РУБАКИН Н.А.

https://www.domrz.ru/press/mem..._rubakina/
!!!! Большая часть уже встречалась ранее, но здесь более подробно описана его революционная деятельность (эссеры).
Думаю, что это как раз и явилось причиной их знакомства с предстаителями семейства Спенглер."

23 ноября 2021 года — 75 лет со дня кончины Николая Александровича Рубакина (13(01).07.1862, Ораниенбаум, Санкт-Петербургская губерния, Российская империя – 23.11.1946, Лозанна, Швейцария), выдающегося литератора-просветителя, энциклопедиста, книговеда, библиографа, теоретика и практика библиотечного дела. Из старинной старообрядческой купеческой семьи, корнями уходящей в Псковскую землю. Николай Александрович часто говорил, что он родом из «самой демократической русской республики — Пскова», что Псков — чисто русское место, до него даже татары не доходили в XIII веке, и поэтому в жилах у него только русская кровь.

Отец, Александр Иосифович, купец 2-й гильдии, довольно состоятельный по тем меркам человек, в течение 18 лет был городским головой. В Ораниенбауме ему принадлежали торговые бани и несколько домов на Дворцовом проспекте. А еще он торговал лесом, имел лесные склады, возле которых и жил с семьей в деревянном двухэтажном домике с резными ставнями, окнами и крыльцом. Неприязненно относился к дворянам-помещикам и чиновникам, и эту неприязненность передал Николаю. Кстати, улица, где родился Николай Александрович, носит его имя.

Мать, Лидия Терентьевна, была из старообрядческой семьи Тихоновых, состоятельной и тоже купеческой. У Тихоновых был дом на Гороховой улице в Петербурге и меховой магазин в Александровской линии по Садовой улице. В молодости она много читала, выучила самостоятельно французский язык и была знакома с некоторыми революционерами. Как вспоминал Николай Рубакин позже, «мать моя уже была “заражена” нигилизмом 60-х годов. Она даже отдала свое обручальное кольцо студенту (а впоследствии профессору) “Сашке Полотебнову” на спасение кого-то из замешанных в каракозовском деле» (здесь и далее цит. по: [1]). Она не чуждалась писательства и увлекалась естественными науками. Лидия Терентьевна была единственным человеком в семье, всегда болевшим за Николая и радовавшимся его успехам. Она первая направила его ум и волю в литературную сторону, первая пробудила у него жадный интерес к науке и к книге. Этот интерес в дальнейшем стал основой его жизни. «Благодаря своей матери отец мой не стал ни купцом, ни чиновником, не потонул в гуще беспросветного мещанства», — вспоминал его сын Александр. Более того, Лидия Терентьевна добилась у мужа разрешения переехать в Петербург для обучения детей (1873). В 1874 году Николай сдал экзамены во 2-е петербургское реальное училище.

Любовь к книгам у него проявилась очень рано, а вот понимание значения книг пришло не сразу: «Будучи еще в реальном училище, в 1875 г., я подбил мою мать открыть библиотеку. Она продала два выигрышных билета, купила на 60 рублей книг, остальное взяла в кредит. Всего было куплено около 600 книг. Это было 22 октября 1875 г. — открыта библиотека Л.Т.Рубакиной на Могилевской улице. Я был мальчиком в этой библиотеке и рылся в книгах... Мать и я в книгах ровно ничего не понимали».

Писать Николай начал тоже очень рано, еще с детства он мечтал о том, чтобы стать писателем. «В девять лет он составил список своих будущих сочинений, списав их названия из журнала “Эпоха” за 1864 год, отвез список в типографию, приложил к нему две копейки... за напечатание и убежал. В 1871 году, то есть в том же возрасте, он составил географический словарь, писал что-то, делал выписки из книг и журналов». В 13 лет «издавал» рукописный журнал «Стрела». В 16 лет, в 1878 году, он опубликовал свою первую научную статью «О боготворении животных» в журнале «Детское чтение» и даже получил за нее гонорар в 16 рублей. В 1879 году Николай напечатал вторую научную статью в «Семейных вечерах» Софьи Каптиревой «Всегда ли люди умели писать», а потом третью, четвертую и так далее. Он всегда давал такие названия своим статьям и книжкам, чтобы пробудить интерес к ним у взявшего их в руки. В 1879–1880 годах Рубакин писал сатирические стихи для «Стрекозы», «Будильника» и других юмористических журналов тех времен, печатался под псевдонимами («Р.», «Р-н», «Ораниенбаумский» и другие).

В 1880 году познакомился с философией Огюста Конта и его «религией человечества» и сразу же им увлекся, да так, что сохранил это увлечение до последних своих дней. Ему у него понравились и классификация наук, и принцип энциклопедичности.

Николай хотел поступать в университет, а для этого нужно было знать латынь и греческий язык, и не только, он упросил родителей забрать его из шестого класса реального училища и стал готовиться к экзаменам самостоятельно. За 13 месяцев изучил все предметы досконально и, сдав блестяще экзамен на аттестат зрелости при гимназии, поступил в Петербургский университет на естественное отделение физико-математического факультета (1881). Однако решил учиться сразу на трех факультетах: главными были естественные науки — основа всех наук по Конту, но одновременно он посещал лекции на юридическом и историко-филологическом факультетах и проходил их курсы: «…За 5 лет я одолел все три факультета систематически».

Политики Николай Александрович не избегал. Уже в начале 1880-х годов он примкнул к «социалистическому течению русской общественной мысли» и стал усиленно изучать социализм, в основном по нелегальной литературе того времени, ее распространять, а с 1882 года и писать в различных подпольных изданиях.

В год окончания университета у Рубакина была выпускной работа на тему «О развитии крови в сердце у зародыша цыпленка». Отец ему даже купил для этого микроскоп Зейберта, который он хранил потом всю свою жизнь. За эту работу, сделанную за 1,5 месяца, он получил Золотую медаль (1887).

А вскоре его арестовали по делу о «Санкт-Петербургской студенческой корпорации», членом которой он состоял, вменив в наказание предварительный арест с подчинением его затем гласному надзору полиции на один год. Еще в университете он познакомился с Александром Ульяновым. Вошел в один из научных кружков, которым тот руководил. За подготовку покушения на Александра III пятерых заговорщиков казнили, среди них был и его кумир. Эта казнь произвела на Рубакина сильнейшее впечатление и, как он сам потом признавался, сделала из него революционера. В одном из нелегальных журналов он тогда поместил свои стихи без подписи.

Тяжко мне,
Но не могу я с злой судьбой моей мириться.
Я один, но не могу я с силой темною не биться.
Я погибну, ну так что же,
Коль мое погибнет тело?!
Будет дух мой так же биться
Все за то ж святое дело.
Я желал бы
Сон — нарушить.
Жизнь пресыщенных — разрушить.
Мрак — развеять, разогнать.
Всем униженным, скорбящим,
Всем о счастии молящим
Я желал бы счастье дать.
Я хотел бы это счастье
С бою взять — народной властью!
Слабых духом — поддержать.
Унижающих — унизить.
Обижающих — обидеть.
В мертвых — снова жизнь вдохнуть.
Старый мир — возненавидеть,
Старый строй — перевернуть.
...Я погибну, ну так что же,
Коль мое погибнет тело?!
Будет дух мой так же биться
Все за то ж святое дело.

По существу же, Рубакин не был революционером. Он только им помогал словом и, когда получалось, деньгами, лично не участвуя ни в какой революционной организации.

Осенью 1887 года он познакомился с семьей вологодского чиновника Игнатьева, дочь которого, Надежда Ивановна, стала вскоре его женой и матерью сыновей Александра, а потом и Михаила.

В конце 1880-х и начале 1990-х годов началась активная просветительская деятельность Рубакина. В 1890–1891 годах он редактировал журнал «Мир божий». Став членом и секретарем Комитета грамотности, разбудил от долгой спячки это учреждение, предложив ему свой «Опыт чтения для народа», который он составил вместе с группой учителей воскресных рабочих школ. Неожиданно быстро получил известность как писатель, притом писатель оригинальный, серьезно работающий над вопросами разработки литературы для народа на новых принципах. В 1889 году в «Северном вестнике» появилась его статья «К характеристике читателя и писателя из народа», которую приветствовал П.Б.Струве в «Русской школе» (1890) и Г.В.Плеханов.

В 1892 году библиотека матери перешла полностью в ведение Николая Александровича, ведь он был первым ее библиотекарем и библиографом. Еще мальчишкой составлял для нее каталог, состоящий тогда из 1500 книг и 26 журналов. После перехода библиотеки в его руки начался стремительный ее рост. К 1900 году, то есть к своему 25-летию, библиотека насчитывала уже 57 тысяч томов (40 тысяч названий). Фонды ее пополнялись и покупками, и дарами. Ей также были переданы библиотеки известных тогда педагогов А.Бетхера, И.Рашевского, А.Кирпотенко, профессора Н.Незеленова. Она стала популярной не только среди писателей, ученых, но и среди гимназистов, студентов и рабочих. В 1900 году в России было около тысячи частных библиотек, Рубакин установил с ними связь для обмена книгами, для облегчения приобретения новых книг по небольшой цене, посылал им свои авторские экземпляры, рассылал дублеты. С 1894 по 1902 год было разослано более 10 тысяч книг. Таким образом, создавалась сеть межбиблиотечных взаимоотношений, впоследствии широко распространившаяся по России. А к 1907 году книжный фонд его библиотеки насчитывал уже 115 000 единиц. Рубакин умел добывать книги отовсюду — от авторов, от издательств, от знакомых, — всё шло читателям. Он тоже был читателем, но особенным, брал книгу в руки особым движением, перелистывал ее, разумеется, никогда не слюнявя палец, а беря страницу подушечкой среднего пальца за ее верхний край, поэтому книга не пачкалась, не мялась, легко перелистывалась.

В двух своих работах «Опыт программы для исследования литературы для народа» и «Этюды о русской читающей публике», основываясь на изучении читателя и его интересов, Рубакин дал принципы подхода писателя к созданию литературы для народа, не лубочной, не «народнической», а подлинной. Он стремился не поучать народ — народ и сам мог разобраться в том, что ему нужно, а изучить потребности народа в чтении, чтобы отработать способы удовлетворения этих потребностей. Книга для жизни, а не жизнь для книги, — было девизом Рубакина. Он считал, что образование способно вызвать в разобщенных людях великую созидательную энергию, а неравенство в образовании рассматривал как важнейшее орудие в руках господствующих классов. Им также владела абсолютная вера в могущество самообразования. Рубакин никогда не был чистым книжником. Любая книга рассматривалась им в тесной взаимосвязи с читателем: «История литературы не есть только история писателей и их произведений, но и история читателей этих произведений».

И.Д.Сытин по инициативе Николая Александровича затеял издание специальной «Библиотеки для самообразования». Он же стал первым издавать «Народный календарь», в котором печатались статьи по различным отраслям знания, многие из них были написаны Рубакиным. Календарь достиг колоссального по тем временам тиража — свыше 2 миллионов экземпляров в год. Он имелся почти в каждой крестьянской семье. Книжки Рубакина читались с увлечением крестьянами и рабочими, прежде всего, но также и интеллигентами, гимназистами, студентами. Они брались нарасхват. Параллельно у Рубакина началась многолетняя работа в различных прогрессивных издательствах. В 1897–1899 годах он вел особый отдел у Сытина, в 1901 году заведовал издательством Алексеева, печатался в литературном альманахе «Новое слово».

После выступления литераторов Петербурга в 1901 году с протестом против избиения студенческой демонстрации, Рубакин был выслан из столицы. Он уехал в Крым, где жил на даче у знакомого профессора-метеоролога В.П.Коломийцева, увлекся его женой Людмилой Александровной, она была прекрасной пианисткой, это все и решило. В 1902 году последовали его развод с женой и женитьба на Людмиле Александровне.

Под влиянием Е.Брешко-Брешковской в Крыму он вступил в партию эсеров (но после разоблачения Азефа ее покинул в 1909 году). В 1904 году по приказу министра внутренних дел Плеве Рубакин был выслан за границу «навсегда». А после убийства Плеве эсером Е.С.Сазоновым ему разрешено было вернуться в Россию, что он и сделал.

В 1906 году Николай Александрович переехал из Петербурга в Финляндию, в Выборг. В 1907 году передал в дар Петербургскому отделу Всероссийской лиги образования свою библиотеку и уехал в Швейцарию. Проживал в Кларане, где завязал тесные связи и дружеские отношения с русскими политэмигрантами, и снова начал собирать библиотеку.

В Первую мировую войну, около Кларана в Монтрё возник русский клуб, в который вошли, с одной стороны, русские политэмигранты, жившие в Швейцарии, а с другой — состоятельные русские, приехавшие на отдых в Швейцарию и не вернувшиеся в Россию из-за войны. Рубакин резко протестовал против Версальского мира и сурово осудил эту войну.

В первые годы после революции (1918–1919) Николай Александрович написал на французском и немецком языках брошюры о причинах и характере Октября («Что такое русская революция» и другие). Постоянно публиковал реферативный материал о советских книгах в изданиях Международного института интеллектуального сотрудничества при Лиге Наций и сыграл видную роль в пропаганде советской литературы. Советские издательства, Книжная палата, Ленинка присылали ему постоянно новые книги для его библиотеки.

У Рубакина установились связи также среди европейских ученых и писателей, он сблизился с Роменом Ролланом. В Швейцарии было создано большинство теоретических его работ, закончено второе издание крупнейшей труда — «Среди книг», теперь уже в трех томах (1911–1915; первое, однотомное, издание вышло в 1905 году). Здесь же Рубакиным в 1916 году была разработана и его знаменитая теория библиопсихологии, в основу которой легли убеждения в существовании разных читательских типов («Психология и книга»), и была создана под нее секция при Институте Ж.-Ж.Руссо в Женеве. А вскоре на базе секции библиопсихологии был основан в Швейцарии Международный институт, в который Николай Александрович привлек крупных европейских ученых — психологов и библиографов.

В 1930 году Совет народных комиссаров СССР постановил назначить Рубакину персональную пенсию. Во время Второй мировой войны в Швейцарию из Германии бежало много советских военных и гражданских лиц из фашистских концлагерей. Рубакин сердечно к ним относился, снабжал их книгами из своей библиотеки и помогал всем, чем мог. Всего он передал для лагерей около десяти тысяч книг. Рубакин встретил победу советского народа над гитлеровской Германией с несказанной радостью и гордостью.

Николай Александрович ушел из жизни в 84 года — 23 ноября 1946 года в Лозанне.

Урна с его прахом была перевезена в Москву и захоронена на Новодевичьем кладбище в 1948 году. В том же году его вторая библиотека, завещанная им Советскому Союзу, была перевезена в Москву и размещена в качестве особого отдела (фонд Рб) в Государственной библиотеке им. В.И.Ленина (ныне Российской государственной библиотеке).

Рубакиным было опубликовано 350 журнальных статей, не считая газетных, написано и издано 280 книг и брошюр, в том числе 233 (включая индивидуальные программы для чтения и самообразования) для читателей — крестьян и рабочих. Научно-популярные книжки Рубакина издавались на 28 языках. 47 написанных Рубакиным книг были запрещены и уничтожены царской цензурой сразу же после их выхода, 7 книг были искалечены той же цензурой.

Из всех его псевдонимов самый любимый Рубакиным — «Книжный червяк».

Народ свой он любил беззаветно, ему и только ему был посвящен его титанический труд.

См. публикации Н.А.Рубакина в каталоге библиотеки ДРЗ.

Источники:

Рубакин А.Н. Рубакин: (Лоцман книжного моря). М.: Молодая гвардия, 1967. (Жизнь замечательных людей).

В.Р.Зубова

Сравнительный анализ концепции личности П.Л.Лаврова и Н.К.Михайловского Оганян К.К.
https://cyberleninka.ru/articl...ogo/viewer
...
Социальная философия П. Л. Лаврова и Н. К. Михайловского: Историко-сравнительный анализ
тема диссертации и автореферата по ВАК РФ 09.00.03, доктор философских наук Юдин, Александр Ильич
https://www.dissercat.com/cont...nyi-analiz

Петр Лаврович Лавров (1823-1900) и Николай Константинович Михайловский (1842-1904) - выдающиеся русские философы, социологи, публицисты.

П.Л.Лавров был одной из самых колоритных, ярких фигур в истории русской общественной жизни. Современников он поражал необыкновенной эрудицией, глубиной и энциклопедичностью своих знаний. «С огромной, почти энциклопедической эрудицией, с обширной начитанностью в различных областях знания и в главнейших европейских литературах Лавров соединял дар широкого философского обобщения. Он был философом в истинном смысле этого слова. Многочисленные факты и сведения из различных областей знания и жизни, сохранившееся в его феноменальной памяти, не лежали там в виде сырого материала, а получали философскую обработку, группировались и объединялись в стройную систему идей, в то целое, которое принято называть философией», - писал Д.Н.Овсянико-Куликовский [1]. При этом дар глубокого мыслителя Лавров сочетал с темпераментом публициста и общественного деятеля. В 1860-е годы, будучи благополучным профессором Артиллерийской академии, полковником русской армии он увлекся общественно-политическими проблемами, за что и был сослан в ссылку в Вологодскую губернию. В 1870 году он бежал из России и до конца жизни прожил в Западной Европе. Лавров поддерживал дружеские отношения с К.Марксом и Ф.Энгельсом, принимал непосредственное участие в Парижской Коммуне, был делегатом I конгресса II Интернационала. Как отмечал Г.В.Плеханов, «Лавров был горячим приверженцем международного социализма и в этом смысле он был нашим товарищем» [2]. Это органическое соединение теоретической и практической деятельности характерно для русских мыслителей. По мнению Н.А.Бердяева, само знание для русского человека не обладает абсолютной ценностью, ему необходимо связать его с жизнью. «Русскую философию, (в отличие от западной) нельзя сводит к профессиональной деятельности, к писанию и чтению книг - это вопросы жизни, на которые следует отвечать целой жизнью» [3], - писал А.Валицкий. Для Лаврова теоретические искания и сама жизнь, практическая деятельность, направленная на реализацию собственных идей суть одно и то же. Биографические данные о Лаврове содержаться в следующих работах [4].

Н.К.Михайловский учился в Петербургском институте горных инженеров. За участие в студенческих беспорядках 1861 года вынужден был покинуть институт, так и не закончив его. Затем долгие годы работал в легальной русской прессе, вся его жизнь была связана с литературной (в широком смысле слова) деятельностью. Он был сотрудником «Книжного вестника», «Отечественных записок», «Северного вестника», «Русской мысли» и других изданий. Как публицист Михайловский очень тонко и остро чувствовал и выражал потребности своего времени, потребности общества. «Творческая мысль у Михайловского работала очень сильно - это был ум, способный к широким обобщениям, к смелым построениям, ум глубокий и философски одаренный», - писал В.В.Зеньковский [5]. «Он долгое время был, что называется, бессменным рыцарем на полемических турнирах в русской журналистике, «рубился» с либералами, консерваторами, монархистами. Он первым поднял перчатку, брошенную народникам русскими марксистами», - писал о Михайловском В.Г.Хорос [6].

Так же страстно мыслитель полемизировал на философском поприще, вступая в полемику с гегелизмом, марксизмом, дарвинизмом, органи-цизмом. Главной задачей философско-социологического творчества мыслителя являлось создание некой совершенной системы, которую он называл системой двуединой правды, органично включающей в себя правду-истину и правду-справедливость.

Биографические сведения о Михайловском содержаться в следующих работах [7].

Общность теоретических взглядов мыслителей позволяет, на наш взгляд, рассматривать их социально-философские идеи вместе, в рамках одного исследования. Хотя Михайловский принадлежал к либеральному народничеству, но среди идеологов революционного народничества он был ближе всего к Лаврову. Как отмечали А.А.Галактионов и П.Ф.Никандров «в философии и Михайловский и Лавров были одинаково близки к позитивизму, а в социологии представляли одну школу, получившую название «субъективной» [8]. Более того, позитивизм оказал существенное влияние на Лаврова и Михайловского. Позитивизм, позитивистская социология есть путь расхождения Лаврова с марксизмом, которое у Михайловского стало более явственным, что привело к открытой полемике с марксистами.

В построении своих мировоззренческих систем они были также близки. Философия Лаврова есть объединяющая мысль, включающая в себя теоретическую и практическую философию. Михайловский стремился к созданию мировоззрения, включающего в себя правду-истину и правду-справедливость, мировоззрению, синтезирующему действительность и идеал. Как отмечал П.Витязев, их объединяло «общее искание правды, распадающееся на истину и справедливость. Научная истина, объединяющая весь мир, в том числе и человека, справедливость, дающая возможность оценивать этот мир и изменять его в лучшую сторону, - вот, чему служили и Лавров, и Михайловский» [9]. Однако существование общности в главном, не исключало их особенности в особенном. «Они едины исторически, только по своему идейному содержанию. Если же их сравнить по параллели психологической, то это два различных человека, две резких противоположности. Возьмите Михайловского. Это - воплощенная страсть. Михайловский не способен покинуть грешную землю и уйти в заоблачные выси теории. Возьмите теперь Лаврова. Сухая, чисто абстрактная философская мысль. Ни малейшей крупинки чувства. Это холодна логика мысли, как бы оторванная от грешной земли. И если у Михайловского во всем преобладал публицист, то у Лаврова философ», - писал П.Витязев [10].

Исследование социальной философии Лаврова и Михайловского в рамках единой проблематики позволяет провести сравнительное исследование их творчества, выявить общее, присущее, обоим мыслителям, а также особенное, отличающее их друг от друга в силу разности их философских темпераментов, разной способности к системообразующему мышлению, интуитивным прозрением, разной обусловленности их творчества социальной действительностью. Сравнительно исторический анализ позволяет выявить направленность эволюции, развития светской традиции истории русской философии второй половины XIX века, что является необходимым для разработки концепции истории русской философии.

Источниковедческой базой исследования являются работы Лаврова, Михайловского и других русских мыслителей XIX века. Работы Лаврова публиковались в периодической печати, выходили отдельными изданиями в России и в Европе. Попытка издания первого собрания сочинений Лаврова была осуществлена эсерами в 1917-1918 годах, но, по политическим причинам не была до конца реализована. Второй раз предполагалась издать восемь томов избранных произведений Лаврова на социально-политические темы, но вышло только, по политическим мотивам, четыре тома в 1934-1935 годах. Последнее издание работ Лаврова была осуществлено в 1965 году, вышел двухтомник в серии «Философское наследие». Таким образом, систематического академического издания работ мыслителя так и не было осуществлено.

Михайловскому в этом смысле повезло еще меньше. Работы мыслителя при его жизни публиковались в периодической печати. Попытка систематизации его работ была предпринята горячим приверженцем мыслителя Е.Е.Колосовым. В основном работы Михайловского собраны в десятитомном собрании сочинений, изданном после смерти мыслителя в 19061914 годах, в котором отсутствует девятый том. В советское время издавались лишь, по идеологическим причинам, сборники литературно-критических работ мыслителя.

НЕ ПОТЕРЯТЬ!!!!!

ЭЛЕКТРОННАЯ БИБЛИОТЕКА
ИСТОРИЧЕСКИХ ДОКУМЕНТОВ
https://docs.historyrussia.org...t_1_ru.key

Поиск ФИНЛЯНДИЯ

2743 Протоколы допросов члена Кронштадтского ВРК С.С. Вершинина. 8 марта Оппозиционные силы против большевистской диктатуры в 1918–1922 гг.
Гражданская война -- Кронштадтское восстание
Первые годы советской власти -- Антибольшевистские силы и эмиграция Протоколы допросов члена Кронштадтского ВРК С.С. Вершинина. 8 марта // ЦА ФСБ, ф. 114728, т. 22, л. 31-33. Подлинник. Рукопись красными чернилами; т. 17, п. 3, л. 1. Копия.
Страница 2 была принята резолюция: умереть или победить. Собрания членов Ревкома в Кронштадте не было ни одного3). С Финляндией сношений в настоящий момент нет, а что будет в будущем, не знаю. Желание Ревкома войти в переговоры с Советс

2744 Протоколы допросов члена Кронштадтского ВРК П.М. Перепелкина 24 и 28 марта. 28 марта Оппозиционные силы против большевистской диктатуры в 1918–1922 гг.
Гражданская война -- Кронштадтское восстание
Первые годы советской власти -- Антибольшевистские силы и эмиграция Протоколы допросов члена Кронштадтского ВРК П.М. Перепелкина 24 и 28 марта. 28 марта // ЦА ФСБ, ф. 114728, т. 22, л. 8-10, 6-7. Подлинники. Рукописи фиолетовыми и черными чернилами; л. 4-5. Заверенная копия; т. 17, л. 4 об.-5 об. Копии.
Страница 1 о вызвался участвовать в мятеже. Орешин и Архипов (члены Ревкома) были 14—15 марта делегированы Ревкомом в Финляндию для ускорения присылки продовольствия и медикаментов, обещанных Красным Крестом. Заявление В.Чернова, быв.
Страница 2 адт барон Вилькен доложил на заседании Ревкома, на котором присутствовали представители штаба крепости, что Финляндия ни в какие сношения с Кронштадтом не вступит. Перепелкин Петр. 28/1II 21. Допросил Я.Агранов. ЦА ФСБ, ф. 1
Петриченко С.М., 1892 г. рождения, уроженец с. Никитинка, Жиздринского р-на, русский, с 1921 г. проживал в Финляндии, подданства не имеет3/ Допрос начат в 22 часа. Вопрос: На предыдущем допросе1 вы показали, что в 1921 г. в
2745 Протоколы допросов члена Кронштадтского ВРК П.М. Перепелкина 24 и 28 марта. 24 марта ............