22 июня

АТАКА (1942  К. Симонов)

Когда ты по свистку, по знаку,
Встав на растоптанном снегу,
Готов был броситься в атаку,
Винтовку вскинув на бегу,
Какой уютной показалась
Тебе холодная земля,
Как все на ней запоминалось:
Примерзший стебель ковыля,
Едва заметные пригорки,
Разрывов дымные следы,
Щепоть рассыпанной махорки
И льдинки  пролитой воды.
Казалось, чтобы оторваться,
Рук мало — надо два крыла.
Казалось, если лечь, остаться —
Земля  бы крепостью была.
Пусть снег метет, пусть ветер гонит,
Пускай лежать здесь много дней. Земля.  
На ней никто не тронет.
Лишь крепче прижимайся к ней.
Да, этим мыслям — ты им верил
Секунду с четвертью, пока
Ты сам длину им не отмерил
Длиною ротного свистка.
Когда осекся звук короткий,
Ты в тот неуловимый миг
Уже тяжелою походкой
Бежал по снегу напрямик.
Осталась только сила ветра,
И грузный шаг по целине,
И те последних тридцать метров,
Где жизнь со смертью наравне!

            Я убит подо Ржевом,
            В безыменном болоте,
            В пятой роте, на левом,
            При жестоком налете.
            Я не слышал разрыва,
            Я не видел той вспышки,
            Точно в пропасть с обрыва
            И ни дна ни покрышки.
            И во всем этом мире,
            До конца его дней,
            Ни петлички, ни лычки
            С гимнастерки моей.
            Я -- где корни слепые
            Ищут корма во тьме;
            Я -- где с облачком пыли
            Ходит рожь на холме;
            Я -- где крик петушиный
            На заре по росе;
            Я -- где ваши машины
            Воздух рвут на шоссе;
            Где травинку к травинке
            Речка травы прядет, -
            Там, куда на поминки
            Даже мать не придет.

            Подсчитайте, живые,
            Сколько сроку назад
            Был на фронте впервые
            Назван вдруг Сталинград.
            Фронт горел, не стихая,
            Как на теле рубец.
            Я убит и не знаю,
            Наш ли Ржев наконец?
            Удержались ли наши
            Там, на Среднем Дону?..
            Этот месяц был страшен,
            Было все на кону.
            Неужели до осени
            Был за ним уже Дон
            И хотя бы колесами
            К Волге вырвался он?
            Нет, неправда. Задачи
            Той не выиграл враг!
            Нет же, нет! А иначе
            Даже мертвому - как?
            И у мертвых, безгласных,
            Есть отрада одна:
            Мы за родину пали,
            Но она - спасена.
            Наши очи померкли,
            Пламень сердца погас,
            На земле на поверке
            Выкликают не нас.
            Нам свои боевые
            Не носить ордена.
            Вам - все это, живые.
            Нам - отрада одна:
            Что недаром боролись
            Мы за родину-мать.
            Пусть не слышен наш голос, -
            Вы должны его знать.
            Вы должны были, братья,
            Устоять, как стена,
            Ибо мертвых проклятье -
            Эта кара страшна.
            Это грозное право
            Нам навеки дано, -
            И за нами оно -
            Это горькое право.
            Летом, в сорок втором,
            Я зарыт без могилы.
            Всем, что было потом,
            Смерть меня обделила.
            Всем, что, может, давно
            Вам привычно и ясно,
            Но да будет оно
            С нашей верой согласно.

            Братья, может быть, вы
            И не Дон потеряли,
            И в тылу у Москвы
            За нее умирали.
            И в заволжской дали
            Спешно рыли окопы,
            И с боями дошли
            До предела Европы.
            Нам достаточно знать,
            Что была, несомненно,
            Та последняя пядь
            На дороге военной.
            Та последняя пядь,
            Что уж если оставить,
            То шагнувшую вспять
            Ногу некуда ставить.
            Та черта глубины,
            За которой вставало
            Из-за вашей спины
            Пламя кузниц Урала.
            И врага обратили
            Вы на запад, назад.
            Может быть, побратимы,
            И Смоленск уже взят?
            И врага вы громите
            На ином рубеже,
            Может быть, вы к границе
            Подступили уже!
            Может быть... Да исполнится
            Слово клятвы святой! -
            Ведь Берлин, если помните,
            Назван был под Москвой.
            Братья, ныне поправшие
            Крепость вражьей земли,
            Если б мертвые, павшие
            Хоть бы плакать могли!
            Если б залпы победные
            Нас, немых и глухих,
            Нас, что вечности преданы,
            Воскрешали на миг, -
            О, товарищи верные,
            Лишь тогда б на воине
            Ваше счастье безмерное
            Вы постигли вполне.
            В нем, том счастье, бесспорная
            Наша кровная часть,
            Наша, смертью оборванная,
            Вера, ненависть, страсть.
            Наше все! Не слукавили
            Мы в суровой борьбе,
            Все отдав, не оставили
            Ничего при себе.

            Все на вас перечислено
            Навсегда, не на срок.
            И живым не в упрек
            Этот голос ваш мыслимый.
            Братья, в этой войне
            Мы различья не знали:
            Те, что живы, что пали, -
            Были мы наравне.
            И никто перед нами
            Из живых не в долгу,
            Кто из рук наших знамя
            Подхватил на бегу,
            Чтоб за дело святое,
            За Советскую власть
            Так же, может быть, точно
            Шагом дальше упасть.
            Я убит подо Ржевом,
            Тот еще под Москвой.
            Где-то, воины, где вы,
            Кто остался живой?
            В городах миллионных,
            В селах, дома в семье?
            В боевых гарнизонах
            На не нашей земле?
            Ах, своя ли. чужая,
            Вся в цветах иль в снегу...
            Я вам жизнь завещаю, -
            Что я больше могу?
            Завещаю в той жизни
            Вам счастливыми быть
            И родимой отчизне
            С честью дальше служить.
            Горевать - горделиво,
            Не клонясь головой,
            Ликовать - не хвастливо
            В час победы самой.
            И беречь ее свято,
            Братья, счастье свое -
            В память воина-брата,
            Что погиб за нее.

            (А. Твардовский)
 
Ржев называли "ключом к Москве" и "ключом к Берлину". Солдаты коротко и жестко – "Ржевской мясорубкой". Миллион триста тысяч, полтора миллиона, два миллиона человек. До сих пор нет точной цифры погибших подо Ржевом. Из 25 тысяч горожан в живых осталось… 250.
         

(Сообщение отредактировал DiVo 22 июня 2005 22:22)

Как Ludmilla ( светлая ей память! ) сказала о Суворове (Резуне) ! Как припечатала. Вот женщина ! Поклониться хочется!
5 лет назад обсуждалась тема, прочитал и не смог удержаться, захотелось возразить, тем более, что грядет 65-летие. Для того, чтобы понять против какого врага мы выстояли и как - надо не на Резуна полагаться и других тенденциозных умников, а пойти в ЦАМО и почитать приказы по любому стрелк. полку, дивизии, в том числе запасных - день за днем, год за годом войны. И отпадет охота свысока и отстраненно судить о нашей готовности, о бездарности генералов, преступлениях Верховного и т.д. Не знаю какими источниками пользовались специалисты, сравнивающие вермахт и Красную Армию и делающие вывод, что К.А. не уступала, а даже превосходила немецкую. На чем основываются такие выводы? Передовая европейская индустрия и технология и наша тяжелая промышленность только начинающая во второй половине 30-ых набирать силу и что-то создавать. Отмобилизованная, имевшая 2-х летний опыт войны гитлеровская армия ( + союзники, их армии и промышленность), + экономики оккупированных стран и наша Армия в момент реорганизации округов, линий обороны, вооружения и тд.и тп. Элементарно не готовы были! И пытались любой ценой выиграть хотя бы год - два. Да, новые танки не уступали немецким, даже превосходили. Да только даже в Западных округах их можно было по пальцм пересчитаь. Остальные самовозгорающиеся керосинки. Где это равенство в автоматах? Трехлинеек образца 1 Мировой на всех не хватало, особенно с мобилизацией ! Бутылками с зажигательной смесью с танками боролись! Артиллерия наша не уступала, да только была на конской тяге!Мобильные мотопехотные дивизии на велосипедах, мотоцыклах, автомобилях и танковые соединения - и наши влекомые лошадками и на "раз -два взяли!" . Почитайте хотя бы дневники Симонова, Долматовского! А люди? Один из моих дядей 17 лет , даже не научившись стрелять, через два дня после призыва в домашнем зипуне и валенках уже был в жесточайшем бою.

СЕМЕН ГУДЗЕНКО
ПЕРЕД АТАКОЙ
Когда на смерть идут - поют,
А перед этим
можно плакать.
Ведь самый страшный час в бою -
час ожидания атаки.
Снег минами изрыт вокруг
и почернел от пыли минной.
Разрыв.
И умирает друг.
И , значит, смерть проходит мимо.
Сейчас настанет мой черед.
За мной одним
идет охота.
Будь проклят
сорок первый год
и вмерзшая в снега пехота.
Мне кажется, что я магнит,
что я притягиваю мины.
Разрыв.
И лейтенант хрипит.
И смерть опять проходит мимо.
Но мы уже
не в силах ждать.
И нас ведет через траншеи
окоченевшая вражда,
штыком дырявящая шеи.
Бой был коротким.
А потом
глушили водку ледяную,
и выковыривал ножом
из-под ногтей
я кровь чужую.

Vanko
На мой взгляд, "Перед атакой" самое ВОЕННОЕ стихотворение. "+" Вам за память.
С уважением, Лариса

Ella

Конечно, согласен перенести стихи, уважаемая Ella, тем более, что это будет правильно. С почтением Иван.


Спасибо, Иван и УДАЧИ!
С уважением и благодарностью за Ваше творчество, Ella.