ПОЭЗИЯ СЕРЕБРЯНОГО ВЕКА
Как красиво звучит, звенит,
разливается!
Се-ре-бря-ный…
Серебряный звон, серебряное копытце,
серебряная свадьба, серебряный век…
Слово льется, как серебро.
А кто Орфей? На каждой страничке он разный,
со своим голосом, своей лирой, своей, зачастую израненной душой.
Звучные, нарядные красочные имена:
Пастернак, Ахматова, Цветаева, Мандельштам…
А судьбы? Все до одной с изломом.
ПАСТЕРНАК БОРИС ЛЕОНИДОВИЧ
Борис Леонидович Пастернак родился в Москве 10 февраля 1890 года.
Отец его Леонид Осипович был художником, мать – Розалия Исидоровна Кауфман известной пианисткой, ученицей Антона Рубинштейна.
Мальчик был с детства окружен искусством.
В доме, где он рос, бывали музыканты, художники,
писатели, и среди них - Лев Толстой.
На руках у няни.
Начиналось искусство с музыки. И живописи.
Дух творчества жил в квартире Пастернаков на правах главного, всеми боготворимого члена семьи.
Здесь часто устраивались домашние концерты с участием Александра Скрябина, которого Борис обожал.
«Больше всего на свете я любил музыку, больше всех в ней – Скрябина», –вспоминал он впоследствии. Мальчику прочили карьеру музыканта.
Но выбор сделан: поэзия победила.
Вот как пишет поэт в стихотворении
Определение поэзииЭто – круто налившийся свист,
Это – щёлканье сдавленных льдинок,
Это – ночь, леденящая лист,
Это – двух соловьёв поединок. 
Разнообразны были литературные пристрастия Пастернака.
Он писал прозу, занимался переводами, был автором поэм, романа в стихах "Спекторский".
Но мы все-таки наиболее ценим и любим его лирику.
Он владел талантом выражать глубокие и тонкие
человеческие чувства и мысли через посредство
проникновенных картин природы.
Восхищение красотой мира, стремление отыскать
повсюду прекрасное характерно для Пастернака.
Душистою веткою машучи,
Впивая впотьмах это благо,
Бежала на чашечку с чашечки
Грозой одуренная влага.
На чашечку с чашечки скатываясь,
Скользнула по двум, - и в обеих
Огромною каплей агатовою
Повисла, сверкает, робеет.
Пусть ветер, по таволге веющий,
Ту капельку мучит и плющит.
Цела, не дробится, - их две еще
Целующихся и пьющих.
Смеются и вырваться силятся
И выпрямиться, как прежде,
Да капле из рылец не вылиться,
И не разлучатся, хоть режьте.
Лето 1917
Но всегда мечталось о романе.
И вот с 1945 по 1955 годы в муках, не пишется –
рождается роман "Доктор Живаго", во многом автобиографическое повествование о судьбе русской интеллигенции в первой половине ХХ в., особенно в годы Гражданской войны.
Главный персонаж – Юрий Живаго – это лирический герой поэта Бориса Пастернака; он врач, но после его смерти остается тонкая книжка стихов, составившая заключительную часть романа.
В 1956 Пастернак передал роман нескольким журналам и в Гослитиздат. В том же году Доктор Живаго оказался на Западе и спустя год вышел по-итальянски. Спустя еще год роман увидел свет в Голландии – на сей раз по-русски.
На родине атмосфера вокруг автора накалялась. 20 августа 1957 Пастернак писал тогдашнему партийному идеологу Д.Поликарпову:
«Если правду, которую я знаю, надо искупить страданием, это не ново, и я готов принять любое».
В 1958 Пастернак был удостоен Нобелевской премии – «за выдающиеся заслуги в современной лирической поэзии и на традиционном поприще великой русской прозы». С этого момента началась травля писателя на государственном уровне.
Вердикт партийного руководства гласил:
«Присуждение награды за художественно убогое, злобное, исполненное ненависти к социализму произведение – это враждебный политический акт, направленный против Советского государства».
Пастернака исключили из Союза советских писателей, что означало литературную и общественную смерть.
В стихотворении
«Нобелевская премия» он писал:
Я пропал, как зверь в загоне.
Где-то люди, воля, свет,
А за мною шум погони,
Мне наружу ходу нет.
Темный
лес и берег пруда,
Ели сваленной бревно.
Путь отрезан отовсюду,
Будь что будет, все равно.
Что же сделал я за пакость,
Я, убийца и злодей?
Я весь мир заставил плакать
Над красой земли моей.
Но и так, почти у гроба,
Верю я, придет пора,
Силу подлости и злобы
Одолеет дух добра.От почетной награды поэт вынужден был отказаться.
В России "Доктор Живаго" был напечатал лишь в 1988,
спустя почти 30 лет после смерти автора 30 мая 1960 в Переделкине.
Женская тема – лейтмотив творчества Бориса Пастернака.«Поскольку с самых ранних лет
Я ранен женской долей,
То след поэта – это след
Ее путей, не боле…»
Евгения Владимировна Пастернак,
первая жена, художница
Вспоминает их сын Евгений Борисович Пастернак:Писать о любви и совместной жизни моих родителей – значит рассказывать а трагедии двух одаренных художников…
Наша семья существовала без малого десять лет, с конца 1921 и до весны 1931 года.
Главным в характере Евгении Владимировны было стремление к самостоятельности в искусстве и вера в свои силы.
Она горячо любила мужа, но не хотела во имя этой любви жертвовать своей дорогой и даром художника, посвятить свою жизнь интересам мужа.
Борис Пастернак надписал ей свою книгу:
«Золотой девочке, обожаемой моей. Чтобы не умничала,
не воображала, не судила. Купалась, улыбалась,
восхищала, писала красками и рисовала лучше всех».
Годами когда-нибудь в зале
концертной
Мне Брамса сыграют, – тоской изойду.
Я вздрогну, я вспомню союз
шестисердый,
Прогулки, купанье и клумбу в саду.
Художницы робкой, как сон,
крутолобость,
С беззлобной улыбкой, улыбкой
взахлеб,
Улыбкой огромной и светлой, как
глобус,
Художницы облик, улыбку и лоб.
Мне Брамса сыграют, я вздрогну,
я сдамся,
Я вспомню покупку припасов и круп,
Ступеньки террасы и комнат
убранство,
И брата, и сына, и клумбу, и дуб.
Художница пачкала красками трaву,
Роняла палитру, совала в халат
Набор рисовальный и пачки отравы,
Что «Басмой» зовутся и астму сулят.
Мне Брамса сыграют, – я сдамся,
я вспомню
Упрямую заросль, и кровлю, и вход,
Балкон полутемный и комнат
питомник,
Улыбку, и облик, и брови, и рот. В период грустно складывавшихся обстоятельств
их дальнейшей жизни отец часто возвращался мыслью
к первому времени их знакомства, ища опоры в этих воспоминаниях.
"О, как она была смела,
Когда едва из—под крыла
Любимой матери, шутя,
Свой детский смех мне отдала,
Без прекословий и помех
Свой детский мир и детский смех,
Обид не знавшее дитя,
Свои заботы и дела".
Вспоминая последнее счастливое лето, Пастернак писал:
«Мне Брамса сыграют, я вздрогну,
я сдамся,
Я вспомню покупку припасов и круп,
Ступеньки террасы и комнат
убранство,
И брата, и сына, и клумбу, и дуб».Интермеццо Брамса разучивал тогда
Генрих Нейгауз, когда они жили в Ирпене под Киевом.
Отец восхищался им и его женой, как она вела хозяйство, ухаживала за мужем...
По возвращении в Москву отец, не умея и не желая скрывать свои чувства, рассказал маме, какое сильное впечатление произвела на него Зинаида Николаевна Нейгауз, ее судьба, ее характер. Мама не могла с этим примириться; наша семья распалась.
К Евгении Владимировне, уехавшей в апреле 1931 года в Германию, обращено стихотворение
«Не волнуйся, не плачь, не труди...»: "Не волнуйся, не плачь, не труди
Сил иссякших и сердца не мучай.
Ты жива, ты во мне, ты в груди,
Как опора, как друг и как случай.
Верой в будущее не боюсь
Показаться тебе краснобаем.
Мы не жизнь, не душевный союз, –
Обоюдный обман разрубаем.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Добрый путь. Добрый путь. Наша
связь,
Наша честь не под кровлею дома.
Как росток, на свету распрямясь,
Ты посмотришь на все по-другому".Но на всю жизнь они сохранили добрые отношения.
ЗИНАИДА НИКОЛАЕВНА ПАСТЕРНАК.
Б.Л. Пастернак с Зинаидой Николаевной и сыном Леней.
Посвящено Зинаиде Николаевне.
"Любить иных – тяжелый крест,
А ты прекрасна без извилин,
И прелести твоей секрет
Разгадки жизни равносилен.
Весною слышен шорох снов
И шелест новостей и истин.
Ты из семьи таких основ,
Твой смысл, как воздух,
бескорыстен.
Легко проснуться и прозреть,
Словесный сор из сердца вытрясть
И жить, не засоряясь впредь.
Все это – не большая хитрость".
Из рассказа А. Асмус.Она была поразительно красива. Я познакомилась с ней,
когда ей было уже 50 лет, но и в 50 лет она была
настоящей красавицей А в молодости…
И эта красавица не гнушалась самой черной работы.
Во время войны она, работая в детдоме, мыла полы, топила печи, стирала.
В ее доме всем было хорошо и теплом, читали стихи, звучала музыка.
Зинаида Николаевна никогда не лгала, не притворялась,
держала себя с достоинством.
Борис Леонидович прожил с ней почти 30 лет:
« И я хотел чтоб после смерти,
Как мы замкнемся и уйдем,
Тесней, чем сердце и предсердье
Зарифмовали нас вдвоем.»Ольга Всеволодовна Ивинская.«Мы познакомились с Борисом Леонидовичем в редакции «Нового мира» в конце сорок шестого года, и знакомство наше было каким-то вихрем любви".
.
Свои отношения с Ольгой Ивинской Пастернак
вывел в романе «Доктор Живаго» в образах
Лары и Юрия Живаго.
Пастернак пишет:
«Во втором послевоенном времени я познакомился
с молодой женщиной – Ольгой Всеволодовной Ивинской…
Она и есть Лара моего произведения, которое я именно в это время начал писать. Она олицетворение жизнерадостности и самопожертвования.
Она посвящена в мою духовную жизнь и во все
мои писательские дела…»
Книгу своих воспоминаний Ивинская назвала «В плену времени.
Годы с Борисом Пастернаком".
Она пишет: «Кое-кому хотелось бы сейчас вычеркнуть
меня из биографии Пастернака, но я была с ним,
начиная с сорок шестого года и кончая его смертью.»
Большая часть стихов из тетрадки Юрия Живаго посвящена
Ольге Ивинской.
Стихотворения Юрия Живаго, наряду с поздними стихотворениями из цикла Когда разгуляется (1956–1959) – венец творчества Пастернака, его завет. Слог их прост и прозрачен, но от этого нисколько не бедней, чем язык ранних книг:
Свидание"Снег на ресницах влажен,
В твоих глазах тоска,
И весь твой облик слажен
Из одного куска.
Как будто бы железом,
Обмокнутым в сурьму,
Тебя вели нарезом
По сердцу моему". «НЕ плачь, не морщь опухших губ,
Не собирай их в складки.
Разбередишь присохший струп
Весенней лихорадки.
Сними ладонь с моей груди,
Мы провода под током.
Друг к другу вновь, того гляди,
Нас бросит ненароком.
Пройдут года, ты вступишь в брак,
Забудешь неустройства.
Быть женщиной - великий шаг,
Сводить с ума - геройство.
А я пред чудом женских рук,
Спины, и плеч, и шеи
И так с привязанностью слуг
Весь век благоговею.
Но, как ни сковывает ночь
Меня кольцом тоскливым,
Сильней на свете тяга прочь
И манит страсть к разрывам»
Зимняя ночь.«Мело мело по всей земле
Во все пределы
Свеча горела на столе
свеча горела
Как летом роем мошкара
Летит на пламя
Слетались хлопья со двора
К оконной раме
Метель чертила на стекле
Кружки и стрелы
Свеча горела на столе
свеча горела
И падали два башмачка
Со стуком на пол
И воск слезами с ночника
На платье капал
И все терялось в снежной мгле
Седой и белой
Свеча горела на столе
свеча горела
На свечку дуло из угла
И жар соблазна
сплетал как ангел два крыла
Крестообразно
Мело весь месяц в феврале
и то и дело
Свеча горела на столе
Свеча горела»Хмель.
«Под ракитой, обвитой плющом,
От ненастья мы ищем защиты.
Наши плечи покрыты плащом,
Вкруг тебя мои руки обвиты.
Я ошибся, Кусты этих чащ
Не плющом перевиты, а хмелем,
Ну, так лучше давай этот плащ
В ширину под собою расстелем.»
1953 г.
В стихотворении
«Август» Поэт как бы предопределил свою смерть
«Как обещало, не обманывая,
Проникло солнце утром рано
Косою полосой шафрановою
От занавеси до дивана.
Оно покрыло жаркой охрою
Соседний лес, дома поселка,
Мою постель, подушку мокрую,
И край стены за книжной полкой.
Я вспомнил, по какому поводу
Слегка увлажнена подушка.
Мне снилось, что ко мне на проводы
Шли по лесу вы друг за дружкой.
Вы шли толпою, врозь и парами,
Вдруг кто-то вспомнил, что сегодня
Шестое августа по старому,
Преображение Господне.
Обыкновенно свет без пламени
Исходит в этот день с Фавора,
И осень, ясная, как знаменье,
К себе приковывает взоры.
И вы прошли сквозь мелкий, нищенский,
Нагой, трепещущий ольшаник
В имбирно-красный лес кладбищенский,
Горевший, как печатный пряник.
С притихшими его вершинами
Соседствовало небо важно,
И голосами петушиными
Перекликалась даль протяжно.
В лесу казенной землемершею
Стояла смерть среди погоста,
Смотря в лицо мое умершее,
Чтоб вырыть яму мне по росту.
Был всеми ощутим физически
Спокойный голос чей-то рядом.
То прежний голос мой провидческий
Звучал, не тронутый распадом:
«Прощай, лазурь преображенская
И золото второго Спаса
Смягчи последней лаской женскою
Мне горечь рокового часа.
Прощайте, годы безвременщины,
Простимся, бездне унижений
Бросающая вызов женщина!
Я — поле твоего сражения.
Прощай, размах крыла расправленный,
Полета вольное упорство,
И образ мира, в слове явленный,
И творчество, и чудотворство».Стихотворение написано в 1953 году,
а умер поэт в 1960-ом, в августе.
Зинаида Николаевна Пастернак с сыном Леонидом.
КОГДА СТРОКУ ДИКТУЕТ ЧУВСТВО
О, знал бы я, что так бывает,
Когда пускался на дебют,
Что строчки с кровью — убивают,
Нахлынут горлом и убьют!
От шуток с этой подоплекой
Я б отказался наотрез,
Начало было так далеко,
Так робок первый интерес.
Но старость — это Рим который
Взамен турусов и колес
Не читки требует с актера,
А полной гибели всерьез.
Когда строку диктует чувство,
Оно на сцену шлет раба,
И тут кончается искусство,
И дышат почва и судьба.
И закончу самым любимым.
«Быть знаменитым некрасиво.
Не это поднимает ввысь.
Не надо заводить архива,
Над рукописями трястись.
Цель творчества - самоотдача,
А не шумиха, не успех.
Позорно, ничего не знача,
Быть притчей на устах у всех.
Но надо жить без самозванства,
Так жить, чтобы в конце концов
Привлечь к себе любовь пространства,
Услышать будущего зов.
И надо оставлять пробелы
В судьбе, а не среди бумаг,
Места и главы жизни целой
Отчеркивая на полях.
И окунаться в неизвестность,
И прятать в ней свои шаги,
Как прячется в тумане местность,
Когда в ней не видать не зги.
Другие по живому следу
Пройдут твой путь за пядью пядь,
Но пораженья и победы
Ты сам не должен отличать
И должен не единой долькой
Не отступаться от лица,
Но быть живым, живым и только,
Живым и только до конца. 
Любознательная моя подружка, Ваше чувствительное сердечко вызывает невольный трепет и желание достать хоть со дна морского то, что Вы просите.
После ремонта поищу в своих закромах.
Если не найду, помещу чей-нибудь портрет не хуже, ладно?