941 г. было введено в действие "Положение о персональном учете потерь и погребении погибшего личного состава Красной Армии в военное время". Результаты учета потерь сводились в так называемые формы N 2, 2а, 3 списков персональных потерь всего личного состава и умерших от ран в лечебном учреждении и на пути эвакуации, которые штабами полков и отдельных частей один раз в три дня должны были подаваться в штабы дивизий и корпусов, а последними после сверки всех списков в сводном виде донесений о потерях - в Управление по укомплектованию войск Генштаба Красной Армии. Эти донесения по приходу в Москву получали отдельный входящий номер, который позже, при составлении картотеки потерь, проставлялся в именную карточку военнослужащего. Данный порядок был справедлив и для послевоенных военкоматовских донесений.

Цифровые донесения о потерях имели состояли из разделов:
- убито и умерло на этапах санитарной эвакуации;
- ранено, контужено, обожжено и прочие с эвакуацией в госпиталь ;
- заболело с эвакуацией в госпиталь;
- обморожено с эвакуацией в госпиталь;
- пропало без вести;
- попало в плен;
- по другим причинам;
- итого потерь;
- всего.

Все разделы, кроме последнего, включают графы по старшему и среднему комсоставу (от младшего лейтенанта и выше), младшему начсоставу (от ефрейтора до старшины) и рядовым.

Если с первыми четырьмя разделами всё более-менее ясно и они вряд ли требуют специального разъяснения, то следующих трех необходимо коснуться более тщательно.

В соответствии с "Положением..." по приказу НКО N 138 пропавшим без вести считался всякий военнослужащий, о ком через 15 суток после неявки на очередную поверку личного состава его командир не имел вразумительного ответа о судьбе или местонахождении. В течение этих 15 суток военнослужащий считался временно выбывшим, а по истечении их заносился в список безвозвратных потерь по форме N 2 и исключался из списков части с донесением по команде и объявлением о факте выбытия в приказе. Чаще всего это были убитые при наступлении или отступлении, разведке боем или окружении. Засвидетельствовать их смерть в силу разных причин было сложно. Более того, учитывая неразбериху и запущенность учета в войсках, особенно в первый период войны, невнимательность командиров всех рангов в отношении личного состава войск, - это сделать было невозможно.

Списанные в эту графу наши соотечественники до сих пор тысячами устилают поля былой брани, не преданные по-христиански земле. Бывало и так, что часто на них даже не составлялись списки, не отсылались извещения родственникам, их долгое время чис лили на довольствии, получая на них продукты и обмундирование и распределяя их между живыми (или воруя).

Сюда же причисляли захороненных, но неопознанных ввиду отсутствия медальонов или красноармейских книжек бойцов. Та же история происходила с тени, кого похоронщики не могли опознать ввиду гибели бойцов зимой: мороз делал своё дело крепко, карманы в поисках медальона проверить было трудно. Еще более вопиющая ситуация возникала в моменты, когда производились поспешные санитарные захоронения. Главным считалось быстрее захоронить трупы в первой попавшейся яме или углублении, а об опознании подчас и речи не велось (например, в жаркие летние месяцы или при отработке населением разнарядки по сбору и захоронению погибших после ухода войск и т.п.).

Конечно, "Положением..." определялся соответствующий порядок погребения: если похоронная команда обнаруживала в кармане убитого медальон, то он должен был выниматься и отправляться в штаб той части, распоряжением которой производилась очистка поля боя (нелепая, жестокая формулировка). О смерти военнослужащего родственникам должен был сообщать именно этот штаб, независимо от того - принадлежал ли боец данной части или нет (в нем же должны были храниться и бланки медальонов). В результате оказывался нередким'случай, когда часть, к которой в действительности принадлежал боец, посылала родственникам извещение о пропаже без вести (по форме N 4), а часть, что нашла и захоронила его, либо о гибели смертью храбрых, либо вообще не посылала никакого извещения, либо из медальона данные прочитывались неверно, т.к. проверить было негде. Шансы быть нормально учтенным сокращались до одного из четырех. Какое из сведений осело потом в архивохранилищах, пойди разберись? Даже сплошная фильтрация документов учета не всегда приводила к искомому результату. Сколько подобных случаев накопилось за всю войну - одному Богу известно.

В пропавшие без вести записывали брошенных на поле боя и не возвратившихся раненых - они могли умереть или попасть в плен. Их, возможно смертельно раненых, кто-то еще видел живыми, но никто не видел мертвыми, и потому их вносили в список временно выбывших, а через 15 суток - и в списки безвозвратных потерь как пропавших без вести. Вот конкретный пример.

Только одна солдатская судьба, рядовая и вроде бы ничем не приметная. Иван Васильевич Чумакин из Новосибирской области погиб в атаке штурмовой группы 186-й стрелковой дивизии на минном поле перед немецкой обороной у озера Вара-Ярви в Карелии. Смертельно раненный в живот разрывной пулей, он еще пытался выползти из нашпигованной минами заболоченной полосы, да не хватило сил солдату. В момент ранения и попыток выползти его увидел односельчанин, служивший с ним в одном батальоне (не буду называть его имени), увидел еще живым и уполз, отходя после неудачной атаки к нашему переднему краю и бросив Ивана Васильевича одного (чем не повтор сюжета из книги "Два капитана"?). Это было 30 апреля 1942 г. Видимо, на вечерней поверке в ответ на выкрик ротного фамилии "Чумакин" он и ответил, что убитым его не видел, и никто из батальона его убитым не видел. Полк на следующий день отвели с позиции и бросили в атаку в другом месте; засвидетельствовать факт смерти тех, кого так же, как и Чумакина, никто не видел убитыми, на этой позиции было некому, сменивший полк на минное поле за убитыми не полез, погребением не занимался. В своей части через 15 дней бойцы не объявились, и согласно действовавшему "Положению...", их отнесли к пропавшим без вести. Таких набралось 25 человек из 105, погибших в тот день из 186-й сд на минном поле. Через месяц полк выслал в адреса семей и военкоматов извещения: кому о гибели смертью храбрых их близкого, а кому - о пропаже без вести в том же бою, с указанием другой даты - 1 мая 1942 г. Вот ведь судьба угораздила как повернуться: тем, чей родственник считался погибшим, государство без проволочек стало платить пенсию, давая хоть какую-то поддержку; для семей пропавших без вести поначалу долго такая поддержка не полагалась. Сколько лишений перенесла многодетная семья Ивана Васильевича, не получая пенсии, - одному Богу известно. Не отставали и злые языки, мол, живет Иван где-нибудь в Канаде или Австралии ( до чего расхожее мнение было). А Иван Васильевич целых полвека, как и остальные его сослуживцы, все время после войны пролежал на том самом минном поле и лишь благодаря хорошо заполненному медальону был узнан поисковиками. Дети его, живущие в той же самой деревне, что была упомянута в медальоне, ныне пенсионеры, узнав об обнаружении отца, сорвались в дальний путь через всю Россию и все-таки успели на похороны своего отца в Карелию. Замкнулся еще один жизненный круг, еще одной неупокоенной душой стало меньше в этом мире.

В категорию "пропавших без вести" причисляли и подавляющее большинство бойцов и командиров, попадавших в плен. Действительность такова, что в войсках не было принято досконально точно исполнять инструкции по составлению донесений о потерях, хотя бы уже в силу наличия приказа N 270 от 16 августа 1941 года, квалифицировавшего пленных как преступников, поражавшего в правах или репрессировавшего их семьи. Ведь чем больше командир покажет в донесении попавших в плен своих подчинённых, тем трагичнее для него самого может сложиться его собственная судьба уже со стороны политорганов или особого отдела. Составление же списков пленённых завершалось их сдачей в особый отдел, что влекло за собой упомянутые выше репрессии и поражение в правах ни в чём не повинных родственников, вплоть до ссылки на поселение. И потому чаще нарушалась инструкция, чем появлялись достоверные цифры в донесениях. Это один из немногих примеров, когда искажение документации являлось благим делом.

В раздел пропавших без вести зачисляли также командированных, не прибывших к месту назначения, разведчиков, не вернувшихся с задания, личный состав целых частей и подразделений в том случае, когда они оказывались разбиты и не оставалось тех командиров, кто мог достоверно донести наверх по инстанции о конкретных видах потерь.

В разделе "попавшие в плен" чаще всего учитывали тех бойцов и командиров, кто попал или перешёл в плен при свидетелях и факт чего невозможно было скрыть. Любопытно сравнивать эти цифры с данными других источников, если они имеются, согласно сравнению с которыми можно утверждать о вопиющей разноголосице данных. Подчас невязка в сведениях составляет несколько порядков в сторону занижения нами истинных цифр донесений в разделе попавших в плен. Такими источниками могут служить как наши документы, так и трофейные. Как сказано выше, по ряду соображений реально попавших в плен бойцов и командиров удобнее и безопаснее было списать в разряд пропавших без вести.

Раздел "по другим причинам" включал небоевые потери, не связанные с непосредственным ведением боевых действий: погибших в результате чрезвычайных происшествий; подорвавшихся на собственных минных полях в своём тылу; осуждённых военным трибуналом к высшей мере наказания; самоубийц; лиц/ умерших по болезни в госпиталях; дезертиров и других.

При анализе боевой обстановки для получения общей оценки возможных безвозвратных потерь на исследуемой территории целесообразно суммировать данные из разделов убитых, пропавших без вести и по другим причинам. Тем самым определяется документально зафиксированный предельный уровень возможных безвозвратных потерь войск на данной территории.

Он может быть сильно завышен за счёт пленных, числящихся как "пропавшие без вести". Вот почему речь идёт только об оценке, об ориентировочном представлении для себя ситуации, с которой, возможно, придётся столкнуться при проведении поисковых работ. Увы, наша система учёта личного состава и повседневная практика её применения во время войны выверенного числа безвозвратных потерь дать не могут.

Ещё одна потрясающая подробность войны. Представим себе дивизию, ведущую бои на каком-то участке. В первую декаду отчётного месяца она представляет донесение о потерях в штаб армии, в которую входит составной частью. Фронтовое руководство во второй декаде передаёт эту дивизию в другую армию, на другое направление. В течение второй декады дивизия так же, на том же участке несёт потери и лишь к концу её передислоцируется на новое место. Донесение о потерях за третью декаду представляется в штаб новой армии. Донесение же о потерях за вторую декаду представлять некому: из первой армии дивизия уже ушла, во вторую ещё не пришла. Данные повисают в воздухе и чаще всего нигде не учитываются - ежедневная смена обстановки мешает этому. В качестве примера можно привести Волховский фронт: 46 сд в феврале, а 376 сд в январе 1942 года во время проведения Любанской операции. Общее количество неучтённых потерь составило 3472 человека.

Подведём небольшой итог. Сбор предварительной информации с помощью краеведов и детальное выяснение характера боевых действий войск на исследуемой территории в архивах являются альфой и омегой планируемых поисковых работ. Без этого большинство усилий и материальных затрат могут оказаться напрасными.

Третьим краеугольным камнем должен становиться опрос местных жителей. Их сведения дают порою больше информации, чем данные архивов, особенно по недостающим документам, дополняя архивные данные личными впечатлениями ещё живущих очевидцев. Сколько безвестных брошенных могил и скоплений солдатских останков обнаружили поисковики именно благодаря сердобольным бабушкам да улыбающимся в усы старикам. Хотя, чего греха таить, есть и отрицательные примеры. Жизнь многообразна.

...................................

ПРОДОЛЖЕНИЕ.

1.3.2. АРХИВНЫЕ ПОИСКИ ПОСЛЕ НАХОДКИ И ПРОЧТЕНИЯ МЕДАЛЬОНА.
ИМЕННОЙ ВЕЩИ И ПРИ ПОЛНОМ ОТСУТСТВИИ ИМЕННЫХ ВЕЩЕЙ.

1.3.2.1. ПОИСК ПО ДАННЫМ МЕДАЛЬОНА И ИМЕННОЙ ВЕШИ.

В структуру ЦАМО входят несколько отделов по учёту личного состава: 9-й отдел имеет картотеку потерь сержантского и рядового состава, картотеку находившихся в плену и освобожденных нашими войсками военнослужащих. 6-й отдел хранит документы на политический состав РККА, включая картотеку персонального учета и потерь. 2-й отдел ЦАМО концентрирует наградные документы на весь личный состав Вооруженных Сил СССР и РФ.

11-й отдел ЦАМО имеет четыре картотеки:
- персонального учёта офицерского и генеральского состава;
- потерь указанных категорий лиц;
- трофейных документов по учёту военнопленных офицеров и генералов, погибших в плену;
- общую наградную картотеку на личный состав Красной Армии.

Опыт работы подсказывает целесообразность запроса сразу во все офицерские картотеки при поиске данных о человеке, т.к. иногда они отсутствуют в картотеке персонального учёта. Разве может такое быть? Казалось бы, уж кого-кого, но офицеров должны были учесть всех до единого.

Оказывается, "пропустили" не только офицеров, но даже генералов: так, ни в одной картотеке нет данных о пропавшем без вести заместителе командующего 2-й ударной армии генерал-майоре П.Ф.Алферьеве, что само по себе уже факт из ряда вон выходящий. Что можно говорить об учёте лейтенантов, если даже генералы в списках не значатся? Единственное, что осталось в архиве от П.Ф.Алферьева, - это личное дело (досье) генерала.

До передачи из отдела трофейных документов в 11-й отдел сведений о погибших в плену офицерах существовала так называемая картотека "предателей". Это условное название картотеки, собранной стараниями офицеров НКВД-МГБ-КГБ. В бытность этих карательных учреждений их работниками был проделан огромный по объёму поиск лиц, преступивших, по мнению исполнителей, черту коммунистической идеологии и морали и так или иначе сотрудничавших с гитлеровцами. В картотеке персонального учёта офицеров была проведена тотальная сверка с данными КГБ, на каждой карточке проставлена виза "Просмотрено" и подпись проверившего офицера. Если данные совпадали, то карточку из персональной картотеки изымали и помещали её в особое хранилище. Вот это и была картотека "предателей".

Затем вносились соответствующие сведения в личные дела офицеров и генералов, резолюции трибуналов. Кроме того, по данным персонального учёта разыскивались семьи офицеров для дальнейших репрессий. Ничего не скажешь - любопытные дела творились в нашем государстве...

Должен сразу сказать об одной любопытной подробности. Сколько бы Вы ни искали в архивах (ЦАМО, РГВА, архив ВМФ) сведения о призванных в ряды Вооруженных Сил лицах рядового и сержантского состава, то ничего у Вас не получится. В ответ на Ваш недоуменный вопрос архивистам о картотеке персонального учета призванных военнослужащих Вы услышите, что ее попросту нет. Офицеры - есть, солдат - нет. Ее до сих пор не удосужились составить и, насколько мне известно, делать это не собираются ни в ЦАМО, ни в РГВА. Поэтому очень сложно вести речь об учете погибших военнослужащих, если они не числятся в картотеке потерь. Для учета их по потерям Вам нужно списаться с военкоматом призыва бойца и получить от него официальное подтверждение о призыве. Затем по установленной процедуре добиться включения данных бойца в картотеку потерь 9-го отдела ЦАМО.

Если военкомат неизвестен, то в любом случае, поскольку Вы будете искать родственников, узнать эти сведения Вы сможете только от них. При отсутствии в медальоне адреса семьи можно написать по адресу рождения и наоборот. Мы еще поговорим об всем этом более подробно.

Если найденный медальон принадлежал красноармейцу, то обращение в 9-й отдел, как правило, приводит к обнаружению персональной карточки на погибшего или пропавшего без вести с теми же данными, что и в медальоне, если вдруг не обнаружится однофамилец. В карточке имеются демографические сведения о солдате, военкомат призыва, адрес семьи, ссылка на номер входящего донесения о потерях из части, где служил боец, или из военкомата призыва по результатам послевоенного подворного опроса. По этому номеру в хранилище запрашивается искомое донесение, где в числе прочих может значиться найденный солдат.

"Положением о порядке персонального учета потерь..." от 15 марта 1941 г. была введена так называемая форма N 2 списков персональных потерь всего личного состава, которые штабами полков и отдельных частей один раз в три дня должны были подаваться в штабы дивизий и корпусов, а последними после сверки всех списков в сводном виде донесений о потерях - в Управление по укомплектованию войск Генштаба Красной Армии. 31 января 1942 г. было образовано Центральное Бюро потерь Красной Армии, ставшее собирателем всех данных о потерях войск. Донесения по приходу в Москву получали отдельный входящий номер, который позже, при составлении картотеки потерь, проставлялся в именную карточку военнослужащего. Данный порядок был справедлив и для послевоенных военкоматовских донесений.

Иногда в медальоне удаётся прочитать ничтожно мало - обрывки имени, отчества, фамилии, размыт год рождения, не заполнено место призыва, Ф.И.О. жены и т.п. Нужно отдать должное работникам 9-го отдела, перелопачивающим десятки пыльных карточек в поисках соответствующих данных. К отрывочным сведениям добавляются недостающие, хотя бывает это далеко не всегда. Если же солдат числится пропавшим без вести, то появляется надежда найти родственников по адресу в донесении, и сообщить им об истинной судьбе близкого человека, о месте гибели и захоронения.

В донесении о потерях указывались: Ф.И.О., военное звание, должность (специальность), место и год рождения, каким РВК (и область) призван, когда и по какой причине выбыл, где похоронен, Ф.И.О., адрес жены или родителей; иногда указывалась партийность или членство в ВЛКСМ.

Случается так, что во фронтовом донесении нет адреса родственников. Однако оно может дать название района или области призыва, и иногда номер части или номер ее полевой почты, где служил боец. Установив наименование части, можно запросить в ее фонде алфавитные списки или списки безвозвратных потерь, если они сохранились; адрес родственников можно попытаться установить из них.

................................

ПРОДОЛЖЕНИЕ.

1.3.2.2. ПОИСК ПРИ ОТСУТСТВИИ ИМЕННЫХ ВЕЩЕЙ И МЕДАЛЬОНОВ.

Прямо скажем, этот вид исследований наиболее труден. Право, ну как можно определить данные по найденным безымянным останкам солдата или солдат? Чушь, ерунда?

А это уже как посмотреть. Для досужего обывателя - да, для поисковика - способ, конкретная методика. Мы с Вами при проведении работ получаем цифры, неизвестные никакой другой инстанции. Отработав район поисков, мы знаем количество поднятых воинов на данном участке местности, характер бывшего залегания останков, число ранее захороненных в воронках, окопах, блиндажах, санитарных могилах и просто брошенных на поверхности. Мы с Вами составляем крупномасштабную карту района с нанесением всех наших находок (здесь можно с успехом применять и электронную карту из занесенной в память компьютера планшетным сканером обычной карты), расположением передовой, штабов, медсанбатов, тылов и т.п. В архиве мы переписываем дословно и вслед перепечатываем на компьютер все входящие донесения о потерях и списки безвозвратных потерь из фондов частей, воевавших в этом районе. И у нас есть редкие медальоны, подписанные кружки, ложки, котелки. Мы в состоянии сделать многое, если соответствующим образом подготовимся. Так что же мы можем?

По компьютерной версии входящего донесения о потерях несложно практически сразу, на месте, отработать данные медальона или именной вещи, т.е. проверить наличие их данных в архивных документах. При отсутствии каких-либо сведений в медальоне или в случае отрывочных записей на подписанной вещи это позволит восстановить недостающее, даже фамилию, имя, отчество, год рождения и прочее. Ведь компьютер при помощи простейших программ (Norton Commander, Lexicon ) ищет по Вашему запросу первое сочетание символов, совпадающее с заданным Вами выражением поиска. Последующие нажатия клавиш дадут Вам следующие сочетания и т.д. Если повезет и данные действительно есть в документах, то Вы быстро найдете искомое.

Допустим, в донесении будут указаны номер части, дата гибели воина, координаты места захоронения. Вам нетрудно будет заметить, что в документе рядом с ним другие воины, возможно, имеют тот же номер части, дату гибели и те же координаты места захоронения. Теперь все зависит от того, при каких условиях Вы подняли бойца с медальоном или именной вещью, т.е. был ли он наверху (верховое залегание останков) или погребен в грунте (воронка, захоронение, окоп и пр.) и сколько вместе с ним находилось останков других бойцов.

При одиночном залегании останков воина и отсутствии поблизости останков других бойцов (здесь вряд ли можно дать какие-либо критерии расстояния), думается, ничего более, чем Вы установили из документа, получить не удастся.

другое дело, если после проведения Вами поисковых работ полностью установлен характер расположения останков солдат на каком-либо компактном участке. Конечно же, находка медальона или именной вещи облегчает установление данных по остальным безымянным воинам, но и отсутствие находок - не препятствие.


В первую очередь, рекомендую Вам при наличии компьютерных версий донесений и списков безвозвратных потерь (равно как и при обычном рукописном варианте наличия) сделать групповые выборки по следующим признакам: в донесении или списке потерь каждой части сгруппировать персоналии, имеющие одну дату гибели (или соседние даты) и одинаковые привязки мест захоронения по Вашему району работ за период ведения в нем боевых действий. Чаще всего такие персоналии выстроены в исходных архивных списках друг за другом (хотя могут быть и через небольшой разброс).

Затем по каждой получившейся группе нужно просчитать количество персоналии в ней и подытожить для наглядности указанием даты (дат) гибели, привязки, количества захороненных воинов.

И третье, главное. Сопоставьте полученные группы персоналии с привязками и количеством останков в обнаруженных Вами местах захоронений в грунте или скопления останков (в т.ч. и верховых).

Обещаю - результат будет для Вас поразительным. Во многих случаях групповые цифры из архивных документов и те, что Вы получили после проведения полного комплекса поисковых работ на местности, совпадут с удивительной точностью.

Безусловно, Вы должны досконально знать динамику боев на данном участке работ, сменяемость частей, соединений, наличие официальных данных о безвозвратных потерях и собственные перепроверенные данные (см.раздел 1.2). Если Вы все это знаете, то идентифицировать безымянные захоронения, возможно, не представит для Вас труда.

Обоснование метода следующее. Похоронная команда в частях или выделенные для этого военнослужащие при захоронениях были обязаны составлять Акты захоронений в соответствии с "Положением...", в которых указывались дата гибели (боя), привязка захоронения, количество захороненных воинов. К Акту прилагались: список погребенных воинов согласно медальонов или красноармейских книжек с указанием расположения тел в могиле, схема захоронения на местности, выполненная на карте или выкопировке карты. Кроме того, составлялись Книги погребения, где повторялись списки, прикладывались Акты и схемы. На основании набора этих документов позже штабами оформлялись донесения о потерях, списки безвозвратных потерь, извещения родственникам и в военкоматы.

Представьте ситуацию: писарь штаба из рук офицера по укомплектованию получает для составления донесения о потерях Книгу погребения, в которой подшиты Акты погребения с привязкой и датой гибели (боя), список захороненных, подлежащих переписке в донесение о потерях, и схема захоронения на местности. Что он делает? Правильно, он в 90 % случаев дословно переписывает указанные начальником похоронной команды в Актах и списках демографические данные бойцов и единую для каждого захороненного привязку места погребения (остальные 10% оставим на другие возможные варианты). Причем писарь делает все это в том порядке, в каком представлены данные в Актах и списках в отношении всего количества солдат. В этом случае расположение данных о людях в донесении о потерях соответствует расположению данных в списке погребенных. Дату гибели штабист уточняет по персональным спискам потерь из подразделений и, чаще всего, для погибших в один день и захороненных вместе солдат она указывается одинаковой. Само собой, что в этом случае вид донесения о потерях по групповым выборкам повторяет вид списков погребенных в отдельных захоронениях или погибших (пропавших без вести) в одном бою, на поле боя же и оставленных.

Есть ещё один способ работы по установлению данных человека или даже нескольких лиц. В каждом районе и области, на территории которых велись боевые действия, в структуре Книги Памяти помимо картотек уроженцев и призывников есть специальные картотеки погибших на этих территориях, карты захоронений и списки лиц, погребённых в них. Если поисковиками не найдены в захоронении медальоны, или сведения из них отрывочны, то по координатам привязки можно попробовать определить в Книге Памяти им соответствующее захоронение, а затем и список лиц, если данное захоронение значится в Книге Памяти. Отрывочные данные из медальона только подтвердят полученные сведения. Надписи на личных предметах (ножах, ложках, котелках, бритвах, ремнях и т.п.) могут сыграть ту же положительную роль.

Однако, в подавляющем большинстве случаев картотека погибших на территории того или иного района создана на основе обработки сведений из тех же входящих донесений о потерях частей, о которых мы сказали выше (несравнимо реже - на основе Актов передачи захоронений войсками в ведение гражданских властей после ухода действующей армии). Для этого в 1991-94 гг. при создании и рассылке по областям массивов сведений о погибших уроженцах и призывниках этих областей была дополнительно проведена обработка для создания областных картотек погибших на их территориях.

Но, чаще всего, ничего более, чем данные из донесений о потерях, в Книгах Памяти районов боевых действий не найти (за редким исключением Актов передачи захоронений). Стало быть, если по халатности штабистов или при отсутствии списков потерь донесения о них наверх по инстанции не представлялись (а это случалось весьма часто), то погибшие бойцы и командиры ни в одной Книге Памяти любого из районов боевых действий в соответствующей картотеке значиться не будут, их захоронения также не отмечены на картах Книги Памяти и местных военкоматов. Если попытаться учесть подобные случаи, то приращение сведений о персональном составе погибших на территории региона может составить до 20-25% (согласно проведённой опытной проверке списков безвозвратных потерь армий Волховского фронта за 1942г.).

Это могли быть бойцы маршевых рот пополнения, без переписи бросавшиеся в бой, спешно направленные на передовую тыловики, командированные, лица со спецзаданиями, бойцы множества лыжных батальонов и рот, многие десантники и т.п. Само собой, что установить их данные оказывается труднее всего.

Представим идеальный случаи. Если Вами подняты и перенесены все имевшиеся захоронения в районе работ, обследованы все закоулки местности, проработаны все архивные материалы и описания боев, то Вы в состоянии трезво оценить - может ли поднятое Вами захоронение (скопление останков) соответствовать тем или иным группам персоналий, определенных Вами по архивным документам. Полагаю, что указанное выше соотношение вероятностей 90 х 10 % в достаточной мере описывает реальность при совпадении фактов.

Если работы впереди у Вас на участке непочатый край, то и тогда подобная информация станет источником для размышления, поскольку вполне возможно наличие захоронения (воронок, скоплений останков) по указанной привязке с определенным Вами количеством воинов. Чем не ориентир для опоискования местности? И поверьте, он дает весьма неплохие результаты. Попробуйте!

.....................................

ПРОДОЛЖЕНИЕ.

Аналогичным образом организуется исходящая информация.

После оформления и регистрации запросов каждый из них следует занести в память компьютера для создания единой базы данных по запросам граждан. Компьютерных программ для их создания много, можно назвать электронные таблицы фирм LOTUS DEVELOPMENT CORP. (пакет LOTUS 1-2-3) или MICROSOFT CORP. (пакет EXCEL) в операционных системах MS-DOS и WINDOWS версий разных лет. Это великолепные помощники при организации любого массива данных с подсказками и легко запоминаемыми функциями.

Однако ничем не хуже старая, 1986-87 гг., версия программы DBU фирмы NANTUCKET CORP. Это та же электронная таблица эпохи начала всеобщей компьютеризации. Она проста и оперативна. Структура программы позволяет создавать огромные базы данных, сортировать информацию по заданному Вами ключу сортировки, искать нужную информацию в общем массиве, копировать, добавлять, исправлять, модифицировать и т.д. Есть у нее и недостаток - подпрограмма печати массива помимо введенных данных в файле печати сохраняет и названия полей, причем латинским шрифтом. Файл печати нужно вызвать в любой текстовый редактор, исправить нужное и вывести на принтер. Упомянутые выше более современные электронные таблицы файл печати имеют в другом, более удобном, виде.

Однако, в связи с тем, что программа DBU проста, достаточно оперативна и не требует "привязки" к компьютеру, занимает небольшой объем памяти (около 240 килобайт), можно рекомендовать ее использование без всякого сожаления об упущенных возможностях работы в LOTUS 1-2-3 или EXCEL. Русскоязычная версия программы DBU разработана в г. Казани Р.Шарафиевым. Полагаю, что еще долгое время можно будет успешно работать с ее помощью.

Расположение и наименования полей программы для занесения данных рекомендую сделать одинаковыми с "Картой запроса о судьбе военнослужащего". Тем самым оператор избегнет необходимости додумывать что-либо при "набивке" данных. Его дело – достаточно рутинная механическая работа, чем меньше непонятного, тем выше скорость и качество ввода.

После занесения данных в компьютерную память необходимо сделать распечатки массивов по каждой группе регионов для дальнейшей отработки в Книгах Памяти и архивах. Для начала копии распечаток отправьте для проверки в Книгах Памяти в те регионы, где имеются поисковые объединения или отряды, на их адрес и, желательно, в надежные руки. Практика показывает, что от 10 до 30% запросов можно удовлетворить сразу после знакомства с содержанием местной Книги Памяти, т.к. в свое время информация о потерях уже была занесена в память компьютеров на средства союзного, потом российского "Фонда Мира" и разослана по регионам в редакции местных Книг Памяти. В сопроводительном письме обязательно попросите редакцию Книги Памяти при наличии у нее информации офорнить официальное письмо-ответ заявителю.

При игнорировании этой вполне удобной возможности Вы будете делать в архиве уже проделанную ранее до Вас работу, увеличивать стоимость проживания в г.Подольске или Москве, Санкт-Петербурге, Гатчине, терять время, что можно было бы использовать для обработки запросов, уже проверенных в Книгах Памяти и т.д. Время, как известно, самая невосполнимая утрата, его всегда не хватает для нужных дел.

Предположим, что Вы уже получили ответы от своих коллег в регионах и на копии Вашей посланной им распечатки появились результаты проверки в местных Книгах Памяти, пометки об отправке официальных ответов заявителям при наличии информации. Кто-то в распечатке еще подлежит проверке, поскольку либо не значится в Книге Памяти совсем, либо числится пропавшим без вести. С ними Вам и предстоит работать.

Где же брать сведения о бойце? Случай с отсутствием данных о нем в персональной картотеке и порядок действий описан в разделе 1.3.2.1. "Поиск по данным медальона и именной вещи". Поиск данных в архиве возможно будет провести после установления номера части. Одновременно можно посоветовать обратиться в компьютерную базу данных, созданную на средства "Фонда Мира". Там воедино сведены записи о выбывших по причине смерти или пропажи без вести военнослужащих из разных архивов России, собранные из первичных документов, в первую очередь из входящих донесений о потерях, списков умерших в госпиталях, умерших в плену. Возможно, что компьютер и найдет упоминание о бойце.

Первые три абзаца раздела 1.3.2.1.справедливы и для описания работы с запросами граждан. Если боец числится в картотеке погибшим или пропавшим без вести, то в карточке проставлен номер входящего донесения о потерях из части или военкомата, в котором он записан, либо документ фонда хранения воинской части, где он упомянут в списках потерь. Входящие донесения о потерях разделяются на фронтовые и послевоенные. О фронтовых мы уже говорили выше.

Теперь несколько слов нужно сказать об особенностях послевоенных донесений о потерях из военкоматов по результатам подворного опроса. С подачи одного из бывших начальников 9-го отдела ЦАМО поисковики при работе с данными медальонов и отработке сопутствующих сведений к подобным донесениям относились предвзято, мол, что в них можно выяснить, кроме уже известного? Названий частей в них наверняка нет, документы послевоенные. Поисковиками они иногда использовались лишь в тех случаях, когда в медальоне (или другом поднятом при бойце предмете) оказывались неразборчивыми какие-либо данные, например, адрес семьи или военкомат, но, в-основном, эти донесения оказывались за пределами исследований и поисков.

Совершенно другая качественная ситуация возникла тогда, когда в адрес Ассоциации поисковых объединений в Москву и в адреса областных и республиканских объединений на местах в связи с публикациями поисковиков в средствах массовой информации потоком пошли письма родственников. Тех, у кого в этих списках значился их близкий, других, кто еще не потерял надежды найти своего без вести пропавшего мужа, отца, деда, третьих, кто хотел бы установить точное место захоронения и внесения в списки на памятниках родственника и т.п. Стала очевидной необходимость систематизации запросов в компьютерном виде, распределения их среди постоянных исполнителей, разработки алгоритма обработки отдельного запроса, номенклатуры корреспонденции, первичной документации – карты запроса, журналов регистрации, контроля, алгоритма поиска сведений в архивах. Книгах Памяти, военкоматах.

Подавляющее большинство заявителей в своих письмах или телефонных звонках за неимением сведений не могли сообщить о названиях или номерах частей и полевых почт, где воевал их родственник. За пять десятилетий после войны те немногие письма, что приходили от солдат с фронта за небольшим исключением чаще всего оказались утраченными. Люди считали более важным сберечь извещение о гибели или пропаже без вести солдат, и потому к письмам относились менее щепетильно (конечно же - не все, не подумайте, что это правило).

Но в абсолютном большинстве случаев в похоронках и извещениях номера части или полевой почты не было. На рядовой состав такие документы выписывал по представлению частей или Центрального бюро потерь непосредственно местный военкомат. Родственники получали документ с его штампом и реквизитами. Только на старший и средний комсостав и младший начсостав сверхсрочной службы (с довоенного времени) такие извещения посылались собственно штабами тех частей, где служил или кем был найден на поле боя военнослужащий . Из их прямых посланий номер части или полевой почты узнать можно, такие случаи тоже есть. По всем остальным воинам, как уже сказано выше, вопросами рассылки документов родственникам ведал местный военкомат. В результате для них утрачивался номер части или полевой почты, документально зафиксированный во входящей корреспонденции военкомата.

Что получается? Спустя пятьдесят лет после войны большинство заявителей не может указать номер части или полевой почты.

Где же тогда их взять?

Вот тут-то на помощь и пришли те самые послевоенные донесения с мест о потерях по результатам подворного опроса, датированные 1945 - 1957 гг. (из встреченных автором). По горячим следам после войны люди как бесценные реликвии хранили и письма, и извещения, и другие документы. На письмах, открытках, справках, аттестатах, корешках почтовых переводов стояли штампы полевых почт, иногда штемпели тех мест, адрес, откуда было выслано почтовое отправление. Охваченные опросом, родственники приводили письма и другие документы в подтверждение своих слов. Военкоматчики аккуратно (у кого хватило ума) переписывали данные полевых почт, почтовых ящиков, номеров частей, штемпелей, спрашивали о других косвенных сведениях, поступивших помимо писем и документов. Также записывали в донесение и реквизиты воинских частей, если от них поступало какое-либо извещение.

А дальше происходило следующее. В случае неизвестности судьбы человека по дате прихода последнего письма или иного почтового отправления принималось решение о датировании пропажи без вести определенным периодом. Считалось, что из частей Действующей армии после войны к началу 1946 г. в военкоматы должны были поступить все документы о потерях, что входили в компетенцию частей. Т.е. при составлении донесений о потерях и сборе данных у населения военкоматчики уже должны были иметь весь перечень официальных сведений и дополнять донесения неофициальными. Раз так, то последнее почтовое отправление с фронта фактически становилось документом - критерием для принятия решения.

И потому по циркуляру Центрального бюро потерь закрепленный за этой работой офицер должен был проанализировать обстоятельства, сообщенные родственниками (если не было официальных), и вслед за этим проставить дату пропажи без вести. В архивных делах с мест нередко можно найти такую фразу: "Решение принял капитан имярек" и роспись. К дате прихода последнего почтового отправления или иного известия механически прибавлялись три месяца и - все. Вот и весь сказ. В донесениях часто можно встретить зачеркнутые даты прихода вестей и поверх них написанные другие, с разницей в три месяца.

Такова предыстория появления подавляющего большинства дат пропажи без вести солдат. Конечно, есть еще много причин и нюансов, в том числе и опровержений вернувшимися из плена, лагерей (наших и немецких), госпиталей, командировок, с заданий военнослужащими. Жизнь слишком разнообразна, чтобы суметь описать все имевшие место варианты при столь ограниченном объеме заметок, но основные моменты мы с Вами не забудем.

Иногда военкоматчики и родственники, как, впрочем и автор этих строк, становились в тупик при рассмотрении конкретной ситуации. Например, один из офицеров 305 сд под Мясным Бором, М.А. Катковский из Горьковской области, попал при выходе из окружения в июне 1942 г. в плен, и следом в концлагерь в Белоруссии. В начале 1944 г.из Белоруссии, тогда еще находившейся под немцем, в адрес родственников в Москву пришла открытка, в которой он кратко сообщал о своей судьбе. Как она перепрыгнула линию фронта (в партизанах он не был) - загадка, причем на моей памяти это уже второй такой случай. Больше никаких других сведений о нем не было. По картотеке 11-го отдела ЦАМО о М.А.Катковском известно, что пропал без вести без указания времени и места выбытия. Дмитровский РВК Московской области 14 января 1944 г. отписывал родственникам так: местонахождение неизвестно. Проверка по послевоенному донесению показала, что данные об открытке в нем не зафиксированы. Очевидно, что о ней родственники военкоматчикам не сообщили или те не сочли нужным упоминать о ней. Но ведь она существовала. А сам М.А.Катковский как в воду канул, больше известий не было...

Теперь, в отличие от проверки медальона, при обработке в архиве запроса по пропавшему без вести, .помимо фронтовых, самое пристальное внимание привлекают именно послевоенные донесения о потерях и те данные, что сообщили в военкомат сами родственники солдат. Статистика работы с запросами показывает, что примерно у половины воинов из подобных донесений можно установить и номер части, и номер полевой почты (и затем часть по справочнику). Бывает, попадаются упоминания географических мест, откуда пришло последнее письмо, номер корпуса, армии. Иногда встречаются справки, например, по одному из солдат в военкоматовском деле мы нашли свидетельские показания от 1946 г. двух очевидцев его гибели. Изюминка ситуации в том, что поисковой экспедицией Архангельского фонда "Поиск" в Карелии незадолго до поездки в архив были подняты останки этого бойца, нашего земляка Николая Осиповича Катышевского, имевшего хорошо прочитавшийся медальон. Велико же было наше удивление при встрече в увесистом фолианте донесения Архангельского облвоенкомата от 1946-го года двух документов о нем. Несмотря на то, что во фронтовых донесениях 23-й гвардейской дивизии он не упоминался, факт смерти, подтвержденный свидетельскими показаниями, был зафиксирован картотекой потерь по данным военкомата и свидетельским показаниям. Его перевели из категории пропавших без вести в список погибших.

Итак, мы получаем из донесения военкомата номер части или полевой почты. В первом случае все ясно - нужно взять опись фонда части и, если там есть документы по учету личного состава и потерь, то все их и заказать за соответствующий период поиска.

Во втором случае поступайте так. В 7-м отделе ЦАМО есть специалист, предметом работы которого является установление номеров частей по номерам полевых почт и почтовых ящиков и наоборот. Справка наводится очень быстро, хотя и вручную, перелистыванием нескольких огромных фолиантов. Получив номер части, обращайтес

31.12.2007 г.
( Исходя из даты, будет следовать продолжение)

БОЛЬШОЕ СПАСИБО САЙТУ http://www.ironcross-cma.com/c.../Itemid,1/
ЗА ЭТУ ИНФОРМАЦИЮ !

Махонькая, из бородатого прошлого, но сенсация. Часть 1.
12 января 2009 г.


Много раз талдычили нам в ЦАМО РФ: "Персонального послужного учета рядового и младшего начсостава в РККА не велось, потому навести справки о прохождении службы в период Великой Отечественной войны, например, пропавшим без вести красноармейцем, - не представляется возможным". В эти слова не сразу, но поверилось, хотя и с трудом. Трудно было представить факт ленивого попустительства государства к учету послужных этапов в армии отдельно взятого человека при одновременном наличии весьма жесткой системы учета этого же человека на "гражданке": прописка, ЗАГС, воинский учет, медучет, соцстрах, партия, ВЛКСМ, профсоюзы, месткомы, домкомы, колхозы, совхозы, прочее. Шутка ли - те же военные сосчитали и учли при последней весенней приписке 1941 г. всех до единого человечка на "гражданке", кто подлежал по возрасту и состоянию здоровья призыву и мобилизации в случае войны, распределив на разряды и категории ресурсов, а учета прохождения солдата по службе якобы не вели.

И поверилось в отсутствие послужного солдатского учета в государстве только потому, что втемяшивали нам эту ересь неоднократно на разных уровнях.

Да и как проверить - был послужной учет или нет? Ни одного руководящего или комментирующего документа нигде никогда после 1985 г. не было опубликовано, а до этого и тем более. Ни в одном из тысяч изученных фондов документов ЦАМО РФ не проскочила ни одна зацепочка. Ни один бывший работник 4-го отдела (отделения) РВК или штаба любой воинской части нигде и словом за рюмкой чая никому из знакомых не обмолвился: "Был учет, был, и еще какой!". Молчок повсюду.

Но пришел Интернет. Если не ошибаюсь, на нашем Форуме пару-тройку лет назад кто-то из гостей поделился новостью о том, как ему постаревший бывший работник РВК всё же поведал давнюю тайну о поголовном уничтожении в 1953 г. после смерти И.В.Сталина всех учетно-послужных и прочих первичных документов на рядовой состав с довоенных времен и в период войны. Эти слова стали первой крохотной ласточкой. Теперь прилетела и вторая, потяжельше, которая впервые публикуется нами в Интернете (скан смотри в конце статьи). Это такая ласточка, которой никакие слова комментариев или отрицаний не нужны. Она самодостаточна и отвечает на множество возникающих вопросов.

Был учет, причем подробный! И этот учет был краеугольным камнем исторической памяти о военном времени и о судьбах миллионов людей. Если учесть, что в рядах РККА с учетом численности армии к 22 июня 1941 г. за период 1941-45 гг. побывало чуть больше 34 миллионов человек (мобилизовано после начала войны около 29 миллионов), тогда становится ясной практическая цель уничтожения первичной документации - и финансовая (платить меньше пенсий), и политическая. При наличии этих документов несложно было бы при желании посчитать точные цифры сгинувших (не вернувшихся) солдат по каждому РВК в стране и познать цену Победы и цену руководства ВКП (б) - КПСС. До начала создания Книги Памяти оставалось 36 лет, в 1953 г. в обстановке всепроникающей секретности никто даже и мысли не мог допустить о том, чтобы когда-либо опубликовать точные списки погибших и пропавших. Да что там, извещения о судьбе воинов (похоронки) рассекретили только в 1990 г. после принятия Постановления Политбюро ЦК КПСС от 17 января 1989 г. "О Всесоюзной Книге Памяти" и в связи с началом работы в 1990 г. ее районных и городских редколлегий (скан прилагается).

В системе воинского учета личного состава в СССР всё было взаимосвязано (как и недавно в РФ - потому ныне нормальный воинский учет только что разгромили). Каждый РВК при оценке ресурсов для мобилизации в тот или иной момент основывается на данных строгого поголовного учета, осуществляемого при ежегодной приписке (сейчас в РФ приписка не проводится уже почти два десятка лет, сведения воинского учета РВК не уточнялись примерно столько же). Предвоенная приписка новобранцев и военнообязанных запаса в первой половине 1941 г. была проведена дважды: как обычно, в январе-феврале, и во второй раз в марте-апреле 1941 г. после вступления в должность нового начальника Генерального штаба Г.К.Жукова и принятия с его приходом к разработке нового мобилизационного плана МП-41. Последняя приписка осуществлена как раз для получения самых точных данных о потенциальных ресурсах солдат для будущей войны, а не только для приписки (привязки) резервистов к конкретным воинским частям в том или ином военном округе (в т.ч. для тех соединений, что только что начали формирование с 19-20 февраля 1941 г. - новых стрелковых дивизий и мехкорпусов). Убытие мобилизованных резервистов в воинские части фиксируется в учете в РВК, соответственно, после убытия команды и после окончания расчетов в каждом РВК могут наверх доложить: сколько еще военнообязанных запаса и новобранцев - будущих бойцов - можно мобилизовать, сколько негодных по здоровью, сколько на брони. В каждый отдельно взятый момент по вертикали военкоматов имелись сводные точные данные о ресурсах личного состава по району, городу, области, республике. Только война внесла элемент разбалансированности учета после перемещения многомиллионных масс новых частей и соединений, а также эвакуировавшихся гражданских - имеющих бронь и обычных частных лиц. Но и этот элемент хаоса в январе-марте 1942 г. был быстро преодолен.

Учет был строгим, факт. В карточке военнообязанного запаса (1, 2) при последней предвоенной приписке была проставлена его военно-учетная специальность (ВУС), указан род войск, номер команды и часто действительный номер в/ч, к которой приписан воин, если по возрасту и состоянию здоровья он подлежал мобилизации в первые дни войны. Очень часто в уголке было приклеено фото человека. Условными номерами команд в каждом военном округе шифровались существующие воинские части, которые за счет призыва по мобилизации резервистов должны были развернуться до штатов военного времени. Каждому приписанному человеку выдавали мобилизационное предписание (повестку), где указывался день его прибытия после начала мобилизации, например, "на 2-й день мобилизации", время прибытия на сборный пункт и команда или действительный номер в/ч, в которую назначен человек. В учетно-послужной карточке рядового состава РККА (УПК), которую мы публикуем ниже, вверху можно увидеть строку "Наименование части и подразделения". Вот тут и указывалось действительное, а не условное наименование воинской части, а на обороте карточки перечислялись этапы прохождения службы во всех в/ч с занесением дат, номеров приказов о перемещении и печатями штабов в/ч.

В нашем распоряжении имелись учетно-послужные карточки лиц, назначенных в войска НКВД, да еще и в двух видах (1 вид - лицевая сторона, оборот, 2 вид - лицевая сторона, оборот). Мы полагали, что такие документы оформлялись только для тех, кто был определен для службы в системе этого наркомата. Публикуемая ниже УПК для рядового состава РККА недвусмысленным образом подтверждает наличие целой системы послужного учета рядовых и в НКО. Поэтому всерьез говорить о том, что не было послужного учета солдат, мог только сведущий человек, не желавший раскрыть истину. Или такой же задурённый в свое время, как и мы.

Учет численности призванных и мобилизованных в то военное время ныне основывается на данных сохраненных книг призыва. Но они вторичны, первичными были призывные карты новобранцев, учетные карточки военнообязанных запаса и УПК рядового состава РККА. Все они были уничтожены по специальной, до сих пор секретной и еще не выявленной исследователями, послевоенной Директиве Генштаба с заменой их на суррогат - книгу призыва. Документ ГШ, предписывающий совершить эти действия, пока не обнаружен, но скудные косвенные упоминания о нем есть в сохранившихся документах многих РВК. Какой руководящий гад стал его инициатором? Подобный документ мог быть подписан как начальником Генштаба, так и его заместителем, но даже при таких должностях они - люди подневольные, что прикажут сверху, то и сделают. Верхом для них являлся военный министр, а выше его - председатель Совета министров СССР. Но и он вряд ли что делал бы в этом направлении без указки из ЦК КПСС, никуда от этого не деться. Итак - Хрущев сотоварищи?

Оценивая данный процесс, можно сказать смело: военкоматы исполнили эту работу "кто в лес, кто по дрова"! Какому военкому как на душу легло! Одни исполнители постарались перенести в алфавитную книгу максимум данных: ФИО, год рождения, домашний адрес, место работы, дату призыва, звание, номер военно-учетной специальности (далее ВУС), номер команды или название части, куда направлен мобилизованный, дату отправки, и даже иной раз впоследствии указывали его судьбу. Другие поступили по минимуму, внеся лишь: ФИО, год рождения (не всегда), дату призыва (не всегда), адрес (не всегда), звание, ВУС. Сотни тысяч воинов, значившихся в учетных карточках, в книги призыва и вовсе не вошли! Причины этого отражены ниже (довоенный кадровый состав РККА). И, наконец, была и нормальная (с точки зрения истории) часть военкоматов, честь им и хвала: помимо создания книг призыва там полностью сохранили почти все предписанные к уничтожению документы. Бог им всем судья!

Еще пример из этой же "оперы". Многие годы сотни тысяч людей ищут своих сгинувших на войне родственников. Цепочка знаний о бойце, как правило, обрывается на военкомате призыва - согласно книге призыва (если сохранилась) призвали его тогда-то. И всё! Куда направили, когда, в составе какой команды (у каждой был свой номер), с кем - ответ в 95 % случаев отрицательный: "Нет сведений в нашем РВК". Да ими все свободные места в рабочих кабинетах в свое время были забиты, сведений было море в каждом военкомате, но сейчас в их подавляющем большинстве нет ничего! Это надо было очень сильно постараться - так изничтожить СТОЛЬКО документов. И причина якобы объективная - истечение срока хранения. Но тогда почему книгам призыва, вторичным по сути источникам, назначен срок хранения 75 лет, а у первичных и десятка лет не набралось?

Пример с призывом можно продолжить. Если воин призывался по мобилизации в первые 7 суток войны с 23 июня 1941 г. и был обученным воином 1918-1905 г.р., прошедшим действительную военную службу, то в 80 % случаев он был направлен в находящуюся в том же военном округе воинскую часть (в т.ч. в части НКВД) для развертывания ее за счет мобилизации до штата военного времени. Если его соединение убыло на фронт до 22 июня, то тогда эти, призванные в него и приписанные весной 1941 г., воины отправлялись эшелонами вслед за ним в заранее определенные пункты (другое дело - добрались ли туда?). Излишки мобилизованного личного состава направлялись во вновь созданные в этих военных округах с началом войны запасные стрелковые бригады для комплектования пополнения в воюющие части и соединения, существовавшие к 22 июня 1941 г. Из этих запасных бригад после подписания Постановления ГКО № 48 от 8 июля и других документов с начала-середины июля часть личного состава убыла на формирование внеплановых новых стрелковых дивизий (всего 56) и кавалерийских дивизий (всего 30) Наркомата обороны, стрелковых дивизий (всего 15) НКВД. Значительная часть оставшегося личного состава из запасных бригад, начиная с 10 июля 1941 г., убыла на фронт в составе маршевых батальонов численностью 1000 бойцов каждый. Всего их за июль – начало августа было отправлено в адрес фронтов чуть более 400. В августе убытие таких маршевых батальонов из запасных бригад началось с 16-го числа после подписания Постановления ГКО № 459 от 11 августа о формировании новых 85 стрелковых и 25 кавалерийских дивизий. Всего к середине сентября ушло еще почти 500 батальонов обученных воинов. Впоследствии пополнение из запасных частей стали отправлять только номерными маршевыми ротами стрелков по 254 человека и специалистов по 140 человек. Эта практика сохранилась в течение всей войны.

Надо сказать, что учет движения личного состава (поступление и убытие) в запасных полках запасных бригад и их прочих подразделениях был отличный, с многочисленными упорядоченными списками учета личного состава, маршевых подразделений, и другими документами, находящимися в ЦАМО РФ. Отчетность бригад по инстанции подробная. В документах штабов военных округов имеются все сводные данные от них с указанием всех номеров маршевых батальонов и рот, дат их формирования, погрузки и отправки на фронт, а также мест их назначения и получателей.

Весомым пластом сведений, выпавшим из рассмотрения органов военного управления, являются данные об ушедших воевать, но не вернувшихся жителях той или иной местности. Речь идет о сводных перечнях воинов, учтенных бывшими сельскими советами (сельскими администрациями), ФИО которых можно часто увидеть на памятниках и стелах по месту их жительства на селе. Сопоставление этих списков с данными книг призыва в зависимости от территории может привести к неожиданным результатам: 5-10 % лиц, кто учтен сельсоветами как призванный по мобилизации и точно погибший (пропавший без вести), и в отношении кого в семьях имеется официальный документ о судьбе, могут отсутствовать в сохранившейся книге призыва военкомата, например, по халатности исполнителя, заполнявшего ее с учетных карточек мобилизованных военнообязанных запаса. Более того, извещение о судьбе солдата из воинской части весьма часто могло миновать военкомат, а вслед за получением его в семье могло не быть потребности в оформлении и получении пенсии. В результате мы имеем факт того, что воин не учтен ни по призыву, ни по судьбе в военкомате, но о нем знают и помнят в семье и в сельсовете территории. И как тогда расценивать факт перекройки административного деления в 2004 г. по знаменитому Федеральному Закону № 131-ФЗ от 6 октября 2003 года "Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации"? Появились новые укрупненные сельские поселения, которые включили в свой состав от 1 до 5-6 территорий бывших сельсоветов. Поменялись границы, неизбежно добавилось много путаницы в отношении прошлого. Документы бывших территорий сельсоветов хорошо, если сохранены хотя бы в районных архивах. А если нет?

Помимо этого множество военкоматов также укрупнены. Теперь один сельский военкомат обслуживает территории 2-3 районов. Архивы упраздненных военкоматов никаким нормативным документом МО РФ не предписано сохранять оставленным военкоматам. Также не было дано предписаний и по передаче их дел, касающихся Великой Отечественной войны (учет призыва, извещения, учет демобилизации, переписка по установлению судеб, прочее), в местные архивы или краеведческие музеи. Руководство многих музеев, понимая ценность документов, на свой страх и риск договаривалось с руководством упраздняемых военкоматов о негласной передаче наследия в их распоряжение, стремясь хотя бы сохранить то, что обязаны "кровь из носу" хранить военные. Всё это имело место всего лишь год назад.

В практике плановых предвоенных призывов и призывов по мобилизации после начала войны есть еще один нюанс, который имел массу негативных последствий с точки зрения установления солдатских судеб. Его можно даже назвать не нюансом, а пропастью, куда улетучились сведения о миллионах воинов. Судите сами.

При плановом довоенном призыве и новобранец, и военнообязанный запаса обязательно сдавали в РВК свой паспорт и военный билет. Этот порядок сохранился и для последующих волн мобилизации в течение всей войны. Взамен изъятого паспорта выдавалась специальная квитанция, в которой указывались фамилия, имя, отчество солдата, военкомат призыва или штаб полка, реквизиты паспорта, ставились число, гербовая печать военкомата (или штаба полка), подпись военного комиссара или командира полка. Корешок квитанции оставался в военкомате. Паспорта по описи сдавались в рай- и горотделы милиции, где их данные заносили в книгу (опись) недействующих паспортов, а сами паспорта уничтожали. Описи паспортов хранились затем так же тщательно, как и бланки чистых паспортов. В случае возврата из армии демобилизованный воин по справке, если она сохранилась, или по описи сданных паспортов мог получить новый паспорт и прописку. Военные билеты сдавались в РВК призыва, где их уничтожали в установленном порядке. После демобилизации воин получал новый военный билет.

В мирное время после сдачи паспорта и военного билета военнослужащим срочной службы (кадровый состав) оформляли "Служебную книжку для рядового и младшего начальствующего состава Красной Армии", введенную Приказом НКО СССР № 171 от 20 июня 1940 г. Однако, при выходе части на театр военных действий эта книжка должна была сдаваться через командира подоразделения в штаб части, а затем в архив местных органов военного управления. Взамен книжки должен был выдаваться медальон с краткими сведениями о военнослужащем. Но капсул и бланков для медальонов не всегда имелось в достаточном количестве даже для кадрового состава. Вот и получилось, что на фронт прибывало сформированное до войны соединение, подчас не имеющее как полного комплекта медальонов для всего личного состава, так и любых иных документов, могущих исчерпывающе удостоверить личность воина.

Что же выдавалось военнообязанному запаса, призванному по скрытой (до начала войны) и открытой (после ее начала) мобилизации, взамен паспорта и военного билета по прибытии в воинскую часть? НИЧЕГО, кроме эбонитовой капсулы табельного медальона и двойного бланка к нему, если они имелись в распоряжении интендантской службы. Заполнение бланка сведениями о бойце должно было производиться взводными командирами, однако, чаще всего эти обязанности выполняли сами солдаты своими неумелыми, трудноразличимыми почерками, кому как придется и чем придется - химическим ли, обычным ли карандашом или чернильной ручкой. Хороший командир при отсутствии эбонитовых капсул и бланков заставлял своих подчиненных заполнять биографическими данными любой подручный чистый клочок бумаги и вместо капсулы использовать патронную гильзу. В ход шли гильзы от пистолета системы "Наган", винтовки Мосина с вставленной наоборот пулей, а то и немецкие гильзы, дабы отличались они от стандартных имевшихся патронов солдата и могли быть легко найдены похоронщиками. Многим же командирам всё это было "по барабану"...

Медальон фактически до весны 1942 г. являлся единственным предметом, позволявшим хоть как-то идентифицировать солдата.

Таким образом, воин при нахождении на фронте взамен паспорта и военного билета (бланков строгой отчетности с фотографией владельца) не получал никакого аналогичного официального документа, который мог бы подтвердить его личность в период прохождения военной службы. Медальон же, заполняемый рукой владельца, не имел ни фото, ни реквизитов воинской части, где он проходил службу, ни печати штаба этой части и указания фамилии начальника штаба, и, тем самым, не являлся официальным документом. Подлинность данных в медальоне ничем не была подтверждена. А если уж боец терял и медальон, то верно установить личность как у живого, так и у мертвого было невозможно. Миллионы наших соотечественников начали войну и гибли, не имея при себе документов, официально подтверждающих их личность, в отличие от войск противника, где имелись и персональные металлические жетоны, и солдатские книжки у каждого бойца.

Эти обстоятельства, а также факты засылки неимоверно большого количества шпионов немцами во фронтовой полосе, использующих отсутствие официальных документов у красноармейцев, вызвали необходимость подписания Приказа НКО СССР № 330 от 7 октября 1941 года "О введении красноармейской книжки в войсковых частях и учреждениях в тылу и на фронте", а в последующем - и снятие медальонов со снабжения РККА. Полное обеспечение книжками частей Действующей Армии затянулось до конца весны 1942 г. Соответственно, в начале войны в течение более полугода миллионы наших бойцов фактически были обезличены, что выпукло проявилось в тексте Приказа № 330:

"Введенная приказом НКО № 171 в 1940 г. красноармейская книжка п. 7 этого же приказа отменена для действующей армии. Ввиду этого красно­армейцы и младшие командиры оказались на фронте без документов, удосто­веряющих их личность… Не может быть сомнения, что немало болтающихся людей в тылах дивизий и армий, одетых в красноармейскую форму, являются агентами про­тивника, передающими сведения о наших частях, борьба с которыми невоз­можна по причине отсутствия документов у бойцов Красной Армии, чтобы можно было отличить наших людей от агентуры противника… Отсутствие на руках документов у отправляемого на фронт пополнения и убывающих с фронта по эвакуации больных и раненых бойцов и младших командиров лишило возможности органы снабжения проверять их обеспеченность обмундированием, оружием, снаряжением и другим видом довольствия… Приказ НКО № 171 от 20 июня 1940 г. отменить… Красноармейскую книжку считать единственным документом, удосто­веряющим личность красноармейца и младшего командира. В красноармей­скую книжку заносить прохождение военнослужащим военной службы и получение им от военного ведомства предметов довольствия (оружия, снаря­жения и обмундирования)". Лучше поздно, чем никогда...

Всем гражданским исследователям нужно ясно понимать следующее: ни один из военкоматов не имел никаких прав по самостоятельной посылке призванных по мобилизации воинов на фронт, что из Сибири, что из Белоруссии. Всё происходило только по Директиве, как минимум, штаба военного округа, которая, как правило, появлялась только после получения Директивы из Генштаба. Однако, бывали и редкие самостоятельные исключения, когда командующий войсками военного округа на свой страх и риск давал указания по отправке мобилизованных в адрес той или иной пополняемой части, но это касается только штабов Прибалтийского, Западного, Киевского и Одесского военных округов. Учитывая вышесказанное, кажущуюся невозможность прослеживания движения бойца от момента призыва из дома к фронту в большинстве случаев можно с полным основанием признать эфемерной.

К чему я это говорю? К тому, что теперь со всей ответственностью можно констатировать факт того, что после рассекречивания документов военных округов в ЦАМО РФ прослеживание движения пополнения на фронт в июне-июле 1941 г. и далее по войне от военкомата призыва до дивизии (бригады) на фронте ВОЗМОЖНО. В том числе и для отдельно взятого солдата. Одно дело формулировка "пропал без вести" без указания хотя бы региона боев, другое - точное знание района боевых действий и даже конкретных участков линии фронта, где сражалось соединение, в которое попал боец с маршевым подразделением после призыва и отправки на фронт.

Здесь самым сложным для исследования являлся начальный период войны. Почему-то считается, что порядка тогда не было, а имела место сущая неразбериха. Слава Богу, это вредные иллюзии. В дополнение к подробному учету движения личного состава в запасных подразделениях существуют многочисленные и весьма точные документы по отправке номерных эшелонов с пополнением, детальные перечни номеров маршевых батальонов и маршевых рот, даты их отправки, места их погрузки, назначения и фактической выгрузки с указанием фронта, армии, дивизии, бригады, принявших пополнение. Движение на восток мобилизованных военнообязанных запаса и новобранцев приграничных военных округов также задокументировано, откуда и куда распределили и сколько не удалось призвать из-за быстрого продвижения немцев - тоже известно. Существует масса отчетов областных военкомов, уполномоченных лиц военных округов, и т.д., и т.п., которые проливают свет на подробности движения огромных масс людей после начала войны.

Разбирался ли кто с этими очевидными вещами? Разобрался ли? Предполагаю, что эти "кто-то" в чем-то разобрались, у нас все узкие места военной истории "расшиты" после тихой работы многочисленных комиссий и порученцев, вся беда в том, что отчеты по "расшитию" недоступны. И если кто и разобрался, скажем, проходя службу в Институте военной истории МО СССР (РФ), то оставил свой труд в его 1-м отделе за семью печатями. А ведь всего-то нужно было дать в 50-80-х гг. лишь 5-6 лет для 5 исполнителей, которым были бы предоставлены полномочия по изучению, систематизации и публикации документов от ГКО до полка - и вся армия с флотом от наркоматов до отдельного полка была бы как на ладони. И люди сгинувшие тоже. Вот тогда и Всероссийская Книга Памяти была бы более достоверной, и ОБД "Мемориал" стала бы завершающей всю работу виртуально-монументальной точкой.

Но не случилось, засекретились сверху донизу (к примеру, Постановления ГКО начали рассекречивать только в 1998 г.). А потому региональные Книги Памяти оставляют желать много лучшего.

Касаясь факта создания удивительного по объему и качеству массива сведений ОБД "Мемориал", прямо нужно сказать следующее. Банк данных подытожит только тот массив персональных сведений, что сохранился в обработанных документах архивов МО РФ. Возможный отказ от обработки именных данных военкоматов (по предвоенному призыву, мобилизации и по потерям), связанный с непредсказуемым объемом средств на это, не позволит уточнить полученную после обработки военных архивов цифру и создать полный именной мартиролог. Почему непредсказуем объем средств на обработку сохранившихся данных военкоматов? Создание того вида ОБД "Мемориал", что имеется сейчас в сети Интернет, потребовало выделения и оплаты 405 миллионов рублей в ценах 2007 года. Сведение разнородных документальных данных, которое в рамках ОБД "Мемориал" ныне ведется силами корпорации "ЭЛАР", и определение принадлежности к тому или иному лицу для устранения повторов записей (один человек - несколько источников данных о нем), стоит 150 миллионов рублей в ценах 2008 года. Отказ от обработки сведений военкоматов возможен и потому, что это будет стоить десятки миллиардов рублей, коих нет, и потому, что сведения из военкоматов бывших союзных республик теперь недоступны, - база данных с мест будет заведомо неполной. Безусловно, выстраивать перспективу перед властью и работать в этом направлении нужно в наивной надежде на то, что у власть предержащих хватит решимости и средств на это. Без этого никак. Но сдается мне, что военно-мемориальную тему тихо-мирно прикроют вслед за празднованием 65-летия Победы. Потому, господа хорошие, торопитесь выкачивать из ОБД "Мемориал" необходимый документальный материал, пока он есть в сети.

.

Что имеем в итоге? Жёстко - одно лукавство:

1. Учет прохождения солдатами этапов службы почти везде уничтожили.

2. Книги призыва по мобилизации составили куцые и неполные, в большинстве своем за период только с 23 июня 1941 года и позже.

3. Во многих РВК лица, призванные до начала войны в период 1938 - первой половине 1941 года и встретившие войну в кадровом составе РККА, отсутствуют в книгах призыва по мобилизации в связи с тем, что они попали в армию буквально не в связи с мобилизацией, а по плановому довоенному призыву или направлению. Сие было бы смешно, коль не было бы так грустно, - буквальность эта возмущает до глубины души, когда понимаешь, что чохом позабыли внести в сохраненные источники сведений сотни тысяч бойцов и командиров. В итоги подсчетов многих военкоматов по количеству направленных воевать они не входят. Поэтому установить точную цифру привлеченных в армию и принявших участие в Великой Отечественной войне воинов, а также погибших и пропавших без вести, - невозможно. Современные сведения о количестве мобилизованных в годы войны (29 миллионов человек по СССР) базируются только на подсчетах в военкоматах данных книг призыва по мобилизации, кои чрезвычайно неполны.

4. Учетные карточки военнообязанных запаса и призывные карты новобранцев также почти не сохранили.

5. Миллионы воинов в начале войны более чем полгода не имели никаких официальных документов, подтверждающих их личности.

6. Учет потерь личного состава в войсках оказался, прямо скажем, паршивым, другого слова не подобрать. Учет движения личного состава (прибытие, убытие) - не лучше, особенно в лечебных учреждениях прифронтовой полосы.

7. В результате начали появляться цифры в 20 миллионов, 27 миллионов, кое-кто договорился и про 44 миллиона погибших, уже не разделяя потери личного состава армии, флота и потери гражданских лиц, а причисляя указанные цифры к безвозвратным потерям военных. От спекуляции на цифрах сегодня до извращенной уверенности в них общества завтра - один шаг.

8. 9. От 6 до 8 % лиц, ушедших воевать из того или иного региона, не учтены нигде и никак. Первичные источники учета в военкоматах по ним уничтожены, они не вошли в книги призыва, не попали в донесения о потерях из воинских частей, о них не заявили в военкомат родственники после войны, при них не было ни медальонов, ни официальных документов о личности. Установить их судьбы можно только случайно.

9. В 50-х гг. военное ведомство по чьей-то гадской инициативе уничтожило первичный учет рядового состава в военкоматах на местах, своими руками оборвав нити к миллионам судеб. И суди-ряди - в чьем государстве мы живем? В нашем ли? Более сильных ударов по исторической памяти нашего народа, нежели те, что нанесло по ней имевшееся и имеющееся руководство, наверное, не смог бы нанести даже самый подлый враг в открытом бою.

Вот такие "пироги с котятами".
И.И.Ивлев. http://www.soldat.ru/news/796.html