☕ ПРИЯТНОГО ЧАЕПИТИЯ - Генеалогический форум ВГД. Тема №30264

За чашечкой чая обо всем...

[ Изображение на стороннем сайте: serveraudi_5555150_19165310.jpg ]

Иван Сергеевич Тургенев, автор столь нашумевшего в свое время в России романа о нигилистах, сам, однако, не отрицал прелестей богатства: заграничных путешествий, вилл, коллекций и изысканных кушаний... Тургенев любил тонко поесть и отлично знал, какое заведение чем славится.

В юности, правда, все средства находились в руках суровой матушки. Из имения Спасское она строго контролировала расходы сыновей, Николая и Ивана, обучавшихся в столице. Мать, настоящая крепостница, позже стала прообразом барыни в "Муму". Ванечка был ее любимчиком. Как только он приезжал в усадьбу, все менялось: ни капризов, ни наказаний. Целыми днями Варвара Петровна придумывала, чем бы угодить сыну. Заказывала его любимые кушанья, а крыжовенное варенье, которое он обожал, посылала банками в его флигель. Продукты привозили из Москвы пудами. Когда что-либо подходило к концу, составлялся реестр и в Орел или Мценск посылалась подвода. В доме было все, как в хорошей лавке.

[ Изображение на стороннем сайте: 4bpblogspo_5868884_19165324.jpg ]

За провизию в Спасском отвечал глуховатый Михайло Филиппыч. Скуп он был необычайно. Получая купленное, всегда сетовал: "И зачем столько всего навезли? Сколько ни навези - все скушают!" Каждое утро приходил к нему повар и требовал нужное для стола. Старик развешивал и отпускал со вздохом, а щепотку или несколько зерен из отмеренного, в утешение себе, клал обратно. Когда же, к его великому прискорбию, наезжали гости и еды требовалось особенно много, он вздыхал так громко и с таким ужасом размахивал руками, что многие ходили смотреть на его отчаяние как на зрелище. Бакалейный шкаф, хранилище барского добра, был для него предметом мучений, а для молодой прислуги - предметом потехи. Ложился спать он рано, на деревянной скамье возле шкафа, а молодежь нарочно шумела около него ключами. Как он ни был глух, а вскакивал, но никого не заставал. Молодой барин, проголодавшись, велит ему отпереть: хлеб маслом мажет, сыр отрезает, а Филиппыч ходит вокруг и причитает: "Сударь! Пожалейте мамашеньку! У вас животик заболит!"

[ Изображение на стороннем сайте: rewardwrit_8251098_19165507.png ]

Раз Тургенев пригласил на охоту Фета. Путь до места выпал неблизкий, и пришлось остановиться на ночлег у знакомых помещиков. Хоть и было уже 11 вечера, хозяева стали потчевать их обедом из пяти блюд начиная с супа. В конце угощенья появилось светящееся желе. Доморощенный Ватель осветил свой прозрачный Колизей восковым огарком в наперстке, прилепленном желтком к середине блюда. Оценив хрупкость конструкции, Фет запустил ложку с наружного края желейного венца и положил добычу на тарелку. Тургенев же неосторожно рассек венец, и все желе, дрожа, повалилось на огарок, затрещавший и пустивший струйку копоти. Сладкого больше никому не досталось, чем Тургенев был сильно смущен.

Наутро сервировали обильный завтрак: превосходные пикули и грибки, жареная печенка в сметане, молодой рассыпчатый картофель и большое блюдо с телячьими котлетами, плавающими в сочном бульоне. "Так мы и к вечеру не доберемся", - шепнул Тургенев Фету, когда вошел слуга с бутылкой редерера. Хозяйка долго еще уговаривала взять в дорогу оставшиеся котлеты...

"Господи, - воскликнул Тургенев, когда тарантас покатил по дороге. - Мыслимо ли, чтобы я, с моим вечным страхом перед холерой, пил в 11 часов утра шампанское?" Тут дорога стала круто спускаться в долину, и Фету, чтобы не скатиться, пришлось упереться ногами в походную аптечку-сундучок. Без этого сундучка Тургенев никуда не выезжал, видя в нем талисман от холеры. Вдруг на очередном толчке Тургенев как закричит: "Что же это такое?" Оказывается, слуга завязал блюдо с котлетами в салфетку, поставил на аптечку, и жирная подливка протекла на ящик с драгоценным содержимым. Кинулись вытирать аптечку газетами; Фет отказался выбросить коварные котлеты и держал их в руках, умирая со смеху, пока Тургенев, промывая, таскал по росе блюдо и ворчал: "Проклятое русское гостеприимство!"

[ Изображение на стороннем сайте: rewardwrit_8251098_19165507.png ]

Еще в юности Тургенев влюбился в певицу Полину Виардо, гастролировавшую в России. Некрасивая, она совершенно преображалась на сцене. Он будет верен ей всю жизнь и впоследствии заживет одним домом с ней, ее мужем и детьми, но их отношения так и останутся романтичными. Он последовал за ней во Францию, и за этот шаг мать практически лишила его содержания.

Питался он в основном супом из полкурицы с яичницей в исполнении старухи ключницы. Поначалу его удивляла скудость французского стола. Обед в замке Куртавнель состоял из бульона, слабого до бесчувствия; вторым блюдом был пирожок, какие у русских подаются к супу; третьим - вареные бобы с художественно нарезанными ломтиками светившейся насквозь ветчины; последним являлись легкие блинчики на взбитых белках с вареньем на небольшом плафоне. Но он скоро привык к новому образу жизни и, получив наследство, приезжал на родину нечасто.

[ Изображение на стороннем сайте: rewardwrit_8251098_19165507.png ]

Где бы он ни жил - в Париже или Петербурге, - у него всегда толпились друзья. В один скромный ресторанчик в Латинском квартале, где, по преданию, обедали Жорж Санд, Гейне и другие знаменитости, он водил соотечественников - Репина, Поленова, Фета и многих других. Каждый по-товарищески платил свою долю, русские купеческие замашки угощения не поощрялись. Повар торжественно приносил рыбу и все редкости обеда, как принято, показывал хозяину стола - Тургеневу. Тот всегда брал свою любимую закуску - зернистую икру.

[ Изображение на стороннем сайте: rewardwrit_8251098_19165507.png ]

В Париже Тургенев сдружился со многими французскими композиторами и писателями. Идея знаменитых "обедов пяти" принадлежала Флоберу. Раз в году, начиная с 1863-го, а позже ежемесячно, на холостяцкие пирушки собирались Флобер, Золя, Доде, Гонкур и Тургенев, которому отводилась главная роль. Эдмон де Гонкур затем протоколировал эти собрания. Так, 14 апреля 1874 г. обедали у Риша. Поначалу разговор заходит об особенностях литературы, создаваемой людьми с хроническими запорами или поносами; затем перешли к структуре французского языка. Золя просто тает, наслаждаясь вкусной пищей. "Это мой единственный порок, - говорит он. - Дома, когда на столе нет ничего вкусного, я чувствую себя несчастным. Больше мне ничего не надо - другие удовольствия для меня не существуют. Моя жизнь ужасна!" Пузан Золя любит ныть, тогда как Тургенев - очаровательный колосс, похожий на доброго старого духа гор и лесов, - развлекает всех байками. 9 марта 1882 г. состоялся изысканный обед у Золя дома: зеленый суп, лапландские оленьи языки, рыба по-провансальски, цесарка с трюфелями. Обед для гурманов, приправленный оригинальной беседой о самых вкусных вещах, какие только может подсказать воображение желудка, и в следующий раз Тургенев обещает угостить всех русскими вальдшнепами - лучшей дичью на свете.

[ Изображение на стороннем сайте: rewardwrit_8251098_19165507.png ]

Как люди многоопытные, писатели любили покушать. Этих титанов нелегко было накормить, парижские рестораторы долго их помнили. У каждого писателя в еде были свои предпочтения, но это лишь еще больше сближало их. Так, Флоберу требовались нормандское масло и руанские утки; Гонкур заказывал варенье из имбиря; Золя ел морских ежей и устриц; Тургенев лакомился икрой. За стол садились в 7 часов вечера, а в два часа ночи трапеза еще продолжалась. Флобер и Золя снимали пиджаки, Тургенев растягивался на диване. Гарсонов выставляли за дверь и беседовали о литературе...

Тургенев, хоть и знал в еде толк, был весьма умерен. На охоте, коей он был страстный поклонник, довольствовался малым: закусывал хлебом с солью, жареными цыплятами и свежими огурцами, предварительно пропустив с друзьями по серебряному стаканчику хереса. Дичь на охоте не ели: летом ее потрошили на привале и набивали хвоей. А на квартире поваренок сразу обжаривал ее и клал в заранее приготовленный уксус, иначе летом дичину не довезти домой. Зато с каким удовольствием садились охотники за стол в усадьбе после утомительной ходьбы! Обычно в жару, кроме прохладительной ботвиньи, подавалась уха из крупных налимов (за невозможностью достать в Мценске свежей стерляди), а для Тургенева - его любимый наваристый суп из курицы (ему он предпочитал только суп из потрохов), белое мясо молодых тетеревов, а уж потом тарелки спелой крупной земляники или других ягод. Позднее, когда Тургенев жил во Франции в замке Куртавнель, он решил описать многие из своих охотничьих похождений. Так появились прославившие Тургенева "Записки охотника".

Материал предоставлен журналом "Гастроном" (апрель 2003 г., рубрика "Апптетитная история").