Поникаровы, Докины, Лисовы, Староверовы...

На сайте ВГД собираются люди, увлеченные генеалогией, историей, геральдикой и т.д. Здесь вы найдете собеседников, экспертов, умелых помощников в поисках предков и родственников. Вам подскажут где искать документы о павших в боях и пропавших без вести, в какой архив обратиться при исследовании родословной своей семьи, помогут определить по старой фотографии принадлежность к воинским частям, ведомствам и чину. ВГД - поиск людей в прошлом, настоящем и будущем!

Успенская Нелазская (Борисоглебская) церковь была срублена в 1694 году. (http://fotki.yandex.ru/users/mak5348/view/74796/?page=0)

"В архивном фонде Вологодской духовной консистории в метрической книге успенской Нелазской церкви Череповецкого уезда за 1914 го имеется актовая запись от 5 февраля № 19 о бракосочетании крестьянина деревни Панфилки Нелазской волости Алексея Иванова Поникарова, 20-ти лет, и дочери крестьянина деревни Панфилки Матфея Савватиева Докина Евдокии Матфеевой Докиной, 17 лет. Жених и невеста первым браком.
.....за 1917 год значится Иоанн, родился 2 (крещен 4) июня в д.Панфилка.
Родители: отец - Алексей Иванов Поникаров
мать - Евдокия Матфеева
(Имена, отчества так в документе, дата по старому стилю)".

Лист 8
Но когда в колхозе свели лошадей в конюшню и разрешили пользоваться для работы любой свободной лошадью, через неделю конюхи в один голос заявили – Алексей Иванович, забирай своего зверя, она у тебя неуправляемая. Так она и стояла у нас дома на дворе, и работали на ней только наши домашние.
С девяти лет отец стал приобщать к работе в поле: в основном боронить пашню. Запрягал Тамарку, садил меня к ней на круп, и мы с ней, не торопясь, бороздили поле, она была послушна подо мной, и никогда не баловалась.
Летом, в свободное от сельхозработ время, все, по возможности, (в основном мужчины) уходили на отхожий промысел на Сойволовскую фабрику: мужчины на выкатку древесины, женщины на её распиловку, молодежь на сплав леса. Биржа у фабрики была объёмистая, древесины требовалось много, техники никакой не было. Нас, пацанов, использовали в качестве гонщиков лошадей. Взрослые на воде цепляли воз цепями, а дело гонщика было поднять воз на берег, доставить на место, где взрослые освобождали концы цепи. Дальше лошадь с цепями отгонялась обратно на берег, гонщик забрасывал цепи для выкатки нового воза и так целый день. Вечером пластом сваливались на сено в телегу, сонных, отвозили домой, а утром опять в путь-дорогу. Это была для ребятишек самая изнурительная работа. Работа на бирже хорошо оплачивалась, кроме денег платили натурально: выдавали мануфактуру, яловые сапоги, пшенную крупу, сахар, махорку, сбрую для лошадей. При расчете товар привозили целыми возами. Женщин особенно прельщали красочные ткани, которые негде было в те времена приобрести, а мужчин – махорка.
Во время сенокоса работы было много, но около дома, в кругу сверстников, с которыми иногда можно было позабавиться и укрыться за спиной сердобольных бабушек, а главное, в сенокос можно утром подольше поспать до прихода косцов на завтрак. После заватрака косцы отдыхали, а мы шевелили валки и растряхивали вчерашние копны.

Лист 9
Затем был обед и уборка сухого сена в стога и сеновалы. Эта работа до самого позднего вечера. Вечером, дома чаепитие и общий отбой. Глубокий сон на свежем пахучем сене, сплошное блаженство. Всё благоухает ароматом трав и цветов – самая лучшая пора года в деревне. Страшный бич сенокоса – это дождь. Но сколько я помню, в основном лето в эту пору было устойчивым.
Осенние полевые работы начинались с посева озимой ржи. Уборку хлебов обычно начинали с третьего спаса (19 августа). С каким нетерпением ждали первого каравая с нового урожая. Жернова были в каждом доме, и никто не ждал муки мельничного помола. Испеченный прямо на поду или капустном листе круглый хлеб излучал удивительный аромат. Проходя мимо домов, было можно безошибочно почувствовать по запаху, кто печёт хлеб из свежего урожая. Все работы по уборке хлебов были ручными: жатва серпом, молотьба цепом, даже веяли зерно на ветре.
Последним убирали лён, который сеяли помногу, как для собственных нужд на полотно, так и на продажу. Лён – самая трудоёмкая культура в нашем земледелии. При тереблении не должно быть ни одной посторонней травинки в снопу. Выдержать в бабках, сушить, колотить, разослать на луг, собрать и вязать слабо в снопы, мять, трепать, чесать и только после двух последних, самых грязных операций у вас в руках окажется прядь чистого, серебристого, мягкого, нежного, но прочного льняного волокна. И вся эта работа лежала на плечах женщин.
После окончания полевых работ, отец запрягал лошадь в сноповою телегу, загружали всю плетеную посуду, всем по корзине в руки, и всей семьей в лес за грибами. В лесу лошади задавали корм, а сами рассыпались по лесу. Отец с матерью собирали солонину, моя забота – это белые грибы, мелюзга носит и ссыпает всё съедобное. Вся посуда на возу наполнена, да и лес на версту с лишним вокруг очищен подчистую.

Лист 10
Дома бабушка ждет с наполненными водой кадушками для мочения и жарко натоплена печь для сушки грибов. Это будет запас до свежих грибов.
После этого можно не торопясь утром ходить с корзиночкой и в одиночку. У меня было в лесу три излюбленных места, на которые ходил через каждые два дня на третий для сбора грибов: белых, подосиновиков и подберезовиков. На каждом месте на сбор час-полтора, не дольше.
Когда подросли Евфалия и Костя и стали ходить со мной в лес, то приходилось прибегать к хитрости: доводил их до лесу, оставлял, на ауканье не откликался и только после того, как набирал полную корзину грибов, подавал голос. В нашем лесу заблудиться было невозможно, он был ограничен с одной стороны нашим хутором, с другой стороны хутором Сухаревых, а с двух противоположных – рекой Шулмой и Андогской дорогой. Диких зверей-хищников (кроме волков в зимнее время) в наших лесах не водилось, поэтому за ребят у меня страха не было.
В 1928 году закончили Вологодский рабфак Докины – братья мамы, Александр Матвеевич (родной, погибший в 1941, нашла о нем данные на ОБД) и Павел Гаврилович (двоюродный, генерал-майор Военно-медицинской службы, жил в Ленинграде после войны дед поддерживал с ним отношения). Это были первые образованные молодые люди нашей деревни, воспитанные новой властью. Было чем гордиться нашей династии. В том же году они уехали в Ленинград: Александр Матвеевич поступил в Лесотехническую Академию, а Павел Гаврилович на учебу в Военно-медицинскую Академию.

Наступил бурный 1929 год с непонятным для меня понятием – коллективизация.
Наш дом запестрил гостями: в тот год приезжали навестить и погостить Андрей Иванович и Павла Михайловна Поникаровы (старший брат отца, Алексея Ивановича, воспитанный Лисовыми), Михаил Иванович Лисов (племянник бабушки) и почитаемые слушатели Академий Александр Матвеевич и Павел Гаврилович. Семья наша была хлебосольной, гостей любили и тепло принимали их.

Павел Гаврилович Докин, генерал-майор Воен.-Мед.Службы.

Лист 11
На угощение желанных гостей не скупились. Мне выпала доля ходить в с. Нелазское в магазин за водкой. Расфасовка в то время была четвертная (3 литра). Мать сшила холщевый двухместный заплечный мешок с лямкой через плечо. В Нелазское я нес две четверти молока, а обратно из магазина две четверти водки. До Нелазского от нашего хутора было семь верст. Этот маршрут мне приходилось совершать не один раз в неделю. Походы пошли мне на пользу, так как после окончания Шулмской начальной школы осенью я должен был пойти в пятый класс, а школа- семилетка была только в Нелазском.
Нелазская семилетняя школа располагалась на дальней к Череповцу окраине села, на пустыре, в двухэтажном деревянном здании, обсаженном кругом березовыми аллеями.
Учителя были старые, с дореволюционным стажем. Учителем нашего 5-го класса был Иван Андреевич (Белезин), который в свое время учил и моего отца. Он был очень близорукий, даже в очках, читая водил носом по книжке или тетрадке. С феноменальной памятью помнил своих учеников за последние 30-40 лет.
Вместе со мной в Нелазской школе теперь учились два двоюродных брата из д. Панфилка – Евгений в 4-м и Александр во 2-м классах.
Наступило подходящее время вспомнить о семье дяди Павла Ивановича.
После нашего переезда на хутор в семье дяди родились четыре сына: Евгений, Александр. Владимир и Анастасий. Старшей дочери, Валентине, после окончания 4-х классов, пришлось учебу оставить и обратить все свои молодые способности на воспитание ребят.
В ненастное время года ходить в школу из дома мне было невозможно, и приходилось квартировать в семье дяди. Вы попытайтесь представить себя в куче пяти сорванцов, где старшим всего по двенадцать – какой у нас вечером содом, как говорят: «хоть святых выноси».

Лист 12

Правда проучиться в Нелазском мне пришлось только одну зиму, так как по весне наша школа сгорела, и мы доучивались в пустовавших кельях Нелазской церкви. В шестой класс я перешел учиться в Сойволовскую шестилетнюю школу с перспективой учебы в дальнейшем в строящемся здании Сойволовской фабрично-заводской семилетке.
Теперь наши семьи поменялись ролями, Евгений перешел учиться в 5-й класс в нашу школу и стал жить у нас постоянно, а домой на Панфилку отлучался только с субботы на воскресенье. Содом возникал теперь в нашем доме, с той лишь разницей, что смягчающим буфером в конфликтных ситуациях у нас была бабушка, которая никогда не брала в руки ремень, но ее мнение для нас было решающим.
На школы мне не повезло, по весне сгорело и это школьное здание на фабрике. И мы учебный год заканчиваем в новом здании школы, без парт, за наспех сколоченными столами и на скамейках. После окончания учебного года мы все лето работали на благоустройстве школы и прилегающей к ней территории. Поэтому осенью 1931 года мы вошли в светлые, опрятно обставленные классы, кругом все блестело свежей отделкой, свежей краской, новизной расположения классов. Ведь школа была фабрично-заводской, и нашим шефом была фабрика, на которой мы должны были проходить производственную практику во время учёбы, а фабрика рассчитывала на приток из наших из наших рядов молодых рабочих.
Но, после первого выпуска, я не помню, чтобы кто остался работать постоянно, а на сезонных работах мы работали по-прежнему, пока не приобрели постоянных профессий.
Продолжая свой рассказ, нельзя обойти молчанием отношений с бабушками.

Ученики Нелазской школы (первоначально фото адресовалось Константину Тарасову, другу дедушки, род. 13.10.1915 г., поверх карандашной надписи потом написаны ФИО и дата рождения дедушки)

На обороте надпись: ул.Высокая, 7/20 Зое Степановне Заленской.

Дедушка - второй ряд снизу, слева, в белой кепке.

"На память ученику 5 группы Нелазской школы Ивану Алексеевичу Поникарову от учеников 6-ой группы. Снимок 1930 года, весной" Подпись неразборчива.

Нелазская школа: вчера и сегодня

Нелазская школа ведёт свою историю с 1862 года. Именно в это время в селе Нелазском было открыто 2х-классное училище, в котором постигали грамоту 12 мальчиков и 9девочек. Изучались следующие предметы: закон божий, заповеди, литургия, чтение, грамматика, решение задач, краткая география России и история до Петра1.

Почётным блюстителем училища был местный купец Иван Петрович Копыльцов, выделивший в то время 250 рублей на ремонт здания. Ежегодно на нужды заведения он собирал с крестьян по 10 копеек.

Затем училище стало 4х-классным, а после 1917 года была начальная школа; в 1927 году открыли 6 классов, в 1928 – 35 годах это была школа колхозной молодёжи (ШКМ). В этот период директором был Иван Андреевич Белезин, выпускник Череповецкой мужской гимназии. Вместе с женой он работал в Нелазской школе. «Самый уважаемый человек на селе был». – так вспоминали о нём жители. Но неожиданно вместе с женой он был выслан. Ни родители, ни ученики ничего не знали о его дальнейшей судьбе. Вести разговоры об опальном директоре было небезопасно.

Особое внимание в школе уделялось трудовому воспитанию. С 1-го класса в расписании занятий был труд. Ребята пряли, вязали, вышивали. Все изделия продавались на ярмарке, и на вырученные деньги приобретались материалы для уроков труда и учебные пособия. Возле школы был большой яблоневый сад, требующий ухода и заботы. Весь сентябрь дети работали на колхозных полях: убирали лён, картофель, вытаскивали турнепс.

Перед войной школа получила статус 7-летней. За три дня до начала войны в наши края прибыла Нина Николаевна Петухова. Она работала воспитателем в детском доме, куда были привезены ребята из блокадного Ленинграда. Многих детдомовцев она приглашала к себе в дом, чтобы обогреть, накормить, приютить хотя бы на время.

Тяжело давались воспоминания об этом лихолетье Марии Кирилловне Копыльцовой, учителю русского языка и литературы (к сожалению, ныне покойной). В первые же месяцы войны её муж Василий Андреевич Копыльцов ушёл на фронт, и осталась она одна с тремя малолетними детьми. Когда пришла похоронка на мужа, двое младших не осознали трагедии, и только старший 9-летний сын молчаливо переживал потерю отца. Жили трудно, голодно. Старший из детей, заканчивая седьмой класс, пошёл на экзамены босой.

Учениками Марии Кирилловны были Юрий Александрович и Валентина Михайловна Ерёмины, проживающие сейчас в деревне Патино. И вот в один из осенних дней мы с ребятами из клуба «Элегия» сидим в их уютном ухоженном доме. Хозяйка дома вспоминает: «Было холодно и голодно. Замерзали чернила. Дежурный по классу перед уроком чернильный порошок разводил в тёплой воде, готовил керосиновые лампы. Урок учитель начинал с того, какой город был освобождён нашими. Из дома брали по горячей картошине, чтобы в дороге греть руки, а потом отдавали её детдомовцам. В сентябре все классы выходили в поля на сбор колосков. Учитель ставил всех в ряд и вёл по полю. Потом найденные колоски сдавались бригадиру». Юрий Александрович продолжает: «Директором в это время был Иван Иванович Гарамов, человек суровый и жёсткий. Дисциплина в школе была армейская. Через Нелазское со стороны Ленинграда шли беженцы, выменивая по дороге одежду на картошку. В каждом доме жили военные, продвигаясь зимой на лыжах к Ленинградскому фронту».

Из школы на фронт ушли многие учителя. Михаилу Петровичу Ястребову, директору школы, Василию Тимофеевичу Волову, учителю русского языка и литературы, Василию Андреевичу Копыльцову, учителю физики, - не суждено было вернуться. В конце войны в школу прибыла бывшая фронтовичка Надежда Кузьминична Разина. После курсов радиотелеграфисток она служила в составе Белорусского фронта. Победу встретила в Германии в городе Штеттин (после Победы он отошел к Польше и носит свое исконное название Щецин). Надежда Кузьминична проработала в школе учителем начальных классов 31 год, она и сейчас полна бодрости, хорошо поёт, играет на гитаре.

Вера Павловна Балышева, жительница блокадного Ленинграда, 30 лет отработала в Нелазской школе учителем физкультуры. В те трудные годы ребята занимали первые места в районе по легкой атлетике, лыжам и особенно - по стрельбе. Она с ребятами ходила в походы по району и области, возила их на экскурсию в город-герой Ленинград.

В 50-60 годы директором уже восьмилетки была Екатерина Ивановна Бурунова, а возглавляемое ею учреждение образования - одним из лучших. Впервые в районе по инициативе школы и общественности села Нелазское в 1965 году был открыт обелиск в память воинов-земляков, погибших в годы войны. При школе была кроликоферма, при интернате – 9 телят. Для населения выращивалась рассада. Пионерским движением в школе руководила Галина Александровна Вертушкина. Ею была создана тимуровская команда, помогавшая престарелым больным людям, инвалидам войны. А в летнее время Галина Александровна уезжала с ребятами в пионерские лагеря.

С 1968 года директором школы стал Игорь Александрович Шангин, ветеран войны. Особое внимание в школе уделялось военно-патриотическому воспитанию. Был собран богатый материал об участниках Великой Отечественной войны, и 8 мая в год 40-летия Победы уже в средней школе, переехавшей в посёлок Шулма, был открыт музей боевой и трудовой славы. Игорь Александрович был краеведом-энтузиастом, хорошо знавшим историю своего края. Не раз он бывал на школьных конференциях, консультируя юных краеведов. К сожалению, 9 июня 2007 года его не стало.

В 1967 году в школу приехала Ирина Николаевна Орнатская, учитель биологии. С её приездом школьный участок преобразился. Вокруг школы – изобилие цветов, на учебно-опытном участке – десятки культур редких сортов. Со своими юннатами она не раз была участником ВДНХ. Десятки экскурсий они совершили в Дарвинский заповедник, Шухтовское лесничество, в Ярославль и другие города. Совсем недавно Ирина Николаевна отметила 90-летие, и по-прежнему бодра и оптимистична.

С 1 сентября 1982 года школа существует как средняя общеобразовательная. Завуч школы Т. Н. Варфоломеева вспоминает: «Парадное крыльцо только ещё строилось, поэтому всю мебель, учебные пособия затаскивали через окна первого этажа, чтобы успеть обустроить классные комнаты ко Дню знаний». С открытием школы в коллектив влились молодые учителя, у которых за годы работы сформировался свой педагогический почерк и личностный стиль. В то время школа тесно сотрудничала с совхозом «Нелазское». Ежегодно работали лагерь труда и отдыха, начальником которого была Тамара Николаевна, ученическа производственная бригада. Ребята занимались прополкой гибрида, уборкой картофеля на совхозных полях, озеленением нового посёлка, на поле бригады выращивали капусту, картофель, морковь. На заработанные деньги школьники отправлялись в путешествие по стране. Побывали в городах: Москва, Ленинград, Рига, Краснодон, Андропов, Сумы.

Особых успехов добивались учащиеся школы в изучении физики, которую преподаёт С.Н Варфоломеев. С 1985 по 1989 годы ребята занимали призовые места на областных олимпиадах, а С. Борисенков, выпускник 1989 года, успешно выступил на Всесоюзной олимпиаде в г. Ташкенте. С появлением компьютеров ученики Сергея Николаевича создавали учебные компьютерные программы и становились призёрами областных конкурсов. В 1988 году учитель со своими кружковцами был участником заочного Всесоюзного конкурса юных техников на ВДНХ, где ими был представлен прибор по измерению жирности молока, отмеченный дипломом.

Учащиеся школы увлечённо занимаются краеведением. 20 декабря 1993 года при их непосредственном участии в деревне Владимировке, в бывшей усадьбе Лотаревых, был открыт музей И. Северянина. Юные краеведы ежегодно являются участниками конференции «Мир через культуру», дипломантами Всероссийских и областных конкурсов.

15 лет назад учитель истории А.А. Цинман выступил инициатором и был первым организатором КВНовского движения школьников в районе. Благодаря его энтузиазму, в клуб весёлых и находчивых вступают всё новые команды-участницы. Александр Абрамович был членом ЦК профсоюза работников образования и науки, а сейчас представляет педагогов района в обласном комитете, он председатель первичной профорганизации.

За долгие годы в школе сложились спортивные традиции. Проводятся спартакиады по мини-футболу, баскетболу, волейболу, лёгкой атлетике, летнему и зимнему полиатлону, лыжным гонкам. Сборная школы по многим видам спорта не раз была победителем и призёром в районных соревнованиях. Команда девушек (тренер А.А. Цинман) – неоднократный победитель межрайонного «Кубка надежды» и призёр области по баскетболу.

Несколько лет педагогический коллектив в сотрудничестве с кафедрой педагогики ЧГУ активно участвовал в опытно-экспериментальной работе по созданию адаптивной модели сельской школы. Материалы из опыта были представлены на региональной выставке "Педагогическая инноватика-2002" и получили одобрение ее участников.

Школа живёт интересной учебной, трудовой, спортивной, творческой жизнью. И всеми этими процессами уже 22 года руководит директор Сергей Александрович Мосин, заслуженный учитель России.

В. И. Сумарокова, учитель литературы
(газета "Сельская новь", №78 от 20.10.2007 г.)

Последняя фотография нелазских школьников. Дедушка во втором ряду сверху, третий справа (опять в кепке....)

Энгельсина, Ленина, Лензин - эти имена не смягчили участь кулацких детей

Инна Сумарокова - выпускница 11-го класса Нелазской средней школы. Участник литературно-краеведческого кружка "Элегия". Инна заняла призовое место в 3-м творческом конкурсе журналистских текстов среди учащихся 11-х классов "Череповец - город молодых - 2005". Сегодня мы публикуем ее материал о судьбе деревень череповецкого края и его жителей.

Я - сельский житель. За свои 17 лет мало что видела. Иногда семьей выезжали в Москву, Петербург, но всегда чувствовала себя неуютно в шумных городах с бурлящим ритмом жизни. Мне больше по нутру тихая, размеренная сельская жизнь. Хотя, может быть, когда после окончания школы буду учиться в городе, мое представление о городской жизни изменится. А пока люблю свои домики с покосившимися наличниками, со старинными огородами, с почерневшими баньками.

Церковная решетка бульдозеру не поддалась.

В своей Нелазской школе я записалась в краеведческий кружок, который занимался изучением истории деревень Череповецкого и Кадуйского районов. Для этого мы отправлялись в экспедиции, которые любили, особенно весной или ранней осенью, когда могли испечь картошку на берегу реки, погулять по лесу, поиграть. На одном из заседаний кружка учительница нам рассказала об известной собирательнице фольклора Е. Луневой, приехавшей из Петербурга в наши края в начале 20-го века. Мы с ребятами составили карту ее продвижения: Нелазское - Шулма - Михайлово - Марлыково - Ершово - Зыково - Бойлово - Спирютино - Смешково. Во время экспедиции интересовались этимологией названий деревень. Так, Гришагина Мария Васильевна (1924 г.р.) из Марлыкова сообщила, что деревня называется так потому, что давным-давно здесь жил Марк, который любил драть лыко. В деревне Михайлово привлекла внимание полуразрушенная кирпичная церковь. Один из старожилов, Павел Александрович Леонтьев, вспоминает: "Строили всем миром. Мужики на телегах ездили под Ярославль за хорошим кирпичом. Работали не только взрослые, но и дети по кирпичику таскали…" Однако когда церковь была построена и готовились ее уже освящать, в наши края пришла советская власть. В 30-е годы церковь была разрушена и до сих пор растаскивается по кирпичику. С одного окна даже пытались бульдозером снять кованую железную решетку, она уродливо деформировалась, но все-таки не поддалась, осталась на прежнем месте.

Добрый барин.

Еще Павел Александрович рассказал нам со слов своей покойной матери о барах, живших здесь на рубеже веков. Это Елизавета Петровна Журова, тетя известного поэта Игоря Северянина, имение "Сойвола" которой находилось в нескольких километрах от Михайлова на берегу реки Суды. Он рассказал, что барыня очень любила грибы. Летом привезут ее на тарантасе в сосновый бор, и пока она отдыхает в беседке, крестьяне насобирают грибов, нажарят, угостят барыню и обратно в имение везут. А в праздники она приезжала с коробом, в котором лежали платки, ленты, гребни - и все это раздаривала деревенским модницам. Помнит он и о барине Василии Петровиче Лотареве, отце поэта: "Хороший, добрый был барин. Придут к нему крестьяне, поклонятся в ноги, попросят лесу на строительство дома, он тут же выпишет, и все бесплатно". Действительно, в 2001 году, готовясь к районной краеведческой конференции, я нашла в музее документ, присланный из статистического отдела Новгородского краеведческого музея "Материалы для оценки земельных угодий Новгородской губернии Череповецкого уезда". В нем указаны владельцы земельных угодий: М.П.Лотарев (дядя И. Северянина) был владельцем примерно 1500 десятин земли (десятина - 1,09 гектара), Е.П. Журова - 3348 десятин земли, А.Р.Журов (ее муж) - 2500 десятин земли. Земли располагались в Андогской, Нелазской, Шухтовской, Луковской волостях. Елизавета Петровна умерла в 1918 году после тяжелого гриппа-"испанки" и похоронена в Михайлово рядом с церковью. Сейчас вокруг нее еле видимые холмики.

Здесь были Северянин и Вознесенский.

В поисках материалов об Игоре Северянине мы обошли почти каждый дом во Владимировке, Кривце, Сойволовской. К сожалению, о нем сохранились скудные воспоминания, вероятно, потому что он жил в "именье дяди Миши" небольшой срок, с 1896-го по 1903 год, будучи совсем еще мальчишкой. Но вот что вспомнила из деревни Владимировка старожитель А.Д. Спирина (ныне покойная), отец которой был управляющим имением. "Игорь встанет рано, уйдет на Кемзу ловить рыбу, а когда к столу подадут завтрак, хозяин откроет окно и кричит: "Ига! Ига!" В другом доме А.П. Ястребова не могла ничего вспомнить о Северянине, но рассказала интересную историю, связанную с другим поэтом. После войны в ее доме побывал Андрей Вознесенский, который разыскивал двух сестер, живших в годы войны в Нелазском и работавших в детском противотуберкулезном санатории во Владимировке, в бывшем доме Лотаревых: Татьяна работала воспитателем, а Ольга - нянечкой. Это были двоюродные сестры поэта, вскоре они все вместе уехали в Москву.

Местечко для беглых крестьян…

Рядом с нашим селом Шулма есть деревня Сойволовская. Интересна ее история. Здесь в конце 19-го века барыня Е.П. Журова на реке Суде в короткие сроки построила картонно-бумажную фабрику, тут же было ее имение "Сойвола". Дом был деревянный, просторный, с большим парадным крыльцом. Уже нет тех жителей, которые бы помнили об имении, но в период мелководья фундамент дома заметен, и каждую весну мы туда снова отправляемся в экспедицию, чтобы прикоснуться к старине, почувствовать дух ушедшего времени. До Сойволовской всегда было нелегко добраться, так как она с трех сторон окружена водами Суды и впадающих в нее двух речек: Чуровка и Андога. Поэтому в период всеобщей коллективизации это место было самым благоприятным для крестьян, не принявших колхозы. Мы обошли деревню, все жители оказались потомками беглых крестьян, которые занимались собственным хозяйством, жили единолично, ругая про себя советскую власть. Среди жителей даже бытует такая частушка: При царе - то Николашке Ели белые олашки, А теперь при Ленине - Съели с гривой мерина. Однажды в одной из экспедиций мы сидели в доме Тюлюкиной Надежды Николаевны (1927 г.р.). Дом у нее крепкий, добротный, и прежде всего мы спросили, что за мастер его построил. Оказывается, плотником был ее отец Швалев Н. И., человек хозяйственный, трудолюбивый. В семье были лошадь, свиноматка, но местные власти потребовали домашний скот отвести на колхозный двор. Надежде Николаевне тогда было лет пять, ее детская память сохранила такой случай. Однажды они с сестрой пошли на речку и у фермы увидели свою лошадь: она была исхудавшая, изможденная, с трудом стояла на ветру. Когда сестры подошли и погладили ее по гриве, из глаз лошади покатились слезы.

…советских имен…

Наша собеседница рассказала, что во время войны за ее деревней в лесу располагался лагерь для военнопленных, которые занимались торфоразработками. Ее отец в это время строил дом, ему разрешили взять к себе 3 немцев и 2 румын. Но они настолько были обессилены и измождены, что не могли работать. Надежда Николаевна помнит: военнопленные были угрюмы, подавлены. Многие умирали, хоронили их прямо на торфоразработках. Местные жители жалели пленных и говорили: "Бедные люди, даже следа памяти от них не останется". Следующей нашей собеседницей стала М.В. Милешина (1917 г.р.), которая сразу стала сетовать на советскую власть: "Все забрали: яйца, шерсть, зерно, картошку. Семью полностью разорили, родители вынуждены были бежать из Абаканова в Сойволовскую, а мы, малые дети, пока оставались в доме. Узнав об этом, большевики пытались нас, ребятишек, выгнать из дома. Я была старшей, размахивала топором и не подпускала их к сестрам и братьям". Запомнился рассказ еще одной женщины из зажиточной семьи. Так как у них было большое хозяйство, семью причислили к кулацкой. Как ни старались они быть "советскими", все равно были неугодны новой власти. Даже имена детей в семье (она - Энгельсина, сестра - Ленина, брат - Лензин) не смягчили их участь. В комсомол не приняли, и даже деревенские парни отворачивались.

…и любительниц кроссвордов

Сейчас Сойволовская - небольшая деревня, живут одни старики - пенсионеры. И в каждом доме - свое пережитое горе, незаживающая боль. Да и нынешняя власть тоже забывает о них: нет телефона, магазина, зимой - занесенные дороги. Но в каждом доме размеренно течет жизнь: кто прядет, кто вяжет, кто овчинные шкуры выделывает, а наша последняя собеседница любит разгадывать кроссворды: на ее столе - Словарь иностранных слов 1949 года издания. Вот такие удивительные деревни соседствуют с моим селом и моей школой. Здесь можно пережить людские драмы, почувствовать колорит диалектного говора и понять самое главное - Россия начинается с истории малых деревень.

Инна СУМАРОКОВА
Газета "Голос Череповца" № 30(1241)

Лист 13
О бабушке по отцовской линии, Прасковье Захаровне я уже вспоминал ранее. Остается добавить, что она так и провела меня за руку до наступления сознательной самостоятельной жизни.
После окончания школы и поступления на работу, когда приходил с работы и пока мылся, бабушка накрывала на стол и никогда не задавала никаких вопросов, только садилась напротив и наблюдала за мной, безошибочно определяя моё настроение. Я, как на духу, делился с ней своими проблемами, принимал её советы. Она никогда не интересовалась сокровенными юношескими увлечениями.
В семье никто не крестился перед посадкой за стол. Со священнослужителями произошел конфликт в 1922 году, когда в престольный праздник они ходили (в сопровождении запряженной лошади) по хуторам с крестным ходом; у нас были гости, пришли (священники) к нам уже под хмельком, сделали своё дело кое-как, получили положенное, но почему-то начали куражиться. Отец их тактично проводил, а когда гости ушли, распорядился: иконы из красного угла убрать, а батюшку предупредить, что больше им в нашем доме делать нечего.
Поэтому, все последующие дети, кроме нас с Евфалией, в церкви не крестились. За что бабушка Мария Васильевна – теща отца назвала его «антихристом».
Бабушка по материнской линии – Мария Васильевна (Докина, в дев. Староверова), была полной противоположностью бабушке Прасковье. У неё было не заскочишь на одной ноге, не схватишь кусок хлеба и не убежишь с ним на улицу. Всё было степенно и обстоятельно: прежде чем посадить за стол заставляла помыть лицо и руки, помолиться на икону, которая висела на кухне, сама усаживала за стол, раздавала ложки и потом начинала подавать похлебку. Похлебка у неё была очень солёная, отличавшаяся от нашей.

Лист 14
Всё это удручало меня, особенно помолиться на икону, так как я и креститься не умел, и никто меня этому не учил. Приходя к Докиным, я старался незаметно прошмыгнуть к дяде Ване (Ивану Матвеевичу Докину, брату матери), там были и ребята-сверстники и обстановка вольготная. У дяди Вани на кухне стоял столярный станок, ножное точило и токарный станок. Всё разрешалось потрогать и посмотреть, как работает дядя Ваня. А тётя Паша приносила из погреба медку, кипятила самовар и усаживала нас пить чай. Это остается незабываемым, как и ворчанье бабушки Марии на тётю Пашу за баловство ребятишек.
В 1926 году переселение на хутор закончилось. На Шулмских и Каменских хуторах насчитывалось 84 хуторянина, расселившихся по реке Шулма и ручью Каменик, в один посад по каждому берегу почти на шесть километров. На самом дальнем западном (участке) Сухаревы и Галухины, а на ближнем к реке Суда Степан Докин* и Василий Баранов.
------------------------------------------------------------------------------------------------------------------
* Возможно, это он:
Докин Степан Кондратьевич, 1874 г. р., уроженец д. Панфилка Череповецкого р-на Лен. обл., русский, беспартийный, чернорабочий фабрики им. ВЦСПС, проживал: хут. Шулма Череповецкого р-на. Арестован 29 августа 1937 г. Особой тройкой УНКВД ЛО 13 сентября 1937 г. приговорен по ст. 58-10 УК РСФСР к высшей мере наказания. Расстрелян в г. Ленинград 13 сентября 1937 г.

Докин Василий Степанович, 1908 г. р., уроженец д. Панфилка Череповецкого р-на Лен. обл., русский, беспартийный, колхозник, проживал: хут. Шулма Череповецкого р-на. Арестован 11 сентября 1937 г. Особой тройкой УНКВД ЛО 29 сентября 1937 г. приговорен по ст. ст. 58-10; 17-58-8 УК РСФСР к высшей мере наказания. Расстрелян в г. Ленинград 4 октября 1937 г.
Ленинградский мартиролог-2

Хозяйства были разные по своему имущественному положению, по политическим убеждениям и численности семей. В основном, были исправные хозяйства, нищенствующих не было.

К сожалению, на этом воспоминания брата Ивана Алексеевича о семье Поникаровых прерываются. Остались без внимания юношеские годы самого Ивана, сестры Евфалии, братьев Константина и Вольтера, замолчан период и причина переезда в 1935 году семьи с обжитого хутора на реке Шулма на хутор по ручью Каменник и период коллективизации, вступление в колхоз и переезд в деревню Шулма. Дом был перевезён с хутора и установлен четвёртым по счёту от Андогской дороги, по правой стороне улицы (с дорогой в сторону новгородской и Ленинградской областей).

Лист 15
О семье Докиных.
У дедушки Матвея Савватеевича и бабушки Марии Васильевны (урождённой Староверовой, из деревни Овсянниково) детей было шесть человек: Николай (умер молодым, жениться не успел), Иван, Евдокия (моя мать), Глеб, Александр и Ираида (тётя Рая).
На хутора Докины переехали в 1913 году. Дедушка Матвей Савватеевич мало пожил, он умер в 1920 году (в архиве ЗАГС запись о смерти не найдена, т.к. архив сохранился не полностью), так что его не помню. Но бабушек было две, они прожили долго, увидели внуков взрослыми, только не дожили до правнуков. (Не знаю, почему дедушка так написал. Мария Васильевна умерла 18 января 1950 года, когда у деда уже было двое детей, и у его брата Вольтера и сестры Евфалии тоже были дети).
Семья Докиных была состоятельной, помимо ведения основного хозяйства занимались кузнечным ремеслом. После смерти дедушки ведение хозяйства перешло в руки сына Ивана Матвеевича (1890-1973), который не оставил кузнечное дело и занимался им в колхозе, пока были силы. Не оставил дядя Иван и столярное дело, продолжая обеспечивать колхоз сенокосными граблями … для кос и черенками для металлических вил, изготовлял колёса для телег и дровни. Без работы не сидел, круглый год был в постоянных хлопотах по заготовке материалов. Помощников не было, ребята подрастали и уходили в самостоятельную жизнь.
Детей было пятеро: Алексей, Виктор, Анастасия, Вениамин и Николай. Старший Алексей был на год моложе меня (1918 г.р.), внешне здоровый, пухлый, розовый, рано пошел помогать отцу в кузницу, но простудился и в 1931 году умер. Мы с горьким чувством провожали в последний путь своего сверстника. Стояла нетерпимая стужа, но от церкви в Нелазском до кладбища у д.Сафоново мы несли гроб с телом Алексея на руках.
Было у дяди Вани своё увлечение, которое позднее переросло в профессиональное занятие – это пчеловодство.

Лист 16
Начав с нескольких домиков-ульев, к 1929-30 годам он развел уже богатую пасеку. Какое удовольствие было для нас мальчишек полакомиться первым свежим медком. Дядя Ваня не жалел, наливал нам мёду в миску, давал нарезанного хлеба и мы, забравшись в укромное местечко, жадно, с хлебом уминали его. Но через полчаса ощущение первой прелести терялось, он становился горьким. Мы оставляли недоеденную миску и бежали мыть свои перемазанные мёдом руки и мордашки. А дядя Ваня знал, что до конца сбора урожая мы меду у него больше не попросим.
Прожил Иван Матвеевич до 83 лет, ничем не болел, к врачам не обращался, при недомогании летом лечился пчелиными укусами и круглый год медовухой. Медовуху тётя Паша делала отменную. После войны я каждое лето приезжал с семьей в отпуск на родину, в гостях у них бывал ежегодно, и было, после семейного разговора. А дядя был не скупой на слово и остроумный, меня доставляли к родителям с подпорками с двух сторон, под ручки. Умер он в 1973 году, ничем не болея, просто слёг, пролежал две недели, простился со всеми родственниками и в одночасье ушёл в иной мир.
У сыновей, по разным причинам, жизнь была значительно короче. Хозяйство и пасеку, в последнее время, помогали содержать тёте Паше семья дочери Анастасии. Тётя Паша умела выращивать репчатый лук – крупный, сочный, пахучий, долго хранящийся. Мы ежегодно увозили от неё из отпуска не менее пуда такого лука, подавая к столу как деликатес. Но все попытки вырастить из её семян такой же лук, результатов не дали.

Дядя Ваня и тётя Паша Докины.

Поникаровы, Докины, Лисовы, Староверовы...

Записи моего деда, Ивана Алексеевича Поникарова о своей семье. А также мои поиски и находки.(Вологодская область Череповецкий район - д.Панфилка, Нелазское, Шулма)

Записи моего деда, Ивана Алексеевича Поникарова о своей семье. А также мои поиски и находки.
(Вологодская область Череповецкий район - д.Панфилка, Нелазское, Шулма)