Бароны СПЕНГЛЕР

++ Оболенская Вера Аполлоновна (ур.Макарова) (11.07.1911 г.Баку - 04.08.1944 г.Берлин)
муж Николаq Оболенский князь св1937
https://vk.com/feed?w=wall-116764772_82125
(прим мое: Вероника Спенглер была в другой организации сопротивления,но сколько их!!)

4 августа 1944 года в Берлине в тюрьме Плетцензее фашистами на гильотине была казнена княгиня Вера Аполлоновна Оболенская (родилась в 1911 году), участница французского Сопротивления; посмертно награждена орденом Почетного легиона.
Вера Аполлоновна Оболенская в 1920 году эмигрировала с семьей из России во Францию. Отличалась красотой, а потому после окончания школы работала манекенщицей.
В 1937 году вышла замуж за князя Николая Оболенского. Казалось, все у русской красавицы складывается отлично. Но в 1940 году Францию оккупировала гитлеровская Германия. Оболенская вступила в движение сопротивления и стала генеральным секретарем подпольной организации Organisation Civile et Militaire — OСM («Гражданская и военная организация»). Эта организация занималась разведывательной деятельностью, а также организовывала побеги за границу английских военнопленных.
В декабре 1943 года Вера была арестована на конспиративной квартире, а 4 августа 1944 года она была казнена.


********************* Википедия
https://ru.wikipedia.org/wiki/Оболенская,_Вера_Аполлоновна



********************* Русские эмигранты — участники французского Сопротивления (выставка)
********************* https://www.rp-net.ru/book/vys...1%82%D1%8B
РУССКИЕ УЧАСТНИКИ ФРАНЦУЗСКОГО СОПРОТИВЛЕНИЯ
Молодой ученый-антрополог и очень талантливый поэт Борис Вильде и его друг Анатолий Левицкий распространяли антифашистские листовки. Борис Вильде был казнен, но сохранились его записки, которые он писал в тюрьме. Они и сегодня являются памятником фантастического мужества и веры.

https://polit.ru/news/2020/06/24/obolenskaya/
В 50-х годах Оболенский на собственные средства издал небольшую книжку на французском языке «Вики-1911-1944- Воспоминания и Свидетельства», в которую вошли выдержки из мемуаров уцелевших руководителей и членов «О.С. М.». Сборником заинтересовались советские кинематографисты, выразившие желание снять о Вики фильм. Оболенский, однако, не дал своего согласия на это, опасаясь идеологических искажений.

********************* Чтобы помнили Оболенская Вера (Вики) Аполоновна
********************* https://chtoby-pomnili.net/3432-3429.html
Ее отцом был Аполлон Аполлонович Макаров, бывший вице-губернатор Баку. Маму звали Вера Алексеевна. Вере было 9 лет, когда семья покинула Россию и перебралась во Францию. «Вики», с ударением на второе «и», девочку начали называть во Франции соседи по пансиону мадам Дарзан на бульваре Шато, в котором девятилетняя Вера Макарова поселилась с матерью и теткой. Она была очаровательным и очень живым ребенком, дружила со всеми детьми из соседних домов, была заводилой всех игр. Вики быстро переняла французские манеры и особенности произношения, и ее не принимали за иностранку.

Отец вскоре их покинул. Сначала он поселился отдельно, что было вынужденной мерой – в дешевый пансион пускали только женщин с детьми. А потом и вовсе уехал в Америку, где якобы можно было быстрее встать на ноги в материальном плане. Он обещал вызвать туда семью, но этого так и не случилось. Ходили слухи, что Аполлон Аполлонович и вовсе не был родным отцом Вики, и будто она – плод страсти Веры Алексеевны Коломниной и некоего высокопоставленного лица, приближенного к трону, и брак ее родителей свершился по приказу, данному свыше, и потому Макаров, оказавшийся в эмиграции, постарался разорвать навязанные ему супружеские узы. Однако на прощание отец поручил Вики каждый год от его имени преподносить матери букет роз. Он даже оставил дочери небольшую сумму, которой могло хватить на все букеты до воссоединения семьи.

Вики всю жизнь исполняла отцовское поручение. Когда деньги, оставленные им, закончились, она брала взаймы. Потом научилась зарабатывать и продолжала дарить матери розы даже во время войны.
....

К Софье, по утверждению ее друзей, за время эмиграции посваталось более двухсот мужчин, но она никому не дала своего согласия. Зато она очень любила устраивать судьбы своих подруг, причем подбирала им женихов с умением профессиональной свахи: именно тех, какие могли подойти идеально. Вики она познакомила с князем Николаем Александровичем, или, как его называли, - Никой Оболенским. Он был старше Вики на 11 лет, был крестником императрицы Марии Федоровны и великого князя Константина Константиновича, обучался в Пажеском корпусе, а затем в Женевском университете. Отцом его был рязанский губернатор Александр Николаевич Оболенский, матерью – княжна Саломея Николаевна Дидиани-Мингрельская. В эмиграции они не бедствовали, а еще в швейцарских банках лежали шесть ящиков с сокровищами князей Дидиани, вывезенных из Зугридского дворца членами правительства Грузии во время эвакуации в 1921 году, и адвокаты Саломеи Николаевны обещали, что рано или поздно эти сокровища будут ей возвращены. Но Ника Оболенский и так не нуждался, о нем говорили, что он один из немногих русских в Париже, кто может ездить на такси в качестве пассажира, а не шофера.

Вики и Ника обвенчались 9 мая 1937 года в соборе Александра Невского. После возвращения из свадебного путешествия они поселились в роскошной квартире, балконы которой выходили на Булонский лес. Но Вики вернулась к работе у Жака Артюиса, так как сидеть дома без дела ей было скучно.

...

К концу 1940 года группа Артюиса объединилась с другой подпольной организацией сопротивления. Образовавшийся альянс подпольщики назвали Organisation Civile et Militaire, сокращенно – ОСМ, в переводе – «Гражданская и военная организация». Они не только поставляли сведения в Лондон, но организовывали побеги французским и английским военнопленным, встречали в местах высадки английских резидентов и помогали их внедрению. К 1942 году ОСМ насчитывала тысячи членов во всех департаментах оккупированной части Франции, став одной из самых крупных организаций Сопротивления. В нее вошли многие промышленники, высокопоставленные чиновники, служащие путей сообщения, почты, телеграфа, сельского хозяйства, труда и даже внутренних дел и полиции.

К концу 1940 года группа Артюиса объединилась с другой подпольной организацией сопротивления. Образовавшийся альянс подпольщики назвали Organisation Civile et Militaire, сокращенно – ОСМ, в переводе – «Гражданская и военная организация». Они не только поставляли сведения в Лондон, но организовывали побеги французским и английским военнопленным, встречали в местах высадки английских резидентов и помогали их внедрению. К 1942 году ОСМ насчитывала тысячи членов во всех департаментах оккупированной части Франции, став одной из самых крупных организаций Сопротивления. В нее вошли многие промышленники, высокопоставленные чиновники, служащие путей сообщения, почты, телеграфа, сельского хозяйства, труда и даже внутренних дел и полиции.

***************** Русские женщины и во Франции били фашистов
***************** https://zvezdaweekly.ru/news/2020625946-mCisl.html
Восемьдесят рейхсмарок (чуть больше месячной зарплаты рабочего - 70 рейхсмарок) - именно столько получил палач по фамилии Реттгер, служивший в 1944 году в тюрьме Плёцензее в Берлине, отрубив голову княгине Вики (или Вере) Оболенской, урождённой Макаровой, легенде французского Сопротивления. «Княгиня ничего-не-знаю» - так её прозвали гестаповцы за упорный отказ от сотрудничества со следствием - была казнена на гильотине за то, что возглавляла парижскую подпольную организацию.
Дворянка, эмигрантка и кавалер ордена Великой Отечественной
Гильотинированная 4 августа 1944 г. Вики была арестована за 9 месяцев до этого - 13 декабря 1943 года в тот самый момент, когда прибежала к своей связной Софи Носович на квартиру, желая спасти подругу от ареста, предупредив, что нацисты взяли горячий след.
Владимир Путин побывал на русском кладбище Сент-Женевьев-де-Буа, где похоронен цвет белой, а потом и советской эмиграции. Там в одном ряду лежат Иван Бунин и Рудольф Нуреев, дроздовцы, корниловцы, кадеты и юнкера… Там же стоит скромный кенотаф, то есть памятный камень, в честь княгини Оболенской, тело которой так и не было погребено. Именно к подножию её монумента президент России и возложил цветы.

Памятный камень в честь княгини Веры Оболенской на русском кладбище в Сент-Женевьев‑де-Буа под Парижем.
Крёстный путь русской мученицы, положившей живот свой за други своя, начался после оккупации Парижа в 1940 г. Именно тогда бывшая манекенщица, одна из первых красавиц Парижа, стала связной французской подпольной организации ОСМ (Organisation Civile et Militaire, то есть «Гражданская и Военная Организация»), которую возглавлял Жак Артюис. Ей было присвоено звание лейтенанта французской армии.
Она собирала сведения о строительстве системы укреплений вдоль Ла-Манша, так называемого Атлантического вала, который возводился рабским трудом советских военнопленных… Она знала наизусть численность фашистских гарнизонов, расквартированных в крупнейших городах Франции, отслеживала перемещения войск. А после ареста Жака Артюиса 31-летняя княгиня была назначена генеральным секретарём ОСМ.
Вера Аполлоновна Оболенская была назначена генеральным секретарём ОСМ после ареста Жака Артюиса. Никого из членов Сопротивления Вики не выдала, что и привело её на гильотину. После окончания войны благодарная Франция присвоила Оболенской посмертно звание офицера Почётного легиона. Это одна из высших наград Республики. А советское правительство удостоило княгиню в 1965 г. ордена Отечественной войны I степени.

У французского Сопротивления были русские корни
Согласно архивам, переданным Советскому Союзу, в армии подпольщиков во Франции было более 35.000 русских эмигрантов и советских военнопленных; из них 7.500 погибли в боях за Республику. Все они остались верны своему долгу. Сражаясь против фашизма, белоэмигранты и советские военнопленные защищали сразу и Россию, и Францию, где они оказались волею судеб.

Справка
Французское движение Сопротивления, которым руководил из Лондона генерал де Голль, насчитывало от 350 до 500 тысяч человек. До 1943 года у движения не было единого оперативного центра. В дальнейшем эту функцию вплоть до освобождения выполнял Французский комитет национального освобождения.
В одном строю стояли коренные французы, белые эмигранты, советские военнопленные, евреи, армяне, испанцы и даже казахи… Боевое братство, настоящий Интернационал - иначе Сопротивление не назовёшь!


******* Выбор парижской манекенщицы
https://bfro.be/ru/vybor-russk...089&vID=68

В 1996 году в издательстве "Русский путь" вышла книга Людмилы Оболенской-Флам (родственницы княгини) «Вики – княгиня Вера Оболенская». Из нее многое мы узнали впервые.
Будущая французская подпольщица родилась 11 июля 1911 года в семье вице-губернатора г. Баку Аполлона Аполлоновича Макарова. В 9 лет она вместе с родителями уехала в Париж. Там получила среднее образование, потом работала манекенщицей в салоне мод. В 1937 году Вера вышла замуж за князя Николая Александровича Оболенского. Они жили по-парижски весело и модно. Лишь одно омрачало настроение — отсутствие детей. Но начавшаяся Вторая мировая война показала, что это, наверное, и к лучшему. Потому что с первых дней оккупации Оболенские включились в подпольную борьбу.
Князь Кирилл Макинский впоследствии вспоминал, как это было. Он был добровольцем во французской армии. Сразу после ее капитуляции вернулся в Париж и первым делом направился к своим друзьям Оболенским. В тот же вечер Вики обратилась к нему со словами: «Мы будем продолжать, не так ли?» По словам Макинского, «решение было принято без колебаний, без сомнений. Она не могла допустить мысли, что оккупация водворится надолго; для нее это был преходящий эпизод в истории; против оккупации необходимо было бороться и бороться тем более неукоснительно, чем борьба становилась труднее».
Непосредственно в подпольную организацию Веру привлек муж подруги Жак Артюис. Вскоре она, в свою очередь, привлекла к участию в борьбе Кирилла Макинского, мужа Николая и свою русскую подругу Софью Носович, брат которой погиб в рядах 22 Пехотного полка иностранцев-добровольцев. Основанная Артюисом организация получила название Organisation Civile et Militaire (OCM – «Гражданская и военная организация»). Название объясняется тем, что в организации сформировалось как бы два направления: одно занималось подготовкой к общему военному восстанию, другое – под предводительством Максима Блок-Маскара, вице-председателя Конфедерации работников умственного труда, – занималось проблемами послевоенного развития Франции. Одновременно ОСМ уделяла большое внимание добыванию секретных сведений и передаче их в Лондон.
К 1942 году ОСМ насчитывала тысячи членов во всех департаментах оккупированной части Франции, став одной из самых крупных организаций Сопротивления. В нее вошли многие промышленники, высокопоставленные чиновники, служащие путей сообщения, почты, телеграфа, сельского хозяйства, труда и даже внутренних дел и полиции. Это давало возможность получать сведения о немецких заказах и поставках, о передвижении войск, о составах с принудительно завербованными французами для работ в Германии. Большое количество этой информации шло в штаб-квартиру ОСМ, попадало в руки ее генерального секретаря, то есть Вики Оболенской, и оттуда разными путями передавалось в Лондон, сперва через Швейцарию или морским путем, позже по радио. Вики постоянно встречалась со связными и с представителями подпольных групп, передавала им задания руководства, принимала донесения, вела обширную тайную переписку. Она переписывала поступавшие с мест донесения, составляла сводки, размножала приказы и снимала копии с секретных документов, добытых из оккупационных учреждений, и с планов военных объектов.
Помощницей Вики по сортировке и перепечатыванию секретных сведений была ее подруга Софка, Софья Владимировна Носович. Николай Оболенский тоже внес свою лепту. Все трое знали немецкий. Благодаря этому, Николай по поручению организации устроился переводчиком на строительстве так называемого «Атлантического вала». По замыслу немцев, вал должен был стать неприступным оборонительным укреплением вдоль всего западного побережья Франции. Туда пригнали на работы тысячи советских пленных, которых содержали в ужасающих условиях. Они умирали, вспоминал Оболенский, «как мухи». Если кто отваживался воровать на полях картошку, его тут же расстреливали. А когда для постройки сооружений нужно было минировать скалы, подневольных рабочих об этом даже не предупреждали, «бедняги погибали изувеченными». Оболенского прикомандировали к нарядам рабочих, чтобы он переводил им распоряжения немецкого начальства. Зато от рабочих он получал подробную информацию об объектах, на которых те работали. Собранные им сведения поступали в Париж, оттуда – в штаб «Свободной Франции» генерала де Голля. Информация эта оказалась исключительно ценной при подготовке десанта союзных войск в Нормандии.

«Я — русская и Родину не предам!»
Долгое время гестапо не подозревало о существовании ОСМ. Но уже в конце 1942 года был арестован Жак Артюис. Вместо него организацию возглавил полковник Альфред Туни. Вики, которая была в курсе всех дел Артюиса, сделалась правой рукой Туни.
21 октября 1943 года был случайно в ходе облавы арестован один из руководителей ОСМ Ролан Фаржон, в кармане которого обнаружили квитанцию за уплаченный телефонный счет с адресом его конспиративной квартиры. При обыске квартиры нашли оружие, амуницию, адреса тайных почтовых ящиков в разных городах, схемы военных и разведывательных единиц, имена участников организации и их конспиративные клички. Генеральный секретарь ОСМ, лейтенант военных сил Сопротивления Вера Оболенская фигурировала под прозрачным именем «Вики».
Вскоре Вики была схвачена и вместе с некоторыми другими членами организации доставлена в гестапо. По свидетельству одного из них, Вики была измучена ежедневными допросами, но никого не выдала. Напротив, не отрицая своей собственной принадлежности к ОСМ, она многих выгородила, утверждая, что этих людей вообще не знает. За это она получила у немецких следователей прозвище «Княгиня Ничего не знаю». Сохранилось свидетельство о таком эпизоде: следователь с притворным недоумением спросил ее, как это русские эмигранты могут оказывать сопротивление Германии, воюющей против коммунизма. «Послушайте, мадам, помогите нам лучше бороться с нашим общим врагом на Востоке», – предложил он. «Цель, которую вы преследуете в России, – возразила Вики, – разрушение страны и уничтожение славянской расы. Я русская, но выросла во Франции и здесь провела всю свою жизнь. Я не предам ни своей родины, ни страны, меня приютившей».
Вики и ее подругу Софку Носович приговорили к смертной казни и перевезли в Берлин. Туда же была доставлена участница ОСМ Жаклин Рамей, благодаря которой сохранились свидетельства о последних неделях жизни Вики. Она до самого конца пыталась морально поддерживать своих подруг при редких встречах на прогулках, посредством перестукивания и используя таких людей, как тюремщица-прислуга. Жаклин присутствовала при том, как Вики вызвали во время прогулки. Больше она в свою камеру не вернулась.
Жаклин и Софка чудом спаслись. Их казнить не успели — война закончилась.

Выяснилось следующее. Был без нескольких минут час дня, когда 4 августа 1944 года двое надзирателей ввели туда Вики со связанными за спиной руками. Ровно в час вынесенный военным трибуналом смертный приговор был приведен в исполнение. С момента, когда она легла на гильотину, до отсечения головы потребовалось не более 18 секунд. Известно, что фамилия палача была Реттгер. За каждую голову ему причиталось 80 рейхсмарок премиальных, его сподручным – по восемь папирос. Тело Вики, как и других казненных, было доставлено в анатомический театр. Куда оно потом делось, неизвестно. На парижском кладбище Сент-Женевьев есть плита — условное надгробие княгини Веры Аполлоновны Оболенской, но праха ее там нет. Это место ее поминовения, на котором всегда живые цветы.

Лирический Реквием Виктора Астафьева

Пожалуй, самые нежные памятные слова посвятил княгине Вере Оболенской русский крестьянин по происхождению, наш великий писатель Виктор Астафьев: «Княгинюшка-то Оболенская, урожденная Макарова, могла, кстати, остатья живой, для этого ей надо было сделать малую малость — отказаться от родства своего, написать на тюремной доносной бумажке, что к России и к россиянам она никакого отношения не имеет, княгиня она, дворянского роду она, дитем вывезена гониными родителями за кордон. Не написала, ни людей, ни Родины далекой, злобной мачехой обернувшейся к детям своим, очутившимся на чужбине не по своей воле, не предала, легла под холодный нож, похожий на увесиситый российский дровокольный колун. На тридцать третьем году отлетело ее светлое, теплое дыхание, отделилась русская головушка от женского тела, знавшего и негу, и ласку...
Год прошел, два, пять, десять лет прошло а я все явственно вижу, как нож гильотины спокойно, деловито, без скрипа опускается на белую шейку княгини, острая сталь касается теплой кожи, надрезает жилки, в судорожном стоне сжавшееся горлышко...
Знаю, знаю, ведаю — половина, если не больше, молодых читателей буркнут: «Ну и дура была!» - а то и вовсе небылью всю эту историю посчитают — до княгинюшки-то, до духа её высокого тянись — не дотянешься, а до себя самого рукой подать».

Из статьи Людмилы Оболенской-Флам в «Новом Журнале» за 2008, №253

«На русском кладбище Сент-Женевьев де Буа под Парижем стоит памятник воинам-иммигрантам, павшим в рядах французской армии и тем, кто погиб в Сопротивлении. Памятник – он похож на небольшую часовню – был установлен Анной Воронко-Гольдберг в честь ее сына Эдуарда и других русских, отдавших жизнь за Францию. Эдуард Гольдберг-Воронко был капралом 22 Пехотного полка иностранцев-добровольцев и погиб в начале войны 6 июня 1940 года. Если просмотреть брошюру «В память павших воинов», опубликованную в Париже в1991 году Н. В. Вырубовым, то бросается в глаза, что примерно в эти же дни на фронте погибло много русских. Вот имена некоторых: Сергей Аитов, Константин Боровский, Георгий Брюно, Владимир Былинин, Алексей де-Вульф, Гайер (имя неизвестно), Андрей Гонорский, Дмитрий Даниленко, Борис Донской, Владимир Жуков, Александр Засецкий, Алексей Кудрявцев, Владимир Медведев, Федор Мильцин, Александр Новоселов, Александр Ножин, Василий Рудометов, Кирилл Свечин, Олег Сейдлер, Илья Семенов, Кирилл Скрябин, Владимир Станиславский, Федор Тарабанов, Александр Трахтерев, Михаил Трушталевский, Михаил Яцинский... Будучи в большинстве своем апатридами – бесподданными эмигрантами, – они не подлежали мобилизации, но пошли воевать добровольно.
Много павших русских было и во время наступательных операций союзных войск в Европе и Северной Африке. Скажем, трагична судьба семьи Гагариных. Молодой князь Георгий Гагарин, родившийся уже в эмиграции в 1921 году, погиб в бою в 1945 году незадолго до капитуляции Германии. За отвагу он посмертно награжден Военным крестом с пальмовой веткой. Его командир писал родителям Гагарина: «Несмотря на молодой возраст, Ваш сын сделался одним из моих лучших друзей, наиболее уважаемых среди всех других людей моего отряда. Его подчиненные относились к нему с почтительным восхищением, вызываемым его порывом и храбростью. В первый же день атаки он взял в плен два орудия с обслугой. С этого дня его храбрость и дерзновение только увеличились. 6-го апреля он с одним солдатом отправился в расположение вражеских войск за телом убитого офицера и успешно выполнил эту опасную миссию. В начале боя 16-го апреля отряд Гагарина взял свыше 20 пленных, и был он ранен. Он отказался от подачи помощи до окончания боя, был вторично ранен, на этот раз смертельно». Отец Георгия, кн. Владимир Анатольевич Гагарин, в прошлом был офицером русского флота, добровольцем Первой мировой войны. Покинув Россию после революции, он поселился с женой на юге Франции, затем был приглашен на работу в Марокко. Там получил известие о гибели сына. После окончания войны он смог отправиться из Касабланки во Францию, чтобы побывать на могиле сына. На пароходе уступил свою койку одной больной женщине и восемь суток провел на палубе, заразился тифом и вскоре скончался. Жена его осталась одна с дочерьми. Вырубов в своем мартирологе пишет: «Отцу не удалось помолиться на могиле сына, но покоится он подле него – на русском кладбище Сент-Женевьев де Буа».
Всего мартиролог, составленный Вырубовым, насчитывает 238 русских, погибших за годы Второй мировой войны в рядах армии и Сопротивления. При этом Вырубов подчеркивает, что не все имена погибших известны; на самом деле их, конечно, было больше. Естественно, в мартирологе нет имен тех, кто сражался на стороне Франции, но дожил до ее освобождения, скажем, имени самого Николая Васильевича Вырубова, возведенного президентом Шираком в ранг Командора Почетного легиона за участие в боях в рядах армии де Голля. Точное число русских, боровшихся против нацизма и за освобождение Франции, вероятно, никогда установлено не будет. Имена многих стерты временем, зато другие прочно вошли в историю.
Участие русских в движении Сопротивления носило разнообразный характер. Дочь композитора Скрябина Ариадна, муж которой поэт Довид Кнут, примкнула к еврейской организации Сопротивления и занималась спасением еврейских детей. Она была арестована при попытке провести детей через границу и погибла в 1944 году. Молодая русская женщина Дина Верни была близка к французскому скульптору Майолю. Включившись в Сопротивление, однажды она спрятала в его студии целую группу иностранных антифашистов, которых сама же потом провела горными тропами через границу в Испанию. Широко известным стало имя «барда свободы» Анны Марли. Дочь русских эмигрантов, Анна Бетулинская (псевдоним – Анна Марли) выросла на юге Франции. В 19 лет стала самым молодым членом Французского общества писателей и композиторов. Во время войны Марли жила в Англии и посвятила свое творчество борьбе за освобождение Франции. Аккомпанируя себе на гитаре, она ежедневно выступала с патриотическими песнями перед солдатами, моряками, летчиками и в передачах Би-Би-Си для оккупированной Франции. Одна из ее песен стала гимном движения Сопротивления»

++ Антоний, Архиепископ Сурожский (19.06.1914 Лазанна - 04.08.2003 89л) , и.о. Патриаршего Экзарха в Западной Европе (4)
Антоний, архиепископ Сурожский, представитель экзархатов Русской Православной Церкви за границей (1)

4 августа 2003 года на 90-м году жизни отошел ко Господу старейший по хиротонии архипастырь Русской Православной Церкви – митрополит Сурожский Антоний. Сотни тысяч православных ощутили его блаженную кончину как свою личную потерю, потому что Владыка Антоний был известен и почитаем не только в Англии, но и в России, Европе и Америке.

Антоний, митрополит Сурожский (в миру – Андрей Борисович Блум), родился 19 июня 1914 года в Лозанне (Швейцария). Его отец был российским дипломатом, шотландские предки которого служили России с петровских времен, мать была в родстве с композитором Скрябиным. Раннее детство Андрея прошло в Персии, где его отец был консулом. После русской революции для них начались годы эмиграции. Несколько лет семья скиталась по Европе, а в 1923 году осела во Франции. Здесь прошли отрочество и юность, отмеченные нуждой эмигрантского бытия, голодом и неустроенностью, но и глубоко осознанной устремленностью жить для России. Во всех своих мытарствах семья хранила мужество и верность утраченной родине, строила свою жизнь в соответствии с высокими нравственными критериями. Родители переносили лишения стойко и с достоинством и тому же учили мальчика.

В четырнадцать лет подросток пережил свой, по-видимому, первый духовный опыт: читая Евангелие, ощутил присутствие Самого Христа и через Него всем своим существом удостоверился в истине Благой Вести. Позднее Владыка писал о том, что с этим опытом пришло убеждение, «что никакой иной задачи не может быть в жизни, кроме как поделиться с другими той преображающей жизнь радостью, которая открылась мне в познании Бога и Христа. И тогда, еще подростком, вовремя и не вовремя, на школьной скамье, в метро, в детских лагерях я стал говорить о Христе, каким Он мне открылся: как жизнь, как радость, как смысл, как нечто настолько новое, что оно обновляло все». Пришло время усердной молитвы, чтения Писания и святоотеческих творений, глубоких размышлений о том, что каждый миг жизни следует прожить по-христиански...

После средней школы юноша окончил биологический и медицинский факультеты Сорбонны. Еще до этого он участвовал в создании в Париже Трехсвятительского подворья Московского Патриархата. В начале 1931 года был посвящен в стихарь для служения в храме этого подворья – единственной тогда в Париже русской православной патриаршей церкви. С тех лет неизменно хранил каноническую верность Русской Православной Церкви. Его духовником был архимандрит Афанасий (Нечаев), хранитель великих традиций православного монашества, заботливый и строгий духовный наставник.

10 сентября 1939 года, перед уходом на фронт в качестве хирурга французской армии, молодой врач тайно принес монашеские обеты. 16 апреля 1943 года, под Лазареву субботу, настоятелем Трехсвятительского подворья архимандритом Афанасием он был пострижен в монашество с именем Антоний – в честь преподобного Антония Киево-Печерского.

Во время немецкой оккупации будущий Владыка был врачом во французской армии и антифашистском подполье. Два эпизода из этого периода его жизни достаточно выразительны: перед тем как согласиться на нелегальную деятельность, он советовался с матерью и дал свое согласие только после того, как они пообещали друг другу, что ни один из них не предаст свое дело, даже если другого будут пытать на его глазах, – и простит палачей. А в армии молодого врача исключили из офицерского собрания за то, что он «уронил честь офицера» – сам починил дымящую печь в госпитальном бараке, после того как санитары отказались это делать. Эта «мера» воздействия не произвела на него никакого впечатления.

Молодой врач не забывал о своем духовном призвании и при исполнении профессиональных обязанностей. Он не только молился за своих больных – он просиживал ночи с умирающими, даже если они были без сознания, чтобы облегчить им переход в иную жизнь человеческим участием. Он был одинаково добр и внимателен и к «своим» раненым, и к пленным немцам; одному из них, часовщику в мирной жизни, он посвятил две недели тяжелого труда, чтобы сохранить, а не ампутировать палец и тем самым оставить человеку возможность в мирное время продолжать свой труд.

После войны он до 1948 года продолжал медицинскую практику, а затем митрополит Серафим (Лукьянов, тогда Экзарх Московского Патриарха) призвал его к священству, рукоположил (27 октября – во иеродиакона, 14 ноября – во иеромонаха) и направил на пастырское служение в Англию, духовным руководителем православно-англиканского Содружества святого мученика Албания и Преподобного Сергия, в связи с чем иеромонах Антоний переселился в Лондон.

С 1 сентября 1950 года он был настоятелем храмов святого Апостола Филиппа и Преподобного Сергия в Лондоне; со временем храм святого Апостола Филиппа, предоставленный приходу Англиканской Церковью, был заменен храмом во имя Успения Божией Матери и всех святых, настоятелем которого отец Антоний стал 16 декабря 1956 года. В этом храме он служил многие десятилетия, в нем же совершилось его отпевание.

В январе 1953 года иеромонах Антоний был удостоен сана игумена, к Пасхе 1956 года – сана архимандрита, а 30 ноября 1957 года он был хиротонисан во епископа Сергиевского, викария Экзарха Патриарха Московского в Западной Европе. Хиротонию в Лондонском соборе совершили тогдашний Экзарх – архиепископ Клишийский Николай (Ерёмин) и епископ Апамейский Иаков, викарий Экзарха Вселенского Патриарха в Западной Европе. В октябре 1962 года епископ Антоний был назначен на вновь образованную на Британских островах Сурожскую епархию в составе Западноевропейского Экзархата (с возведением в сан архиепископа).

Эта восстановленная древняя епархия (Сурожем назывался некогда крымский Судак) в тот момент была представлена, в сущности, одним приходом, объединявшим эмигрантов из России и их детей. Ныне Сурожская епархия насчитывает тысячи православных, среди которых не только потомки эмигрантов или новые эмигранты, но и представители населения Британских островов. За годы служения Владыки Антония в Великобритании многонациональная Сурожская епархия не только неизмеримо выросла, но и стала стройной канонической организацией с многообразной деятельностью.

Приходы епархии и отдельные ее члены ответственно несут свидетельство православной веры, укорененной в Евангелии и святоотеческом предании. Епархия растет непрестанно, что особенно примечательно на фоне кризиса веры, охватившего западный мир, и численного уменьшения паствы других христианских деноминаций Запада.

Вот свидетельство д-ра Роберта Ранси, Архиепископа Кентерберийского: «Народ нашей страны – христиане, скептики и неверующие – в огромном духовном долгу перед митрополитом Антонием. Он говорит о христианской вере с прямотой, которая вдохновляет верующего и призывает ищущего. Он открывает читателям Англии наследие православных мистиков, особенно мистиков Святой Руси. Митрополит Антоний – христианский деятель, заслуживший уважение далеко за пределами своей общины». «За проповедь слова Божия и обновление духовной жизни в стране» Владыка получил степень почетного доктора богословия Абердинского университета.

С января 1963 года, после ухода на покой митрополита Николая (Ерёмина), архиепископ Антоний был назначен исполняющим обязанности Экзарха Патриарха Московского в Западной Европе. В мае 1963 года он был награжден правом ношения креста на клобуке, а 27 января 1966 года – возведен в сан митрополита и утвержден в должности Экзарха в Западной Европе. Это служение митрополит Антоний нес до весны 1974 года, когда было удовлетворено его прошение об освобождении от административных обязанностей Экзарха для более полного посвящения себя устроению епархиальной жизни и окормлению непрестанно умножающейся паствы.

Митрополит Антоний был широко известен не только в Великобритании, но и по всему миру как пастырь-проповедник, его постоянно приглашали выступать перед самой разнообразной аудиторией (включая радио- и телеаудиторию) с проповедью Евангелия, православного благовестия о живом духовном опыте Церкви. Голос Владыки был знаком сотням тысяч людей во всем мире, и о чем бы он ни говорил, он всегда говорил о Христе, в его словах слышался отзвук собственного духовного опыта и любви к Богу и ближнему.

Первые книги митрополита Антония о молитве, о духовной жизни вышли на английском языке еще в 1960-е годы и были переведены на многие языки мира; одна из них («Молитва и жизнь») опубликована в «Журнале Московской Патриархии» в 1968 году. Особенностью творчества Владыки было то, что он ничего не писал – все его изданные проповеди и беседы печатались по магнитофонным записям. Они рождались как обращение к слушателю – к каждому человеку, нуждающемуся в живом слове о Живом Боге.

В последние годы труды Владыки Антония широко издаются в России и отдельными книгами, и на страницах периодической печати, как церковной, так и светской. Совокупный тираж изданий его трудов давно перешел за семьсот тысяч экземпляров и приближается к миллиону.

В России слово Владыки звучало многие десятилетия благодаря религиозным передачам русской службы Би-би-си, а не только благодаря его редким приездам; магнитофонные записи и самиздатские сборники его проповедей и бесед расходились далеко за пределы Москвы. Его проповедь евангельской любви и духовной свободы имела громадное значение в советские годы.

Кроме того, что митрополит Антоний был почетным доктором богословия Абердинского университета, он также являлся почетным доктором богословия Московской Духовной академии (за совокупность научно-богословских и проповеднических трудов, 1983 год), а также Кембриджа (1996 год) и Киевской Духовной академии (2000 год).

Владыка был участником богословских собеседований между делегациями Православных Церквей и представителями Англиканской Церкви (1958 год), членом делегации Русской Православной Церкви на празднованиях 1000-летия православного монашества на Афоне (1963 год), членом Комиссии Священного Синода Русской Православной Церкви по вопросам христианского единства, членом Центрального Комитета Всемирного Совета Церквей (1968–1975) и Христианской медицинской комиссии ВСЦ; участником Ассамблей Всемирного Совета Церквей в Нью-Дели (1961) и Уппсале (1968), членом Поместных Соборов Русской Православной Церкви (1971, 1988, 1990).

Он был награжден многими знаками отличия, среди которых бронзовая медаль Общества поощрения добра (1945, Франция), орден святого равноапостольного великого князя Владимира II степени (1961) и I степени (1989), святого Андрея (Константинопольский Патриархат, 1963), премия Броунинга (США, 1974 – «за распространение христианского благовестия»), Ламбетский крест (Англиканская Церковь, 1975), ордена Преподобного Сергия Радонежского II степени (1979) и I степени (1997), святого благоверного князя Даниила Московского I степени (1994), святителя Московского Иннокентия II степени (1999), святителя Московского Макария II степени (2002), Никейский крест (Англиканская Церковь, 2003).

В феврале нынешнего года митрополиту Антонию сделали операцию по поводу злокачественной опухоли, затем провели курс облучения, но метастазы были уже слишком распространены. По слову священника Иоанна Ли, который почти неотлучно был при Владыке в последние недели и дни, в феврале тому приснилась его бабушка и молча показала ему календарь, который быстро прокрутил несколько месяцев и остановился на августе...

Архиерейский Собор, заседавший в Сарове в дни празднования столетия прославления преподобного Серафима Саровского, определил Владыке отныне быть на покое, высоко оценив его деятельность на благо Русской Православной Церкви и Вселенского Православия. Через несколько дней Господь призвал к Себе Своего служителя.

В своих трудах митрополит Антоний много внимания уделял смерти – и как итогу земной жизни, и как переходу в пакибытие. При этом он рассматривал это событие не только с духовной точки зрения, но и, будучи врачом, – с медицинской. Примечательно, что и как врач Владыка утверждал, что наступает такой момент в болезни, когда врач – и по милосердию, и по духовным основаниям – обязан отступить и не вырывать у смерти мучительные секунды агонии, а обеспечить умирающему покой, столь необходимый для его приготовления к встрече с Создателем.

Отпевание и погребение митрополита Антония состоялось 13 августа. Сразу после известия о его кончине, в понедельник, 4 августа, в лондонском Успенском соборе была совершена первая панихида; в последующие дни панихиды совершались дважды в день.

Святейший Патриарх Московский и всея Руси Алексий направил послание Сурожской епархии в связи с блаженной кончиной ее предстоятеля (оно было обнародовано на русском и английском языках на сайте епархии и на доске объявлений в соборе) и благословил прибыть на похороны митрополиту Минскому и Слуцкому Филарету, Патриаршему Экзарху всея Белоруссии. Гроб с телом почившего был поставлен в соборе в понедельник, 11 августа, и началось чтение Евангелия попеременно на русском и английском языках. Во вторник весь день продолжалось чтение Евангелия, в соборе молились приехавшие проститься со своим архипастырем священники и миряне Сурожской епархии, а также православные из России, Франции, Голландии, Америки...

Во вторник вечером была совершена заупокойная утреня, во время которой митрополит Филарет зачитал соболезнование Сурожской епархии от своего имени и от своей паствы. У гроба почившего архипастыря было зачитано также послание митрополита Смоленского и Калининградского Кирилла, Председателя Отдела внешних церковных связей.

В день похорон, 13 августа (долгий срок между кончиной и погребением – обычная практика британских похоронных служб), Божественную литургию совершили два викария почившего митрополита – архиепископ Керченский Анатолий и епископ Сергиевский Василий, в сослужении архиепископа Корсунского Иннокентия. Отпевание возглавил митрополит Минский и Слуцкий Филарет в сослужении архиепископа Фиатирского Григория, главы епархии Константинопольского Патриархата в Великобритании, и упомянутых выше архиереев, а также двадцати шести священников – из Сурожской епархии и приезжих. В храме был торжественный покой и полное ощущение присутствия почившего архипастыря, прослужившего в нем почти 47 лет, а несколько последних десятилетий и жившего здесь же. В конце отпевания Владыка Филарет сказал:

«Прости нас, Владыка и отец, брат и сослужитель, мудрый наставник и пастырь-душепопечитель, и по отшествии своем от земли во обители небесные помни о нас, верно чтущих тебя. Сказанное слово и Патриарха, и Синода, и паствы нашей еще раз свидетельствовали о той большой любви, которую мы питаем к тебе. Сегодня конец словам, сегодня вступает в силу молитва о упокоении твоей души. И как в живых ты молился и горел любовью к Богу, так не преставай и на небеси быть ходатаем о меньшей братии, о сотаинниках твоих, о всех верно помнящих и почитающих тебя. Царство тебе Небесное и вечный покой!»

Затем выступили архиепископ Григорий, епископ Сергиевский Василий (к которому перешло управление Сурожской епархией) и архиепископ Кентерберийский. Митрополит Филарет провозгласил Вечную память, и под пение стихир прошло последнее прощание с почившим.

Погребение состоялось на Старом Бромптонском кладбище (Old Brompton), в месте, где в 1957 и 1958 годах были похоронены бабушка и мать Владыки Антония (его отец скончался и похоронен в Париже в 1937 году). Кладбище находится в том же районе Лондона, что и Успенский собор. Последняя лития была совершена епископом Василием; митрополит Филарет бросил первую горсть земли, за ним – священнослужители и все собравшиеся. Была брошена и горсть земли, привезенная из России. Тем временем звучали пасхальные песнопения, как заповедал в свое время преподобный Серафим Саровский.

На отпевании присутствовали представители других православных общин Лондона, инославные священнослужители, представитель российского посольства, посол Грузии, представитель принца Уэльского. На смерть митрополита Антония отозвались некрологами центральные британские газеты.

Как сказал епископ Василий, закрывая лицо почившего покровом, наш архипастырь прошел за завесу, видит теперь больше, чем видел при жизни, хотя и в земной жизни ему были свойственны дальновидность и прозрение, будь то путей Русской Церкви, созданной им епархии или каждого из нас...

Вся земная жизнь митрополита Антония, которому Господь даровал блаженное долголетие, была насыщена деланием во славу Бога и Его Церкви. Промыслом Божиим почивший Владыка был участником трагедии России и свидетелем славы Русской Церкви. Ему довелось утешать страдавших изгнанников и благословить новые поколения эмигрантов, чтобы для них жизнь в изгнании не стала безысходным мраком оторванности от Церкви. Поистине завидное служение: Владыка открывал свет Православия и Западу, который утрачивал духовные ориентиры, и Востоку, страдавшему от духовной несвободы. Он никогда не искал покоя и всю жизнь стремился к свету – и вот, пробыв «на покое» пять дней, предстал лицом к лицу перед вечным светом немеркнущей Истины.

Прошли дни сорокадневного поминовения новопреставленного митрополита Антония – дни печали, когда все почитавшие усопшего Владыку молились о упокоении его души в селениях праведных. Мы верим, что Господь принял Своего служителя, который достиг венца устремлений всей своей жизни. Живущим же осталось его живое слово и благоговейная память о почившем архипастыре.


Источник: Журинская М. Митрополит Сурожский Антоний // Журнал Московской Патриархии. 2003. № 9. С. 40-45.
https://azbyka.ru/otechnik/Ant...j-antonij/





Антоний Сурожский
https://24smi.org/celebrity/106404-antonii-surozhskii.html
Карьера: писатель, епископ, священник, митрополит
Дата рождения: 19 июня 1914 г.
Возраст: 89 лет
Дата смерти: 4 августа 2003 г.
Место рождения: Лозанна, Швейцария

Биография
Епископ РПЦ митрополит Антоний Сурожский посвятил жизнь религии. Мужчина стал одним из самых популярных проповедников XX века, его проповеди и выступления вызывали большой интерес у жителей стран бывшего Советского Союза. Он также стал автором религиозных статей и книг, посвященных православию, жизни и духовности.

Детство и юность
Будущий митрополит родился на юго-западе Швейцарии, в городе Лозанна, летом 1914 года. При рождении назван Андреем Блумом. Его отец Борис имел среди родственников выходцев из Шотландии, работал в российской идиоматической службе.

Мать — Ксения Скрябина, она родная сестра прославленного композитора, пианиста и педагога Александра Скрябина. Из-за профессии отца семье приходилось часто переезжать, поэтому первые годы биографии Андрей провел в Персии.

Революция 1917 года затронула жизнь семьи Блум, они были вынуждены скитаться по европейским странам, на протяжении 6 лет меняли место жительства. И только в 1923-м надолго поселились во французской столице.

Житие
В 14 лет Андрей погрузился в веру и обратился к Христу, это произошло после прочтения юношей Евангелия. В Париже он стал посещать Трехсвятительское подворье, а также активно участвовал в Русском студенческом христианском движении. А в 17 лет стал пономарем и начал служить в храме. В 24 года, получив школьное образование, окончил факультеты Сорбонны, изучал медицину и биологию. А затем втайне от всех стал монахом, предварительно приняв соответствующий обет.
Военные годы выдались для Блума сложными, но справляться с этим в молодости ему помогала глубокая вера в Господа. Не имея достаточного опыта, на фронте ему пришлось работать хирургом, а когда Францию оккупировали, был врачом в антифашистском подполье.
В 1943 году состоялся его постриг, тогда же в честь Антония Киево-Печерского он получил имя Антоний. При этом мужчина не оставлял профессию и до 1948-го трудился доктором. Оставить работу ему пришлось после его посвящения в иеродиакона. А еще через 2 недели он становится иеромонахом и от Содружества Святого Албания и Святого Сергия отправляется в Великобританию.

В декабре 1956 года храм Успения Божией Матери и всех Святых в Лондоне, который впоследствии был переименован в кафедральный собор, стал для Антония вторым домом. Там он служил в должности настоятеля и пробыл им до последнего дня жизни.

Одновременно с этим мужчина вел лекции в Кембриджском университете, рассказывал о любви и браке, о посте и поднимал другие важные темы, его речи впоследствии разбирали на цитаты. Он участвовал в богословских собеседованиях между членами делегаций разных церквей, выступал на радиостанциях и посещал телевизионные передачи, получил степень доктора богословия.

Смерть
Антоний Сурожский умер летом 2003 года в Лондоне. Причиной смерти стало онкологическое заболевание, с которым он боролся и за полгода до этого перенес операцию.
Когда состояние здоровья мужчины ухудшилось, его определили в хоспис, там он и провел последние дни. Могила митрополита находится на Бромптонском кладбище.

При жизни и уже после смерти Антония Сурожского выходили книги с его беседами, причем сам мужчина их не писал. Это были отредактированные расшифровки записей с его лекций и встреч с людьми.
В память об Антонии в 2012 году вышли 4 фильма под названием «Апостол любви». Почти 15 лет автор и режиссер Валентина Матвеева снимала Антония, и собранный ею уникальный материл лег в основу серии кинолент. В них собраны воспоминания людей, близко знавших проповедника.

++ Из воспоминаний о Марии Н Спенглер - Фатовой. Училась в СОРБОНЕ?

от М.М. - училась в Сорбоне 7 - интересно, а как это можно проверить.
у мня есть данные, что училась в Институте и закончила в 1931г, а она 1882?
Скорее всего д.б. образование, до революции.
но где? Владивосток ? Москва? СПб?

++ Журнал "Версты " 1927 №2
под редакцией ....С.Я.Эфрона
http://nevmenandr.net/eurasia/versti1927.pdf


в нем реклама журнала
Журнал " Воля России" Прага
Журнал политики и культуры, выходящий 6 год,
под редакцией В.И.Лебедева, М.Л.Слонима, Е.А.Сталинского, В.В.Сухомлина
Содержвние:
...
В.И.Лебедев Тайна посмертного рассказа
....

++ М. Я. Басина. Там, где шумят михайловские рощи

......


«Я теперь во Пскове»
В те дни, когда по Новоржевскому уезду рыскал Бошняк, Пушкин вместе с Языковым выехал во Псков. Выехал не только проводить приятеля. В губернском городе у него имелись неотложные дела.
Приехав во Псков, остановился Пушкин у знакомого — Г. П. Назимова. Небольшой деревянный дом, принадлежавший Назимову, стоял на углу Сергиевской и Застенной улиц. Когда-то весь древний Псков окружала высокая и крепкая каменная стена. И улица, протянувшаяся вдоль неё, получила название Застенной. Дом Назимова простоял до Великой Отечественной войны. Мемориальная доска на нём гласила, что здесь в 1826 году останавливался Александр Сергеевич Пушкин.
Во времена поэта губернский город Псков был почти весь деревянный. Каменных домов насчитывалось немного — сотни полторы. Имелось в городе несколько льняных и кожевенных заводиков да на десять тысяч жителей — два училища. А вот церкви, церквушки, часовни и питейные заведения попадались чуть ли не на каждом шагу. Городок был тихий, сонный, весь в зелени.
Только древний Кремль на крутом берегу красавицы Великой, полуразрушенные каменные стены, башни и другие памятники старины напоминали о былой славе «младшего брата господина великого Новгорода».
В годы михайловской ссылки Пушкин неоднократно бывал во Пскове. Осенью 1824 года, не успел он приехать в Михайловское, сразу вызвали во Псков. Вызвал губернатор барон фон Адеркас. Встреча состоялась в «присутственных местах». Это длинное каменное здание тянулось тогда из конца в конец по краю большой базарной площади.
До своего губернаторства Адеркас служил в полиции. Он дело знал. Тотчас заставил Пушкина дать подписку в том, что поэт обязуется «…жить безотлучно в поместии родителя своего, вести себя благонравно, не заниматься никакими неприличными сочинениями и суждениями».
Приезжать в Псков Пушкину не возбранялось. И он приезжал. «На днях, увидя в окошко осень, сел я в тележку и прискакал во Псков. Губернатор принял меня очень мило». Хитрый, ловкий служака, Адеркас внешне держался с Пушкиным весьма любезно — приглашал его к себе и даже (великая честь!) просил исправлять свои собственные «стишки-с».
Губернаторский дом, где жил Адеркас, не сохранился. Он стоял недалеко от древней Покровской башни на берегу Великой. Обширный сад, окружавший дом, подходил к самой реке. Летом в саду принимали гостей. На вечерах и приёмах Адеркаса Пушкин встречался с губернским «обществом».
Здесь видел он и тех псковских барышень, о которых с досадой писал в черновиках «Онегина»:
"Простил бы им их сплетни, чванство,
Фамильных шуток остроту,
Порою зуб нечистоту,
И непристойность и жеманство.
Но как простить им модный бред
И неуклюжий этикет?"
К самому Адеркасу и его административным талантам Пушкин тоже относился весьма иронически. Сохранилось предание, что однажды поэт вместе с «опекуном» своим Пещуровым ехал из Михайловского во Псков. Переезд был нелёгким — дороги плохие. На последней почтовой станции перед Псковом, в Черехе, ожидая лошадей, путешественники проголодались. А съестного не нашли. Тогда Пушкин сочинил на губернатора стихи:
Господин фон-Адеркас,
"Худо кормите вы нас:
Вы такой же ресторатор,
Как великий губернатор."
Губернатору и псковскому «обществу» Пушкин предпочитал узкий кружок людей образованных и мыслящих. Это были молодые офицеры — Иван Ермолаевич Великопольский и Фёдор Иванович Цицианов. Оба — переведённые из Петербурга в Псковский пехотный полк после расформирования взбунтовавшегося Семёновского полка. И ещё — жившие во Пскове штаб-ротмистр в отставке Гаврила Петрович Назимов, статский советник в отставке Николай Алексеевич Яхонтов — оба люди заслуженные, участники Отечественной войны 1812 года.
Собирались в доме Назимова, где останавливался Пушкин, на квартире Великопольского, который жил в казармах. Приятели, сходясь, не скучали: оживлённые беседы, стихи, игра в карты — в штос…
Великопольский страстно любил литературу, писал стихи, печатался. Однажды вышло так, что он и Пушкин обменялись посланиями. Пушкин выиграл у Великопольского в штос пятьсот рублей и вскоре столько же проиграл Назимову. Тогда он отправил Великопольскому записку с шутливыми стихами:
«С тобой мне вновь считаться довелось,
Певец любви то резвой, то унылой;
Играешь ты на лире очень мило,
Играешь ты довольно плохо в штос.
500 рублей, проигранных тобою,
Наличные свидетели тому.
Судьба моя сходна с твоей судьбою;
Сейчас, мой друг, увидишь почему.
Сделайте одолжение, пять сот рублей, которые вы мне должны, возвратите не мне, но Гаврилу Петровичу Назимову, чем очень обяжете преданного Вам душевно
Александра Пушкина».
Великопольский ответил Пушкину стихами. Начинались они так:
В умах людей, как прежде, царствуй,
Храни священный огнь души!
Как можно менее мытарствуй,
Как можно более пиши,
И за посланье — благодарствуй!
Не меньше, чем шумное общество приятелей, привлекали Пушкина одинокие прогулки по Пскову.
Мысли поэта полны были «Борисом Годуновым», а здесь повсюду встречал он следы старины. Заходил в церквушки пятисотлетней давности — церковь Василия с горки, Николы со усохи, Сергея с залужья. Как поэтичны они в своей простоте и безыскусности!
Не раз бывал Пушкин и в псковском Кремле. Взойдя на башню Кутекрома — угловую башню Кремля, любуясь просторами реки Великой, монастырями Завеличья, переносился поэт в далёкое прошлое. Вон там внизу, в Кремле, на площади у Троицкого собора висел когда-то вечевой колокол, собирались на вече вольнолюбивые псковичи. В самом Троицком соборе, в каменных гробницах под тяжёлыми плитами покоятся останки псковских князей. В одной из могил — об этом рассказывает надпись — похоронен не посадник и не князь, а «святой» с простецким именем Николка.
По преданию, псковский юродивый Николка научил своих сограждан, как умилостивить разгневанного Ивана Грозного, и тем избавил псковичей от жестокой расправы. И они в благодарность причислили Николку к «лику святых», с почестями похоронили в соборе.
Пушкин всюду искал материалы для создания образа юродивого в «Борисе Годунове». Его, конечно, заинтересовал своеобразный псковский «святой». Осенью 1825 года, вскоре после одной из поездок во Псков, Пушкин написал как раз ту сцену своей трагедии — «Площадь перед собором в Москве», где действует юродивый. И юродивый этот, как и его псковский собрат, носит простецкое имя — Николка.
Недалеко от Пскова, в Снетогорском монастыре, на патриаршем подворье встречался Пушкин с большим знатоком русской старины — архиепископом Евгением Казанцевым. «Архиерей отец Евгений принял меня как отца Евгения» (то есть как автора «Евгения Онегина»), — шутливо рассказывал об этом Пушкин в письме к П. А. Вяземскому. Но самого поэта архиепископ Евгений интересовал прежде всего как «отца» «Бориса Годунова».
Гуляя по Пскову, не раз, верно, осматривал Пушкин знаменитые Поганкины палаты. Они сохранились и поныне. Это огромное суровое строение — не то жилой дом, не то крепость — поражало в старину и псковичей и иноземцев. Непробойные стены двухметровой толщины, перевитые железными решётками, узкие, маленькие, как бойницы, окна… Принадлежали эти палаты роду Поганкиных — богатых псковских купцов.
Много легенд ходило о них в народе. Рассказывали, будто построил палаты на награбленные деньги атаман разбойников, потому и назвали их люди нехорошо — «погаными». Недобрую славу снискал купец Сергей Поганкин. Многих он разорил. Сам жил в роскоши, а в подземелье его палат томились на цепях неимущие должники. Погубил он безжалостно и молодую жену — привязал её к лошади и пустил в поле…
Пушкин написал в Михайловском балладу — сказку «Жених». Герой её — жестокий и гордый молодец, живёт разбоем, награбленным добром украшает свои хоромы. И кто знает, — не вспоминал ли Пушкин, работая над «Женихом», живописные Поганкины палаты и хозяина их купца-разбойника Сергея Поганкина?
Первый биограф Пушкина П. В. Анненков, со слов очевидцев, рассказывал, что, бывая во Пскове, поэт очень много времени уделял изучению народной жизни. «Он изыскивал средства для отыскания живой народной речи в самом её источнике; ходил по базарам, тёрся, что называется, между людьми». Чтобы не выделяться в толпе, Пушкин переодевался «в мещанское платье», и в таком виде «он даже, — пишет Анненков, — явился в один из почтенных домов Пскова».
Особенно часто наезжал поэт во Псков в 1826 году. И понятно почему. Известия о деле декабристов доходили в губернский город куда быстрее, чем в глухое Михайловское. К тому же жена командира расквартированной в Пскове дивизии генерала Набокова — Екатерина Ивановна — приходилась родной сестрой его любимому Жано — Ивану Ивановичу Пущину.
Когда в середине июля 1826 года Пушкин вместе с Языковым приехал в Псков, он решил снова предпринять попытку изменить свою судьбу. Подал губернатору прошение на имя нового царя. В прошении писал: «Здоровье моё, расстроенное в первой молодости, и род аневризма давно уже требуют постоянного лечения, в чём и представляю свидетельство медиков: осмеливаюсь всеподданнейше просить позволения ехать для сего или в Москву, или в Петербург, или в чужие краи».
К прошению было приложено медицинское свидетельство. Выдал его инспектор Псковской врачебной управы, штаб-лекарь Всеволод Иванович Всеволодов. Он осматривал Пушкина в здании «присутственных мест», где наряду с другими учреждениями помещалась и врачебная управа.
Пушкин встречался с Всеволодовым в Лямонове у Пещурова. Вначале он довольно иронически относился к «доктору-аматеру», то есть любителю, «очень искусному по ветеринарной части». Но, познакомившись с ним поближе, узнал, что Всеволодов не только учёный ветеринар, но и опытный хирург. «Мой добрый доктор», — стал называть его Пушкин. Сердечное расположение Всеволодова к Пушкину сказалось на свидетельстве, которое он выдал поэту.
«…Свидетельствован был во Псковской врачебной управе, — писал Всеволодов, — г. коллежский секретарь Александр Сергеев сын Пушкин. При сём оказалось, что он действительно имеет на нижних конечностях, а в особенности на правой голени, повсеместное расширение кровевозвратных жил… от чего г. коллежский секретарь Пушкин затруднён в движении вообще. Во удостоверение сего и дано сие свидетельство из Псковской врачебной управы за надлежащим подписом и с приложением её печати.
Июль 9-го дня 1826 года.
Инспектор врачебной управы В. Всеволодов».
Слева стояла печать.
Свидетельство Псковской врачебной управы вместе с прошением Пушкина Адеркас отправил «по инстанциям» к царю.
Пушкин вернулся в Михайловское. «Я уже написал царю, — сообщал он Вяземскому. — … Жду ответа, но плохо надеюсь… Я был в связи почти со всеми и в переписке со многими из заговорщиков».
Отъезд с фельдъегерем
Двадцать четвёртого июля 1826 года в Псковской губернии узнали о судьбе декабристов. Пятеро повешены, остальные пожизненно или на многие годы сосланы на каторгу, в Сибирь. Достойно начинал своё царствование будущий «жандарм Европы» — Николай Палкин. Одним ударом хотел он избавиться от лучшей части дворянской молодёжи, этих благородных, неподкупных, высокообразованных молодых людей, для которых свобода народа и отечества стояла превыше всего — семьи, карьеры, имущества, даже собственной жизни.
Гнев и глубокое горе овладели Пушкиным. Он был потрясён. Рушилось то, к чему он страстно стремился. И друзья, друзья… Пущин, Кюхельбекер, Рылеев, Бестужев. Самые дорогие и самые близкие. На рукописи стихотворения «Под небом голубым страны своей родной» Пушкин сделал шифрованную запись: «Усл. о с. Р.П.М.К.Б. 24», то есть «Услышал о смерти Рылеева, Пестеля, Муравьёва-Апостола, Каховского, Бестужева-Рюмина 24-го»....
https://coollib.com/b/454131-m...oschi/read