В Интернета скудная информация о репрессиях Зяблова Виктора Александровича(http://pstbi.ru/bin/db.exe/no_dbpath/docum/cnt/ans/nm1/?HYZ9EJxGHoxITYZCF2JMTcGZfSm*s8LVse-yAHNyV8Kfc5tjML6iAHEm**)
Зяблов Виктор Александрович, 1891 г.р., родом с.Емца Вологодской губ., священник, сынсвященника, Вологодская Духовная Семинария. Служение священник Архангельская о.,г.Сольвычегодск, Борисоглебская церковь до 8 июня 1938 г. Арест Архангельская о.,г.Сольвычегодск, 8 июня 1938 г. Осуждение Архангельский обл. суд, 9 января 1939 г. Обвинение "антисоветская агитация, активный участник контрреволюционной группировки церковников". Приговор 10 лет ИТЛ с поражением в правах на 5 лет.
Место проживания Архангельская о., г.Сольвычегодск, окончание 16 июля 1951г. (после освобождения возвратился в г.Сольвычегодск). Арест Архангельская о., г.Сольвычегодск, 16 июля 1951 г. Осуждение Особое Совещание при УМГБ 24/10/1951 Обвинение "контрреволюционная агитация".
Приговор 10 лет высылки в Новосибирскую о. Дальнейшая судьба неизвестна. Причислен к лику новосвященномучеников. Некоторую ясность в сведения помогла внести статья В.Григоряна «Соль вычегодская», помещенная в 1995 г. в газете http://www.rusvera.mrezha.ru/2/1.htm (№187-188). Автор совершил поездку в Сольвычегодск накануне его 500-летия, чтобы собрать информацию о нем и его жителях в смутные времена после Октябрьской революции. В статье приведены воспоминания старожила Александры Васильевны Родзевич (Воронцовой), отец которой работал в церкви. В беседе участвовал ее муж Иосиф Викторович Родзевич:
О предвоенных годах в Сольвычегодске известно Александре Васильевне по обмолвкам знакомой, Анны Факеевны, у которой жил большой праведник блаженный о.Федор.
До войны, когда местные христиане мечтали получить от властей Борисоглебскую церковь, отец Федор сказал: “Бориса и Глеба не откроете”, и добавил : “А вот в монастыре послужите”. Имеется в виду Введенский монастырь, единственный, что не был когда-то закрыт здесь Екатериной Великой. А церковь Бориса и Глеба после войны власти совсем разрушили. Отец Александры Васильевны - Василий был старостой Введенской церкви 25 лет. В Сольвычегодск он вместе с семьей бежал из деревни. Когда в деревне начали создавать колхоз, ему, как самому толковому, предложили стать председателем. Как самый толковый, он отказался и вообще в колхоз вступать не стал. За то односельчане его невзлюбили. Крест осуждения от людей нести ему пришлось всю жизнь.
- За что не любили-то отца? - недоумеваю я. О неприязни к христианам со стороны людей, не облеченных властью, я слышу впервые.
- За что его было не любить? Батюшка никого не обижал, даже алкоголиков жалел... И меня многие ненавидели, и всех нас, кто в церкви работал. Не можешь ты этого понять. В церкви не люди, в городе мы были никто. Меня все знали, а не здоровались. Ребята мои каждый день просили: “Мама, уйди с работы”. А батюшке моему все во след кричали: “Васька-свято й”.
По словам бабы Саны, открытия Введенской церкви добилась бывшая монахиня Анна Андреевна Верховцева (церковь открылась в 1943 г.). Сильно помог церковь назад получить Шарапов Алексей Федорович, предрайисполкома, с женой которого, Клавдией Павловной, Анна Андреевна дружила. В Божий вид храм привели всего за два месяца, к большому удивлению отцов города - “как вошли они впятером, так рты и разинули”. Учителя приводили детей, которые работали в церкви посменно, да пять старушек с утра до ночи здесь “орудовали”.
Людей ходило много. Приезжали из соседних городов, пели на два клироса, до двадцати человек в хоре. До сих пор, помнится, свадьба Сереги Ильина, когда из церкви из-за скопления народа, ели живыми люди вылезали. В Пасху милиция, дружинники людей отсекали. Продолжалось так до пятидесятого года. Радиолы появились, так народу стало мало ходить. А еще меньше из-за телевизора.
Служили в церкви:
Отец Виктор, трех годов не прослужил, в тюрьму забрали. Старичок такой был серенький, нет - рыженький, такой старичок был. Что-то не то по политике сказал. Образцово служил, отец Афиноген, 12-й священник в роду, а сын его сейчас 13-й. Отец Афиноген выпивал, его и сняли. В Лальске его похоронили”. Десять ли пятнадцать лет до нас сидел.
Потом отец Федор Юданов четырнадцать лет у нас пробыл с 53-го по 67-й годы. Дольше всех у нас был. Сосланный он, из Куйбышевской области. Его на десять лет посадили железную дорогу на Воркуту строить. Пятеро детей его ждали, да жена, бедная, в одном платье. Как выстирает, так на печь лезет в одной рубашке, ждет, когда платье высохнет. А добрый батюшка Федор был, такой добрый, уж не знаю, есть ли еще такой на свете.
После него отец Владимир Мешков был, голова на Украине - ноги здесь. Столько горюшка он перенес. Четверо детей имел, без жены жил. Жена учительница от него ушла и самого хотела со священников сбросить.
Потом отец Модест Мелентьев из Лальска служил. Мать у него была алтарницей и он с пяти лет в алтаре. Вместе со священником его и арестовали. Издевались очень в тюрьме. Рассказывал: “Выгонят на мороз, так я свернусь калачиком, как собачка под крыльцом. А как товарищи селедку делить начнут, так кому хвостик, кому середка, а мне головка. А в голове все жиры. Они умерли, а я жив”.
Следующий - Коваленко Анатолий.
После был Пантелеимон Сорока, тоже без жены жил. Служил хорошо, только пил много.
Потом был отец Алексей Рыба, тоже пятеро детей имел, чуть с голоду они здесь не перемерли. Потом отец Василий Холод.
Потом отец Андрей - строитель большой, он до нынешнего отца Василия здесь служил. И кресты юродивым он поставил, там только холмики были.
Нынешний одиннадцатый батюшка за пятьдесят лет. Не могут здесь прижиться - доход маленький…
Баба Саня с горечью вспомнила о том, что во время хрущевских гонений и некоторое время спустя, по инерции, не допускала она людей без документов креститься. Такое было заведено правило, что списки новокрещаемых, их родителей и восприемников должны были подаваться властям. Не для отчетности одной. Отец Федор разрешал не записывать. При отце Анатолии я тоже кого могла, не записывала. Он молодой был, рассеянный. Не догадывался. А остальные батюшки следили, не разрешали.
Александра Васильевна проводила до кладбища. Постояли у могил Василия Афиногеновича, блаженного Федора, Анны Андреевны. Когда проходили мимо нового кладбища, она говорит: “Здесь матушку расстреляли, жену священника”.
Из рассказа Александры Васильевны следует, что Виктор Зяблов вернулся из ссылки в 1949 г. и служил во Введенском соборе до ареста в 1951 г. Но о его семье – опять никаких сведений. Мелькнула мысль: «Жена какого священника была расстреляна?». Предстоит выяснить. 