Скандалы. Интриги. Расследования. - Генеалогический форум

Куда пропал Шафранек (Шафранюк) Александр Иосифович?
Тема: Костылевы

19 февраля 1930 г. Шафранек (Костылева) Мария Васильевна (27.01.1908 - 02.03.1999) вышла замуж за украинца Шафранек Александра Иосифовича (1896). Александр был старше Марии на 12 лет, а еще он был человеком "при погонах" из музвзвода 51-го стрелкового полка, который, по всей видимости, базировался какое-то время в Арзамасе (но это неточно).

9 июня 1931 г. у пары рождается дочь Кокорева (Шафранек) Лидия Александровна, о которой они так тепло писали в письмах. Пара всегда жила на 2 места: Арзамас и место базирования полка (находились они недалеко от жд станций на границах Горьковской области (тогда Нижегородский край). Спустя 1-2 года в письмах появилась нотка негатива - Мария писала, что врачи настояли на аборте, т.к. после первых родов Мария могла не перенести вторые.

На момент первого года жизни дочери Александр Иосифович базировался со своим 51-м стрелковым полком (музвзвод) в Гороховетском лагере Золино на жд станции Ильино.

[q]
Гороховецкие лагеря.

Эти военные лагеря появились на шоссе Москва-Нижний Новгород ещё в конце XIX века. Мулино, Золино, Смолино... Учебные лагеря для пехоты; отсюда она уходила на русско-японскую и Первую мировую войны. Когда в 1981 году я оказался там на военных сборах, то не знал, что за сорок лет до этого здесь же готовили моего деда. В августе 1941 его призвали и направили в Гороховецкие лагеря для ускоренного обучения. Арсентий Голов был грузчиком в Горьковском порту, а из него стали делать лыжника-диверсанта. Его жена, а моя бабушка несколько раз приезжала к нему и привозила... еду. Картошку, сухари, тушёнку. А ещё одежду. Несколько тысяч мобилизованных содержались в лагерях до поздней осени в своей одежде. В летней, в которой были призваны. Их почти не кормили и постоянно гоняли на изнурительные марш-броски. По утрам заставляли умываться в пруду, уже покрывавшемся в ноябре коркой льда. Спали несколько часов в день, то и дело были ночные тревоги. Люди болели, некоторые и умирали. Замордованные, запуганные трибуналом, они вполголоса говорили между собой, что это какое-то вредительство... И ждали фронта, как избавления от дикого маразма такой вот военной подготовки. Бабушка привозила всякий раз "начальнику" бутылку водки. За это он разрешал мужу и жене ночевать в комнатушке в штабном бараке. Утром бабушка уезжала, увозя грязное бельё мужа, и через неделю опять приезжала с едой, чистым бельём и новой бутылкой. Она так и не увидела своего Арсюшку в солдатском обмундировании. В начале декабря их привезли в Горький, и дед получил трёхчасовое увольнение. Он пришёл на лыжах по Оке на Стрелку, где тогда жила его семья - и не застал жены. Дед был весь в новом: полный комплект зимней формы, полушубок, валенки, ремни... Таким его запомнила моя мать - ей было тогда шесть лет. Оставил штатскую одежду, посидел часок и вернулся в часть. Через полтора месяца дед пропал без вести под Москвой.
Позже я услышал ещё одну историю про Гороховецкие лагеря, ещё более дикую. Какой-то отставной ветеран, пенсионер, трудился на полставки в Горьковском университете. И однажды с гордостью рассказал моему учителю, Александру Давыдовичу Белявскому, как он в 1941 году служил начальником особого отдела в учебном полку в Мулино. Во всём полку было только две отдельных землянки: у командира полка, и у особиста. И сей хранитель тыла водил к себе медсестёр. Это были молодые девчонки, мобилизованные, запуганные, полностью от него зависимые. Шла жестокая война, человек был песчинкой, с ним поступали по законам военного времени. Особист угрожал, что запишет медсестёр в шпионки, если они не лягут в его постель. Он действительно мог сделать с ними, что угодно, и девушки это понимали. Так вот, эта мразь, эта тварь рассказывал о своём тогдашнем всесилии и житье-бытье с гордостью и довольством! "Представляешь, Саша", - говорил он, - "ни одна не посмела отказаться! Я делал с ними, что хотел. Вот было время!" А потом ходил 9 мая, увешанный медалями...
[/q]

[q]
Мой дедушка Федотов Иван Андреевич начал войну в ГОРОХОВЕЦКОМ(гороховском),как называла бабушка лагере.Дед не любил рассказывать о войне,а от бабушки и мамы слышала о нечеловеческих условиях,в которых находились новобранцы.Бабушка ездила к деду с кое-какой едой,сухарями,куревом.Солдаты были грязные,голодные,вшивые.За табак им тоже предоставили отдельную комнату,где бабушка заглянула под кровать и увидела целый склад мыла,хотя дед говорил,что мыла у них нет,умываются и моются без мыла в каком-то водоеме.Все были уверены,что мужиков и ребят морят намеренно-вредительство.
[/q]

[q]
Мой сослуживец в конструкторском бюро, прошедший
фронт, рассказывал, что самые жуткие воспоминания о войне связаны у него с Гороховецкими лагерями.Он попал туда в конце декабря.Обмундирования не давали, жили в морозную зиму 41-42гг. в холодных
землянках, голодные, масса больных.Жалобы пресекались трибуналом и расстрелами "за враждебную
пропаганду и паникёрство". Трупы вывозили ежедневно. Впервые накормили и выдали форму за три
дня до эшелона на фронт в начале марта 42-го.
Ввиду того, что сух.паёк им дали только на три дня,
а поезд к фронту шёл две недели, солдаты меняли на станциях шинели на хлеб, благо были буржуйки в
теплушках.С фронта послали жалобу коллективную в штаб Ворошилова, как командующего учебными лагерями.Как ни странно пришёл ответ,который им
зачитали перед строем,дескать в лагере было
вредительство немецкой агентуры.Сослуживец,однако
был убеждён,что это была не агентура,а обнаглев-
шее тыловое ворьё,прикрытое прикормленными особистами.
Левин Александр Михайлович.Москва.
[/q]

[q]
История поселка Новосмолинский

История образования и развития нашего поселка неразрывно связана с историей Российской и Советской армии.
Еще в 1-й половине 19 века на обширной территории современных Золинского и Мулинского сельсоветов ежегодно проводились летние лагеря кавалерийских, пехотных и артиллерийских полков нижегородского военного гарнизона. Этому выбору способствовало ряд объективных причин:
1) сравнительно небольшое удаление от губернского центра (около 50 верст);
2) проходящий через село Золино древний Московско-Сибирский тракт, соединявший Центральные губернии России с Поволжьем и Сибирью;
3) близость железнодорожной станции Ильино.
По названию близлежащего древнего города Гороховец летние военные лагеря уже тогда именовались «Гороховецкими».
В годы первой мировой войны в Гороховецких лагерях проходило боевое слаживание артиллерийских частей перед их отправкой на фронт. Однако наивысшего своего развития Гороховецкие военные лагеря получили в советское время. 7 ноября 1927 года Приказом Народного комиссара обороны СССР был образован Гороховецкий учебный артиллерийский центр.
1 июля 1932 года, с целью тылового обеспечения деятельности учебного центра, на базе 6-го сектора 17 стрелковой Нижегородской дивизии, восточнее села Золино была образована Гороховецкая квартирная часть. Штаб Гороховецкой КЭЧ, ее технические службы и производственные цеха, жилые дома для работников КЭЧ получили наименование «поселка Гороховецкой КЭЧ». С этого времени начинается отсчет истории нашего поселка.
Тысячи специалистов, десятки артиллерийских подразделений были подготовлены в предвоенные годы на учебном центре для укомплектования частей и соединений РККА.
[/q]

[q]
Лурье Марк Иосифович

Впервые опубликовано 21.06.2010
От Курского вокзала проехали километров сто, а потом добирались до Гороховца пешком. ...
Прибыли в Гороховец, нас построили, стали вызывать по требуемым специальностям. Спрашивают: "Кто знает связь?", я вышел из строя, - "Иди в роту связи!". Так, в конце октября 1941 года, я оказался в 30-й запасной стрелковой бригаде, в проклинаемой всеми красноармейцами "гороховецкой морилке"...
Г.К. - Почему Гороховецкие лагеря для некоторых из тех, кто побывал там в 1942 году, остались самым тяжелым воспоминанием войны?
Не фронт, вроде, а обычная запасная стрелковая часть, но когда я делал интервью, с людьми побывавшими в Гороховце в сорок втором перед отправкой на передовую, из них не нашлось ни одного, который бы не заматерился, вспоминая этот место.
М.Л. - У поэта Бориса Слуцкого есть строки, которые вам все дадут понять самому.
"...И вот возникает запасник, похожий на все запасные полки,
На Гороховец, что с дрожью по коже вспоминают фронтовики
На Гороховец Горьковской области (такое место в области есть)
Откуда рвутся на фронт не из доблести, а просто, чтоб каши вдоволь поесть..."
Чтобы сделать людям "концлагерь" много ума не надо, просто запихните в место, где можно разместить 100 человек, сразу 500, и жизнь людей превратится в кошмар.
И питание выделяйте на сотню, а не на полтысячи душ... Прибыл я в роту связи, в одной землянке разместили сотню будущих связистов-телефонистов. Выдали нам хлопчатобумажные гимнастерки и брюки, а обуви и шинелей для солдат нет! До самой отправки на фронт красноармейцы нашей роты ходили в "домашних ботинках", в своих "гражданских" пальто и ватниках... Голод... В день выдавали пайку - 700 граммов хлеба, но это был не хлеб, а сырая мякина, и делили его "по-лагерному", у отвернувшегося спиной к отделению спрашивали: "Кому?" Пункт питания, размещенный в бывшем летнем военном лагере, работал так - на каждых 14 человек дважды в день давали банную шайку супа, а вечером каждый боец получал еще мизерную порцию каши. Только ты съедал суп из миски, так сразу отдавал ее стоящему в очереди, не было достаточно мисок и для трети бойцов, а котелков там и в глаза не видели.
Кто находился в Гороховце больше двух месяцев заболевал дистрофией, у многих была цинга. Добавьте к этому морозы под тридцать градусов.
Весной 1942 года, воюя в 84-й морской стрелковой бригаде на СЗФ, мне, как и другим, пришлось испытать голодуху почище "гороховецкой", там кусок полусырой конины считался за великий праздник, но причины отсутствия провианта на передовой нам были понятны: распутица, да и мы еще находились в болотах, под перекрестным огнем, нам патроны не могли подвезти, а о сухарях уже думали во вторую очередь.
Но как можно объяснить голод в Гороховце, в тылу страны, в конце сорок первого года? Какими объективными причинами? Один раз мы стоим в строю, а мимо нас на бричке едет жирный начпрод бригады. Так его сразу материли сотни людей...
Вообще, в этом Гороховце, все было как-то не по-людски. Люди были поголовно завшивлены, так почему за два месяца нам не могли организовать баню и прожарку?
И подготовка наша была липовой... Нас, связистов, или заставляли в землянке учить уставы или выгоняли на холод заниматься строевой подготовкой. Вся боевая подготовка в роте связи заключалась в том, что мы таскали по снежным полям катушки с проводом, на роту два старых разбитых телефонных аппарата и одна учебная винтовка. За все время подготовки в Гороховце из нашей роты никто ни разу не стрелял из винтовки.
Все стремились на фронт, побыстрее попасть в маршевую роту, так как "маршевикам" перед отправкой на передовую выдавали котелки, теплое хорошее обмундирование и три дня прилично кормили, своего рода - "прощальный банкет"! Я, вспоминая "гороховецкий период", прихожу к выводу, что для пользы дела лучше бы меня сразу отправили на передовую, на второй день после призыва, что соответствовало моему желанию. Я бы не прибыл на фронт измученным до предела и не прошел бы через никому не нужное тыловое испытание холодом, голодом и вшами, и мне лично подготовка в Гороховце ничего не дала. Хорошо стрелять умел еще со школы, а телефонную связь я знал до войны, ничего нового в Гороховце для себя не открыл.
В январе нашу учебную роту связи построили и объявили буквально следующее: "Желающие на фронт могут сейчас записаться в маршевую роту для отправки.
Кто хочет, может остаться и будет зачислен в другую роту, на переучивание на минометчиков". Какой там остаться, какие к черту минометчики, и хоть не все горели желанием воевать и погибать, почти вся рота попросилась в "маршевики", лишь бы свои ноги из проклятого Гороховца побыстрее унести... Остались лишь те, кто дрожал за свою жизнь или просто не хотел "воевать за товарища Сталина". Одним из таких был бывший подмосковный адвокат Воронцов, с которым мы нередко откровенно говорили на различные темы, доверяя друг другу... На мне под гимнастеркой был еще гражданский домашний красивый "харбинский" свитер. Сержант посоветовал сменять его на "жратву", мол, тебе он скоро не понадобится. Ночью перед отправкой в "маршевики" я ушел в "самоволку" в ближайшую деревню, постучал в первую избу и сменял свитер на буханку хлеба и маленький кулечек сахара. Все это мы с сержантом моментально съели.
А утром пошли в "маршевики". Нам впервые устроили баню, из которой мы сразу попадали в комнату, в которой стояли по два длинных стола с каждой стороны, а за ними восседали мордатые старшины со своим "гроссбухами". А на столах было навалено обмундирование, каждый боец получал пару обычного и пару теплого белья, ватные брюки, варежки, шинель, шапку-ушанку, каску с подшлемником, вещмешок (внутри которого лежали ботинки с обмотками), при этом старшины говорили: "Кому не подходит размер, меняйтесь с товарищами". Потом нам выдали котелки и по брикету горохового концентрата. Мы смотрели на себя и не узнавали друг друга - "скелеты", но уже "прилично одетые". Ждем свои вожделенные три дня нормальной кормежки перед отправкой на фронт, а нам приказывают: "Стройся!", и сразу всех, колонной, повели на станцию, где "маршевики" грузились в четыре теплушки, в одной их которых поместили связистов. Так что "прощального банкета" мы не получили. Посреди вагона стояла раскаленная печка, нары в два яруса, и через двое суток поезд с "маршевиками" остановился на станции... Ховрино... Я обратился к своему взводному Руденкову: "Товарищ младший лейтенант, я местный, мой дом совсем рядом со станцией. Разрешите домой сбегать, отца повидать" - "А если отстанешь?.. Ладно, только вот какое дело. Держи деньги, принесешь мне бутылку водки и табачку", и Руденков дал мне пятьсот рублей.
[/q]

[q]
«Я Фурсов Николай Яковлевич, был призван в армию 27 декабря 1942 года Похвистневским райвоенкоматом Куйбышевской области и направлен для прохождения службы в распоряжение Забайкальского военного округа. Руководство округа определило место службы ст. Хада-Булак между станциями Оловянной и Борзой по КВЖД (Китайско-Восточная Железная дорога).
В связи с изменившейся военной обстановкой на фронте (разгром армии Паулюса под Сталинградом). Нас через 2,5 месяца службы направили на запад.
Согласно Предписанию Генерального штаба армии нам определили место дислокации – Гороховецкие лагеря – Первый запасной минометный полк 120-мм минометов.
По прибытию в назначенное место мы были удивлены увиденным. Вся территория была обустроена землянками, каждая из них вместимостью не менее 200 человек. В одних землянках стояли двухъярусные кровати, в других – сплошные, 2-х спальные нары, причем их было подавляющее большинство.
Вся масса этих людей начинала кипучую деятельность согласно распорядка рабочего дня в 6 часов утра.
Но так как у нас были лошади, то нам приходилось вставать в 5 часов утра. До общего подъема мы обязаны были почистить лошадь, покормить овсом, напоить. Водопой осуществлялся на озере. Каждый вел свою лошадь под уздой. Садиться на неё верхом не разрешалось. Лошади это главная тягловая сила для транспортировки пушек, минометов, подвод с боеприпасами и продуктами. В это самое время в армии была и конная кавалерия, которая сидела верхом на лошадях полностью от эскадрона до корпуса.
В общем нам пришлось месяц подкармливать на вольных лугах (полянах в лесу) в ночное время с целью доведения их до умеренной упитанности.
Днем мы занимались военной подготовкой, ночной отдых был в палатках, пища готовилась в полевой походной кухне.
Через месяц к нам прибыли представители отделов комплектации и ветеринарной службы армии для отбора и приема коней. В течение 2-х суток эта работа была завершена.
Мы вернулись на прежнее место службы в лагеря. Но здесь мы долго не задержались. Сверху пришел приказ с 29 июня 1943 года приступить к формированию 615 минометного полка 120-мм минометов. И нас всех, прибывших с Забайкалья, зачислили в этот полк. Тут же по другую сторону забора перевели в такие же землянки, как и первые. Но внутреннее благоустройство желало быть лучше. Голые 2-х ярусные деревянные нары, перекрытые вместо досок, сосновыми жердями, а сверху положены плетеные маты из березовых веток или лозы. А постель – шинель. Она под бок, она под голову, она и сверху!
И что было удивительно и странно, так это неисчислимое количество блох. Спать было невозможно ни раздетым ни одетым. Приходилось бежать в ближайший с землянкой густой кустарник "лющик", который имел специфический запах, от которого блохи выпрыгивали. И тогда можно было без суеты скоротать ночь.
В последних числах июля 1943 года нас перевезли в район Кубинки Московской области для дальнейшего формирования и укомплектования всем необходимым для ведения боевых действий на фронте.
Это минометы, автомашины, радиостанции, стрелковое оружие, шансовый инструмент и т.п. Здесь же проводились учебно-полевые стрельбы с этого оружия и другой техники.
Эти стрельбы вели через наши головы, с целью обкатать нас к реалиям боевой обстановки в предстоящих боях на фронте».
[/q]

А что было дальше - загадка. Известно, что пара развелась, Мария оставила фамилию мужа. Александр уехал в Забайкалье, будучи еще в рядах РККА. Приезжал в Арзамас в 1930х, а уже в 1937 Мария пыталась найти его на последнем месте дислокации полка, но безуспешно, т.к. "данный алименто плательщих уволился из рядов РККА" и где его носит, один Бог знает.

В мае 1943 был мобилизирован на фронт из г. Коканд, Узбекская ССР, с ноября 1943 был санитарным инструктором 1 роты - 1050 стрелковый полк 301 стрелковой дивизии (Орден Славы III степени), а с 12 марта по 9 мая 1945 был командующим отделения - 1008 стрелковый полк 266 стрелковой дивизии (Орден Краской Звезды) (3, 4 украинский и 1 белорусский фронты). Проще говоря, дошел до Берлина, а потом его след исчез.

В 1945 году Мария, устраиваясь работать санитаркой в воинскую часть в Арзамасе, в анкете писала в графе о составе семьи - "муж - Шафранек Александр Иосифович". Что это? Они еще замужем, но он "не выходит на связь"? Или уже нет, но она решила воспользоваться тем, что он когда-то здесь работал?

Не уверена, что когда-нибудь я разгадаю эту загадку...