Катромский Николаевский монастырь и его окрестности

ФОНД 1063
И С П О В Е Д Н А Я В Е Д О М О С Т Ь
С П А С О - П Р Е О Б Р А Ж Е Н С К О Й
К А Р А Ч У Н О В С К О Й Ц Е Р К В И за 1917 год

Богатыревы
Деревня Халчиха

33 Вдова Параскева Алексеева Богатырева 59 1858
дети ее Иван 28 1889
Андреевы Александра 19 1898
Ивана жена Мария Григорьева 32 1885
дети их Николай 6 1911
Галина 2 1915
Вдова Мирония Евдокимова Богатырева 63 1854
сын ее Алексей Федоров Богатырев 28 1889


40 Александр Киприянов Богатырев 36 1881
жена его Мария Иванова 32 1885
дети их Александра 6 1911
Леонид 2 1915

148 Ольга Киприанова Богатырева 31 1886
Елизавета Киприанова Богатырева 21 1896
Феодор Киприанов Богатырев 40 1877
жена его Евстолия Иванова 40 1877

149 Георгий Дмитриев Богатырев 57 1860
жена его Мария Савельева 52 1865
дети их Флегонт 29 1888
Августа 26 1891
Лидия 21 1896
Александр 18 1899
Ларисса 14 1903
Флегонта жена Анна Иванова 27 1890
Вдова Евгения Александрова 65 1852

Богатырев Александр Егорович 1898г.р.
Звание: красноармеец
в РККА с 1942 года Место призыва: Харовский РВК, Вологодская обл., Харовский р-н
№ записи: 43398566

Фронтовой приказ
№: 251/н от: 05.07.1945
Издан: ВС 23 А /
Архив: ЦАМО
фонд: 33
опись: 690306
ед.хранения: 3058
№ записи: 43398451

1 мая 1614 года со стороны реки Шексны, волости Череповесь и Белозерского уезда нa территорию Вологодской епархии напали «воры казаки и черкасы», опустошившие волости, гдe находились владения архиерейской кафедры, а также Павло-Обнорский, Корнилиев Комельский и Николо-Катромский монастыри.

Думал ли в сентябре 1736 года некий полковник Тевкелев, закладывая на берегу реки Миасс небольшую сторожевую крепость, во что превратится его детище. Эта была даже не крепость, а один из охранных постов по дороге на Оренбург - южному форпосту России по пути на восток, в Сибирь, колонизация которой еще только начиналась.
Так примерно выглядела челябинская "крепость". И не только она. Это "типовой проект" с небольшим отличием. В большинстве других подобных охранных постов для строительства стен применялся дерн, а челябинская крепость была немного выше по статусу. И здесь уже стены покрепче, из бревен.


Известный чел. краевед И. В. Дегтярёв сделал рек-цию внеш. вида этой креп., к-рая ныне является общепризнанной. В 1737–42 в Ч. к. и среди обывательских домов стояли лагерем Сиб. и Оренбургский драгунские полки, здесь же было расквартировано и их командование. В последующем (вплоть до 60-х гг. 18 в.) в Ч. к., кроме казаков, содержались 2 роты драгун. С 1737 началось заселение казаками и крестьянами терр. вокруг креп. В 1739 население Чел. превысило 1 тыс. чел., дома обывателей стояли уже и на лев. берегу р. Миасс. В связи с этим возникла необходимость в защите граждан от возможных нападений кочевников. Уже к сер. 18 в. вокруг гор. жилья по обоим берегам реки было устроено укрепление в виде деревянного заплота – сплошной стены из врытых в землю бревен.

Докладная записка этого полковника и стала основанием для отсчета возраста города.
Первопоселенцы, конечно, были рисковыми людьми - из тех, кто уже успел помотаться по белу свету, кто знал толк в приключениях, чья бродяжья кровь гнала с места на место. Наверное, это были незаурядные люди, с характером и норовом.

В 1764 году монастырь был закрыт при Екатериненской реформе, а после пожара 1803 года (сгорели обе деревянные церкви монастыря) все его владения и угодья приписаны к Семигородной пустыни.

Через 30 лет после пожара, когда память о монастыре готова была исчезнуть, забытая могила преподобного Онуфрия начала отовсюду привлекать к себе тысячи поклонников. Имя преподобного Онуфрия стало переходить из уст в уста, а надгробная плита его сделалась источником исцеления. В 1869г. здесь возле часовни над могилой Онуфрия был воздвигнут каменный двухэтажный храм во имя Николая Чудотворца с приделом во имя преп. Онуфрия Афонского. К монастырю от города Кадникова была проложена добротная дорога, ведущая на Каргополь и далее на Архангельск. Монастырь был обнесен деревянной, рубленой стеной с каменными башнями.

В истории Российской иерархии (ч.IV, стр.352), списке Вологодских святых митрополита Евгения (Вологод.Епар.Вед.1864г. №1) и описании Семигородной пустыни и упраздненного Катромскаго монастыря, Савваитова, сказано, что монастырь этот основан преподобным Онуфрием, коего и мощи там почивают под спудом, но когда преподобный жил и скончался, неизвестно. Из дошедших до нас письменных памятников видно, что Катромский монастырь существовал уже в начале XVI столетия, и что в 1532 году, когда князем Иваном Даниловичем Пенковым дано было монастырю 19 деревень и починков, преподобного основателя уже не было в живых. Кроме этого о преподобном Онуфрии не сохранилось никаких других известий, хотя место погребения его, гробовая плита, всегда было известно, память благоговейно почиталась в обители и имя его внесено было в святцы. Причиною того, без всякаго сомнения, были пожары в монастыре, от которых не уцелели даже несудимыя и жалованныя на земли граматы так, что в 1569 году игумен Варлаам вынужден был у царя Иоанна Васильевича испросить новыя. Так как Каменный монастырь, стоявший в XV веке на высоте совершенства иноческой жизни, был как бы колыбелью подвижников и разсадником основателей монастырей, да других монастырей еще и не было тогда в близи, то вероятно, что и преподобный Онуфрий, подобно многим другим святым, был его пострижеником и впоследствии вышел из него в непроходимую пустыню, на берега Катромскаго озера, избегая многолюдства своей обители, теснившейся на малом островке. В 1764 году монастырь был закрыт и церкви обращены в безприходныя с белым священником и причетниками; но когда оне в 1803 году Апреля 23 числа сгорели, то уже и не были возобновлены, и место бывшаго монастыря совершенно запустело.

Прошло около 30 лет, когда память не только о монастыре давно уже закрытом, но и о сгоревших церквах готова была изгладиться между окрестными жителями, как вдруг забытая всеми уединенная могила преподобнаго основателя обители начала отовсюду привлекать к себе поклонников целыми тысячами, имя преподобнаго Онуфрия стало переходить из уст в уста и надгробная плита его сделалась источником исцелений. «С самой весны сего 1834 года на место Катромскаго монастыря народ во множестве собирается, не проходит ни одних суток, в которые бы не было там богомольцев, а в праздничные дни число приходящих на поклонение почивающему здесь угоднику простирается до тысячи и более человек, которые обнаруживают свое усердие посильными пожертвованиями, без всякаго на то вызова. А что касается до того, что подало случай собираться на означенное место для богомоления; то носятся слухи, будто причиной тому суть: некоторым достойным людям сновидения, явления и верующим исцеления», писал в Августе месяце в рапорте своему Вологодскому епископу Стефану благочинный священник Иоанн Ржаницын (отец Тверскаго архиепископа Алексея) и в Октября того же года представил ему рапорт священнослужителей Карачуновской Спасопреображенской церкви, в приходе коих находилось место Катромскаго монастыря, с приложением записки или сказания о чудесных исцелениях при гробе преподобнаго Онуфрия, происходивших в Июле, Августе и Сентябре месяцах. Всех исцелений записано было в ней 26, и записка о них закончена так: Сверх сего хотя и другие многие болящие получили здравие, но по редкому пребыванию на том месте служащих в запись не поступили. Казалось бы, что по получении этих донесений от благочиннаго, первым делом епархиальнаго начальства будет дознание и проверка их справедливости. Но епископ Стефан посмотрел на это иначе. Два раз он отказывал в позволении на месте сгоревших церквей построить часовню, когда, с согласия приходскаго духовенства, в 1832 и 1834 году просил о том крестьянин Иван Никитин, и старосты разных вотчин и все окрестные жители подпискою обязывались жертвовать на построение, на месте бывшаго монастыря, каменной церкви с колокольнею, и как скоро получил репорт от благочиннаго, вызвал Карачуновских священнослужителей в консисторию и обязал подпискою никаких молебных пений, ни панихид по Онуфрию ни по чьей просьбе не совершать при упраздненном Катромском монастыре, а благочиннаго Ржаницына отрешил от должности с запрещением священнослужения и отдал под суд. А так как крестьянин Никитин не смотря на то, что не получилось дозволения, все таки на месте сгоревших церквей часовню поставил, (маленькую с тремя стенками) то и началась переписка о ней с губернатором. Епархиальное начальство требовало, чтобы не только часовня была уничтожена, но и место то было закрыто так, чтобы и знаку никакого не было. Но часовня осталась неприкосновенною и в следующем 1835 году народ стал собираться ко гробу преподобнаго еще в большем количестве. Новый благочинный священник Клеопик Яблоков от 2 Июля 1835 года доносил преосвященному: «Оная часовня и по сие время не снята, и народ в безчисленном количестве повсядневно стекается на оное место для богомоления так, что в 12 число истекшаго Июня, на память преподобнаго Онуфрия великаго, народу было около 4000, и что хотя и снята будет часовня в оном монастыре, но сия мера не будет достаточна к прекращению стечения народа на то место; да едва ли кто и будет послушен самому начальству в снятии часовеньки и закрытии места. Ибо народ столько привержен к оному месту, и столько благоговеет пред ним, что непрестанно толпами стекается на оное, с коленопреклонением и слезами покланяется тут лежащим четырем камням, лобызает их, трет об них члены свои, особенно немощные, мажется песком из под оных и уносит оный с собой в надежде исцеления недугов своих». Епархиальное начальство требовало еще снесения жилой избы, построенной Никитиным на месте бывшаго монастыря для приюта и ночлега богомольцев, полагая, что когда не будет народу места для пристанища, то он перестанет и собираться на пустое место; но и это требование его осталось также без исполнения. Крестьянин Никитин вытребованный чрез гражданское начальство объявил преосвященному лично и консистории, что часовня поставлена им по велению святителя Николая и преподобнаго Онуфрия, явившихся ему в сновидении, и представил еще для реэстра лиц, получивших исцеления от преподобнаго Онуфрия, из коих в одном записано было 12 исцелений, а в другом 18, и что он сам был очевидным свидетелем 12 случаев, и в истине своего показания сослался на самих получивших исцеления, указав, кто именно они были и откуда. Реэстры или записки писаны были с объявления получивших исцеления и засвидетельствованы подписью лиц при том бывших. Но и на этот раз оне не были проверены, и тем лишены качества несомненности, и тысячи народу, приходившия из за сотен верст, и получившия исцеление от болезней, оставлены без утешения отпеть молебен святителю Николаю и панихиду по преподобному Онуфрию на месте древней обители, пока Святейший Синод, указом от 25 Сентября 1835 года, не повелел: если построенная над местом могилы в виде часовни палатка еще не уничтожена, то о сем не настоять, отправления для желающих святителю Николаю молебных пений, а по преподобном Онуфрии панихид не возбранять и предоставить то монашествующим Семигородней пустыни, коей принадлежат ныне угодья бывшаго Катромскаго монастыря, со священника Ржаницына снять запрещение и допустить к приходской должности. Это распоряжение Святейшего Синода как нельзя более обрадовало как не перестававших приходить богомольцев, так и всех окрестных жителей, благоговевших к памяти преподобнаго Онуфрия.

Когда место Катромскаго монастыря перешло в ведение Семигородней пустыни, тут, где стояла сгоревшая Никольская церковь, вскоре построена была немалая деревянная часовня, в 1867 году обращенная в церковь во имя святителя. Таким образом место освященное трудами и подвигами преподобнаго Онуфрия вышло из своего почти семидесятилетняго плена и запустения и на нем снова явился Божий храм. В 1868 году, усердием настоятеля Семигородней пустыни, архимандрита Нектария, близ этой деревянной церкви построена каменная пятиглавая двухэтажная церковь, крытая железом, и в следующем 1869 году Сентября 28 дня перенесен в нее престол и антиминс из часовенной церкви уже по смерти ея строителя, нашедшего себе могилу под ея сводами. Мощи преподобнаго Онуфрия почивают под спудом в деревянной часовне, находящейся по правую сторону церкви, над ними поставлена рака покрытая пеленою. Так как в Катроме живут монашествующие и во всякое время отправляется богослужение, то не бывает ныне такого необычнаго и многолюднаго собрания народа, как в 1834 и следующие за тем годы. Но и ныне все приходящие в Семигороднюю пустынь по вере своей получают исцеления. В монастырской книге после многих чудесных исцелений, последним значится бывшее в 1873 году и записанное самим получившим исцеление. Приведем некоторые из них.

Кадниковскаго уезда, Ильинской волости деревни Большой крестьянина Тимофея Иванова сын Александр, 11 лет от роду, был нездоров ногами и два года не ходил. Видел он однажды во сне, что будто вместе с родителями молится Богу в Катромском монастыре, и как вследствие этого сновидения, 20 июля 1834 года, действительно привезен был в монастырь и отправлено о нем молебствие святителю Николаю и панихида по преподобном Онуфрии, по прошествии трех дней стал ходить так, как будто никогда и не был нездоров ногами.

Тогож уезда, Петряевской волости, деревни Сокырина крестьянина Ивана Прокопьева одиннадцатилетняя дочь Параскева три года была больна сердцем и утробой и не имела покою ни днем ни ночью. Родители ея обещались отпеть панихиду по преподобном Онуфрии, и когда мать ея отправилась в Катромский монастырь и 12 Июля 1834 года отпела панихиду над гробом преподобнаго, Параскева, остававшаяся дома, почувствовала себя в это самое время совершенно здоровою, и ныне сама, говорится в записи, почасту приходит для поклонения гробу своего исцелителя.

Кирилловскаго уезда, Пунемской волости, деревни Строковина крестьянин Тимофей Иванов полтора года был нездоров ногою так, что едва мог ходить, и болезнь постепенно усиливаясь дошла наконец до того, что две недели он не мог уже встать с места и даже двинуть ногою. Услышавши о множестве чудес, совершавшихся при гробе преподобнаго Онуфрия, мать его вознамерилась сходить в Катромский монастырь, и когда она собралась в дорогу, изъявил желание идти с ней и больной, и тотчас же почувствовал облегчение и получил возможность ходить. Стоверстное расстояние от места жительства своего до монастыря прошел он без большаго труда и возвратился домой совершенно здоровым.

Петряевской волости, деревни Афонинской крестьянин Василий Космин Дубан в Сентябре месяце 1834 года видел во сне, что будто бы он находится в Катромском монастыре и молится при гробе преподобнаго Онуфрия. Когда Василий разсказал свой сон брату своему родному, тот советовал ему сходить в Катрому и отпеть панихиду по преподобному; но он не дал веры своему сновидению, и не послушавшись совета братняго поехал торговать верст за сто. Отъехавши верст десять от дому, Василий вдруг почувствовал себя тяжко нездоровым так, что принужден был возвратиться и трои сутки лежал в постеле. Но когда положил обещание идти в Катромский монастырь, тотчас же почувствовал себя совершенно здоровым, и не откладывая исполнения 14 числа Сентября приходил ко гробу преподобнаго и отправил панихиду.

Кадниковскаго уезда, Лысогорскаго прихода, деревни Невежина крестьянка Евфросиния Николаева была пять лет нездорова, а шестой год лежала в постеле. Тяжелая болезнь, нестерпимое колотье во все члены тела, не давала ей покою ни днем ни ночью, почему она уже и отчаялась в своем выздоровлении, с часу на час ожидая себе смерти. Когда она уже напутствованная Святыми Тайнами, особорованная, и уже оплаканная родными, ночью немного заснула, то увидела во сне старца, повелевающего ей идти в Катромский монастырь и отправить молебен святителю Николаю и по преподобном панихиду. Пробудившись ото сна она стала призывать на помощь сих святых, обещаясь идти в Катромский монастырь немедленно по своем выздоровлении, и с того времени стало ей легче и вскоре совершенно выздоровела.

Кадниковский мещанин Яков Иванов Обрамов трои сутки был в столь сильном разслаблении, что не мог поворотиться с боку на бок и голова не держалась на плечах. Видя его страдания домашние стали советовать ему, чтобы положил какое либо обещание, чтобы тем умилостивить Бога и получить исцеление; и когда он только помыслил, что ежели бы Господь Бог дал полегче, то пошел бы в Катромский монастырь к святителю Николаю чудотворцу и по препдобном Онуфрии отслужил бы панихиду, как той же ночи сделался совершенно здоров, и 7 Сентября 1873 года прибывши в монастырь объявил о своем чудесном исцелении иеромонаху Нафанаилу и собственноручно записал о нем в монастырскую шнуровую книгу.