Питерцы (Бауман, Набоковы, Бычковы и др.)

На сайте ВГД собираются люди, увлеченные генеалогией, историей, геральдикой и т.д. Здесь вы найдете собеседников, экспертов, умелых помощников в поисках предков и родственников. Вам подскажут где искать документы о павших в боях и пропавших без вести, в какой архив обратиться при исследовании родословной своей семьи, помогут определить по старой фотографии принадлежность к воинским частям, ведомствам и чину. ВГД - поиск людей в прошлом, настоящем и будущем!

Так, ну вот что у нас есть на данный момент

.

Уже полгода пытаюсь вытрясти из ЦГА СПб сведения о смерти Фёдора Николаевича Баумана. Сведения-то есть, но ни первое письмо с копиями документов, ни второе так до меня и не дошли. Попросила основную суть изложить по электронке, надеюсь, что после каникул что-нибудь узнаю. А за копиями придётся съездить

Пытаюсь среди целой толпы Иванов Бычковых найти своего. В теме Санкт-Петербург я слегка распсиховалась по этому поводу, и ygv любезно предоставил мне адреса троих Иванов из адресной книги за 1867-1868 годы.

[ Изображение на стороннем сайте: 2a2298aa9797409ef4fcb1fca8f1003d53db8a171609406.jpg ]

Собственно говоря, Тимофеевича и Афанасьевича я заметила и раньше. Следов Семёновича пока не обнаружено, но я думаю, что его вовсе стоит исключить из списка подозреваемых - по географическому признаку (жил больно далеко). Да и вряд ли бы сапожник выдал дочерей замуж за купеческих сынков. Но как запасной вариант пусть будет

С остальными двумя будет поинтереснее. Афанасьевич - крестьянин Тверской губернии, владелец сливочной,табачной и колбасной лавок, а также двух домов - деревянного и каменного. Умер около 1880-1881 года в возрасте чуть за 50, дело унаследовали вдова и сын, а затем ещё один сын. Географически подходит фифти-фифти, но есть два "но": 1. домовладелец, 2. крестьянин (как и сыновья). Тем более наличие сыновей несколько меня смущает. Но я ни в коем случае не отвергаю эту версию. Тем более, что возраст его подходит чуть лучше, чем возраст следующего кандидата.

А вот Тимофеевич пока подозреваемый № 1. Петербургский мещанин (!!!) около 1820 года рождения, владелец трактира и питейного заведения, в купечестве был с 1864 по 1871 год, а потом тихо испарился и никаких его преемников я не обнаружила. Географически не то чтобы подходит, но одна маленькая идея у меня имеется (очень маленькая и глупая, поэтому не скажу). Подозреваю его не только в том, что он мой предок, но и в том, что кто-нибудь из завсегдатаев его трактира поджёг своей папиросой Тучков мост в 1870 году

. Короче, он мне нравится, потому что таинственный

. Нет, на самом деле главное, что он мещанин, т. к. Надежда Ивановна была мещанкой.

Да, с географией лучше особо не заморачиваться, т. к. я не знаю, в какой именно момент Фёдор Николаевич Бауман поселился в Озерном переулке.

У меня как всегда всё перепуталось.

В теме "Курляндия" я описывала участие Фёдора Николаевича в Русско-турецкой войне (1877-1878). По поводу этих событий у меня возникло много вопросов... Теория моя такова: именно война оказала большое влияние на "сумасшествие" моего предка.

Есть такая картина у Верещагина в серии о турецкой войне, называется "Побеждённые. Панихида". Показывать тут не буду, не для слабонервных. А это - отрывок из его же книги "На войне: Воспоминания о русско-турецкой войне 1877 года".

Я съездил в Телиш, чтобы взглянуть на то место, где пали наши егеря. Отклонившись с шоссе влево, я выехал на ровное место, покатое от укрепления, покрытое высокой сухой травой, в которой на первый взгляд ничего не было видно. Погода была закрытая, пасмурная, неприветливая, и на темном фоне туч две фигуры, ясно вырисовывавшиеся, привлекли мое внимание: то были священник и причетник из солдат, совершавшие божественную службу.
Я сошел с лошади и, взяв ее под уздцы, подошел к молившимся, служившим панихиду.
Только подойдя совсем близко, я разобрал, по ком совершалась панихида: в траве виднелось несколько голов наших солдат, очевидно, отрезанных турками; они валялись в беспорядке, загрязненные, но еще с зиявшими отрезами на шеях.
Когда служба кончилась, я поздоровался с батюшкой, сказавшим мне с некоторым раздражением: «Срам, срам!»
– Действительно, срам, – повторил я, полагая, что он говорит о валявшихся у ног наших головах.
– И ведь не знаем, когда получим все это.
– Что получите, батюшка? – переспросил я, не поняв его фразы.
– Ризы наши, помилуйте! Все отстало, и неизвестно, когда догонит, разве не срам то, что я служу панихиду в праздничной ризе?
Признаться, только тут я обратил внимание на то, что почтенный священник был в красном с золотом облачении.
Батюшка и причетник обратили мое внимание на множество маленьких бугорков, разбросанных кругом нас; из каждого торчали головы, руки и чаще всего ноги, около которых тут и там возились голодные собаки, а по ночам, вероятно, работали и волки с шакалами.
Видно было, что тела были наскоро забросаны землей, только чтобы скрыть следы, и, признаюсь, я пожалел тут о том, что угроза генерала Гурко коменданту Телиша сделать его лично ответственным за бесчеловечное обращение с ранеными осталась только угрозой: быстрый суд на самом месте преступления был бы вполне уместен.
Под впечатлением порядочного негодования я выехал на Софийское шоссе, когда нечаянно встретился с возвращавшимся в главную квартиру приятелем моим генералом Струковым.
Я не утерпел, чтобы еще издали не крикнуть ему:
Отрезанные турками головы егерей под Телишем.
– Подумайте только, Александр Петрович, какую штуку сыграли турки с нашими егерями?
– Что такое?
– А вот поедем, увидите.
И я привел его к валявшимся головам. Мы обошли много насыпей и убедились, до какой степени тела были изувечены и изуродованы; некоторые, судя по видневшейся крови, еще живыми.
Струков со священником решили просить распоряжения, чтобы завтра же вырыть убитых из всех ямок, из-под всех насыпей и сложить вместе, а послезавтра, после панихиды, похоронить в общей братской могиле.
Когда на другой день я снова приехал на это печальное место, Струков был уже там, и процедура откапывания и сноса тел в одно место подходила к концу. На огромном пространстве лежали гвардейцы, тесно друг подле дружки; высокий, красивый народ, молодец к молодцу, все обобранные, голые, порозовевшие и посиневшие за эти несколько дней. Около 1500 трупов в разных позах, с разными выражениями на мертвых лицах, с закинутыми и склоненными головами, кое-где с поднятыми руками. Впереди лежавшие были хорошо видны, следующие закрывались более или менее стеблями травы, а дальних почти совсем не видно было из-за нее, так что получалось впечатление, как будто все громадное пространство до самого горизонта было устлано трупами.
Тут можно было видеть, с какою утонченною жестокостью потешались турки, кромсая тела на все лады: из спин и из бедер были вырезаны ремни, на ребрах вынуты целые куски кожи, а на груди тела были иногда обуглены от разведенного огня. Некоторые выдающиеся части тела были отрезаны и сунуты во рты, носы сбиты на сторону или сплющены, а у солдат, имевших на погонах отметку за хорошую стрельбу, были высечены крестообразные насечки на лбах.
Если прибавить, что у многих тел руки, ноги или головы были обгрызены собаками и шакалами, то представится довольно полная картина турецкого зверства, перед нами расстилавшаяся.
Мы написали протокол, подписали его, но толку вышло мало, и турки продолжали везде, где могли, резать и отрезать...
Я написал потом картину этой панихиды, каюсь, в значительно смягченных красках, – и чего-чего не переслышал за нее! И шарлатанство это, и самооплевание, и историческая неправда! Сантиментальные люди из общества, допуская даже правду изображения, упрекали художника за то, что в помощь склоненной над трупами фигуры священника не прибавлено хоть незначительного луча с неба из нависших туч.
Другие знатоки дела не допускали возможности панихиды без присутствия товарищей; но сам главнокомандующий оправдал отсутствие их тем, что оставшаяся в живых часть полка нарочно не была приведена на панихиду и погребение из-за общего нервного состояния людей.
Могу привести факт, что, когда уцелевшие егеря пришли за получением своих знамен, оставленных невдалеке под прикрытием полка лейб-гусар, солдаты с обеих сторон плакали.
Лучшим оправдателем моим явился священник, перед самой картиной сказавший смотревшей на нее публике:
– Господа, священник, отпевавший убитых егерей, – я, и позволяю себе сказать, что все было именно так, картина совершенно верна действительности.

Фёдор Николаевич, конечно, видел всё это. За Телишское сражение он получил Знак отличия Военного ордена 4-й степени, но какой ценой?..

Когда я узнала об его участии в войне и о наградах, то никак не могла понять: почему в семье никто не знал этого раньше? Мы знали о тарелках, которые он бросал в горничных, о его акценте, о службе в МПС, даже о неприличном прозвище, которым его наградила прислуга... а самое интересное, потрясающее и героическое прошло мимо нас. Но если сопоставить описанное выше и вот этот документ, можно прийти к определённому выводу.

[ Изображение на стороннем сайте: 327d691aa760305379dae5531a048dff53db8a171775675.jpg ]

Это скан из Списка личного состава МПС за 1896 год. Что здесь необычного? Я не знаю, как сказать это помягче, но информация здесь весьма недостоверна (проще говоря, кое-кто наврал с три короба). Во-первых, он не был официально женат. Во-вторых, не из мещан, а из крестьян. В-третьих, не гимназия, а максимум начальная школа. Видимо, всю информацию в список заносили со слов самих же служащих, поэтому Теодор Бауман решил сохранить для истории очень сильно приукрашенный вариант своей биографии (кстати, все эти данные есть и в документах за 1892 год, подробности в теме "Курляндия").

Но самое главное вот в чём. В колонке с чином, ФИО, семейным положением и адресом указывались ещё и награды, в том числе и за военную службу. У одних коллег Теодора были награды за Крымскую войну, у других - за ту же Русско-турецкую... А он о своих двух наградах не упомянул, судя по всему, вполне осознанно. Соответственно, афишировать своё военное прошлое он вовсе не собирался - вероятно, описание последствий Телишского сражения может служить объяснением этому.

Небольшое дополнение вот к этому сообщению - пусть будет здесь:

[ Изображение на стороннем сайте: b13eee35e32e683a928012fd2eaef6a253db8a171941962.jpg ]

Операционный зал банка "Лионский кредит" (Невский просп., 48). Фото 1901 г.

А вдруг на этом фото мои родственники?

На самом деле, в этой истории есть ещё один пробел - 1879-1882 годы. Из-за него я даже разработала небольшую теорию пробелов в генеалогии. То есть бывают 1) "ложные пробелы", когда есть два периода в жизни человека или семьи, и неясно, когда закончился один из них и/или начался другой, и было ли что-то в промежутке. А есть 2) "настоящий пробел" - когда заканчивается один период, но что было между этими датами - тайна, покрытая мраком

Когда информации в принципе мало, то эти пробелы, как первого, так и второго типа воспринимаются как должное, но если известно практически всё, и лишь несколько лет выпадают, это начинает нервировать, потому что совершенно неясно, с чего начать и с какой стороны подойти. В моём случае период 1879-1882 годов в жизни Теодора Карловича - яркий пример "настоящего пробела": уход с военной службы - конец 1878 - нач.1879, поступление в МПС - ноябрь 1882. А за пример "ложного пробела" можно взять период 1916-1920 годов: последняя запись в личном деле в МПС - 1916 год, рассказы родственников о сумасшествии -1917, запись о смерти в психиатрической больнице - декабрь 1920 года. С "ложным пробелом" помогут только документы, а вот с "настоящим" придётся проявить фантазию

Ура! В Википедии появилась статья о Юлии Седовой (то есть не появилась, а уже давненько была, но её я почему-то не видела). Нашла книгу, из которой информация, там в главе про Седову множество чудесных деталей - особенно умилило про её мужа, Бориса Шидловского, под псевдонимом писавшего в "Петербургском листке" хвалебные отзывы о ней, которые иногда сильно противоречили реальности. Кстати, разница в возрасте у них была 21 год.

Ещё один сюрприз от 17 марта, теперь уже 2015 года... Последнее время нечасто захожу на ВГД, иногда только заглядываю мельком. Не помня совершенно о том, что это был за день, 17-го зашла на главную и тут же вижу новость про питерские МК. Обрадовалась жутко, понесла сразу денежки... и вспомнила про дату. Сделала скрины всего уже известного и даже нашла кое-что новенькое. Вот это - запись о рождении и крещении Владимира, в той же Крестовоздвиженской Ямской церкви, а крёстный... Фёдор Иванович Бычков! Таким образом, 1) у Надежды были не только сёстры, но и брат; 2) отчество действительно и Константину, и Владимиру сразу дали "Фёдорович" - ещё одно доказательство отцовства Т. К. Б.

[ Изображение на стороннем сайте: 379c4f82f0b154bdbc3985425a8c93ba5f81a9210740179.jpg ]

Но вот с Бычковыми всё оказалось сложненько. Я наметила несколько церквей, в которых могли крестить Надежду или её сестёр и брата, только вот за те годы (1860-1870) книг сохранилось меньше, и либо в сохранившихся о них ничего нет, либо нет самой книги за нужный год. Смотрела пока, правда, только за 1870-й (т. к. точных годов рождения никого, кроме Надежды, не знаю, а питерские МК реально очень большие, чтобы перелопачивать их за десять лет в десяти разных церквях). Фёдора, увы, в списках получивших свидетельства на право торговли не обнаружено. Зато интересная маленькая находка по Бауманам: в адресной книге за 1913 год Эмилия Бауман (жена Леона) указана как купчиха, но и её в книгах купцов нет.

Статистика по незаконнорожденным приводит меня в ступор, всё страньше и страньше. На те годы (вторая половина 19 века) вне брака рождалось где-то 1/5 всех детей, по моим подсчётам - именно в Петербурге, по православным церквям. Тут же наткнулась на заметки какого-то иностранца тех времён о СПб - он тоже отмечал этот момент. Вот такая она, эта реальная история не из учебников... Но пока наш случай не укладывается ни в одну общеизвестную схему. Совершенно ужаснула статистика детской смертности (я сначала смотрела довольно неблагоприятный район, на самом деле - церковь Успения Божией Матери на Сенной, но и в остальных ситуация была не сильно лучше): на 80 человек умерших только около 5 - взрослые...

Новостей навалом, но пока напишу одну. Всё-таки Теодор был ранен тогда, при Телише - ЗОВО он получил при посещении императором госпиталя или перевязочного пункта, вот такие дела.

Настало время немножко обобщить находки этого года. В ЦГИА отсканировали и выложили посемейные списки мещан, и мне повезло с помощью алфавитного указателя (а они сохранились, увы, не за все годы и не за все буквы алфавита) найти своих в списке на 1894 год. Итак, встречайте:

Иван Николаевич Бычков - ок. 1821-2 г. р. , умер в 1875 или 1876 году
Мария Филипповна Бычкова - ок. 1838-9 г.р.

Александра Ивановна Веселова (Бычкова) - вышла замуж в 1877 или 1878 году
Олимпиада Ивановна Фёдорова (по 1 мужу Седова, дев. Бычкова) - ок. 1861-2 г. р., вышла за Николая Седова 27 апреля 1879 г.
Николай Иванович Бычков - р. 27 февраля 1863 г, умер 8 июня 1906 г., жена (1896 или 1897) - Екатерина Александровна.
Фёдор Иванович Бычков - р. 1 февраля 1865 г.
Надежда Ивановна Бауман (Бычкова) - р. 24 августа 1870 г.

А в справочнике купечества за 1858 год нашлось самое интересное - сведения о том, что Иван Николаевич в то время был купцом 3 гильдии, жил на углу Б, Московской и Разъезжей улиц и торговал... лентами на Апраксином дворе. Судя по тому, что в посемейном списке Бычковы оказались под заголовком "Причисленные из купцов на 1864 год", мещанами они стали после отмены 3 гильдии. Если предположить, что Иван Николаевич ещё некоторое время продолжал заниматься своей торговой деятельностью, он мог стать непосредственным свидетелем (и пострадавшим от) знаменитых Майских пожаров 1862 года, самым значительным из которых был пожар Апраксина двора 28 мая.

Также в справочниках купечества за разные годы нашлись два кандидата в родственники - Александр Николаевич Бычков (около 1824 г.р., проживал тоже в Московской части, собственный дом 5 по Верейской улице, торговал чулками на Семёновском плацу - туда как раз перебирались погорельцы с Апраксина рынка), и Федора Филипповна Никитина - крёстная Юлии Седовой, около 1828 г.р., вдова, жила также на Большой Московской улице (практически в соседнем доме с Бычковыми), торговала железными изделиями в Малом Гостином дворе.

Казалось бы - известно место жительства вплоть до номера дома (и по косвенным данным можно предположить, что Бычковы его не меняли), известны три точные даты и несколько дат с точностью до года-двух - значит, в ближайших церквях должны найтись метрические записи... но пока я нашла только запись о венчании Олимпиады с Николаем Седовым в Успенской церкви на Сенной (где на следующий год они крестили дочь Юлию). Следов остальных членов семьи ни в этой церкви, ни в десяти (!) ближайших церквях пока не обнаружено. Загадочное дело.

Стоило мне пожаловаться, как обнаружилось ещё несколько купеческих книг. Оказывается, Александр - действительно брат Ивана Николаевича, и был ещё один брат, Адольф (имя неожиданное, да). Совместно владели домом 5 по Верейской улице и торговали в лавке 31 в Апраксином дворе. Около 1864 года Иван Николаевич переехал на Большой проспект Петроградской стороны, дом 6 (дом Семёнова) и в том же доме открыл трактир. Похоже, этим и объясняются мои мучения с церквями. А в ЦГИА обнаружилось дело, касающееся планов участка на Верейской улице, которые зачем-то понадобились мещанке Бычковой и Николаю Бычкову (похоже, жена и старший сын Ивана Николаевича) в 1884 году. И в адресной книге на 1837 год нашёлся Николай Бычков (без отчества), который попадался мне и раньше в списках мещан, перешедших в купечество (1832 год) - купец 3 гильдии, проживавший на Большой Офицерской улице, дом 18 (или дом 200 Моск.ч. 4 кв.)- а это и есть Большая Московская улица, дом Качки, где на 1858 год обитал Иван Николаевич. Жаль, что с ревизскими сказками всё так непросто, хотелось бы узнать подробности.

Вроде постскриптума к предыдущему сообщению - с церквями ничего не поменялось. Завела себе табличку, там с десяток событий и уже больше двадцати церквей, результат - почти нулевой. Нашлась пока только запись о смерти Николая Ивановича (через списки Большеохтинского кладбища), но умер он в Обуховской больнице, так что для поиска остальных это ничего не дало. Но и то хорошо.

Есть почтовая открытка 1903 года
Адресат ЕГО Превосходительство
Набоков Григорий Николаевич
Загородный проспект 70
Управление железной дороги
Писала А Гласкова

Открытка 1898 года
Адресат Николай Григорьевич Набоков
Петербург
Загородный 70
Писала барыня из Германии

Питерцы (Бауман, Набоковы, Бычковы и др.)

О предках со стороны прабабушки, Елены Константиновны Суходольской (Бауман).