" Гитлеровцы ударили из пулеметов по обоим взводам одновременно. В бинокль я успел увидеть, как вздыбился конь Мишукова и как он сам выпал из седла... Группа
Шеховцова исчезла. Наверное, на мгновение раньше первого выстрела его разведчики спешились и положили коней на землю. Затем я перевел взгляд на группу Батаева и увидел, как медленно заваливается на бок его лошадь. Трое гитлеровцев выскочили из кустарника и бегом направились к нему. Я, не раздумывая, каблуками ударил своего Карько и галопом, на ходу строча из автомата по тем троим, помчался на выручку Василию. Успел. Соскочил с коня, упал рядом с Батаевым. Василий, раненный в ногу, был без сознания, но живой! Я взвалил его себе на спину и пополз по кювету. Пули, посвистывая над нами, совсем рядышком клевали асфальт.
Обливаясь потом, я все дальше и дальше уползал по кювету от опасного места, неся на себе товарища.
Вскоре Батаев пришел в сознание и произнес слабым голосом:
— Алеша, ты оставь меня, ты иди командуй...
Подбежали двое разведчиков.
— Перевяжите лейтенанта, — сказал я им, а сам направился туда, где гремел бой.
Забрасывая кустарники гранатами, поливая их шквальным огнем, разведчики выгнали немцев из засады на чистое поле. А там их уже поджидала развернувшаяся цепью группа
Шеховцова. Какой же молодец, [188]
Алеша! И здесь он не растерялся, сообразил, что делать надо, проявил инициативу.
Из тех, кто устроил засаду, живыми остались только сдавшиеся в плен — трое солдат и один унтер-офицер. Около тридцати немцев были убиты. Но и наших двое погибло, трое были ранены, а Мишуков — смертельно: четыре пули в грудь навылет. Рану средней тяжести получил Бычков.
Первым долгом я позаботился о том, чтобы как можно скорее отправить раненых в медсанбат. С болью в сердце попрощался с Мишуковым и Батаевым, понимая, что вижу их в последний раз. Пожелал скорейшего выздоровления Бычкову.
Погибших бойцов похоронили у дороги. Жаль, невыносимо жаль было храбрых разведчиков, славных молодых ребят, которым еще жить бы да жить... Но что делать — война есть война. Долго оплакивать павших боевых товарищей, грустить и тосковать мы просто не имели времени. Надо было выполнять задачу, делать наше важное дело теперь уже и за тех, кто навсегда выбыл из боевого строя.
Прежде чем вести разведку дальше, накоротке допросили пленных. За переводчика был
Алексей Шеховцов. Он настойчиво продолжал совершенствовать «словарное» знание немецкого языка.
Особое внимание уделили унтер-офицеру. От страха он дрожал как осиновый лист, говорил очень быстро, непонятно, поэтому
Шеховцов нервничал и очень злился. Помог другой пленный, знавший русский точно так же, как
Шеховцов немецкий. С большим трудом, кое-как выпытали мы у немцев, что в обнаруженной нами траншее находится не больше роты, а основные силы полка закрепляются на окраинах Надькалло и в самом населенном пункте.
Безусловно, полученные данные надо было проверить, и я послал группы
А. Шеховцова и Н. Самкова в обход окопавшейся вражеской роты с задачей уточнить расположение основных сил противника.
Вскоре подошел передовой отряд полка и, получив от нас разведданные, одной ротой ударил по траншее, а остальными силами устремился к Надькалло и завязал бой на его окраине. Вечером населенный пункт был взят, и снова ночь мы провели в разведке. На этот раз удалось обогнать отступавшие немецко-венгерские части. К рассвету разведгруппы
Н. Самкова и
М. Соловей замаскировались [189] за небольших возвышенностях в глубине вражеской обороны на подступах к Ньиредьхаза и весь день вели наблюдение за передвижением частей противника. Группа
А. Шеховцова обошла город с юга, берегом мелководной безымянной речушки проникла к западной окраине и, устроившись на чердаке одинокого сарая, наносила на схему все, что удавалось заметить.
...
От юго-восточной стороны острова до южной окраины Боршодсирак тянулся заранее подготовленный рубеж обороны. Он и не давал возможности нашему полку двигаться дальше.
Не надо было долго наблюдать, чтобы убедиться, что на острове находится какой-то штаб.
— Вот бы его расколошматить! — сказал я стоявшему рядом
Шеховцову.
У того загорелись глаза. [200]
— Ночью перейти Бодву, — горячо заговорил
Алексей, — переодеться в мадьярское обмундирование и — налет с тыла!
Посовещавшись, мы выработали план ночного налета на штаб противника, и я сразу же направился к командиру. Подполковник И. Исаев, внимательно выслушав, покачал головой:
— Но это же авантюра, Зайцев, которая может очень дорого обойтись.
— Нормальный риск, товарищ подполковник.
— Вы же суете голову в капкан. Уходить вам придется в светлое время, а вокруг голая местность, ни единого деревца. Вас перебьют, как куропаток. Спрятаться негде.
— А зачем прятаться? Мы вот по этой полевой дороге двинем на Боршодсирак, а вы в это время поднимете полк в атаку. Такой вариант уже не раз применяли. Шуму наделаем — немцам и мадьярам покажется, что к ним в тыл целый батальон прорвался.
Исаев не сразу согласился с моим предложением. Дал «добро» лишь тогда, когда внимательно понаблюдал за противником с купола церкви. Вызвал туда начальника артиллерии полка, командиров батальонов, поставил задачу: атака — завтра на рассвете, сигнал к началу атаки — серия красных ракет в тылу противника, против левого фланга полка.
Глубокой ночью я повел в тыл пятнадцать разведчиков. Преодолели быструю Бодву, мокрым лугом пробрались подальше, у ручья переоделись и, когда небо на востоке стало светлеть, строем направились по дороге к острову.
Над землей клубился густой туман. «И хорошо, и плохо, — думал я. — Он прикрывает нас, но артиллеристам нашим ничего не будет видно».
То ли после холодной купели, то ли от волнения бил легкий озноб...
Вскоре позади нас послышался гул мотора.
— Грузовик едет, — определил
Михаил Соловей.
— Остановим? Проверим? — спросил у меня
Самков.
В знак согласия я кивнул головой. Разведчики цепью перегородили дорогу. Машина остановилась. Водитель из кабины что-то спрашивал. Его обезоружили, выволокли, забили ему тряпкой рот, связали и бросили в кузов на какие-то мешки и ящики. Я не подавал никаких команд, разведчики действовали молча и быстро, — словно [201] этот вариант был предусмотрен.
Шеховцов сел за руль, я рядом с ним. Поехали.
Минут через пять мы уже были на насыпи через рукав Бодвы. Впереди сквозь туман виднелся полосатый шлагбаум.
Шеховцов прибавил газу.
— Не надо, — сказал я ему. — Пусть сами откроют.
Из будки неторопливо вышел сонный мадьяр-солдат, кто-то выглядывал из окошка. Шлагбаум приподнялся, но не настолько, чтобы можно было проехать машине. Это значило, что у дежурных появилось какое-то сомнение. Наверняка эту машину они знали, ее водителя тоже, но видели теперь на его месте совсем другого человека.
— Надо их убрать, — шепнул я
Шеховцову, выскочил из кабины и быстро направился к будке.
Через несколько минут с дежурными было покончено, трупы сброшены в густую траву около берега.
— Ну, ребята, держись! — сказал я разведчикам и выстрелил в хмурое небо три красных ракеты.
Прошла секунда, другая. Еще несколько очень долгих секунд. Наконец донеслось до нас «ура». Значит, принял полк наш сигнал и пошел в атаку. Теперь дело за нами.
На большой скорости промчались по острову прямо к строению, в котором находился штаб.
Шеховцов резко остановил машину, разведчики мгновенно спешились, я из кабины выстрелил по часовому, дав сигнал к действиям. Подгруппа огневого прикрытия кольцом окружила штаб. И все мы как можно громче закричали «ура!».
Из дома выскочили несколько вражеских солдат — кто-то из разведчиков скосил их очередью. Самков бросил гранату в открытую дверь штаба,
Шеховцов — в окно...
Шеховцов выбил прикладом раму, вскочил на подоконник, кто-то оттуда стрелял по нему из пистолета, пулей сбил шапку... Я поспешил Алексею на помощь. В помещении полно дыма, что-то горело, глаза слезились, и я не сразу увидел катающихся по полу
Шеховцова и немецкого гауптмана. Немец был крупный и крепкий, пришлось его слегка оглушить прикладом, чтобы сильно не брыкался.
Михаил Соловей тут как тут с веревкой — и вот гауптман уже связан по рукам и ногам.
— Тащите его в машину! — приказал я, а сам решил осмотреть другие комнаты. В одной из них Самков, ликвидировав яростно сопротивлявшегося офицера, набивал [202] документами солидный кожаный портфель. Я проверил карманы убитого.
— Все! Уходим!
На пороге чуть ли не столкнулся с Кирилловым. В руках у него была канистра. Молодец, догадался, что надо делать.
— Поджигай и быстро в машину!
Еще минута — и все разведчики в кузове. Там же и пленные. Надо ехать, но, как назло, не заводился мотор.
Шеховцов метался, лицо в испарине...
— Водителя сюда давайте! — крикнул он.
Разведчики сняли с кузова водителя — мадьяра, развязали его, объяснили, что надо делать. А у того от страха колени ходуном ходили и руки тряслись.
Машину завел Кириллов. Оказывается,
Шеховцов «перегазовал», и мотор «захлебнулся» бензином.
Все это время разведчики стреляют по сторонам, главным образом, для создания шума — большая часть роты, охранявшей штаб, перебита, остальные разбежались.
Наконец-то мы помчались к мосту через Бодву. Позади с треском и гулом догорал штаб и одиноко стоял посреди дороги забытый нами мадьяр-водитель.
Однако долго ехать не пришлось. Из придорожного кустарника полетели под машину две гранаты. К счастью, никто из разведчиков не пострадал. Фашист, бросивший гранаты, сразу же был настигнут меткой очередью. По заднее колесо машины оказалось сильно поврежденным, и нам ничего не оставалось, как двигаться дальше пешком. А тут еще гауптман заартачился: идти отказался, сел на дорогу и ни с места. Пришлось нести здоровенного гитлеровца на плащ-палатке.
Выйдя к реке, мы увидели, что несколько вражеских саперов спешно готовят мост к взрыву. Я дал команду залечь.
Шеховцов, Самков и Кириллов поползли вперед. Приблизившись к мосту на бросок гранаты, крикнули: «Хонде хох!» Однако саперы стали отстреливаться и их пришлось уничтожить.
Заняв оборону с обеих сторон моста, мы решили ждать подхода наших подразделений. Первой сюда пробилась рота старшего лейтенанта Г. Васильева.
Благодаря дерзкому налету разведчиков на вражеский штаб в тылу противника наш полк сравнительно легко захватил первую траншею его обороны. Правда, дальше продвинуться пехотинцы не смогли — подверглись [203] шквальному обстрелу артиллерией и минометами. Весь день шел огневой бой.
К вечеру 1-й батальон, перейдя реку по захваченному нами мосту, западным берегом устремился на север, в обход населенного пункта Боршодсирак, к городу Эделень. Противник должен был позаботиться о своем правом фланге, а нам, разведчикам, следовало узнать, что он для этого предпримет.
...
То, что не смогли сделать днем пехотинцы, с наступлением темноты сделали разведчики. По речке Сэограги, протекавшей у северного склона высоты 225, занятой немцами, группа Самкова проникла к мостам через шоссейную и железную дороги и взорвала их. [205]
Батальон О. Мягкова и здесь оказался первым: прорвавшись на подступы к Гемерска Паница, с марша вступил в бой, но атака с ходу успеха не принесла. Нужна была поддержка с фланга, но первый батальон, которому предстояло взять высоту отстал и подошел только с наступлением сумерек.
Поздно вечером в подразделения прибыло надежное пополнение: главным образом люди, уже имевшие фронтовой опыт. Тогда и увидел О. Мягков возможность ночной атакой выбросить гитлеровцев из Гемерска Паница. Но для этого нужна была активная поддержка соседа. Поставить командира первого батальона в известность о своем решении по радио нельзя было — немцы, вполне вероятно, прослушивали эфир. Мягков послал связного, но тот подорвался на мине. Не зная об этом и надеясь на своевременную поддержку соседа слева, он повел батальон в ночную атаку. Две роты преодолели железнодорожную насыпь, шоссейную дорогу, ворвались на окраину местечка и там закрепились. Ударь батальон в этот момент по высоте — Гемерска Паница была бы сразу взята. Однако сосед бездействовал. Пользуясь этим, немцы контратаковали подразделения О. Мягкова во фланг пехотой с высоты и подвижным танковым резервом из центра населенного пункта. С немалыми потерями батальону пришлось отойти.
Ночью меня вызвал командир полка. Он заметно нервничал. Минуту назад по радио Мягков ему доложил о том, что несет большие потери и вынужден отойти. Что-то еще очень важное хотел сказать комбат, но не успел — связь прервалась... Не было связи и с первым батальоном.
— Зайцев, в чем дело? Почему не можем взять эту деревню? Откуда появился танковый резерв?
— Я вам докладывал о группе танков...
— Что-то вы, разведчики, недоглядели. Надо срочно послать группу, проверить... Сейчас же! Взвод
Шеховцова. Пусть зайдет с тыла, возьмет «языка». В крайнем случае, наделает шуму, а мы этим воспользуемся... Как в тот раз, когда брали Боршодсирак. Тогда здорово получилось!
Да... Но тогда была совсем другая обстановка. Тогда мы заранее наметили объект нападения, обсудили план действий. А сейчас предстояло, можно сказать, проводить поиск вслепую... [206]
Как же не хотелось мне посылать
Шеховцова и его разведчиков в эту черную непроглядную ночь! Надо бы и самому с ними пойти, но командир предупредил:
— Будь здесь. Ты мне нужен.
Получая задачу,
Шеховцов хмурился. Даже для него, лихого разведчика, всегда готового на самое трудное дело, хуже «слепого» поиска ничего не было...
Посветив на карту фонариком, я посоветовал
Алексею:
— Попытайся пройти вот здесь, на правом фланге, по речке Сэограги, за высотой 225. Может быть, лугом удастся выйти к западной окраине...
Отправляя
Шеховцова в разведку, хотелось мне ласково, как брата родного, обнять его на прощанье... Но подобное для нас, разведчиков, перед заданием просто недопустимо. И я лишь сказал ему хриплым, вдруг осевшим голосом:
— Будь осторожнее,
Алеша...
Проникнуть в тыл противника взводу
Шеховцова не удалось.
Как это было, мне напомнил в своем письме участник того поиска
Михаил Григорьевич Соловей: «Мы медленно и осторожно продвигались между шоссейной дорогой и железнодорожным полотном? Затем бросками по одному пересекли шоссейку и оказались на нейтральном кукурузном поле. Впереди нас загорелись две большие кучи соломы. Наверное, немцы специально их подожгли, чтобы все вокруг освещалось. Нам пришлось долго лежать на месте, ожидая, когда сгорит солома. Затем мы проползли по-пластунски еще метров двести, все дальше пробираясь во фланг противнику.
Рассвет наступил как-то незаметно и быстро и застал нас на совершенно ровном поле. Укрыться было негде. Немцы нас заметили, огнем из автоматов и пулеметов прижали к земле так, что головы не поднять.
Мы оказались в очень трудном положении. Отходить нельзя — на ровном поле всех перебьют. Единственный выход — атака. Мы уверены были, что старший сержант
А. Шеховцов примет самое верное решение. И он его принял. «Внимание, взвод, приготовиться к атаке! — услышали его голос. — Всем огонь по фашистам!» Мы открыли огонь из автоматов.
Шеховцов стрелял по немцам из их же трофейного ручного пулемета. Затем он поднялся во весь рост: «Взвод, за мной, в атаку! Ура!» И рванулся вперед, поливая фашистов свинцом. Немцы не выдержали [207] нашего яростного натиска и бросились бежать. Мы гнали их, наверное, с полкилометра, как вдруг из-за скирды выскочил немецкий пулеметчик и полоснул по нам огнем в упор. Мгновенно среагировав,
Шеховцов успел выпустить по нему очередь и тут же упал сраженный насмерть.
С еще большей ненавистью набросились мы на фашистских гадов. Тогда они накрыли нас огнем из минометов. Мины рвались чуть ли не на каждом квадратном метре земли. Пришлось залечь в воронках. Пользуясь этим, гитлеровцы перешли в контратаку и немного нас потеснили. Пытались было унести тело нашего командира, но мы им не дали совершить такую подлость...»
Так погиб
Алеша Шеховцов, наш замечательный боевой товарищ, бесстрашный, умелый разведчик,
полный кавалер ордена Славы.
Когда взвод
Шеховцова, выйдя во фланг противнику, завязал бой, Мягков немедленно поднял свой батальон в решительную атаку. Через час Гемерска Паница была освобождена. А первый батальон, как ни странно, по-прежнему оставался на исходной позиции, будто рядом вовсе ничего не происходило. Оставались на месте и немцы, закрепившиеся на высоте. Бездействие соседа вывело
Мягкова из себя. Докладывая по радио командиру полка о взятии Гемерской Паницы, он доложил и о том, что командир первого батальона не счел нужным оказать ему поддержку в сложной обстановке, в результате чего понесены лишние потери и остается серьезная угроза со стороны гитлеровцев, закрепившихся на высоте. Командир первого батальона, тоже слышавший этот доклад, вклинился в разговор и объяснил командиру полка, что никаких сигналов от соседа не получал и просьб о помощи тоже никаких не поступало.
Мягков взорвался: «Какие сигналы? Какие еще нужны сигналы!» Узнав о том, что его связной, будучи тяжело раненным, до соседнего батальона не дошел,
Мягков нисколько не успокоился, потому что даже и это обстоятельство, по его мнению, не могло быть оправданием бездействию соседа.
В полку многие считали, что характер у
Мягкова соответствует его фамилии. В какой-то мере это было верно. Во взаимоотношениях с сослуживцами
Олег Николаевич и в самом деле был мягок, к подчиненным относился чутко и заботливо. Однако в бою преображался, проявлял твердость и решительность, инициативу, постоянно вел своими силами активную разведку противника, немедленно [208] учитывал полученные данные, в ходе боя помнил не только свою задачу, но и общую задачу полка, не упускал ни малейшей возможности нанести врагу как можно больший урон, не забывал о соседях, внимательно следил за их действиями; если кому-то бывало туго, приходил на помощь, а если сосед при его активной поддержке мог получить успех, действовал не раздумывая. Естественно, и сам рассчитывал на такое же умное, тактически грамотное отношение и к себе со стороны соседей. И когда случалось наоборот, то вопреки мягкому своему характеру возмущался беспредельно. "
15.4.1944 - выполняя задание по разведке в с.Руссе с группой разведчиков вступил в бой с противником. В результате боя сам лично убил 5 немцев. (Медаль "За Отвагу")
- 26 июня 1944 года Шеховцов отправился в разведку с целью захватить "языка". Подползши к вражеским траншеям, тов. Шеховцов вошёл в землянку, где увидел спящего румынского капрала. В результате короткой схватки, капрал был схвачен и доставлен на КП полка. Пленный капрал дал ценные сведения о месте нахождения артбатареи и численном составе войск. (Орден Славы 3 ст.)
- во главе своего своего отделения атаковал передовую группу движущейся колонны пр-ка и уничтожил 30 солдат и офицеров пр-ка. От взятых при этом в плен 2 офицеров и 25 солдат пр-ка получены ценные сведения. За умелое руководство отделением, за мужество и отвагу, проявленные в бою, представляю к награде (Орденом Славы 2 ст.)
- август 1944, находясь в группе разведки, захватил раненого немца в плен, но попав под огонь противника, был вынужден его убить. (Медаль "За Отвагу".)
В бою под селом Гемерская Панита /Венгрия/ 25 дек. 1944 года, получив разрешение на уничтожение вражеской пулемётной точки, которая не давала продвигаться батальону, он несмотря на сильный огонь пополз на пулемёт. Когда до пулемёта осталось 20-30 метров Шеховцов бросил гранату, в это время вражеский пулемётчик ранил его, но собравшись с силами он вновь поднялся и автоматной очередью уничтожил расчёт. Смертельно раненный ст. сержант вскочил и с возгласом "Вперед За родину!", упал замертво.
Бойцы, видя героический подвиг Шеховцова, ворвались в немецкие траншеи.
Тов.
Шеховцов имеет на своём счету 10 "языков", среди которых 1 капитан, 3 унтер-офицера. Лично им захвачено 2 станковых пулемёта, 1 миномёт, 1 мотоцикл и 10 автоматов. (Орден Отечественной войны 1 ст.)
---
Высочане свято чтят светлую память своего земляка
Алексея Шеховцова. Восемнадцатилетним парнем ушел на фронт
Алексей. В 1944 году в бою за г. Ковель подбил
два немецких танка. Служил в разведгруппе. Погиб 22 декабря 1944 года.
https://imena.onf.ru/placements/stavropolskiy-kray/memoriaPS А если по факту сравнить "достижения" с похожими полными кавалерами трёх степеней, то, к примеру, вот :
Шаховой Василий Андреевич - Кавалер ордена Славы
Биография
ШАХОВОЙ Василий Андреевич, род. 13.02.1924 в с. Курлацкое Неклиновского р-на Ростов. обл. Украинец. Окончил 4 класса, Таганрогскую ж.-д. школу ФЗУ в 1940. Работал в колхозе трактористом. С сент. 1941 находился на временно оккупирован. врагом территории. В Кр. Армии и на фронте в Вел. Отеч. войну с сент. 1943.
Разведчик взвода пешей разведки 150-го гв. стр. полка (50-я гв. стр. див., 5-я уд. армия, 4-й Укр. фронт) гв. рядовой Ш. в ночь на 21.11.43 у с. Верхний Рогачик (ныне пгт Верхнерогачикского р-на Херсон. обл., Украина) в составе группы разведчиков захватил «языка», давшего ценные сведения. 24.11.43 нагр. орд. Славы 3 ст.
В ночь на 17.12.43 в р-не сев. с. Верхний Рогачик Ш. с разведчиками уничтожил враж. засаду и пленил 2 солдат пр-ка. 13.02.44 нагр. орд. Славы 2 ст.
Ком-р отделения взвода пешей разведки тех же полка и див. (28-я армия, 1-й Белорус. фронт) гв. сержант Ш. 26.6.44 в бою ок. с. Моисеевка (Светлогорский р-н Гомельской обл., Белоруссия) в числе первых ворвался в село, уничтожил до 10 солдат и 2 пленил. 8.7.44 близ г. Барановичи (Брест. обл., Белоруссия) с 2 бойцами проник в расположение врага, добыл ценные сведения. 12.7.44 в р-не дер. Клепаче (6 км юго-зап. пгт Ружаны Пружанского р-на Брест. обл.) участвовал в разгроме колонны, уничтожив св. 10 гитлеровцев и захватив пулемет. 24.3.45 нагр. орд. Славы 1 ст.
ИТОГО : /языков (оф.и у.о.+солдат)/ /уб.немцев лично/ /захв.техн./
Алеша - 10(4+6) ~40 2пул.+1мин.+1мот.+10авт. (+2 танка подбил)
Василий - 5(1?+4) 20-30 1 пул.
ВЫВОД: Подвиг и "достижения" НЕполного Кавалера ордена Славы с другими наградами намного превосходит полного Кавалера ордена Славы!
---***---
КНИГА ПАМЯТИ СТАВРОПОЛЬСКОГО КРАЯ
Том 18ШЕХОВЦОВ ИВАН ИВАНОВИЧ1921 г., русский, 5 кл.
Место рождения:
Ставропольский кр., Гофицкий р-н, с. Высоцкоепризван: Гофицкий РВК, 1941, 340 стр. полк, звание/должность рядовой, орудийный номер
1946, Ставропольский кр., Петровский р-н, с. Высоцкое, к-з «Правда», шофер, умер.
Шиховцев Иван ИвановичДата рождения __.__.1921 Место рождения
Ставропольский край, Гофицкий р-н, с. Высоцкое Место призыва Комиссия 2 Уд.А
Воинское звание красноармеец
Воинская часть 340 стрелковый полк 46 стрелковой дивизии (I)
Награды Медаль «За боевые заслуги»
Медаль «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.»
---
Юбилейная награда
Егора ШеховцоваЮбилейная картотека
Фамилия, имя, отчество:
Егор Иванович ШеховцовДата рождения военнослужащего: __.__.1918
Место рождения:
Ставропольский край, Петровский р-н, с. ВысоцкоеВоинское звание: нет данных
Награда
Чем награждён: Орден Отечественной войны II степени
Дата представления к награде: 05.11.1985
Инициатор: Министр обороны СССР
ЦАМО. Юбилейная картотека награждений, шкаф 62, ящик 2. Номер документа 182.
---
Шеховцев Василий Иванович, кавалерист
Год рождения: __.__.1915,
Ставропольский край, Гофицкий р-н, с. Высоцкое. Донесение о потерях
Пропал без вести __.04.1943
Мать -
Анна Ивановна---
