Шляхта Речи Посполитой.

Камоцкие&Кмоцкие приписаны сразу к четырём гербам Польской шляхты.
-Елита, или Козляроги
-Слепо́врон
-Прус І
-Прус ІІ

---

---

Во многих родовых и территориальных гербах России, Беларуси, Украины используются польские гербы. Это связано как с памятью о польском владении этими землями, так и с особенностями развития родовой геральдики на западе России, в Беларуси и Украине. Герб в Польше принадлежал не отдельному семейству, а большой группе семей, выступавших под единым знаменем. С развитием польского государства и включением в его орбиту западнорусских земель местная знать в XVII веке "приписывалась" к определенным польским гербам, которые становились их родовыми гербами. Позже многие русские семьи, даже не связанные с Польшей, также принимали гербы по польским прототипам, иногда просто по созвучию своей фамилии с названием польского герба. Среди гербов русского дворянства многие были польскими: "Аксак" Аксаковых, "Тржаска" Глинок.
Польские корни наблюдаются и в современных муниципальных гербах. Например, польских герб "Лис" изображен в гербах пос.Бешенковичи, д.Гольшаны, герб "Корибут" изображен в гербе г. Брагин, "Абданк" изображен в гербах Ветковского района, г. Воложина, пос. Вороново, герб "Домброва" изображен в гербах Дрибина, города Любчи, герб "Сестринец" изображен в гербе Житковичей, герб "Друя" использован в гербе Озаричей, герб "Гоздава" изображен в гербе Ивацевичей, герб "Тронбы" изображен в гербе города Сморгони и т.п.

[q]

Георгий Галенченко
«Шляхетская демократия» в Великом княжестве Литовском XVI-XVIII вв.
“Белоруссия и Россия: общества и государства”, 1998 год

[/q]

Политическая система Великого княжества Литовского (ВКЛ), в отличие от некоторых аспектов его социальной и экономической организации, в новейшей российской и белорусской историографии практически не изучалась. Существовало официальное представление, что этот политический строй представлял собой всевластие шляхты, тяготевшей к Польше и подвергавшей народные массы, стремившиеся к «воссоединению» с Россией, двойному - социальному и этнокон-фессиальному - угнетению. Между тем исторический опыт ВКЛ до образования Речи Посполитой (РП) знакомит нас с одним из трех, самых «перспективных» в то время (и одним из двух - самых драматичных) вариантов общественного развития в Восточной Европе. Москва, Новгород и Вильня воплощают три разных пути социальной и политической эволюции.

[q]

Георгий Галенченко
«Шляхетская демократия» в Великом княжестве Литовском XVI-XVIII вв.
“Белоруссия и Россия: общества и государства”, 1998 год

[/q]

Польское влияние
В сословном формировании шляхты ВКЛ и в эволюции государственного строя существенное значение имели связи с Польшей (1).

Во многих современных публикациях подробно описываются внешнеполитические конфликты ВКЛ с Польшей, его противостояние политическим амбициям и планам правящих кругов Короны. Мало кто с этим спорит. Попытки действительного объединения Польши и ВКЛ долго не могли увенчаться успехом. Ни кревская, ни городельская унии не реализовали всех заложенных в них политических постулатов.

Меньше внимания уделяется другому историческому феномену: длительному и довольно эффективному сотрудничеству двух крупных самодостаточных держав. В исторической ретроспективе конца XIV-XVI вв. его трудно объяснить только возраставшим внешнеполитическим давлением - враждебными отношениями с Орденом, Священной Римской империей. Московской Русью, Крымскими ханствами и стоящей за их спиной Оттоманской Портой. Ведь в конце концов этапы мирного сожительства ВКЛ почти со всеми соседними державами превышали по своей длительности периоды военно-политического противостояния. Дело отнюдь не только во внешней политике и совместной обороне.

Дело еще и в том, что со времен кревской и городельской уний конца XIV - начала XV в. начинается глубокое воздействие значительно более развитой польской культуры и польских порядков, сословно-представительных институтов Польши на привилегированные слои ВКЛ. причем шляхта ВКЛ была заинтересована в этом воздействии. С другой стороны, более авторитарная власть монархов в ВКЛ, наследственном владении Ягеллонов, придавала большую устойчивость и унии. II в какой-то мере самой Польше. (Почти все короли Польши с конца XIV в. были первоначально избраны в ВКЛ великими князьями. а уже потом, иной раз без особого энтузиазма, посажены и на польский престол.)

Законодательные акты 30-х-40-х годов XV в. оформили политэт-ничный статус шляхты ВКЛ. В течение нескольких десятилетий она обрела многие из тех прав и привилегий, которых польское рыцарство добилось раньше, но добивалось намного дольше и сложнее. Несмотря на формирование шляхетского сословия, что в конце концов должно было привести к созданию аналогичного или близкого польскому общественно-политического строя, дальнейшее развитие ВКЛ. однако, отличалось от коронного. Основной причиной этого было. очевидно, стремление великих князей литовских сохранить свою власть в огромном поли-этничном государстве со сложным взаимодействием центростремительных и центробежных тенденций, неоднородным территориально-адми-нистративным устройством и этнорелигиозными диспропорциями. К тому же почти весь XV в. был временем хоть и замедлившегося, но тем не менее еще продолжавшегося территориального расширения ВКЛ, что в свою очередь требовало сильной великокняжеской власти. Верховная власть, заинтересованная в поддержке влиятельной знати, придворных кругов и шляхты-рыцарства, щедро расплачивалась за это раздачей земель из господарского домена, номинациями на государственные «вряды», предоставлением всему стану или отдельным лицам имму-нитетных и других привилегий. Вторая половина XV в. - время формирования новой феодальной элиты крупных собственников-«панов», значительнее потеснившей родовую (княжескую) аристократию.

[q]

Георгий Галенченко
«Шляхетская демократия» в Великом княжестве Литовском XVI-XVIII вв.
“Белоруссия и Россия: общества и государства”, 1998 год

[/q]

Люблинская уния 1569 г.
Реформы 1564-1565 гг. приблизили общественно-политический строй ВКЛ к польскому. По мнению Ю. Бардаха, эти преобразования были обусловлены продуманной рецепцией польских образцов и поэтому они отличались большим рационализмом и последовательностью (3)

Акт Люблинской унии от 1 июля 1569 г. очертил основные конструкции общественно-политического строя РП и сословные права шляхты. Присутствовавшие на сейме прелаты, светские и духовные паны-рада, князья, государственные чины, земские послы ВКЛ и Польши объявили, что во исполнение прежних соглашений они заключают новый договор о возобновлении и исправлении «частично нарушенной унии и самого соединения». Польское королевство и ВКЛ провозглашались «единым нераздельным и неразрозненным телом», общей Речью Посполитой, слившей «в один народ два государства и народа» (4).

В состав Короны, в значительной мере по желанию местной шляхты, вошли земли Волыни и Киевского воеводства.

Акт унии предусматривал отказ от принятой ранее процедуры обособленного избрания и возведения на престол великого князя литовского - «чтобы никакого следа и ничего подобного прежним церемониям не было». Общий монарх должен был избираться совместно и короноваться в Кракове. Отсутствие одной из сторон не должно было стать препятствием для избрания монарха. Поскольку, однако, сохранялся государственный титул и отдельная администрация ВКЛ (urzеdy), то провозглашение избранного короля великим князем литовским, русским, прусским, мазовецким, жмудским, киевским, волынским, поляш-ским и инфляндским должно было осуществляться одновременно.

Уния вводила общий (вальный) коронный сейм для «обоих народов под королем польским», общее представительство «панов польских и литовских» в сенате, равно как и послов в «посольской избе». Оговаривались возможность обсуждения своих проблем на сеймовых сессиях и вне их, в самой Польше и в ВКЛ, глухо упоминалась взаимная помощь во всех возможных «невзгодах». Ликвидировались таможенные пошлины (кроме купеческих), устанавливалась единообразная монета.

В отношениях с другими государствами РП выступала как единая держава, предполагалось осуществление единой политики в «делах важных для обоих народов», совместная организация посольств и подписание договоров. Сама РП была построена по федеративному принципу: Корона и ВКЛ сохраняли свою территорию, администрацию, скарб, войско, судебную и правовую системы. Признание специфических особенностей и интересов ВКЛ вскоре после Люблинской унии было зафиксировано также так называемыми литовскими конституциями. с 1581 г. нередко дополнявшими общие решения («ухвалы») вальных сеймов (5).

Другие ключевые статьи оговаривали социально-правовые проблемы: новый монарх обязывался уже во время своего коронования публично подтверждать в одном акте права, привилегии и вольности обоих народов и государств. В особых статьях конкретизировались эти обязательства: сохранение действующих законов, уставов, судебных решений, касающиеся всех сословий и прежде всего «княжеского стана и шляхетских фамилий». Подтверждалось право собственности на движимое и недвижимое имущество, пожалования и доходы, связанные с высшими должностями, владение землей и угодьями на основе письменного и обычного права.

Магнаты ВКЛ добились включения в акт унии статьи, запрещавшей процесс экзекуции, осуществленной в середине XVI в. в Польше, -проверки и пересмотра великокняжеских пожалований, привилеев, выданных разным народам, землям, поветам, обывателям, конкретным лицам и шляхетским родам, различных сделок с владениями и т. д. Прекращалась дальнейшая раздача господарских владений в ВКЛ, кроме тех, которые могли отойти к ним впоследствии из собственности князей, шляхты, вельмож. Эти имения король мог жаловать шляхте Короны и ВКЛ для обеспечения земской военной службы. Шляхта обоих народов получила возможность приобретать земли как в Польше, так и на территории ВКЛ.

Люблинская уния, как видим, была заключена на принципах правового равенства Польши и ВКЛ, но реальная политическая ситуация существенно изменилась. Среди 140 сенаторов на вальных сеймах только 27 были литвинами. Подобная диспропорция сохранялась и в дальнейшем, хотя численность членов высшей палаты несколько возросла после присоединения Инфляндии в 1598 г., завоевания Черниговской земли и воссоздания Смоленского воеводства в 30-х годах XVII в. В посольской избе из 114 послов литвинами было 48 (6).

Эти различия были обусловлены большей численностью соответствующих должностных и духовных лиц в Польше (воевод, каштеля-нов, министров, католических бискупов), тем более после инкорпорации Подляшья и украинских земель. Понятно, что вместе с монархом-католиком это давало определенные преимущества польским представителям в сейме при рассмотрении дел всеми сеймующими станами (король, сенаторы и послы Польши и ВКЛ).

От Люблинской унии и выиграли, и проиграли все стороны. Польша получила значительные территориальные приращения в виде земель, ранее входивших в ВКЛ, перспективу шляхетской колонизации огромных пространств и беспокойную межу с Великим княжеством Московским. Непомерно разросшееся юго-восточное подбрюшье обещало ей новые столкновения с Крымским ханством и его могущественным протектором - Оттоманской Портой. Отношения с казацкой вольницей, слава богу, представлялись еще туманными. Кроме того, воленс-ноленс, в актах унии было записано обоюдное обязательство сторон поддерживать друг друга в случае широких военных действий и других крупных политических осложнений. (Польше это обходилось дороже: черная дыра коронных расходов на квартовое войско, реестровое казачество, да и на большее посполитое рушенье.)

ВКЛ в результате подписания реальной унии потеряло украинские земли, но продлило существование на несколько столетий, почти полностью избавилось от постоянной угрозы крупных набегов крымчаков и масштабной войны с Турцией. Уния дала возможность добиться перелома в Ливонской войне, закрепить ленные права на Инфляндию совместно с Польшей (7).

В начале XVII в. возможности РП казались настолько значительными, что была предпринята попытка передела Восточной Европы. Иллюзии, порожденные масштабными «московскими экспедициями» и претензиями на московское царство рассеялись только после неудачных походов нового короля и великого князя литовского Владислава IV в 30-х годах XVII в.

С усилением польского влияния и культурно-конфессиональной полонизацией магнатерии и значительной части шляхты и городских верхов возросло также участие шляхты ВКЛ в политической и духовной жизни Короны и всей Речи Посполитой, расширились связи с польской и западной культурой.

Правящая элита ВКЛ стремилась реально сохранить государственный суверенитет в тех пределах, что были оговорены унией, или даже расширить его, опасалась чрезмерного возрастания польского влияния, передела собственности, втягивания в опасные внешнеполитические акции, не отвечавшие собственным интересам Княжества. Статут ВКЛ 1588 г., завершивший интенсивный процесс кодификации общегосударственного права, не был представлен вальному сейму и был введен в действие благодаря личным связям подканцлера Льва Сапеги и привилею Сигизмунда III. Ничто так не разгораживало две державы на протяжении нескольких столетий, как разные правовые системы.

Не очень спешила шляхта оказывать помощь Польше и в ее войнах с Портой, Швецией, крымчаками, в подавлении бунтов и восстаний на украинских землях; бдительно следила за соблюдением норм Статута о предоставлении государственных должностей только урожденной шляхте ВКЛ («тубыльцам»).

По завершении Ливонской войны оставались острые проблемы заключения длительного мира с Москвой. Часть московских бояр, эмигрировавших в ВКЛ, поддерживала партию войны в расчете на возвращение к своим отчинам. Упоминая в 1586 г. об одной из таких попыток беглого боярского сына, кн. Миколай Крыштоф Радзивилл с большим раздражением писал о «росказнях этого хлопа», подстрекавшего к продолжению Ливонской войны. «Да и что может дать она Литве? Хоть бы король овладел всем вплоть до золотой бабы (8) что Литве с того? Что за права Литвы к русским землям? Разве что волчьи... А нас снова завоюют по-старому... Лучше лежать упитым, чем убитым» (9).

Не вдаваясь в рассмотрение всех многозначных последствий альянса с Польшей, стоит отметить только, что для шляхты ВКЛ образование РП значило важный этап ее политической и социальной эмансипации.

[q]

Георгий Галенченко
«Шляхетская демократия» в Великом княжестве Литовском XVI-XVIII вв.
“Белоруссия и Россия: общества и государства”, 1998 год

[/q]

Генриховские артикулы и кардинальные права шляхты
В 1573 г. польским королем и великим князем литовским был избран анжуйский герцог Генрих Валуа. С утверждением Генриха Валуа на престоле была надежда на конечное разрешение обострившихся проблем с Портой - военным или мирным путем (Франция в то время поддерживала неплохие отношения с турками).

После переговоров польского посольства с Генрихом на торжественной церемонии в Нотр-Даме 10 сентября 1573 г. он принес присягу и принял на себя обязательства выполнять «пакта конвента» и так называемые генриховские артикулы.

«Пакта конвента» 1573 г. носили сравнительно узкий и конкретный характер: обязательства соблюдать привилегии шляхты, заключить вечный мир между РП и Францией, погасить государственные и личные долги Сигизмунда-Августа, укрепить польский флот на Балтике, открыть французский порт для купцов РП, откуда отправлялись суда в Новый Свет и Александрию, и т. д.(22) Более важное значение имели генриховские артикулы, определявшие основные принципы общественно-политического строя РП. С некоторыми изменениями они подтверждались каждым новым монархом, а с 1663 г. объединялись в один блок с очередными «пакта конвента». Они обязывали: периодически созывать вальные сеймы, соблюдать Варшавскую конфедерацию: вступать в брак лишь с санкции сената; отправлять и принимать посольства, а также утверждать трактаты только с согласия сенаторов-резидентов, возглавлять посполитое рушенье, право на созыв которого сохранялось за сеймом; за свои средства обеспечивать надлежащую охрану границ; не сажать на трон наследника престола (вольная элек-ция); не использовать своей («покоевой») печати для утверждения государственных документов без присутствия канцлера; без согласия сейма не вводить новых податков и пошлин и др. «А если, не дай бог, с нашей стороны будет допущено что-нибудь против прав, вольностей, артикулов, кондиций или что-нибудь не будет выполнено, тогда обыватели обоих народов свободны будут от послушания и надлежащего коронованному лицу почтения» (23). После смерти своего брата Карла IX Генрих тайно бежал во Францию. Виленский воевода в письме виленскому би-скупу Валериану Протасовичу скептически оценил попытки добиться его возвращения в Польшу: «не вернется назад, ибо там [во Франции] absolutum dominium» (24). Избранный королем селмиградский воевода Стефан Баторий в 1576 г. принял католическую веру и без особых претензий подписал генриховские артикулы и «пакта конвента».

В XVI в. в основном закончилась сословная консолидация белорусско-литовской шляхты, составлявшей, по приблизительным оценкам историков. 8-10 процентов от численности всего населения. ВКЛ не располагало постоянным профессиональным войском. Судя по переписям 1528, 1565, 1567 гг., шляхта выставляла обычно до 20-30 тысяч всадников; по сведениям папских нунциев, полная мобилизация поспо-литого рушенья могла дать до 50-70 тысяч конников. К середине XVI в. небольшая группа магнатов владела примерно 40 процентами всех феодальных имений, но подавляющее большинство шляхты составляли средние и мелкопоместные земяне (25). К концу XVI в. шляхта образовала практически замкнутое равноправное сословие. Конституция 1578 г. признала исключительное право возведения в шляхетство (нобилитации) за вальным сеймом. Только во время военных действий король мог даровать шляхетство за важные государственные и рыцарские заслуги. Крестьянин или мещанин легально в лучшем случае мог рассчитывать на переход в разряд служивых людей. Так, в 1569 г. Иван Киркор по просьбе великого литовского гетмана Григория Ходкевича за свои военные заслуги (захватил много пленных «за Смоленском на Словажы») получил 12 служб пустовщины в волости могилевского замка и статус панцырного боярина. «А к тому теж знаючи о том, что и в других делах может быть потребен, - писал Ходкевич в своем представлении, - ибо бывал во многих посторонных землях и знает разные языки - турецкий, татарский, болгарский, сербский и волошский» (26). Другой редкий случай связан с делом об оскорблении польского короля и великого князя литовского в 1561 г. Как гласят документы, некий тростянский войтович Томас Пухлович прибил на воротах виленского замка лист с какой-то угрозой «здоровью нашему господарскому». Злоумышленник был позднее опознан по его внешности господарским коморником хлопцем Зеницей Федором Мартиновичем Миленьким. Бдительный подданный удостоился шляхетских вольностей и герба, описанного и разрисованного («вымалеванного») в привилее - «олени роги в дубе» (27).

Возраставшая «герметичность» шляхетского сословия требовала и особых мер в отношении зарубежных претендентов. Процедура признания шляхетства РП за заграничным шляхтичем, «индигенат», первоначально осуществлялась королем на сеймах, ас 1641 г. стала исключительной функцией последних. Войны середины XVII в. привели к значительному возрастанию нобилитаций, что вызвало среди «приро-жоной» шляхты стремление к их полному запрещению. До этого дело не дошло, но побочным продуктом подобного недовольства стало введение в «пакта конвента» с 1669 г. «скартабелята» - неполного шляхетства с запрещением до третьего поколения отправлять государственные и посольские должности (28).

Постоянной лазейкой для проникновения в привилегированное сословие оставались судебные процессы по делам об оскорблении шляхты, «выводы шляхецтва», «примовки о почстивости», которые иногда удавалось выиграть при помощи достаточно податливых или заинтересованных свидетелей, предъявлении далеко не бесспорных документов, включая ссылки на опубликованные геральдические издания, акты на разные земельные сделки и шляхетские должности. Оскорбление полноправного шляхтича приравнивалось к тяжким преступлениям, каралось высокими штрафами и другими, правда редко применяемыми, мерами (урезаньем языка). Особенно задевало шляхту причисление ее к простому люду, смердам и хлопам. В 1555 г. гродненские татары жаловались, что их обозвали «дуботовками, а не шляхтою» (дуботовки - заготовители коры для скорняков) (29).

Одним из характерных признаков сословной консолидации и шляхетского равенства стала отмена аристократических и наследственных титулов (князей, баронов, графов), исключая те из них, что были дарованы раньше и допущены Люблинской унией. Шляхта болезненно относилась ко всяким попыткам внешнего размежевания стана. В 1638 г. сейм отказался утвердить предложенный Владиславом IV орден рыцарей Непорочного зачатия девы Марии под тем предлогом, что вся шляхта - равная. Другим внешним признаком шляхетского равенства стало принятое в светских и сеймовых кругах обращение друг к другу -«пане браце», превращение шляхетской усадьбы, дворца, дома в недоступное для власти владение. Тогда ж зародилась и пословица - «шляхтич на загродзе равный воеводе» (30). (Загрода - шляхетский двор за пределами крупного населенного пункта. Загродковая - простая, нередко совсем бедная шляхта.)

Конечно, правовое равенство было далеким от фактического: в судебных документах и актах Метрики сохранилось немало жалоб мелкой и средней шляхты на панов и магнатов (нарушения владений, наезды, принуждение к отправлению нешляхетских повинностей, избиения, «тасканье за бороды» и др.). Даже искушенная в судебных тяжбах шляхта нередко попадала в сложные передряги. В 1569 г. ошмянский подсудок Станислав Юрьевич обвинил кн. Юрия Юрьевича Слуцкого в том, что тот в судебном порядке присвоил его «статки» (имущество), для чего вызвал его «з границ» ВКЛ до Короны вопреки нормам Статута-^. При всем этом право как официально признанная суверенная и наивысшая сфера социально-политической системы РП в определенной мере регулировало внутристановые и межстановые отношения. Далеко не во всех странах обычный приходской священник мог вызвать в суд высшего представителя духовной иерархии (дело воложинского попа с митрополитом Ионой, 1570 г.). Еще большие судебные сложности возникали в связи с покушением на жизнь или убийством шляхтича. Так, в начале XVII в. Крыштоф Монвид Дорогостайский, узнав про амуры жены с его подданным, обратился за доверительным советом к ее братьям - Янушу и Крыштофу Радзивиллам: может ли он казнить мелкого присяжного служку без последствий? Великий литовский маршалок опасался, что его вызовут в сеймовый суд но делу об убийстве шляхтича (32).

Политический строй РП в конце XVI в. обрел почти завершенные правовые и институциональные формы. Три сеймовых стана взаимодействовали и в какой-то степени уравновешивали друг друга. Власть короля и великого князя литовского сужалась, но он располагал еще определенными финансовыми средствами, раздавал и подтверждал привилеи на владения, производил номинации на важнейшие государственные посты, связанные с немалыми доходами и престижем. При дворе монарха складывалось и жило своей (и чужой) жизнью придворное окружение, завязывались и расторгались политические и генеалогические связи и союзы, что позволяло искушенным политикам (не только регалистам) в той или иной мере воздействовать на все политические процессы. Здесь же вынашивались концепции улучшения государственного строя, обсуждались проекты международных договоров, устраивались аудиенции для послов и т. д. Монарх обладал правом высшей судебной и контрольной инстанции, а господарские канцелярии в Польше и ВКЛ располагали самым большим архивом публично-правовых и приватных документов с нотификационными функциями - Метрика ВКЛ и Коронная.

До конца существования РП личность монарха и престол были окружены почти восточным почтением, что, однако, не отвечало фактическому положению дел. В сеймовых выступлениях монарха нередко сравнивали с солнцем, выдающимися деятелями древности, в пышных макаронических стразах, испещренных латинскими афоризмами, воспеваются его политические и военные деяния, несравненная мудрость. высокие моральные добродетели и т. д. В сущности, однако, это был нескончаемый панегирик самой шляхте, ибо монарх всегда оставался символом государственного строя РП с его свободной элекцией и гарантом шляхетских вольностей. Полемические и оппозиционные выступления и печатные издания были редки, чаще приурочивались к периодам интеррегнум, критические голоса звучали как будто под сурдинку. Крупные политические выступления магнатов и шляхты (рокоши, конфедерации), как правило, инспирировались олигархией и обычно не ставили под сомнение основы государственного строя.

Согласно кардинальным правам сеймовые решения должны были приниматься с обязательным участием всех сеймовых станов. Монарх
имел право отвергнуть то или иное предложение, но не мог самостоятельно распустить сейм. Сенаторы исполняли совещательные и рекомендательные функции. Реальные сеймовые полномочия постепенно сосредоточились в посольской избе, где заседали избранные в поветах, связанные обязывающими инструкциями представители земства.

В ослаблении центростремительных тенденций в XVII-XVIII вв. свой вклад внесли как Корона, так и ВКЛ. Польша вошла в РП вместе со своей шляхтой, прошедшей довольно долгий путь развития, достигшей высокой степени консолидации, привыкшей отстаивать свои становые интересы, осуществившей экзекуцию прав и существенно ограничившей влияние феодальной элиты и аристократии. Сложившаяся в Короне к середине XVI в. сословно-представительная система сама по себе заметно сузила власть монарха, центральной администрации, министров. Магнатерия ВКЛ в значительной мере сохранила свои позиции, поступившись судебным иммунитетом и добившись значительной обособленности ВКЛ в «Речи Посполитой обоих народов». Служебная и придворная карьера в господарском окружении или в канцелярии ВКЛ, важный государственный «вряд» или высокий церковный сан по-прежнему открывали немалые возможности для привилегированной элиты, что подтверждает скоропалительное создание многих крупных панских фортун, магнатских латифундий, выдвижение на авансцену общественно-политической жизни малоприметных прежде феодальных родов (Сапег, Пацов, Огинских, Воловичей и др.) (33)