архив темы Забелло, Забела 2010-2014

Zabellisa

Продолжение.

Из иминний Филиппа Уманца сыну его достался Студенок и слобода Слепород, которая была утверждена за Уманцем царскою грамотою с 1673 г., еще при жизни отца. Других иминий Филиппа Уманца сын его не получил, должно быть потому, что не служил в войске. Старший сын Демьяна - Петр был войск, товарищем и умер в 1726г., оставив шесть дочерей, мужья которых долго спорили с мачихою своих жен за оставшиеся после тестя иминия.35) Из этих зятей выделялся своей бойкостью Глуховский мещанин Роман Яненко, который потом очень разбогател на откупах разных промышленных налогов и сумел из мищан стать бунчуковым товарищем. Благодаря своей бойкости, Яненко успел захватить из тестевских имений весь Слипород.36) Младший брат Петра - Семен Уманец долгое время служил Глуховским городовым атаманом и получил в 1721 г., от Скоропадского, часть Годуновки. Из трех сыновей Семена, Степан был Глуховским сотником, Василий - полковым хоружим, а Федор нигде не служил.

На мисто Филиппа Уманца был назначен не позже 1676г., Марко Борсук. Это был первый Нижинский полковник из мистного козачества: его отец значится в числи Нижинских Козаков уже по списку 1648г., будучи кажется уже в то время сотником. Марко Борсук пробыл полковником не более двух лет. Уже после своего смещения, будучи знатным войсковым товарищем, он получил от Самойловича с. Припутни, которое было подтверждено потом и Мазепою. Сын Марка Борсука — Артем был при Скоропадском одним из полковых сотников.
После Борсука полковником был поставлен Глуховский сотник Яков Жураковский, может быть сын Михаила Жураковского, значащагося по списку 1649г., сотником в Сосници. В 1677г., Яков Жураковский участвовал в Чигиринском, походи, причем называется «выборным городовым полковником»; повидимому он в это время начальствовал над лучшими пятью сотнями Нижинского полка. 37) Полковником Жураковский пробыл около 7 лет. По универсалу 1681г. Самойлович дал ему «одну слободу большую над болотом, а другую слободу меньшую над ричкою Локнею, на самой границе Московской лежащее.»
Но Жураковский от уряда был за что-то отставлен, причем от него отобраны были и данные ему маетности; это видно из того, что по универсалу первого сентября 1687г., Мазепа возвратил ему эти маетности: «респектуючи на знатные п. Я.Жураковского, знатного товарища войскового, в войску Запорожском прислуги, приворочаем ему з сотни Глуховской находящиеся его Слободу с Малою Слободкою и с. Щебру, которыми он перед тем пользовался». Умер Яков Жураковский около 1704п, так как в этом году Мазепа выдал универсал «овдовелой жени его Марии Жураковской с оставшимися сыновьями», на те же Щебры, Великую Слободу и Малую Слободку. Яков Жураковский оставил двух сыновей, Лукьяна и Василия, которые оба служили при Скоропадском, Лукьян полковником Нижинским, а Василий - есаулом генеральным.
Преемником Жураковского был Ярема Непрак, о котором знаем только, что при низложении Самойловича, он был арестован, вместе с Переяславским полковником Полуботком. 38).
Вместо Непрака поставлен полковником там же на Коломаки, третий сын генерального обозного Забилы, Степан Забила, о прежней служби которого знаем, что в 1674-77гг., он был Борзенским сотником, а в 1778г. поставлен генеральным хоружим.39) Затем, он служил в «войски», не занимая никакого уряда; не занимая никакого уряда, был он и в - гычском походи, в 1687г. Но значение Забилы на столько было велико, что он находиться в числи тех девяти козацких старшин, которые ".писали на Коломаки 7 июля 1687г., челобитную о низложении Омойловича. В акти об избрании Мазепы 25 июля того же года, Степан Забила значиться уже Нижинским полковником. 40). Следовательно из- полковником он был поставлен вслед за арестом Непрака.
Получив гетманство, Мазепа первое время сильно заискивал у влиятельной старшины, щедро оделяя ее маетностями. При этом Забила кроме полковничьего уряда, получил под самою Борзною, с. Конашевку. Затим, заискивания Мазепы у старшины повторились после неудачного Крымского похода в 1689г., когда гетману нужно было успокоить оскорбленное народное чувство после стыдного отступления от Перекопа. В этот момент Мазепа отдал Степану Забили два села, Чеплиевку и Клишки, причем последнее отнял у младшего его брата. 41). Забила оставался полковником не менее шести лет. В родословных заметках его племянника, Ивана (Ивановича) Забилы читаем: «По чину довольно служил; получил милость высочайшую равенством гетману, за що отруен (отравлен) по ненависти». О какой милости здесь говориться, кем был отравлен Степан Забила - ничего этого не знаем. Знаем лишь, что после него осталось три сына: Василий, Степан и Семен. О последнем в тех же заметках сказано: «жены ради лишен чинов и маетностей. Жена его в Стокгольми». Жена Семена Степановича Забилы, дочь Киевского полковника Мировича, оставила мужа и ушла с братьями вслед за Мазепою, в Турцию. В последствии она жила в Бендерах, откуда на требование мужа, возвратиться не захотела, сблизившись с «маршалом королевским Лимонтом», с которым потом в Стокгольм переехала. 42). Жены ли ради или по другим причинам, но у Семена Забилы отнято в это время с. Чеплиевка и отдано князю Гр. Долгорукову.
На место Забилы поставлен был гетманский племянник Иван Обидовский, сын Мазепиной сестры Александры Степановны, бывшей потом замужем за Войнаровским. 43). Старые полковники повидимому, были недовольны назначением молодого Обидовского, которого они считали еще и называли «блазнем».44). Вместе с полковничеством, дядя высватал племяннику одну из дочерей Кочубея, Анну. 45) Хотя Обидовский пробыл на полковничестви не более трех лет, но успел оставить в народи память о себе, как о человеке корыстном, причем корысть эта удовлетворялась с помощью родственной близости к гетману. 46) Обидовский умер в январе 1701г., на походи, в Пскови, оставив двух сыновей Михаила и Ивана.

ПОЛКОВЫЕ СУДЬИ
Самойло Сухопаренко, 1656-57. Макар Сидоров, 1663. Федор Завадский, 1669-74. Марко Иванович Борсук, 1688. Дмитрий Максимович, ок. 1690. Василий Игуменко, 1683-1691. Лукьян Яковлевич Жураковский, 1699. Роман Лазаревич, 1710-1715. Михайло Тарасович Забила, 1727-29. Семен Васильевич Чуйкевич, 1730-34. Леонтий Грановский, 1736-46. Иван Васильевич Лазаревич, 1740-66. Василий Петрович Кулаковский, 1746-69. Петр Базилевич, 1772-79.
Максимович был одним из семи сыновей Максима - арендатора Лаврского местечка Печерского, 75) Который прозывался то Васильковским, то Печерским. Мазепа очень благоволил к этому арендатору, авместе с тем и к его сыновьям. В универсали 1690г. читаем: «С певных респектов и для частой нам в войсковых потребах выгоды дознанной, маючи мы до п.Максима, обывателя Киево-Печерского и до сынов его всех, ласковую прихильность, беремо его самого и сынов онаго п.Василия, п.Петра и п.Дмитрия Максимовичов под нашу гетманскую оборону и все их домы, хуторы, млины, где колвек в яком полку властным своим коштом набытие, мають от всяких повинностей войсковых и миских, чинячи волными, при них заховуем...» Как видно, милости Мазепины к семье Максимовичей были очень велики. В 1690г. Дмитрий Максимович был уже и сам заметным человеком: он был женат на одной из дочерей Федора Ивановича Сулимы и кроме занимал уряд Нижинского полкового писаря.76) Вслед за тем он повышен был на судийский уряд и получил в ранговое владение село Куликовку. На полковых урядах Дмитрий Максимович пробыл не долго. Вслед за тем Мазепа взял его в свою канцелярию и поставил войсковым «экзактором», т.е. поручил ему взимание разного рода войсковых денежных сборов. Вмисти с тем по универсалу 1695г., Мазепа дал Максимовичу два села: Черняховку и Бурковку. Скоро Максимович стал одним из приближенных людей у Мазепы, который сделал его своим «кравчим» 76) и поставил генер. бунчучным, причем прибавил в 1703г., село Дорогинку. Потом Максимович был и генеральным и есаулом; на этом уряде Максимович пошел за Мазепою и к шведам, будто бы против воли. 78) Во всяком случае, Максимович очень скоро убедился в несостоятельности Мазепиных мечтаний и порывался - повиниться пред царем, но в том мишал ему постоянный надзор.. Так разсказывал сам Максимович после ухода от Мазепы. Головкин писал Скоропадскому: - «вельможности вашей известно, что изменники из генер. старшины Чуйкевич и Максимович, да из полковников Зеленский, Покотило и еще Гамалий, да Грицко писарь и Гречаный, были при проклятом Мазепи до самой счастливой нам полтавской баталии; а когда уже усмотрели во время той баталии, невозможность себе уйти от войска его царского величества, пришли сами...»79) Помилования за уход "от Мазепы после Полтавского сражения, - получить было нельзя, а нужно было ждать наказания. Послиднее определено было в укази 1710г. - «Указали мы, великий государь, изменников бывших на перед сего в генер. старшины Василия Чуйкевича, Дмитрия Максимовича, да полковников Дмитрия Зеленского, Юрия Кожуховского и др., которые были довелись за свои дила смертной казни, послать в ссылку на вичное житие: Чуйкевича, Зеленского, Григория и Гамалию - в Сибирь; Максимовича, Кожуховского и Покотила — к г.Архангельску с женами и детьми...» Этот указ был исполнен лишь в 1712г. - Максимович прожил в Архангельску двадцать лет «при крайней биди и нищети.»
Оставшаяся в Малороссии дочь Максимовича, бывшая замужем за бунчуковым товарищем Николаем Бороздною, не хотела ничем помочь отцу, взывавшему из ссылки к детям за помощью... Максимович в ссылки и умер, в 1732г. Два сына его Федор и Иван, служили в гвардейских полках. Старший - в 1741г., был поставлен Стародубским полковником.80)
Игуменко часто называется в актах и Гуменским; но Игуменком он значиться в подписи на подлинном акти об избрании в гетманы Самойловича.81) Игуменко был человек очень заметный в полку так как в 1663г., 1669г., 1672г. и 1678г.; видим его наказным полковником. В 1672г. Игуменко был полк, хоруж, в 1674г. - городовым Нижи^ск. атаманом, а в 1683-91гг. - полк, судьею. Игуменко известен был еще и тем, что женат был четыре раза; Варлаам Ясинский писал в 1691г.; патриарху Адриану: «един именитый муж, начальный в Запорожском войски, Василий Гуменский - судья и сотник Нижинский, понял жену четвертую, против запрещения моего; за них же ходательствует и сам его мил.п. гетьман, но аз никако дерзаю...». По смерти Игуменко эта самая четвертая жена его вышла замуж за Новомлинскаго сотника Самойловича82).
Чуйкевич. Чуйкевичи происходят из Полтавщины. При Мазепи Александр Никифорович Чуйкевич был писарем Полтавского полка.
Тогда же «господарем Гадяцкаго замка» был Тимофей Ч-ч, родной брат Александра. Третий брат их, Василий Ч-ч служил сначала «дворянином» у Мазепы, а затем назначен был господарем Гадяцкаго замка, вероятно после смерти брата Тимофея. В 1702г. Василия Ч-ча видим «реентом» генер. канцелярии, т.е. помошником генер.писаря, которым в это время был Орлик. По-видимому на этом месте Василий Ч-ч оставался до 1708г. В мае этого года Ч-ч женил сына своего Семена на одной из дочерей Василия Кочубея, тогдашнего генер.судьи. Мазепа не советовал Кочубею отдавать дочь за Чуйкевича: - «як будем з ляхами в едности», говорил Мазепа Кочубею, «тогда знайдется твоей дочке жених з тоей стороны лядское, знатний який шляхтич, который твоей фортуне доброю будет подпорою...» Слова Мазепы о женихе из поляков, заставили Кочубея и Чуйкевича поторопиться сватовством их детей, которые и были обвинчаны 18 мая. - А 29 мая Мазепа звал молодую Чуйкевичку к себи на Гончаровку (где жил гетман) «у кумовство для крещения дивчины жидовки.»83) Затем, сопровождавшия Мазепину измену события пошли так быстро, что отец кумы сначала был лишен своего уряда, а затем 15 июля был казнен, а генер.судьей поставлен свекор кумы - Василий Чуйкевич. При измини Мазепы Чуйкевич пошел за ним и хотя в день Полтавского сражения принес царю повинную (см. выше стр. 29), но был сослан в Сибирь, где постригся в монахи. 84) - сын Василия Ч-ча Семен разсказывает, что после казни его тестя, Мазепа стал преслидовать и его, как зятя казненного... Вот его об этом разсказ: - «ведомо сие есть всем, а найбарзей значним персонам великороссийским и малороссийским, котории добре известии... что когда покойный старий Кочубей, на той час судя генеральний... пострадал смертю чрез злобу изменника Мазепы, того ж времени и я будучи оного Кочубея зятем, за верность монаршую, в той же справе тяжкую неволю, кайданы и много страдания терпелем от Мазепы, перве в гор. Батурини, потом в Билой Церкви, куда также в кайданах и из великою нуждою припроважений билем. - А когда безбожный Мазепа удался до шведов и хотя за собою потягла отца моего, однак я при несомненной моей верности содержачися, не прилучаемся до отца, ни до измены, но як прежде того жилем отделенный от отца, так при самом початку измены Мазепиной, зараз удалемся до боку императ.величества и в Лебедини монаршому лицу кланялемся, в присутствии сиятелнейших г.г.министров и покойного гетмана Скоропадского, милостивое теж удостоимся тогда монаршое слышати слово. И потом неотлучно при нем, гетману Скоропадскому найдовалемся в войсковой служби до счастливой виктории Полтавской. - А когда отец мой и другие сами от шведов одорвавшися, того ж дня, в який послал Бог викторию, прибули до войск великороссийских, а потом за арешт взяти, опосле же послании в Москву и далей, да писано от двору императ.величесва, чтоб тих арестантов жен з детьми, якие з ними в измини били, туда ж посылать; однак тое все не мало до мене не касалось, но вси резидуючии з гетманом Скоропадским персоны, яко то сперва князь Григ. Фед. Долгоруков, потом Андрей Петрович Измайлов, а по нем Федор Иванович Протасиев, не токмо мене не в чем не порочили, но видаючи мое пререченое за верность монаршую страдание, являли свою ко мне милость. И покойний гетман Скоропадский заживал мене часто до войсковых дел и посылок, яко то комисиалних и прочих и декляровал мне по мири и силя моей, дати оффециум, хотя я того не искалем...*А по смерти гетм.
Скоропадского, правители небожчик Полуботко з товарищи, представили были мене до дил судовых, якие отправовалем до походу Сулацкого...». Можно, сомневаться в правдивости приведеннаго разсказа относительно «кайданов» и «тяжкой неволи», которые будто бы терпел Семен Ч-ч, зная, что отец его в это время был генеральным судьею, котораго Мазепа конечно не стал бы озлоблять в последние дня перед готовившимся переходом к шведам... Во всяком случае Семен Ч-ч достиг своей цили: он остался вни подозрения и за тем получал маетности и уряды. Первую маетность Ч-ч получил в 1715г., когда Скоропадский дал ему в Роменской сотни с. Биловод; а в 1729г. Апостол прибавил Ч-чу «присюлок» Писки и должно быть Апостол дал ему и д.Поповку (под Ромном). Апостол вообще покровительствовал Семену Ч-чу, как близкому свойственнику (брат жены Ч-ча был женат на внучке Апостола). Литом 1728г. Апостол поручил Ч-чу вместе с Степ.Тарновским, управление генер.канцелярией, на мисто отставленнаго «реента» Валькевича;85) а затем в 1730г., гетман поставил Ч-ча полков, судьею в Нижини. При этом Ч-ч так же был назначен гетманом, и в число «искусных и знатных персон» для перевода «правных книг».86) Семен Чуйкевич оставался судьею до 1734 г., когда был уволен от этого уряда по прошению «взглядом приключившейся ему божим посещением болезни»; тогда же Ч-ч был принят «под главный знак-бунчук» т.е. определен в число бунчук, товарищей. Семен Ч-ч был жив еще в 1744г., когда в качестве члена, присутствовал в генеральном суди; в это время ему было по его словам, более 70-ти лет. Ч-ч был женат два раза; первая его жена, Катерина Кочубей, была жива еще в 1726г.; в 1738г. видим вторую его жену, Христину, вдову какого то Роменскаго мищанина. В 1781г. владильцем Биловода показан войск, тов. Иван Ч-ч; вероятно это был сын Семена Ч-ча.87).
Кулаковский был сын священника и потому показание его сына, что род Кулаковских происходил из «польского шляхетства», не заслуживает доверия. 88) Василий К-ий начал службу конечно в генер. канцелярии, откуда получил быть может при помощи генер. писаря Безбородка, Шаповаловское сотничевство. Отсюда в 1739г., он был поставлен полковым писарем; на этом уряде К-ий «впал'в вину» за участие в насилиях Божича и был «штрафован» (см. стр.21). По увольнении Божича, К-ий сделан полковым судьею и пробыл на уряди около 25 лет. Женат был К-ий первый раз на дочери Якима Кулябки Ирини, а второй на Матрони Васильевни Чеснок, которая овдовив, вышла замуж сначала за брата первой жены Василия К-аго, Андрея Кулябку, а по смерти его, - за Прохорскаго сотника Дмитрия Григоровича. У В.К-аго от первой жены остался сын Степан, женатый на Прасковьи Прокофьевни Савич, и дви дочери, Марфа (жена Иоасафа Костенецкаго) и Евдокия (ж. войск.тов. Федора Пироцкаго). За наследство Ирины Якимовны в дедовском ея иминии Андрея Лизогуба, сначала муж ея, а потом сын - вели долгий процесс оконченный в 1797г. мировою, по которой Степан К-ий получил с. Погребки, а сестра его - часть с. Крапивной и х.Щучью-Греблю.
Базилеич служил сначала в малороссийской коллегии актуариу¬сом; отсюда в 1768г., назначен Нижинским полковым писарем а 1772г. -полк, судьею. При открытии намисничества Б-ча был назначен городничим в Конотоп. Здесь он женился на вдови значк.товар. Осипа Парпуры, Степаниди Павловни, которая под именем «Парпурихи» и до сих пор не забыта в мистных преданиях; она известна была своим богатством, которое привлекло на дом Базилевича нападение известнаго разбойника Горкуши.

Zabellisa

Продолжение.

ПОЛКОВЫЕ ПИСАРИ
Павел Михайленко, 1669-74.Самусь. Дорошевич. Осип Завадский. Дмитрий Максимович, 1682-92. Иван Пироцкий, 1695. Михаил Тарасович Забила, 1708-710. Леонтий Грановский, 1725-32.Иван Кужчий, 1716. Василий Петрович Кулаковский, 1739-46. Лев Сорока, 1746-54. Яков Максимович Почека, 1754-67. Петр Базилевич, 1768-72. Самусь и Дорошевич были писарями при Самойловичи.
Завадский был полковым писарем тоже при Самойловиче и известен тем, что за ним царскою грамотою были утверждены три села: Крупичполь, Сваричевка и Вишневка; чем отличился Завадский, добившись такой милости, - не известно. По смерти 3-аго, этими тремя маетностями продолжала владить вдова его, у которой они были отобраны за то, что она «оставшися по мужи безпотомною и не консенсуючи себе в добрых обхождениях, роспутно жила; а посля — вышла за слугу своего простого стану, не шляхтича, замуж, о чем известившися гетман Мазепа велил еи по правам судить; а когда по суду, узнано бить еи, Завадскую, з вторым мужем еи - не достойных ймети маетности, тогда он, гетман, велил показание села от неи отобрал, отдать племеннику...». Завадская думала воспрепятствовать распоряжению Мазепы, отдав царскую грамоту на маетности Межигорскому монастырю, что дало повод Иродиону Жураковскому просить в 1714г., об отдачи этих сел монастырю.90)

Пироцкий был женат на дочери генер. хоружаго Василия Петровича Забилы и вероятно при помощи свойства с Забилами и получил уряд полков, писаря, в то время, когда полковником был дядя жены - Степан Забила. - по свойству с Пироцким, Забила отдал ему в 1694г., полковничью маетность - с.Вересоч.) - После писарства, при Скоропадском уже, Пироцкий занимал уряд полков, сотничества. А за тем состарившись, пошел в монахи и приютился под именем Иллариона в Моровском скити, принадлежавшем Киевской Лаври. Здесь он и умер в 1732г. Пироцкий был человек не бедный и лаврские монахи как видно дорожили им, разсчитывая после смерти Пироцкаго получить его деньги. Но умерший завещал все деньги передать сыну. Сын его, по имени тоже Иван, в это время был уже бунчуковым товарищем и как зять генер. есаула Мануйловича, был не последним в ряду средней козацкой старшины. Прослыхав о болезни отца, Пироцкий поспешил в Моровский скит, но там узнал, что отец уже умер. «Отдавши отцу последнее цилование», пишет Пироцкий в жалоби на Моровских монахов, «я обратился к наместнику о.Мартиниану, спрашивая где духовная и вещи умершаго?-Деньги, сребро, заложенныя вещи и крепости на угодья вмисти с духовною, сложенны в ризници, отвечал намистник, а одежды с разной рухлядью, в общия келии взяты. - На просьбу мою отдать имущество отца, наместник отдал мне духовную с частью денег и сребра и я все то тогда же отослал с служителями, домой. — А на другой день намистник с братиею, прийдя ко мне в келию, насилно хотел те вещи назад отобрать. Видя «завзятость» монахов, должен был я уходить из монастыря и ели жив добежал до соседнего села Максима; а там - обратился к атаману с просьбою не выдавать меня монахам, «ручачи ему на его мил. п. полковника Черниговского тисячу рублей, а на п. сотника половину таковой суммы». И только что собрал атаман человек тридцать народу, как набежал туда «о. Иосиф, бывшей катедры Святософийской эклезиарх, с единомыслиники своими з двадцать человек, убийством дишущими, с друччям и паличчям, хотели мене в монастырь узяти и до турмы всадити», пока не возвращу всех вещей родительских, да требовали еще за погребение отца 200 рублей, млинок на гребли в Вересоч и 100 штук скота. Только Максимовский атаман помня «за руку от мене положенную», монахам меня не выдал. «Однакож в притомности его, атамана, священника и усих селян тамошних, отбил помянутый о. Иосиф с товарищи своими, денег рублей 60, а у монастыри он же с другими чернцами, собственных коней моих двое с кулбакою гавтованною... и самого мене с служителем моим, за малим (едва) в воду не утопил он же, р. Иосиф, с чолна выворочаючи»...92) А тело отца моего и до сих пор за упрямство и лакомство монахов, стоит не погребенное...» Эту жалобу Пироцкий подал Апостолу и просил «инстанции» у Киевского архиерея - «дабы покойного родителя духовная невредимо сохранена была... а над слушность чернци не доправляли б мелниц и стада...» Пироцкий - сын был женат, как уже сказано. На дочери генер. есаула Мануйловича и после смерти тестя, получил его маетности: Бачевск, Семеновку, Ромашков и друг.; но за половину этих маетностей начал еще с Мануйловичем процесс племянник его-Демьян Оболонский и процесс этот, уже по смерти Мануйловича выиграл, почему у Пироцкаго и отобрана была половина тестевских маетностей.93) От Ивана Ивановича Пироцкаго осталось два сына Иван и Федор; первый был коллежск. канцеляристом, а второй - войск.товарищем (см. выше стр. 33).
Мавольский служил сначала в генер.канцелярии, откуда и назначен полковым писарем. В октябри 1720г, Скоропадский дал ему на уряд с.Дремайловку: - «респектуючи мы на п.Федора Маволского услуги в канцелярии войск, нашей чрез килка лет отправование и тепер на уряди писарства полков. Нижинского подемления труды, определяем ему во владения с.Дремайловку, на уряд писарства здавна належное, якое перед сим п.коменданту кн. Колцову Масалскому надалисмо были до времени...» В том же году Мавольский получил другой универсал от Скоропадскаго, которым гетман утвердил за ним право на особый денежный сбор с каждого козака («товарища») в полку: - «ознаймуем... иж яко в иных рейменту нашего полка есть такое обыкновение, что в год з всякого товариша на писаров полковых выбирается роковая належитость, как мы респектуючи и на п.Федора Мавольского, писара полк.Нижинского, который в звании своем безпрестанно коло интересов целого полку трудится, позволяем и на его во всем полку Нижинском одному теперь на новое господарство збираючомуся, взяти. Зачим видаючи п.полковник Нижинский з п.п. старшиною своею полковою, о таковой воле нашой, абы намененный збор при звычайной ралцевой належности викуп, велел стягнути и оный п.Писарев полковому на обиход его отдати, приказуем. Пильно варуем, абы п.п. сотники полку Ниж-ого излишне того при сем шаговом на его писаря полкового теперь одного определенного взятку, не вымагали, лечь бы только зверх обыклой ралцевой повинности, по иодному шагу, а не больш, з всякого товарища взявши, сбор тот до рук п.писара полкового Нижинского... отдали.» 94) Этот интересный универсал показывает между прочим, что денежный сбор в виде праздничных приношений старшини («ралець»), существовал как «повинность» и что гетман разрешая в пользу старшины сборы, подобные шаговому (шаг-грош) в пользу писарей, знал, что при уплати его, от народа вымогаются лишки...
Интересно также, что на эту «ральцевую належитость» или «повинность», из Москвы указывалось как на одно из злоупотреблений старшинской власти и что тот же Скоропадский в 1722г., нашел нужным совсем запретить эти праздничныя приношения, хотя повидимому, это запрещение осталось разпоряжением лишь на бумаги.95)
«Шаговый» сбор Мовольскому разрешен был, повидимому, по случаю его женитьбы.
Кужчич происходил из мещан; в 1679г. отец его Андрей Кужчич был Нижинским бурмистром.
Почека. На место умершаго в 1754г. писаря Сороки, «вольными голосами» полчан были выбраны два кандидата: полк, есаул Почека и войск, канцелярист Иван Темранский. Гетман утвердил Почеку. Этот писарь был сын священника Максима Почеки, который в свою очередь был внуком Нижинского протопопа Павла Пучковскаго (см. во втор. полк, сотн., с. Куриловку). Яков Почека священству предпочитал канцелярскую службу и из канцелярии в 1751г., получил уряд полковаго есаула. На писарстви Почека оставался до 1767г., когда был отрешен вместе с Батуринск. подкоморием Долинским и друг; за «безпорядки», допущенные имя при выбори весною 1767г., в Нижини, депутата комиссию составления нового уложения. - По свидетельству издателя записок. Якова Марковича, безпорядки заключались в том, что собравшиееся в Нижини, для выбора депутата шляхетства положило в своем накази, просить об избрании гетмана, «за что многих арестовали и содержали в Глухови.» 96) Сохранилась поданная по этому предмету и на имя императрицы, жалоба арестованных, в числе подписавших которую значится и Почека 97) В жалоби разсказан весь ход дила, без упоминания только о предполагавшейся просьби о гетмани. - В жалоби говорится, что предварительно выбора депутата «к сочинению проекта новаго уложения», шляхетство Нижинскаго и Батуринскаго повитов собравшись в Нижини 29 марта 1767г., в числе 72 чел., выбрало предводителем Нижинскаго повита земск. судью Лаврентия Селецкаго. Затем стали выбирать депутата; но «как между балотированием нашлось большее число шариков на риченного предводителя Селецкого, то он учиняясь уже из предводителей депутатом, требовал над (сверх) определенное депутатам жалование, - на проезд и содержание его в Москву, суммы денег». Поэтому приступили к выбору нового предводителя и выбрали полковника Ивана Тернавиота; выбрали также и пять человек «для сочинения о нуждах нашего общества наказов». Между тем наступил праздник пасхи и шляхетство, с позволения полковника Разумовскаго, разъехалось по домам уговорившись снова собраться «для окончания начатого дела», 28 апреля. -Собравшись снова на указанный срок, шляхетство стало было судить о том, - каким порядком составить наказ своему депутату. Для этого предводитель Тернавиот «востребовал в собрании, порознь от каждого голоса и показания - в чем кто какую нужду и недостатки свои имеет?» - В ответ на этот вопрос, «по единогласному всех желанию, представлены и вручены определенным для сочинения наказов, сделанные еще при первом съезди (в марти), с поводу и совету депутата Селецкого, записки разсуждений, по которым все общество единогласно наилучшую пользу и поправлений недостатков своих тогда полагало. Но по сочинении уже на основании показанных записок, для всеподданейшого от депутата поднесения челобитной, сей депутат являясь в собрание с посторонними и никакого участия в нашем обществи, за неимением ни в Нижинском, ни же Батуринском повитах, никакого владения, отнюдь не долженствовавшими, однако для одного повидимому примечание и помешательства, нарочно прибившими бунчуковым товарищем Безбородком и определенным в малороссийской коллегии за секретаря войсковым канцеляристом Завадовским, по прочтении той нашей челобитной, отступя от должности своей депутатской и возложенной на него от общества доверенности, выняв из кармана неякойсь заготовленной и невидомо кем без согласия, совита и знания всего общества сочиненный, новый наказ, во оном собрании предъявил. По прочтению коего в присутствии предводителя, объявя всему собранию, что тот его новосочиненный наказ сообразуется с наказом полку Черниговского, требовал, что б и ему не инный, как таковый же наказ дан был, причем те посторонние Безбородко и Завадовской взяв стороны его, Селецкого, и ободряя таковый его поступок, соглашали нас на новое и неожидаемое депутатово предложение и таковым недозволенным поступком вместе с ним, депутатом, обратили в злопредмет, чтоб устраивати все ко благому для всех вообще и всякаго особо при таком происхождении и замешательстви, и что депутат Селецкий объявил между тем всему обществу, что он, естли не согласится на ево требование и не переменим сочиненного челобития, отнюдь депутатом от нас не поедет и быть не желает, сказывая предводителю, якобы иныне из шляхетства о нашем челобитии, в какой оное состоит сили, не видают, почему оной предводитель рассудил за благо снисходя на депутатово требование, для разришения наведеннаго им сумнительства, в собрании всякого порознь спрашивать против пунктов челобития от общества сочиненного, також и против представленного Селецким невидомо кем и с чьего совета и разсуждения сочиненнаго наказа, ведают ли силу и содержания оных и на котором из них подписаться желаем? Но как все пятьдесят пять человек, бывшие в собрании, на таков предводители запрос единогласно уверили его, что они содержание и силу сочиненной с общаго всех желание челобитной, знают и оную довольно для изъявления нужд и недостатков своих находят, а на против того, не хотят и несогласуют принять вновь сочиненного от Селецкого наказа, то и за тем уже помянутый депутат от принятия той нашей челобитной с наказом и поездки в Москву, вовсе, в другой раз, отказался». В следствии отказа Селецкого, шляхетство нашло нужным выбрать новаго депутата и выбрало - Батуринского подкомория Григория Долинского. - «Но сей наместо Селецкого... Долинского в депутаты от общества выбор, г. генер. губернатором гр. Румянцевым, принят в особливое истолкование и употреблен на весьма строгое обвинение и разорение наше, ибо по первому его генер. губернатора, ордеру от 9 мая, за непочтение якобы его, заключаемое из отправки предводителем Тернавиотом репорта о «нас последнем выбори депутата с приложением нашей челобитной и наказа копии, чрез грека Кирку, а не чрез учрежденную почту... Взыскано у каждого из нас екзекуциею по 10 рубл., всего 550 рублев штрафу; и мы оной принуждены были заплатить без всякой нашей винности, повинуясь единственно власти и повелению главного нашего командира, а по последнему, после кассирования уже нашего выбора, на другого депутата от нас о нуждах наших челобитной и наказа от 5 июня, малороссийской коллегии данному предложению, признав все наше общество за недостойных никакой доверенности, отрешил нас нижайших от должностей наших, а других на место наше повелено определить и определены; а нас нижайших и прочих всех, и впредь к дилам не употреблять, что и во всей Малой России публиковано. Наконец, учиня в правит, сенат о неякихся наших противных поступках и о слушностях его г. генер. - губернатора ордерам и > вешаниям представления, подверг тем в силу состоявшогося прошлого июля 12-ого, в оном правит, сенат.. .указа, иных из нас воинскому, а других гражданскому суду, почему от малороссийской коллегии в городи Глухови, учрежден военный суд, в который определен презусом полковник фон-Зитман, 6 ассесоров и авдитор. - И потом, мы нижайшие будучи лишены должностей наших и всякой доверенности, сысканы из домов и поместий наших, в Глухов, и угрожаемы военным и гражданскими судами, в крайнем утеснении и разорении находимся; к тому ж удержание и уничтожением нашей челобитной и наказом, не допущены просить о нуждах и недостатках наших...» Далее жалобщики говорят о пристрастии к ним судей, которые делают им «разные устращения и угрозы, яко то тюрмою, посажением на хлиб и на воду и другие ругательства,» обвиняя их главным образом зато, что «из ордера о касировании выбора на другого депутата, видя де открытое его генер. - губернатора неблаговоление на их челобитную и наказ,' не отстали от оных и не приняли новаго от депутата Селецкого предложенного наказа...» Несправедливым находили жалобщики также и назначение военнаго, а не гражданскаго суда, так как военным судом «как мы, так и все прочие малороссийские чиновники никогда и ни по каким делам судимы не были...» потому что военный суд «по жалованным малороссийскому народу правам и привилегиям, простираться не может, тем больше, что и самое сие дило по свойству своему не есть воинское и к дисциплине военной не принадлежащее, но единственно для приведения в лучшее состояние гражданского учреждения... благо изобретенное...» В заключении жалобщики просят: нижайших здесь от второго числа августа, в Глухови содержащихся, от военного и гражданского суда уволить и отнятие от нас нашим шефом должности и доверенности вмисти с напрасно взысканными штрафными деньгами, указать возвратить и дать на участие в нуждах и недостатках наших пользоваться человеколюбивым высокоматерним милосердием, чтобы мы нижайшие по примеру всех Российской империи подвластных народов, безпримерными монаршими щедротами, достигнуть могли нашего благоденствия.» Жалоба эта дополняется другою жалобою, поданною в ноябрь того же" 1767г., девятью лицами, которые судились «гражданским судом.» 98) последние пишут: «при самом отправлении нашего и товарищей наших, под военным судом находящихся, к вашему императорскому величеству прошения, помянутые товарищи наши подвержены конечному своему злоключению, почему трое из них, а именно: сотник Григорий Лахневич, войск, товар. Иван Комашинский, значк. товар.

Иван Весницкий и подписаться на оном прошении не успели, ибо будучи призваны в суд военный для выслушания экстракта, в котором исключено все то, что только к оправданию их по допросам служить могло, а внесены одни обвиняющие их резоны, а последний пункт заключал то, что они во всем пред его снят, генер.-губерн. гр.П.А.Румянцовым виновны и требовано, чтоб они на оном эктракте подписались; некоторые из них по уговору того ж суда асессора Чуйкевича, который обнадеживал их его сият-ва милостию, свободою и отпуском в домы, то учинили; другие же, которые того учинить не хотели, требуя, чтоб внесено было и все то, что и к оправданию своему в допросах говорили, арестованы и взяты были под строжайший караул, посажены на хлеб и на воду и томимы были от 24 по 31 число октября; а того числа будучи из заключения выпущены, находились свободными по 2 число ноября, которого объявлена им военного суда сентенция и по объявлении оной, как повинившиеся, так и не повинившиеся, закованы в кандалы и введены были через город, в малоросс.коллегию, а оттуда отведены и посажены под строжайший перваго караул, с приказанием караулному офицеру ни жен, ни детей их, ниже с пищею кого либо к ним допускать. В таком притеснении и мучительном состоянии прибывая, многие из них впали в тяжкие болезни и отчаянии своей жизни находятся; а один из них, за то что требовал дополнения в своем допроси, посажен был в сотенную Глуховскую тюрму между воров и бишенных людей, чого не стерпя, подписался и на том допроси, который ему был предложен. ") Как видно из свидетельства Ал.Мих.Марковича и содержани приведенной жалобы, дело происходило так: Нижинское и Батуринское шляхетство выбрав в марти депутата в комиссию составления нового уложения, тут же рассуждало и о тех нуждах, о которых следовало сказать в наказе; одною из нужд для Малороссии, было признано -возобновление гетманства. - Окончательно наказ должен был быть изложен на вторичном съезде шляхетства, в апрели. Но как видно, кто-то (вероятно Селецкий) успил предварить Румянцева о задуманном в Нижинском собрании ходатайств и Румянцов хотел было предупредить возбуждение вопроса, который мог вызвать лишь гнев императрицы. Для этого Румянцов поручил Селецкому явиться в апрельское собрание шляхетства, уже с готовым наказом, при чем вместе с Селецким, послал и двух близких своих чиновников, Александра Безбородка и Петра Завадовска. Роль последних заключалась конечно, в том, чтобы свидетельствовать перед шляхетством, что действия Селецкаго одобрены Румянцовым...
Как видно, принятая последним мира- не удалось; Нижинское собрание шляхетства настояло на своем - возбудило вопрос о возобновлении гетманства, но должно было дорого поплатиться за свою настойчивость, так как Румянцов круто поступил с лицами, которых считал коноводами... Впоследствии Нижинская история была забыта, так как тот же Почека после военнаго суда, безпрепятственно служил по выборам: в 1772г. он был в Нижини, подсудком, в 1773г. - подкоморием, а при открытии намистничеств был выбран в Чернигови. председателем верхней расправы, хотя в 1783г. был и уволен от этой должности, «за старостью».

поиск предков