Добрянка Пермский край

Торговые лавки располагались на бывшей базарной площади.
ул. Куйбышева, д. 10


Здание речного вокзала построено в середине 50-х годов ХХ века.
ул. Куйбышева

http://permavtotravel.ucoz.ru/publ/dobrjanskij_rajon/3

В последнее время все актуальней становится тема восстановления
Добрянской Рождество-Богородицкой церкви.


Улица Домовая(ныне улица Ленина)и Рождество-Богородицкая церковь
http://oldperm.clan.su/photo/fotografija14/23-0-2281

Основные вехи истории главной церкви старой Добрянки:

Первый храм
Нынешнее здание Рождество-Богородицкой церкви строилось в первой половине XIX века на месте ранее существовавшей одноименной деревянной церкви.

Дозволение на строительство первого деревянного храма в заводском поселке выдал Вятский и Пермский преосвященный Варфоломей. Его грамота была послана управителю Федору Ваулину в июне 1768 г. Освящение храма, точнее придела Николая Чудотворца, состоялось 12 января 1769 г., а полностью церковь достроили в 1778 г., после возвращения Добрянки Строгановым из 6-летней аренды у Лазаревых. Образа для церкви писал известный иконописец Ларион Хребтов, а иконостас изготовили местные мастеровые. К сожалению, до наших дней ни иконы, ни иконостас, ни храм не дошли. Все исчезло в огне пожара, случившегося 1 марта 1831 г.

В огне пожара
Как писал во второй половине XIX века П.И. Сюзев, пожар начался «в последний день масленицы в 9 часов вечера». В тот день «после вечерни, сторож запер церковь и ушел домой, а поэтому когда заметили пожар, то ни только попасть в церковь, чтоб тушить огонь и спасать утварь, но и на колокольню попасть не было возможности, чтобы ударить тревогу». Положение усугубилось тем, что в помещении под храмом хранились различные канцелярские, да и не только, принадлежности: писчая бумага, краски, свечи, масло, сало, холст, сукно и проч. Спасти церковь в таких условиях и при недостаточных средствах пожаротушения было невозможно. Она сгорела до основания вместе со всем имуществом. Ущерб был огромен. Одних только канцелярских припасов сгорело на сумму 7 тысяч 866 рублей. Не обошлось и без гибели людей. В ходе тушения огня погиб кричный мастер И. Водолеев.

В стиле позднего классицизма
Ровно через год после этой трагедии, 1 марта 1832 г., в Добрянку пришло разрешение из Пермской духовной консистории на строительство нового, на этот раз каменного, храма: «С тем, дабы оно производилось без всякого отступления плана и (…) под надзором Архитектора или другого опытного и свидетельствованного в Архитектурном искусстве человека, который бы и грунт земли под церковное здание избрал самый прочный».

Таким человеком стал известный строгановский специалист в области заводского строительства, архитектор С.И. Тунев. Он являлся приверженцем лаконичных форм в архитектуре и спроектировал храм достаточно аскетичный, без архитектурных излишеств, в стиле позднего классицизма. Правда, в ходе долгого 20-летнего строительства в проект не раз вносились изменения. Вероятно, по требованию заводовладельца графа С.Г. Строганова, который являлся большим знатоком русской старины и сторонником старых канонов.

«Держаться строго древнего иконописания»
Граф отслеживал строительство нашего храма лично. Вплоть до его художественного оформления. Так, с целью «приготовления икон в новый иконостас Добрянской церкви» он приказал своему крепостному живописцу И.С. Дощенникову проехать по старым уральским храмам и сделать подробное описание икон, наиболее «замечательных по древности и хорошему письму». Лучшие из них должны были стать образцами для Добрянки. «Пока графиня Наталья Павловна и я будем живы — не ставить в иконостасах, ни в церквях образов академического письма, — указывал он своим уральским мастерам в одном из повелений. — Держаться строго древнего иконописания».

По данным за 1840 г., над иконостасом работал резчик В. Хренов, а иконы, помимо И. Дощенникова, писал ильинский иконописец С. Юшков.

Из-за денежных проблем сооружение храма велось медленно. По данным заводской конторы, к 1844 г. церковное здание было построено лишь «немногим повыше окон». В общей сложности стройка растянулась на 20 лет.

В подобающем боголепии
«Вашему Сиятельству имею счастье покорнейше донести: каменный храм, основанный в Добрянском заводе во имя Рождества Пресвятой Богородицы, в нынешнем 1852 году по соизволению Вашего Сиятельства постройкою совершенно закончен и украшен всем в подобающем боголепии», — сообщал в Петербург в письме от 8 октября 1852 г. управляющий Пермским нераздельным имением Василий Волегов. К 1868 г. храм имел три престола: Рождества Пресвятой Богородицы, Святого Александра Невского и Святителя Николая Чудотворца.

Чин освящения состоялся 25 сентября. Он был приурочен к 100-летию основания Добрянского завода, именинам заводовладельца и дню Ангела «Ея Сиятельства графини Натальи Павловны». По традиции в такой «радостный по духовному торжеству» день всем мастеровым завода преподносилось бесплатное угощение.

Главным действующим лицом при освящении храма был Ильинский благочинный, протоиерей Петр. Значительную часть церковной утвари закупил в Москве сам заводовладелец. В 1851 году по его распоряжению в Добрянку были высланы ценные «фамильные» иконы, в том числе образа Преображения Господня и Божьей Матери. Ценнейшим подарком стало Евангелие 1606 года издания.

Как сообщал В. Волегов, «иконостав нового Добрянского храма, устроенный по предначертанию Вашего Сиятельства, своею простотой и особенно святыми иконами, Вашим Сиятельством из Москвы присланными, глубоко поразил чувством благоговения весь народ в многочисленности собравшийся в Добрянке к дню освящения храма».

Стремление ввысь
Вскоре после открытия Рождество-Богородицкой церкви в ней служил молодой священник Виталий Хлопин. В 1863 г. в его семье родился сын Григорий, в будущем крупнейший отечественный специалист в области гигиены, родоначальник династии выдающихся советских ученых. Так что от храма нашего ко всему прочему пролегла еще и тропинка к высотам науки.

Что же касается высот других, архитектурных, то церковь заметно подросла к 1910 г., когда вместо невысокой деревянной и оштукатуренной колокольни над ней вознеслась к небесам новая, высокая и каменная. Она словно бы приподняла храм над заводским поселком. Еще в середине XIX века для него были закуплены колокола. Самый большой из них весил 160 пудов 5 фунтов (более 2,5 тонны).

По данным за 1908 г., Рождество-Богородицкая церковь имела 6670 прихожан, проживавших в Добрянке и 16 ближайших деревнях. В ней служили 2 священника, 1 дьякон и 2 псаломщика. Годовой доход достигал 2300 рублей.

К 1915 г. к Рождество-Богородицкой церкви была приписана церковь в д. Усть-Дивья и три часовни: металлическая в Добрянке, деревянные в Посаде и Ярино. При храме имелась библиотека на 600 томов, а в приходе — несколько школ.

На свалку истории
В 30-х годах XX века о благолепии и благоговении предпочитали уже не вспоминать. Даже сами понятия эти были отправлены на «свалку истории». Впервые вопрос о ликвидации в Добрянке каменного храма был поставлен Уральским облисполкомом в 1930 г. Вслед за этим с храма были сброшены кресты, колокола, снесены колокольня и купол. Батюшек расстреляли. В храме Божием открылся кинотеатр им. Ворошилова…

http://dobryanka.bezformata.ru...ii/216370/




http://temples.ru/show_picture.php?PictureID=33925

Профилактика пожаров на Добрянском заводе Пермской губернии в середине XIX века

В середине XIX века руководство Добрянского и соседних заводов было озабочено организацией противопожарных мероприятий, среди которых значилось и устройство некоего «предохранительного на случай пожара снаряда».



Чермозский интерес
Добрянцы информацию об устройстве «пожарных снарядов» впервые получили весной 1851 г., благодаря письму в Ильинское из Чермозского главного правления «господ владельцев Лазаревых». Чермозяне пытались выяснить у руководства строгановского имения, «устраиваются ли по требованию Правительства в селениях Ея Величества пожарные на зданиях снаряды, если устраиваются, то на господский счет или на счет домохозяев, и что стоит устройство в том и другом случае?»
Так как Ильинское правление распоряжений на этот счет не имело, то обратилось в Добрянскую заводскую контору с вопросом: «Не было ли со стороны правительства распоряжения об устройстве пожарных снарядов, если было, то по одному ли заводу, или по селениям подзаводских крестьян?»
Добрянский приказчик А. Тунев в письме от 7 мая 1851 г., предположил, что вопрос чермозян возник «вследствие указа Уральского Горного правления», но в означенном указе речь шла только о городах. А так как устройство снаряда «слишком многосложно», то заводская контора широко его не применяла. «Постановлено в обязанность каждому домохозяину иметь на чердаках или крышах домов их кадки с водой при них швабры и ведра. Печные трубы, как в домах, так и в банях от сажи очищать каждомесячно, и последние без надобности и вовсе не топить», – сообщал А. Тунев. – На господских же заводских зданиях и домах занимаемых служащими, с деревянными крышами означенной снаряд начинает устраиваться на счет господской».

Что скрывалось за словом «снаряд»?
Так что же это за придуманный в Харькове таинственный снаряд, о повсеместном введении которого «благоугодно было повелеть» самому государю императору?
Все оказалось до банальности просто. «Предохранительный на случай пожара снаряд» представлял собой окрашенную кадку с водой, которая устанавливалась на деревянной или соломенной крыше на горизонтальной подставке. К кадке прилагались мочальная швабра на длинном шесте и лестница. Намоченная швабра использовалась «для гашения переносимого огня с пожара».
За техническим состоянием «снарядов» должны были следить полицейские. «Местная полиция должна иметь строгое и бдительное наблюдение, дабы кадки и швабры с наступлением весны выставлялись на предназначенные места и чтобы всегда были наполнены водою», – требовала инструкция. «При появлении же пожара» на крыши требовалось «немедленно высылать дворников и прислугу».

Что запрещала инструкция?
Пожарная тема была крайне важной для заводов. Заводские поселки и многие производственные постройки почти сплошь строились из дерева, а это значило, что любой пожар мог иметь самые губительные последствия для заводских жителей. Поэтому в строгановском имении была разработана подробнейшая инструкция «О предосторожностях от пожаров». В ней прописывались как противопожарные мероприятия, так и наказания за их несоблюдение.



Всем жителям вменялось, к примеру, «неослабно смотреть за прочностью печей и труб», а «на чердаках домов или на крышах в летнее время иметь непременно кадки или чаны с водою». Запрещалось ходить с зажженной лучиной по чердакам, в подполе, в конюшнях, сараях, сенниках, амбарах, кладовых. С этой целью требовалось употреблять лишь свечи в жестяных или стеклянных фонарях. Черные бани разрешалось топить только в сырую погоду и рано утром «под наблюдением караульного».
Много внимания уделялось местам хранения «веществ, подверженным скорому воспламенению». Порох, сера, деготь, сено, солома, пенька, лен и так далее не должны были храниться «на печках или близ оных», или на чердаках у печных труб. Вводился также запрет на стрельбу «из ружей, пистолетов и прочих орудий в домах, на дворах, улицах, огородах». Указывалось, где и как разогревать самовар, как устраивать печные трубы, где ставить бани, овины для сушки хлеба, мыловарни, кожевенные избы, кузницы, сушилки и другие постройки. «Во дворах, конюшнях, сеновалах и проч. табаку не курить, – предписывала инструкция. – Не оставлять при образах зажженных свеч когда никого не будет в комнате». Запрещалось также доверять огонь «детям, престарелым, слепым и сумасшедшим людям».

Кто за что отвечал?
В крупных населенных пунктах за соблюдением этих мер должны были наблюдать избираемые ежегодно старшины (один на 30-50 домов), а в мелких – десятские смотрители. Эти должностные лица обязаны были «сколько возможно чаще осматривать вверенные им дома», предупреждать хозяев, а в случае неподчинения сообщать об этом полицейским. «Сии последние, как главные блюстители порядка, обязаны сами временно или неожиданно осматривать хотя некоторые дома, в коих исправность хозяев более сомнительна», – говорилось в документе.
С целью успешного тушения пожаров и соблюдения порядка на них в земских избах ежегодно составлялась «пожарная роспись на людей». В ней прописывалось «во-первых, кто именно из обывателей прикомандировывается для действия пожарных трубами и другими инструментами, и, во-вторых, кто с каким орудием или лошадью из своего дома должен явиться на пожар». Эти орудия обозначались на номерных табличках, закрепленных на каждом доме. К слову сказать, подобная практика сохранялась в российских деревнях до самой перестройки. Как и ночные сторожа в летнее время.
До сноса церквей, стража располагалась обычно на колокольнях. Увидят стражники возгорание – бьют тревогу. «Старший из прибывших на место пожара начальников, есть Главный распорядитель на пожаре, – наставляла инструкция. – Все прочие исполняют его приказание». К вынесенным из загоревшегося строения вещам, ставилась стража «дабы они не могли быть утеряны или расхищены». Запрещалось «приходить на пожар детям и другим лицам, кои неспособны подать никакой помощи от пожара». По окончанию тушения огня полицейский служитель или сельский приказчик обязаны были исследовать причину пожара и донести результаты окружному правлению.

Наказания и поощрения
Виновные в пожаре несли наказание. «Кто произведет пожар умышленно, того предавать суду Правительства», – предписывалось в документе. Эта формулировка предполагала уголовное наказание. Тот же из обывателей (в массе своей – крепостных), кто «замечен будет в несоблюдении общих предосторожностей против пожара», подвергался аресту, телесному наказанию (розгам) или штрафу в размере от 20 копеек до 1 рубля серебром, «смотря по тому сколь важно содеянное нарушение и в который раз». По решению вотчинных властей, этот штраф мог удваиваться «за несоблюдение предосторожностей от огня в засушливую и ветреную погоду».
В свою очередь наказание могли заработать и полицейские, «плохо смотревшие за небрежностью сторожей и тех обывателей, которые не явились на пожар без уважительной причины, или явились поздно, или без орудий тушения». А вот те жители, которые проявили во время тушения свои лучшие качества, поощрялись. По крайней мере, о тех, «кои спасли человека от смерти, подвергая собственную жизнь явной опасности», требовалось «доносить Высшему начальству».
В целом противопожарное состояние Добрянского завода во 2-й половине XIX в. находилось на высоком уровне. Масштабных пожаров здесь не наблюдалось. Особенно эти меры усилились при управляющем П.И. Сюзеве, который был, к слову сказать, автором двух известных в России книг по противопожарному делу.


http://raionka.perm.ru/news/2011/05/30/1651/

Страница из юбилейного издания 1993 г. «Добрянке – 370. Страницы истории».

На просторах сети увидела в продаже такое фото с подписью: Облава в Дори. 21 октября 1912. Я стою за док. Отто.
Григорий Вит. Хлопин.
Может ли этот Григорий быть тем самым сыном Виталия Хлопина, из церкви? Может родня ищет? Поисковой темы по фамилии не нашла, но наверное лучше оставить это фото здесь, а не в разделе Поиск по фотографии?..