Поиски, розыски, разговоры...

А здесь же - о подделке дворянских выводов и документов.

Расскажу сейчас одну историю....
Роясь в архивных документах (делах Сената РИ) я вычитал буквально следующее:
"Полковница Любанская имела спор с Радзивиллом за «приданную сумму», который разрешился в ее пользу до декабря 1858 г. ...
Ее сестра – графиня Виктория Неселовская, проживала в Вильно, в доме Ромера.
Получала денежную сумму 27 тыс. руб. с Елизы Чудовской в Волынской губернии".
Вроде все - и ничего. ни о чем. что интересного? И тут мне вспомнилось...

История вообще-то такова:
Мстиславльский воевода Юрий Станислав Сапега, был женат дважды.
Первый брак, заключенный в 1686 году с Изабеллой Полубинской, принес ему огромные богатства: владения дереченские, Горы-и-Горки, Зельва, Баркулабово, Лоев, Любич, дворец в Вильно, двор в Слониме и прочее.
Изабелла родила ему несколько детей, в том числе единственного наследника мужского пола, Антония Казимира. Умерла Изабелла в 1721 году. И Юрий Станислав женился во второй раз, на Теодоре Солтык.
Во втором браке родилась дочь Кристина Роза.
Возможно, благодаря влиянию жены, Юрий Сапега завещал Ружаны, а также много другого именно Кристине Розе. Естественно, сын, Антоний Казимир, узнав об этом уже после смерти отца, во время изучения завещания, был очень недоволен.
Но после заседания двух Трибуналов - 1741 и 1742 гг., магнатских разборок Радзивиллов с Сапегами и вынужденных соглашений судьба наследства мстиславского воеводы решилась.
В 1746 Теодора Сапежина выдает Кристину Розу замуж за Казимира Масальского, старосту Волковысского и ставленника Сапегов.
При этом ее сводная сестра от первого брака отца Саломея Анна (в первом браке за Яном Антонием Слушкой, стражником векшкайским, во втором - за Леоном Новосельским, старостой любошанским) 06.02.1742 года вышла замуж в третий раз за Юрия (Ежи) Радзивилла, воеводу новогрудского (*4.II.1721 †Jawór 13.XII.1754).
Вот ее портрет из Национального художественного музея Республики Беларусь, что я сделал на "мыльницу" этой зимой.



Михаил Юзеф Масальский (Michał Józef Massalski) (ок. 1700 - 26 января 1768) - тиун и староста радошковский (с 1717 г.), великий писарь литовский (с 1726 г.), воевода мстиславский (1737—1742), каштелян троцкий (1742—1744), каштелян виленский (1744—1768), польный гетман литовский (1744—1762), великий гетман литовский (1762—1768). Из княжеского рода Масальских (Рюриковичи).
Жена - Франциска Огинская (ум. 1750), дочь каштеляна трокского, князя Николая Франтишека Огинского (ум. 1715) и Катажины Копец, от брака с которой имел четырех сыновей и одну дочь.

На фото: граф Михал Юзеф Массальский (портрет Шимона Чеховича) - отец Казимира.

Итак, в 1746 году Кристина Роза становится пани Масальской, протеже Сапегов.
Согласия невесты, как водится, никто не спрашивал.
Цитаты:
Родители постановляли, а дети беспрекословно выполняли их волю и странные повеления,однако такие пары по большей части счастливыми были! Происходило это, наверное, оттого, что молодежь, была воспитана под присмотром родителей на принципах достоинства и нравственности, от их примера хорошее брала; не "разромансованая" чтением книжек, которые дразнят воображение, да еще и от порчи берегла.
Екатерина Сапежанка, воспитана была настоящей польской матроной, которая с давними родовыми достоинствами соединяла умственное образование выше того века, в котором жила, по матери унаследовав всяческие свойства души и тела, укрепленные в молодости старшей по возрасту сестрой.

Юзаф Массальский начальное воспитание получил дома, потом получал науки у Иезуитов в Вильно. Для молодого человека дом родительский во время школьных каникул является раем, но для Юзафа Массальского, несколько недель пребывания в Ляховичах было тяжелой необходимостью.
Не было уже матери, которая бы вернувшегося ребенка по таком долгом отсутствии прислонила к сердцу, с лаской и любовью приняла; — Отец, занятый хозяйством, почти не обращал на него внимания; дом был пуст, тих, нуден, а если паныч нашел в нем какое развлечение, то всего лишь в сопровождении слуг и придворных, которые ему льстили, поддакивали и ничему хорошему научить не могли.
Скаредность отца произвела в сыне отвращение к деньгам, развила тягу к мотовству. Единственным его весельем случалась охота, и, пропадая дни все в пуще и лесах, привык он к разгульной жизни, ее полюбил и не одну ночь провел при чаше с картами в руках. Чрезмерно употребление напитков рано подорвало его здоровье, игра вынуждала брать в долг, которые давали с легкостью наследнику такой большой фортуны. Вспыльчивого характера, сдерживаться не умел, и это стало поводом несчастной судьбы, которую сам себе уготовил. Такому вот человеку воеводинная новогрудская, поручила будущее и счастье своей сестры.

Масальский своей женитьбой помог Сапегам одержать верх в деле о наследии мстиславского воеводы однако стал врагом Кароля Радзивилла по прозвищу "Пане Коханку".



Еще Масальские были причастны к суду и расстрелу друга Кароля Радзивилла, буйного Михала Володковича. Когда к Пане Коханку пришел наниматься солдат и сказал, что он служил в полку Масальских, Радзивилл заорал: "Расстреляли Володковича!" - и чуть беднягу не убил.
Тем не менее в 1756 году Казимир Масальский получил приглашение от Радзивилла на большую княжескую охоту... Вот там-то и случилось несчастье.

Гетман Массальский не пожаловал в Несвеж; может испугался, что Радзивилл, по окончанию охоты на Слутчине, назло, пригласится к нему с обществом охотничьим. Заменил его сын, Юзаф, приведя с собой всю псарню, а особенно тех трех громадных борзых, о которых сказочные рассказы писаны.
Огромный замок Радзивилловский не мог вместить приглашенных гостей; ни один из тех, приезжающих не остановился в городе, а за городом, словно военная стоянка, расположились куренями общины стрелков, псарей, конных, пеших, также пара тысяч приведенного из окраинных сел народа на облаву.
В самый день Святого Губерта началась охота.
На рассвете, князь Радзивилл в зеленом кунтуше, в шапке того же цвета, окаймленной черным барашком, украшенный орденом патрона охоты, полученным от баварского электора, выехал на коне из Несвежа, окруженный гостями своими. В то время как большая их часть сопровождала его на добрых скакунах, были и такие кто сзади на каретах и даже на бричках ехали; были также и "партизаны", я бы сказал, не малая толпа. Страстные эти любители, идя с фузейкой в реку, через поля и кусты, пробовали счастье, не удастся ли изредка убить по пути зайца или лису.
Полуторамильные дебри окружены парками, за ними облава; стрелков расставили, и по звуку горна княжеского ловчего, 50 стай гончих спущены с привязи. Уже гон псов, повторенный окраинным эхом, прозвучал в пуще, густо сыплются стрелы, мгновенно из средины чащи отозвался грохот дробовика, возобновленный после короткой паузы.


Охота с гончими
(Ю.Коссак)

Князь Массальский самоуверенный в своем мастерстве и отваге, и знакомый с положением мест, в которых неоднократно охотился, бросил линию стрелков, пошел вглубь пущи и едва только стал на выбранном собой месте, замечает огромного медведя. Бесстрашный юноша, подпустив его шагов на двадцать, стреляет и в бок попадает; медведь переворачивается, но не сразу, встает и на двух лапах с ужасным рычанием идет на него. Массальский не теряя головы, отбрасывает бесполезное ружье, и, спрятавшись за деревом, вынимает охотничий нож и уже к жестокой готовится борьбе, когда в этот момент слышит за собой выстрел, пуля у него около уха просвистела, а медведь замертво падает...
Лишь только псов вытянули из чащи, стрелки собрались у костров для подкрепления сил своих приготовленным завтраком.
Случай Массальского стал предметом общей беседы. Одни хвалят его хладнокровие и отвагу, но большая часть сильно удивляется, как можно не убить медведя с двадцати шагов!
— «Наш князь бы убил его на месте» — отозвался один из присутствующих.
— «Что же в том особенного, — отвечал на то пан Гинтылл коморник, — ведь же так отличается сегодняшний гетман Массальский от святой памяти князя Михала Радзивилла, прежнего гетмана, и отца нашего князя Карла, как сын первого от сына второго».
Тем временем пан подчаший Массальский, приблизившись к своему избавителю, леснику радзивилловских лесов: — Мой брат, — вымолвил, подавая ему горсть золота, — прими этот маленький подарок от меня и будь уверен в моей благодарности».

Пане Коханку, узнав об этом случае, не упустил унизить Масальского. Он заявил, что награждать своих приближенных может только он сам, и тут же торжественно подарил своему леснику Сурвилле имение на Слутчине и сто золотых монет на обустройство.

— «Прости князь, — прервал его Радзивилл, — но мой слуга от меня только одного награжденным быть должен! Пан Сурвилло, — продолжил далее, поворачиваясь к леснику, — ты показал себя сегодня отважно, как дворянин, к метким и храбрым стрелкам присоединился, спас жизнь крупнейшей поросли гетманского рода князей Массальских».
Эти слова вызвали общую улыбку, потому что Массальский был малого роста, щуплый, худощавый, с неправильными чертами лица, болезненной кожей.
«Я убежден — прибавил князь с определенной долей иронии — что гетман, пан такой же щедрый как наилучший отец, осыпал бы тебя золотом, но то не к нему, только мне надлежит. Отпускаю таким, ваша милость, пожизненным правом на Снельцы — брод, село, в Слутчине и приказываю выплатить тебе из моей шкатулы сто червонных злотых на обзаведение хозяйством». Лесник кинулся к ногам пана; Массальский побледнел, может больше чем перед медведем и со злости губы себе зубами аж до крови прикусил.

Разумеется, дар Масальского на этом фоне выглядел ничтожным. Нет сомнения, что подхалимы Пане Коханку тут же подняли мужа Кристины Розы на смех. Казимир, не выдержав насмешек, немедленно отправился в свои Ляховичи.
Мемуарист Леон Потоцкий описывает его состояние так: "Незадаволены сабою i iншымi, ехаў адзiн, конна, пакiнуўшы здалёку за сабою сваю свiту. Толькi любiмыя i неадступныя харты беглi каля гаспадара"...