Журавлевы

[q]

В первый и самый тяжелый месяц Сталинградской битвы пять тысяч бойцов 62-й армии могли оказаться в плену, если бы отчаянной смелости летчик Алексей Решетов не перебросил к окруженным дивизиям строгого и замкнутого штабного офицера Константина Журавлева...


Они сошлись: педант и порох

Ведущий научный сотрудник музея-панорамы "Сталинградская битва" Лев Яковлевич Ларин так хорошо изучил судьбу этого человека, что начал было писать о нем книгу.

– Константин Андреевич Журавлев из того ряда кадровых военных, которые попали на фронт задолго до революции, – рассказал мой собеседник. – Сельский бондарь, он в 1915 году был призван в Русскую императорскую армию, в Первую мировую войну дослужился до унтер-офицера, а с апреля 1918-го был в Красной армии. Великую Отечественную войну встретил начальником факультета Высшей специальной школы Генштаба Красной армии. В июле 1942 года полковник Журавлев находился в должности заместителя начальника штаба 62-й армии (он же начальник оперативного отдела штаба).

Собирая документы, Лев Ларин отметил: офицер Журавлев был прирожденный штабист – педантичный, тщательно и без суеты выполняющий любую работу. Вполне возможно, что такой характер сложился еще в молодости, когда он собирал бочки, тщательно подгоняя одну дощечку к другой, чтобы готовое изделие не потекло.

*Военный летчик Алексей Михайлович Решетов был из другого поколения и наверняка другим по характеру. Окончив военную авиашколу за год до войны, молодой офицер командовал эскадрильей в одном из полков 8-й воздушной армии и к окончанию Сталинградской битвы совершил 432 боевых вылета, провел сотню воздушных боев, сбил лично одиннадцать немецких самолетов, за что и получил звание Героя Советского Союза. Товарищи и командиры считали его взрывным, отчаянным, смелым. В первые дни Сталинградской битвы судьба свела Журавлева и Решетова, позволив этим офицерам показать свои лучшие качества.

Фланг правый – кровавый

Надо напомнить, что в июле 1942 года части 62-й армии вели тяжелые оборонительные бои в излучине Дона. Боевые порядки, которые весьма слабо прикрывали наши летчики, систематически бомбила немецкая авиация. 23 июля состоялись переговоры Сталина с командованием Сталинградского фронта по прямому проводу. Главнокомандующего интересовало, что произошло на правом фланге 62-й армии.

– Только что получено донесение от Колпакчи (командующего армией. – Прим. ред.), что танки противника до 50 единиц прорвались в направлении хуторов Калмыков, Манойлин... – доложили Сталину.

– А что, разве у вас нет танков на правом фланге? Что делает наша авиация? Стыдно отступать перед 50 танками немцев-мерзавцев, имея на фронте около 900 танков, – отчитал Сталин военачальников.

Позднее Лев Яковлевич Ларин выяснил подробности о танках. По данным немецких историков, у врага тогда было только на этом направлении до 350 машин, а всего насчитывалось до 500 единиц. У наших 62-й и 63-й армий – около 400.

Неудивительно, что с рассвета 24 июля 192-я стрелковая дивизия с 40-й танковой бригадой и 184-я стрелковая дивизия едва удерживали атаки танков и мотопехоты противника на правом фланге армии. В ночь на 25 июля враги прорвались в глубину обороны. Оперативная сводка сообщала: «Командир 192-й сд полковника. С. Захарченко убит. О командире 184-й сд полковнике сведений нет. Управление в дивизиях потеряно».

К вечеру того же дня 60-я моторизованная и 16-я танковая дивизии немцев замкнули кольцо вокруг наших войск. В окружении оказались: 184-я и 192-я стрелковые дивизии, 84-й и 88-й гвардейские стрелковые полки, 40-я танковая бригада, 644-й танковый батальон, три артполка усиления. К окруженным был выслан отряд связи на танках, затем группа командиров на автомашинах при поддержке нескольких танков, но никто не смог прорваться сквозь армаду вражеской мотопехоты и танков, усиленных артиллерией и штурмовыми орудиями.

С неба – в бой

Ветераны до сих пор помнят, что стояло за сухими строчками тех донесений и оперативных сводок. На донские степи упала жара почище нынешней. Степь горела. Стена огня надвигалась на позиции, разогнав зверей и птиц. Только наши бойцы держались из последних сил.

– Немцы со всех сторон так плотно обложили наши окруженные части, что иного пути, как по воздуху, к ним не оставалось, – объяснил Лев Яковлевич Ларин. – Однако первая попытка была неудачной, о чем в своих послевоенных мемуарах сам Журавлев написал: "Проводная связь штаба армии с 184-й и 192-й стрелковыми дивизиями нарушилась. Высланный на самолете офицер связи вернулся обратно с сообщением: никого не видел".

После этого командование предприняло вторую попытку и направило для руководства окруженными войсками его – начальника штабного оперотдела. Переброску полковника Журавлева осуществлял выделенный 8-й воздушной армией самолет, который пилотировал гвардии капитан Решетов. В ночь на 25 июля легкий фанерный У-2 вылетел в район населенного пункта Верхне-Бузиновка, благополучно миновал немецкие кордоны и высадил пассажира к окруженцам.

В сухих отчетах начавшийся детектив занимает всего несколько строк. "В районе хутора Майоров-ского полковник Журавлев объединил остатки обезглавленных дивизий и частей (это около пяти тысяч человек) в одну оперативную группу, получившую официальное название "группа полковника Журавлева", и организовал сопротивление противнику на рубеже хуторов Платонов - Евстратовский – Калмыков - Майоровский. Войска испытывали недостаток в боеприпасах, медикаментах, продовольствии, не было авиационной поддержки, не было даже радиостанции, чтобы вести управление войсками. Скопилось более 500 раненых. Несмотря на это, окруженная группа войск "держала оборону".

В это время командование Сталинградского фронта предпринимало отчаянные попытки поддержать измотанную группировку. В дело были введены наспех сколоченные 1-я и 4-я танковые армии генералов Москаленко и Крюченкина, на подготовку их контрударов было отведено всего несколько часов. При переправе через Дон первые же танковые части ощутили на себе всю огневую мощь наземных и воздушных сил гитлеровцев и не смогли соединиться в районе Верхне-Бузиновки.

Однако воевали танкисты не зря. Первый контрудар не дал немцам продвинуться на юг вдоль правого берега Дона, а второй разорвал фронт окружения вокруг Верхне-Бузиновской группировки наших войск. В такой ситуации полковник Журавлев получил приказ под кодовым названием "Вымпел-4" и к 31 июля вывел всех своих людей в расположение 4-й танковой армии.

На следующий день он вступил в командование остатками 192-й дивизии, которая заняла оборону в районе станицы Сиротинской. Продвижение противника было временно приостановлено, и лишь после двухнедельной передышки немцы танковыми клиньями вышли к Дону.

– Части дивизии полковника Журавлева упорно оборонялись на занятом рубеже, не отходили на левый берег реки, а стояли буквально насмерть, – рассказал мой собеседник. – С 17 августа ее остатки более тридцати километров пробивались по тылам немцев к Дону в направлении станиц Голубинской, Качалинской, Сиротинской.

После выхода из окружения с 20 августа дивизия вошла в состав 1-й гвардейской армии Сталинградского фронта. Но уже без своего комдива: 15 августа Журавлев был тяжело ранен. Его вынесли из окружения и эвакуировали в госпиталь, где раненый полковник находился до декабря.

*Остается сказать, что за эту операцию Журавлев был награжден орденом Великой Отечественной войны первой степени. Воевать он больше не мог. Был зачислен в Высшую военную академию имени Ворошилова, а после окончания учебы остался на преподавательской работе.

– Умер генерал-майор Журавлев 5 декабря 1973 года, оставив после себя трех сыновей и могилу старшего – командира артиллерийского взвода, воевавшего под Сталинградом и не вернувшегося с фронта. Вдова Людмила Федоровна передала в наш музей его генеральский мундир и другие личные вещи, – рассказал Лев Яковлевич Ларин. – А что нельзя передать и разложить на музейных стендах, так это память о командире, спасшем от плена и гибели пять тысяч бойцов.

Алла Савчишина
"Городские вести" от 29 июля 2010 г.

[/q]

[q]

Первый муж Людмилы Васильевны - Сергеев Владимир Иванович был сыном Ивана Владимировича Сергеева (барон фон Тейхман), географа, прозаика, члена Союза писателей СССР, председателя Всемирного общества эсперантистов и Аделины Адалис (Ефрон-Висковатова), известной поэтессы, вдовы Валерия Яковлевича Брюсова, которая являлась членом Союза писателей СССР (13 (26) июля 1900 Санкт-Петербург - 13 авг. 1969 г. Москва).

[/q]

[q]

КОММЕНТАРИИ И ДОПОЛНИТЕЛЬНЫЕ СВЕДЕНИЯ:

Изображение страниц из Общего Гербовника приводится по материалам Государственного реестра уникальных документов Архивного фонда Российской Федерации (РГИА, ф.1411, оп.1, ед.хр.№ 106) и воспроизводится на основании Федерального закона от 22.10.2004 N 125-ФЗ "Об архивном деле в Российской Федерации", ст.26 ч.1.

[/q]

[q]

>> Ответ на сообщение пользователя Tasha56 от 25 января 2010 15:04

[/q]