ocherk Москва Сообщений: 255 На сайте с 2007 г. Рейтинг: 355 | Наверх ##
3 марта 2010 11:02 3 марта 2010 11:43 Нашла в книге Светланы Алексиевич. «У войны не женское лицо». (1985). Там рассказ длинный. Выбрала только канву:
Мария Ивановна Морозова (Иванушкина)(1924 г.р.), ефрейтор, снайпер:
Там, где стояло мое родное село Дьяковское, сейчас Пролетарский район Москвы. Война началась, мне было неполных восемнадцать лет. Косы длинные-длинные, до колен... Я ходила в колхоз, потом окончила бухгалтерские курсы, стала работать.
Война продолжается... Мои девчонки говорят: "Надо идти на фронт". Записались все на курсы при военкомате. Нас там учили стрелять из боевой винтовки, бросать гранаты. Нас в кружке занималось сорок человек. Из нашей деревни четыре девушки, из соседней - пять.
Скоро появился призыв ЦК комсомола к молодежи, поскольку немцы были уже под Москвой, всем стать на защиту Родины. У меня уже отец воевал. Пришли в военкомат - там много девушек. А отбор был очень строгий. Я боялась, что меня не возьмут, потому что в детстве часто болела, и косточка, как моя мама всегда жалела, слабая. Из-за этого меня другие дети обижали маленькую. Потом, если в доме, кроме той девчонки, которая уходила на фронт, никого больше из детей нет, тоже отказывали, так как нельзя было оставлять одну мать. Но у меня еще были две сестры и два брата, правда, все намного меньше меня, но все равно считалось. Тут еще одно - из колхоза все ушли, на поле некому работать, и председатель не хотел нас отпускать. Одним словом, нам отказали. Пошли мы в райком комсомола, и там отказ. Тогда мы делегацией из нашего района поехали в обком комсомола. Нас опять отправили там домой. И мы решили, коль мы в Москве, то пойти в ЦК комсомола, на самый верх, к первому секретарю. Добиваться до конца...
Вечером добились к секретарю. Нас спрашивают: "Ну, как вы пойдете на фронт, если не умеете стрелять?" Тут мы хором отвечаем, что уже
научились... "Где? Как? А перевязывать умеете?" А нас, знаете, в этом же кружке при военкомате районный врач учил перевязывать. Они тогда молчат, и уже серьезнее на нас смотрят. Ну, и еще один козырь в наших руках, что мы не одни, а нас еще сорок человек, и все умеют стрелять и оказывать первую медицинскую помощь. Решение такое: "Идите и ждите. Ваш вопрос будет решен положительно". Какие мы возвращались счастливые! И буквально через пару дней у нас были повестки на руках...
Пришли в военкомат, нас тут же в одну дверь ввели, а в другую вывели: я такую красивую косу заплела, оттуда уже без нее вышла... Без косы... Постригли по-солдатски... И платье забрали. Не успела маме ни платье, ни косу отдать. Она очень просила, чтобы что-то от меня, что-то мое у нее осталось. Тут же нас одели в гимнастерки, пилотки, дали вещмешки и в товарный состав погрузили на солому. Но солома свежая, она еще полем пахла.
Весело грузились. Лихо. С шуточками. Помню много смеха...
Куда едем? Не знали. В конце концов для нас было не так и важно, кем мы будем. Только бы - на фронт. Все воюют - и мы. Приехали на станцию Щелково, недалеко от нее была женская снайперская школа. Оказывается, нас туда. В снайперы. По окончании курсов огневую и строевую я сдала на "пять".
Ну, и вот прибыли мы на фронт. Под Оршу... В шестьдесят вторую стрелковую дивизию... Командир, как сейчас помню, полковник Бородкин, он увидел нас, рассердился: девчонок мне навязали.
Назавтра заставил показать, как умеем стрелять, маскироваться на местности. Отстрелялись хорошо, даже лучше мужчин-снайперов, которых отозвали с передовой на двухдневные курсы, и которые очень удивлялись, что мы делаем их работу. Мы быстро стали солдатами...
Мы ходили парами, одной от темна до темна сидеть тяжело, глаза устают, слезятся, рук не чувствуешь, тело от напряжения немеет. Перед весной и весной особенно трудно. Снег, он под тобой тает, ты в воде целый день. Плаваешь, а, бывает, что и примерзнешь к земле.
Только забрезжит рассвет, выходили и с наступлением темноты с передовой возвращались. Двенадцать, а то и больше часов лежали в снегу или забирались на верхушку дерева, на крышу сарая или разрушенного дома и там маскировались. Старались как можно ближе найти позицию: семьсот-восемьсот, а то и пятьсот метров нас отделяло от траншей, в которых сидели немцы.
Я мужа на войне встретила, в одном полку служили. У него два ранения, контузия. Он войну от начала до конца прошел, и потом всю жизнь был военным. Двоих детей вырастили, они окончили институты.
Ну, демобилизовали меня, приехала я в Москву.
А от Москвы к нам еще ехать и несколько километров идти пешком. Это сейчас там метро, а тогда были старые вишневые сады, глубокие овраги. Один овраг очень большой, мне через него надо перейти. А уже стемнело, пока я приехала, добралась.
На мое счастье, показалась грузовая машина. Я думаю: проголосую.
Машина остановилась.
- Мне до Дьяковского, - кричу.
- И мне до Дьяковского, - открывает дверцу молодой парень.
Я - в кабину, он - мой чемодан в кузов, и поехали. Видит, что на мне форма, награды. Спрашивает:
- Сколько немцев убила?
Я ему отвечаю:
- Семьдесят пять.
Он немного со смешком:
- Врешь, может, и в глаза ни одного не видела?
А я тут его признала:
- Колька Чижов? Ты ли это? Помнишь, я тебе красный галстук повязывала?
Одно время до войны я работала в своей школе пионервожатой.
- Маруська, ты?
- Я...
- Правда? - затормозил машину.
- До дому-то довези, что же ты посреди дороги тормозишь? - У меня на глазах слезы. И вижу, что у него тоже. Такая встреча!
К дому подъехали, он бежит с чемоданом к моей матери, танцует по двору с этим чемоданом:
- Скорее, я вам дочку привез!
|
