Партизаны Крыма - Генеалогический форум ВГД. Тема №38810

На сайте ВГД собираются люди, увлеченные генеалогией, историей, геральдикой и т.д. Здесь вы найдете собеседников, экспертов, умелых помощников в поисках предков и родственников. Вам подскажут где искать документы о павших в боях и пропавших без вести, в какой архив обратиться при исследовании родословной своей семьи, помогут определить по старой фотографии принадлежность к воинским частям, ведомствам и чину. ВГД - поиск людей в прошлом, настоящем и будущем!

НЕПРОСТАЯ ИСТОРИЯ ПАРТИЗАНСКОГО ОТРЯДА ИМЕНИ СТАЛИНА. СТАРОКАРАНТИНСКИЕ КАМЕНОЛОМНИ (1943–1944): К ВОПРОСУ ОБ ОРГАНИЗАЦИИ, БОЕВОЙ АКТИВНОСТИ, ВНУТРЕННИХ ПРОБЛЕМАХ

Журнал "Историческое наследие Крыма", № 19, 2007.
....................
Организатором отряда являлся К. К. Мухлынин, житель поселка Камыш-Бурун, до войны работавший электриком на аглофабрике. С началом войны он был призван в ряды РККА4 и, по некоторым данным, участвовал в прикрытии отхода основных сил Крым-фронта на Тамань, не сумел переправиться и остался в поселке, где проживала его семья [7]. По другим данным, он вернулся домой в 1943 году, совершив побег из плена, и в числе других мужчин поселка был привлечен немцами на работу в депо на Камыш-Бурунской железнодорожной ветке [8].

В поселке Мухлынин собрал группу патриотически настроенной молодежи в составе около 10 человек, которая стала ядром будущего отряда. В нее вошли В. Панкратов, Н. Гаврилов, И. Чепелев, А. Филатова и другие. Группа располагала пишущей машинкой и радиоприемником, которые хранились на квартире у А. Филатовой. Она же печатала на машинке листовки и сводки Совинформбюро, которые распространялись в поселке.

Постепенно зрела мысль о создании партизанского отряда. Разместить его решено было на месте базирования партизан в 1941 году. Начались заготовки продовольствия и оружия, которые в ночное время переправляли в каменоломни.
.......................................

По воспоминаниям жены К. Мухлынина, Н. Я. Марченко, от расправы их спасло то обстоятельство, что они предусмотрительно спрятали исправные башмаки. Ее саму с ребенком продержали сутки в комендатуре и, направляя на ребенка оружие, требовали дать показания, что муж является партизаном. После выхода из тюрьмы указанная группа лиц во главе с Мухлыниным ушла в каменоломни. О серьезной настроенности на борьбу свидетельствует тот факт, что К. Мухлынин в целях безопасности отправил семью из города [13]. Другой партизан, В. Панкратов, отклонил просьбу матери забрать ее в каменоломни с двумя дочерьми, объяснив, что «у него отряд»
......................................

Первые 36 человек прибыли в отряд 3–5 октября 1943 года. Приток людей увеличился в связи с начавшейся эвакуацией населения из Орджоникидзевского района. С 15 по 31 октября партизанами стали еще 30 человек. В ноябре-декабре рост численности отряда продолжался. 10 человек, также укрывавшихся от эвакуации, прибыли из Оливенских каменоломен6. Здесь небольшой группой руководил, по некоторым данным, красноармеец Семен

Последние даты прибытия в отряд — 25 декабря (прибыли 3 человека) и 28-го (1 человек). Численность отряда по спискам, утвержденным в 1962 году, составила 102 человека (из них 11 женщин). По спискам же, представленным в 1944 году в КШПД для утверждения состава отряда, — 89 человек (из них 10 женщин) [16]
Состав отряда был сравнительно «молодым»: молодежи 1923–1928 годов рождения — 65 человек, остальные 1903–1922 годов рождения, из них военнослужащих — 7 человек. Возможно, количество военнослужащих было больше указанного, поскольку мужчины 1903–1922 годов рождения призывались еще в 1941 году, а молодежь 1923–1924 годов рождения подлежала призыву в 1942 году, когда город был освобожден.
.................

Сведения о призыве некоторых партизан содержатся в их воспоминаниях. Так, Н. Куринев (1924 г. р.) призван в ряды РККА в марте 1942 года. Воевал рядовым, под Сталинградом попал в плен, бежал. До-брался в деревню Ново-Алексеевка Ленинского района, где был выдан татарами и заключен в Семиколодезянский лагерь. Снова бежал, пришел домой, в свой поселок. Узнав об организации отряда, ушел в партизаны [18]. Возможно, в отряде он был не единственным вчерашним школьником, кому довелось побывать в бою, хлебнуть горечь поражения и ужасы плена. Несомненно, такие люди шли в отряд бороться осознанно. По некоторым данным, на фронте под Севастополем попал в плен и потом бежал также старшина 2-й статьи, моряк ЧФ А. Чередниченко [19].
..............................

Сами же партизаны, говоря о численности отряда, скорее всего, относят сюда и гражданское население. Так, партизан П. Марченко приводит цифру 170–180 человек, Н. Гаврилов — 200–230, но при этом не указывают, это только боевой состав или в том числе гражданские лица. Более конкретны цифры Т. Кокошко — до 140 человек, «…в том числе женщины, старики, дети», и А. Эмина — всего 180 человек, из них бойцов — 80, а «…остальные были женщины, которых вынуждены были за-брать…». Эти данные представляются нам более реальными. Приблизительно такое же количество называет и С. М. Лазарев8, который по поручению партийных и советских органов занимался составлением списков отряда сразу же после освобождения города: «Я… устанавливал этот факт, кто с ними (имеет в виду партизан. — Г. К.) был. Мы насчитали 170 человек…» [20]. Надо полагать, что это общее количество всех находившихся в каменоломнях.
8 С. М. Лазарев в 1941 г. являлся командиром отряда в этих же каменоломнях, в 1943-м сражался в других партизанских отрядах Крыма. Ранен в Зуйских лесах, после излечения, с 12 апреля 1944 г., находился в Керчи.

Отряд было решено назвать именем Сталина. Командиром на общем собрании избрали К. Мухлынина, судя по всему пользовавшегося большим авторитетом. Его заместителем стал В. Панкратов (1926 г. р.), работавший до оккупации слесарем на СРЗ. Как вспоминают сами партизаны, несмотря на молодость, избрание на эту должность определило то, что он «…мальчик был смышленый, отлично знал все хода (в каменоломнях. — Г. К.), немецкий язык, был боевой» [21]. Комиссаром стал Д. Васюнин (1914 г. р.) по специальности штукатур. Были созданы Военный совет отряда, четыре боевых отделения, которыми командовали М. Федоренко (1923 г. р.), И. Чепелев (1924 г. р.), М. Стороженко и В. Родин (оба 1925 г. р.) и отделение разведки. По одним данным, им командовал А. Чередниченко (1916 г. р.), по другим — В. Панкратов. Почему все отделения не возглавили имевшиеся в отряде военнослужащие, сказать сложно. Некоторые из них прибыли в каменоломни, когда отряд уже организационно оформился. Возможно, выбор пал на местных жителей, так как партизаны их хорошо знали. Учитывался и фактор знания местности, на которой придется воевать.

Были организованы госпиталь, склад, где хранились заготовленные продукты, кухня. Запасы продовольствия пополнялись в результате вылазок за продуктами. Партизаны нападали в основном на одиночно следовавшие румынские подводы. Все добытые продукты подлежали сдаче на склад.
........................

Разведчиками было совершено и первое нападение на немецкую легковую автомашину: находившиеся в ней два офицера и шофер были убиты, партизанам достались автомат и пистолет системы «Вальтер» [25]. Как вспоминал И. Чепелев, другим партизанам тоже не терпелось попробовать свои силы, а главное — добыть в бою оружие.
...........................Вот как описал первый бой отряда И. Чепелев: «Вслед за одиночным выстрелом последовали дружные залпы партизан по автомашинам. Кто имел гранаты — бросали, они взрывались в гуще автомашин. Четыре машины загорелись, немцы стали в панике выскакивать. Загоревшиеся автомашины хорошо освещали немцев, которых партизаны расстреливали с криками «Ура!»...............
..........................
Уже после первой вылазки среди партизан возникли разногласия. Некоторые (Рязанов, Чинов) стали упрекать командование в неправильных действиях и высказались за отказ от боевых операций и «сохранение» сил отряда до прихода регулярных советских войск. Военный совет принял решение о продолжении активных боевых действий. Чтобы поднять боевой дух партизан после первого неудачного боя, И. Чепелев со своим отделением высказался за проведение новой вылазки. В боевом выходе также участвовали командир и комиссар, отделение разведки. .....................

Наиболее активно отряд действовал в ноябре 1943 года, после высадки советского десанта в район Эльтигена, когда немцы перебрасывали подкрепление, технику и боеприпасы к захваченному десантниками плацдарму. Потери партизан в этом месяце составили 4 человека, в их числе — погибший 3 ноября в бою командир отряда. Его сменил М. Рязанов (по другим данным, некоторое время отрядом командовал В. Панкратов). Смена руководства повлекла за собой снижение боевой активности и внутренний раскол в партизанской среде. Повлияли на это и мероприятия против партизан, которые противник предпринял после ликвидации эльтигенского плацдарма..........................

9 декабря произошло событие, которое, казалось, должно было существенно повлиять на усиление боевой активности партизан: разведчики доставили в каменоломни группу советских военнослужащих — 14 человек из состава эльтигенского десанта во главе с командиром 335 гв. сп 117 гв. сд полковником П. И. Нестеровым. Сами партизаны отмечали, что с приходом военнослужащих в отряде окрепла дисциплина, были созданы штаб, партийная (из числа прибывших) и комсомольская организации. Нестерову предложили возглавить отряд, но он отказался, мотивируя тем, что ему необходимо пробиваться на соединение с действующими частями, и согласился временно исполнять обязанности начальника штаба. В отряде «эльтигеновцы» пробыли более двух месяцев, но их присутствие не привело к всплеску боевой активности. Как позднее указывал Нестеров в своем объяснении, составленном по факту пребывания в партизанском отряде, провести разработанные им около 10 операций, несмотря на утверждение их советом отряда, он не смог, так как партизаны «не соглашались». Были проведены только две из них, которыми он руководил лично, но успеха они не имели, поскольку партизаны не отходили от каменоломен далее чем на пять километров, а «при первых же выстрелах бежали, бросая даже своих раненых товарищей» [28]. (Последнее явно преувеличено, так как партизаны не оставляли на поле боя и погибших, местом захоронения которых указаны каменоломни). Начальник штаба этого же полка Х. Ф. Ванжа вспоминал, что партизаны совместно с военнослужащими совершали небольшие вылазки. Так, во время одной из них была захвачена автомашина с крупой и повозка с двумя лошадьми10.....................
Надо полагать, что причина указанной Нестеровым пассивности кроется прежде всего в том, что среди партизан сложились по крайней мере три точки зрения относительно дальнейшей судьбы отряда, руководство которым в это время, скорее всего, принял М. Рязанов (1904 г. р.). Он предложил все усилия направить на спасение населения: к этому моменту все ощутимее стала нехватка продовольствия и воды. Его точку зрения разделяли некоторые мужчины, прибывшие в каменоломни с семьями. Другие партизаны, сгруппировавшиеся вокруг В. Панкратова, были за проведение активных боевых действий. Среди партизан имело место также и стремление к переходу в Старокрымские леса. Для установления связи с партизанами Старого Крыма еще 30 ноября была направлена разведка, которая поставленной задачи не выполнила.

Все заметнее становились признаки назревающего конфликта. Его очевидное проявление спровоцировало нарушение группой партизан во главе с В. Панкратовым запрета командира отряда на совершение без его ведома боевых вылазок. В один из январских дней «панкратовцы» напали на запряженную быками румынскую подводу с продовольствием. Ездовой был убит, а подводу с быками они до вечера держали под обстрелом, не подпуская прибывших румын. С наступлением темноты партизаны порубили на части быков и вместе с продуктами перенесли в каменоломни. За нарушение приказа командира Панкратов был арестован с изъятием оружия. Вспыхнул конфликт: одни партизаны вступились за Панкратова, другие поддержали Рязанова. Конфликт мог перерасти в столкновение, но его погасили военные. Участников конфликтующих сторон по очереди вызывали к Нестерову. «Панкратовцы» настаивали на смещении М. Рязанова. В противном случае было решено отделиться, уйти в другие выработки и создать свой отряд. Но достигнут компромиссный вариант: новым командиром отряда стал А. Чередниченко (1916 г. р.), до войны — рыбак. Панкратова оставили на должности заместителя командира.

Группа партизан, поддержавшая М. Рязанова, ушла из расположения отряда вместе с семьями, унеся с собой часть продовольствия. Вместе с тем они продолжали принимать участие в совместных вылазках за продуктами, иногда подобная инициатива исходила лично от них.

В феврале закончились запасы продовольствия. 18 февраля «нестеровцы» приняли решение о прорыве через линию фронта. Помочь им в этом должны были партизаны. Для прорыва создавались смешанные «пятерки». Все участвовавшие в переводе военнослужащих партизаны должны были вернуться в отряд, чего им сделать не удалось: каменоломни были полностью блокированы. По некоторым данным, в состав первой группы вошел В. Панкратов. При возвращении в отряд он был схвачен и позднее расстрелян в поселке Семь Колодезей11. В состав других групп вошли партизаны Н. Гаврилов, Н. Куренев, В. Оксанич, Т. Кокошко, В. Саляхов, М. Федоренко. Группа, в которую вошли партизаны А. Филатова, В. Стародонкин, А. Шинковский, П. Ниделков и от военнослужащих Н. Губецкая (Голубецкая), была обнаружена. Линию фронта перешел только Ниделков. Губецкая попала в лагерь, откуда ей помогли бежать местные жители. Трое других были расстреляны в Семи Колодезях. Их тела, а также В. Панкратова были позднее опознаны родственниками. Участвовавшие в переводе последней группы партизаны Кокошко и Федоренко оставались с военнослужащими до конца: ответственность задания усиливалась наличием сейфа со штабными документами 335 сп и неврученными наградами.
........................

Угроза голода стала реальной. 5–10 марта в отдаленные сельские районы (где проживали родственники партизан) были посланы две группы с целью добычи продуктов. Одновременно они должны были вы-яснить пути возможного вывода из каменоломен населения и его последующего размещения. Одна из этих групп, в которую вошли П. Марченко, И. Чепелев, А. Савельев, А. Чижов, получила задание добраться до поселка Первомайское Маяк-Салынского района. Вернуться же в каменоломни эти партизаны не смогли: противник оборудовал пулеметные точки и посты, заминировал подступы к каменоломням и входы в них.

Другой состав — Г. Товарчи, К. Яцуна, Ф. Пономаренко и еще один партизан, фамилия которого не упоминается, — был направлен в деревню Ново-Николаевка того же района. И эта группа в каменоломни не вернулась. Известно, что двое партизан отделились и ушли в неизвестном направлении (Пономаренко внесен в списки как дезертир), а Товарчи и Яцун были задержаны в районе Ново-Николаевки. Товарчи удалось бежать, а Яцун в сопровождении румын 23 февраля был доставлен к каменоломням. При попытке укрыться в них он был убит своими: его приняли за инженера Спано, сотрудничавшего с немцами. Со слов Кокошко, обвинять Яцуна в предательстве не было никаких оснований: он прекрасно ориентировался в каменоломнях и мог провести румын к месту расположения отряда незаметно, а между тем вывел их прямо на пост. На теле Яцуна были обнаружены следы пыток — его избивали и жгли раскаленным прутом. Тем не менее Чередниченко внес его в списки предателей [29].

Таким образом, проблему вывода населения из каменоломен решить не удалось.

15 марта, в связи с полным отсутствием продовольствия, Чередниченко снял с себя командование и предложил пробиваться «кто как сможет». Часть партизан во главе с комиссаром Васюниным решилась на переход в Крымские леса, но была обнаружена, приняла бой и погибла. Другие партизаны (а также гражданские) покидали каменоломни мелкими группами и искали укрытия в близлежащих населенных пунктах. Некоторые вместе с семьями продолжали оставаться в каменоломнях, в том числе и отделившаяся группа Рязанова. Он предложил оставшимся партизанам провести совместные вылазки за продуктами. Однако в отряд никто из них не вернулся. Возникли подозрения, что их с целью присвоения добытых продуктов расстреляли «рязановцы». Ходили слухи и о том, что последние собираются выйти на поверхность, сдаться в плен и выдать партизан. Было принято решение их «убрать». Когда 25 марта «рязановцы» пришли в расположение отряда, они были расстреляны как предатели. В их числе братья Бунины, Рязановы, А. Калиевский. Успел скрыться И. Амелин. Вместе с семьей Рязанова, Г. Товарчий и некоторыми другими мирными жителями он вышел на поверхность, где все были расстреляны румынами. После освобождения города их трупы (всего 16) в двух могилах в районе каменоломен были обнаружены членами комиссии по расследованию злодеяний, совершенных немецко-фашистскими захватчиками на территории Орджоникидзевского района [30].

Как бывший командир и боевые товарищи вдруг стали для остальных врагами, которых заподозрили в возможном предательстве и, более того, обвинили в расстреле недавних соратников [31]? Какие причины вызвали ситуацию недоверия и подозрительности?

Происшедший конфликт следует рассматривать с учетом, прежде всего, психологического фактора. Люди, спустившиеся в каменоломни, ставили перед собой разные цели. Одни, ядро отряда, были нацелены на борьбу с врагом. Другие рассчитывали укрыться, «отсидеться» и дождаться уже очевидно скорого освобождения. Ведение боевых действий в их первоначальные планы не входило. Нелегко, видимо, было подчиниться и принятому решению о сдаче на склад продуктов, от наличия которых зависела жизнь их близких. Между тем казавшееся близким освобождение затягивалось. Пребывание на протяжении длительного времени в условиях замкнутого пространства негативно влияло на здоровье человека, сказывалось на отношениях между людьми. Ситуация усугублялась наличием противника, трудностями быта, а в дальнейшем — осознанием явной безвыходности положения. Здесь и сказалось отсутствие однородного коллектива, имеющего единые взгляды и цели.

Но и после смены руководства боевая активность отряда не возросла. Каменоломни покидали военно-служащие и сопровождавшие их партизаны, а оставшимся предстояло решить дальнейшую судьбу отряда. Намерение перейти в Крымские леса объясняет попытку вывода из каменоломен населения. Но партизаны, посланные в разведку для установления связи с отрядами Старого Крыма, а также в села для определения населения на проживание там, не возвратились. Продукты питания закончились. В этих условиях Чередниченко сложил с себя полномочия. Таким образом, организационно отряд распался 15 марта, а как боевая единица — еще раньше, в феврале 1944 года. С этого момента активные боевые действия, за исключением вылазок за продуктами, не велись.

После 15 марта в каменоломнях оставались партизаны, имевшие семьи, переход с которыми куда-либо был невозможен. Все они были уничтожены румынами 8 апреля 1944 года во время прочеса каменоломен. Среди них — партизаны Спасибенко (отец и два сына), Н. Абраменко, Л. Капустина, Н. Кравцов, С. Поляков, И. Бирчак, трупы которых, а также членов их семей (всего 39 человек) со следами пулевых и осколочных ранений были обнаружены в каменоломнях членами упоминавшейся выше комиссии Орджоникидзевского района [32]. Только 6-ти партизанам, не связанным семьями, в том числе и Чередниченко, удалось укрыться в отдаленных выработках, откуда они и были извлечены при обследовании каменоломен после освобождения. При этом имело место досадное недоразумение. Не имея сведений об освобождении города, 16 апреля партизаны застрелили одного из саперов, участвовавших в разминировании каменоломен, приняв его за румына [33].

Известные впоследствии факты расстрела одних партизан другими, а также обнаруженные в каменоломнях трупы погибших партизан и мирных граждан стали предметом дополнительной проверки деятельности отряда. Инициатором проверки, проведенной в 1962 году внештатным инструктором парткомиссии при Крымском обкоме КПУ Г. Крючковым, стал коммунист А. Я. Колобов, поставивший под сомнение факт существования отряда и проведения им активных боевых действий. Будучи в 1944 году председателем Орджоникидзевского райисполкома, он совместно с С. М. Лазаревым занимался составлением списков партизан и изучением деятельности отряда. С его слов, он прекратил этим заниматься после того, как выяснил, «…что в скале возникло недопонимание — образовалась группа слабых и сильных» [34]. Однако упомянутая ситуация не стала в то время объектом пристального внимания со стороны органов НКГБ, тем более что подобный случай имел место в отряде «Красный Сталинград», где по подозрению в предательстве и сотрудничестве с немцами были расстреляны два партизана из соседнего отряда имени Сталина, прибывшие туда для установления связи. Этот эпизод наряду с другими обстоятельствами, дискредитирующими отряд [35], поставил последний в разряд сначала «сомнительного», а после расследования его деятельности и проведенных спецпроверок в отношении некоторых партизан и самого командира — «лжепартизанского». С партизанским отрядом Старокарантинских каменоломен этого не произошло. Подлежащие призыву уцелевшие партизаны после недолгих спецпроверок были направлены на фронт, в том числе и последний командир Чередниченко.

http://a-pesni.org/ww2/oficial/krym/a-neprist.php

Гаргу Зекие
Я родилась 7 января 1927 года в деревне Кучук-Узень (ныне – Малореченское), расположенной в районе Алушты. Мои родители были простыми колхозниками, работали в поле день и ночь. Семья большая, росли восемь детей: шесть мальчиков и две девочки. В деревне жили крымские татары и русские, причем соседствовали очень дружно и не разбирались по национальному признаку. Особенно все любили отвечающего за Кучук-Узень врача-немца. Хотя он был зубным врачом, но при этом и роды принимал, и даже операции делал. Прекрасный человек
http://iremember.ru/partizani/gargu-zekie.html

22 cентября- День партизанской славы. Память о героях сохраняется в народе. (жители – партизаны Байдарской долины) Часть 1.

[ Изображение на стороннем сайте: ddefde52acdf.jpg ]

Автор памятника Милодан В.
Шли первые военные дни 1941 года. Население понимало, что Красной Армии придётся отступать, временно, но отступать. В то же время каждый, хотя и готовился к предстоящей борьбе, жил надеждой, что враг не войдёт вглубь полуострова. Но события развивались по- иному, и скоро стало ясно, что настало время уходить в лес. Основой для создания отрядов стали так называемые истребительные батальоны, сформированные местными отделениями НКВД, для борьбы с диверсантами противника, шпионами и вражескими парашютистами.

Уже в июле 1941 года был создан Балаклавский истребительный батальон. Из письма А. Гросса: «В июле 1941 года был создан Балаклавский истребительный батальон (командир Попов)

Вторая рота батальона располагалась на территории Байдарского табаксовхоза (ныне Орлиное). Его директор - Власенко Григорий Иванович стал командиром роты, куда вошли Мариченко Тося, Баздырева Надя, Дельяновы Федя и Николай, я и др.».

После окончания Феодосийского сельскохозяйсвенного техникума А. Гросс в 1941 году работал заведующим зооветеринарного участка в Байдарах, а в 1939 году в Уркусте.

В августе-сентябре 1941 года они группами выезжали к местам базирования: готовили продовольственные базы, изучали местность и военное дело, строили жилые землянки.

Рабочие и служащие после трудового дня изучали оружие, мины, готовились к диверсиям в тылу врага, готовились к борьбе с фашистскими захватчиками. Будущие партизаны учились ориентироваться в лесу, запоминали дороги, вместе с проводниками ходили по горным маршрутам. В лесах и на горных склонах, в самых глухих местах создавались крупные базы продовольствия и одежды. Севастопольский партизанский отряд заложил базы непадалёку от сёл Алсу (Морозовка), Атлаус (лесной кардон Красный камень), Ай-Тодор (с. Гористое). Балаклавцы – в горах, окружающих Байдарскую долину (район с. Орлиное).

25 октября 1941 года начал работу штаб партизанского движения Крыма. Вся горно-лесистая зона условно была разделена на пять партизанских районов. Почти всю территорию 5-го района – между Севастополем, Бахчисараем, Балаклавой и селом Байдары до Симеиза контролировали партизаны Севастопольского и Балаклавского отрядов. Командирами и комиссарами партизанских отрядов стали: Севастопольского – Красников В. В., Василенко Г. В. (с 23 ноября 1941 года – Пидворко К. Т. и Шакун А. Е.); Балаклавского – Газиев Г., комиссар Бектилеев.. Балаклавский отряд базировался в горах южнее сёл Байдарской долины. Боевая деятельность Севастопольского и Балаклавского отрядов была тесно связана. В отряды добровольно вливались люди различных профессий и занятий: рабочие заводов, колхозники табаксовхоза, школьники-старшеклассники, интеллигенция. Порой в партизаны уходили целыми семьями.

В Балаклавский партизанский батальон вошли колхозники наших сёл: Власенко Г. И. — директор табаксовхоза, братья Дельяновы Николай Ильич и Фёдор Ильич, Бадёнкин Илларион Фёдорович, заведующая детсадом Баздырева Надежда Ивановна и медсестра Маринченко Антонина, Гросс Андрес Хансович – ветврач, секретарь Байдарского сельсовета — Сеттаров Юсуф, председатель сельского совета деревни Уркуста Абдураманов Гафар и многие другие.

О своих боевых друзьях вспоминает боец партизанского отряда Холодов А. П.: «В нашем отряде была кухарка-партизанка, которой в то время было 17 лет. Звали её Дарья Игнатьевна Гомулина. Также воевал в Балаклавском партизанском отряде Вавилченко Иван Никитович».

«6 ноября, — рассказывает А.Х. Гросс, — отряд вышел в лес по Ялтинскому шоссе в сторону Байдарских ворот. Первый перевал был в доме лесника. Нас включили в группу разведки отряда – командир Епифанов. Началась трудная полоса всяких неожиданностей: партизанская жизнь».

Из письма Холодова Алексея Петровича: «… в нашем Балаклавском отряде активно принимал участие в боевых действиях против немецко-фашистских захватчиков Гросс Андрей Хансович».

В ноябре-декабре 1941 года большая часть материально-продовольственных баз партизанских отрядов, заблаговременно заложенных в крымских лесах, была утрачена.

Из письма Конюхова: «Под Севастополем было в основном два отряда: Севастопольский, Балаклавский и ещё третий Ак- Мечетский, который вскоре ушёл в подчинение 4-го Бахчисарайского района. В Севастопольском отряде преимущественно были молодёжь из Севастополя и школьники. Балаклавский состоял из работников, работавших в разных учреждениях, совхозе, рудоуправлении. Было немало военных, пограничников. Места нашего расположения были неудачны. Кто их выбирал, не знаю. Но главное, то, что партизан всегда можно было легко обнаружить».

Балаклавский отряд, получивший наименование «Народный мститель», насчитывал около 120 человек и делился на группы: разведки, диверсионную, боевую и хозяйственную. В 1941 году партизаны вывели из окружения и через территорию своего партизанского лагеря, базировавшегося в 4 км юго-западнее деревни Скеля (Родниковское) провели в Севастополь, свыше тысячи бойцов и командиров. С ноября 1941 года наладили войсковую разведку в сёлах Черкез-Кермен, Мангуп, Скеля, Байдары.

Особенно активно начали действовать партизаны в начале декабря. Немцы готовили большое наступление на Севастополь. И партизаны отвлекали силы врага на себя. В партизанских отрядах командиры и комиссары старались по возможности вести политико-воспитательную работу, проводили беседы о событиях на фронте. В Балаклавском отряде имелась подобранная ещё в мирное время библиотечка, патефон с набором советских пластинок, радиоприёмник. Позже, в связи с сильнейшими боями, всё это было потеряно.

Гросс А. писал: «В декабре нас было около 120 человек в Балаклавском отряде Ткачёв, Терлецкий ходили под Байдарские ворота – спускали фашистские машины в обрыв. В декабре сбежал из отряда скельский председатель сельпо и выдал расположение отряда под Карадагом. В конце декабря начале января последовал удар оккупантов. Несмотря на нашу неопытность, потеряли человек 20 убитыми. В плен взяли двух рослых немцев. Они были самонадеенными и гордые своим фурором, но свой конец увидели в чужих краях. В бою под Карадагом отличился старший лейтенант Ткачёв, который огнём из пулемёта «Максим» остановил шеренгу немцев и помог отряду отойти в лес».

Зима 1941 – 1942 годов была труднейшим периодом для партизан. Выпал снег, ходить на операции и диверсии стало очень трудно. Следы на снегу вели карателей за группами партизан, поэтому партизанам приходилось всячески ухитряться, чтобы обмануть преследователей. Ещё больше ухудшилось положение с продовольствием. Пройти незаметно к селению, чтобы добыть хотя бы мешок картошки, они не могли. Нельзя было налетать на вражеские обозы – у партизан не хватало оружия, патронов.

Нужно сказать, что партизанские отряды, сформированные из колхозников, интеллигенции в конце 1941 года в большинстве распались. А борьба осложнялась ещё и тем, что партизанские отряды состояли из невоенных. Подбор при организации отрядов проводился поверхностный, без тщательной проверки, поэтому, в первые, же дни боевой партизанской жизни началось массовое дезертирство.

Партизанам пришлось вести боевые действия с хорошо подготовленным и оснащённым противником, они отражали нападения карателей, специально подготовленных для борьбы с партизанами.

Из письма Конюхова: «По данным взятых языков — немцев, которых мне приходилось с помощью товарищей допрашивать, было установлено, что в д. Скеля были установлены артиллерийские орудия, которые стреляли по Севастополю».

Партизанская борьба сыграла, несомненно, положительную роль в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками. Прежде всего, противник вынужден был держать значительное количество солдат в деревнях, прилегающих к лесу, держать массу патрулей и застав, а затем принимать меры борьбы с партизанами в горно-лесных условиях, бросая дивизии против небольших количеств неуловимых советских патриотов, держать противника в состоянии тревоги, систематически нападая на гарнизоны врага.

Так вот, зимой 1942 года немецкие саперные батальоны с корнем вырывали деревья и полностью оголяли подступы к дороге. На всех крутых поворотах зияли щели долговременных оборонительных позиций, день и ночь моторизованный патруль совершал челночное движение.

Вся дорога была в плакатах: «Внимание, партизаны!», «Обстреляй поворот!», «Одиночным машинам проезд запрещен. Партизаны!»

В течение ноября-декабря ходили на разведку в Скели (Родниковское), Саватку (Россошанка). Фёдор и Николай Дельяновы, через своего брата Юрия, жителя села Скели, приносили ценные сведения о передвижении немецких войск. Группа Ткачёва, Терлецкого, Гросса успешно били врага на дороге Байдары – Севастополь. До последних месяцев партизанской жизни, сами партизаны, уделяли внимание ведению общей разведки, считая, что важнее уничтожить автомашину, разбить обоз, взорвать мост, полотно дороги. Севастополь начал требовать конкретных и подробных разведывательных данных. К началу третьего штурма города командир партизанского отряда Вергасов И. получил лично от Ивана Ефимовича Петрова важное разведывательное задание. Командующий Приморской армией предлагал послать разведчиков в Байдарскую долину. Они должны были пойти через второй эшелон врага, наблюдая за продвижением войск: румынские части идут или немецкие, какие знаки на машинах, на пушках, есть ли танки, сколько их и какие – тяжёлые, средние, лёгкие?

Для партизан в лагере обстановка становится всё напряжённее. Противник принимает действия против партизан. В лагерь забрасываются шпионы-разведчики. Со стороны д. Скеля немцы дважды бросали большие силы на лагерь партизан, но боя не принимали. Как вспоминают бывшие партизаны: «Это была их разведка — выведать наши силы и вооружение».

Среди партизан проводится большая работа — быть бдительными и всегда в боевой готовности.

15-16 января 1942 года балаклавцам и севастопольцам пришлось сражаться со специальной экспедицией СС из 1200 гитлеровцев, доставленных на машинах из Ялты. Бой в балке Кара-Даг, где базировались партизаны, продолжался до ночи 17 января. 17 января, забрав раненых, отряд пришёл к Чайному домику и расположился в затхлой и сырой пещере, но в конце января балаклавцы вновь ушли на свою базу в балку Кара-Даг. Несмотря на большие потери, отряды сохранили боеспособность, громили врага.

Начальник штаба отряда Н. И. Попов неоднократно докладывал в штаб района о героических действиях боевых групп и отдельных партизан: В. М. Швеца, И. Н. Вавильченко, Н. Н. Епифанова, С. А. Ахлестина, П. М. Кихаева, братьев Дельяновых, Г. И. Власенко, М. Д. Воронкиной, И. П. Девицкого, А. Х. Гросса и других партизан.

Затяжные бои с карателями, длившиеся с середины февраля по пятое марта 1942 года, вынудили партизан перейти от линии фронта в тыл врага. И всё-таки командование партизанских районов решают начать с боевых действий, поднять боевой дух бойцов, подавленных гибелью боевого костяка Севастопольского и Балаклавского отрядов, помочь Севастополю. А для этого посылают Зинченко в рейд, Терлецкого – в Байдарскую долину.

7.03.1942 лётчик 80-й эскадрильи 6-го гв. истребительного авиаполка ВВС ЧФ Ш. Л. Агегьян на самолёте У-2 обнаружил место расположения отрядов 5-го района, сбросил продукты и рацию.

Продовольственная помощь помогла истощённым партизанам совершить легендарный «ледовый переход» в район заповедника и спасти основную часть личного состава 5-го района. 9 марта 1942 года по решению штаба 5-го района оставшиеся партизаны вышли к новому месту дислокации – в горы заповедника. За четыре дня пути в сильную пургу от истощения и холода погибло около 80 человек. Погиб и единственный радист. Были бои, были подвиги, исключительные обстоятельства, был голод и холод. Но дни этого знаменитого похода – самые драматичные…

В марте 1942 года Надежда Баздырева и Антонина Маринченко были посланы на разведку, но с боевого задания не вернулись. Были схвачены полицаями и казнены.

Вспоминает Козаченко Л. С.: «Красивая, стройная, была Тося. Никогда не грубила, скромная. Больно терять таких людей. Им бы жить и жить. Тосю мучили в центре села Байдары на пятачке (где сегодня стоит сельский совет). Затем увезли на Байдарские ворота и сбросили со скалы над Форосом».

Из воспоминаний Ильи Вергасова (с 4 февраля 1942 года командир 5- го района): «Я мало знал о севастопольских и балаклавских партизанах, по существу, дважды видел Красникова, группу Верзулова, Иваненко, видел голодный штаб, чувство растерянности. Я встретился в Севастопольском отряде, вернее с его остатками. Впечатление жуткое. Люди оборваны, опалены кострами, не глаза, а бездонные колодцы. А когда пришли к балоклавцам – отряд на старых базах у Кара-Дага; основной костяк перешёл к Чайному домику и расположился в затхлой и сырой пещере. Когда увидел людей из отряда, подумал, здесь меньше отчаяния в глазах, чем у севастопольцев; да оно и понятно: отряд не пережил такую трагедию, хотя и ему досталось по первое число».

За март партизаны 4-го района совершили до 100 диверсий, пустили под откос два вражеских эшелона, взорвали 18 мостов. В это же время проведены крупные боевые операции совместными силами 4-го и 3-го районов в местах скопления врага: д. Шуры (Кудрино), Албат (Куйбышево), Фоти-Сала (Голубинка). Именно севастопольские партизаны обнаружили в деревнях: Албат и Фоти-Сала немецкие штабы, а в деревнях Байдарской долины большое скопление врага.

20 марта 1942 года получен приказ о слиянии 4-го и 5-го районов, из-за малочисленности, вызванной большими потерями в боях. 5-й партизанский район был упразднён. В 4-й район вошли оставшиеся Севастопольские отряды. Начальником 4-го района назначен И. З. Вергасов, комиссаром – З. Ф. Амелинов, начальником штаба – А. П. Щетинин. Часть отрядов объединили и на 25 марта имели:

1. Севастопольский отряд (объединённый с Балаклавским) – 60 человек. Командир т. Зинченко, комиссар т. Черников.

2. Ак-Мечетский отряд – 70 человек. Командир т. Ткачёв, комиссар т. Ткаченко.

3. Красноармейский отряд – 75 человек. Командир Аединов, комиссар Швец.

За период существования 4-5-го районов имели следующие потери: убитыми – 120 человек, умерло от голода – 150 человек, дезертиров – 200 человек, пропало без вести – 100 человек. Оставшийся личный состав исключительно боевой, среди них, есть слабые и раненые до 40 человек.

По указанию Крымского штаба партизанского движения остатки отряда перешли в заповедник.

Там они соединились с Ялтинским, Севастопольским, Акмечетским отрядами. Новым командиром в марте-сентябре был назначен Зинченко Митрофан Никифорович.

В рапортах в штаб района Кузьма Калашников – командир Ак-Мечетского отряда писал «Группа партизан под командованием тов. Зинченко взорвала немецкий грузовик, убила 10 солдат, взяла трофеи: два автомата, три винтовки и разную мелочь».

Отряд под командованием Зинченко удачно провёл ряд операций по созданию продовольственной базы, это подняло моральный дух партизан и повысило боеспособность отряда.

В 1942 году командиры отрядов вели большую работу по заготовке продовольствия, они посылали в сёла десятки и сотни лучших бойцов для пополнения запасов. Бойцы и командиры старались добывать и доставлять в лес продовольствие. В одну из таких операций 2 апреля 1942 года, когда партизаны были направлены за мукой на мельницу под Байдары, политрука роты Григория Ивановича Власенко, братьев Дельяновых, Бадёнкина Иллариона, Баздыреву Надежду и ещё с ними был семнадцатилетний паренёк-татарин из д. Скели, фашистам удалось захватить их. Бойцов этой группы допрашивали и пытали в гестапо в деревне Скеля. Очевидцы рассказывали, что партизаны перед смертью вели себя мужественно, как и подобает советским людям.

В мае 1942 года с помощью партизанских связных установлена связь с Большой землёй. Труд связных был предельно рискованным: за восемь месяцев обороны в 4-ом и 5-ом партизанских районах погиб 31 связной. В Севастополь неоднократно посылали группы на связь: некоторые пропали без вести, иные возвращались с потерями. Первым лётчиком, разыскавшим партизанские отряды, был Ш. Л. Агегьян. С Большой земли партизаны стали получать продовольственную, медицинскую помощь, проводили эвакуацию раненых и больных партизан.

Оставшиеся в живых партизаны рассказывали, что лётчики летали на крыльях мужества, вселяли в нас веру в победу. Чувства партизан словами не передать. Прилетит, бывало, маленькая «уточка», привезёт пару мешков сухариков, а по лесу слух идёт: «Опять прилетели!» Как это поднимало дух партизан, их боевой дух! Это лучше любой пламенной речи влияло на людей.

Через многие годы после войны, мы узнаём и неприятные стороны по отношению к нашим крымским партизанам. Вот одно из писем Н. Д. Лугового руководству Крымского ОК ВКП (б): «… началась так называемая эвакуация. Голодающие в течение двух месяцев люди несколько раз переваливали через горную гряду, спускаясь на ночь к морю, а на день поднимались в горы, по 5 — 8 суток не получая ни крошки продовольствия и ни капли воды, передвигались и несли на руках тяжело раненых, отбивались от наседавших карателей, и все эти усилия летят на смарку только потому, что ваши «организаторы» эвакуации не потрудились подсчитать, когда лодка дойдёт до цели, ошибались на трое-четверо суток! Они считают пустяковым делом выйти группе численностью более ста человек на побережье, сидеть пятидневками на границе, зажигать сигнальные костры, передвигаться всей массой к морю, то в горы…».

Трудности партизанского движения возросли во сто крат, когда последняя отдушина для партизан – Севастополь – была закрыта: снабжение продовольствия для партизан шло за счёт

выброски с воздуха с Большой земли нерегулярно, усталость людей, которые в течение 9 месяцев вели напряжённую борьбу с румынско-немецкими войсками.

У подножия Чёртовой лестницы есть партизанская могила, расположенная слева от дороги. Есть что-то символичное в том, что могила народных мстителей находится почти напротив скрытого в чаще леса горного перевала, который неоднократно служил им в суровой борьбе, как и сотни лет назад она служила нашим предкам, бдительно охранявшим родные пределы от незваных

врагов. В годы фашистской оккупации Чёртова лестница стала партизанской тропой.
http://grafskaya.com/?p=5299

Помним имена партизан- односельчан!

В Байдарской и Варнаутской долинах свято чтут память о погибших в годы Великой Отечественной войны партизан-односельчан. По сложившейся традиции в День Победы представители трудовых, общественных коллективов, руководители и сотрудники сельского совета отдают дань уважения героически павшим солдатам и партизанам, возлагая к памятникам на братских могилах венки и цветы.
И ещё появился в памятном календаре нашего края святой день – 20 сентября - День партизанской славы.
В начале июля 1941 года обком партии Крыма созвал совещание, на котором обсуждались мероприятия по подготовке к активной обороне Крыма и вопрос о создании подполья и партизанских отрядов на случай оставления полуострова советскими войсками.
Задачи по развёртыванию партизанского движения были вроде бы ясными, но когда дело дошло до непосредственной работы, то возникло множество вопросов. Сколько человек должно быть в отряде? Сколько отрядов формировать и где их базировать? Где получать оружие, кто и как будет обучать людей?
Шли первые военные дни 1941 года. Население понимало, что Красной Армии придётся отступать, временно, но отступать. В то же время каждый, хотя и готовился к предстоящей борьбе, жил надеждой, что враг не войдёт вглубь полуострова. Но события развивались по- иному, и скоро стало ясно, что настало время уходить в лес. Основой для создания отрядов стали так
называемые истребительные батальоны, сформированные местными отделениями НКВД, для борьбы с диверсантами противника, шпионами и вражескими парашютистами.
Уже в июле 1941 года был создан Балаклавский истребительный батальон. Из письма А. Гросса: «В июле 1941 года был создан Балаклавский истребительный батальон (командир Попов)
Вторая рота батальона располагалась на территории Байдарского табаксовхоза (ныне Орлиное). Его директор - Власенко Григорий Иванович стал командиром роты, куда вошли Мариченко Тося, Баздырева Надя, Дельяновы Федя и Николай, я и др.».
Память о своих односельчанах-партизанах, о бойцах Балаклавского партизанского отряда сохраняется в названиях улиц сёл Орлиновской территориальной громады.

Терлецкий А.С.

Одна из улиц в селе Родниковское носит имя Александра Степановича Терлецкого – начальника погранзаставы «Форос». В годы войны комиссар партизанского отряда, действовавшего в районе Байдарской долины.
Александр Степанович Терлецкий родился на Кировоградчине. Его уже до войны знали все жители наших сёл, как честного, скромного, справедливого человека. Человек простой души, молодой, энергичный таким он остался в памяти наших жителей.
Бои шли в горах и лесах. Ожесточенный бой разыгрался в районе церкви и у Байдарских ворот. Пограничникам было дано задание - держать оборону на Байдарском перевале… На каменном пятачке, нависшем над пропастью, в табачный сарай из звонкого камня-дикаря, пришли пограничники во главе с Терлецким. Бой начался на рассвете. Двадцать воинов во главе со своим командиром остановили на целые сутки продвижение колонны немцев. Воины вели суточный бой с немецким батальоном. В том бою погибло 14 пограничников, но лейтенант Терлецкий продолжал выполнять задание с оставшимися пятью солдатами. Они уничтожили более двухсот немецких солдат и офицеров, пленено было 8 фашистов, в том числе начальник штаба немецкой артиллерийской бригады. С этой же целью задержать фашистов, был взорван тоннель ниже Красной скалы, через который проходила главная магистраль на Севастополь. Более двух суток немцы восстанавливали дорогу.
После задания пограничникам пришлось уйти в лес, к партизанам, так как оставшиеся в живых бойцы в Севастополь уже не смогли пройти – фашисты рвались к городу.
В партизанском отряде Терлецкий был назначен командиром разведывательно-диверсионной группы. Его группа провела более 20 крупных боевых операций и несколько десятков мелких боевых операций, уничтожено более 600 немецких солдат и офицеров, 5 дальнобойных орудий с тягачами, несколько машин.
А позднее Александр Степанович Терлецкий стал комиссаром Балаклавского партизанского отряда. И балаклавцы лицом в грязь не ударили: комиссар Терлецкий открыл счёт на третьи сутки. Вот как это было - он рейдировал по Байдарской долине и ударил по немцам на том самом перевале, где били врага ещё томенковцы с проводником Арсланом, снял кабель под Шулями. Убил немецкого подполковника под носом у штаба бригады и, потеряв в бою двух партизан, вернулся на базу. Там, где командование отряда посылало Терлецкого, всегда боевая операция проходила с успехом.
В декабре 1941 года он получает задание разведать обстановку в д. Камары. И смотря по обстановке принимает необходимые меры». Собрав необходимые сведения, при возвращении группа не избежала встречи с немцами. Завязался бой, в котором немцы потеряли 30 человек. «По дороге в лагерь Терлецкий наткнулся на батарею противника. Немцы, конечно, не ожидали здесь встречи с партизанами. Терлецкий воспользовался этим и забросал немцев гранатами» - пишет в своих воспоминаниях партизан Конюхов
В том же декабре группа Терлецкого организовала взрыв моста в районе Чёртовой лестницы. Несколько партизан вели наблюдения за дорогой, а другие подвешивали под мост связки противотанковых гранат. Мост был взорван. Удачно проведённые операции поднимали боевой дух среди партизан.
В тяжёлые дни, когда отряду необходима была связь с Севастополем, Александр Терлецкий по заданию отряда был отправлен в осаждённый Севастополь.
По пути, при переходе линии фронта у села Варнутка (Гочарное) неожиданно они наскочили на секретную мину. Радисты погибли. Терлецкий без памяти упал.
В феврале 1942 года утром жители посёлка Байдары увидели, как дюжие фашисты вели по улице высокого советского командира в изорванной, окровавленной шинели, с забинтованной головой. В комендатуру сгоняли жителей посёлка. Вводили поодиночке, показывали на контуженного командира, лицо которого уже разбинтовали. Жители молчали о том кто он, хотя знали Александра Степановича, застава которого была за перевалом у самого моря. Очная ставка продолжалась и на следующий день, на этот раз отвечали жители деревни Скели. Торопливо подошёл худощавый мужчина с нарукавным знаком полицейского и крикнул: «Так это же Терлецкий! Начальник Форосской заставы и, конечно, партизан».
Невдалеке от Байдарских ворот на обрыве стоит церковь. В холодный мартовский день из машины вытащили чуть живого человека. Он не мог стоять. Фашисты опутали верёвкой колени лежащего комиссара и потащили к пропасти. Подошли офицер и скельский полицейский. Полицейский намотал конец верёвки на чугунную стойку парапета и толкнул в пропасть. Офицер долго смотрел на часы, взмахнул рукой и солдаты стали тянуть верёвку – показались посиневшие босые ноги.
Терлецкого бросили в лужу, он шевельнулся, открыл глаза, пристально посмотрел на врагов. Его торопливо подхватили под руки, подняли, швырнули в машину. Она умчалась в сторону Байдар. Поведение Терлецкого в застенках гестапо в д. Скеля – пример для бесстрашия и любви к Родине.
Терлецкий знал расположение всех партизанских отрядов, знал секрет шифра, расписание работы радиостанций, её позывные, Всё это для врага имело исключительную силу. Короче говоря, в руках лейтенанта была судьба партизанского отряда. Фашисты знали, что в их руках тот, кто взорвал батарею в Комарах, кто изъял предателя у деревни Скеля. В течение месяца к нему были применены варварские пытки. Часами держали в подвешенном состоянии вниз головой, перебили руки, ноги, отбили внутренности, но Терлецкий молчал, он победил опытного врага в своей последней схватке.
Жителей Скели согнали на площадь в центре деревни.
Сотрудник Музея героической обороны и освобождения Севастополя Е. И. Игумнова записала воспоминания жителей д. Скели: «У входа в мечеть – четыре столба. Что-то вроде навеса. Там сделали площадку, поставили табуретку. Ко всему сооружению вела лестница, на выдвинутой матице которого болталась петля. Терлецкого вели по улице со стороны гестапо. Шёл он уверенно и старался не хромать… Впереди его – комендант, рядом – переводчик Оскар. Сзади коменданта шли трое вооружённых автоматчиков в немецкой форме. На груди Терлецкого была привязана доска с надписью. Буквы огромные, чтобы все могли прочитать: «Комиссар Балаклавского партизанского отряда Терлецкий Александр казнён за неподчинение немецким властям и за убийство старосты деревни Скели». Но внезапно прогремели пушечные выстрелы. Внизу, в Байдарской долине, - облако густого дыма. Это ударила морская батарея. Терлецкий вдруг поднял голову, прислушался и долго смотрел на молчаливую толпу, потом подошёл к табуретке под петлёй, оттолкнул палача и сам поднялся на эшафот. Залпы грянули с новой силой. Терлецкий повернул лицо к фронту и, собрав последние силы, крикнул: «Живи, Севастополь!».
Из письма Конюхова: «Перед казнью немцы согнали всё население деревни к мечети. Где была приготовлена виселица.
3 часа дня. И вот со стороны здания, где размещалось гестапо, ведут Сашу Терлецкого. Он со связанными руками, а на груди его подвешена табличка с надписью: «Комиссар Балаклавского партизанского отряда Терлецкий А. казнён за неподчинение немецким властям и убийство старосты». Шёл он к месту казни без содрогания. Он сам поднялся на помост, лишь успел сказать предателю-переводчику Оскару: «Да, я коммунист» и плюнул ему в лицо. Заволновались люди, и комендант тут же даёт приказ о начале казни. Стул выбит из-под ног. Так оборвалась жизнь Терлецкого. Труп Терлецкого не разрешали убирать несколько дней, а затем его сняли и отвезли за село, где и зарыли…».
Чуть позже жители перезахоронили и поставили небольшой памятник.
В 1963 году останки лейтенанта были перенесены в Форос на территорию погранзаставы. И на могиле был установлен памятник.
Партизаны вспоминали, что в грозные дни войны имя Александра Терлецкого было хорошо известно и все бойцы хотели видеть его чаще и быть похожими на него. О нём шла слава, легенда, как о герое-партизане.

Власенко Г.И.

Из воспоминаний внучки Власенко Григория Ивановича – Симоченко Натальи Владимировны: «Власенко Григорий Иванович родился в 1908 году в Решетиловском районе Полтавской области. В 1934 году был направлен на работу в Крым. Член партии с тридцатых годов. В 1937 году направлен во вновь организованный табаксовхоз д. Байдары. И стал его первым директором». Из воспоминаний старожилов села: «Дом директора и главного бухгалтера Байдарского совхоза стояли недалеко от перекрёстка на повороте на Родниковское. В районе, где построены «Черёмушки»». Знавшие его люди говорили, что он был хорошим человеком, его уважали рабочие совхоза. Был интеллигентным человеком.
Вспоминает дочь Власенко Григория Ивановича Валентина: «Я училась в Байдарской школе. Дом нашво время войны был разбит. Нам рассказывали, когда мы вернулись, что в нашем доме находился немецкий штаб. Может поэтому, и разрушили этот дом, от него осталось только три ступеньки. Мы часто сидели на них, всё казалось, что вернётся отец. Дом главного бухгалтера остался цел, в нём после войны была контора совхоза. Дом с большой стеклянной верандой».
В июне 1941 года был создан Балаклавский истребительный батальон, командиром которого был Попов. Вторая рота этого батальона располагалась в Байдарах (Орлиное). Возглавлял её директор совхоза Власенко Г.И. В состав роты входили жители сёл Байдарской долины, работники совхоза и других организаций.
Из воспоминаний Дружинина Х. Д.: «Власенко Г. И. и Баздырева Н. И. я знал по совместной работе в Байдарском табаксовхозе. Я работал главным бухгалтером Байдарского табаксовхоза и с начала войны, до перевода меня в ряды действующей армии (сентябрь 1941 года), также по истребительному батальону войск НКВД, где я был в качестве заместителя командира истребительного батальона. С группой бойцов батальона ушёл в ряды действующей армии».
В октябре 1941 года на базе истребительного батальона был создан партизанский отряд, командиром которого стал Газиев Н. В ноябре 1941 года отряд около 120 человек ушёл в лес в районе Байдарских ворот…
В лесу вместе с партизанами были женщины и дети. Чтобы всех прокормить ходили в сёла за продуктами к родственникам и просто знакомым. Партизан Балаклавского отряда Холодов Алексей Петрович вспоминал, что Власенко Григорий Иванович в ноябре 1941 года входил в диверсионную группу Александра Терлецкого. В марте 1942 года в составе экспедиции, посланной за продуктами, ходил в д. Скели, д. Хайто. В одно из посещений деревни Скели (Родниковское) и хутора Николаевки, хозяйка дома, в который зашли партизаны, послала своего сына к немцам. Группа партизан приняла бой, но фашисты превосходили в живой силе. Группу Власенко схватили, в здании школы (гестапо) их пытали, добиваясь, чтобы выдали расположение своего отряда, 2 апреля 1942 года бойцов-партизан расстреляли… Вместе с Власенко Григорием Ивановичем погибли братья Дельяновы Фёдор и Николай. «Отряд не вернулся с боевого задания» - писал Попов Н. И. в «Краткой докладной записке о деятельности Балаклавского отряда». А. Гросс пишет: «… от очевидца их расстрела слышал, что Власенко Г. и Федя Дельянов вели себя перед смертью, как подобает члену партии, не склонили голову». Партизаны были похоронены в деревне Скели, а в 1966 году их прах был перенесён в братскую могилу села Орлиного.
В послевоенные годы, каждый год, на 9 мая, вся семья приезжала в Орлиное, чтобы поклониться праху своего мужа, отца, деда, прадеда…
В 1988 году внучка Григория Ивановича Наталья Владимировна с мужем приехали жить в село Орлиное. «Я считаю, что большое значение в выборе места работы после окончания института, имело то, что здесь мой дед работал в совхозе и отдал жизнь, защищая Родину» - говорит Наталья Владимировна.

Газиев Г.
В конце октября 1941 года враг прорвал оборону Перекопского фронта и устремился к Севастополю через Бахчисарай и Ялту. Накануне 24-ой годовщины Октября в Байдарах был организован партизанский отряд, командиром которого назначили Газиева Нафара - работника Балаклавского райисполкома.
Газиев Муса Гафар (Гафар Ганчарлы, Нафе, Газиев Муса Гайар, 1904 г. р. Работник Балаклавского райисполкома. До войны работал заведующим Балаклавского райземотдела Командир партизанского отряда. Погиб 7.02.1942 г. в районе балки Кара - Даг.
В партизанском отряде входил в состав политбюро Балаклавского отряда.
6 ноября, рано утром, весь отряд ушёл в горы, в район домика лесника недалеко от Чёртовой лестницы. В этом месте заранее были заготовлены продукты питания: мука, сухари, консервы и другие. Примерно через неделю партизаны стали лагерем в районе горы Карадаг. Жизнь в отряде шла своим чередом. Партизаны ходили в разведку, выясняли численность немецких гарнизонов, узнавали о намерениях врага. В отряд каждый день приходили красноармейцы и пограничники, отбившиеся от своих частей во время отступления к Севастополю, колхозники из ближних деревень.
Пишет участник партизанского движения: «Сначала нам казалось, что все они патриоты, не желающие покориться врагу. Мы как-то забыли о том, что среди них могут быть предатели и шпионы, специально посланные в отряд. Пришло время, и мы поняли, что каждого пришедшего в отряд нужно проверять».
А в отряде произошло ЧП – дезертировал из отряда житель деревни Скеля. А 6 февраля 1942 года в штабе партизанского отряда проводилось совещание, на котором обсуждалась предстоящая операция по взрыву желоба, с помощью которого гитлеровцы переправляли лес. Совещание было прервано из-за приближения к лагерю войск противника. 6-7 групп фашистов, по 45 человек в каждой, хорошо вооружённых, шли к лагерю. Бой длился около трёх часов. Большая часть партизанского отряда вышла из окружения, но многие были рассеяны по лесу. Из письма А. Гросса: «Газиев был тяжело ранен в ногу, медсестра Галя Старовойтова (после войны жила в Балаклаве) хотела сделать перевязку – вся ступня была одной сплошной раной. Немцы тогда стреляли разрывными пулями «Дум-Дум». Но командир поднёс наган к виску, последовал отрывистый выстрел. Командира не стало – фашисты хотели взять его живым. Галина еле тогда спаслась».
Вечером в лагере собралось 64 человека. Остальных начали искать с рассветом. Ночью выяснилось, что погиб командир Балаклавского партизанского отряда Н. Газиев, командир группы Н. Н. Епифанов, боец Пузинин. Убитых похоронили на западном склоне горы Кара-Даг, вблизи разрушенного лагеря партизанского отряда. Остальные партизаны были найдены в западном лагере на яйле, который, в отличие от разрушенного старого остался, более - менее, пригодным для партизанской жизни.
«Балаклавцев до ста человек, они недавно потеряли своего командира Нафара Газиева. Погиб он в бою. Получил тяжёлую рану и, увидев бегущих к нему карателей, последнюю пулю пустил в себя. Был он человек тихий, осторожный, вперёд не рвался, но при случае мог показать себя» – вспоминали бойцы. Партизан Шаповалов писал в своём партизанском дневнике: «Сегодня в 12 часов дня Нафе из Скели привёл снова немцев. В результате боя с нашей стороны убит тов. Газиев. Вечный покой дорогому командиру и другу. Враги не одной жизнью заплатят нам за эту смерть… Зима холодная, а ночевать приходится на снегу под открытым небом…».

Братья Дельяновы.
Имя братьев Дельяновых носит улица села Озёрное. Погибли, выполняя боевое задание. В 1942 году был расстрелян румынскими солдатами ещё один брат – Юрий Дельянов - житель деревни Скели. Именно он добывал сведения о численности немецких войск в Байдарской долине, о передвижении вражеских войск на Севастополь.
Из письма А. Гросса: «В течение ноября-декабря ходили часто в разведку в Скели, Саватку и др. деревни. Федя и Николай хорошо выполняли задания и приносили ценные данные о передвижении войск от своего брата из Скели. Позже румынские солдаты расстреляли старшего Дельянова (Юрия)».
Дельянов Николай Ильич родился в 1906 г. (1912 г.) в деревне Скели, русский, член ВКП(б). До войны жил в Байдарах. Был рабочим, затем завхозом Байдарского табаксовхоза.
В первые дни войны вошёл в истребительный батальон, в роту Власенко Г. И. С 6 ноября 1941 года числится в Балаклавском партизанском отряде. В партизанском отряде входил в группу Василия Швеца, входил в состав экспедиций, посылаемых за продуктами. По данным Скельского сельского совета за 1944 год Дельянов Николай расстрелян немцами в Ново-Николаевке.
Дельянов Фёдор Ильич родился в 1916 году в д. Скели, русский, член ВКП (б). До войны работал шофёром в Байдарском табаксовхозе. Как и брат, он входил сначала в роту Власенко Г. И. истребительного батальона с первых дней войны. Боец-разведчик группы В. Швеца Балаклавского партизанского отряда. Расстрелян в апреле 1942 года.
Из письма партизана Козаченко С. С.: «Братья Дельяновы раненые попали в плен, В подвале дома их пытали, не получив данных об отряде они были расстреляны». Похоронены были в д. Скеля, а в 60-е года по просьбе родных перезахоронены в братской могиле с. Орлиного.
У Николая Ильича был сын Николай, родившийся в 1939 году в деревне Байдары.
Родные постоянно приезжали на братскую могилу в с. Орлиное. Уже правнуки приходят почтить память своего прадеда, отдавшего жизнь за мирное небо над нашими головами.

Баздырева Н. И.
Баздырева Надежда Ивановна работала в детском саду Байдарского табаксовхоза заведующей детским садом. Член ВКП (б) с 1939 года. Из письма сестры Н. И. Баздыревой: «До войны Надя жила в Байдарском табаксовхозе в 1930 году. Работала она бригадиром на табаке, а с 1936 года заведующей детским садом. 22 июня 1941 года после налёта немецких самолётов на Севастополь ночью были собраны все рабочие, военнообязанные коммунисты, комсомольцы. Они уже знали, что ачалась война. В тот же день стали формироваться истребительные отряды, куда записывались добровольно».
В начале войны она эвакуировала из совхоза с семьёй своей сестры Щановой Анны Ивановны свою дочь. Анна Ивановна воспитала девочку. Из воспоминаний Анны Ивановны: «28 августа меня с детьми и дочерью Нади – Ниной эвакуировали в Краснодарский край. Старшей дочери – 13 лет, средней – 4 года 6 месяцев, Нине – 5 лет, младшей дочери – 1,5 года. А Надежда Ивановна и мой муж остались в Байдарах. В октябре мужа отозвали в действующую армию, а Надя осталась в Байдарах».
В первые дни войны Баздырева Н. И. добровольцем вступила в истребительный батальон, где была командиром санитарного взвода. Третьего ноября 1941 года стала бойцом группы Власенко Г. И. Балаклавского партизанского отряда.
Из письма А. Гросса: «Баздырева Надя после боя, в котором погиб Н. Газиев, рассказывала, что её ударом автомата свалили на землю, стали выворачивать ноги, руки. Спрашивали, где комиссар. Она потеряла от боли сознание. Предатель объяснил немцам, что она медсестра. Когда очнулась, услышала где-то за поворотом идёт перестрелка. Предатель с карателями побежал туда. Надя очнулась в снегу, ноги болят, не слушаются. С большим трудом приподнялась, и хромая стала удаляться от места стрельбы. Глубокой ночью встретилась с другими партизанами в старом лагере».
Из письма бойца партизанского отряда Холодова А. П.: «… она с группой партизан 1 января 1942 при выполнении продовольственной операции в вашем селе (Скели) попала в плен. Группа была окружена немцами и полицаями, партизаны вели бой. Но их окружили и взяли раненых в плен. А где находится ваша школа, которой уже нет в селе, её разобрали. (прим. автора), там была немецкая комендатура. А за школой и расстреляли Баздыреву Н. И., Власенко Григория Ивановича директора табаксовхоза с. Байдары, Дельянова Ф. И., Дельянова Н. И., Бадёнкина».
4 марта 1942 г. Н.И. Баздырева расстреляна, что подтверждают документы со штаба партизанского движения.
Похоронена Баздырева Н. И. в братской могиле с. Орлиного.
Одна из улиц с. Тылового Орлиновского сельского совета носит имя Надежды Баздыревой.

Куличкова А. С.

Из воспоминаний Куличковой Любовь Степановны – сестры Александры Степановны: «Александра родилась в 1918 году в Алтайском крае Новошхинского района в п. Московский. Смелая, не капризная, как многие дети. Училась она хорошо, даже помогала своим одноклассникам. В 1933 году мы приехали в д. Байдары. Ей тогда было 15 лет. Работала официанткой в Симеизе в санатории им. Ленина. Вот она до 1941 года там работала. Из Симеиза переехала в Байдары и стала работать в детском саду воспитателем, а тётя Надя Баздырева была заведующей детсадом. Когда был создан истребительный батальон в Байдарах, Шура вошла в истребительный батальон. Она дома стала бывать очень редко, поэтому мы навещали её в отряде. Брат Николай (1902 г.) тоже входил в этот отряд».

Бадёнкин И. Ф.

Бадёнкин Илларион Фёдорович родился в 1899 г. (1894 г.) в Севастополе, русский. «В 1914 году семья выехала в Брянскую область, Севский район, с. Сенное на родину отца. В 1932 году семья Бадёнкиных переехала в Крым, в Байдарскую долину" – из письма дочери Лях А. И. 1990 г.
Вспоминает Козаченко Л. С.: «Уважали его жители Байдар. Я дружила с его дочерьми Клавдией и Настенькой».
Бадёнкин И. Ф. с августа 1934 года по ноябрь 1941 года работал штукатуром-печником и десятником строительной группы табаксовхоза. С 1941 года боец истребительного батальона. С 6 ноября боец Балаклавского партизанского отряда. С 1941 по1942 год - разведчик в группе Власенко Г. И., так как знал хорошо местность; боец диверсионной группы А. Терлецкого, группы В. Швеца. Как все бойцы отряда входил в состав экспедиций за продуктами. В феврале-марте 1942 года отправлен за продуктами. Под хутором Ново-Николаевка их ждали немцы, завязался бой. Бадёнкин И. был ранен, схвачен фашистами, в гестапо прошёл ужасные пытки и 4 марта 1942 года расстрелян в д. Скеля. Перезахоронен в с. Орлиное.

Бадёнкина К.И.
Бадёнкина Клавдия родилась в 1923 году в Орловской области, в семье крестьянина. Отец Илларион Фёдорович – хлебороб, в гражданскую войну воевал у Котовского, член партии. Мать Фёкла Кузьминична – домохозяйка. С тридцать четвёртого года семья живёт в Крыму, в Байдарском табаководческом совхозе Балаклавского района. Отец в годы войны остался в Крыму партизанить. Мать эвакуировалась на Кубань.
В детстве Клава увлекалась художественной самодеятельностью, танцевала. Клава поступила в школу ФЗУ швейной фабрики в Симферополе.
Клава вспоминала часто выпускной вечер в Байдарской школе, школьных подружек, концерт художественной самодеятельности. А в центре сцены – она, белоснежный лебедь, плывущий на волнах музыки Чайковского. В тот вечер классная руководительница сказала Клаве, что балет – её призвание. Нужно только поступить в балетную школу.
Но жизнь распорядилась по - своему. В семье девушку не поняли и не поддержали. Мать запретила ей даже думать о балете. Это, дескать, не специальность… Нужно иметь в руках хорошее ремесло – надёжный кусок хлеба. Ослушаться мать было не в правилах семьи Бадёнкиных. И Клава стала портнихой.
Клава поступила в школу ФЗУ швейной фабрики в Симферополе. Стала портнихой – мастером по мужской и женской верхней одежде.
Когда война подошла к Крыму, швейную фабрику из Симферополя эвакуировали. Клава приехала в Байдары, но дома никого не застала. Мама эвакуировалась вместе с младшей дочерью Тасей, а отец ушёл в партизаны. С большим трудом девушка разыскала его и упросила взять с собой в отряд. В отряде Клава пробыла недолго. Партизанам нужно было послать донесение на Большую землю. Выбор пал на Клаву. Под видом беженки – школьницы, разыскивающей своих родителей, Клава сумела добраться до Краснодара и доставить пакет. Вернуться в Крым она уже не смогла.
Но большой радостью для неё была встреча с мамой и сестрой. Клава работала весовщицей на колхозном складе, потом в военном госпитале. Однажды Клаву вызвали в станичный совет. Двое военных расспрашивали об отце, о матери, о настроении. А потом сказали: «Комсомолка? А долг перед Родиной помнишь? Ну, тогда готовься, завтра поедешь учиться воевать против фашистов. Без шума и выстрелов…».
Майор, вызвавший Клаву в кабинет, сказал: «Нужно помочь двум сёстрам. Они несут важную и очень важную для фронта службу. Им нужно доставить питание для радиостанции, а также деньги ». «Я готова, товарищ майор». Он добавил: «Только учти - задание не из лёгких. Скажу тебе сразу, мы посылали одного парня – не дошёл, погиб в перестрелке. Тебя переправим по воздуху».
На следующий день Клава получила документы, чтобы она успела свыкнуться со своей новой фамилией и именем. На русском и немецком языках было написано: Двуречная Нина Ивановна, 1923 года рождения… Фотография, подпись, печать, - всё, как положено. Почему-то перед лицом опасности человеку всегда вспоминается детство, мечты ранней молодости, с которыми он не расстаётся до глубокой старости.
Последнее напутствие и пожелания на ночном аэродроме, и самолёт взмыл в небо.
- Приготовься. Удачи тебе, сестрёнка, - услышала она над самым ухом. Девушка нырнула вниз и почти сразу ощутила резкий рывок. Хорошо, значит, парашют раскрылся.
Она нашла сестёр Бажан и начала с ними работать. Они считали боевую технику врага и сведения передавали на Большую землю.
7 ноября 1943 года разведчицы приняли радиограмму о награждении сестёр Бежан и Двуречной (Бадёнкиной) орденами Отечественной войны I степени.
Вскоре была получена ещё одна радиограмма, в которой Нине Двуречной (Бадёнкиной Клаве) предписывалось возвращаться «домой» через линию фронта. Бадёнкиной чудом удалось избежать неминуемой гибели. Она смогла бежать из плена. Клаву подобрала в лесу старая женщина и смогла выходить.
В апреле 1944 года Крым был почти освобождён. Клавдию разыскали и положили в Краснодарский военный госпиталь. После лечения Клаву ждало решение военно-врачебной комиссии – не пригодна к военной службе. Клава Бадёнкина несколько лет жила на Кубани, в станице Старонижнестеблевской, работала в ателье. Затем переехала в Крым. Работала в алуштинском совхозе «Таврида». Жила в селе Запрудном. В её семье выросли два сына.

Участник партизанского движения, партизан балаклавского отряда Гросс Андресс Хансович много писал о своих партизанах. Но вот о себе скромно смолчал. В одном из своих писем он писал: «О себе сказать не умею. Если посчастливится мне с вами встретиться, то расскажу вам о Бекир Османове, который настоящий герой, о которых, к сожалению, мало кто знает». (5.03.1975г.).
О боевой деятельности Балаклавского и севастопольского отрядов рассказывают книги, написанные участниками партизанского движения: И. Вергасов, С. Становский, Н Луговской, статьи в газетах, воспоминания о партизанской жизни в годы обороны Севастополя. Большую поисковую работу о деятельности партизанских отрядов 4-го и 5-го районов ведут сотрудники Музея героической обороны и освобождения Севастополя. Исследовательская работа по Севастопольскому и Балаклавскому отрядах продолжается.
Ждём новой информации о жизни бойцов Балаклавского партизанского отряда. Ваши воспоминания и рассказ о партизанах будут использованы при проведении уроков мужества, литературных вечерах в библиотеках и школах, на встречах с ветеранами Великой Отечественной войны.

Бойцы Балаклавского партизанского отряда.

Абдураманов Гафар 1910. Боец отряда. Казнен в 1941г. Похоронен с. Родниковое.

Алиев Халик. Работник Балаклавского райкома ВЛКСМ. Боец отряда. Казнен фашистами д. Скеля.

Алят Биллял.1 907. Зав складом д. Уркуста. Боец отряда. Казнен фашистами в 1941- 1942 г. в д. Скеля.

Ахлестин Степан Андреевич, 1903 (1897) г. р. Управляющий отделом с/х «Профинтерн». Начальник боепитания, помощник командира Балаклавского партизанского отряда. Казнен фашистами 15.01.1942 г. в районе балки Кара - Даг.

Баденкин Илларион Федотович (1894). Рабочий Байдарского табаксовхоза. Боец отряда, казнен 4-03- 1942 г. в д. Скеля. Похоронен в с. Орлиное

Баздырева Надежда Ивановна – 1909. Заведующая детсадом в с. Байдары. Боец отряда с 1942 г.Казнена в д. Скеля. Похоронена в с. Орлиное.

Власенко Григорий Иванович – 1908. Директор Байдарского табаксовхоза. Политрук группы. Погиб 2.04.42г. в районе д.Скеля. Похоронен в с.Орлиное.

Власенко Федор. Боец отряда. Убит в 1942 г. под с. Байдары.

Войчунас Иван Станиславович – боец Балаклавского партизанского отряда. Казнен через повешение 9.03.42г. в д. Скеля.

Воронкина Мария Дмитриевна, 1914 г. р. Техник Балаклавского консервного завода. Боец партизанского отряда. Казнена фашистами в январе 1942 г. в д. Скеля

Газиев Муса Гайар, 1904 г. р. Работник Балаклавского райисполкома. Командир Балаклавского партизанского отряда. Погиб 7.02.1942 г. в районе балки Кара - Даг.

Гузынин Иван Георгиевич (Григорьевич), 1894 г. р. Техник - строитель Балаклавского райзо. Боец партизанского отряда. Погиб 8.02.1942 г.

Гафаров Абдураман. Колхозник д. Уркуста. Политрук 1 группы отряда. Пропал б/в в 1942г.

Дельянов Николай Ильич, 1906 (1912) г. р. Крым, Балаклавский район, д. Скеля. Рабочий Байдарского табаксовхоза. Боец партизанского отряда с 1.11.1941 г. Казнен фашистами в 1942 г. в д. Скеля. Похоронен в с. Орлиное

Дельянов Федор Ильич, 1916 г. р. Балаклавский район, д. Скеля. Шофер табаксовхоза д. Байдары. Боец партизанского отряда. Расстрелян фашистами в марте 1942 г. в д. Скеля. Похоронен в с. Орлиное.

Емельянов Николай Тимофеевич, 1923 г. р. Военнослужащий. Боец Севастопольского, затем Балаклавского партизанского отряда с ноября 1941 г. Умер от истощения 8.04.1942 г. в районе госзаповедника.

Епифанов Никита Никифорович. Управляющий отделением табаксовхоза д. Байдары. Начальник разведки отряда с 6.11.41г. Погиб 8.02.42г. в районе балки Кара-Даг.

Ислямов Абдула. Колхозник д. Уркуста. Боец отряда. Убит в д. Скеля. Похоронен в с. Родниковское.
Кравченко – участковый

Куличкова Александра Степановна – 1918. Работница детсада Байдарского табаксовхоза. Медсестра отряда с ноября 1941г.
Замучена фашистами. Сброшена с горы у Байдарских ворот в марте 1942г. Похоронена в с. Орлиное.

Лабеев. Работник Балаклавского рудоуправления. Боец партизанского отряда с ноября 1941 г. Погиб 15.01.1942 г.

Маринченко Анастасия Николаевна. Работница больницы д. Байдары. Медсестра отряда. Замучена фашистами. Сброшена с горы у Байдарских ворот в марте 1942 г. Похоронена в с. Орлиное.

Мариченко (Маринченко) Г.Т. Партизанка. Погибла в 1942г. Похоронена в с. Орлиное

Меджитов Сидали, 1902 г. р. Балаклавский район. Председатель сельсовета д. Кадыковка (ныне - Балаклава). Боец партизанского отряда с 8.11.1941 г. Казнен фашистами в 1942 г. в д. Байдары (ныне - Орлиное).

Мемедеминов Эмир - Усеин Мемедеминович, 1899 г. р.Балаклавский район, д. Биюк - Мускомья. Лейтенант. Погиб 12.04.1942 г. в партизанском отряде Крыма.

Михайлиди Евстафий Ильич - 1905. д. Скеля. Председатель горисполкома г. Балаклавы. Боец отряда. Погиб в июне 1942г.

Пащенко Андрей Андреевич, 1905 г. р. Заведующий магазином в с/х «Профинтерн» Балаклавского района. Боец партизанского отряда. Погиб 29.04.1942 г. в районе госзаповедника.

Сараметов (Саранетов) Сервер Бекирович, 1912 г. р. Инструктор Балаклавского РК ВКП(б). Боец партизанского отряда. Погиб 11.08.1942 г.

Сеттаров Юсуф – 1916. Секретарь с/совета д. Байдары. Боец отряда. Погиб в 1942г. в д.Календа. Похоронен в с. Родниковском

Сергеев Николай Кузьмич, 1922 г. р. Сотрудник Балаклавской конторы связи. Боец партизанского отряда с ноября 1941 г. Пропал без вести.

Синников Иван Тимофеевич – рабочий консервного завода в г. Балаклаве. Командир группы.

Сочли Степан Дмитриевич, 1898 г. р. Председатель колхоза имени Калинина, Балаклавского района. Боец партизанского отряда с 7.11.1941 г. Погиб в апреле 1942 г. в районе госзаповедника.

Усеинов Асан д. Уркуста. Работник Балаклавского РК ВЛКСМ. Боец отряда. Расстрелян фашистами в д. Скеля.

Джеват Умеров – председатель Байдарского сельского совета и его жена расстреляны на окраине д. Байдары.

Бойцы партизанского отряда:
Назим Мемет,
Бекир Шериф,
Анифе Мамут,
Ислям Бекир,
Джафер Абдураман.
И многие, многие другие.
http://orlinoe.org.ua/index.php?m=1&p=2&c=6

Двумя непременными качествами должен обладать наблюдатель заповедного леса — наблюдательностью, что предполагает и само название должности, и любовью к природе, без которой не увидеть здесь ничего интересного. Оба эти качества, как известно, могут быть и природными и благоприобретенными.

Иван Васильевич Крапивный — начальник охраны заповедника — любовь к природе приобрел, как это ни странно, во время войны. Выросший в рабочей семье, он общался с природой только во время воскресных прогулок, когда хотелось отдохнуть, подышать свежим воздухом. Дальше интерес к ней не распространялся. Радиостанция, на которой работал он в Симферополе, таила в себе куда больше увлекательного.

Наступила война, враг приближался к Симферополю. Радиостанция продолжала работу до последней минуты.

В день эвакуации города Крапивный пришел в горком партии: он просил отправить его на фронт или послать в партизанский отряд. За несколько дней до этого Крапивный был принят из кандидатов в члены партии. Так Иван Крапивный впервые попал в заповедные леса, укрывшие партизан.

Два с половиной года пробыл он в лесах непрерывно, командуя партизанской группой, потом отрядом.

Это были невероятно трудные годы. Предатели выдали гитлеровцам, разграбили многие из партизанских баз продовольствия и снаряжения, заблаговременно созданных в лесу.

В снежную, суровую зиму 1941 года люди, скрывшиеся в лесу, остались почти без пищи, без теплых вещей, без боеприпасов и медикаментов, в жестоком враждебном кольце, отделенные от Родины пространствами, захваченными врагом.

По очереди, пробираясь через вражеское окружение, ходили за продуктами в степные села. Там жили свои, советские люди, готовые помочь партизанам, поделиться с ними последним. В течение ночи нужно было сквозь снега спуститься с гор, добраться, избегая проезжих дорог, до какого-либо из сел и вернуться тем же путем с грузом, проделав не один десяток километров. Люди, дойдя до леса, падали обессилев.

Такие походы можно было предпринимать не часто. Голод надвигался неумолимо. Разрывали снег, собирали мох, варили и ели, набивали желудок всем, что можно было найти в лесу. Великий праздник наступал, когда, прорвавшись сквозь вражеский огонь, снижался над лесом самолет, и тюки с продуктами спускались на парашютах. Такие праздники наступали все реже: фронт уходил вглубь страны, пробиваться самолетам было все труднее. Но партизаны знали: Родина помнит о них, и сражались за нее как могли.

Почерневшие, высохшие от голода, появлялись они на горных дорогах, и вражеские машины летели с обрывов, рассыпаясь в щепки. Оружие, боеприпасы добывали здесь же, в схватках с растерявшимися гитлеровцами.

Магистраль, связывавшая Южный берег с Севастополем и центральными районами полуострова, стала их главной линией фронта. Готовили ли фашисты штурм Севастополя, стягивая туда резервы, партизаны вносили свою молчаливую, но вескую поправку в планы гитлеровского командования десятками пущенных под откос автомашин с солдатами и военной техникой, предназначенными для истребления защитников города-героя. Начинались ли жестокие бои на Керченском полуострове и обратный поток вражеской военной техники устремлялся по автомобильным дорогам, и здесь партизаны наносили чувствительные удары интервентам, становясь в одну боевую шеренгу с героями керченских десантов.

Обессилевшие люди, с трудом передвигавшие ноги от истощения, были грозной боевой единицей. Вместе с другими партизанскими соединениями — Северным и Восточным, они оттягивали на себя немалые вражеские силы. Позднее, в 1943 году, вели разведку севастопольских укреплений врага, южного побережья. Сведения передавали командованию фронта. Во главе всех соединений с первых дней партизанской войны стал один из руководителей партизанского движения 1918-1920 годов в Крыму А.В. Мокроусов.

Гитлеровцы предпринимали для уничтожения партизан все меры: облавы и прочесы лесов, провокации, блокаду. Они выжгли полторы тысячи гектаров заповедных лесов, уничтожили в них все постройки и кордоны, истребили всех зубробизонов, тысячи голов оленей, косуль и муфлонов. Они готовы были стереть с лица земли весь заповедный лес, скрывавший Партизан.

Не было предела зверствам гитлеровцев. На Аб-Дуге, природной каменной крепости, изогнувшейся дугой среди заповедных лесов, — одна из партизанских могил. Здесь фашисты захватили и заживо сожгли семнадцать тяжело раненных партизан. Попавших в плен пытали, обезображивали.

В одной из облав погибли старший лесничий заповедника Рынковский и его жена.

Уходя в партизанский отряд, Рынковский взял с собой толстую тетрадь. С ней он не расставался в походах и боях, хранил на груди под ватником, Доставал в минуты затишья, делал торопливые записи. Это был дневник природы — летопись всего, что видел тонкий наблюдатель в заповедном лесу, оставаясь с ним один на один много месяцев подряд.

Когда в тетради не осталось ни одного свободного листка, Рынковский спрятал дневник в балке Холодная вода, в потайном месте, где всегда при надобности мог взять его, сохранив от случайностей походной жизни. Показал место жене и энтомологу заповедника, своему другу Буковскому.

— Еще пригодится после войны. Меня не будет — отдадите Людям.

Через несколько дней, при очередном прочесе, Рынковский был убит. Его жена вместе с группой партизан попала в окружение. Отбивались до последней возможности, а когда угроза Плена стала неизбежной, отважная женщина взорвала гранатой и себя и подступивших гитлеровцев. Позже погиб и Буковский, Так и скрывает до сих пор балка Холодная вода втайне партизанскую тетрадь одного из верных хранителей заповедного леса.

Вот в этих партизанских боях и привязался на всю жизнь к лесу Иван Крапивный. Он исходил его со своим отрядом вдоль и поперек. В суровой и трудной партизанской жизни лес стал для него родным домом. Это был кусочек родной земли, терзаемой, но не подчинившейся врагу. Его нужно было защищать, не жалея жизни. И тогда он увидел, как прекрасен этот кусочек земли, ставший для него олицетворением Родины.

Когда советские войска, поддержанные партизанами, освободили Крым, ранение и контузия не позволили Крапивному иттй на фронт. Но он не хотел сидеть сложа руки. Отдохнув месяц, он вернулся в заповедный лес. Приходили и другие партизаны, брались за топор, пилу. Строили на месте разрушенных новые кордоны, расчищали в лесах завалы, обезвреживали неразорвавшиеся мины, снаряды, которыми гитлеровцы забросали заповедный лес, подсчитывали уцелевших животных, начали "летопись природы".

Один из самых отдаленных кордонов на пути из заповедника в Симферополь — Яполах. Окруженный на много километров непроходимой лесной чащей, где не встретишь живой души, он представляется стоящим где-то "на краю земли". Но и начальник Яполаха, лесничий Владимир Филиппович Качкайло, и наблюдатель Харлампий Васильевич Полиенко не захотели работать ни на каком другом кордоне. Здесь, именно в этих чащах базировался их партизанский отряд, здесь исхожена в военные годы каждая тропинка, здесь пережито, передумано столько, что оторваться оказалось невозможно.

Опытный лесничий X. В, Полиенко поселился на кордоне сразу после войны, а В. Ф, Качкайло, молодой и еще не определивший до войны профессии, окончил специальные курсы садоводства и начал было работать техником-цветоводом в одном из ялтинских санаториев. Но лес манил непреодолимо. И Качкайло без сожаления оставил городскую жизнь, навсегда поселился в маленьком домике, окруженном дремучим лесом. Радиоприемник, свежие газеты, множество книг — по лесоводству, декоративному садоводству, агрономии, тетради с записями собственных наблюдений в лесу, тома "Необыкновенного лета" К. Федина и "Русского леса" Л. Леонова говорят о занятиях и интересах молодого наблюдателя.

Партизанские навыки разведчиков, и прежде всего острая партизанская наблюдательность очень кстати в натуралистической работе. У Крапивного, Качкайло, Полиенко и других бывалых партизан — неиссякаемый запас точных и тонких наблюдений за жизнью леса, и научные сотрудники заповедника работают с ними в самом тесном контакте.
http://krimoved-library.ru/boo...iya15.html

Стёртые пламенем
Стёртые пламенем
Разрушенный храм святого евангелиста Луки - всё, что осталось от села Лаки. www.family-travel.narod.ru
Исполнилось 70 лет с тех пор, как жизнь советских людей и многих их потомков из нынешних независимых государств разделилась на «до и после войны». «Крымская правда» вспоминает дороги к Победе. Прошли они и по 127 деревням и сёлам, стёртым пламенем войны с лица земли.
Чаир
Выжигать селения, помогающие партизанам, фашисты и их приспешники (увы, в многонациональном Крыму нашлось немало желающих выслужиться перед врагом) начали на третий месяц оккупации - 4 февраля 1942 года. Первым погиб посёлок Чаир (Шахты) в Бахчисарайском районе. Командир Южного соединения партизан Михаил Македонский вспоминал: «Жители Чаира помогали нам. Здесь мы размещали раненых. Особенно большую помощь оказывали Анна Сандулова и Люба Мартышевская».
Любовь Мартышевская и её младенец - одни из 19 казнённых в Чаире. Сгорели и двое тяжелораненых красноармейцев, находившихся в её доме. Партизан утверждал: патриотку выдала дочь местного старосты Рита. «В 6.30 утра карательный отряд СС, сопровождаемый проводниками из числа предателей во главе с Ягья Смаилом, окружил посёлок и начал расправу, - вспоминал Македонский. - Ворвались в дом Любы Мартышевской. Выволокли её на улицу, стали избивать. Больше всех старались Ягья Смаил и Лазарев (командир взвода карателей, житель Чаира). Немецкие солдаты выбросили из избы ребёнка Любы и стали обливать дом бензином. Над крышей взвился дым». Когда женщина с ребёнком на руках бросилась к дому спасать красноармейцев, «Лазарев выстрелил. Пуля пробила грудь матери и голову ребёнка». Ещё одного малыша - трёхлетнего Витю Захарова - застрелили, когда он пытался отдать босому деду носки.
Посёлок полностью сожжён, оставшихся женщин и детей угнали в Бахчисарай. Как писал 24 декабря 1942 года «Красный Крым» (так называлась наша газета во время войны), «Ни одна из женщин не вернулась, а дети зверски умерщвлены».
Лаки
Через полтора месяца, 23 марта 42-го, сожгли Лаки в Бахчисарайском районе. Село греческое, но жили в нём и несколько семей русских, армян, евреев. Уничтожением, как сообщал Крымский обком ВКП(б), занимался Коушский карательный отряд. Жителей села Коуш (позже Шелковичное), что ниже по течению реки Кача, война разделила. Одни ушли к партизанам, погибали в боях, как, например, Виждет Мустафаев из 12-го отряда. Другие - к фашистам. В «Дневнике боевых действий
11-й армии в Крыму» указывается «на 9-ю татарскую роту Коуша, показавшую себя отлично». В Коуше было и гестапо.
А в труднодоступном, особенно в непогоду, Лаки над зданием сельсовета развевался красный флаг. Михаил Македонский, тогда командир Бахчисарайского отряда, писал: «Наш отряд - более 100 человек - три месяца находился на полном иждивении лакцев».
На памятнике, установленном в Лакской долине в 2004 году на средства греческой общины, 30 фамилий погибших - целые семьи: Арваниди, Блудовы, Гавало, Дузовы, Егоровы, Ильяевы, Лели, Спаи, Луизов, Швайдак. От младенцев до стариков. И надпись: всего погибло 47 человек. Для новых фамилий, уточняемых поисковиками, много места.
Николаю Авлахову тогда было семь, но забыть трагедию не в силах и спустя 70 лет.
- Все жители Лак помогали партизанам, - рассказывает Николай Иванович. - В том числе и мои родители. Помню, по вечерам мама уходила к соседям «играть в карты», как убеждала меня сестра.
А как-то в январе 42-го к нам домой пришли партизаны. Отец, направленный до войны в Лаки для создания русской школы, отдал им географические карты. Позже рассказал, что приходил Македонский с товарищами. Последний день села помню хорошо. Я с другом Кобзевым (или Кобозевым) был на улице. Вдруг он говорит: «Смотри, люди идут». Не менее 30 человек шли со стороны деревни Улу-Сала (ныне Синапное). Что-то несли. Вышла моя мама, посмотрела и сказала: это предатели - полицаи и добровольцы. Отряд рассредоточился вокруг села, стали укладывать ношу на землю. Потом стало ясно: это мины. На них вскоре подорвались пастух и коровы, бежавшие с горы в село. Полицаи начали выгонять жителей на площадь возле сельсовета. Кем-то был заранее подготовлен список 30 «неблагонадёжных» мужчин. Фамилия отца первая, но его не было - ушёл в деревню Пычки (ныне Баштановка). Фашист погнал нас искать. Сам обшарил пустые классы (мы жили при школе), нашу комнату. Привёл под дулом пистолета обратно. А на веранде сельсовета уже установили пулемёт. Потом приехал ещё фашист, передал своим бумагу. Нам дали команду: на сборы 15 минут. Полицай сказал, что погонят в Бахчисарай на показательный расстрел.
Пока шли сборы, село подожгли. Вместе с людьми в домах. Многие так и не успели выскочить. А 29 человек из списка «неблагонадёжных» сгорели, запертые в подвале. Все 87 домов сожжены. Оставшихся жителей ночью пригнали в Пычки. Там семья Авлаховых воссоединилась. Утром 24 марта лакцев пригнали в Бахчисарай.
- В начале улицы Партизанской, - вспоминает Николай Авлахов, - поставили перед траншеей. Местных не подпускали, но они нам кричали, что здесь расстреливают партизан, евреев. Воды не давали, не разрешали присесть. Но не расстреляли, к счастью. Погнали дальше. По дороге убили несколько маленьких евреев. Две недели мы шли по степи - до Биюк-Онлара (Октябрьское Красногвардейского района), там нас и бросили.
Остались Лаки и в памяти сестёр Таисии и Зои Будаковых.
- Нам было 2,5 и 4,5 года, но ужас не забыть, - рассказывает Зоя Петровна. - Долго ещё хранилось у нас обгоревшее одеяльце. И строки сложились: «Лаки - деревушка в предгорье. Окружали тебя леса. Ты не раз на своих подворьях согревала зимой партизан. Но об этом узнали каратели. Подожгли каждый дом старательно. Вновь от дыма стало темно. Нас на снег из окон бросали, чтоб спасти от огня и дыма. Вмиг от ужаса и страданий наши матери стали седыми. Нет деревни, лишь сорное поле, да от церкви святой обломки. Это поле давно уж не пашется - алой кровью рассыпались маки. Болью в сердце нам вспоминается деревенька сожжённая Лаки».
18 мая прошлого года Верховный Совет Крыма объявил территорию бывшего села Лаки культурно-историческим памятником местного значения. Здесь планируется создать мемориальный комплекс. Семьдесят лет назад фашисты начали сжигать жителей непокорных крымских селений. Будем помнить.
Только цифры
В Крыму за 2,5 года оккупации полностью или частично сожжено 127 населённых пунктов. Без крыши над головой осталось 39089 человек, погибло около пяти тысяч. Больше всего селений сожжено в Карасубазарском (сейчас территория Белогорского) - 26, Красноперекопском - 24, Зуйском (территория Белогорского) - 19, Симферопольском - 13 и Бахчисарайском - 12 районах.
В тему
Бура, Ново-Ивановка, Джафер-берды, Барановка, Чердаклы, Розенталь, Фридентале, Улу-Сала и другие - 2 марта 1944 года «Красный Крым» перечислил часть сожжённых селений. К примеру, во Фридентале Зуйского района заживо сожжены 34 человека, сгорели все 65 домов. А 22 декабря 43-го запертые в подвале сгорели 25 жителей села Улу-Сала Бахчисарайского района. Старшей Фезле Хатидже было 79 лет, младшему Энверу Абибулле - год. 11 человек тогда же сожгли в Ауджикое и четверых - в Стиле.
http://pravda.crimea.ua/text/n...e-plamenem

Архивные поиски и находки
И. ШПАКОВА, старший научный сотрудник КУ «Национальный музей героической обороны и освобождения Севастополя»
В «Доме-музее Севастопольских подпольщиков 1942-1944 гг.» с 2007 г. экспонируется стационарная выставка «Страда партизанская…». Фотографии, документы, вещевые экспонаты (всего более 100 единиц), размещенные в трех настенных витринах и турникете во дворе музея, рассказывают о боевой деятельности Севастопольского и Балаклавского партизанских отрядов в 1941–1942 гг. В одной из витрин только лишь аннотация: «Г.Газиев (1904-1942). В ноябре 1941 — феврале 1942 гг. командир Балаклавского партизанского отряда. Погиб в бою в урочище Карадаг 7.02.1942 г. Музей ведет поиск родственников». До недавнего времени о Гафаре Газиеве было известно немного, отсутствовала даже его фотография. Скромную информацию о нем сохранили скупые строчки докладных записок и оперативных сводок о боевой деятельности Балаклавского партизанского отряда да воспоминания боевых товарищей. О довоенном периоде жизни в научно-справочной картотеке музея имелись некоторые разночтения. Мне предстояло уточнить не только эти сведения, но и установить место рождения и другие страницы биографии Г.Газиева.

[ Изображение на стороннем сайте: 38e3482c034dt.jpg ]

Поиск привел в Государственный архив в Автономной Республике Крым (ГААРК). В протоколах заседания бюро Крымского областного комитета ВКП(б) за 1939-1940 гг. удалось уточнить год рождения, узнать о его кадровых перемещениях в Балаклавском райкоме ВКП(б), номер партийного билета и установить правильное написание имени и фамилии — Газиев Гафар Чонгарлы. Последнее позволило предположить, что родился он в районе полуострова Чонгар. Где же искать родственников Гафара Газиева? Вернулись ли они после депортации в Крым? Помощь предложила председатель Севастопольского отделения Координационного совета по возрождению крымскотатарской культуры Д.Асанова. Были сняты видеосюжеты о Балаклавском партизанском отряде и его первом командире Г. Газиеве. Их неоднократно транслировали редакция крымскотатарских программ Севастопольской ГТРК и телеканал «Крым». Вскоре пошли отклики. Мы благодарны всем, кто не остался равнодушным к судьбе партизанского командира и поискам его родственников. Однако фамилия Газиев очень распространена, и обратившиеся в музей оказывались однофамильцами.
Оставалась надежда на Российский Государственный архив социально-политической истории, в котором хранятся учетные карточки на членов ВКП(б). К поиску удалось подключить московского исследователя, нашего земляка А.Ефимова, который по номеру партийного билета разыскал такую карточку на Гафара Газиева, там же имелась его единственная фотография. Александр Викторович сделал копии документов и передал их в наш музей. Поиск, длившийся почти два года, благополучно завершился.
Родился Гафар Газиев в 1910 году в деревне Осман-Букеш (ныне не существует) Перекопского уезда Таврической губернии в бедной крестьянской семье. Когда мальчику было 8 лет, умер отец, и его взял на попечение старший брат. Двенадцатилетним подростком Гафар с раннего утра пас отары овец, чтобы семья могла прокормиться. Поэтому только в 19 лет он смог осуществить свою мечту — получить образование, окончив сельскую школу и татарскую семилетку в Джанкое. На смышленого паренька обратили внимание в Джанкойском райкоме комсомола, назначили на должность инструктора. И вновь учеба, теперь на курсах райпартактива в г. Ялта. Подобное образование в 1920-1930-е годы давало возможность роста по служебной лестнице. И вернувшись в Джанкой Гафар Газиев занимал руководящие должности — заведующего оргмассовым отделом райкома комсомола, заместителя председателя Райколхозсоюза.
Осенью 1932 г., в связи с призывом в Красную Армию, на два года пришлось покинуть родной Крым. Красноармеец Г.Газиев служил в 7-м кавалерийском полку, расквартированном в тот период в г. Староконстантинов Хмельницкой области. Еще жива была в народе память о гражданской войне, и командиры, прошедшие военную закалку, воспитывали новобранцев в духе преемственности героических традиций. Именно военная служба привила Гафару навыки, которые он впоследствии успешно применял, командуя Балаклавским партизанским отрядом в 1941-1942 гг.
Вернувшись, Г.Газиев работал заместителем уполномоченного Райуполкомзаготовок СНК Крымской АССР. В Симферопольском, Бахчисарайском, а с мая 1935 г. – Балаклавском районах контролировал обязательные поставки сельскохозяйственной продукции государству колхозниками и единоличными хозяйствами, а также занимался вопросами обеспечения ее сохранности. Обязательные поставки сельхозпродукции государству имели характер налога и были введены в СССР еще в январе 1933 г.
Молодой, трудолюбивый, решительный, он хотел все успеть и все постичь. В годы первых пятилеток Г.Газиев в Балаклавском районе руководил колхозом «12 годовщина Октября», был комсомольским вожаком и ответственным работником райкома ВКП(б). Осенью 1940 г. его назначили начальником Балаклавского райземотдела (РайЗО). В характеристике, утвержденной на объединенном заседании бюро Балаклавского РК ВКП(б) и исполкома райсовета 14 мая 1941 г., отмечалось, что Гафар Газиев «…выдержанный, дисциплинированный и энергичный… среди колхозников района пользуется авторитетом». Он много ездил по району, знал каждый его уголок, даже не предполагая, что эти знания совсем скоро пригодятся ему для других целей…
Война пришла нежданно, в одночасье, разрушив налаженную мирную жизнь, светлые планы на будущее, трагически изменив и унеся миллионы жизней советских людей… Балаклава находилась далеко от развернувшегося театра военных действий, но и здесь готовились дать врагу достойный отпор. В соответствии с директивами и постановлениями ЦК ВКП(б) и СНК СССР, в июле 1941 г. на заседании бюро Балаклавского РК ВКП(б) Гафар Газиев назначен командиром одного из батальонов народного ополчения, а в августе руководством Крымского обкома партии утвержден командиром Балаклавского партизанского отряда. Одновременно он продолжал выполнять свои служебные обязанности. Бывший старший зоотехник Балаклавского Райзо В. Бондаренко писала в своих воспоминаниях, что первые месяцы признаки войны не ощущались и никто ни на минуту не мог предположить, что враг прорвется в Крым и к Севастополю. Но уже в августе в Балаклавский район стал поступать скот из других районов Крыма, и Гафар Газиев не только занимался вопросами его размещения в колхозах района, но и обеспечением продовольственных баз Балаклавского партизанского отряда.
Враг рвался в Крым, 11-я армия Вермахта уже находилась у Перекопа. Несмотря на активную подготовку к военным действиям, Балаклавский райком партии, выполняя директивы правительства по уборке урожая, 15 сентября 1941 г. направил Г.Газиева «…организовать уборку табака в колхозе «Красный Крым» и вывести его из прорыва». Менее чем через 2 месяца, 8 ноября 1941 г., Балаклавский отряд, единодушно названный партизанами «Народный мститель», под командованием Гафара Газиева вышел в район боевого предназначения в урочище Бизюк в 4 км. юго-западнее деревни Скеля (ныне с. Родниковское). А через двое суток перешел на свою основную стоянку в Карадагский лес. С появлением германо-румынских войск отряд сразу же приступил к активным боевым действиям: устраивались засады на Ялтинском шоссе, осуществлялась разведка, партизанские проводники помогали бойцам и командирам Приморской армии, отходившей после боев на севере Крыма, кратчайшим путем достичь Севастополя. Первый крупный бой произошел 19 ноября 1941 г. Политрук одной из групп Ф. Шаповалов в этот день сделал запись в своем дневнике: «Как рвутся ребята в бой! Наша задача – помешать продвижению врага по Ялтинской дороге».
Значение роли партизан в успехе советских войск под Севастополем в ноябре 1941 г. заставило германское командование осознать реальную угрозу партизанского движения и создать штаб по борьбе с крымскими партизанами под командованием майора Генерального штаба Стефануса. Из-за частых карательных акций оккупантов, с целью сохранить отряд, Гафар Газиев вынужден был постоянно маневрировать, менять дислокацию. В декабре из-за нехватки продовольствия начался голод, но отряд не утратил боеспособность. С середины ноября 1941 г. до 15 января 1942 г. балаклавцы участвовали в 17 боевых столкновениях, устраивая засады и диверсии на Ялтинском шоссе, уничтожая живую силу и технику противника.
В начале февраля 1942 г. партизанам пришлось вступить в бои с регулярными войсками немецко-румынской группировки. 6 февраля каратели в очередной раз напали на партизанский отряд, бой с противником длился двое суток. Гафар Газиев до последнего руководил отрядом, умело уводя личный состав из-под огня и увлекая бойцов в нужный момент в наступление. Но силы были неравные… Федор Шаповалов записал в дневнике: «В результате боя с нашей стороны убит наш командир т. Газиев. Вечный покой дорогому командиру и другу. Враги не одной смертью заплатят нам за эту смерть…». Партизаны похоронили любимого командира на склоне г. Карадаг рядом с Н.Епифановым и Гузининым, погибшими вместе с ним…
Рождаясь, человек попадает в поток истории. И после смерти он не покидает его, оставляя последующим поколениям свои дела и память о себе. Именно таким был Гафар Газиев, родившийся в маленькой крымскотатарской деревушке на севере Крыма и бесстрашно отдавший за родину свою жизнь. Фотография первого командира Балаклавского партизанского отряда Гафара Газиева Чонгарлы займет достойное место в экспозиции и ее смогут увидеть посетители «Дома-музея Севастопольских подпольщиков 1942-1944 гг.», которых никогда не оставляет равнодушными героическая и не менее трагическая тема народного сопротивления в годы Великой Отечественной войны.
http://www.goloskrima.com/?p=9573

воспоминания Якименко Владимира Сергеевича о Бешуйском бое
http://www.youtube.com/watch?v=E6L4bVPOj6o

Александра Андреева
http://www.youtube.com/watch?v=UyrN2-2GLM4

К сожалению, короткое время нашей передачи не позволяет подробно остановиться на этих рукописях, в которых много фамилий и важных свидетельств. Вот что пишет Ифта Джемилев о своих земляках-алуштинцах и их участии в Великой Отечественной войне: «В период немецкой оккупации были расстреляны немцами Аметов Усеин – начальник райсберкассы, Мустафаев Исмаил – председатель райпотребсоюза, Саранаев Мустафа – заведующий районо, его жена Неметулаева Фатима и их восьмилетний сын. Были расстреляны Карахан – партизан, директор курорторга, его жена и сестра. Геройски погибли Эльвединов Абдулятиф – директор райзаготконторы, его 9-летний сын, которого немцы расстреляли в первый же день оккупации Алушты за то, что он встретил немцев с криком «Капут Гитлер!», а жена Эльвединова ушла в партизанский отряд и до освобождения Крыма сражалась против оккупантов… Эминов Эскендер – бывший работник госбанка – служил в 67 кавказском полку в особой дивизии, участвовал в боях за Сталинград и дошел до Берлина, а 8 мая 1945 г. (можно сказать в день победы), проходя через минное поле, взорвался на мине, получил тяжелое ранение левого бедра с последующей ампутацией ноги выше колена… В партизанских отрядах погибли прокурор Алуштинского района Аджиниязов, его заместитель Муслединов; знаменитый партизан – разведчик, награжденный двумя орденами Красного знамени – Аметов Ибраим, у которого немцы расстреляли всю семью, включая грудного ребенка и родственников – около 10 человек, Гафуров – бывший директор Буюк-Ламбатского совхоза; были расстреляны немцами Фукала Мустафа – бывший председатель Алуштинского райисполкома, Караманов Ибраим – бывший председатель колхоза деревни Туак, Арабаджиев Кязим – бывший председатель колхоза «Большевик» деревни Шума». Караев Асан, продолжает Ифта Джемилев, – парторг колхоза «Памяти Ильича» Алушты и Арифов Асан – заместитель начальника Алуштинской раймилиции – оба были партизанами и разведчиками, попали в руки немецких фашистов, которые их жестоко пытали, до неузнаваемости, а затем водили по Алуште с надетой на шее табличке с надписью «партизан» и расстреляли на глазах у жителей. Казнены и расстреляны немецкими фашистами были Мазин Музафар – заместитель председателя колхоза деревни Ускут, Сеит Ускут - председатель сельсовета деревни Ускут, начальник районной милиции Абдураимов, работники горисполкома Асанов, Абдувелиев и многие другие…

...................
Но вернемся к Ифте Джемилеву. В составе оперативной группы областных партийных и советских органов и штаба партизанского движения заместитель наркома финансов Крымской АССР Ифта Джемилев вел финансовые дела областного штаба партизанского движения, участвовал в организации материально-технического и продовольственного снабжения Крыма, за что был награжден медалями «За доблестный труд» и всеми юбилейными медалями участника Великой Отечественной войны. В марте 1944 года из Краснодара он был командирован в Москву с проектом бюджета Крымской АССР на 1944 год. 23 апреля с согласованным бюджетом он вернулся в Крым.
http://kirimtatar.com/index.ph...Itemid=382

«Дорогой товарищ! По мне полк уже, наверное, справил панихиду. А я еще совсем живой и даже свободный. Когда сбили меня, я не разбился, а вывел машину из штопора и сел на пузо, крепко стукнулся головой о прицел, без памяти взяли меня фашисты. Когда пришел в память, не было у меня ни пистолета, ни летной книжки. Сняли меня возле разбитой машины, причем так, чтобы за моей спиной на фюзеляже были видны все звездочки. Я им от злости сказал, что они все мои, чтобы они быстрей прикончили. А они, сволочи, радовались, называли меня гроссасом, связались со своим начальством, и то приказало отправить меня живым экспонатом на их трофейную выставку в Берлин. Все допытывались про нашу технику, а я им ни слова про это, только матом все крою, гнидами называю... Ночью посадили в легковушку и повезли. Сопровождал офицер и говорил, что в Берлине мне все равно язык развяжут. Я думал, что туда они меня ни за что не довезут, что если повезут самолетом, то выпрыгну из него, а если по морю, так брошусь в воду. А теперь, когда на свободе, опять жить хочется. Спасли меня крымские партизаны, их здесь, в Крыму, много. И документы мои забрали у убитого конвоира, вернули мне. Только уйти далеко от места не успели, как началась облава. Меня трое затянули, хромого, в воронку и прикрыли кураем. Обещали прийти за мной, когда утихомирится, чтобы так ждал. Видно, побили тех трех, потому [6] что второй день их нет. Сам буду ночью лезть, только фашисты кругом ходят. Хоть одного еще уложу, хоть руками... А попал к партизанам — и у немцев не все наши враги, есть и наши друзья. Фриц Мутер или Мюнтер передал партизанам, как и когда меня повезут. Вот как. Фамилию партизан знаю одну — Удальцов Степан, моряк-севастополец, остальные, Гриша и Федор, тоже, наверное, моряки. Если уцелеют до конца войны, найдите их, и если их не наградит правительство, так повесьте им мои ордена. Отчаянно они действуют, даже не то, что мы, хоть и летчики. Партбилет мой целый. Планшет у моего механика Коли М. Там партбилет, пусть заберет парторг. Моим на Урал пошлите письмо, что я не так просто погиб...
Еще день прошел, и я живой. Правильно немцев бьете, всю ночь бомбы сыпали, не знаю, как меня не задели. Крепко думаю за того немца, который наш. Скажу вам, чтоб знали про него, что мне сказали партизаны. Он подпольный немецкий коммунист. Вроде и еще есть такие между их солдат. Когда победите, вам партизаны про них скажут. А мы ж думали так, что все немцы нам враги. Правильно говорил замполит, что враги не немцы, а фашисты. Так, выходит, и есть. Вы фамилию у партизан узнайте, чтобы найти и поблагодарить.

Мои пусть не плачут, скажите, что не один ведь я погибаю за наше правое дело, за нашу Советскую власть и коммунизм... Спорного фрица, которого сбил с С. Б. над Керчью, причислите всего ему, пусть ему накрасят звездочку, чего тут делить пополам. Он сбил, а не я. И Миша С. пусть на меня не дуется за такую жадность. Вольфсона предупредите еще раз насчет спецслужбистов, барахлил у меня высотомер. А Ваське Подольскому за пушки спасибо, стреляли, как часы. Эх, хоть бы раз еще так пострелять. Вот и все. Прощайте. Спойте мою любимую про Варяга. Обнимаю всех. А кто передаст вам это, отдайте ему мою новую форму, все, что причитается за прошлый месяц и премию за последние 100 безаварийных, пусть там начфин не крутит — доверяю расписаться за них своему механику. Вот и все. Прощайте. И еще крепче бейте врагов. Да здравствует Советский Крым».
http://militera.lib.ru/memo/russian/litvin_ga3/pre1.html