Дети Сталинграда

...Дед все время что-то делал, то ботинки подбивал, то подшивал валенки, или в саду, где в снегу валялось множество незнакомых предметов, что-то разбирал, как выяснилось доставал из боеприпасов порох.
В ста метрах от нашей хаты жил сын деда с семьей. Сам он был на войне, а дома остались его жена и двое детей - Гена и Наташа.
Через наш хутор все время шли в сторону Сталинграда немецкие части, с машинами и другой техникой. Они часто останавливались на ночлег в нашей избе. Немцев сменяли итальянцы, итальянцев – мадьяры, а их – румыны. Иногда их набивалось так много, что с трудом можно было войти во двор. Но немцы никогда не заходили в хату, если там были румыны, брезгливо проходили дальше. Дед иногда пользовался этим и говорил пришедшим немцам: «Румын, румын».
Как-то немцы сразу не ушли, а жили у нас несколько дней и встречали Новый год. Поставили на стол маленькую искусственную елку, пили шнапс и пели песни. Нас угощали конфетами, подзывая «киндер, киндер». Оголтелые фашисты нам не попадались, все с кем нам пришлось сталкиваться были миролюбиво настроены к нам. Один немец даже обучал меня немецкому языку. Он говорил: «Заген зи. Ди тюр ауф махен, ди тюр цу махен».
Всех трудоспособных немцы гоняли на работу по ремонту дорог, в их числе была и моя мать. В управе в ее паспорт (советский) поставили штамп в виде орла со свастикой. За работу давали немного крупы.
Наконец, немцы стали двигаться в обратную сторону. Однажды рано утром к нам в окно постучали, дед вышел на улицу, я за ним. Там стояли два наших бойца в белых маскхалатах и с лыжами. Дед завел их в сарай, они стали расспрашивать, где комендатура, где охранение. На прощание сказали: «Ждите. Через несколько дней будем».
Действительно через три или четыре дня началась артподготовка, дед всех спрятал в погреб в сарае, ставни у дома закрыл. После этого появились наши солдаты. Немцы не оказали активного сопротивления и отступили. Во дворе появилась полевая кухня, и вместе с солдатами накормили и нас. Стало шумно, громкие разговоры, смех, где-то играла гармонь. Солдаты недолго находились в хуторе, они наступали.
После того, как у нас побывали наши разведчики, дед ночью взял меня и Генку для разбора ящиков с минами. Прямо напротив нашего дома находился штабель немецких противотанковых мин в деревянных ящиках. Мать пыталась возражать против того, чтобы я участвовал в этом мероприятии, боялась, что взорвемся. Но дед цыкнул на нее, и она замолчала. Дед топором разбивал ящики, а мы с Генкой относили рейки в сарай. Утром осталась только гора мин, наваленных, как голыши.
Наши солдаты бросили у нас во дворе сломанную машину ЗИС-5. Дед с неделю ходил вокруг нее в ожидании, не вернутся ли за ней. Но никого не было, и он срезал с нее скаты и всем нам подшил этой резиной валенки...

продолжение следует

Случайно наткнулся в инете: воспоминания одного из "Детей Огненного Сталинграда"
http://www.vpravda.ru/Archiv/March/2.03.06(36)/index4.html

ko3epor!

Надеятся на разного рода администрации я бы не стал. Зачастую все в них делается ради политических выгод. Думаю, что это дело детей и внуков участников Сталинградской битвы и детей переживших ужасы войны в Сталинграде, сохранить воспоминания своих отцов и дедов. Самих себя нужно обязать заниматься этим, а не ждать, что "дядя" все сделает за нас.
Кстати, общественная организация "Дети военного Сталинграда" сейчас проводит перерегистрацию своих членов. И что, на мой взгляд, прискорбно, кретерием участия в ней выбран принцип документального подтверждения факта пребывания в Сталинграде на момент 23 августа 1942 года. Но ведь у многих в огне битвы на Волге погибли все документы, и не осталось ничего, кроме воспоминаний. Эти люди могут остаться не признанными. Похоже, начинается новое перераспределение льгот и ничего более. Память народа, к сожалению, многих мало волнует. :sad:

...На новом месте у меня появились новые товарищи: Валерка Фокин, Вилька Лунев, Витька Снегирев, Юрка Долотов по прозвищу Пыра, Генка Гончаров, а дружил я с Генкой Дубоносовым.
Через две железнодорожные станции от нашего дома находилась Лесобаза. Туда свезли огромное количество металлолома, завалы из него простирались от железной дороги до самой Волги. В этом металлоломе мы отыскали немецкие винтовки с обломанными прикладами и стреляли из них в балке на пустыре, уперев обломок приклада в кирпич или доску. Когда кончались патроны, мы ехали на Лесобазу. Однажды в сентябре с двумя приятелями я вместо школы поехал за патронами. Приехав на место, мы быстро набрали патронов (их там было полно - и запаянные цинки, и открытые) и стали копаться в железках. Все мечтали найти пистолет. Мы знали, что обратный поезд будет в 17 часов. И вот, увлекшись поисками, я далеко углубился от станции и, когда пришел поезд, не смог быстро выбраться. Друзья уехали, а я остался один и пошел пешком. Устал, но сумку с патронами не бросил. Домой пришел уже затемно, за что здорово попало от матери.
Война подходила к концу, это чувствовалось во всем. В городе появились клумбы с цветами, стали продавать мороженое недоступное нам по цене, на которое мы бегали смотреть к проходной оборонного завода.
И вот, 10 мая 1945 года рано утром, когда все еще спали, раздался сильный стук в окно и крики. Ничего не понимая, мы выбежали на улицу, где было много людей из соседних домов, все радовались и кричали: «Победа! Победа!» Война закончилась. Откуда-то появилась гармошка и полилась музыка. Мы дети сновали между взрослыми и, по-моему, не совсем осознавали происходящее...

окончание следует

Мой дед воевал там и награжден медалью "За Оборону Сталинграда".