После ареста маршала и всех его братьев, сестер, зятьев, невесток, в одночасье приспело выселение неизвестно куда, и эту самую халупу каким-то образом отыскал муж Ольги Федоровны Жан.
Фотографии кочки не осталось, есть только крохотный уголок комнатки с "жильцом".
Вот с кочки и началось мое вхождение в эту прекрасную, интеллигентную русскую семью, которая питала своими живительными соками, своей неуловимой духовностью всех, хоть как-нибудь соприкоснувшихся с ней.
Каждый в этой семье – личность, доброта, воспитанность, интеллект. И я постараюсь рассказать, сколько знаю, о каждом. Глава этого семейства Юлия Ивановна Виноградова, она-то всех и сплотила вокруг домашнего очага и щедрого круглого (хоть и квадратного) стола.
За столом с дочерью Ольгой.
Старший сын Сергей Федорович Виноградов (дядя Сережа) жил в большом сером доме у Красных ворот с женой Зинаидой Михайловной. Садово-Черногрязская улица, д.3б.
Вот этот дом.
Здесь и обосновался так называемый штаб-квартира всех Виноградовых. После войны, которую они провели в эвакуации в Уфе, баба Юля переехала сразу в дом у Красных ворот, там же обосновалась и баба Оля, т.к. Жан пропал без вести, папа жил у нас на Вспольном, а в кочке – подвал, сырость, темень.
У Красных была огромная коммунальная квартира на 7 комнат, со множеством коридоров, поворотов, уголочков.
Хорошо помню соседей, но не всех поименно.
Рядом с комнатой Сергея Федоровича была комната старого Шлюгера, после его смерти поселилась другая большая семья, хозяйка которой работала конструктором и растолковывала мне правила деталировки узлов, т.к. с черчением у меня было не очень, хотя всю жизнь проработала конструктором. С другой стороны жили две замечательные семейные пары, родственные между собой. Замечательно интеллигентные всегда прибранные ухоженные женщины, подтянутые мужчины. Можно было бы сказать «из бывших», но сейчас это уже не звучит.
Женщин звали Варвара Петровна и Вера Никитична.
Фамилия одной пары - Колтыпины. Муж Веры Никитичны был братом Варвары Петровны. С Виноградовыми очень дружили.
Здесь дядя Сережа , Варвара Петровна с мужем на отдыхе в Сочи в 1953 году.
Настоящая дама!
Сколько потеряно безвозвратно… Все они были открыты общению, можно было говорить и говорить без конца.
Когда вспоминаю о них, почему-то сжимается сердце сладкой болью и радостью, что были в моей жизни такие люди, были! Еще жили две семьи Орловых. Одна сестра Валентина Васильевна, с сыном Сашкой, она была ответственным съемщиком в квартире и за все отвечала. Мы с ней почему-то эту тему часто обсуждали. У другой сестры Лидии Васильевны была дочь Инночка (Ирина Михайловна), врач-рентгенолог, очень крупная внешне, но совершенно обаятельная по характеру, манерам, добрейший человек. Мужа Инночки звали Маратом. По какому-то невероятному совпадению, в 50-е годы мы оказались в одном доме на Красносельской, где нам квартиру дали, а они переехали позже по обмену. Мы там были очень дружны, у Инны родился сынок одновременно с моей дочкой, она нас подкармливала, а как врач, давала много дельных советов.
Потом мы уехали из этого дома, а с ними растерялись, и это очень жаль.
Марат и Инночка, где вы? Фамилии не знаю, только добрачную – Орлова. Сразу у входа жила семья, где жену звали Шура, а мужа – «Жорка», были дети, два или три мальчишки. Про них помню то, что «Жорка» снимался в картине «Падение Берлина» в массовке. Внешность у него колоритная, похож на Бориса Андреева. Я тогда в артистах не очень разбиралась, как увидела Андреева на экране, так решила, что это «Жорка».
Комната у дяди Сережи самая большая, около 30 кв.м., три окна, рояль у передней стены и уголок-спальня Сергея Федоровича и его жены Зинаиды Михайловны, которую я уже знала тяжело больной и за которой он очень преданно и трогательно ухаживал до самой ее смерти.
Непременным атрибутом комнаты был большой буфет и стол, всегда готовый к приему бесконечных гостей. А гости не обходили вниманием этот хлебосольный дом. Почти все фотографии бабы Юли и ее детей сделаны именно в этой комнате.
Семейная идиллия.
Приходили внуки и правнуки, а также вторые половины этих внуков и правнуков и бесконечные друзья по Курмышу, Ульяновску, по работе Сергея Федоровича. Здесь встречались и между собой все двоюродно-троюродные потомки. Когда из ссылки вернулись Тухачевские, они также стали бывать в доме «У Красных ворот».
Юлию Ивановну все любили, дети, уже и сами преклонного возраста трогательно заботились о мамочке.
У дальней стены стоял рояль, привезенный еще из Курмыша и перемещавшийся вместе с семейством – в Ульяновск, во все квартиры в Москве (кроме, конечно, кочки).
Дочка Ольга замечательная музыкантша, рояль как раз для нее.
Не много могу вспомнить личного моего общения с бабой Юлей. Говорили, что она работала учительницей еще до революции, пенсию получала всего 100 руб, а мужа лишилась в 1916 году.
Почему-то при разговорах о жизни в молодости, задала странный вопрос - не изменяла ли мужу, на что последовал ответ – и помыслу не было. А про свой малый рост говорила, что как-то компания молодых людей заметила ей вслед – мал золотник, да дорог.
Когда вернулись Тухачевские, а среди них было двое ее родных – внук Юрий (Алька) и внучка Наталья (Натулька), сразу стали налаживать свою жизнь, получали жилье, компенсацию, многие поступали учиться, баба Юля все сокрушалась – не упомнишь, кто начинает учебу, кто продолжает, кто заканчивает. За всех переживала.
Последние несколько лет бабе Юле пришлось провести в постели, т.к. в коридоре ее сшибли бегающие дети, и она сломала шейку бедра. Это было очень обидно, т.к. и сердце, и голова позволяли вести более активный образ жизни. Так и лежала в полном сознании, во все вникала, всем интересовалась. Всегда говорила – у меня замечательные дети. А дети были на редкость заботливые, ласковые, кроме как «мамочка», не называли.
Когда Юлия Ивановна умерла в 1961 году в возрасте 95 лет, ее провожало огромное количество народу, все потомки, друзья и сослуживцы Сергея Федоровича, все Тухачевские. А сестры Тухачевские с плачем сетовали – Ваша мама умерла среди родных, а наша неизвестно где, под забором.
На поминках очень много говорили об усопшей, о ее долгой, полной забот и хлопот жизни и на службе, и в семье, о щедром сердце, твердой памяти, остром зрении. Не знала ни окулиста, ни стоматолога. Хотя перед войной перенесла онкологическую операцию, но в дальнейшем на ней это не отразилось.
Когда баба Юля слегла, специально для нее пригласили сиделок. Их было три: сначала Шура, нянечка из больницы, затем Вера Максимовна, по совместительству портниха, обшивала нас всех постепенно, а под конец Клавдия Николаевна.
СЕДЬМОЕ ДЕКАБРЯ тысяча девятьсот шестьдесят первого года.
Остановилось сердце, которое ровно и размеренно билось 95 лет, долгих, насыщенных, где было все: и счастье, и горечь, и потери, и обретения, и удары судьбы, и плавное течение.
Хорошая трудовая педагогическая карьера, получившая признание и учеников, и руководства; ранняя смерть мужа – вдова в 50 лет, хотя дети уже выросли: Ольга имеет свою семью, Сергей закончил университет, Александр вполне взрослый в свои 20 лет, только Зиночке пока 15, но ее опекают все старшие. Дальше неожиданная безвременная смерть Александра, тяжелый удар для матери, затем более умеренные спокойные годы до ареста Зиночки, вошедшей в семью маршала Тухачевского и разделившей все, что выпало на долю членов семьи, включая ссылку детей. Это были трудные десятилетия ожидания, волнения, грусти, но затем последовала радость возвращения и Зинаиды, и внуков – наступили опять ровные, спокойные дни в кругу любящих детей, внуков, правнуков. В 1958 году появилась первая праправнучка.
Что же осталось от этой большой по протяженности, насыщенной по содержанию жизни? А мы и остались, со своими жизнями, со своим потомством, со своей памятью, со своим уважением к корням.
Все мы немножко Виноградовы, хотя и носим другие фамилии.
Вот оно – счастье, в этой комнате, в кругу самых близких и любимых.
В кругу детей ДО...
Дети все вокруг, еще довольно молодые, правда, уже нет Александра.
Это частичка большой семьи, Ольга с мужем, семья Сергея, друзья по Курмышу Боярские Варвара Сергеевна с мамой и мужем Петром Владимировичем.
В кругу детей ПОСЛЕ...
Утешение старости, хоть и сами уже пролистали не один десяток.
ДО и ПОСЛЕ...
Чем и как измерить этот промежуток, что он в себя вбирает?
Возможно, ДО ареста Зинаиды и ПОСЛЕ ее возвращения.
А, может, и еще море событий, важных для каждого в отдельности - все было в жизни.
От последних дней вернемся к истокам.
Продолжение следует.
(Сообщение отредактировал NINETTA 3 сен. 2005 20:05)
(Сообщение отредактировал NINETTA 4 сен. 2005 10:14)
.