Зых и зыхчанеГалстян Эдвард Ервандович
ISBN 978–966-621-502-7
Александр Македонский Издание второе, с авторскими поправками и дополнениями
Историческая драма Эдварда Галстяна «Александр Македонский» - это книга о победителе и пути его побед, попытка автора соприкоснуться с недосягаемым. Всякий, кто мужчина не лишь по рождению, но и по духу, в душе Александр Македонский – успешный, непобедимый во всём, как идеал, разумеется, принятый и понятый на свой лад.
Ad uzum internum
для внутреннего употребления
Авторское предисловие
Человек, обладающий способностью самовыражения и самооценки, всё главное о себе и своём творчестве должен сказать сам, ибо никто другой не может знать его жизнь и оценить его личность и творчество лучше него самого. Потом время подтвердит или опровергнет его правоту в своих заблуждениях, прозрениях и амбициях, равно как и само его право на них.
Я родился 7 ноября 1951 года в городе Баку, столице Азербайджана. Начал литературную деятельность с жанра сатирической комедии, однако, очень скоро утратил авторский интерес к этому жанру, а вслед за тем и всякую способность как смеяться, так и смешить; всё смешное стало казаться скорее намеренным искажением правды жизни, чем попыткой эту самую правду отобразить. Считаю себя не относящимся ни к какому правилу исключением (не из правил, но без правил), изгоем, человеком без родины, относящимся к категории людей, подобно Сократу считающих себя гражданами мира. Для меня философ – это самостоятельно мыслящий человек как таковой, homo sapiens в исконном, изначально заданном смысле этого словосочетания (человек разумный), ибо именно разум, по моим наблюдениям, человек использует (практикует) всего неразумней; не лишь предписывающий правила и принципы другим, но и в первую очередь следующий сам своим предписаниям (как всё тот же Сократ) – иначе он не философ, а просто аморальный болтун. Самым большим достоянием человека считаю здравомыслие, самой большой и недосягаемой мечтой – мудрость. Авторитетов, кроме личного опыта и мнения, у меня нет и никогда не было. Мною написано примерно 10000 страниц текстов самых разных жанров и направлений, но большая часть их была безвозвратно утеряна и уничтожена. В 1988 году из-за межнациональной розни и вспыхнувшей резни, которой подверглось армянское население в Азербайджане, бежал в Украину. Был приглашён на работу в московское издательство «Молодая гвардия», являлся его штатным литературным сотрудником; состоял в московском объединении союза литераторов России. Являюсь также членом союза журналистов Украины.
ВЕРШИНА МИРА
Предлагаемая читателю историческая драма «Александр Македонский» - далеко не первая и не последняя попытка воспеть, увековечить его и заодно вправить в рамки реального мира, в которых ничто не могло удержать его при жизни. Его феномен настольно удивителен и притягателен, что о нём писали и будут писать всегда. Александр (в Азии – Искендер) соединил в себе лучшие мужские качества – силу, ум, мужество, устремлённость. Он олицетворяет собой победу. К 33 годам, когда он стопами своего любимца Ахиллеса сошёл в зените немеркнущей славы блистательного полководца, не изведавшего в сражениях ни единого поражения, облачённый в неё, как в походный воинский плащ, совершив больше, чем совершает человек за 33 жизни, и самые выдающиеся полководцы мира лишь начинали погоню за нею, пытаясь ухватиться за полы её плаща – пока лишь в мечтах. Будучи завоевателем, Александр не был варваром, но, как это ни парадоксально звучит в адрес человека с мечом, нёс культуру и просвещение; не столько жажда завоевания, сколько тяга к познанию мира влекла его всё дальше и дальше от Македонии, не позволяя остановиться; покоряя, он внушал и истинное поклонение, а не лишь лютую ненависть; своим предназначением он считал не разрушение, а созидание. Сам он не чурался культур иных народов, ни одна из которых не была для него чуждой. Он не разрушал их храмов и не унижал их богов, но не считал зазорным и унизительным для себя, покорителя и повелителя мира, входить в эти храмы и поклоняться богам. Если он внедрял в культуру завоёванных им народов лучшие элементы греческой культуры, то таким же образом он внедрял и лучшие элементы культур завоёванных народов в культуру Греции, взаимно обогащая их. Мир стал домом Александра. Сократ был гражданином мира в мыслях и мечтах своих, Александр воплотил мечту Сократа в реальность. Он объединял народы, выстраивая первую может быть глобальную, общечеловеческую утопию – империю братства. Разумеется, этим он вызывал не лишь одобрение, но и непонимание (в гораздо большей степени) всех, включая своих ближайших сподвижников, которых, впрочем, у гения нет – что Александр и доказал своим примером, первое и последнее своё поражение потерпев от собственной армии, отказавшейся продолжать нескончаемую войну своего полководца и не пожелавшей следовать за ним до пределов, а возможно и за пределы ОЙКУМЕНЫ.
Всё ранее перечисленное об Александре совершенно поразительно и неправдоподобно; но ещё более поразительным и неправдоподобным было его место в цепи преемственности, аналогии какой нет в мировой истории: он был лучшим из учеников величайшего учёного мира Аристотеля; Аристотель в свою очередь являлся лучшим учеником величайшего в мире философа Платона; и уже Платон был лучшим учеником не кого-нибудь, а самого Сократа, величайшего в ряду мудрецов – не лишь греческих, но и повсюду за её пределами. Не унаследуй Александр трон отца и неукротимую жажду к ратным подвигам и победам, он обречён был бы стать блистательнейшим философом, достойным последователем своих упомянутых предшественников, превзойдя и на этом поприще всех, как он превзошёл всех в ратном деле. И сам Александр, и его учителя (к ним следует отнести и прописанного в драме Диогена, через своего учителя Антисфена по линии преемственности ученик-учитель также восходящего к Сократу) не являются лишь греческим достоянием и гордостью одних лишь греков; они – нечто общечеловеческое, принадлежащее всем. Сократ, Платон, Аристотель вели Александра к вершинам просвещения (царям – лучшее, это естественно), и тот же Сократ, Антисфен и Диоген – к вершинам духа примерами своего поведения. Каждый из них дал направления развитию всего мира, а не лишь Греции, и так или иначе повлиял на судьбы мира. Это личности планетарного масштаба, интерес к которым не может ограничиваться ни временем, ни пространством. Александр был и останется на века самым выдающимся полководцем и успешным, непобедимым завоевателем, но что архе-важно: при этом, благодаря его учителям, культурный человек победил в нём варвара, а философ тирана.
ЭДВАРД ГАЛСТЯН
Часть I
Филипп II
Действующие лица:
Филипп II, известный как Филипп одноглазый - царь Македонии;
Александр Македонский – сын Филиппа II;
Аристотель – афинский философ, родом из Стагиры;
Чёрный Клейт – телохранитель Филиппа и Александра;
Леонид – воспитатель Александра, родственник Олимпиады;
Лисимах – учитель Александра;
Диоген из Синопы – философ-киник;
Парменион, Аттал, Антипатр, Пердикка – полководцы Филиппа II;
Гефестион, Птолемей, Неарх – телохранители и друзья Александра;
Олимпиада – жрица богини Деметры, мать Александра;
Арсиноя – гетера, мать Птолемея Лага;
воины, слуги, диадохи, гетеры, пленные греки.
Место действия: Греция, Азия.
Сократ (470 – 399 до н.э.)
Платон (427 – 347 до н.э.)
Аристотель (384 –322 до н.э.)
Акт I
Сцена I
(Македония. Царский дворец в Пеле, тронный зал;
входят Филипп II и Олимпиада).
Филипп II
Не дерзи мне! Олимпиада,
Власть, которою ты обладаешь,
Выше чаяний смертных женщин:
Вся Эллада – твои владенья!
Чем же ты, отвечай, недовольна?
Почему над собою не хочешь
Власти мужней признать? Не мною,
Распростёрты, у ног твоих земли
Разве брошены? Я ль недостоин
Быть твоим властелином? Не честь
Для тебя быть женою Филиппа,
Пред которым склонилась Эллада
И трепещут соседние страны?
Хочешь мной понукать и в Совете?
Будь хоть Герою в самомнении,
Но не смей прекословить мне, Зевсу!
Олимпиада
Ты не Зевс! Зевсу я не перечу.
Филипп II
Ты не перечишь? Прекрасно!
А меня не считаешь за мужа
И царя своего, раз перечишь.
Что ж, тебя за язык не тянули,
Ты сама… и ответишь за это…
Час придёт, я всё припомню.
И не плачься тогда, и не сетуй
На неверность мою и чёрствость!
Олимпиада
Не пугай – я под Зевса эгидой!
Филипп II
Быть под Зевсом и под эгидой –
Далеко не одно и то же.
Ты во всех отношениях верной
Обязалась быть мне, пребывая
Подо мной и моею эгидой.
Поразмысль: Зевс защитит ли,
Если я на тебя гнев обрушу?
Ты одна в целом мире со мною
Трон и трапезу делишь. О боги!
Так насыть ненасытную алчность!
Иль тебе этой чести мало?!
Неустанными в брани руками
Для того ли стяжал я победу,
Чтоб отдать её в праздные руки?!
Лишь богам ты молилась усердно;
Боги вняли молитвам. Хватит!
Разделяя со мною правленье,
Своего ты достигла предела.
Обуздай честолюбье, иначе
Дам я правому гневу волю
И тебя покараю. Будь мудрой!
Поздно будет потом о пощаде
Умолять: с теми, кто беспричинно,
Безрассудно мне прекословит -
Я жесток, как сама жестокость,
И в раскаянье их не верю.
Внемли! Не оставайся глухою
К увещаньям моим, чтоб после
Не жалеть об упрямстве глупом.
Я – мужчина, я – царь, я сильнее!
Так смирись же, чтоб я смягчился.
Чёрный Клейт (входя)
Царь, прибыл Аристотель. Он желает
Тебе благополучья.
Олимпиада
Веский повод
Сюда без вызова вторгаться, Клейтос!
Чёрный Клейт
Царица, я лишь исполняю долг.
Олимпиада
Долг мог и подождать и Аристотель
С ним заодно. Ну, прибыл ко двору!
И ты из-за него посмел нарушить
Покой царя, его уединенье?!
Филипп II
Покой с тобой?! Когда ты здесь?!
Уединение?! На поле брани
В покое большем и уединенье
Я нахожусь, чем во дворце с тобой!
Нет, он войну остановил, нарушив,
Прервав покой наш и уединенье,
При этом принеся благую весть.
....
Опубликован маленький отрывок из большой драмы в стихах.Галстян, Эдвард. Александр Македонский: Драма в стихах. – Винница: Винницкая областная типография, 2011. - 295 с.
Звёздная "не-разбериха"
Влез, во что не зная сам;
Ходу заднего не дам.
1
Молодой лейтенант
«За адмиральскую звезду,
В сознанье полном как в бреду,
Спущусь на дно и в ад сойду,
Но я свою звезду найду».
Отставной лейтенант
«Хоть съешь свой головной убор,
Хоть сам наживкою за борт –
Со звёздами сплошь недобор…
Лишь свой, лишь лизоблюд, лишь вор…»
2
Ловись, звезда, сначала маленькая,
Потом всё больше… Всё отдал,
Ещё вчера сыночек маменькин, я
За свой пятиконечный пьедестал.
Отдал всю без остатка душу.
Что мне осталось от меня?
Я дом, семью, подружек, сушу
На звёзды с морем променял.
Нырнул, где чёрт сам не нырял,
На месяцы, а то и годы.
Всплыву готовый адмирал,
Иль надо мной навек сомкнутся воды.
3
Воля с памятью вспять к дням былым не вернут –
Не затем отдалили судьба и природа
Нас от тех берегов и всё дальше влекут,
Всё быстрей и безжалостнее год от года.
На своём, свыше строго указанном месте,
Под счастливой и равно злосчастной звездой
Каждый баловень или невольник лже-чести
Общей чашей на всех опоён круговой.
Суть коллапса – в разорванной связи времён,
Их распад. Где курсантские прежние дни?
Наяву нам явились иль это был сон?
Звёзды с неба? – из бездн океанских они.
Не мираж ли он, юности образ далёкий?
Что осталось от нас, пылких и молодых? -
Звездопад на погонах и сколько мороки!
И какая усталость на душах седых!
С лапой в верхах - и в чинах, и в наградах,
И весь в шоколаде; и наоборот.
В жизни часто идём не туда мы (так надо!),
Без поправки на совесть морями невзгод.
По путям и запретным, и неизведанным,
Хоть все курсы проложены были за нас.
Мы стихией, друзьями не раз были преданы;
Мы и сами друзей предавали не раз.
Есть потери у нас; что ж, они неизбежны.
В небеса вознеслись с океанского дна,
Иль в пучине их души? - они безмятежны,
А у нас в душах мрак и в глазах - пелена.
Выбирала ли смерть среди нас виноватых?
Пал ли жребий слепой, покарав без вины?
В час веселья помянем, скорбя об утратах:
Мир, ушедшие, вам, мы живём для войны!
За усопших по полной, в молчании, стоя
И до дна! И с размаху крушите стекло!
Путь окончен их. И да пребудут в покое! -
Время в душах живущих не истекло!
1974 
