● Лотаки [село]

Филарет (Гумилевский) о Лотаках в V томе своего "Историко-статистического описания Черниговской епархии"

ЛОТАКИ

над озером Ларином; в месте некогда окружаемом лесами [40], в 62 вер. от Суража. В составе Лотаковского прихода ныне сельце, а по древней карте, селище Николаевка, в 12 вер. от Лотаков; здесь же по рукоп. карте, в 3 вер. от Лотаков и в 30 от Поповой Горы хутор Лоснянский. Кор. Александр в 1501 г. отдал супруге своей Елене Ивановне в Гомельском уезде «замок Попову Гору и Лосище», спустя два года перешедшие во власть России.[41] Лосище при близости к Поповой Горе конечно тоже, что Лосиновское, тем более, что в Гомельском уезде не видно другого места, похожего на Лосище. Итак – в 1501 г. Лосище или Лосиновское было значительным местечком и в нем был храм, который в последствии заменен храмом в Лотаках.

[q]

[40] Н.Д. Ханенко, отправляясь в Лотаки марта 1, 1742 г. пишет: «Отъехал я з дому, забераючи тракт на полесья... Далее: 7 ч «отъехали подводы наши з досками липовими и дубовими, которые привозили в Лотаки хлеба 16 осмачок, якое зсипано в имбаре». 1743 г. янв. 5 ч. «Лотоковцы привезли доски и всякую посуду полесную... 6 ч. писано до войта (Лотаковскаго) о присылке еще 40 досок липовых. 8 ч. в Чаусах явились з Лотоков и з Кургащины люде и привезли кожу медвежу от коновала и лубку липню от дьяка Федора Пригары, которым же бы видано з гумна городецкаго жита 3 осмачки з чверткою о том писал к гуменному Пилипу.
[41] Турчиновича ист. Белоруссии стр. 285. 123.

[/q]

По переписи 767 г. при Богородичном храме Лотаков у дьяка двор жилой и церковная земля, на 9 четвертей посева, подаренная храму в 1713 г. иеромонахом Пахомием Тимофеевичем; дьяк платил за землю по 3 р. в год на церковные расходы. Здесь же в акте сказано, что отец двух братьев священников лотаковских купил землю в 1721 г., а в 1754 г. доброму помещику приходилось жестко порицать местного священника Симеона Пригару «за здирства людские».[42]

[q]

[42] Н.Д. Ханенка дневник: «1754 янв. 24 с Ивановки переехал в Лотаки и стал в своем дворе... 25 с попом Семионом Пригарою и войсковым товарищем Василием Озерским разговоры были по утру и обидах людям нашим от их делающихся... 27 по утру отъехал в Николаевку и там отобедав прибыл на ночь в Лотаки. 28 ч. попу Лотаковскому выговарывал жестоко за здирства людские...

[/q]

В нынешнем Лотаковском храме иконостас с иконами лучшей живописи устроен внуком знаменитого хорунжего Александром Ивановичем Ханенком.

Под полом храма похоронены Василий Николаевич Ханенко, бывший флигель-адъютант и любимец Петра III, и Александр Иванович Ханенко, весьма даровитый и весьма образованный приятель Сперанского, служивший секретарем при посольстве в Лондоне, но рано сменивший блестящую службу на тихую сельскую жизнь, в которой он был уважаемым уездным предводителем дворянства.

Николай Данилович Ханенко, горячо любивший и христианство и просвещение, страстно старался передать эту любовь сыновьям своим Василию и Ивану и чрез них та же любовь перешла к его внукам и правнукам.[43]

[q]

[43] Богатая библиотека, собранная Николаем Даниловичем, его сыновьями и внуками, почти вся подарена Новгородсеверской гимназии.

[/q]

Сын его Василий Николаевич и Иван Политика были первыми из русских учившихся в Кильском университете.[44] Помещаем здесь: а) наставление Н.Д. сыну «Василию» и б) некоторые письма его и его сына Василия Николаевича.

[q]

[44] См. список русских, учившихся в Кильском университете, в изв. акад. IX, 149.

[/q]

2. Письма Василия Николаевича к отцу.

а) От 15 июня 1751 г. «1 июня 2 Его импер. Высочество изволил учредить нашему корпусу в отмену новый мундир, а именно белый кафтан с светло-голубыми обшлагами и того же цвету комзолом и подбоем на камзоле и кафтане золотаго масиву петлями и золотыми кистями, аксельбантом более богатым против прежняго, так что весь мундир в 120 рублей слишком становится. По первом определении по своей высокой милости мне на свой комнатный щот приказал сделать. Получа его, нижайшее благодарение мое Его Высочеству принес в Петергоф. Только всем оставшимся здесь голштинским офицерам приказать изволил персонально бывать всякий куртаг в Петергофе неотменно. Весь двор Ея Величества теперь там находится, а Петербург, как обыкновенно, без присутствия ея Величества пусть в нынешнее время.

б) От 4 июля 1751 г. Усмотря из письма вашего от 18 июня щастливый ваш, государь батюшка отъезд в отечество, не по малу обрадовался, чем вам сыновне поздравляю. При том же особенно и от Его Импер. Высочества вам специальный комплимент восписую, по его собственному приказу. О себе доношу, что почти весь прошедший месяц июнь при Его Импер. Высочестве находился то в Петергофе, то в Ораниенбауме; а прибытием оттуда был ежеденно во дворце, наипаче для исполнения вашего приказу Суб. П. Сто выраженного.

Только ни под каким видом ни от кого не слышать, ни приметить не мог, только от приятелей моих слышал, – что г. Собакин генерально в екивоках говорится про всю нацию нашу обще, також и его сиятельство граф Генриков. Однако, в глаза мне никогда ничего худого о вас или о п. Гудовиче не говорил. Но п. подскарбия Скоропадского обыкновенно поносит и ругает везде, где только речь случится.[45]

[q]

[45] Вероятно, в это время писаны были стихи, известные по собственноручному списку Н.Д.Х.:

[/q]

"Бедна ж моя головонька! що маю чинити?
Як же мине да на свите печальному жити?
Хотел бы я, як другие, тоже веселиться.
Ах! как трудно быть веселым, коль сердце крушится!
– Чи для того що лихие люде осуждают,
Через зависть проклятую щасте отыймают;
Губят всегда по крийому, а в очи ни слова,
Ранят, язвят пребезмерно: погуба готова!
– Негде ж от них бачу скриться, негде схоронитись.
Всюди на мя ставят, как бы мя сгубити.
Некому мя боронити, а ни заступати.
На чужине, без родины, лишь мушу вздыхати.
– Нет заступу в лыхо время, немаю помочи.
Тилко слезмы обливаюсь, як в день, так и в ночи.
Просячи и вздыхаючи к всещедрому Богу,
Да явит ко мне он милость грешному премногу,
Будь милостив, Отче правый, не даждь мне пропасти.
Сохрани ми от злых язык, неправд и напасти».

В Петров день Ея Величество пожаловать изволила в камер-юнкеры Михаила Власича к Его Высочеству, а Василия Ефимовича – к Великой Княгине (это племянники его рейхографского сиятельства). Отъезд мой в Голштинию близится: ибо около 1 августа верно имею отъехать, по приказу Его Высочества; да и штандарты, которые мне надлежит весть, совсем сделаны.

в) Из Киля от 20 сент. 1751 г. Будучи отправлен от Ея Импер. Высочества великой княгини в письмами в Гамбург, к ея светлости герцогине Билюфине Любской, матушке принца Августа, прибыл я благополучно в Кил сего сент. 16 чис. и вручил поверенные мне штандарты его высочеством моему полковнику барону фон Пехлину в целости. Он по рекомендации государя вел весьма ласково и учтиво принял меня и имеет на сих днях представить меня всему полковому собранию. Все знатное дворянство сего города с отменною нежностию ожидали моего прибытия сюда и по прибытии с совершенною благосклонностью принимают, – в начале принц Август, который резидует в Ейтине, где я по приказу его высочества комплектовал его светлость; також и матушка его герцогиня мать его величества короля шведского, с чрезвычайною честию в Гамбурге меня принимать изволила, так что во все пребывание мое в Гамбурге с ея светлостию партикулярно и церемониально обедать и ужинать обязан был. По представлении в полк начну жалование мое получать, а именно на мою персону 11 р. в месяц да на двух лошадей 9 р. 60 к.

г) Из С.Петербурга от 5 авг. 1752 г. По именному Его Имп. Высочества указу командирован я из лагеря при Киле (двух полков голштинских) с репортами о вступлении оных в обыкновенный камтанент, також с каралом и драгуном для показания нашей полевой экзерции и для поднесения шарфа, знака и шпоктопа государыне, вел. княгине, от ея новонабранного пехотного третьего полку и с прочими вещами моей давней комиссии прибыл благополучно 8 июля в С.Петербург. Откуда немедленно отправился для исправления помянутой команды к двору их высочеств в Ораниенбаум, где за прибытием моим, благодарение Богу, имел щасливый успех при отдании Его Высочеству репортов, також учиня поздравление именем всего нашего генералитета на новый воинский ранг, нашей Государыне герцогине поднес в инские знаки Ея полку. После еще тогож дни делал пред лицом их Высочеств и в присутствии наших придворных дам и кавалеров новые наши голштинские экзерциции, которыми Государь великий князь весьма предоволен был, так что несколько раз теж вновь делать и повторять приказывать изволил. При таком благополучном случае имел я смелость объять колена Его Высочества и просит позволения отлучиться хотя на малое время в Малороссию для отдания сыновнаго нижайшего поклону вам государю батюшке и матушке. На сие изволил по русски ответствовать: «господин поручик! сожалею, что Вам этим разом откажу; прежде вашего сюда прибытия уже от нас вам комиссия назначила для отвозу морем некоторых вещей самих нужных, которые как Вы только справитесь к отъезду, вручены будут вам». Между тем дал приказ, чтобы барон Пехлин чрез меня изволил важнейшие дела к Его Высочеству пересылать, а отнюдь не чрез кого другого, и в ответ словесную или письменную резолюцию присылать.

д) Из Кронштата от 25 авг. 1752 г. Лишен будучи щастия по прибытии моем в Россию отдать вам, моему милостивейшему государю батюшке, мой персональный сыновий поклон, отправляюсь ныне по Его Имп. Высочества указу, имея в команде одного литаврщика полкового, одного унтер-офицера и одного рядового драгуна и при них пару серебряных литавр, которыми чрез меня Его Высочество лейбдрагунский полк жаловать изволил. При отпуске моем 14 августа Его Высочество вел. князь изволил меня пожаловать своим собственным флигель адъютантом и капитаном от кавалерии особливо. С пожалования сего в новый чин в остальное пребывание мое в Ораниенбауме всегда имел честь вместе с их Высочествами кушать, також везде на охоте и всюду не отставал, по моей должности от Его Высочества. Я ныне дожидаюсь благополучного ветра в Кронштате в присутствии моего любезного друга Стефана Ефимовича (Карновича), который нарочно от двора послан для моего отправления.

е) Из Гамбурга от 9 сент. 1752 г. Из Кронштата выехал я 7 сент. и по многом бедственном плавании, благодарение всемилостивому Творцу, жив прибыл в Травемюнд, любский порт, окт. 4 по новому штилю. На другой день сухим путем заехал в Киль и там команду в полк представил, также и поверенные мне серебряные литавры. За прибытием моим получил я указ Его Высочества ехать почтою в Ангальт-Цербс, резиденцию его светлости, владеющаго римской империи князя и брата ея имп. высочества с поздравлениям от их Высочеств о возвратном щастливом прибытии из Парижа, также к ея светлости матушке ея Высочества. По словесному приказу имел я в Гамбурге комплиментовать именем их Высочеств вдовствующую герцогиню быбу ея Высочества, а матку короля шведского и принца Августа Бишофа любскаго, что и исполнил. Его светлость принц Август намерен ехать в Кассиль для вступления в брак с тамошнею принцессою, с которою получит 200,00 ефимков, кроме княжеских алмазов и прочих сокровищ.

ж) Гамбург 27 нояб. 1752 г. На обратном пути из Цербста в разстоянии нескольких верст пред Берлином имел я прекрайнее нещастие быть обворован на ночлеге на станции почтовой ночью из подпостели унесен мой дорожный ларец, в котором сохранял я письма, патенты и разные вещи, между прочим безценные знаки милости их Высочеств, бриллиантовый перстень и золотую табакерку, также 170 червонных.

з) Киль авг. 5. 1753 г. По совету медиков для выкоренения моей долговременной болезни принимал в прошедшем месяце чрез три недели минеральные воды, купил в Пермонте. Новины здесь никакой нет, кроме того, что нас господа командующие забавляют прусским артикулом.

и) Из Петербурга от 3 генв. 1755 г. По прибытии моем в Петербург 30 ноября в таку стесненную должность вступил при моем всемилостевейшем государе, что по сю пору не имел времени уведомить вас государя батюшку. В самый день прибытия получил указ явиться во дворец и прямо в аппартамент его Высочества, где государь дожидать изволил. При целовании руки изволил мне словесно объявить быть в должности флигель-адъютанта при нем – безотлучно до первых чисел июля наступившего года. После сам изволил меня рекомендовать графу Александру Ивановичу Шувалову. Ружье и ножи имел случай от вас поднесть и принято так милостивейше, как только желать возможно; его Высочество обещался нам засвидетельствовать персонально при первом случае. Декаб. 18 у публичного стола во дворце его имп. Высочества изволил пить публично мое здоровье и его вельможности меня прилежно рекомендовать. Только я в том нещастлив, что по прибытии однажды только по сю пору был у его ясновельможности. Безпрестанно денно и нощно нахажусь в моей должности.

i) От 9 февр. 1755 г. из Голштинии получил печальное известие тамошний штат наш на половинное жалованье поставлен на три года, ради худого состояния тамошней казны. Итак мне на всякий месяц вместо 50 только 25 ефимков доводится; а принужден три лошади содержать. По приказу вашему посылаю для братца французскую с русским граматику, для вас здешний календарь и одну книжку, которая ежемесячно здесь выходит: я уже за целый год заплатил. Посылаю для государыни матушки ленту голубой кавалерии, а другую для сестрицы Настасьи Николаевны, также три новые талера битые в Голштинии с гербом и портретом его Высочества: один прощу послать тетушке Анне Ивановне Гамалеиной.

к) Из Петерб. 14 февр. 1755 г. Как обыкновенно всегда на глазах мого великого гофмейстера. Впрочем еще не мог сыскать желанного случая, кто-бы помог мне in parcto diplomati desiderati.[46] С утра до вечера всегда в одной комнате, на самое малое время отступить невозможно. Андрей Яковлевич Б. при всяком случае отличную учтивость мне оказывать изволит. Однажды имел случай шлахетства нашего знак самому его В-му с письмами предка нашего М.Ханенка всеподданейше поднесть, что при милостивейших деклярациях удалось.

[q]

[46] Дело идет о жалованной грамоте, которая позже и выдана Николаю Даниловичу.

[/q]

л) С.П.-бург 19 апр. 1755 г. Сего апр. 19 отъезжаю в Ригу на извозчиках, а чрез Кенигсберг, Гданск, Дрезден, Берлин и Гамбург в Киль. Сей же трудный и коштовный путь на мой собственный щот делать принужден... При отдании моего прощального поклона принял дерзновение его Высочеству о нужде моей представление чинить: 1) что я за дряхлостию моих родителей в том отдаленном месте от моего отечества служить не в состоянии; 2) по моему характеру на половинном жалованье весьма трудно жить; 3) собственный интерес моих родителей в том состоит, чтобы мне в росс. импер. под протекциею его Высочества, хотя бы и без жалования служить, о чем и отец мой будет просить. Его высочество милостиво отвечал, что молодому офицеру абшит брат стыдно и быть отлученну от полку военное искуство теряется; но если отца твоего не уговорю, и если отец твой желает, чтобы служил ты без жалованья – то можно будет сделать.

м) Ноябр. 19 1755 г. Гамбург. О как в немалую отраду прибыл к нам сюда г.Гудовича старший сын Андрей, который в нашу службу определен прапорщиком в инфантерию. Прибыл в Гамбург для отдания поклона нашему российскому президенту камергеру Сергею Васильевичу г. Салтыкову, который недавно сюда прибыл с супругою своею Матроной Павловной, родной сестрой Марьей Павловной Нарышкиной гофмаршальши великого двора. Они оба все меня отменно жаловали и весьма радовались о моем почтении им изъявленном.

н) Киль 16 апр. 1756 г. Уже около пяти лет надлежаще как флигель-адъютанту жалование мне не выдано.

о) Киль Мар. 5 1757. Довольно известные нынешние печальные военные конюктуры; можете представить, как следствия оных утесняют меня. Не могу обстоятельно представить, как страшно бедствия Германии грозят; выдержуем дорогия во всем времена, каковых с давних слухов чуть ли был пример.

п) Киль 24 мар. 1757 г. Недавно г. прапорщик от инфантерии Андрей Вас. Гудович, высочайшим указом командирован по первом плавании сея весны с кондою его полку чрез море в Ораниенбаум для екзерциции а г. прапорщик Милорадович имеет на сие лето позволение ехать в дом чрез Петербург.

р) Гамбург 18 авг. 1758 г. Се же седмый месяц в исходе, что не могу не умереть, ни к наименьшему лучшему состоянию прийти. Нарост, который после отчаянной лихорадки получил между правой щекою и шеею, безпрестанно меня мучит. Как над живым телом анатомию делать стали господа наши кильские докторы, то мне весьма туго пришло и чуть на той свет не дезертировал, против своей охоты.[47]

[q]

[47] Письма Василия Ник. к отцу 1746-1748 г. напечатаны в Черн. губ. ведом. 1852 г. №37, 38. Они относятся ко времени учения его заграничного. Затем в №№39-41 помещены письма 1759 г. в точном их виде. Мы ограничиваемся выписками любопытнейшего.
По завещанию отца, написанному дек. 13 1759 г. видно, что Василий Николаевич тогда еще оставался в службе великого князя. Вероятно смерть отца, последовавшая в феврале 1760 г. заставила его выпросить себе увольнение от службы. По крайней мере во время кончины Петра III и после того он уже жил в украйне. В проезд импер. Екатерины он представился ей (1778 г.) в Новгород-северске, обедал у нее и разговаривал о покойном императоре; умер не женатым.

[/q]

Николай Данилович только по временам приезжал в Лотоки, для осмотра глазом хозяина состояния дел,[48] при проездах приходилось ему иметь дела с милыми соседями раскольниками. В дневнике пишет он: «1754 г. янв. 28 посылал за раскольщиками, чрез форпост з свиными садами пропущенными... 29 при оных салах бывшаго пристава з слободы Злинки Матвия и пачпорт у него бывшей губернской смоленской канцелярии и квит индуктарный и карту сотник пропускную при моем известии в полковую канцелярию отправил... Был у мене там сам хозяин Федор Подсевальщиков.

[q]

[48] В дневнике Н.Д.Х. под 26 авгус. 1743 г. записано: "принесены деньги з Лотоков от Федора Григори 48 руб. как должные, да от него взяли 31 талер и 2 шостаки бытие вместо пяти талярей бытых впред до расчету. А к нему обратно посланы 33 талиры и шостаки, 125 шинфон". См. выше пр. 30, 41.

[/q]

По церковным записям число прихожан Лотаковскаго храма:
в 1770 г. - 1301 м. 1296 ж.,
в 1790 г. - 1452 м. 1470 ж.,
в 1810 г. - 1585 м. 1670 ж.,
в 1830 г. - 1786 м. 1832 ж.,
в 1850 г.- 2215 м. 2338 ж.,
в 1860 г. - 2300 м. 2456 ж.