Библиотеки

Недавно я вышел на сайт российской Межрегиональной общественной организации ветеранов войны во Вьетнаме. С большим волнением прочитал воспоминания участников боевых действий тех лет. Со многими генералами и офицерами, упоминавшимися в воспоминаниях ветеранов, мне приходилось встречаться в 1967 году во Вьетнаме.
В настоящее время в достаточной мере освещены история необъявленной войны США против Демократической республики Вьетнам (ДРВ), действия Советского правительства и военного руководства страны по оказанию братской помощи Демократическому Вьетнаму.
В воспоминаниях полковника И.В. Бондаренко вкратце рассказана история подготовки в 12-й отдельной армии ПВО советских специалистов зенитно-ракетных войск для командировки во Вьетнам.
В воспоминаниях полковника Б.А. Воронова есть неточность в количестве учебных центров, подготовленных в 12 отдельной армии ПВО. В воспоминаниях других ветеранов вьетнамской войны, по моему мнению, не достаточно освещена деятельность 7-го учебного центра под руководством полковника А.Н. Ваганова.
Поэтому я пишу эти строки. Понимаю, что в общую картину тех далеких событий ничего нового не смогу добавить. Поэтому расскажу то, что я видел и помню. Попытаюсь осмыслить те или иные события с позиции времени. Вспомню встречи с интересными людьми.
Главное то, что в 12-й отдельной армии ПВО (г. Ташкент) в зенитно-ракетном полку, дислоцированном в окрестностях столицы Таджикистана – городе Душанбе, в 1966 году было организовано два учебных центра. Руководителем 7 учебного центра были полковник А.Н. Ваганов, 8 учебного центра – полковник А.Д. Ярославцев.
Я с 1964 года по 1968 годы в этом полку проходил службу в качестве командира взвода - старшего офицера стартовой батареи. Командование полка в 1966 году предложило мне, с моего согласия, поехать в спецкомандировку в одну из зарубежных стран с жарким и влажным климатом. Название страны не раскрывалось до самого отъезда. Нетрудно было догадаться, что это был Вьетнам. Я согласился.
В мой Душанбинский полк прибыли из различных частей 12 армии ПВО офицеры, сержанты и солдаты для подготовки и боевого слаживания. Солдаты и сержанты жили в солдатских казармах, офицеры в общежитиях и палатах полкового лазарета. Мне было несколько легче, так как я служил и жил в дивизионе, где шла подготовка расчетов учебного центра полковника А.Н. Ваганова. Помнится, что командир стартовой батареи моего родного дивизиона длительное время болел. Поэтому мне пришлось руководить батареей, готовиться самому и готовить прибывшие стартовые расчеты для поездки во Вьетнам.
Осенью 1966 года первая группа двух центров убыла во Вьетнам. Их задача состояла в обучении вьетнамских воинов азам электротехники, радиотехники, в изучении зенитно-ракетного комплекса по функциональным и принципиальным электро- и радио схемам. В качестве учебного пособия были кабины комплекса, одна пусковая установка, учебная ракета.
Я, в составе второй группы специалистов, убыл во Вьетнам 30 января 1967 года с задачей обучения вьетнамских товарищей практике боевой работы.
В конце января 1967 года в Душанбе мороз был около 10 градусов, что было аномальным явлением для солнечного Таджикистана. 29 января 1967 г., с нами встретился командующий 12-й отдельной армией ПВО генерал Юрий Всеволодович Вотинцев и поставил перед нами задачу помочь создать во Вьетнаме 2 зенитно-ракетных полка, обучить их и поставить на боевое дежурство. Перед нами выступили летчики военно-транспортной авиации и рассказали о маршруте полета, о том, что в столице Китайской Народной республики г. Пекине нас ожидает митинг китайско-советской дружбы, подобающий этому случаю стол, и нам предстоит знакомство с китайской кухней.
На следующий день командующий и группа офицеров штаба 12-й отдельной армии ПВО приехали в аэропорт г. Душанбе провожать нас. Проводы были по-семейному теплыми.
Прилетели мы вечером в г. Иркутск, ночевали в армейской казарме. Примерно в 22 часа ночи раздался звонок. К телефону был приглашен, старший нашей группы, подполковник Нагорный П.И. Звонок был из Москвы. Нас предупредили, что в аэропорту Пекина нас ожидает провокация со стороны хунвейбинов. Нам было рекомендовано в Пекине из самолетов не выходить, в Иркутске запастись продуктами питания.
Срочно собрали в общий котел деньги, купили хлеб, колбасу и лимонад. На следующий день 31 января 1967 года рано утром мы вылетели из Иркутска. Пролетели над Монголией, затем пересекли границу Монголии и Китая. Прибыли в Пекин днем. Китайские пограничники взяли наши паспорта, пригласили к выходу. Мы вежливо отказались. Тем более, в иллюминаторы было видно, что к зданию аэропорта на грузовиках подъезжают толпы хунвейбинов. Затем толпа хунвейбинов двинулась к нашим самолетам и устроила многочасовый митинг. Отдельные личности черной краской написали на бетонном поле различные оскорбительные надписи в адрес советского партийного и государственного руководства. Мы некоторое время с любопытством смотрели через иллюминаторы на эту экзотику, затем... решили подкрепиться. Потом стали дремать. Труднее всего было экипажам самолетов ИЛ-18. Бортпроводников не было. Летчики по очереди охраняли самолеты на ветру и морозе. При этом, им приходилось сохраняя спокойствие, выслушивать брань в свой адрес, в адрес руководителей СССР. Некоторые типы из толпы недвусмысленно размахивали кулаками перед лицами летчиков.
Так что, обещанного знакомства с китайской кухней не произошло. Сейчас, более чем сорок лет спустя, изменилась мировая обстановка, распался Советский Союз, образовался новый Вьетнам, огромное место в мировом порядке занимает Китай. Но, то что я видел, не придумаешь. Убежден, что каждый народ, каждая страна испытывает чувство неловкости за те, или иные исторические ошибки в своей истории. Как говорится, из песни слов не выбросишь.
Часа через четыре, после изнурительного демарша хунвейбинов, мы вылетели из Пекина. Ночью пересекли границу с Вьетнамом. Дальше летели с потушенными огнями.
Ночью 31 января мы прибыли в аэропорт г. Ханоя. Взлетно-посадочная полоса не была освещена. Самолеты приземлились с включенными фарами. Когда катились по бетонке, мы убедились в том, что прибыли на войну. Вся земля около взлетно-посадочной полосы была в воронках.
Остановились. Фары самолетов были погашены. Наступила кромешная тьма. Засветились фонарики. Нас встретил старший группы советских военных специалистов зенитно-ракетных войск во Вьетнаме генерал-майор В.С. Кислянский, начальники 7-го и 8-го учебных центров полковники А.Н.Ваганов и А.Д. Ярославцев. Короткий инструктаж и мы выехали на места дислокаций учебных центров.
Через несколько часов езды на автобусах по ночному Вьетнаму, 1 февраля мы прибыли в расположение учебного центра в провинции Хабак. В виду плохого состояния дороги в джунглях мы пешком прошли еще несколько километров и прибыли на место проживания советских военных специалистов 7 учебного центра.
Заработал движок, загорелись развешенные на деревьях лампочки. Мы находились около столовой, куда нас пригласил полковник А.Н. Ваганов. Столы были накрыты. Была горячая пища, лимонад и пиво. Помню, сидевшие рядом за столом солдаты попросили разрешения пить пиво. Начальник центра А.Н. Ваганов одобрительно разрешил. Во время этой командировки каждый специалист, независимо от воинского звания, самостоятельно заказывал себе на следующий день еду и напитки. По моему наблюдению, большая часть личного состава быстро переключилась на лимонад.
Итак, мы перекусили, устроились на ночлег. Инструктор командира стартовой батареи капитан В.В. Журавлев, прибывший с первой группой специалистов в 1966 году, я и 12 сержантов и солдат разместились в одном бунгало. Деревянные нары, матрасы с морской травой, влажное от постоянной сырости белье и марлевые пологи над кроватями. Вот внутренне убранство бунгало. В дальнейшем нам пришлось возить с собой металлические раскладушки и жить в различных помещениях. Электрического освещения не было.
Уже утром мы увидели впечатляющую картину городка. Джунгли, небольшие сопки и, разбросанные на небольшой территории, бамбуковые жилища. Ознакомились с распорядком и расписанием занятий, получили конкретные задачи. Встретились с товарищами, прибывшими во Вьетнам в сентябре 1966 года. Угостили их черным хлебом, сигаретами и папиросами и другими гостинцами из Советского Союза, и самое главное – доставили знакомым письма с Родины.
Начался учебный процесс. Ежедневно в 5:45 утра по радиоточкам в джунглях звучала песня "Любовь кольцо, а у кольца нет ни начала, ни конца." – это был сигнал подъема. Быстро умывались и следовали в столовую на завтрак. Затем ехали автобусами в учебный центр. До обеда 10 учебных часов занятий. Затем ехали в столовую на обед. После обеда возвращались в учебный центр на самоподготовку. После четырех часов занятий ехали домой на ужин. После ужина смотрели кинофильмы. Кинофильмы мы смотрели почти каждый вечер. Специального киномеханика не было. Его функции выполнял инструктор командира пусковой установки старший сержант Петр Мирошников. Во Вьетнам он был командирован из моей стартовой батареи Душанбинского зенитно-ракетного полка. Кстати сказать, в учебном центре были и другие мои однополчане – майор Муравлев Анатолий Трофимович –замполит технического дивизиона, старший лейтенант Валентин Занин –техник по заправке ракет воздухом, старший лейтенант Шевырев Юрий Григорьевич – старший техник КИПСа, лейтенант Анатолий Андреев –техник кабины «А».
Утром в темноте мы покидали свои жилища и возвращались в них ночью. Благо у нас были китайские фонарики. Периодически, международный магазин из Ханоя привозил необходимые нам в быту товары (мыло, зубной порошок, фонарики, батарейки, авторучки китайского производства, вьетнамские сигареты, лимонад и пиво). В воскресенье занятий не было. Организовывалась помывка (правда не часто) специалистов в передвижной бане. Нательное белье, рубашки мы стирали сами. Кстати, специалисты были очень хорошо обеспеченны одеждой и обувью. Каждый человек получил в Союзе пальто, плащ, костюм, брюки выходные, несколько пар брюк повседневных, нательное белье, рубашки с длинными и короткими рукавами, носки, носовые платки, обувь на все случаи жизни. Все это было в огромной ящике, который надо было возить за собой. Шкафов, гардеробов не было. С каждым переездом на новое место жительства мы потихоньку избавлялись от вещей. Дарили местному населению, особенно детишкам.
Занятия проводили с помощью переводчиков. Вспоминается тот факт, что инструктор офицера наведения 72-го дивизиона старший лейтенант А.К. Албул при обучении вьетнамского офицера наведения убедился в том, что вьетнамский переводчик лучше усвоил материал, качественнее освоил практику боевой работы, чем обучаемый вьетнамский офицер наведения. А.К. Албул настоял на том, чтобы переводчик был назначен офицером наведения. И в этом он был прав.
Я с помощью сержантов и солдат обучал вьетнамские стартовые расчеты заряжать ракетами пусковые установки, заправлять ракеты топливом и воздухом, ориентировать пусковые установки. Много внимания уделялось регламентным работам на пусковых установках и ракетах, свертыванию и развертыванию пусковых установок (согласитесь с тем, что поднять и прицепить колеса к 14-тонной пусковой установке не так уж легко), умению быстрой передислокации боевой техники в сжатые сроки на новые позиции. Мои два расчета были подготовлены прекрасно. Помню еще в Душанбе, перед уездом во Вьетнам мы устроили соревнования стартовых расчетов центра полковника Ваганова и центра полковника Ярославцева, Так вот стартовые расчеты, которые я готовил для поездки во Вьетнам, заняли 1 и 3 места. Я с большой благодарностью вспоминаю моих стартовиков – Пилявского, Тита, Мазура и многих других. Увы, более сорока лет прошло после этой командировки. Забылись имена и фамилии многих солдат и сержантов. Но могу твердо сказать, что дисциплина, прекрасное знание техники, доведенные до автоматизма действия, помогли моим ребятам подготовить в сжатые сроки вьетнамских специалистов - стартовиков. Спасибо Вам друзья.
К сожалению, я не знаю, как у Вас в дальнейшем сложилась жизнь, но убежден, что Вы стали настоящими людьми.

В процессе обучения много внимания уделялось укреплению дружественных связей СССР и Вьетнама. Часто проходили приемы устраиваемыми вьетнамскими товарищами по поводу государственных и традиционных праздников.
Мы тоже приглашали вьетнамских друзей на наши праздники. Хорошо запомнился один выходной день, когда советские специалисты приняли участие в строительстве дамбы в провинции Хабак. Это мероприятие было организованно заместителем начальника учебного центра Петром Михайловичем Сердюком.
Петр Михайлович Сердюк был заместителем по политической части начальника 7 учебного центра. Должен отметить, что Петр Михайлович Сердюк – был во Вьетнаме прекрасным политработником. В его работе не было пустозвонства, ханжества. Довольно спокойный, рассудительный и не слишком многословный человек. Но, каждое его слово было выверенным и точным. Все мы были далеко от Родины, родных и близких. У каждого были свои переживания и проблемы. Обстановка осложнялась ежедневными бомбежками американской авиации. Мы жили в джунглях недалеко от Тхангуенского металлургического комбината, который американцы бомбили ежедневно. А, впоследствии, когда заступили на боевое дежурство, наступил самый ответственный и сложный период в нашей жизни.
Большинство приехавших во Вьетнам специалистов в Советском Союзе успешно выполняли боевые стрельбы на учебных полигонах. Но во Вьетнаме встретились с совершенно иной, настоящей боевой обстановкой. Мы видели, как гибли вьетнамские жители. Ежедневно, во время налетов на нас сверху сыпались осколки от снарядов и ракет. Смерть ходила за нами по пятам. Но, нам надо было самим вступить в бой, поразить цели и научить этому делу вьетнамских специалистов. Поэтому Петр Михайлович Сердюк смог дойти до каждого офицера, сержанта и солдата, поговорить по душам, поддержать того, у кого были душевные проблемы. Спасибо Вам Петр Михайлович и доброго Вам здоровья! Помню многие наши беседы вечерами в джунглях около костра. Самые добрые слова могу сказать в адрес политработников, с которыми мне пришлось общаться во Вьетнаме - Стрижака Ю.И.Ю. Муравьева А.Т., Червонящего П.
Занимаясь обучением вьетнамских товарищей практике боевой работы, мне пришлось одновременно самому осваивать премудрости оперативного дежурного и направленца командного пункта полка на зенитно-ракетный дивизионы (зрдн). Таких специалистов мы с собой не привезли. А без подготовки командного пункта вьетнамский полк был бы небоеспособен. Занятия с нами проводил лично старший группы советских военных специалистов ЗРВ генерал-майор Василий Семёнович Кислянский. Помню, что два-три раза в неделю генерал В.С. Кислянский приезжал из Ханоя в учебный центр проводить с нами занятия.
В апреле 1967 года мы приняли экзамены у своих вьетнамских учеников по знанию теории и практики выполнения нормативов боевой работы, выставили им оценки. Результаты по знанию теории были неплохими, а боевую работу вьетнамские ракетчики освоили прекрасно. Был составлен акт о готовности вьетнамских расчетов к несению боевого дежурства. В апреле 1967 г. с Родины пришла боевая техника. Нам предстояло провести регламентные работы и подготовить зенитно-ракетный комплекс СМ-75 к несению боевого дежурства. Эта операция прошла уже в районе столицы ДРВ г. Ханоя. Мы заступили на боевое дежурство в начале мая 1967 г. в районе восточнее Ханоя с задачей прикрыть столицу ДРВ от налетов американской авиации.
Лично я выполнял функции оперативного дежурного командного пункта 7 зенитно-ракетного полка.
Немного уделю Вашего внимания командному пункту. Командный пункт зенитно-ракетного полка представлял собой углубленное в землю на высоту среднего роста человека помещение с крышей из бамбуковых жердей и пальмовых листьев. Но во время грозы крыша неплохо защищала операторов от дождя. Электричества не было. Были керосиновые лампы, в которые, по принципу работы примуса, под давлением впрыскивались пары керосина. В специальных колбах керосин горел и очень ярко светился, что было достаточным для освещения планшета огневой обстановки. Столы были из необработанных досок. Скамьи были из стволов деревьев. На столах телефоны радиорелейной связи с командным пунктом ПВО - ВВС и с подразделениями полка, журналы оперативного дежурного и направленцев. У планшетистов была радиостанция, желтые стеклографы. Планшетисты были вьетнамские военнослужащие и дело свое они знали хорошо. Вот и все устройство командного пункта полка.
Оперативных дежурных было двое - я и старший лейтенант Николай Перекопский. При объявлении полной боевой готовности я переходил на рабочее место направленца на дивизион под командованием майора Бакланова Л.П. Направленцами также были лейтенанты В. Мойсеенко, А. Соляник и Пилипчук.
При переводе полка в полную боевую готовность старший лейтенант Н. Перекопский выполнял обязанности начальника разведки, определял типы и скорости воздушных целей, подлетное время в зону боевых порядков полка и зенитно-ракетных дивизионов, рекомендовал последовательность уничтожения целей. Боем руководил лично полковник А.Н. Ваганов, тем не менее, помню, что при отсутствии командира решение об уничтожении целей принимал главный инженер полка подполковник Л.П. Артынов.
С Леонидом Павловичем Артыновым мне пришлось много общаться во время боевого дежурства. У меня в памяти сохранились о нем самые добрые воспоминания. Леонид Павлович знал все тонкости боевой техники, никогда не суетился, моментально находил единственно верное решение по устранению неисправности боевой техники. Честно говоря, я не представлял, что придется даже в мыслях встретиться с теми, с кем был рядом в самой трудной части моей жизни. То, что я пишу эти воспоминания, это благодарность Петру Михайловичу Сердюку, Леониду Павловичу Артынову, Леониду Павловичу Бакланову и всем моим боевым товарищам - офицерам, сержантам, солдатам. Это благодарность армейским медикам. Это благодарность военному руководству страны – мы не были забыты.
Дежурили мы по суткам. Сутки я, сутки – Перекопский. Так как американская авиация постоянно находилась вблизи зоны действия полка, то практически большую часть времени мы находились в напряжении на командном пункте. Правда, если я не был на дежурстве, иногда ночью удавалось, не раздеваясь поспать пару часов. Пищу принимали на рабочем месте.
При приеме дежурства я давал команду планшетистам начать новую нумерацию воздушных целей. При сдаче дежурства количество целей за сутки превышали тысячную отметку. Это говорит об интенсивности полетов американской авиации вблизи ДРВ и над её территорией. Это говорит и о тех напряженных условиях, в которых находись наши и вьетнамские специалисты, особенно в зенитно-ракетных дивизионах. В кабинах высочайшая температура, теснота, обусловленная нахождением двух расчетов, советских и вьетнамских. Через неделю боевого дежурства на командный пункт по делам приехал капитан В. Журавлев. Достаточно было посмотреть на его изможденное лицо, чтобы понять, какова обстановка в огневых дивизионах.
Дежуря на командном пункте, я получал информацию о ближайших намерениях американской авиации. Достаточно хорошо работала вьетнамская радиолокационная разведка. Также хорошо работала и американская разведка, которая четко знала места дислокации зенитно-ракетных комплексов, на которых находятся советские военные специалисты.
Много интересного пришлось видеть на КП полка. Мы довольно быстро разобрались в тактике действий американской авиации. Правда, в первые дни дежурства, увидев на планшете отметку о воздушной цели, приближающейся к зоне действия полка, я объявлял полную боевую готовность. А в течение суток эта готовность объявлялась через каждые полчаса. Потом понял, что эти частые переводы в повышенную готовность изнуряют личный состав дивизионов, негативно складываются на техническом состоянии систем электропитания комплексов. Тем не менее, забегая вперед, хочу отметить, что первый бой 72-го зенитно-ракетного дивизиона под Ханоем был в 10 часов утра. Это была 14-я боевая тревога в этот день. Можно понять, что война дело изнуряюще тяжелое.
В общем, американская авиация летала на бомбежку в строго определенное время, утром где-то в 8 утра, днем примерно в 13 часов, затем в 20 часов. Разведчики летали круглосуточно. Постановщики помех находились постоянно в воздухе. Бомбежки таких объектов как Тхангуенский металлургический комбинат, стратегические дороги, перекрестки стратегических дорог, припортовые сооружения в Хайфоне, автомобильные колонны проводились днем и ночью. В воскресенье интенсивность налетов несколько снижалась. Но, несмотря на количественное превосходство в воздухе, американцы несли весомые потери. Помню, что за период с 15 апреля по 13 мая, по сути дела за один месяц, в небе над Северным Вьетнамом было уничтожено 133 американских самолета (да простят меня специалисты по охране секретов –эти цифры случайно сохранились в карманном блокноте). Из них 47 самолетов были уничтожены зенитно-ракетными войсками, 31 самолет уничтожила истребительная авиация, 45 самолетов были уничтожены зенитной артиллерией, пулеметами и т.д. Не буду лукавить, по американским самолетам стреляли все, кому не лень. Еще надо было доказать, что это ты уничтожил современный американский самолет. Стрельнул из рогатки, бегом к упавшему самолету, режь или ломай номер самолета, бегом в местную администрацию, составляй акт и сверли дырку в майке.
Да, нам иногда приходилось доказывать, что американский самолет был сбит зенитной ракетой. Слишком далеко от позиции дивизиона уничтожались воздушные цели. Пока доберешься до места паления - не найдешь мизерной заклепки. Местное население все приватизирует. Как нам говорили, что гордость советских военных специалистов - вьетнамская медаль «Дружбы» изготовлена из дюраля со сбитых американских самолетов. Не хотелось бы в этом ошибиться. (Первые медали «Дружбы» были изготовлены из тяжелого сплава желтого цвета).
26 апреля 1967 г. под Ханоем зенитно-ракетными войсками было уничтожено 13 американских самолетов.
В начале июня 7-й зенитно-ракетный полк принял боевое крещение. Первыми в бой вступили зенитно-ракетные дивизионы майора О.П. Погребцова и Л.П. Бакланова. Чуть позже в бой вступили дивизионы подполковника Нагорного П.И. и майора Белоусова В.А. За несколько дней полком под руководством полковника А. Ваганова было уничтожено семь американских самолетов. Вьетнамские боевые расчеты, находившиеся во время боевых действий за спинами советских специалистов, убедились в беспособности советской зенитно-ракетной техники. Дело прошлое, но я хорошо помню, что китайская хунвейбиновская пропаганда утверждала вьетнамцам, что Советский Союз поставляет Вьетнаму устаревшую, ни на что не способную технику. Первые боевые пуски ракет, уничтоженные американские самолеты вызвали у вьетнамских товарищей чувство веры в победу над американским агрессором. Каждый сбитый ракетой американский самолет лучше любого пропагандиста поднимал боевой дух вьетнамцев, и военных и гражданских, а авторитет советских специалистов возрастал по мере количества сбитых американских самолетов зенитными ракетами.
Я не останавливаюсь на подробностях введения боя. В воспоминаниях ветеранов войны во Вьетнаме эта тема освещена достаточно хорошо.
В июне 1967 года 7-й учебный центр под руководством полковника А. Н. Ваганова успешно выполнил задачу подготовки 7-го зенитно-ракетного полка войск ПВО и ВВС Вьетнамской Народной армии.
Таким образом, в мае-июне 1967 года Вьетнамская Народная армия пополнилась 7-м и 8-м зенитно-ракетными полками, которые заступили на боевое дежурство. Эти полки были подготовлены учебными центрами полковников А.Н. Ваганова и А.Д. Ярославцева.
Советские военные специалисты покинули боевые порядки этих полков и стали выполнять задачу поддержки зенитно-ракетных комплексов в исправном техническом состоянии.
С окончанием подготовки этих полков отпала необходимость нахождения во Вьетнаме некоторой части советских военных специалистов. Те специалисты, которые прибыли осенью 1996 года стали покидать Вьетнам. Остальные специалисты были организованы в группы ремонта, контроля и технической помощи Войскам ЗРВ ВНА (прошу прощения за неточность формулировки). Вначале такие группы были при каждом вьетнамском зенитно-ракетном и техническом дивизионах, потом эти группы сокращались и преобразовывались в полковые.
Я был в группе при 72-м зенитно-ракетном дивизионе, который был направлен на усиление группировки ПВО под Хайфоном. Мы следовали по пятам за своим вьетнамским дивизионом. Располагались мы отдельно от дивизиона, в километрах 5-7-ми. Оперативно наша группа была подчинена начальнику группы Хайфонской группировки зенитно-ракетных войск ВНА полковнику Рохмистрову.
Нас конечно волновал вопрос, когда вьетнамский 72-й зенитно-ракетный дивизион вступит в свой первый бой. Находясь в трех-пяти километрах от дивизиона, мы видели американские самолеты, пролетавшие рядом с боевой позицией дивизиона. Но дивизион молчал. Затем после налета звонили вьетнамские товарищи, просили приехать для устранения неисправностей. Приезжаем, выверяем параметры, находим неисправности – составляем акт, что дивизион был боеготов, что незначительные неисправности совершенно не влияли на возможности зенитно-ракетного комплекса вести боевую работу. Чувствовалось, что молодой необстрелянный коллектив вьетнамского дивизиона испытывает неуверенность и робость перед первым пуском ракеты. Легонько критиковали своих вьетнамских друзей. Объясняли, какие неисправности боевой техники влияют на ее боеспособность, какие неисправности носят второстепенный характер. Особенно мы возмущались тем, что заменить перегоревший предохранитель, вьетнамцы могли только с письменного разрешения командира полка. Для этого надо было время. Командир вьетнамского полка был далеко, а предохранители находились рядом в опечатанных ЗиПах. С позиции того времени я могу понять, что каждый предохранитель, электронная лампа, реле и т.п. были на вес золота. Поэтому вьетнамское командование полка приняло меры по строгому учету и расходованию запасных деталей и инструментов и бережному отношению к боевой технике. Но, тем не менее, в боевой обстановке эти чрезмерно бережливые меры были совершенно не оправданы.
И вот 7 июля 1967 года вьетнамский 72-й зенитно-ракетный дивизион 7-го зенитно-ракетного полка ВНА принял первое боевое крещение. Мы находились по прямой в километрах четырех-пяти от дивизиона, и видели старт двух ракет. Первая, не набрав высоты, с работающим двигателем первой ступени упала на землю, вторая пошла навстречу цели. На высоте порядка 6 километров и большой дальности был виден разрыв и оранжевое облачко. Оранжевое облако на месте подрыва ракеты сигнализировало, что двигатель ракеты не израсходовал ракетное топливо, радиовзрыватель подорвал боевую часть ракеты, достигнув оптимального расстояния от цели. Стало ясно, что ракета поразила воздушную цель. Дело в том, что при промахах ракета без команды с земли автоматически уходила вверх и, полностью выработав ракетное топливо, самоликвидировалась. В этом случае и облачко от подрыва было небольшим и белого цвета.
Командир нашей группы майор Бакланов Л.П. с небольшой группой офицеров выехали в дивизион. Там, ознакомившись с результатами объективного контроля, они поздравили вьетнамских боевых друзей с первым успешным боем. Потом поехали к месту падения первой ракеты. Виной падения ракеты стали неграмотные действия стартового расчета при маскировании пусковой установки и ракеты ветками деревьев. При старте ракеты ветка попала между корпусом и рулями ракеты и зажала их.
Что касается маскировки, могу сказать, что боевая обстановка заставляла вьетнамцев обратить на маскировку позиций и боевой техники большое внимание. В воздухе часто летали американские беспилотные самолеты-разведчики BGM. При обнаружении зенитно-ракетных комплексов, радиолокационных станций, стартов ракет, колонн автомобилей и т.п. информация передавалась на американские бомбардировщики и те долго не заставляли себя ждать. Так в августе 1967 года, обнаружив старт ракеты с позиции 72 зрдн, американцы применили ракеты с тепловыми головками и уничтожили две дизель-электрические станции. Осколками была поражена зенитная ракета. 72–й зрдн надолго был выведен из строя. К чести вьетнамцев пуск этой ракеты был успешным и был уничтожен самолет F-105.
Велики были потери у вьетнамских товарищей. В этом бою при попадании ракет с тепловыми головками в дизель- электростанции погибли 2 вьетнамских дизелиста и комиссар отделения радиотехнической батареи. Мы долго переживали эту потерю. А через несколько дней мы узнали о гибели от шариковой бомбы нашего любимца оператора СУС товарища Лео. Он был нам близок тем, что знал довольно хорошо русский язык, очень любил Советский Союз и хотел после войны поехать к нам учиться в военное училище.
Не могу не умолчать, что принятое в общем–то верное решение вьетнамским руководством 7-го полка заправлять ракеты топливом и воздухом в техническом дивизионе имело и негативную сторону. В зенитно-ракетных дивизионах были изъяты спецкостюмы для заправки. И вот в этом бою пораженную осколками ракету вьетнамские стартовики бросились замазывать землей, чтобы не допустить вытекания окислителя и предупредить взрыв от его контакта с другим компонентом ракетного топлива. Поступок геройский. Но у вьетнамцев не было средств защиты, даже обыкновенных резиновых перчаток и противогазов. Вполне понятно, что стартовики получили поражения органов дыхания и рук.
Итак, 72 зенитно-ракетный дивизион был выведен из строя в ввиду потери дизель-электрических станций. Дивизион был спрятан в джунглях на время получения новых ДЭС из СССР.
Поэтому отпала необходимость в группе технической помощи этому дивизиону. Часть специалистов убыла в Ханой готовиться к отъезду на родину. Я и майор Бакланов Л.П. были оставлены в группе технической помощи Хайфонской группировки ЗРВ.
В этой группе было 14 человек, потом осталось 10 специалистов по каждой системе комплекса. Работали мы ежедневно по графику. Обычно вечером мы выезжали в дивизион, работали там ночь, под утро проводили контроль функционирования станции и системы управления стартом, делали записи в журналах и покидали боевой порядок дивизиона перед первыми налетами. В дороге приходилось прятаться от американской авиации.
Как-то проезжая мимо вьетнамской деревушки увидели вьетнамского старика, который руками показывал нам на небо. В небе мы увидели большую группу самолетов. Надели каски, спрятались за деревьями и за вьетнамскими домиками. Я услышал громкий шорох и повернул голову на этот звук. Дальше раздался взрыв - американцы бросили в наш автобус НУРС - неуправляемую ракету. В автобус не попали. Через пару минут к месту взрыва ракеты уже бежали вездесущие вьетнамские мальчишки.
Как проходили наши будни? Выезд в дивизион, регламентные работы. Работали мы только ночью. Дивизион, в котором мы работали, снимался с боевого дежурства. Хайфонская группировка зенитно-ракетных войск состояла из нескольких дивизионов, которые прикрывали крупный порт ДРВ. Один дивизион стоял на небольшом острове, нам приходилось на пароме переезжать через несколько рек, чтобы добраться до этого дивизиона. Порой на пароме собиралось много военной техники, огромное количество вьетнамских жителей. Не очень приятным было оказаться на пароме во время американских воздушных налетах. Слава Богу - все прошло без неприятностей.
В августе 1967 года мне пришлось несколько дней провести в военном госпитале в Ханое. Там судьба свела меня с подполковником Желтовым и старшим лейтенантом И.А. Ершовым, получившими ранения шариковыми бомбами. Помню, что шарики, поражающие элементы этой бомбы попали в плечо подполковника Желтова. Один из шариков застрял в районе локтевого сустав. У Игоря Ершова шарик застрял в верхней части стопы. В этом же вьетнамском военном госпитале я познакомился со старшим группы советских военных специалистов генералом Владимиром Никитовичем Абрамовым. Самые добрые о нем воспоминания. До сих пор храню грамоту, которую генерал Абрамов вручил мне, когда я покидал Вьетнам.
В сентябре 1967 года я был переведен в группу по обобщению опыта боевых действий зенитно-ракетных войск во Вьетнаме во второй половине 1966 и в первой половине 1967 года. Группа работала под непосредственным руководством генерала Кислянского В.С. В состав группы входили подполковник Руцков (старший группы), майор Е.И. Боденко, старший лейтенант Н. Перекопский, рядовой Н. Молочков и др. Жили мы в микрорайоне Кимлиен. Жилищные условия наши были прекрасные. Во-первых, было электрическое освещение. Питались мы в нормальной столовой по предварительному заказу. Была возможность в свободное время побродить по Ханою.
Работали мы в здании советского посольства. Вечерами показывали кинофильмы, причем в основном новые фильмы. На просмотры новых фильмов в посольство приглашались работники посольств социалистических стран. В назначенное время собирались дипломаты, приходил чрезвычайный и полномочный посол СССР в ДРВ Илья Сергеевич Щербаков.
Хорошо запомнилась встреча с делегацией Советского Союза, прибывшей в Ханой для празднования 50-летия Великой Октябрьской Социалистической революции.
Помнится в составе делегации были Борис Николаевич Пастухов -секретарь ЦК ВЛКСМ, летчица О. Чечеткина - Герой Советского Союза, другие заслуженные люди. Со всех групп военных и гражданских специалистов из Советского Союза, находящихся во Вьетнаме, были приглашены представители.
5 ноября 1967 г. в посольском дворе были накрыты праздничные столы. Конечно, были тосты. И.С. Щербаков, гости с Родины, наши руководители персонально с каждым участником встречи почокались рюмками, пожелали успешного выполнения командировочного задания.
Делегаты привезли подарки от министра обороны СССР маршала Советского Союза А.А. Гречко.
Прямо скажем, продуктовая посылка была солидной. На память у меня осталась поздравительная открытка, с личной подписью маршала А.А.Гречко.

Вечер был удачным, пели советские песни. Запомнились строки песни родившейся во Вьетнаме:

По джунглям мы идем,
Тропинка узкая.
Но мы с пути не свернем.
Мы парни русские.

В клубе посольства был хороший концерт, подготовленный вьетнамскими товарищами.
6 ноября я был назначен в группу охраны Посольства СССР. Практически вся группа по обобщению опыта во Вьетнаме в этот день находилась в посольстве. Настроение было праздничное, работать не хотелось. Решили фотографироваться.
7 ноября 1967 года по радио мы слушали Москву. Телевидения тогда не было. Война.
После праздника мы завершили работу над опытом боевых действий. Группа по обобщению опыта свою задачу выполнила. Пора было собираться домой.
20 ноября 1967 года я убыл домой.
На ИЛ-14 с небольшой группой сборщиков самолетов МиГ-21 мы прилетели в Пекин. Там в небольшой двухэтажной гостинице мы прожили трое суток. Ждали рейсового самолета Пекин-Москва. Так, что я познакомился с китайской кухней. И должен сказать – она прекрасная. Хунвейбины нас не трогали.
Уже, продолжая службу в войсках ПВО, в конце 1968 года я изучил книгу обобщающую опыт боевых действий зенитно-ракетных войск во Вьетнаме. Увы, я не нашел среди авторов книги ни одной фамилии (кроме генерала Кислянского В.С.) тех, кто готовил первый вариант этой книги во Вьетнаме. Скажу больше, рукопись книги была написана моей рукой (увы, пишущей машинки и машинистки в группе не было). Фотографии, схемы были подготовлены рядовым Николаем Молочковским. Статьи, обобщающие тот или иной боевой эпизод, были написаны подполковником Руцковым, майором Е.И. Боденко, многими другими военными специалистами непосредственно во Вьетнаме. Несомненно, что общую повседневную редакцию этой книги во Вьетнаме осуществлял генерал-майор Василий Семёнович Кислянский.
После командировки во Вьетнам прошло уже 43 года. После Вьетнама я еще 20 лет служил на юге СССР - в Таджикистане, Узбекистане, Туркменистане, Казахстане - сейчас это независимые государства. А тогда вместе с боевыми товарищами мы успешно решали задачу противовоздушной защиты братских республик.
В 1987 году я закончил военную часть своего жизненного пути. Сейчас с большой теплотой вспоминаю всех тех, с кем пришлось проходить военную службу. Особенно часто вспоминаю тех, с кем выполнял поставленную задачу во Вьетнаме, с кем встречался на перекрестках военных дорог во Вьетнаме. Самые теплые воспоминания у меня остались о встречах с генералами Абрамовым В.Н., Кислянским В.С., полковниками Баженовым Н.В., Рохмистровым, Вороновым Б.А., полковником медицинской службы Ивановым.
Рад послать в адрес российской Межрегиональной общественной организации ветеранов войны во Вьетнаме свои воспоминания и некоторые фотографии.
Желаю всем Вам, дорогие друзья, доброго здоровья, мира и благополучия.
Спасибо за дружбу.
Готов к переписке. Рад буду встретиться с друзьями.
Всегда Ваш Анатолий Иосифович Ивчин.