На сайте ВГД собираются люди, увлеченные генеалогией, историей, геральдикой и т.д. Здесь вы найдете собеседников, экспертов, умелых помощников в поисках предков и родственников. Вам подскажут где искать документы о павших в боях и пропавших без вести, в какой архив обратиться при исследовании родословной своей семьи, помогут определить по старой фотографии принадлежность к воинским частям, ведомствам и чину. ВГД - поиск людей в прошлом, настоящем и будущем!
Советская и российская актриса. Заслуженная артистка РСФСР (26.11.1965). Народная артистка РСФСР (2.01.1978).
Родилась 25 октября 1938 года в г. Льгове Курской области. Училась в Калуге в средней школе до 8 класса, затем в школе рабочей молодежи.Днём работала библиотекарем и секретарем..
В 1961 году окончила Всесоюзный государственный институт кинематографии (ВГИК, актёрская мастерская О.Пыжовой). После завершения учебы во ВГИКе Сёмина вошла в труппу Театра-студии киноактера.
После фильма «Воскресение» Тамара Семина сыграла и другие интересные роли в таких фильмах, как «Коллеги», «Порожний рейс», «День счастья». В 1965 году Тамара Семина проявила новые грани своего таланта, снявшись в фильме «Время, вперед!». В 70-х годах Семина была на пике своей популярности. Она снималась в картинах разных жанров: «Человек, которого я люблю», «Чистые пруды», «Расскажи мне о себе».
ПРИЗЫ И НАГРАДЫ Лучшая актриса года по опросу журнала «Советский экран» (1961). В том же 1961 году Семина была признана лучшей актрисой по рейтингу журнала «Советский экран». Лауреат премии ФИПРЕССИ на XV международном кинофестивале в Локарно (1962). Помимо этого, лучшей актрисой она была признана и на кинофестивале в Аргентине Мар-дель-Плато. Однако наиболее драгоценной наградой для актрисы стала похвала самой Джульетты Мазины. Лауреат Приза за лучшее исполнение женской роли на фестивале телефильмов в Алма-Ате (1983, за фильм «Вечный зов»). Обладатель титула «Народное достояние Страны восходящего солнца» в Японии. Орден Трудового Красного Знамени (02.08.1990) — за заслуги в развитии советского киноискусств. Орден Почёта (07.04.2005) — за заслуги в области культуры и искусства, многолетнюю плодотворную деятельность.
Эренбург, И.Г. День второй. Глядя на героиню этого романа, библиотекаря Наталью Петровну Горбачеву, «люди думали, что она похожа на книжного жучка и что в ее голове только номера каталога. Другим она казалась большой уродливой буквой... Наталья Петровна Горбачева не спасала ни свою жизнь, ни добро, ни революцию. Она спасала книги. Она была одинока, немолода и некрасива. Никто не знал даже, как ее зовут – говорили: библиотекарша. Они не знали Натальи Петровны. В начале революции она ошеломила город. На заседании Совета обсуждался вопрос, как отстоять город от белых. Чашкин, надрываясь, ревел: «Товарищи, мы должны умереть, но спасти революцию!» Тогда на эстраду вскарабкалась маленькая, щуплая женщина в вязаном платке и закричала: «Сейчас же уведите этих солдат! Они сидят внизу и курят. Каждую минуту может начаться пожар!..» Председатель сурово прервал ее: «Товарищ, вы говорите не к порядку дня». Но женщина не унималась. Она подняла руки вверх и закричала: «Разве вы не знаете, что в нашей библиотеке десятки инкунабул!» И хотя никто не знал, что такое эти «инкунабулы», люди, обмотанные пулеметными лентами, смягчились: они вывели из библиотеки красноармейцев. Не одну ночь Наталья Петровна провела на боевом посту. Ей казалось, что она может отстоять книги и от людей, и от огня. Она молила бородатых крестьян: «Это народное добро! Это такое богатство!» Она кричала на щеголеватых офицеров: «Вы не смеете так говорить! Это не казармы! Это строгановская библиотека!» Она старалась понять, как нужно разговаривать с этими несхожими людьми. Они стреляли друг в друга. Они хотели победы. Она хотела спасти книги. Город зябнул и голодал. Наталья Петровна получала восьмушку мокрого хлеба и спала в большой, насквозь промерзшей комнате. Весь день она просиживала в нетопленой библиотеке. Она сидела одна – людям в те годы было не до книг. Она сидела, закутанная в какое-то пестрое тряпье. Из тряпья торчал суком острый нос. Глаза тревожно посвечивали. Изредка заходил в библиотеку какой-нибудь чудак. Увидев Наталью Петровну, он шарахался прочь: она походила не на человека, но на сову. Как-то Наталья Петровна повстречалась с профессором Чудневым. Профессор стал жаловаться на голод и холод. Он жаловался также на грубость жизни...Она его прервала: «Что же, я очень счастлива! У меня интересная работа. Я вас не понимаю, Василий Георгиевич! Значит, по-вашему, я должна была все бросить? А что стало бы с библиотекой?» Она раскрывала старые книги и подолгу любовалась фронтисписами. Музы показывали дивные свитки, и они играли на лютнях. Титаны поддерживали земной шар. Богиню мудрости сопровождала сова. Могла ли Наталья Петровна догадаться, что она похожа на эту грустную птицу? Она рассматривала гравюры: сон в летнюю ночь или подвиг Орлеанской девы. Иногда ее волновало начертание букв. Она прижимала к груди книжку и повторяла, как завороженная: «Эльзевир!» Когда она брала с полки первое издание стихов Баратынского, ей казалось, что это не книга, но письмо от близкого человека. Баратынский ее утешал. Потом ее веселил лукавый Вольтер. Рядом с ней были газеты Французской революции. Они чинно стояли на полках в красивых сафьяновых переплетах. Она заглядывала в эти газеты, и газеты кричали: «Heт хлеба! Нет топлива! Мы окружены врагами! Мы должны спасать революцию!» Она слышала голоса людей. Тусклые пожелтевшие листки помогали ей понять ту, вторую жизнь, которая шумела вокруг здания библиотеки. Когда же, измученная, она готова была пасть духом, она раскрывала «Лоджи» Рафаэля, и она замирала в темной холодной библиотеке перед той красотой, которую не вмещали ни громкие годы, ни маленькое человеческое сердце. С тех пор прошло немало времени, и библиотека наполнилась гулом. Она отстояла библиотеку. Чашкин полушутя-полувсерьез сказал: «Вы, товарищ Горбачева, молодчина! Вам нужно выдать орден Красного Знамени». Наталья Петровна смущенно покраснела: «Глупости! Но я хочу вас попросить об одном: достаньте дрова. Библиотеку то топят, то не топят. Я привыкла, но книги от этого очень портятся». Она по-прежнему не знала покоя. Внизу, под библиотекой, устроили кинематограф. Как некогда призрак пожара преследовал Наталью Петровну, она боялась, что книги погибнут от сырости. Она боялась также, что приедут люди из Москвы и увезут самые ценные книги. С недоверием она поглядывала на новых читателей: они слишком небрежно перелистывали страницы. Она подходила к ним и жалобно шептала: «Товарищи, пожалуйста, осторожней!» Она страдала оттого, что никто из этих людей не чувствовал к книгам той любви, которая переполняла ее сердце. Они брали книги жадно, как хлеб, и у них не было времени на любование. Она хотела сразу спросить его (Сафонова Володю – читателя библиотеки – Б.С.)обо всем: почему его смутил Свифт, что означает выписка из Эразма, какие переплеты он больше любит, видал ли он ранние издания Шекспира... Но она ни о чем его не спрашивала. Она только еще раз сказала: «Вы ведь любите книги?» Тогда Володя усмехнулся – вот так он усмехался, читая Свифта. «Вы думаете, что я люблю книги? Я вам скажу откровенно: я их ненавижу! Это как водка. Я не могу теперь жить без книг. Во мне нет ни одного живого места. Я весь отравлен... Я спился. Вы понимаете, что значит спиться? Только алкоголиков лечат. А от этого нет лекарств. Бессмыслица, но факт. Будь это в моих силах, я поджег бы вашу библиотеку. Вот принес бы керосина, а потом – спичкой. Ах, как это хорошо было бы! Представьте себе...» Он не докончил фразы: он поглядел на Наталью Петровну и сразу замолк. Она дрожала как в лихорадке. Володя спросил: «Что с вами?» Она не ответила. «Вам воды надо... Пожалуйста, успокойтесь!..» Наталья Петровна молчала. Тогда Володя крикнул: «Эй, товарищ! Вы бы воды дали!..» Служитель Фомин принес кружку, полную доверху. Он бормотал: «Довели! Паек-то у нее – кот наплакал. Граммы! Поглядеть страшно: кожа да кости». Наталья Петровна, опомнившись, сказала: «Уберите воду – вы можете замочить книги». Потом она строго поглядела на Сафонова: «Уйдите! Вы хуже всех. Вы варвар. Вы поджигатель». Володя неловко помял кепку в руке и вышел. Нескладно всхлипывая, Наталья Петровна говорила: «Книги – большая вещь! Он это зря сказал, их нельзя сжечь, их надо хранить. Вы, товарищ... Как вас зовут? Валя? Вы, Валя, идете к настоящей правде. Я вам сейчас покажу замечательные книги. Пойдемте туда, наверх!» Она повела девушку на верхний этаж. Там хранились самые ценные книги, и Наталья Петровна никогда не пускала туда посетителей. Она сразу хотела показать Вале все: и Баратынского, и Французскую революцию, и Минерву с совой. Она говорила: «Вот возьмите эту большую. Вы сильней меня. Я не могу поднять – я очень ослабла. Хлеба мало. Но это пустяки. Я ни на что не жалуюсь. Наоборот, я так счастлива! Вот эту... Дайте сюда, скорей! Это – «Лоджи» Рафаэля. Посмотрите – какая красота, какая красота!..»...
--- Каспийское высшее военно-морское Краснознаменном училище им. С.М. Кирова (история, персоны);
Зых и зыхчане
Памятный знак (мемориальная доска) в честь работников библиотек осажденного Ленинграда установлен 7 мая 2013 года на фасаде библиотеки «Музей книги блокадного города» в Московском районе Санкт-Петербурга.
--- Каспийское высшее военно-морское Краснознаменном училище им. С.М. Кирова (история, персоны);
Зых и зыхчане
Родилась в семье актера Юрия Александровича Розенблита и хирурга Елены Николаевны Гениевой.
Российский филолог, библиотечный, культурный и общественный деятель, член Общественного совета по культуре при Министерстве культуры РФ, эксперт ЮНЕСКО, почетный доктор филологии Иллинойского университета (США), эксперт Фонда Ромуальдо Дель Бианко (Италия), эксперт Международного культурного фонда.
Е. Ю. Гениева окончила филологический факультет МГУ (1968 г.), в 1972 году стала кандидатом филологических наук (тема «Художественная проза Джеймса Джойса»), в 2006 году защитила докторскую диссертацию на тему «Библиотека как центр межкультурных коммуникаций» по специальности «Библиографоведение и книговедение (педагогические науки)». Специалист по английской прозе XIX–XX веков. Автор книг, статей и комментариев, посвященных творчеству Чарльза Диккенса, Джейн Остен, Шарлотты и Эмили Бронте, Джеймса Джойса, Вирджинии Вулф, Сьюзен Хилл и других авторов.
С 1972 года работала во Всесоюзной (впоследствии Всероссийской) государственной библиотеке иностранной литературы. С 1989 года — первый заместитель директора, с 1993 года — генеральный директор.
Екатерина Гениева ушла из жизни 9 июля 2015 года в израильской клинике. Похоронена на Введенском кладбище в Москве.
В 2016 году в Москве, при входе в Библиотеку иностранной литературы, был открыт памятник Е. Ю. Гениевой (автор идеи — продюсер и режиссер Григорий Амнуэль).
О ней
Феномен Катя. К 70-летию Екатерины Юрьевны Гениевой (1946–2015) [отв. редактор Ю. Г. Фридштейн]. М.: Центр книги Рудомино, 2016. — 2016. — 128 с.
--- Каспийское высшее военно-морское Краснознаменном училище им. С.М. Кирова (история, персоны);
Зых и зыхчане
Член Союза писателей Беларуси (с 2011 г.) Лауреат Национальной премии в номинации «Дебют» (2016)
« …нарадзілася 19 студзеня 1989 года ў Брэсце. Закончыла філфак, магістратуру і аспірантуру БДУ.
Паэтэса, празаік, літаратуразнаўца, фалькларыст.
Аўтар кніжкі вершаў «Пульс навальніц» (2012), якую можна знайсці ў гарадскіх бібліятэках. Піша шмат — і ў розных кірунках. Літаратар-многастаночнік. Больш, чым пісаць, любіць толькі маляваць. Мае неадольную слабасць да катоў і кошак, добрых кніг ды гарбаты з бергамотам».
Публикации
Латышкевіч, Маргарыта. Наш дом / іл. М. Дайлідова. - Мінск: Мастацкая літаратура, 2018. – 352 с. - ISBN: 978-985-02-1828-5 Номинация: Лучшее произведение прозы (2019)
Содержание: Маргарыта Латышкевіч. Дом (рассказ) Маргарыта Латышкевіч. Пачатак восені (рассказ) Маргарыта Латышкевіч. Два літры мора (рассказ) Маргарыта Латышкевіч. Доктар Ціханава (рассказ) Маргарыта Латышкевіч. Быць Каралевай (рассказ) Маргарыта Латышкевіч. Піястры (рассказ) Маргарыта Латышкевіч. У. (рассказ) Маргарыта Латышкевіч. Яблыкі (рассказ) Маргарыта Латышкевіч. "Зямля" (рассказ) Маргарыта Латышкевіч. Дар (рассказ) Маргарыта Латышкевіч. Жыў сабе на веце вожык (рассказ) Маргарыта Латышкевіч. Муза (рассказ) Маргарыта Латышкевіч. Шчасце (рассказ) Маргарыта Латышкевіч. Спорт (рассказ) Маргарыта Латышкевіч. Год Свінні (рассказ) Маргарыта Латышкевіч. Латарэя (рассказ) Маргарыта Латышкевіч. Званіў (рассказ) Маргарыта Латышкевіч. Кайданы Гіменэя (рассказ) Маргарыта Латышкевіч. Эквілібрыстыка (рассказ) Маргарыта Латышкевіч. Інструкцыя для хворых (рассказ) Маргарыта Латышкевіч. Рыторыку ў массы (рассказ) Маргарыта Латышкевіч. Рассінхрон (рассказ) Маргарыта Латышкевіч. Паштовая скрынка (рассказ) Маргарыта Латышкевіч. Творчая асоба (рассказ) Маргарыта Латышкевіч. Раман з наёмнікам (рассказ) Маргарыта Латышкевіч. Вершнікі на дарозе (повесть) Маргарыта Латышкевіч. Над Вугерай — дождж (повесть)
Латышкевіч, Маргарыта. Яблыкі. - Мінск : Медысонт. – 2016. – 96 с. В этом сборнике представлены рассказы и очерки молодой белорусской писательницы Маргариты Латышкевич. Разные по тональности, от пронзительно-трогательных до откровенно юмористических и сатирических, они все объединены в достаточно целостный цикл наблюдений за жизнью. Произведения однородные и стильные: автор акцентирует внимание читателя на отдельных ярких деталях, на собственный манер переосмысливая и пересоздавая события действительности. Лауреат 2017 г. — Национальная литературная премия Беларуси (Лучший дебют, Яблыкі)
“Люстра сну”, “Цмокі” і іншыя вершы Маргарыты Латышкевіч // Звязда. – 2016. – 14 августа. – Режим доступа: http://www.zviazda.by/be/news/...tyshkevich Надрукавана ў "Маладосці" Маргарыта ЛАТЫШКЕВІЧ нарадзілася 19 студзеня 1989 года ў Брэсце. Закончыла філфак, магістратуру і аспірантуру БДУ. Паэтэса, празаік, літаратуразнаўца, фалькларыст. Аўтар кніжкі вершаў «Пульс навальніц» (2012), якую можна знайсці ў гарадскіх бібліятэках. Піша шмат — і ў розных кірунках. Літаратар-многастаночнік. Больш, чым пісаць, любіць толькі маляваць. Мае неадольную слабасць да катоў і кошак, добрых кніг ды гарбаты з бергамотам.
ЛЮСТРА СНУ *** Людзі спяць. Хто дыхае ціха, а хто — храпіць, Так што шклянкі на кухні Дробна дрыжаць ва ўнісон. Падбяру з падлогі Нябачную месяца ніць І па ёй, як па дроце, Бязважка ўвайду ў нечы сон. Людзі сняць. Хто зарплату, а хто і сваіх дзяцей. Некаторыя нават у сненні Бухгалтарскі зводзяць улік. Горай тым, хто без кроплі святла Самотна крочыць праз цень Альбо тым, хто падае вечна — І не можа выціснуць крык. Людзі спяць. Быццам пацеркі, Коцяцца мроі ўначы. Месяц лапай кашэчай Чапляе іх на кіпцюры. Месяц ловіць кашмары, Каб людзі свой мелі спачын Хоць у сне. Хаця б трошачкі. Хоць да зары.
ЦМОКІ Там, у цёмнае пушчы, Дзе дрэвы стаяць, як слупы, Пераплёўшы карэнне І сукаватае вецце, Секачы сярод моху Вышукваюць жалуды І трывожна ўбіраюць Праз ноздры Духмяністы вецер. Бусел ходзіць Па беразе топкім за асакой. Падаюць галасы Ап’янёныя маем рапухі. Неба быццам засыпана Срэбнаю рыбнай луской, Толькі хмары З-над лесу Нясуць навальніцу Пад брухам. У галінах, і ў лісці, І ў меднай чаканцы кары Бачу звівы стагоддзяў — І звівы вялізарных целаў. Пэўна, цмокі лясныя, Схаваўшыся, спяць да пары, Спавіваючы кольцамі Станы разложыстых дрэваў. А па зморшчках кары Пішуць мудрасць сваю мурашы: «Мы выходзім з зямлі, І ўсе некалі будзем — зямля». Цмокі спяць, і ім сніцца, Як побач спяшаюцца Жыць Секачы, І буслы, Мурашы, І рапухі, І я.
Латышкевіч, Маргарыта. «У.» // Звязда. – 2016. – 6 октября. – Режим доступа: http://www.zviazda.by/be/news/...shkevich-u Імя Маргарыты Латышкевіч як маладой і перспектыўнай паэткі я ўпершыню пачуў, калі яна толькі пачала вучыцца на філфаку Белдзяржуніверсітэта. Пад канец вучобы ў Маргарыты ўжо сабралася вершаў на цэлы зборнік, які ў хуткім часе — у 2012 годзе — і выйшаў. Называўся ён «Пульс навальніц». Калі М. Латышкевіч стала магістранткай таго ж БДУ, я ўпершыню прачытаў яе апавяданні. Думаю, што і кнігу яе прозы мы неўзабаве ўбачым у кнігарнях, пра што ўскосна сведчыць і той факт, што аўтарка ўсё актыўней звяртаецца да больш буйнога празаічнага жанру — аповесці. Пасля заканчэння магістратуры Маргарыта стала аспіранткай свайго роднага ўніверсітэта і тут ужо гучна заявіла пра сябе як пра ўдумлівага літаратуразнаўцу, якому падуладныя і такія няпростыя, а калісьці і нязвыклыя для нашага прыгожага пісьменства тэмы: скажам, «Персанажны ход хранатопу сучаснага беларускага фэнтэзі». Які жанр стане для Маргарыты Латышкевіч галоўным у пару яе творчай сталасці, загадваць пакуль рана, але і сёння ўжо можна сцвярджаць, што ў літаратуру яна прыйшла не выпадкова. Алесь Бадак
Кожная трынаццацігадовая дзяўчына мусіць быць закаханай. Гэта — аксіёма. Іначай няма пра што пашаптацца з сяброўкамі на перапынку, няма пра што перапісвацца з суседкай на ўроку геаграфіі. Няма прычыны, каб лішні раз падбегчы да велізарнага люстэрка ў жаночай прыбіральні, у якім усе твары становяцца падобнымі да агуркоў — выцягнутымі ды зялёнымі. Няма прычыны сумаваць за абедам і выпадкова выпіць чужы кампот. Адным словам, пакута — не жыццё.
Самае крыўднае было тое, што Лільчыны аднакласніцы даўно і трывала, нават звыкла захапляліся хлопцамі з адзінаццатага. І гаварылі пра іх бясконца, і хваліліся, і радасна павісквалі, расказваючы адна адной, як ледзь-ледзь не загаварылі, сутыкнуўшыся з аб'ектам свайго захаплення каля гардэроба. Сутыкаліся, між іншым, не сам-насам: па некаторых асабліва папулярных адзінаццацікласніках уздыхала адразу некалькі дзяўчатак, так бы мовіць, адзіным фронтам, за кампанію. Так што адважна кідаліся ў атаку ўсёй вісклівай купкай — і ледзь не збівалі аб'ект захаплення з ног. Аб'ект звычайна пакутліва чырванеў і сварыўся. Тады прыходзілі круглыя бабулькі-гардэробшчыцы і з лаянкай разганялі ўсіх:
— Вы тут яшчэ падушыцеся!
Захапляліся, варта сказаць, здаля. Калісьці куртуазныя рыцары абіралі сабе замужнюю даму сэрца і аддана служылі ёй, несучы любыя ініцыялы на шчыце. Так і тут: у большасці самых прыцягальных хлопцаў ужо былі каханыя дзяўчаты-аднагодкі. Апошнія ў асяроддзі раўнівых прыхільніц сваіх кавалераў спрэс мелі, як каралі дынастыі Каралінгаў, сталыя эпітэты поруч з імем: Дурніца Дана, Валасатая Віка, Парася Каця. Чалавеку неабазнанаму магло б нават падацца, што гэта — сапраўдныя прозвішчы.
Лілі і распавесці асабліва не было пра што. Да трынаццаці гадоў яна, вядома, дажыла не без сардэчных гісторый і рамантычных прыгод. Скажам, у дзіцячым садку ёй прызнаваўся ў каханні бялявы Мікітка, і гэта было б нават міла, каб Мікітка не біўся пры гэтым зялёненькім савочкам. Хтосьці з хлопчыкаў дарыў Лілі з нагоды розных свят самаробныя карткі, старанна склееныя іх мамкамі і бабулямі. Але ж гэта таксама лічыцца, праўда? Хтосьці дапамагаў намаляваць карабель ці данесці кніжкі да бібліятэкі. З кімсьці весела было віснуць на дрэве, гуляючы ў адважнага Робін Гуда, і майстраваць лукі. З кімсьці атрымлівалася толькі люта біцца, а паміж бойкамі, захоўваючы статус-кво, паказваць адно аднаму язык. Але ўсе гэтыя несумненныя знакі мужчынскай увагі — Ліля цудоўна разумела — зараз нікога ўразіць не маглі.
Так што на перапынку паміж матэматыкай і гісторыяй Валечка Сіўцова з таямнічым прыдыханнем расказвала пра сваю «даму сэрца» — найцудоўнага кучаравага Яўгена, які ўвечары звычайна шпацыраваў па плошчы Леніна з Дурніцай Данай. А Ліля сядзела побач і моўчкі дзьмулася. Вясёлай балбатлівай Валечцы яна сімпатызавала, і з той прычыны вельмі хацела гэтую ўтульную размову падтрымліваць. Але як? Не расказваць жа пра дурнога Мікіту і савочак. Глупства. А пра іншае, надзённае, блізкае расказваць не атрымлівалася. Вельмі проста.
З гісторыі Ліля ішла задуменная і трохі нават засмучоная. Думала са скрухай: вось, трынаццаць гадоў. Жыццё праходзіць, а што з таго? Прасцей было б, вядома, пайсці па шляху найменшага супраціўлення і таксама «ўтрэскацца» ў таго ж Яўгена. Вунь у Валечкі так прыгожа, так смачна гэта атрымліваецца, ажно зайздрасць бярэ.
А ў Лілі ўсё не так, як у людзей. Тое, што горача варочаецца ў сэрцы, і трымціць, быццам нацятая струна, і спявае, увасабляцца ў словах не жадае аніяк. Да горла нешта падступае, і вусны сціскаюцца, і чырвань залівае шчокі. Валечка вунь не чырванее і не маўчыць. Валечка шчабеча, быццам птушачка, ажно сэрца радуецца.
Да таго ж, аб'ект уздыхаў Лілі быў «непрэстыжным». Падумаеш, дзесяцікласнік. Хударлявы, сутулы, хадзіў у расцягнутым чорным світары, трос нястрыжанымі русымі валасамі. Нічога такога выключнага, гэта сама Лілька цудоўна разумела і праз гэта дадаткова пакутавала. Добра каб спяваць умеў ці на гітары трэнькаць — ды не ж, талентаў не заўважана.
Але гарачыня ўспыхвала ўнутры маленькага Лільчынага сэрца, і разлівалася па ўсім целе, і засцілала вочы. Ад гэтага падкошваліся ногі і вусцішна займала дух. І недзе там, пад покрывам гэтай усеабдымнай мляўкай гарачыні нараджаўся жах. Ледзьве не першабытны, беспрычынны, але тым больш моцны.
Заўважыўшы недзе на калідоры знаёмы чорны світар, Ліля стартавала на трэцяй касмічнай хуткасці. Не да аб'екта захаплення, як іншыя дзяўчаткі-аматаркі, а ад яго. Куды заўгодна, абы — ад.
Аднаго разу, сутыкнуўшыся са сваім аб'ектам на другім паверсе школы, Ліля вокамгненна рэціравалася да лесвіцы, узвілася на трэці паверх і, пэўна, палезла б на гарышча, калі б там не было замкнута. Згадзіцеся, як пра такое можна расказваць утульнай Валечцы Сіўцовай? Дзіка. Бязглузда. Сорам.
Так, у маленькай Лілі жыў горды дух, які ў сваёй слабасці прызнавацца не жадаў анікому, нават ласкавай птушачцы Сіўцовай. Гордасць, аднак, мае сваю цану, а таму гордыя сэрцы заўжды пакутуюць у самоце.
Так прамінуў цэлы год, і чарговым навальнічным маем, які поўніўся спакуслівым водарам бэзу, на чарговай выпускной лінейцы развітваліся з былымі адзінаццацікласнікамі. Аматар расцягнутых світараў гэтым разам самому сабе здрадзіў: апрануўся ў строгі чорны касцюм, валасы падвязаў і нават расправіў плечы. Падносіў кветкі класнай Лількі і штосьці там гаварыў пра падзяку. Валечка Сіўцова пасмейвалася ды пхала безуважную сяброўку локцем пад рэбры, а Ліля, грозна звёўшы бровы і падціснуўшы вусны, глядзела ўбок, на мокры ад навальнічнай залевы асфальт.
Яна і так выдатна ведала, дзе стаіць світараносец: адчувала скурай, як адчуваюць, заплюшчыўшы вочы, сонечныя промні.
Гордая Ліля, не жадаючы распісвацца ва ўласнай слабасці, не здавалася і не глядзела. Адчувала інстынктыўна, што нешта заканчваецца, што за ім непазбежна з'явіцца новае, выспее, забуяе. І гэтага новага — зноў жа, інстынктыўна — баялася.
І яшчэ болей баялася ад гэтага прадчування нечага новага, большага — зараўці, зарумзаць, быццам трохгадовая.
Не тут жа. Не пры ўсіх. І дакладна не пры кплівай Валечцы. Новае сапраўды прыйшло — новыя постаці, новыя ўсмешкі. Словы, вочы, рукі. Гарачыня находзіла хвалямі, але ўжо была звыклай, натуральнай. Не толькі не пужала — нават не здзіўляла. Дарослая Ліля, праўда, на ўсё жыццё захавала прыхільнасць да хлопцаў з доўгімі валасамі ды ў расцягнутых світарах. Быццам драбочкі, аскепкі таго, першага (лепшага) цяпла яшчэ жылі ў сэрцы і час ад часу варушыліся ў ім, нагадвалі пра сябе. А калі часам было кепска, Ліля ставіла ў імбрычку гарбату з бергамотам і за ёю згадвала. І валасы, і світар, і сутулыя плечы. Ад гэтага чамусьці заўсёды лепшала — і жыць хацелася, і любіць, і верыць. Твар ягоны, праўда, зусім сцёрся з памяці. Маргарыта Латышкевіч
Любімая аўтарка чытачоў «Маладосці» прапанавала ў сакавіцкі нумар чарговую касмічную адысею. Ці... камічную адысею? Гумару, прынамсі, гэтай аўтарцы не пазычаць. Як і жвавасці для сваіх сюжэтаў.
Няма ва ўсёй Галактыцы горшага месца за Кага-яйрэн. Самі падумайце: заўсёдны дождж, смуга, бязглуздыя рытуальныя шэсці. Пабудзеш тут дзень — і ўвечары ўжо на ваніты пацягне ад усіх гэтых агеньчыкаў, танюткіх галасоў званочкаў ды гугнявых спеваў.
Кажуць, да мясцовай экзотыкі ёсць ахвотнікі, арыгіналы, турысты ды іншыя вычварэнцы, але я дакладна не адзін з іх. Не жадаю фатаграфаваць купку святароў у маляўнічых лахманах, хай сабе яны нават вытанцоўваюць з папяровымі ліхтарыкамі. Не, мне, калі ласка, дайце добры касмапорт, утульны буфет і годнае абслугоўванне. Толькі дзе знойдзеш годнае абслугоўванне на гэтай чортавай ускраіне.
— Амальтэ, — кажу я, па-пакутніцку круцячыся на залішне высокім для мяне крэсле. — Амальтэ, гэта ж невыносна.
— Што, мой шаноўны? — млява пытае Амальтэ, ленавата выціраючы пыл з барнай стойкі. Ляпае далонню па нейкай гідкай з выгляду казюрцы і спакойна працягвае наразаць для мяне замоўленую салатку. Ага, санітарныя нормы на самым высокім узроўні. А як жа.
— Ды ўсё, — адказваю я, хмурачыся. — Гэты ваш горад. Планета гэтая ваша. Дождж, бруд, сырасць. Як вы наогул тут жывяце, Амальтэ?
— Жывём, — Амальтэ абыякава паціскае плячыма і шпурляе на стойку талерку. — Яшчэ чаго-небудзь, мой шаноўны?
Я моршчуся і тыкаю палачкай у змесціва талеркі. Амальтэ, склаўшы тонкія смуглявыя рукі, глядзіць на мяне прадаўгаватымі пунсовымі — кагскімі — вачыма. Святло ад лямпы б'е ёй у твар, і зрэнкі ператвараюцца ў ледзь прыкметныя нітачкі.
— Дзікуны, — бурчу я, адштурхоўваючы талерку.
Амальтэ трасе валасамі — бразгаюць уплеценыя ў косы традыцыйныя дробныя званкі. Без асаблівай цікавасці гляджу ў акно. За дажджавой заслонай, акрамя бледных плям, нічагуткі не відаць. Плывуць агні чарговага шэсця, льюцца спевы — бясконцыя, панылыя, як надвор'е, як гэты горад, як цяжкае неба над нашымі галовамі.
— Дзікуны, — паўтараю я спецыяльна грамчэй...
— У нас сёння вялікае свята, шаноўны Бейрыс, — кажа Амальтэ, пазяхаючы і затуляючы рот рукою. — Важнае свята. Тры поўні сустракаюцца ў небе.
Я не слухаю. Калупаю салатку з мясцовай беднай расліннасці і апошнімі словамі праклінаю лёс, які прывёў мяне на гэтую агідную планету з не меней агіднымі звычаямі і стравамі.
Хаця, шчыра кажучы, праклінаць трэба Гіза, гэтую ўпартую зямлянскую доўбню. Каму яшчэ прыйдзе ў галаву рабіць падзапраўку ў гарадку накшталт Кага-яйрэн? А я, між іншым, дыпламаваны пілот міжзоркавых пералётаў У-класа. Я павінен пракладаць маршруты, весці карабель... Весці карабель, але ніяк не завязваць знаёмства з буфетчыцай касмапорта і гуляцца са смерцю, каштуючы пададзеную ёй ежу, пакуль мой напарнік дзесьці важдаецца.
Дзверы бразгаюць. Над імі, вядома, Амальтэ таксама прычапіла званок. Гэтыя кагі паўсюль развешваюць званочкі, і ўсё вакол бразгае, брынкае, дзынкае, трэнькае, брэнкае. Яны кажуць — гэта на шчасце. А па мне — да галаўнога болю.
— Добры вечар, гаспадыня, — кажа той, што ўвайшоў, і цяжка апускаецца ў крэсла побач са мной. Амальтэ, нават не пытаючы, пачынае штосьці рэзаць сваім велізарным нажом, раз-пораз паплёўваючы на лязо.
Я адважваюся ўхапіць палачкамі нешта бурае і нават вонкава нясмачнае, пільна разглядаю непрывабны кавалак і суну яго ў рот. І ў той жа момант, задыхаючыся, цягнуся да шклянкі з вадой: такое пачуццё, што ў гэтую салату Амальтэ ўвапхнула ўсе самыя моцныя спецыі, якія толькі знайшліся ў яе бруднай забягалаўцы. А можа, нават і ўсе, што знайшліся ў гэтым праклятым горадзе.
Пакуль я брудна лаюся і кашляю, заходзячыся слязьмі і лаянкай у роўнай ступені, мой сусед мірна папівае нейкае кагскае пойла з высокай шклянкі.
— Праняло? — пытае ён спагадліва. — Гэта ў многіх так, хто нязвыклы, мой шаноўны.
На ім каптур, таму твару не ўбачыць, але вочы выдаюць, свецяцца чырванаватым агнём, а на адзенні ціхутка бразгаюць дробныя званочкі. Вядома, адзін з мясцовых. Хто ж яшчэ будзе тут бадзяцца... Маргарыта ЛАТЫШКЕВІЧ
Вершнікі на дарозе ў дзяцінства [Текст] / Дар'я Значонак // Маладосць. - 2019. - N 10. - С. . 114-116. - Рэц. на кн.: Латышкевіч, М. Наш дом: апавяданні, аповесці / Маргарыта Латышкевіч - Мінск : Мастацкая літаратура, 2018. - 352 с. - (Час 21).
Автор: Маргарита Латышкевич По образованию я – филолог. С греческого языка – «тот, кто любит слово». И я действительно люблю слово: и как оно звучит в речи, и как ощущается (привкусом) на губах. Люблю энергию звонких рифм и упругие волны прозы. А больше всего люблю, когда слово приобретает материальность. Застывает на бумаге витиеватыми рукописными росчерками, рассыпается печатными буковками. А квинтэссенция словесной материальности – книги. Поэтому я люблю книги. И поэтому хочу о книгах рассказывать. Ведь филологи, по очевидным причинам (работа есть работа), читатели профессиональные. Читать они вынуждены много, и постепенно, volens nolens, учатся (если это хорошие филологи) чтение – любить. Не любя вообще – нельзя. Ни читать, ни говорить, ни жить. Ведь человек только тогда человек, когда любит. Семью свою, свое дело, свою Родину. Мне хотелось бы делиться частичками своей любви к книгам и авторам – и делиться мнением. Рассказывать о диковинках книжного мира – и рассказывать о людях, которые этот мир создают: писателях и читателях. Ведь одни без других не существуют. Но и книжный мир без тех и других существовать не может. Ждите обновления блога профессионального читателя: отзывы на произведения современной и классической белорусской литературы, тематические читательские подборки и другие материалы. Давайте читать вместе!
Материал подготовлен отделом сопровождения интернет-портала.
Продолжение следует
--- Каспийское высшее военно-морское Краснознаменном училище им. С.М. Кирова (история, персоны);
Зых и зыхчане
Сотрудница Национальной библиотеки стала одним из полуфиналистов российского конкурса «Книгуру» : Новости Национальной библиотеки Беларуси // Национальная библиотека Беларуси. – 2020. – 9 июня. – Режим доступа: https://nlb.by/content/news/na...a-kniguru/
Напомним, что «Книгуру» – крупнейший в России конкурс произведений для юных читателей, учрежденный Федеральным агентством по печати и массовым коммуникациям и Центром поддержки отечественной словесности.
Маргарита Латышкевич, писательница, литературовед, член Союза писателей Беларуси и наша коллега из отдела сопровождения интернет-портала, стала полуфиналистом «Книгуру» – Всероссийского конкурса литературных произведений для детей и юношества! Ее повесть «Лисиный перстенек» – фэнтези с элементами белорусского легендариума – вошла в лонг-лист конкурса. Белорусскоязычный оригинал произведения публиковался в журнале «Полымя», № 12 за 2019 год. В общем эксперты «Книгуру» рассмотрели около 700 произведений, поданных на конкурс, и сформировали длинный список из 28 текстов. 8 июня в ZOOM на канале «Рабочий полдник» состоялось объявление короткого списка одиннадцатого сезона конкурса.
На этот раз в конкурсе участвовали, наравне с завсегдатаями, и совершенно новые авторы, что предвещает хорошее будущее подростковой литературы. Разумеется, тексты, попавшие в полуфинал (или финал), не являются «готовыми к употреблению» литературными продуктами. Часто даже текстам финалистов требуется доработка и профессиональная редакторская помощь. Однако, по мнению экспертов, они довольно интересны.
Кроме того, эксперты подчеркнули: настоящее жюри – это подростки, которые будут читать выложенные в свободный доступ произведения. Вообще же главная задача «Книгуру» – открытие новых имен, и именно поэтому среди экспертов присутствуют представители издательств («Самокат», «Волчок»).
Каждый из экспертов поделился своим впечатлением от конкурса. Так, писатель Шамиль Идиатуллин отметил жанровое и эмоциональное разнообразие произведений. Ирина Балахонова, основатель издательства «Самокат», одного из самых активных партнеров «Книгуру», выразила убежденность, что конкурсные тексты не будут безразличны детям, – а ведь это самое важное.
Для короткого списка, с которым можно ознакомиться на сайте конкурса, было отобрано пятнадцать авторов из лонг-листа. Один из экспертов «Книгуру», педагог Ирина Лукьянова рассказала, что сделать это было действительно непросто – с моральной и литературной точки зрения.
В дальнейшем рукописи финалистов будут выложены в открытый доступ на сайте конкурса, где представители целевой аудитории – подростки – смогут их оценить и прокомментировать. Голосование продлится до сентября. Материал подготовлен отделом сопровождения интернет-портала.
Где живет курганный народ // Национальная библиотека Беларуси. – 2017. – 3 ноября. – Режим доступа: https://nlb.by/content/news/li...od_269821/ Лауреат Национальной премии в номинации «Дебют» Маргарита Латышкевич отыскала белорусских эльфов.
В этом году Нобелевская премия по литературе досталась японскому писателю Исигуро, мастеру антиутопий. Среди фаворитов значилась Маргарет Этвуд, любящая придумывать печальные варианты конца человечества, и Урсула ле Гуин, корифей фэнтези, в том же списке. Видимо, мир сейчас остро нуждается в мифо-творчестве? Мой собеседник, писательница Маргарита Латышкевич, редактор отдела прозы журнала «Маладосць» и сотрудник учебно-научной лаборатории белорусского фольклора БГУ, в этом году, как и я, стала лауреатом Национальной литературной премии. Книга «Яблоки», заслужившая награду в номинации «Дебют», – сборник вполне реалистических рассказов, но Маргарита – и автор фэнтези.
Л. Рублевская: Антиутопии в нашей литературе множатся – от Юрия Станкевича до Кирилла Стасельки. Появляется все больше фэнтези вроде «Сямi камянёў» Алексея Шеина, даже зомби-хоррор. Возможно ли на фоне этого возвращение к традиционным темам – война и деревня? Или это если и произойдет, то на другом уровне, по типу «Мы из будущего»?
М. Латышкевич: Один из номеров «Маладосцi» мы решили сделать «деревенским». Но поскольку наши авторы в большинстве молодые, мы поняли, что собрать целый номер на эту тему нереально, хотя были сильные произведения. Такой централизации мировосприятия на деревне, как у старших писателей, нет. И, наверное, быть не может.
Л. Рублевская: Читая произведения молодых, заметила: деревню там описывают, но обычно в завязке. Молодые герои туда приезжают и попадают в иной мир. Деревня и окрестная природа – типа портал. Для кого-то в мир мифологический, с цмоками и русалками, для кого-то – в прошлое, где князья, рыцари, мечи... Мне, городскому ребенку, в книге Серкова «Мы – хлопцы жывучыя» так интересно было читать про все эти крупорушки, манипуляции с печью – как о том же фэнтезийном мире. Но в реальной деревне того колорита уже нет. Не может вся сельская местность быть, как Дудутки или Строчицы.
М. Латышкевич: Да, если перефразировать слова Гервасия Выливахи, нельзя из всей страны сделать музей. Из последних публикаций вспоминаю рассказ Катерины Захаревич «Дзе будзеш ты». Героиня приезжает в дом, оставленный в наследство, и соприкасается с иномиром: все предки, которые когда-то жили в этом доме, могут присутствовать здесь – пока есть наследник, который не отрекся от своих корней. В таком ключе – поиск корней, память рода – о деревне писать будут всегда.
Л. Рублевская: Поэтому стенания, что вместе с традиционным деревенским укладом умрет национальная культура, язык и так далее, считаю натянутыми. Сохранять традиции не значит, что ты будешь готовить только в бабушкиной печи и носить ее «андарак». Есть ведь и современная мифология...
М. Латышкевич: Да, несколько лет назад у моих студентов был проект, посвященный современным городским легендам. Одна девушка в своей работе сравнивала легенды Перу и Минска. В фонде Учебно-научной лаборатории белорусского фольклора, где я работаю, есть студенческие практики, целиком посвященные фольклору компьютерщиков. Это очень интересно. Сленг, байки... Как во всех закрытых группах, анекдоты основываются на противостоянии знатока и профана, «юзера», или «юзверя», и программиста. А одна из наших филфаковских студенток посвятила свое исследование современным городским детским играм. Они же начинают вымирать. Сегодня дети не очень любят проводить время во дворе. Но летом я присутствовала на «Фестивале забытых игр» в Новой Боровой... Когда дети увидели, как скачут в классики, резиночки, сразу же присоединились. В этом и смысл фольклорной традиции: ее носители, даже пассивные, быстро включаются в процесс, когда попадают в нужный контекст. Так, моя бабушка, разговаривая с родственниками, тут же может перейти на дрогичинский диалект.
Л. Рублевская: А в своей прозе ты используешь фольклорные наработки?
М. Латышкевич: В сборнике «Яблоки» мифологии практически нет, разве что какие-то параллели... А в своем фэнтези – да, пытаюсь использовать.
Л. Рублевская: Дай угадаю сюжет: современные дети приезжают в деревню – и попадают...
М. Латышкевич: Нет, дети никуда не попадают. У меня вообще нет «попаданцев». Это мир, немного похожий на те, что создавал Сапковский в цикле о Ведьмаке. Перетрактовка сказочных сюжетов, с чародеями и эльфами.
Л. Рублевская: И какие они, белорусские эльфы?
М. Латышкевич: Да, как ни странно, у нас тоже есть свои эльфы. Как, впрочем, у каждого народа. Везде их называют по-разному – «добрый народ», «волшебный народ», он живет рядом, но для людей в обычных ситуациях невидим. Возможно, такие мифы возникают потому, что людям одиноко и им нужны рядом существа, во всем их лучше и могущественнее. В белорусском фольклоре есть легенда, как давным-давно, в начале времен, Бог ходил по земле. И пришел в деревню, где у одной женщины было очень много детей. Она застыдилась, что не успела всех умыть, приодеть, и, чтобы Бог не подумал, что она плохая хозяйка, «неумытую» половину спрятала. Бог погостил, ушел. Хозяйка давай искать спрятанных детей – а их нет. Они сделались невидимыми. И с того времени живут рядом видимые и невидимые люди. Когда я впервые услышала эту легенду, меня она очень впечатлила. Это ведь та же история о волшебном невидимом народе! Опять же, у нас есть «валатоўкi» – курганы, в них якобы похоронены представители древнего таинственного народа «волатаў», великанов, перестраивавших по своему желанию пейзаж. Просто такие легенды у нас не очень структурированы, а когда пытаешься связать в одно – получается целый мир.
Л. Рублевская: А внешность у белорусских эльфов какая?
М. Латышкевич: В моих повестях они называются «народ курганов». Потому что живут в местности с названием Курганово поле. Похожи на обычных людей. Но поскольку все же волшебные существа, отличаются особым цветом глаз или их глаза светятся в темноте – они ведь подземные жители.
Л. Рублевская: У упомянутого тобой Сапковского отношения между людьми и эльфами очень напряженные, трагичные. Автор на этом фоне раскрывает проблемы расизма, геноцида, ксенофобии. Как ты думаешь, почему Сапковский не фигурирует в элите мирового книжного рынка, как Урсула ле Гуин? Из-за привязки к польской литературе?
М. Латышкевич: Не сказала бы, что у него такая уж сильная привязка... Он вышел на наднациональный уровень и, учитывая его популярность в связи с выходом компьютерной игры о Ведьмаке, мог претендовать на Нобелевскую премию. Может, просто фэнтези все еще воспринимают как развлекательную литературу? В свое время ведь творчество Толкиена признали неформатным для Нобелевской премии, хотя его друг Льюис за него хлопотал.
Л. Рублевская: По-моему, после того как Бобу Дилану эту премию дали, о неформате для «Нобеля» можно забыть. Я рада, что белорусское фэнтези развивается. Ролевики у нас, во всяком случае, есть. Помню, писали мы об одной медсестре, которая считает себя эльфом...
М. Латышкевич: Да, это иногда случается с ролевиками. У меня был опыт в движении толкиенистов, но мне скорее нравится изучать лингвистические эксперименты Толкиена, придуманные им искусственные языки. Как прекрасно звучит эльфийский! Какое-то время мы с друзьями даже приветствовали друг друга на синдарине. Кстати, когда мы делали тематический толкиеновский номер «Маладосцi», составили белорусско-эльфийский словарик. На всякий случай, вдруг с эльфами кто встретится. А чтобы считать себя эльфом... Есть несколько стадий «толкиенутости». Первая – «Мне нравится творчество Толкиена!», вторая – «Мне очень нравится творчество Толкиена, он описывает все как было», третья – «Мне нравится творчество Толкиена. Но я был там, и все было совсем не так». К третьей стадии лучше не приближаться.
Л. Рублевская: Видимо, на третьей стадии начинают писать фанфики.
М. Латышкевич: Ну, сама грешна, «молод был, горяч»... Писала что-то по мотивам Толкиена. Мне кажется, все проходят такой этап: писать по мотивам. Это полезно для обучения, главное – не затягивать.
Л. Рублевская: Есть фанфики – прямо самостоятельные книги, например, «Черная книга Арды» Натальи Васильевой и Натальи Некрасовой, где мир Толкиена описывается с точки зрения темных сил.
М. Латышкевич: Мне не нравится, когда в фандомах начинают оправдывать «темную сторону». Как только появляется харизматичный злодей, сразу находятся фанаты, начинающие о нем писать.
Л. Рублевская: Но фанфикшен как раз и создают на те произведения, где что-то недоговорено. На «Преступление и наказание» фанфик написать трудно, там и так в каждом персонаже открыты бездны. А вот Северус Снейп, которого Роулинг показала эпизодически, – это же байронический, непонятый герой! Да и многие шедевры – практически фанфики. Сколько вариаций легенд о рыцарях круглого стола и короле Артуре! Апдайка, например. Все определяет мера таланта.
М. Латышкевич: Грань между мифами и реальностью на самом деле условна. Однажды в жестоком романсе нашла упоминание места – «Передол». Нашла железнодорожную станцию с таким названием, в версте от нее – деревня Передолы. То есть в основе того жестокого романса – реальные события! Меня это потрясло. Вот они, чары, магия... Автор публикации: Людмила Рублевская. Источник: СБ – Беларусь сегодня
— Есть время разбрасывать яблоки — и время собирать яблоки! — улыбается редактор отдела прозы журнала «Маладосць» Маргарита Латышкевич. Молодой перспективный автор, обладательница Национальной литературной премии в номинации «Дебют», специалист по белорусскому фольклору, просто милая высокая девушка с рыжеватыми длинными волосами. «Мова» идет ей, как никому другому, редко когда встретишь такое абсолютное сродство с языком — ярким, образным, певучим. И сама она — как протяжная народная песня. Кажется: тихая, задумчивая, но — стремительный поворот сюжета, и в новом куплете прорывается неожиданное и горячее чувство. Медленно и неспешно, в назначенный природой срок созревает яблоко — и вдруг падает в ладони, ароматное, тугое, сверкающее наливным спелым бочком.
Прозу писать — не грядку вскопать: семь потов сойдет не единожды, пока автор поднимет целину языка, польет свежей водой, прорастит упавшее в родную почву зерно, позволит побегу окрепнуть, набрать силу и распуститься цветами, а затем принести плод. Читатель, выбирающий книгу на полке, не менее придирчив и внимателен, чем покупатель, приценивающийся у рыночного прилавка к летнему урожаю.
— Моя первая книга прозы так и называлась — «Яблоки», — рассказывает Маргарита за чашкой чая. — Она небольшая, я на прозу перешла не так давно, а начинала со стихов — детских, подростковых, конечно, со временем они стали получше... Но в какой–то момент я нашла свой формат, в котором мне было интересно работать, так начали появляться маленькие рассказы. Их я и решила объединить в сборник, как яблочки в корзину.
А если начать вспоминать, то, как водится, все мы родом из детства. Папа 4–летней Риты жаловался: нечего почитать. «Хорошо, папа, я сделаю тебе книжку!» — подумала девочка. Нарисовала в тетради котиков, сочинила подписи к рисункам: нате!
Маргарита Латышкевич родилась в Бресте и, несмотря на последующий переезд в Минск, родные места любит до сих пор нежной любовью. В свою первую фольклорную экспедицию в студенческие годы поехала именно сюда: на Пружанщину, в деревню, откуда ее мама.
— Буслиная вёска! Там такие аисты! — восхищается Маргарита. — Идешь и слышишь по всей деревне стук клювов: тут–тук–тук. Их очень много, и они такие милые... Мама моя из учительской семьи, художница. Самые первые детские воспоминания — как я сижу под кустиками, ем вареное яичко, а мама рисует. А папа военный, и у него удивительный талант рассказчика — травит байки просто невероятные, я выросла на рассказах о его детстве. Жаль, что если записывать, многое теряется — интонации, голоса... Нужен аудиоформат для этого семейного фольклора.
Она пьет чай и говорит весело, много, интересно: о новой книжке, которая вышла в издательстве «Мастацкая лiтаратура», и вот теперь надо думать о презентации. Об учебно–научной лаборатории белорусского фольклора филфака БГУ, в которой работает. О том, что без погружения в народную культуру, в старинные белорусские песни, сказки и обычаи, у нее вряд ли получилось бы что–то писать.
— Мне нравится мелодика наших песен, я люблю бабуль, которые до сих пор эти песни поют... Я и на филологический факультет поступала, потому что люблю фольклор и мифологию, — говорит Маргарита. — А на первых курсах заинтересовалась фигурой Кащея Бессмертного. Провела для научного сборника целое исследование: сравнивала нашего Кащея со скандинавским богом Одином — как ни странно, под эту идею можно найти обоснования. И так засел в моей голове этот образ, что не отпустил, пока я не написала повесть с Кащеем в роли главного героя. А без этого если бы и писала, то что–то иное — или вовсе не перешла бы на прозу.
Потом были еще повести — тоже крепко прорастающие в белорусский фольклор, близится к завершению роман. Ей все любопытно, все нужно: изучать старинные песни и предания, зарываться в картотеки, проращивать в глубине сердца ростки невиданных, сказочных цветов. А когда автору интересно, то и читатель не заскучает. Некогда. Сказка на пороге, уже стучится в дверь.
Магия книжных страниц. День книги в библиотеке БГМУ // Белорусский государственный медицинский университет. – Режим доступа: https://www.bsmu.by/page/3/4484/ «…Там, где есть книга, человек уже не остаётся наедине с самим собой, в четырёх стенах своего кругозора, он приобщается ко всем свершениям прошлого и настоящего…» С. Цвейг
Каждая книга – самостоятельный и уникальный мир, открывающий поистине безграничные возможности для каждого читателя. С книгой можно мечтать, книга способна спасти от одиночества и депрессии, стать незаменимым душевным лекарством. Книги не только способны расширять наш кругозор, делать нас образованнее, эрудированнее, но и развивать воображение. Читая художественную литературу, человек повышает свой общекультурный уровень, делает свою речь более грамотной и богатой, поэтому именно читающие люди чаще добиваются успеха и признания в обществе.
26 апреля в честь Международного дня книги в читальном зале библиотеки БГМУ прошла встреча с молодой поэтессой Латышкевич Маргаритой - редактором отдела прозы журнала «Маладосць».
Мероприятие прошло в теплой дружественной обстановке и носило формат беседы. Маргарита познакомилась со студентами, рассказала немного о себе, о своих литературных предпочтениях и интересах и о своём пути в поэзию. Это действительно здорово, когда человек находит дело своей жизни, когда он готов погрузиться в него с головой, продолжая творить и радовать читателей.
Студенты были очарованы простотой и добродушием молодой поэтессы. Маргарита напомнила нам о красоте родного белорусского языка: все стихи и наш диалог были исключительно на белорусском. Мы здорово повеселились, играя в интерактивные игры, придуманные поэтессой. Маргарита предложила студентам угадать, какое название стихотворения стоит за рунами и картинками-комиксами, а мы старались активно их угадывать. Одной из моих одногруппниц даже посчастливилось выиграть руну в одной из игр. В конце нашей встречи Маргарита Латышкевич произнесла слова напутствия для студентов, пожелала нам больше улыбок, радости в каждом дне и душевной гармонии. А мы уверенны, что у этой белорусской поэтессы впереди ещё много творческих полётов и море вдохновения. Студенты 1 курса педиатрического факультета, от всей души благодарят коллектив библиотеки БГМУ, деканат педиатрического факультета и доцента кафедры нормальной анатомии Дорохович Галину Павловну за организацию встречи, которая согрела сердца студентов и помогла получить психологическую разрядку.
СУРАЗМОЎЦЫ. Маргарыта Латышкевіч | Маргарита Латышкевич / Аўтарская праграма пісьменніка Навума Гальпяровіча. Праект пра ролю роднай мовы, культуры, гісторыі і традыцый у жыцці краіны і кожнага чалавека. А таксама крыху пра асабістае. https://www.youtube.com/watch?v=TcmtDY2PvL8 https://youtu.be/TcmtDY2PvL8 Госць - загадчыца аддзела прозы часопіса "Маладосць", лаўрэат Нацыянальнай літаратурнай прэміі Маргарыта Латышкевіч.
Там, где песня: две фэнтезийные повести от Маргариты Латышкевич / Елена КИСЕЛЬ // Союз писателей Беларуси. – 2018. – Режим доступа: http://www.oo-spb.by/index.php?id=1111
Бывают произведения значимые. Бывают – значительные. Бывают – даже знаковые. А бывают – тексты коварные, произведения-невидимки, чья судьба может быть такой же загадочной, как их история. Вот, кажется, они уже пришли в литературу, живут в ней, и отмахнуться от них уже не так-то просто – а взгляды критиков внезапно пробегают мимо них. Но, как известно, когда молчат литературные апостолы – приходится возопить камням.
Передо мной – светлая стильная обложка, на которой значится: Маргарита Латышкевич, «Наш дом». Под обложкой – россыпь коротеньких рассказов, забавных и трогательных, светлых, иронических, заставляющих задуматься – отыщется на любой вкус. Рассказы – будто маленькие дверки в разные дома, из которых составляется один – общий образ большого, «нашего» дома: населённого шумноватыми, иногда странноватыми, иногда – милыми и забавными жильцами (под общей обложкой они собрались как под крышей). Но я – читатель опытный и хитрый – пробегаю мимо множества дверей и поскорее несусь туда, где ждут настоящие сокровища (все лучшее на десерт, так ведь?). Там, в конце книги затаились две повести. Два текста, на которые гипотетический читатель должен бы броситься с голлумовским воплем: «Моя прелесссть!»
Потому что такое качественное фольклорное фэнтези в Беларуси нужно еще поискать. А если вдруг найдете – не выпускать из рук. Потому что наша литература не избалована фэнтези, основанном на белорусском мифе и белорусском народном творчестве, да ещё и написанным белорусским языком. Потому что «Всадники на дороге» и «Над Вугерой − дождь» − это, возможно, даже не полностью литературное произведение. Это в некотором роде песня.
О чем она? Или о чем они – мы ведь говорим о двух повестях. Сюжеты которых перекликаются, перевиваются и созвучны друг другу, как созвучны песни одного автора. О том, как важно суметь понять другого, пусть он даже кажется существом иного вида. Как важно попытаться помочь этому другому в меру своих сил – с этим сталкиваются и Кашч, и Ясь – из первой повести, и Ильга и Йурай – из второй. О том, как важно увидеть в живом – того, кто заслуживает жить, в непохожем – похожее, и даже в кровожадном огнедышащем хищнике – нечто прекрасное, отблеск сказочного прошлого.
Об упрямстве и умении не отступать – пожалуй, этого в достатке у всех персонажей повестей. «Не-князевна» Ильга из «Над Вугерой − дождь», например, собралась убить дракона и отступать не намерена. А музыкант Князя Зимы с тем же упорством пытается сочинить песню. Дочь Зимнего Князя стремится за своей любовью, а Вотан-Кощей пытается отстоять в поединке жизнь смертного. Кроме упорства, персонажей роднит и еще кое-что – умение выйти за грань, заглянуть за стереотипы, рассмотреть за ярлыком – «недалёкий смертный», «опасный житель из-под холмов» − что-то более глубокое, нащупать какую-то струну, которая роднит их всех. И учиться друг у друга. Эта черта прописана настолько ясно и живо, что и читателю хочется учиться – упорству Вотана, вызывающего своего господина на бой из-за чужого ему, по сути, мальчика; и пониманию Ильги, которая предлагает яблоко тому, кто не сможет есть человеческий хлеб; самоотверженности Йурая, который решился поступиться частью прошлого своего народа ради настоящего…
О смене времен в повестях вообще говорится много – и это не только о вечном круговороте времен года, не только потому что чем ближе зима – тем большим ознобным ужасом наливается ожидание Дикой Охоты в небесах… Обе повести насквозь пропитаны ощущением уходящего прошлого – сказочного (пусть это даже жутковатая и мрачноватая сказка), вросшего всеми корнями в землю. Того прошлого, которое олицетворяет «народ холмов», Дикая Охота, князь Сотвар – в котором сияют чешуей драконы и поют, вспыхивая серебром, знаки на камнях. Того прошлое, которое позволяет себе обращаться к настоящему со снисходительным «дитя» (или «человеческое дитя»). И все же оно уходит, растворяется в мифах, теснимое безжалостным настоящим – временем людей. И оставляя себе лишь маленькую, маленькую надежду на будущее. На то, что кто-то сохранит хотя бы что-то о прежних временах. Хотя бы песни.
Песни – то, что пронизывает обе повести, точно так же как тоскливое чувство уходящего века или тема взаимопонимания между представителями разных рас – магической и человеческой. Это и не должно удивлять, ведь в каждой из повести есть свой персонаж-музыкант. И если во «Всадниках на дороге» обыгрывается известный фольклорный мотив – музыкант спускается в подземное царство и предстает перед царем со своей музыкой – то во второй повести все сложнее. По сути, автор предлагает читателю поразмыслить: а как вообще слагаются песни о великих подвигах? А как эти подвиги выглядели до того, как их коснулась фантазия сочинителя? Может быть, в истории были другие персонажи? Может быть – не такой сюжет? Может, там была какая-то подоплека, о которой нам теперь не узнать, потому что осталась только затейливая золотая канва – песнь, которой жить в веках?
Это не только игра с читателем – это сама основа игры с материалом, которую ведет автор. Фольклорные мотивы и образы вплетаются в повествование очень бережно – и вот ты уже узнаешь с детства любимые сюжеты: есть и сожженная лебединая шкурка, и мелькает между деревьями белый волк, и вот вам валуны на распутье, и Дикая Охота, и грозный король под холмами, и таинственный народ, который можно бы назвать белорусскими эльфами, и дева-воин выходит в бой против дракона на Калиновом мосту… Только вот сами эти образы лишены сказочной приглаженности и одномерности, наполнены новым смыслом, новым дыханием. И ты спрашиваешь себя: а могло ли остаться от рыцаря в черных доспехах, от оружия князя, от того, кого прозвали Костесеем – бледное и зловещее подобие, сказочный Кощей? И припоминаешь, как искажаются временами не только мифы, но и факты, и даже сама история, и вздыхаешь – «Может…»
И вот здесь коварно выворачивается из-за угла вопрос: так для кого же эти повести? Какому читателю придутся по вкусу – если в них обыгрываются самые сказочные, кажется, мотивы? Тем, кто любит сказки, – наверняка, потому что это же так волнительно – одним глазком заглянуть за ширму знакомых сюжетов! Тем, кто любит фэнтези – повести понравятся не меньше, потому что перед нами настоящий образчик жанра. Ну, а если кто-то без ума от текстов, написанных сочным и мелодичным белорусским языком – то текст закружит его, заворожит созвучиями и с удовольствием погрузит то в грозный грохот копыт Дикой охоты, то в нежную мелодию лютни.
Две повести живут под светлой обложкой. Удивительные и таинственные повести. Почему? Потому что они пришли и обосновались в литературе – и читатель их непременно заметит. Потому что они – начало. Предвестники нового. И за двумя повестями, как за песней музыканта Йурая, прячется другая – грядущая, большая история…
Конечно – это прощальная шутка для тех, кто прочитает повести – я не знаю этого. Я это вижу. Елена КИСЕЛЬ, кандидат филологических наук, член Могилевского отделения ОО «Союз писателей Беларуси»
Эволюция книжного человека / Автор публикации: Людмила Рублевская // Национальная библиотека Беларуси. – 2018. – 28 марта. – Режим доступа: https://www.nlb.by/content/new...cheloveka/
Чем отличается новая генерация книголюбов? Помню, как в 1980-е знакомый повез меня на подпольный книжный базар. Как ехали куда-то в переполненной электричке и серьезные пассажиры с тяжелыми сумками нарочито делали вид, что друг друга не знают. Как потом все дружно вышли и двинулись через кусты в одном направлении. На какой-то полянке быстренько были расстелены клеенки, разложены вынутые из сумок тома, совершены покупки-обмены. И все тут же разбежались.
Эпоха, когда хорошие книги добывались, в домашние библиотеки вкладывался семейный бюджет, прошла. А теперь – что произошло с книжниками? Что собой представляет их новая генерация? Об этом рассуждают организатор фестиваля «Город и Книги» Ольга Вовк, книжный блогер Наталья Медведь, заведующая отделом прозы журнала «Маладосць» Маргарита Латышкевич и я, писатель-обозреватель Людмила Рублевская.
1. Главное не купить, а прочитать
Н.Медведь: За мою жизнь отношение к книге эволюционировало заметно. В 1990-е в магазинах было бескнижье. Но в доме имелась большая библиотека классической литературы. Мои родители убеждали меня читать Паустовского. Но в студенческие годы я почувствовала, что для молодежи актуален совсем иной пласт литературы. Кто не читал Фаулза или «Имя розы», считался аутсайдером. Сейчас актуальна литература, скорее, коммерческая. Даже если что-то не близко, нужно это почитать, чтобы быть в курсе. Из артефакта культуры книга превратилась в артефакт образа жизни, маркер общественной позиции, принадлежности к какому-то сообществу.
Л.Рублевская: Раней паказчыкам прэстыжу было мець кнiгу. Ты мог яе не чытаць, але яна ў цябе была.
Н.Медведь: Сейчас наоборот, вначале книгу читают в электронном виде, она должна еще заслужить право оказаться в доме читателя. Есть люди, которые принципиально не собирают библиотеки и при этом являются начитанными. В сети есть сервис, насчитывающий миллионы пользователей: краткое содержание бестселлеров. Важно быть в тренде, а чувствовать эмоциональную привязанность к книге не обязательно.
О.Вовк: С одной стороны, это печально. С другой – популяризация книги налицо. Стало модно делать вид, что ты читаешь и что у тебя читающие дети. Книга – атрибут успешности.
Н.Медведь: Да, твое отношение к книге сегодня говорит о тебе больше, чем твое образование. Можно сфотографироваться с книгой, вывесить фото в сети.
М.Латышкевич: Для мяне чытанне кароткага зместу немагчымае, бо задавальненне прыносiць сам працэс чытання. На першым курсе я аддала палову стыпендыi, каб купiць «Старэйшую Эду», i была такая шчаслiвая.
О.Вовк: Выросло поколение бескнижников. Может, сейчас появится поколение детей, которые не успеют сообразить, что это фейк, будут верить, что все кругом читают, и сами подтянутся.
Н.Медведь: Даже в советские времена процент читающих людей был примерно такой, как и сейчас. Это всегда был удел меньшинства. И до сих пор все пытаются примкнуть к этой элите.
2. Появились книжные волонтеры
О.Вовк: Явление сегодняшнего дня волонтерство. Люди, которые бесплатно помогают проводить книжные мероприятия, вроде нашего фестиваля «Город и Книги». Думаю, секрет в том, что поднялся уровень жизни. Взаимопомощь стала развиваться во всех сферах. Но мне все же интересно, зачем книжные волонтеры берут на себя такую нагрузку? Например, Наталья, которая курирует спецпроект фестиваля «Лiхтар»?
Н.Медведь: Мы хотим, чтобы была информация о книгах у тех, кто в ней нуждается. Отобрали круг экспертов, которые прочитывают большое количество детских книг, и раз в сезон каждый называет пять, по его мнению, лучших.
О. Вовк: Сколько времени у тебя забирает эта работа?
Н. Медведь: Много. Я ведь постоянно на связи с издателями, экспертами...
Л. Рублевская: I ўсё на добраахвотных пачатках?
О. Вовк: Фестиваль «Город и Книги» в принципе не имеет никакого дохода. Не то чтобы нас это радовало, но ведь и все наши волонтеры работают бесплатно.
Н. Медведь: Ну почему же, у меня есть фидбэк, эмоциональное вознаграждение. Мне приятно, что складывается хороший круг экспертов, которые могут обсуждать проблемы детской литературы.
О. Вовк: В этом году на фестивале, который пройдет 18 – 19 мая, у нас проект «10+10. Пиши Минск» – конкурс рассказов о городе. Десять победителей будут опубликованы в одном сборнике с десятью известными писателями, которые дали согласие бесплатно написать по рассказу специально для проекта. Маргарита курирует конкурс как волонтер.
М. Латышкевич: Так, зараз займаюся адборам твораў пераможцаў. I мне гэта прыносiць задавальненне. Хачу паказаць, што ў нас ёсць перспектыўныя маладыя пiсьменнiкi. Ну i як рэдактар прыглядаю аўтараў для «Маладосцi». За два месяцы атрымалi трыццаць шэсць твораў. Гарадское фэнтэзi, мiстыкi шмат... У аднаго аўтара па вулiцах Мiнска ходзяць прывiды вядомых дзеячаў. Плануем прэзентацыю кнiжкi падчас фестывалю.
О. Вовк: По этому сборнику будем делать инстаграм-квест. Удивительно, все авторы из профессиональной десятки, кому мы предложили – и Адам Глобус, и Раиса Боровикова, и Михаил Володин, и Надея Ясминска, и Людмила Рублевская, и другие хэдлайнеры – согласились. А некоторые начинающие, почитав условия конкурса, начали высказываться, мол, бесплатно ничего писать не будем...
Н. Медведь: Молодые по жизни вообще много волонтерствуют. Но, наверное, в какой-то момент им хочется сказать: нет, я больше бесплатно ничего делать не буду.
2. Создается круг экспертов
Л. Рублевская: Ранейшыя бiблiяфiлы – гэта калекцыянеры. А сёння вышэйшая ступень у iерархii кнiжнiкаў – эксперты?
О. Вовк: Среди интернетовских экспертов много поверхностных. Тех, для кого главное, с каким кексом сфотографировать книгу. Когда мы задумывали проект «Лiхтар», нам было важно, чтобы все семь наших обозревателей были люди разные – это и хозяйка книжного магазина, которая учитывает продажи, и учитель, и писатель, – но все профессионально работали с детской и подростковой литературой.
Л. Рублевская: А якое месца займае, па меркаваннях экспертаў, беларускамоўная лiтаратура?
Н. Медведь: В детском сегменте она становится на глазах все более и более востребованной и разнообразной. В моем окружении появилось много белорусскоязычных семей, которые растят детей, и им жизненно необходимо иметь такую литературу.
О. Вовк: То есть книжники сегодня выполняют функцию фильтра отбора качественной литературы.
Н. Медведь: Настоящему книжному человеку недостаточно просто прочитать книгу. Ему нужно выплеснуть из себя реакцию на нее. И еще у нас есть потребность формирования широкого круга людей, которым важны одни и те же книги.
М. Латышкевич: Ёсць паняцце прафесiйнага чытання. На жаль, маладыя аўтары не заўсёды разумеюць неабходнасць iм авалодаць. Але толькi начытаны чалавек можа стварыць у лiтаратуры штосьцi сваё.
3. Книга превратилась в часть проекта
Н. Медведь: Есть жанры – фэнтези, хоррор, – где книга продолжает оставаться артефактом. Эти миры очень предметны, как мир Гарри Поттера. Он окружил себя огромным количеством мерчендайза, от фильмов до значков, и процветает. Коллекционеры стремятся приобщиться к вселенной, которая достоверна настолько, что закрывает реальный мир в своей убедительности. Подростковые серии издательств ориентированы на то, чтобы книги покупались как артефакты. Например, в российском издательстве «Росмэн» специально выпускали книги фэнтези Щербы как предметы коллекционирования. Молодежь скупает фигурки героев, карточки, настольные игры.
О. Вовк: Ты покупаешь не текст, а историю, которая тебе близка, сопричастность к ней.
Н. Медведь: Вокруг книги теперь очень много событий. Ее выход сопровождается таинствами и действами. Автограф-сессии, презентации, конкурсы, инстаграм-марафоны... Очень много активностей, которые не были присущи интровертам-писателям раньше.
О. Вовк: Число литературных мероприятий в городе выросло в разы. Каждый день – десятки. И не те, в библиотеках, что приурочены к датам. Чтения в кафешках, лекции, квесты... То есть люди хотят не просто сидеть и читать, а участвовать. Нельзя сказать, что таких читателей больше, чем было. Но они стали активнее.
Н. Медведь: Появилось новое направление – эдьютеймент. Спаянные английские слова «образование» и «развлечение». Интеллектуальный досуг. Лекции, семинары, мастер-классы... В духе «мы гарантируем, что за 90 дней вы напишете свой первый роман».
Л. Рублевская: Дзе ж чытач-энтузiяст зможа знайсцi сваiх аднадумцаў? Ведаю, што на мiжнародным форуме Livelib у беларускiх кнiгалюбаў ёсць свая галiнка, яны збiраюцца на абмеркаваннi кнiг. Цiкавая старонка праекта «ЗаЧтение». З’явiўся партал Bookster.by, прысвечаны беларускай лiтаратуры.
О. Вовк: У фестиваля «Город и Книги» появился сайт, есть там страницы проектов «Лiхтар» и «10+10».
М. Латышкевич: Мы зараз прасоўваем старонкi часопiсаў «Маладосць» и «Бярозка» ў сацыяльных сетках. Калi ласка, заходзьце, падпiсвайцеся!
Н. Медведь: Все равно страницы живых людей востребованы больше, чем корпоративные. У меня есть сайт «Маленький читатель», но я заметила, что люди больше доверяют тому, что я пишу в своем личном аккаунте.
P.S. Сто лет назад в «Известиях книжных магазинов товарищества М.О.Вольф» напечатали десять заповедей книголюбов. Последняя звучала так: «Не говори, что у тебя нет средств на покупку книг, раз у тебя хватает средств на многие лишние расходы». Автор публикации: Людмила Рублевская. Источник: «СБ – Беларусь сегодня»
Латышкевіч, Маргарыта Юр'еўна (нар. 1989): справка // Национальная библиотека Беларуси. – Режим доступа: http://unicat.nlb.by/AUTH/pls/...q=l_siz=20 . – Дата доступа: 14.06.2020.
Латышкевіч, Маргарыта Юр'еўна (нар. 1989) Месца нараджэння: г. Брэст. Аўтар кнігі вершаў. Друкавалася ў часопісах "Бярозка", "Маладосць", штотыднёвіку "Літаратура і мастацтва", газеце "Заря". Варыянтная форма імя Латышкевич, Маргарита Юрьевна (род. 1989) (руская мова) Крыніцы iнфармацыі Пульс навальніц : вершы / Маргарыта Латышкевіч. ― Мінск, 2012. Латышкевіч, Маргарыта Юр'еўна. Наш дом: справка // Национальная библиотека Беларуси. – Режим доступа: http://unicat.nlb.by/AUTH/pls/...q=l_siz=20 . – Дата доступа: 14.06.2020. Пад адной вокладкай сабраны 25 апавяданняў і дзве аповесці. Кожны з гэтых твораў расказвае гісторыю пра жыццё, пра нашы карані і – пра наш агульны дом. Крыніцы iнфармацыі Наш дом : апавяданні, аповесці / Маргарыта Латышкевіч. — Мінск, 2018. Рэцензія: Вершнікі на дарозе ў дзяцінства / Дар'я Значонак // Маладосць. — 2019. — № 10. — С. 114—118. — Рэцензія на кнігу: Наш дом : апавяданні, аповесці / Маргарыта Латышкевіч. — Мінск, 2018. Сайт "Нацыянальная лiтаратурная прэмiя". Дата звароту: 19.12.2019.
«Звязда» почтила лауреатов литературного конкурса / Вікторыя Целяшук. Фота: Яўген Пясецкі // Звязда. – 2019. – 18 сентября. – Режим доступа: http://zviazda.by/be/node/169672 . – Дата доступа: 14.06.2020.
На днях в редакции состоялось награждение победителей конкурса рассказов сезона 2018/2019. Этот проект уже много лет организует наша газета, давая авторам площадку для творчества, а читателям — возможность познакомиться с новыми именами и современными направлениями белорусской литературы.
Напомним, в этом году в тройку лучших произведений вошли рассказы Маргариты Латышкевич (І месца, «Казка пра ваўка»), Виктора Воронца (ІІ место, «Апошні форт») и Дмитрия Шулюка (ІІІ место, «Як прыходзяць Каляды»). Все призеры разные — по возрасту, жизненному опыту, любимому писательскому стилю и жанру, — но объединенные высоким, на самом деле профессиональным уровнем творчества, трепетным и ответственным отношением к слову. И хотя вложить литературное произведение в ограниченный формат газетной полосы иногда очень непросто, победителем конкурса рассказов «Звязды» удалось сделать так, чтобы словам было тесно, а мыслям — просторно. Поэтому еще раз и с большим удовольствием поздравляем лауреатов, как, впрочем, и всех других участников, чьи рассказы были напечатаны в конкурсе и нашли своих благодарных читателей. (А может, найдут еще и новых — в газетных подшивках в библиотеках и на нашем сайте)
«Этот конкурс имеет широкую аудиторию и выходит за пределы чисто литературного объединения, - отметил ведущий конкурса, директор издательства «Мастацкая літаратура», член Саюза писателей Беларуси Алесь БАДАК. — На сегожняшний день «Звязда» — единственное общественно-политическое издание, которое дает писателям возможность заявить о себе, а потому, на мой взгляд, конкурс должен существовать и продолжаться».
Сомневаетесь в своих силах? Тогда примите во внимание советы наших лауреатов.
«Мне кажется, что молодых и немного голодных до читателей авторов и подталкивать не надо к участию, разве только рассказать шире, что есть такой конкурс, — полагает Маргарита ЛАТЫШКЕВИЧ. — Работая редактором отдела прозы в журнале «Маладосць», я прочитала немало очень ярких и интересных произведений, авторы которых, возможно, еще не совсем опытные, но как минимум имеют свежие взгляды и идеи. Даже если они не станут победителями, то наверняка украсят газету. Поэтому я поддерживаю читателей, ждут в «Звезде» не только важных новостей, оперативных репортажей и интервью, но и новых рассказов».
«Я посоветовал бы будущим участникам вообще «забивать» на то, что это конкурс. Конкурсы, премии, лауретство — это ничего общего не имеет с литературой, — рассуждает Дмитрий ШУЛЮК. — Важно только привести в порядок произведение, и оно обязательно дойдет до читателя, а это самое главное для писателя».
«Звяздовский» конкурс — уже даже не конкурс, а мерило хорошего произведения, — добавляет Виктор ВОРОНЕЦ. —У нас в Гродненском государственном медуниверситете есть литературный клуб «Катарсис», и наши авторы принимают участие в различных конкурсах. А если предлагаешь отправить произведение в «Звязду», многие не решаются, потому что знают, что поставлена высокая планка, до которой нужно дотянуться. Газета очень авторитетная, в ней престижно напечататься, и ты понимаешь, что твоё произведение прочитает большое количество людей — а если оно к тому же понравился читателям и жюри, это так мотивирует работать дальше! Так что надо писать, уважаемые авторы, а конкурсу — быть, и быть, и быть ... » Виктория ТЕЛЕШУК Фото Евгения ПЕСЕЦКОГО
--- Каспийское высшее военно-морское Краснознаменном училище им. С.М. Кирова (история, персоны);
Зых и зыхчане