Письма в блокадный Ленинград ...

№22 . 10 мая 1942г
Дорогой мой, любимый! Я так волнуюсь, мне так хочется получить скорее письмо от тебя, написанное после 24-25 апреля. Последнее время получила от тебя много писем, но последние письма мне не нравятся, не нравится мне твое настроение. Я знаю, что ты очень устал, голодный, все это сказывается, но ты возьми себя еще крепче в руки. Тебе нужно жить для нас. Мы тебя все так любим, ты для нас все, особенно для меня. Держись, дорогой мой, верь в нашу скорую встречу и жизнь вместе, полную забот о тебе, дорогом и единственно любимом. Все, что я сейчас делаю, делаю с верой, что это все для тебя. Я надеюсь, что буду тебя кормить своей картошкой и своей зеленью, чтобы поправить твое здоровье. Фединька, дорогой мой. Очень прошу тебя, после больших бомбежек, про которые пишут в газетах, посылай мне телеграмму срочную: «Здоров, целую. Федя». Я хоть буду успокаиваться, а то нервничаешь, и все из рук валится. Хоть бы скорее погнали фашистскую сволочь далеко-далеко с нашей земли. Хоть бы скорее началось наше наступление. Ведь надо же им, гадам, скорее получить по заслугам! Мама немного успокоилась. Теперь ждем писем № 29, 30, т. к. в них, наверное, описание смерти Юры. Я боюсь этих писем, так как не знаю, похоронен ли Юра. Для мамы теперь все — Юрина могила. Я боюсь тебе задавать разные вопросы, не зная содержания писем, но все же немного спрошу, может, ты и не писал этого. Фединька, неужели нельзя было Юру спасти или все это произошло внезапно? По письму от 27-го ты, похоже, не чувствовал какой-то развязки? Где Ира? Зина написала, что Юра живет у нас, а Ира у отца, почему? Неужели она бросила его, больного? Когда будешь мне писать, напиши все это на отдельном листе, чтобы я могла не показывать маме, если найду это нужным. Насчет нашей квартиры: оставь все как есть, комнаты не меняй. Если наш дом будет цел, то пусть у нас останется бабушкина комната. Она летом хорошая, прохладная, и мне очень жаль, если в ней будут жить чужие люди. Кире тоже будет тяжело. Доверенность на мамины вещи я вышлю следующим письмом, но ты все вещи там оставь, только следи. Может, мамина комната сохранится, так как дом сейчас, похоже, в таком состоянии, что в нем жить нельзя. Фединька, очень прошу, пусть уже это поздно, но все же сделай хороший запор к дверям. Мы сами виноваты, что нас обокрали. Только уж очень ленивый вор не полез бы к нам в квартиру, тк можно сказать, что дверь ведь почти открыта была. Плати за Зинину комнату, а мне посылай меньше. Себе ни в чем не отказывай. На деньги трудно сейчас что-нибудь купить, без денег тоже ничего не купишь. Может, если установят рыночные цены, можно будет жить, а то сегодня пошла на рынок за мясом, а мяса нет, тк привоза нет. Купила 10 яиц, две чесноковины, пять морковок и пять луковиц, а истратила сто рублей. Спасает меня на этот месяц карточка в столовую, достала мне Ольга Ивановна. Я сегодня принесла две порции супа затирухи мучной и две порции рассольника. Этот месяц получаю из консультации литр молока по 1р70к. Вяменяли сегодня мамину кофту из Юриного свитера на 1кг масла, правда, неважного, а Кирины черные туфельки, тк они ей малы, на 12 литров молока, нам с мамой. Будут давать по 1/2 литра в день. Надо срочно поменять что-нибудь на картошку. Завтра будем сажать чеснок и щавель. Чесночных долек у нас 115, а он даст с дольки чесночину в 10-15 долек. Ребятишки немного прихварывают, температурят. Немного простудились. Лене я вышила новенькую рубашку, и она не может на нее наглядеться. Татка — ужасная забияка, Ленку лупит вовсю. Ножки у нее, как стрелочки, ровные. Лена ее называет «Клякса», а она кричит, что она «Бомочка, Бомочка». Ленка раззява, Татка же очень проворная. Подбежит к Лене, схватит у нее карандаш и тягу. Ленка, конечно, в рев. Не зевай. Кушают они обе самостоятельно, столом им служит табуретка, а тумбочки им сделала. Как только покончим дела с огородом, то Анатолий Александрович снимет все наше семейство, и мы пришлем тебе карточку (я думаю, что пропустят). Кира 20 мая кончает второй класс. Думаю, на отлично. Маме подсунула «Петр I», и она, к счастью, читает, хорошо, хоть не все время думает. Фединька, дорогой, не сердись, что я в апреле написала тебе всего 4 письма, не могла писать, тк от тебя писем так долго не было, что я была в отчаянии. Ты не волнуйся, что ребяты тебя не узнают, они очень хорошо знают своего папку. Татка орет, чтобы ей дали папу, поцелует карточку, а потом спать ложится. Как ритуал. Целую тебя, хороший мой, крепко-крепко. В этом году обниму сама, и все детишки тебя расцелуют по настоящему. Держись и надейся, любимый мой. Твоя Киса.
(Напиши маме отдельно хорошее письмо).

№23 Топки. 14 мая 1942г.
Фединька, солнышко мое, целую тебя крепко-крепко! Вчера получила от тебя письмо от 2/IV. Еще несколько дней ожидания, и когда я получу письма после 27/IV, тогда я успокоюсь. Письма стали приходить и довольно быстро, а вот письма № 29 и 30 с описанием смерти Юры пропали. Кроме этих писем, я не получила еще письма 21, 22, 23, 25, 25 и 27. Мама очень нервничает, все ждет письма. Хоть бы скорее они пришли, и она узнала, как он умер и где похоронен. Фединька, я немного успокоилась, или мне просто не верится, что Юры нет. Дико как-то. Теперь только все думы и мысли о тебе. Хоть бы ты остался жив! Ты все для меня, вся моя жизнь — это ты. Если тебя не будет, то вряд ли я долго проживу. Стимула к жизни не будет. Ну, кажется, я тебя расстраивать начинаю. Крепись, золотко мое. Помни, что мы все тебя очень крепко любим и живем все надеждами на скорую встречу с тобой. Слова Сталина, что 1942 год должен быть решающим годом, годом победы, влили бодрость и силы. Мы все живем по-старому, не очень хорошо и не очень плохо. Только вот последнее время без мяса. Нет привоза, тк сейчас в разгаре посевные работы. Может, 17-го в воскресенье достану. Нужно сейчас поддержать маму. Она без мяса совсем не может. Эти две недели питаемся мы тем, что я принесу из столовой. Второго, конечно, давно нет, ну а суп есть. Приношу затирку, или «затируха», как ее называют. Это мучной суп. У меня на этот месяц есть два пропуска, может, и на следующий достану. Сейчас у нас есть 1,5 кг настоящего кофе (никогда в жизни не покупала раньше столько). Ну и держимся. Ребятам варю еще добавочно суп. Сшила Лене две рубашечки и вышила звездочками. Она в восторге. Кто придет, сразу раздевается и показывает. Хотела ей переменить — одеть простую, куда там. Такой крик подняла, что пришлось оставить. Кира через 6 дней кончает второй класс. Думаю, что окончит хорошо. Задачи она решает очень хорошо. Примеры тоже. Примеры такие, напр., 931-449, так что ты не думай, что она маленькая. Татуська — девочка очень хорошая и не такая «выка», как Лена. Она воет, когда спать хочет, и когда ее укладывают спать, а когда уложишь, начинают с Ленкой перекликаться и хохочут, заливаются. Носятся они весь день как угорелые, только и отдохнешь, когда они спят. Но теперь я долго не сижу, не могу, хочу спать. С огородом пока дела окончены, но скоро надо будет сажать помидоры, капусту и огурцы. Картошку еще пока не сажала, еще у меня вопрос не решен. Может, выйдет посадить с Ольгой Ивановной, тогда там будет вспахана земля, а если нет — придется дней пять копать. Через пару дней все это выяснится, тогда напишу. Спасибо тебе за бумагу и конверты. Писать мне не на чем. С 1 мая специально для тебя веду запись расходов и мелких происшествий. Пишу на книге. Между прочим, перед 1 мая у нас в Топках было происшествие — упал самолет и, можно сказать, у самых маминых ног и Ольги Ивановны. Перепугались до смерти. Летчики остались живы, а самолет пропал. Ну вот, дорогой мой, поговорила я с тобой немножко. Если я тебе не пишу, то думаю о тебе буквально каждую минуту. Дочки целуют твою карточку каждый вечер. Целую тебя, мой любимый, крепко и нежно. Напиши, как Домочка и Анфиса. Федя, жива ли бабушка, спроси у Домочки, и как Лешков, может, слышал. Целую. Пиши. Всегда твоя Киса.

№26. 25 мая 1942г.
Безумно устала и хочу спать, прямо глаза слипаются, но, помня, что мои письма излечивают тебя от неврастении, решила написать коротенькое письмишко. Я все дни копаю неделю, а еще только половину вскопали, т.е. 1/4 загона, а должна 1/2 загона. Сегодня вечером ходила с Кирой и посадили ведро картошки. Я тебе писала, что поменяла фланелевую кофту (материал мне дала Анфиса, и я сшила одну кофту Кире) на 3,5 ведра и на 100 р. купила. Вчера купили еще два ведра семенной картошки, так что теперь на посадку хватит, а завтра Райисполком даст 20кг по 75 коп. Очень тяжело, Фединька, поднимать целину. Руки и все тело болит, но зато будет своя картошка. У нас фактически весна еще не наступила. Сегодня, когда были на поле, шел очень крупный град, позавчера весь день копала на сильном ветру со снегом и градом. Деревья еще не распустились. Сегодня получила Кирин табель. Можешь гордиться дочкой. Круглая отличница за весь год. Русский устный и письменный — отлично, чтение — отлично, чистописание — отлично, арифметика — отлично, физкультура — отлично, поведение — отлично. За все четыре четверти. А я ей даже ничего не могу сделать.
27/V. Все же не смогла тогда дописать, а сейчас тоже совсем засыпаю. Работаешь на воздухе, на ветру, ну а питания, можно сказать, просто нет его, ну и только во сне и хорошо. На деньги трудно что-нибудь купить, а потом нужно слишком много их, а у меня, сам знаешь, ни того ни другого нет. Ну да ничего, лишь бы скорей побили фрицев, а остальное все тогда будет. Пишу нескладно, но такая усталость, правда, здоровая усталость, что ты меня простишь за это письмо. Копая, я всё время в уме с тобой разговариваю, говорю тебе очень хорошие слова. Ребятишки чувствуют себя ничего. У Лены немного с животиком плохо. Тут болеть ребятам нельзя, на диету не посадишь (и так диета, только другая), ни кусочка серой булки не достанешь и не купишь. Только 400г хлеба и картошка — вся наша еда + 1/2 л молока в день. Но все будет хорошо, только бы у тебя все было и чтобы твое здоровье поправилось. Интересуюсь, сколько у тебя осталось зубов, т.к. по письмам, пожалуй, ты уже потерял больше, чем имел. Крепко-крепко целую тебя, дорогого. Как Домочка и Анфиса. Целую. Твоя Киса.

http://blokada.otrok.ru/library/burov2/12.htm

№30. 16 июня 1942г
Дорогой мой, хороший, горячо любимый. Получила сегодня от тебя три письма от 15/V, 24/V и 28/V, и наплакалась вволю. Так мне жалко тебя одинокого и больного. Хоть бы скорее получил мои письма. Ведь должны же они дойти до тебя. 14-го июня получила твое письмо от 1/VI. Видишь, как быстро, но почему же к тебе не идут? Плачу без конца, так как настроение очень плохое и так. Завтра должна быть в колхозе. Мобилизована работать с 17/VI по 15/X. Тяжело оставить детей и совершенно нечего надеть, а работать надо и ночью, и ночевать в поле. Не знаю, смогу ли договориться там как-нибудь, чтобы хоть на воскресенье отпускали домой, и смогу ли вообще работать. Здоровье-то не ахти какое стало. Ну, я думаю, что ведь дадут по силе работу. Как только вырвусь хоть на денек, сразу напишу тебе все подробно. Обо мне не волнуйся, береги себя. Хорошо, что меня еще близко послали, всего 8 км, а многих — за 30 км и даже в Новосибирск. Сейчас у меня дома есть 4 ведра картошки, выменяла на простынь полбутылки масла и буду получать по 400 гр хлеба каждый день. В консультации выхлопотала на этот месяц 1л молока на ребят. Думаю, что и мама сможет выхлопотать. Денег в данный момент у меня всего 70 рублей, и половину мне нужно взять себе. Но мама продаст мою шерстяную кофточку рублей за 400, помнишь, я ее обшивала красной синелькой? Я все равно ее не ношу. Нам тяжело будет дожить только до 1-го августа, те до своей картошки, а потом в огороде все будет. Так что ты не волнуйся. Полтора месяца как-нибудь доживут, если уже 9 прожили. Фединька, оставляй себе больше денег. Все равно мы все время продаем и меняем — иначе жить невозможно. Так что ты хоть за квартиру плати. Я попрошу это время Лялю помочь нам немного. Высылай деньги теперь на маму, чтобы она смогла получить без меня. Так я тоскую без тебя, так хочется скорее быть с тобой, заботиться о тебе, и чтобы обо мне немного позаботились, приласкали и пожалели. Я боюсь, что сердце не выдержит такой радости. Ребятишки часто вспоминают тебя. С Леной мы каждый вечер водим задушевные разговоры, и все о тебе. Она тебя хорошо помнит. Вчера лежит на кровати и вдруг говорит: «Ах, скоро ли мы поедем к своему папочке?» Прямо сердце разрывается. Фединька, помни, что ты все-все для нас, и поэтому береги себя. Без тебя мне ничего не нужно. Я очень рада, что Александра Николаевна переезжает к нам. Я думаю, что вы сблизитесь с ней, и хоть немного она о тебе позаботится. Передай Ал.Ник. от меня горячий привет. Фединька, если ты некоторое время не получаешь от меня писем, то всегда помни, что мы думаем о тебе все время. Не знаю, как часто я смогу тебе писать, т. к. у меня это последний лист бумаги. Теперь тебе напишу, когда приду домой, а там я осмотрюсь, и будет мне все виднее. Мама немного пришла в себя. Острота горя прошла, и, кажется, уже так не худеет. Вообще, она очень худая и влезает в мою серую юбку, а я в нее еще три месяца назад не влезала. Мои объемы тоже не ахти какие. ОБ груди 80, ОБ талии 70, ОБ бедер 90. Таточка выровнялась. Ножки крепенькие, ровные. Правда, худенькая, но не такая, как была. Кушает очень много, в два раза больше Лены. Очень любит молоко, а печенки нарасхват. Пенки с молока даже я с большим удовольствием ем. Кирочка очень худая. Рука, как у Лены. Очень плохо дело с обувью, и достать невозможно, но думаю, что зимой мы будем вместе. Я очень загорела, лицо худое, но не изможденное, т. к. особенно тяжелого я ничего не делала. Может, еще, наоборот, поправлюсь в колхозе. Целую тебя, моего ненаглядного, безумно крепко. Хоть ты и без зубов, был бы только ты. Твоя жена тоже не особенно красивая стала, но все же не верят, что мне 32 года исполнилось 12/VI. Дают лет 25–28. Ну а когда я была полная, то мне давали 22 года, но чувствую я за собой все 32. Горячий привет Домочке и Анфисе. Писать им я не могу из-за отсутствия бумаги, достать невозможно. Люблю тебя очень сильно и крепко. Целую тебя, моя радость. Твоя Киса.

№33 9 июля 42г
Дорогой мой, Федорочка! Соскучилась по ребятишкам и прибежала домой (7 км). Завтра встану в 5 утра, чтобы к 7 часам быть там. Сперва я очень плакала, была в отчаянии, а сейчас привыкла, и ничего. Работать приходится, правда, очень много, с 7 утра до 9 вечера с перерывом в два часа, но ничего, даже не очень устаю. Работаю на свекле. Мой участок — 1/2 гектара. Сперва делали первую прополку: тяпками траву большую вырывали, а теперь второй раз идем. Свекла посеяна рядками. Теперь нужно выдернуть лишнюю, оставив свеклу на расстоянии в 12–14 см. Травы очень много: осот, пырей. Руки мои ужасны. Все потрескались, земля въелась и не отмывается. Могу похвастаться: за 5 дней июня я заработала 8,75 трудодня, т. е. 1,75 трудодня в день. Это очень хорошо. Колхозники и те некоторые заработали по 1 трудодню. Пришла домой, а от тебя письмо № 50 от 20 июня. Рада и счастлива, что ты стал получать мои письма. Я получила твои письма почти все, кроме февральских. Мне теперь трудно писать тебе регулярно, так как придешь с поля, кой-какие дела сделаешь, и уже темно. А в воскресенье 5-го так замоталась, что не могла писать. Очень трудно — руки не слушаются. Фединька, какая Женька стерва. Не она ли еще помогла с вещами? Вытурите ее в два счета и закрывайте от нее двери. Зина мне писала раньше, что Женька таскала продукты. Горячий привет Александре Николаевне. Сегодня Кира получила от тебя письма и написала тебе. С питанием дома пока ничего, даже хлеб остается (выходит, я всех объедала) и поменяли буханку хлеба на ведро картошки. Я в колхозе сыта и даже домой приношу молоко и хлеб. Ребята очень капризничают, но все же чувствуют себя ничего.
Письмо очень нескладное, но уже 12 часов, и мне надо хоть 4 часа поспать. Если отпустят на воскресенье, тогда напишу еще. Карточки не жди, так не пришлось сняться. Смотри на те, что оставили тебе. Любим мы все тебя очень крепко. Горжусь тобой, мой любимый. Держись и не теряй бодрости духа. Пусть сейчас на фронте опять стало тяжело, но скоро все переменится. Верю твердо в это. Целую тебя, мой ненаглядный, безумно крепко. Хохотала над словом «обаятельная» жена. Это слово не подходит к колхозной Зине. Скоро напишу.
# Фединька, не оставляй Домочку, очень прошу тебя. Раз она просится к нам, значит, уж ей нужно. На воркотню не обращай внимания. Мама очень много делала для огорода, несмотря на горе, а по твоим словам, письмам выходит, что теща только ворчит и сидит, сложа руки. Напиши ей поласковей пару слов. С ребятами она очень устает. Ей немного лучше.

20 августа

Федорочка, сегодня печальная годовщина. Сегодня ровно год, как мы расстались. Неужели еще вторая будет?
Кире 16 августа исполнилось 10 лет, а 10 сентября будет 11 лет, как мы женаты. Письмо как раз дойдет к тебе.
Поздравляю тебя, мой дорогой. Все же 12-ю годовщину мы будем вместе. Фединька, я взялась заочно обучиться немецкому. Знания у меня вообще есть, но тут уж будет система. Первую лекцию уже отправила в Москву. Сегодня погода хоть чуточку да разгулялась. Стою в очереди в магазине. Дадут табаку 100 гр. — 12 руб., конфет 400 гр. и мыло кусок. Совсем пропадаем без мыла. Когда стирали, уже забыла. Вымыться без мыла тоже очень трудно, но ко всему привыкаешь. У тебя будет очень хорошая жена. Уже не будет теперь расточительной — жизнь выучила. И я никогда не буду думать о модельных туфлях, но буду думать о валенках и сапогах, да, сапогах. О теплом платье и, самое главное, о питательной еде. Видишь, какое золото ты получишь из Топок. Целую, родной мой. Твоя Киса.
Ты у меня стал очень хорошим мужем. Никаких волнений мне не причиняешь. Всегда трезвый и чудный. Хочу всегда такого мужа.

Зенитная батарея на Университетской набережной. 1942 г.