7. Вне пространства и времени: семья Василия II Схино

***
Ох, скока нервов мне эти легенды потрепали; а уж скока их в ответ я потрепала милейшим потомкам Семена, в пух и прах разбив такую выдающуюся биографию их прадеда!... До сих пор немного неловко.

Проследив, насколько это было возможно, карьеру Семена, я твердо уверовала в то, что к военным действиям он имел весьма поверхностное отношение. С 1900 по 1904 гг. Семен Карягин учительствовал в Петропавловско-Александровском двуклассном училище, в 1904 году также работал в Петропавловском женском училище. Скорее всего, именно он в 1898-1899 гг. преподавал пение в Дмитриевском одноклассном училище (еще до учебы в учительской семинарии, полагаю, такое было возможно).

По информации из краткой записки о службе от 23 марта 1910 года, приказом по Кубанскому казачьему войску допущен и.д. делопроизводителя по хозяйственной части 2-го Урупского полка Кубанского казачьего войска 30 ноября 1905 г., утвержден в должности 2 февраля 1906 г. в чине коллежского регистратора с 16 июля 1906 г. со старшинством с 1 августа 1904 г.
Губернским секретарем стал 28 октября 1907 г. со старшинством 1 августа 1907 г. В походах и делах не находился.
Имущества не имел, кроме паевого земельного надела, в количестве 9 десятин, с которого доходом пользовался родной отец (это я уже до кучи, к владению виноградниками).

***

Все эти данные говорили мне о том, что уж кем-кем, а ПОЛКОВНИКОМ Семен точно бы не успел стать. В списках атаманов самых разных станиц он также не значился. Но ведь в каждой легенде, каждом семейном мифе по-любому есть крупица истины? Так где же она в этой истории?

Все семьи, независимо друг от друга, сходились в одном: после революции Семена утопили, скорей всего, с баржи и после расстрела.

Архив Новороссийска ответил, что конкретно у них с баржи никого не топили (правда, при хаотичной эвакуации в 1920 году многие сами попадали за борт и утонули), то же самое сказали и в Мурманском краеведческом музее. Такими зверствами активно промышляли в соседнем с Мурманском Архангельске, куда в 1920 году действительно свозили кубанских казаков целыми эшелонами. Правда, в основном, военнослужащих, «бело- и царскоармейцев», офицеров в большом количестве. Невоюющего казака везти аж в Архангельск – не много ли мороки? Надо – так прямо на месте бы и закопали, в чем проблема…

Цитаты из сети касательно судьбы казачества Кубани и Дона:
«Эшелоны с офицерами большевики гнали через Москву в Архангельскую губернию, эшелоны с урядниками – за Урал. Судьба казаков была ужасна. Прибывших в Архангельск в августе–сентябре 1920-го, их партиями грузили в закрытые баржи, вывозили вверх по Северной Двине и расстреливали на пустырях из пулеметов. Затем баржи возвращались, в них грузили следующих и так – пока не уничтожили все шесть тысяч...».
«Упо¬минается и день «красной расправы в Холмогорах» в сентябре 1920 г., когда было расстреляно более 200 человек из крестьян и казаков с юга, «интеллигентов почти уже не расстреливают, их мало». Ю. Дойков в своих публикациях сообщает, что часть офицеров (из 2028 человек по спискам) расстреляна в Архангельске на Мхах, а остальных в августе 1920 г. увезли на двух баржах вверх по Северной Двине под Холмогоры. Людей с первой баржи высадили на остров Ельники, что напротив Верхней Койдокурьи, заставили выкопать себе могилы и расстреляли из пулеметов. На второй бар¬же народ взбунтовался и стал прыгать в воду в надежде спастись вплавь, но избежать расстрела было невозможно».


По станицам в сети обретаются скудные сведения – основные ужасы там пришлись на 1918 год: неугодных расстреливали, закалывали, сжигали, закапывали (после расстрелов и живьем), но не топили, даже если рядом была река, и баржи как-то были не в ходу. Конкретно про реку нашла пока лишь одно упоминание: 31 мая 1918 года 76 станичных жителей, содержащихся в Екатеринодарской тюрьме, вывели и расстреляли из пулеметов; часть тел сбросили в реку Кубань.
(боже, какой мрак я описываю… )

Особую пикантность семейной истории придает тот факт, что о смерти Семена близкие родственники узнали не сразу, и весть пришла со стороны. Сейчас я вообще думаю, что источник у всех потомков был один, просто дальше эту единственную историю многократно пересказывали. И еще мне кажется, что Антонина довольно долгое время ничего не знала о судьбе мужа. Ведь если бы ей сообщили сразу после происшествия, то Семен, в то время 12-14-летний мальчик, а также Женя, 10-12 лет, и даже Нина в свои 8-10 лет запомнили бы детали – город или местность, более-менее точный год, месяц, пол человека, принесшего весть, горе матери, что угодно!..
Зоя, как я уверена, услышала историю от Антонины; семья Ирины, внучки Антонины, говорят, что «кто-то» принес весть вдове; а вот внук Семена Карягина (ростовский клан) получил сведения от своего двоюродного дяди Николая, сына Антона Схино, или же от вдовы Антона, Софьи, уже спустя много-много лет. Кстати, по какой-то причине Семен-младший с матерью отношений не поддерживал и в гости к ней не приезжал. Никто из нас, потомков, не знает, почему так.


В поисках этой «крупицы истины» я полезла в сеть – искать каких-либо полковников Карягиных начала ХХ века. И нашла аж двоих и уже знакомых: братьев Степана и Герасима Семеновичей (!!) Карягиных из Тифлисской. И сейчас мне думается, что, возможно, Степан Семенович был тем самым «расстрелянным на барже» человеком, а кто-то, вероятно, узнал или увидел инициалы «С.С. Карягин» и предположил, что речь может идти о Семене. Это дикая гипотеза, но пока я не узнаю деталей судьбы Степана и Герасима, пока не проясню, чем именно занимался Семен, я буду придерживаться такой версии.
Антон Схино, если вы помните, был пленен в 1920 году под Адлером-Сочи и содержался какое-то время в лагере на окраине Екатеринодара, где, как я думаю, наверняка расспрашивал других белогвардейцев о знакомых и родственниках. Быть может, тогда ему и рассказали о С. или даже С.С. Карягине, в котором он «узнал» зятя.


Единственное упоминания о «воюющем» Семене Карягине встретилось мне совсем недавно – в базе данных по участникам 1-й мировой войны. Маленькая учетная карточка из лазарета 9/103 на чиновника, корпусного интенданта Карягина Семена Семеновича, служившего в «49 арт. корпусе», заболевшего чем-то неуказанным. В лазарет он попал 1 ноября 1917 года. Лазарет располагался на хуторе Романовском (сейчас это город Кропоткин) неподалеку от станицы Тифлисской (Тбилисской). Гугл я мучила и так и сяк, но не сумела найти никакого «49 арт. корпуса». Если кто может помочь прояснить – пожалуйста, откликнитесь!

Я не знаю, попал ли Семен «под раздачу» архангельских расстрелов – если это так, то не могу не думать о том, что в тех краях, буквально рядом жил Одиссей Схино… Знал ли он? Принимал ли участие в том противостоянии и – на какой был стороне?.. Погиб ли Семен случайно в давке при эвакуации в Новороссийске? Значит ли это, что он планировал уехать и оставить семью? В это практически невозможно поверить… Был ли убит в своей родной станице, куда вернулся после лазарета? Присоединился ли к Добровольческой армии и погиб во время военных действий? Или же действительно, как законопослушный и, может, даже лояльный к новой власти человек, пошел на переписной пункт в неизвестной мне станице, где его просто ликвидировали с остальными под горячую руку?..

Судьба Семена остается загадкой, которую я очень хочу разрешить – в память этого человека и всех тех, кто его любил.
В станице Тбилисской живет одна женщина, которая могла бы пролить свет, если не на судьбу Семена, то на участь двух его братьев. Ее муж (ныне, возможно, уже покойный), судя по всему, был потомком «моей» линии Карягиных. Я пыталась установить с ней контакт, в том числе, с помощью известного и уважаемого краеведа, но так и не добилась ответов. Вроде бы, в прошлом была какая-то неприятная история с дальней родней, явившейся с претензиями на наследство, после чего подобные контакты она пресекает. Буду пытаться еще и еще.
Запросы в местный архив и библиотеку остались без ответов.

***

Антонина, год неизвестен, но, как мне кажется, на ней траурный наряд:

Семен Карягин, муж Антонины (в разные годы):

И напоследок - маленький грустный штрих к истории об Антонине.
В марте 1910 года Семен Карягин испрашивал пособие на лечение дочери - Жени.

Суть дела (орфография сохранена):
Рапорт №3 от 23 марта 1910 г. командующему кадрам 2 Линейного полка Кубанского казачьего войска.
В 1909 г., в то время, когда я находился в ст. Тифлисской в кратковременном отпуску, 3 августа внезапно заболела моя дочь, возраста 1 г. и 5 мес. Т.к. в станице доктора нет, то для лечения сия болезни, мне с семьей тогда же пришлось выехать в г. Екатеринодар, где в следствии различного определения болезни (обыкновенная преснявка, язвенный стоматит, водяной рак), пришлось обратиться к 7 докторам и потом почти ежедневно в течении 26 дней ездить к одному из докторов, который почему то залечивал лишь болезнь во рту, мало обращал внимания на опухоль лица, где видимо должны были образоваться нарывы. Через несколько дней по возвращению в Майкоп, снова нужно было обратиться к доктору, который обнаружил начало гниения костей на лице и тогда же была проведена 1-я операция, оказалось, что кроме лицевых костей начался процесс гниения и правой верхней челюсти, через месяц было проведена вторая операция, на этот раз удалили испортившиеся кости не только с правой, но и с левой стороны лица, где гниение кости началось в следствии туберкулеза. Два с половиной месяца приходилось ездить за городом в городскую больницу для перевязок. Такое продолжительное, усиленное лечение болезни, которое в следствии появляющихся иногда опухолей на лице, совершенно ещё не закончено, стоило мне очень дорого. Получая слишком ограниченное содержание, я вынужден был занимать деньги и уплатить долги не имею возможности. Между тем, доктора находят, что больной дочери необходимо морское купание, хотя бы на короткое время. На основании вышеизложенного, прошу Вашего ходатайства о выдаче мне пособия на лечение дочери.

По итогу: в ходатайстве от полкового адъютанта запрашивалось 300 руб., в ходатайстве от начальника штаба к Войсковому атаману Кав.каз.войск уже запрашивалось 100 руб. Выделили 75 руб., с учетом почтового перевода на руки выдали 22 июня 1910 г. – 74р. 75 коп.

Грустно это. И смехотворность выданных денег для лечения ребенка, диагноз которого оставался загадкой для нескольких врачей, и страдания Жени (да и родителей, как я понимаю)... Не знаю, отразилась ли перенесенная болезнь на внешности девочки, но пока ни у кого из потомков в архивах не нашлось фотографий взрослой Жени.

upps написал:

[q]

Маленькая учетная карточка из лазарета 9/103 на чиновника, корпусного интенданта Карягина Семена Семеновича, служившего в «49 арт. корпусе», заболевшего чем-то неуказанным. В лазарет он попал 1 ноября 1917 года. Лазарет располагался на хуторе Романовском (сейчас это город Кропоткин) неподалеку от станицы Тифлисской (Тбилисской). Гугл я мучила и так и сяк, но не сумела найти никакого «49 арт. корпуса»

[/q]

Анна, добрый вечер!

В структуре РИА не было артиллерийских корпусов. Корпуса были армейские и кавалерийские, туркестанские, кавказские и сибирские. https://www.ria1914.info/index...1%81%D0%B0 Но 49-й среди них был только один - армейский, сформированный в 1917 году. Видимо, писарь, заполнявший карточку с черновика или истории болезни, перепутал "арм" и "арт"...
Документы 49-го армейского корпуса в РГВИА:
49-й (1917-1918). Ф. 2273, 305 ед. хр., 1917-1918 гг., оп. 1-5