взято отсюда:
http://www.vperedsp.ru/appendix/kraeved/?ID=16664Биография
Кондратия Баранова прослеживается с конца XVIII века. Известно, что у него было трое братьев — Никифор, Лев и “от рождения в уме помешавшийся” Иван, а также сестра Прасковья, неспособная к замужеству.
В конце 1790-х гг. Кондратий женился на дочери
мещанина Якова Коровина Авдотье. Дела его пошли в гору. На деньги, занятые у тестя, он выстроил на Большой Переславской улице (ныне это часть проспекта Красной Армии. — Ред.) большой деревянный дом на каменном фундаменте с сараями, конюшней, баней, навесами и другими хозяйственными постройками. Стоимость его можно назвать впечатляющей — более 15 тысяч рублей, весьма крупные по тем временам деньги.
По-видимому, это понимали и все окружающие. Чтобы обезопасить себя от претензий родственников, в 1801 году Кондратий Баранов представил в ратушу бумагу за подписью братьев Никифора и Льва с условием, что они за недостатком своего наследственного имения на его имущество претендовать не будут.
О характере внутреннего убранства дома говорит заключённый в 1808 году контракт. Московскому художнику поручалась оформление двух жилых покоев и прихожей. Соотношение цены (100 рублей) и сроков выполнения работ (два месяца) заставляет предположить, что в данном случае мы имеем дело с такой отделкой помещений, которая раньше в принципе не могла существовать в доме местного жителя. В этой связи уместно вспомнить, что в Рождественской церкви Сергиевского Посада роспись пространства от пола до сводов в трапезной и двух приделах оценивалась в 150 рублей. Дополняли убранство дома иконы в серебряных с позолотой ризах, ломберные столы, большие зеркала, картины, кресла, стулья, “камоды”, что вполне соответствовало стандартам европеизированного интерьера. Благодаря этому дом считался одним из лучших на улице.
Некоторое время спустя Кондратий Баранов вместе с
купцом Василием Дудиным сняли на 16 лет по цене 100 рублей в год деревянный на каменном фундаменте дом на той же Переславской улице. Его предполагалось использовать в качестве герберга (кабака, совмещённого с постоялым двором. — Ред.). Видимо, совместное содержание заведения было выгодным для обеих сторон, так как в 1810 году К. Баранов и В. Дудин вместе сняли у Шестигласной думы Посада ещё три герберга на четырёхлетнее содержание с оплатой по 488 рублей в год.
Коммерческие успехи меняли и общественный статус. В 1805 году Кондратий Баранов был словесным судьёй, а в 1807 — 1809 гг. — ратманом (выборным членом) в ратуше Посада. Увы, всё это породило чувство вседозволенности. Известно, что в 1809 году Кондратий Баранов шепнул на ухо
московскому купцу Сыромятникову, что он может наказать плетьми купеческих жён Москалёву и Селецкую, что было воспринято как оскорбление и разбиралось в ратуше.
Вниз по наклонной
После смерти тестя, когда-то ссудившего денег на постройку дома и открытие дела, жизнь купца Баранова резко изменилась: он “впал вскоре в пьянство и вовсе распутство, оставя торговое производство и за домом надзор”. В 1814 году он поссорился с компаньоном Дудиным из-за финансовых счетов по гербергу. А в семье объектом домашнего насилия стала жена Авдотья, вынужденная в 1815 году из-за пьянства и побоев мужа уйти жить к сестре. Дело дошло до заявления в ратушу о том, что она “более уже в законном браке жить не может, равно и просит в разсмотрении и суждении поступить по законам”. Полицейская часть описала принадлежащее ей приданое, опечатало сундук казённой печатью и до выяснения дальнейших обстоятельств отдала на сохранение мужу.
К тому времени он уже потерял общественный вес и даже подвергался наказанию тюремным содержанием. В 1816 году после увещевания приходского священника Георгия Иванова купец дал подписку с обещанием исправиться. Однако после этого, наоборот, ушёл в такой запой, что стал даже распродавать мебель и другое имущество. Попытки жены спасти остатки нажитого не увенчались успехом. Представители местного самоуправления предпочитали не вмешиваться: “Своё пропивает”. Возможно, это было банальным злорадством по поводу исчезновения конкурента.
Когда-то богатый дом без должного присмотра обветшал, в покоях обнаружилась течь, а навесы и вовсе обвалились. Доходы резко упали. Хозяин стал сдавать дом целиком в аренду по минимальной цене, но “по вздорности характера” арендаторы менялись по несколько раз в году.
Наконец, 11 октября 1821 года дом сгорел. Кондратий продал оставшееся от него железо и пытался распродавать кирпич из стен первого этажа. Только после этого над имением была учреждена опека. Описанные полицией остатки строения и землю оценили в 2500 рублей и наложили запрет к их единоличной продаже.
В 1825 году оставшийся после пожара участок был продан опекунами
купчихе Анне Никитиной Лавровой. О дальнейшей судьбе пропившегося вдрызг купца Баранова история умалчивает.
Наталья Четырина, кандидат исторических наук, доцент МГУ им. М. Ломоносова
Пожалуйста, по отдельным населённым пунктам и своим личным поискам 
спасибо за фото, будем хранить в памяти...