ПО ДОРОГАМ ИСТОРИИ населенных мест Сибирского округа

ОСНОВНОЙ ИСТОЧНИК:
Раиса Павловна Кучуганова – автор статьи.
«Где воды Катуни и Коксы слились»
=============
Водворение на степи Уймонской
Автор: Оксана КАКАЕВА , 3 сентября 2009
"Уймонские вести"

ЦАРСКАЯ ЗЕМЛЯ

Официальный год образования села - 1807-й. Он установлен согласно «Списку населенных мест Сибирского края», изданного в Новосибирске в 1928 году. Однако воспоминания старожилов и записки исследователей Алтая позволяют утверждать, что в устье Коксы, впадающей в Катунь (а лучше, наверное, сказать, где воды Катуни и Коксы слились), задолго до 1807 года жили алтайцы. Да и русские переселенцы, видимо, пришли в эти места раньше.
Достоверно судить о том, что было 200-100 лет назад в Уймонской долине, мы можем сегодня по трудам исследователей XIX–XX веков, которые) изучали природу, а впоследствии и историю Горного Алтая.
Например, Г.П. Самаев в работе «Горный Алтай в XVII – середине XIX в.: проблемы политической истории и присоединения к России», ссылаясь на архивные документы за 1758 год, упоминает о зайсане, кочевавшем по Уймонской долине. «Южнее Канского оттока был расположен отток, управляемый Намжилом Тысовым, кочевья которого находились в Оймонской (в русской транскрипции - Уймонской) долине. (…) В ведении зайсана Намжила находилось 120 кибиток».
Геолог Григорий Гельмерсен, обследуя долины Катуни в 1834 году (впервые он побывал в этих местах в 1803-05 годах вместе с флористом-систематиком А.А. Бунге) в своих заметках отмечал: «Выше устья реки Коксы располагалось селение, основанное обрусевшими инородцами Кузнецкого округа. Здесь было полтора десятка дворов, на правом берегу Коксы - множество землянок. Это деревенька Усть-Кокса. Жители ее совершенно утратили инородческий тип, но живут беднее уймонских крестьян и утверждают, что живут здесь не менее пятидесяти лет». Опираясь на это замечание, можно предположить, что первые постоянные жители на этом месте появились в 1784 году, а возможно, и ранее.
В.В. Сапожников в книге «Катунь и ее истоки. (Путешествия 1897-1898 годов)», описывая свой маршрут от Томска до Катанды, очень подробно характеризует Уймонский тракт, а затем и долину Кок-су. «От Красноярки до деревни Коксы 30 верст, из них больше половины дороги вырыто или выбито в скалистом косогоре крестьянами Уймона, Мульты, Катанды и других соседних поселков».
От ямщицкой станции Красноярки «долина Кок-су заметно стесняется, и отсюда до деревни Коксы идет самая красивая часть долины».
Сапожников отмечает также, что «Уймонская степь лежит на высоте около 1000 метров над уровнем моря и по Катуни представляет последнее и самое высокое населенное место, где успешно занимаются хлебопашеством. Среди окружающих высоких и частью снежных гор это – оазис с довольно густым населением. Кроме трех основных селений - Коксы, Верх Уймона и Нижнего Уймона, здесь раскиданы такие выселки, как Баштала, Горбуново, Теректа, Кайтанак и множество заимок и пасек».
В «Записках Западно-Сибирского Отделения Российского географического общества» «Описание пути между Алтайской станцией и Кош-Агачем в Южном Алтае» Е.Шмурло сообщается: «Иной характер носит долина Катуни в той части, где река имеет восточное направление, ниже впадения в нее р. Коксы (Кок-су): ширина ее достигает верст 10-12, самая долина представляет собой ровную низменность, охваченную с юга и севера горными кряжами и прорезанную широкой рекой с ровно тихим и спокойным течением после горных теснин и ущелий, долина с ее роскошной цветной растительностью производит чрезвычайно приятное впечатление.
(…) Эта часть Катунской долины известна под именем «степи»: к западу (верх по течению реки) – Уймонской и к востоку (вниз по течению реки) – Катандинской. Здесь находится несколько крупных русских-инородческих селений: Катанда (…) Нижний и Верхний Уймон, Усть-Кокса; последние два селения выделили из себя ряд заимок, превратившихся, в свою очередь, в деревни: Горбуново, Теректа, Огнево, Кастахта, Кайтанак, Баштала, Чендек, Власьевка и др. Население этих селений занимается земледелием и скотоводством, к чему много удобств представляет долина Катуни.
В сельскохозяйственном отношении долина Катуни, именно Уймонская и Катандинская степи, принадлежит к числу лучших местностей Горного Алтая.
Население этой долины почти исключительно оседлое – калмык, еще сохранивших первоначальный образ жизни, здесь весьма немного – русские староверы, образующие Уймонскую инородную управу, крестьяне из других пунктов Алтая и переселенцы да перешедшие к оседлости алтайцы-инородцы (калмыки). Население этой местности выделяется своей зажиточностью, бойкостью и здоровым видом».
Наиболее подробную справку об истории возникновения населенных пунктов и местах кочевок алтайцев по Уймонской долине можно найти в сборнике «Горный Алтай и его население…», выпущенным в нескольких томах в Барнауле в 1900 году. Сборник этот был составлен на основе статистико-экономической экспедиции, которая была проведена в 1897 году под управлением Алтайского горного округа.
Сегодняшние кочевые инородцы Южного Алтая, пишет С.П. Швецов, являются потомками калмыков (алтайцы не являются калмыками, они были их подданными или данниками - авт.), пользовавшимися некогда обширными пространствами и составлявшими самостоятельное политическое целое – Джунгарское ханство.
Пространство, занимаемое этим царством, было весьма значительно: хребты Тянь-Шаня, кочевья Большой Орды да сибирская линия ограничивали его. Джунгарии принадлежал и Южный Алтай, где кочевало племя урянхайцев (алтайцев - авт.)– в верховьях р. Катуни и по Кок-су – каракольцев и других». В 1757 году Джунгарское ханство прекратило свое существование под ударами цинской империи, а население Южного Алтая, спасая свою жизнь, приняло подданство России.
Главное средоточие оседлых инородцев – Уймонская инородная управа – первоначально состояла из двух селений – Верх Уймона и Усть-Коксы. Впоследствии из них выделились ряд заимок, которые в свою очередь развились в целые деревни. Все эти селения расположены в долине реки Катуни и Кок-су, по рекам в них впадающим.
Из материалов экспедиции 1897 года, обработанных ее участниками С.П. Швецовым, П.М. Юхеневым и Н.Т. Шерстобаевым, узнаем, что в Бийском уезде наряду с кочевым инородческим населением, обитающим в пределах Горного Алтая, проживают также и оседлые инородцы, отчасти смешанно с кочевниками, отчасти же – обособленно от них, образуя особые инородные управы, в отличие от дючин и инородческих волостей, по которым распределяются кочевники. Уймонская – расположена в долине верхнего течения р. Катуни, т.е. в центре почти Горного Алтая, на юге калмыцких стойбищ, бок о бок с кочевниками инородцами-алтайцами. Общее число жителей этой управы достигает 3220 душ обоего пола – мужчин 1587 и женщин 1633, хозяйств же 538.
Уймонцы так передают прошедшее своей волости и, в частности, деревни Верх-Уймонской, имя которой перешло и на всю управу.
Название Уймонской степи, по имени жившего ранее тут калмыка Уймона, имена трех сыновей которого – Сахсабай, Телтерек, Шеверек.
Верх Уймон образован в прошедшем столетии так называемыми «каменщиками», т.е. частью беглых в китайские пределы русских старообрядцев, горнорабочих и прочих, которые в 1792 году были помилованы и вновь приняты в русское подданство, но уже под видом оседлых инородцев и обложены ясаком.
Основатель деревни Бочкарев Гаврила первоначально жил на устье реки Аргута – правого притока верхней Катуни, затем решил объявиться властям и по их требованию переселился в долину р. Катуни – Уймонскую степь. Манифест, которым был помилован Бочкарев, состоялся, по-видимому, в самом конце восемнадцатого столетия, при Императоре Павле I, примерно в 1800 году».
Гаврила Бочкарев был принят в подданство в качестве оседлого инородца. «Первое время жили под зайсаном», т.е. в административном отношении были подчинены родовому управлению алтайцев-калмык, а с 1824 года, по определению ясачной комиссии, им было дано собственное управление, как оседлым иноверцам, из них образована самостоятельная Уймонская инородческая управа, к которой были присоединены д. Усть-Кокса, расположенная на той же «степи» – при впадении реки Кок-су в Катунь, заселенная выходцами из Кузнецкого уезда, и Катанда – селение новокрещенных на той же степи.
(…) Деревня Кокса, с принадлежащими к ней многочисленными деревнями-заимками, заселена оседлыми инородцами, переселившимися в первой половине XIX века из Шуйской управы Кузнецкаго уезда. О времени переселения этих инородцев имеются документы, хранящиеся в полуистлевшем виде у устькоксинцев».
Видимо, речь идет о разрешении, которое Томская Казенная Палата дала оседлым инородцам Шуйской волости Кузнецкой округи Андрею Бухтуеву, Ефиму, Савелию и Митрофану Кудриным, отыскавшим «для заселения своего выгодныя и всем ясашными промыслами изобилующия пустопорожния и никем незаселенныя места Бийскаго округа около Алтайских хребтов вверх по реке Катуни в Уймонской степи сопредельныя волости Нижне-Кумандинской»: «…перечислить означенных инородцев Бухтуева с товарищами в количестве 45 душ на избранныя ими пустопорожния места».
Причина переселения 45 душ Шуйских инородцев в Усть-Коксу – уменьшение зверя в кузнецкой черни и вследствие этого обеднение инородцев.
Сами переселенцы в прошении объяснили, что «прадеды, деды, отцы их и они сами занимались и ныне занимаются звериным промыслом и рыбною ловлею», а также «для собственнаго своего продовольствия» и хлебопашеством, «… но с 1824 года по распоряжению начальства обложены государственною податью и повинностями наравне с государственными крестьянами», и они «…начали приходить в несостояние», «от умножившагося … по волости Шуйской народонаселения … промыслы их уменьшились».
С.П. Швецов отмечает, что в то время как Верх Уймон принадлежит коренным русским людям, а устькоксинцы - инородческого происхождения, тем не менее и они считают себя вполне русскими людьми, как не знающими иного языка, кроме русского, давно усвоившие русские обычаи и прочее. И те и другие придерживаются различных толков старообрядчества. До 60-х годов текущего столетия между оседлыми этих двух селений и окрестными инородцами, по-видимому, не возникало сколько-нибудь серьезных недоразумений из-за пользования землей.
Но лет 30 назад среди оседлых инородцев возникло движение: из Верх Уймона и Усть-Коксы начали выселяться заимками на земли, занятые калмыками (алтайцами - авт.) Из Верх Уймона выделились заимки, некоторые впоследствии ставшие деревнями: Горбуново, Терехта, Бузулай, заимки по реч. Околу, Песчаная, Щелкина, Гагарка, заимка Черновка, Сыксыбай и Сугаш. Из Усть-Коксы – Красноярка, Тюгурюк, Власьевка, Кайтанак, Огневка, Баштала и Кастахта. На почве захвата этими заимками–поселками земель и возникают между оседлыми инородцами и калмыками (алтайцами - авт.) недоразумения, носящие в одних случаях весьма острый и тяжелый характер, в других, благодаря мягкому уступчивому характеру калмык, они легко улаживались и затихали.
Захват земель приводил к тому, что коренным алтайцам приходилось уходить из долины в горы. Вся местность, лежащая по левую сторону р. Катунь между речками Терехтой и Кастахтой, в верховьях этих последних носит название Четь, – что значит – лес, и здесь в настоящее время насчитывается 32 хозяйства калмыков-кочевников.
В 1885 г. жители Верх Уймона силою разломали калмыцкую паскотину и произвели свои посевы на их пашнях, которые были лучше. Инородцы из русских особенно сильно теснят и все больше отбрасывают дальше калмык, самовольно захватывают калмыцкие земли. Причем приговоры управы не имеют действия. (…) Все это так стеснило четинцев, что они не знают, куда броситься, где искать защиты.
Конечно, алтайцы не всегда были так слабы, по словам старожила Миликей Ошлыкова: «вначале на Уймонской степи жило много алтайцев, из которых многие были людьми богатыми, как Торбагай, Тептерек и др., имевшие огромные стада лошадей, рогатого скота и овец. «От овец степь была белым-белехонька».
В настоящее время на Уймонской степи алтайцев (калмык) осталось очень мало, но и те уже отступили от первоначального образа жизни, перешли к оседлости и «бьются около русских» – кто работают, кто подаянием. Вообще оставшиеся еще алтайцы не играют никакой сколько-нибудь видной роли в жизни Уймонской степи».
На Уймонской же «степи», между деревнями Верхним Уймоном и Катандой, на левом берегу р. Катуни находится большое селение Нижний Уймон, основанное в 1820–30-х годах крестьянами Канского округа Томской губернии. Прежде чем осесть окончательно на Уймонской степи, канские выходцы пробовали осесть в Алтайской волости, именно приселившись к деревне Ая, потом делали попытку осесть на месте, где в настоящее время находится селение Чемальское, но также неудачно. Первоначально здесь водворилось 8 семей Ошлыковых, Коноваловых и Знаменских. Все они на право водворения на Уймоне брали разрешительные приговора у живших в этой местности инородцев. К Ошлыковым и их товарищам через несколько лет приселилось еще несколько семейств крестьян – Огневы, Подкорытовы, Могильниковы и др., но эти уже не брали у инородцев никаких разрешительных приговоров, а довольствовались согласием на их водворение Ошлыковых и их товарищей, первоначально допущенных инородцами к поселению.
По мере того как Нижний Уймон расширялся, калмыки откочевывали в горы, сильные хозяйства беднели, а степь осталась в распоряжении одних только русских. Все удобные места находятся в пользовании русских, кочевники же косят, где осталось нетронутым, хотя крестьяне и им иногда дозволяют выкашивать небольшие клочки своих покосов. И теперь уже алтайцы, кочующие по р. Мульте, Кубе, Чендеку, пашни покупают у нижнеуймонских крестьян.
Из этих фактов ясно, что история образования крестьянских селений в Южном Алтае отмечена теми же характерными чертами, что и история образования и развития заимок: поселение с разрешения самих калмык, затем захват земель, вытеснение алтайцев, которые постепенно уходят все дальше в горы, уступая свои земли пришельцам и беднея.
(…) Столкновения были неизбежны, и если эти столкновения не принимали в большинстве случаев слишком резкого характера, то это следует объяснить исключительно мягкостью и уступчивостью вообще характера алтайских калмыков: встречаясь с самоуправством, захватом и насилием русских пришельцев, калмык в большинстве случаев не вступает с ними в активную борьбу, а, сделав несколько попыток жаловаться, поискав защиты у администрации, уходит от нового соседа подальше и этим предупреждает кровавые столкновения.
С конца XVIII века в горы к алтайцам для обмена и торговли стали приезжать русские купцы. На месте нынешней улицы Базарной в Усть-Коксе середины XIX века устраивали ярмарки и базары. Зажиточным русским крестьянам из других деревень проще было приехать на подводах в Коксу, чем в Бийск. Денег в обиходе не было. Н.С. Модоров в своей работе «История и культура Горного Алтая» отмечает, что «в большинстве случаев русские раздавали товары алтайцам в долг, которые затем расплачивались скотом, пушниной, шерстью и кедровыми орехами. Зачастую абориген на всю жизнь до самой смерти оставался задолжником русского купца. Один пуд ячменя через год вырастает в 25 пудов ореха или еще более. Инородцы – вечные рабы лукавых заимодавцев».
Отмена крепостного права не сняла остроту крестьянского вопроса. И правительство, чтобы сгладить аграрные противоречия в центре России, разрешило самодостаточным семьям переселение на ее окраины. Однако и крестьяне-бедняки продолжали идти на новые места. По данным администрации Бийского округа, в начале 70-х годов XIX века в заселении Горного Алтая участвовали 20 губерний России.
Если говорить о нравах, то можно отметить, что зажиточные старожилы Усть-Коксы не жаловали новоселов. Если те все-таки добивались права на поселение, то почти постоянно подвергались нападкам со стороны старожилов-русских.
В 1884 году крестьяне Оренбургской губернии Прокопий Хвостанцев, Андрей Сафронов с семьями получили разрешение к поселению «по реке Катуни между речками Кайтанаком и Коксою с причислением к Ануйской волости». К ним подселяются Харлампий Булычев, Зоттий Мартынов, Демьян Камышев, Исаак Поломошный и другие. Это привело к конфликту с жителями Коксы, которые распахали большую часть земель вновь прибывших колонистов. Коксинские крестьяне Матвей Черепанов и Николай Суртаев подали в июне 1884 года прошение на имя царя Александра III. В нем указывалось, что переселенцы из Оренбургской губернии заняли земельные участки, принадлежащие им «издавна и еще предкам нашим», которые использовались под хлебопашество и сенокошение. Поводом к захвату послужило «содействие Главного управления Алтайского горного округа по земельной части», считающего землю между реками Кайтанаком и Коксою «пустолежащей». То есть не занятой никем. Далее указывалось, что местность эта не сплошь к хлебопашеству удобная, много совершенно каменистой, а число душ мужского пола в селении Коксинском – 290. Коксинцам не хватало земли, а «участки земель давно уже» были «испаханы жителями на несколько раз», то есть устарели и при залежной системе полеводства требовали отдыха, были малопригодными.
Многие из переселенцев на протяжении длительного времени оставались в разряде «непричисленных» и считались жителями тех уездов и губерний, откуда они прибыли. Так, по свидетельству Уймонской инородческой управы, из 30 семейств, прибывших в 1894 году, причислено было лишь три, а остальные остались в разряде «непричисленных» по причине своей бедности.
В ходе землеустроительных работ, проведенных на территории Горного Алтая с 1899 по 1915 годы, за каждым населенным пунктом были закреплены земельные наделы.
Согласно «Отводной записи» 1902 года, Усть-Кокса и ее окрестности входили в состав Уймонской инородной волости Бийского уезда Томской губернии. Органом управления являлась Уймонская инородная управа.
Земельный надел деревни Усть-Кокса отводился «на 426 душ мужского пола, оказавшихся по исчислению к I января 1902 года».
В состав деревни Усть-Кокса тогда входили выселки Башталинский, Кастахтинский, Власьевский и Огневский. В надел деревни с выселками было отведено земли: удобной - 12309,73 десятин, неудобной - 4008,84 десятин. Лесного надела не было.
Из документов тех лет узнаем также, что «земельный надел отведен в одном отрубе и прилегает: с запада, севера и востока - к землям калмыцких стойбищ, причем с части востока - до середины течения реки Курунды, с юго-востока и части юга - к наделу деревни Верхнего Уймона, причем с части юга до середины протоки реки Катуни; с юга же - к земле калмыцких стойбищ по суходолу и до середины течения реки Катуни, далее с юга - к наделам деревни Кайтанак …»
«Границы (…) известны населению по существующим в натуре межевым признакам».
Такими межевыми признаками были межевые столбы с государственным гербом, которые обкладывались камнями в виде кургана. «По великости линии вырыты узаконенных размеров межевые ямы».
Показанные в отводной записи земельные угодья инородцы и крестьяне не имели права «ни отчуждать, ни обременять долгами». Вся земля Уймонской инородной волости была собственностью царской семьи, так называемые «кабинетские земли».
ИСТОЧНИК

ЗЕМЛЯ БЕЛОВСКАЯ
Очерки об истории нашего города и края
Автор Михаил Юрьевич Живописцев
http://www.belovo42.ru/history/doc/zemlya.htm

ИСТОРИЧЕСКАЯ СПРАВКА

[q]

По данным Славгородского архива первое упоминание Карасукской деревни датируется 1763 годом. По другим источникам значиться, что с. Краснозерское организовалось в 1773 году.
Вначале село называлось Карасук, что в переводе с казахского - "чёрная вода".
Село Карасук в 1811 году входило в состав Бурлинской волости Комвлинского уезда, Томской губернии, а в 1834 году было уже волостным центром. В 1859 году Карасукская волость входила в состав Барнаульского округа Томской губернии.
В 1917 году к Алтайской губернии относилась Карасукская волость, Ченокурьинская волость (ныне Веселовка, Лотошное, Новый и Старый Баганёнок), Петропавловская волость (ныне Мохнатый Лог, Чернаки), Зубковская волость.
17 июня 1917 года Алтайская губерния вышла из Томской губернии. Сёла нынешнего района входили в состав Барнаульского уезда, а после образования Алтайской губернии - Славгородского уезда и до 1944 года.
В 1933 году село из Карсукское переименовано в село Краснозерское, от слов Красное озеро, было много мормыша, которые придавали езёрам красный вид.
Примерно в 1937-1938 году название села стало писаться через одно "О" от слов Красное зерно.
Постановлением ВЦИК от 7 июля 1933 года ряд районов подверглись переименованию, а их административные центры переименованы и перенесены. Карасукский район - в Краснозерский, центр села Карасук - в село Краснозерское, Черно-Курьинский район в Карасукский.

[/q]

Источник
http://www.krasnozerskoje.ru/f...1&id=1

Алтайский край, Краснощековский район, Краснощеково (1748)

Вполне возможно, что на одном из мест, указанных П. Старцевым и было образовано в 1748 году ссыльными поселенцами Краснощеково. По срокам сходится. Тем более, что ни Мельни­ков, переписывающий население по реке Чарыш в 1734 году, ни вторая ревизия 1745 года эту деревню не упоминают. К тому же первое достоверное известие о Краснощеково дотируется как раз 1748 годом.
Однако, комиссия Головина и Шилова установила в 1752 году, что из 63 мест, определен­ных для поселения, было в действительности заселено только 15. Зато новопоселенцы посели­лись еще в 22 пунктах не предусмотренных П. Старцевым.
Изучив материалы этой комиссии и ряд других архивных документов, Булыгин Ю.Е. при­шел к выводу, что Краснощеково, как и Харлово и еще ряд деревень были образованы несколь­ко ранее 1745 года, хотя, повторно, не были учтены по каким-то причинам ревизией этого года.
Первыми ее жителями по преданиям, были Дубровины, Волокитины, Паутовы, Пастуховы и др. Поселились они на лугу, недалеко от реки Чарыш. В то время проток от Чарыша еще не было. Деревню назвали Краснощеково.

По поводу названия можно выдвинуть самые разные предполо­жения.
Возможно, село было названо по фамилии первого неизвестного нам поселенца. Подобная практика в те времена была обычным явлением. Вполне возможно, название поселения опреде­лили величественные скалы по правому берегу Чарыша неподалеку от новообразованной де­ревни. Ведь красные щеки в переводе на современный язык - ничто иное как красивые скалы. Возможно название пошло от цвета лица первопоселенца, румянца на щеках его жены. Не ис­ключено, что у этого первопоселенца была корова с красными щеками.
По 3 ревизии, 1763 года в деревне Краснощеково проживало всего 18 душ мужского насе­ления. К 1782 году население деревни заметно увеличилось. Оно насчитывало уже 44 души мужского населения и 45 женского. В ревизионных списках за 1795 год значатся 60 душ мужс­кого населения и 61 женского.

В 50-х годах 18 века на всей территории, подведомственной Канцелярии Колывано-Вос-кресеиского горного начальства, развернулось строительство церквей и организация церков­ных приходов. Был определен и приход церкви Колывано-Воскресенского завода. В него-то -по росписи составленной в июле 1755 года и вошли все основанные к тому времени на террито­рии будущего Краснощековского района деревни: Перво-Чарышская, Харлова, Краснощекова и Чагирский рудник.
По воспоминаниям старожила села Дубровина Степана Федотовича во второй половине 19 века во время весеннего половодья от реки Чарыш водой стало промывать ручьи. Они с каж­дым годом становились больше и превратились в четыре больших протоки, две из которых от­резали Краснощеково от большой земли. Помимо этого, во время весеннего половодья дерев­ню из года в год стало заливать водой, нанося большой ущерб ее жителям: тонули животные, птица, вода затапливала дома, амбары с хлебом и другие постройки.

По этой причине к 1890 году почти все жители Краспощеково переселились на возвышен­ное место к Паутовой сопке, заселяясь от нее на Северо-Восток (ныне улица Набережная).
«В те времена, что сохранились в моей памяти, рассказывал Степан Федотович, все кресть­яне пахали у Колыванского бора, там целина и залежь были мягче, чем в степи.
В прошлые времена землю копали лопатой, затем стали пахать деревянной сохой, позднее деревянным плугом. В соху впрягали одну лошадь, а в плуг 6-8. Вспахивали сохой 0,29 га, а плугом 0,70. Боронили деревянными боронами, рассеивали семена из лукошка руками. Жали хлеб серпом, косой па крюк. Молотили цепами, веяли лопатой па ветру. Промышленных товаров и продуктов никаких не было. Соль сами добывали в озерах Ку-лунды, сами привозили. Сахара не было, никто не знал, какой он есть. Спички покупали в городax Змеииогорске и Барнауле. Сами изготавливали кожу для обуви, овчины для одежды, хол­сты из льна и конопли па белье и верхние рубашки и шаровары.

В деревне до 1900 года не было школы, все население было неграмотное. Не было еще мас­лозавода, не было купцов. Позднее появились купцы в Колывани и других крупных селах. Цер­кви тоже не было. По религиозному обряду крестить новорожденных и венчать новобрачных ездили в Колывань, Маралиху, Усть-Белую. Эти села были крупнее и экономически развитие.
Переселенец Чикоданов Сидор Алексеевич, 1887 года рождения вместе с родителями в 1900 году приехал из Курской губернии Тимского уезда на Алтай в с. Краснощеково. Он вспоминал: «Переселенцы из России в Сибирь стали прибывать массово с 1906 года и так продолжалось до 1914 года. В этот период стали образовываться новые села, а старые быстро увеличивались за счет переселенцев. Так село Краснощеково, когда мы приехали, насчитывало не более 150 дво­ров, а к 1914 году выросло до 700.
Старожили с новоселов брали за приписку деньгами 35 рублей и еще ведро водки с бойца мужской души. Возраст бойца в селах был разный. У нас был полных 18 лет, а в других селах 15 лет. И цена приписки доходила до 100 рублей.
Земля не была разделена между дворами и занимали ее кто где хотел и сколько мог. Богачи захватывали много и лучшие земли, а беднякам и середнякам оставались плохие земли и мало.

Не приписным переселенцам земли не давали ни для посева, ни для сенокосов. Они тайно производили посевы и тайно от общества косили травы. Не отводили им земли и под усадьбу, поэтому и строились они тайно. В других селах было также если не приписной переселенец начинает строить избу, ее разбрасывают. Но достаточно новоселу успеть поставить печь и пус­тить из нее дым, его не трогают, и он приобретает право на пользование землей и сенокосами наравне со всеми членами общества села. Землю в селе разделили в 1914-1916 годах. Землей наделили всех жителей.
Орудия производства заводского изготовления стали появляться в селе с 1900 года. Снача­ла появились конные железные плуги, затем сенокосилки, молотилки, брызгалки, веялки - си­бирячки. Перед русско-германской войной 1914 года появились жатки - самосброски, сноповя­залки, сеялки дисковые, железные бороны, молотилки с отвеем. За счет этого стали быстро рас­ширяться посевные площади, достигшие 16-17 тысяч десятин. Сеяли преимущественно яро­вую пшеницу.
Лицо деревни стало резко и быстро меняться. В 1900 году построили небольшую школу на 3 группы с одним учителем Бушуевым И.И. В ней обучалось 20-30 учеников, преимуществен­но из зажиточных семей. Учебный год начинался в декабре и заканчивался в марте, учитель обучал детей русскому языку и математике. В 1901 году построили деревянную церковь и от­крыли приход в 1906 году.
В селе появился купец Курганский Кузьма Филиппович. В 1907 году на кооперативных началах организовали маслоартель. В 1912 году создали кредитное товарищество. Его органи­затором и доверенным лицом был Салгалов Петр Данилович. Быстро развивались единолич­ные хозяйства, по это развитие шло неравномерно: богатели кулаки и зажиточные хозяева. А большинство населения жило очень бедно.
Крупные кулаки, как Романов Василий Карпович, братья Пастуховы - Никанор, Егор, Петр, Павел, Василий, Дубровин Ефим Васильевич, Волокитин Кузьма Поликарпович и другие про­изводили крупные посевы до 100 и выше десятин. Они круглый год держали несколько батра­ков и помимо того сезонных рабочих, которые работали с ранней поры до позднего вечера. За это им платили по 3-5 рублей в месяц либо рассчитывались зерном и т.д.
Первая мировая война подорвала экономику крестьян села. Все трудоспособные мужчины были мобилизованы в армию. В селе остались лишь старики, женщины и дети».
По переписи 1926 года Краснощеково насчитывало 631 хозяйство с населением 3694 человека. Это было ничем особо не примечательное село, занимающее лишь седьмую строчку по численности среди деревень и сел будущего Краснощековского района.

Алтайский край, Краснощековский район, Маралиха (1765)

В 1754 в нижнем течении реки Маралиха для защиты окрестного населения от набегов ко­чевников был построен форпост Казанской Богоматери. Это был третий форпост на террито­рии будущего Краснощековского района в составе старой Колывано-Кузнецкой оборонитель­ной линии после Чарышского (Карпово) и Чагирского. Однако место было выбрано неудачно.
«Вешние воды подтопляли казармы драгун и решено было перенести форпост верст на шесть вниз, ближе к деревне Харловой. Крестьяне деревни Харловой, приписанные к заводской кон­торе (Иван Харлов, Дементий Лихачев, Михайло Ларионов, Михайло Плескин, десятник Алек­сей Вадков), пожаловались в апреле 1756 года в контору, что военное ведомство задумало пере­нести форпост на место их пашей, и от этого им, крестьянам, обида. Лучше всего, писали они, перенести форпост несколько выше, к речке Землянушке, и тогда «дорогу от Чагырской крепо­сти в Кабанову крепость пересекли бы».

Заводское начальство ходатайствовало за своих крестьян, но военное ведомство не прислу­шалось к просьбе крестьян и заводского начальства. Крепость была построена на крестьянских землях неподалеку от места впадения реки Маралиха в Чарыш.
В те неспокойные времена крестьянские поселения обычно жались к крепости. Вот и по соседству с форпостом Казанской Богоматери через несколько лет образовалась новая деревня - Маралиха. Датой возникновения Маралихи считается 1765 год. Названа деревня по назва­нию реки, а сама река, видимо, по обилию маралов в те времена в той местности. Первым посе­ленцем был Суворов Ивлей и семью сыновьями. Поселился он на горе, где сейчас находится мельница. Вторым поселенцем стал Белозеров с семьей.

После разгрома Джунгарского ханства китайцами форпост Казанской Богоматери посте­пенно утрачивает свое военное значение. Уже неоднократно упоминавшийся П.С. Паллас ви­дел в 1771 году уже пустое строение маралихинской крепости и небольшое поселение отстав­ных казаков. Это поселение оставалось небольшим еще в течение 30 с лишним лет. В 1802 году «крестьяне деревень Пустынской Иван, Михей и Филипп Барсуковы; Верх-Камышенской -Семен Плешков и Денис Суворов» подали прошение о переселении «... от деревни Харловой в называемую Маралиху к жительствующим в оной отставным и малолеткам».
В своих деревнях эти крестьяне в «хлебопахотных местах и сенных покосах имели недоста­ток и домообзаводства их пришли в ветхость». В это же время в Маралихе было «хлебопахот­ных мест в пусте лежащих, также сенных покосов и скотских выпусков весьма довольное коли­чество», потому что отставные и малолетки хотя хлебопашество и производят, но весьма малое, и то только для одного своего пропитания». Видимо канцелярия Колывано-Воскресенского горного начальства удовлетворила прошение о переселении этих и других крестьян, поскольку через несколько буквально лет Маралиха превращается в крупную деревню. В 1811 году по данным шестой ревизии в ней проживало уже 75 душ мужского населения, а в 1824 году - 93.