Не нужно сразу создавать свою тему, считая свои мысли уникальными. На форуме, который живет уже много лет, почти не осталось незатронутых тем. Кликните на # (в конце счетчика страниц, в оглавлении), и все темы раздела раскроются перед Вами на одной странице или поищите через Поиск, также можно посмотреть в других разделах форума, например: Общение >> https://forum.vgd.ru/?f=22 Обсуждения >> https://forum.vgd.ru/11/ Ключевые слова для ЭТОГО раздела - пофилософствуем \ порассуждаем! |
Психогенеалогия. Настало время создать отдельную тему
Не являюсь адептом, но живо интересуюсь...в пределах разумного
Leontiya | Наверх ##
28 сентября 2013 20:29 Не являюсь адептом, но живо интересуюсь (в пределах разумного) Психогенеалогия – метод работы с семейным наследием, разработанный в конце XX века Анн Анселин Шутценбергер (Anne Ancelin Schutzenberger). Согласно психогенеалогии, некоторые наши жизненно важные решения, мечты, желания имеют неявную, но прямую связь с событиями жизни наших предков. Мы «носим в себе» все драмы нашей семейной истории. Цель психогенеалогии: выявить то, что может передаваться из поколения в поколение (семейные тайны, повторяющиеся события), распутать клубки родственных связей и помочь пациенту освободиться от семейного «наследства» - не повторять сценарии прошлого семьи, а жить свою собственную жизнь. Основной инструмент метода – геносоциограмма, составляющаяся на базе информации, которой располагает пациент о своей семье. Геносоциограмма схематично описывает жизнь пяти-семи поколений семьи. Отмечаются важные события в жизни всех членов семьи: рождения и смерти, браки, разводы, несчастные случаи, болезни… При этом важно не событие как таковое, а значение его для членов семьи. Психогенеалогия помогает осознать, как именно события, произошедшие в жизни разных поколений семьи, влияют на судьбу клиента. А это дает клиенту возможность изменить представление о себе и своей жизни.Текст книги Анн Анселин Шутценбергер здесь: http://www.pedlib.ru/Books/1/0...k_page_top | | Лайк (1) |
ИнокКент Москва, Российская Федерация Сообщений: 2526 На сайте с 2012 г. Рейтинг: 9558 | Наверх ##
29 сентября 2013 10:12 Тому, кто хотя бы раз сам прошел "семейную расстановку" по Берту Хёллингеру, Шутценбергер, к сожалению, уже не интересна. Правда, она щадит своих читателей, а Хеллингера не каждый выдержит... | | |
EjikТанюша  Сообщений: 1955 На сайте с 2009 г. Рейтинг: 7614 | Наверх ##
27 октября 2013 14:42 | | |
Nаталья D Санкт-Петербург Сообщений: 1529 На сайте с 2013 г. Рейтинг: 5486 | Наверх ##
2 ноября 2013 16:18 Народ, а я начала новую тему, не обнаружив термина РОДОЛОГИЯ на сайте.... https://forum.vgd.ru/1519/53868/ Очень рекомендую перевод на наш ОБРАЗный язык всех мудрёных иностранизмов. Причём сами выбираете: простой вариант нужен для решения своих проблем, либо заморочиться иностранизмами для повышения квалификации в психогенетике.... http://www.rodolog.ru/content/chto-napisano-na-roduУ наших Докучаевых тоже можно отбросить всю прелюдию их образования и пользоваться только РОДОЛОГИЕЙ. Если честно, не осилила книгу Анн Анселин Ш., лень как защита сработала... | | Лайк (1) |
gachушла из жизни 13.07.2019 г. Светлая память  Москва Сообщений: 1137 На сайте с 2009 г. Рейтинг: 2664 | Наверх ##
2 ноября 2013 17:00 2 ноября 2013 17:01 ИнокКент написал: [q] Тому, кто хотя бы раз сам прошел "семейную расстановку" по Берту Хёллингеру, Шутценбергер, к сожалению, уже не интересна. Правда, она щадит своих читателей, а Хеллингера не каждый выдержит... [/q]
Не могу с Вами согласиться.  Проходила расстановки раза 4 в разные годы у разных психологов, выдерживала легко, только эффекта никакого... А Шутценбергер мне до сих пор интересна. Впрочем, сама идея родовых травм, передающихся из поколения в поколение, а чаще - через поколение (если эти травмы не переработаны, замалчиваются и особенно если вообще скрываются, становятся семейными тайнами, - эта идея признается многими, если не всеми, психологами. --- Все личные данные, мои и моей семьи, размещены мною на сайте с согласия родственников
Черменские (Керенск, Саратов), Лупейко/Лупейка (Литва, США), Ренке и Венглинские (Киев, Радомышль), Квятковские (Минская губ), Елозины (Аркадак) | | Лайк (1) |
darina608 Россия Ростов на Дону Сообщений: 566 На сайте с 2012 г. Рейтинг: 353 | Наверх ##
24 марта 2015 20:42 Шутцбергер не пошла... я скорее отношусь к психогенеалогии (и понимаю) чуть иначе! Тут самопознание и самопринятие интереснее... А вот травмы не любила и не люблю. Хелингера проходила (правда не семейные) мне он понятнее и ближе А про то что Хелингер "эффекта никакого" - все зависит зачем вы пришли! И что дал вам психолог! Если вы пришли с запросом "А" и психолог с ним и работает не докопав, что на самом деле надо работать с "Б" то и результата не будет! У меня был такой опыт, я пришла с одним запросом, а работали совсем в другом русле - и нашли корень всех бед  Аспектов очень много.... --- Все данные о моих родственниках предоставлены мной с разрешения нынеживущих родственников и только в ознакомительных целях...как-то так... | | |
TuganN1a2b (P43) В226  д.Урман-Гирей( Андыш) - г. Янаул Сообщений: 752 На сайте с 2015 г. Рейтинг: 18764 | Наверх ##
21 ноября 2015 11:42 21 ноября 2015 15:52 ШИЗОИДНОСТЬ:?!Может быть и не 100% в тему, скорее продолжение темы: Заболевания в результате контузий. Рассмотрены некоторые исторические аспекты этого вопроса, хотя больше современные подходы.К сожалению не хватило терпения прочитать все. Интересна глава 11. --- https://drive.google.com/file/d/1Q5F_-uow_tmQvml9E3y3nBUZIO1woWYv/view?usp=sharing | | |
Leontiya | Наверх ##
21 октября 2017 21:16 БАРИНОВА Дарья Журнал "Фома". Декабрь 2015 (152) №12 Без вести забытые Как далекое прошлое меняет нашу жизнь сегодня Что происходит с человеком, когда у него нарушается память о роде? Может ли далекий предок влиять на нашу жизнь? Как узнать чувства прабабушки, если нам практически ничего о ней не известно? Об этом нам рассказала психолог, ведущий тренер Института групповой и семейной психологии и психотерапии Екатерина Михайлова. Раны, которые не заживают — Изучение истории рода сегодня воспринимается чаще как хобби — некоторым нравится заниматься ею, но к проблемам реальной жизни она имеет мало отношения, это что-то отвлеченное. Справедлив ли такой взгляд? — Конечно, мы знаем, что тысячи людей спокойно живут, не вороша прошлое и не оборачиваясь на своих предков. Но как психолог могу сказать, что бывают случаи, когда предки, которые уже давно умерли, оказывают реальное влияние на жизнь человека в настоящем. Не всегда род — это отвлеченные истории, которые принято из поколения в поколение передавать как семейное предание. Иногда психологические травмы кого-то из предков начинают проявляться у потомков. Не надо только здесь искать никакой мистики и уж тем более какой-нибудь кармы. Это психологический механизм. Как он работает, мы до конца не понимаем, но отрицать его не можем. Люди, которые ко мне приходят, анализируют истории из жизни предков, пытаются найти в прошлом семьи причины того, что их сейчас тревожит — и часто находят. Корни меняют дело Реальная история семьи, в отличие от замещающих ее мифов, выглядит обычно куда менее пафосно и совсем не так однозначно. Подвиги рядом с предательствами, радости рядом со ссорами. Отматываешь пленку памяти назад на одно поколение, два, пять, семь — и видишь почему-то не как твои предки вершили судьбы мира или, ладно уж, своего имения, а как по-простому учились выживать, любить, что-то делать для своих потомков. Например, однажды ко мне пришла молодая, абсолютно здоровая женщина, которая тем не менее, к удивлению врачей, не могла родить ребенка. В разговоре выяснилось: много лет назад в жизни ее прабабушки была трагическая история, связанная со смертью ребенка, о которой она старалась не говорить. И вполне вероятно, что ее неоплаканное горе, которое годами замалчивалось, ее психологическая травма передалась правнучке в виде сообщения о том, что быть беременной и рожать ребенка опасно, плохо, страшно. Разобравшись, откуда взялись тревожные мысли о родах, женщина успокоилась и благополучно родила. И похожих случаев, связанных с рождением ребенка, в практике моей и моих коллег немало. Вспоминаю еще одну очень пронзительную историю. Однажды ко мне пришла взрослая женщина, которую многие годы мучила мысль о том, что ее дедушка в свое время очень жестоко поступил по отношению к своим детям и что теперь эта жестокость и черствость из поколения в поколение сохраняется в семье. Дело в том, что в 1918 году он отрекся от своих уже взрослых детей и выгнал их из дома. Дети — а семья была большая и дружная — восприняли это очень болезненно, говорили об этом мало, многих из них уже нет на свете. Но с наступлением 1990-х, когда открылись многие архивы, женщина выяснила в этой истории одну подробность, которая все перевернула с ног на голову. Оказалось, ее дедушка был священником. И знал, что не сегодня-завтра его расстреляют. Он понял, что детей надо спасать, и знал, что дети, которые его любят, просто так не уйдут, поэтому он, видимо, в какой-то грубой форме велел им сменить фамилию и уезжать. Абсолютно ошарашенные, растерявшиеся дети, которые разъехались по всей стране, но выжили, восприняли это как отречение от них, и конечно, это сказалось и на их поведении, и на манере воспитания уже своих детей. Но спустя годы то, что внучка этого человека считала проявлением чуть ли не сумасшествия, на самом деле оказалось жертвенным подвигом, без которого она вряд ли бы появилась на свет. Между прочим, приставка в английском глаголе remember (помнить) означает действие соединения, а антоним слову «помнить» — dismember — грубо можно перевести как «расчленять». То есть память — это всегда восстановление, связывание, соединение. А в нашем случае речь идет о том, чему мы даже не были свидетелями. Но через рассказы, через собственный интерес мы восстанавливаем какие-то связи. — Тем не менее громадного интереса к изучению своего рода у большинства людей сегодня не возникает. В чем тут может быть причина? — Если человек, который приходит ко мне на консультацию, совсем ничего не может сказать о своих предках — это всегда повод насторожиться. Возможно, история его семьи настолько трагична, что не оставила никаких следов. Но, скорее всего, это признак неправильного воспитания. Думаю, это связано и с тем, что недавняя история нашей страны была перенасыщена очень тяжелыми событиями. А от негативной информации человек склонен закрываться. Понятно, что мало кто будет читать «Архипелаг ГУЛАГ» Солженицына просто для удовольствия. Скорее всего, человек делает это, когда обдумывает жизнь и хочет понять, где он живет, либо когда специально ищет какие-то сведения, имеющие отношение к нему или к его семье, либо когда у него личный, духовный кризис — вот тогда тянет обернуться назад. — Память о трудных временах тоже может сказаться на нашей жизни? — Как-то раз ко мне пришла женщина с такими вопросами: почему в ее семье все такие бесчувственные, почему никто не плачет, когда горько, не берет другого за руку, никак не выражает свою любовь? Стали разбираться и вот что выяснили: во время массового голода и эпидемий в Поволжье прабабушка этой женщины похоронила десять из одиннадцати своих детей. Выжила только младшая дочка, которую она любила больше всего на свете, шила для нее платья и одевала, как куколку. Но даже когда примеряла дочери наряды, не дотрагивалась до нее. Почему? «Да потому что я их в землю слишком много поклала, руки у меня теперь мертвые». И недостаток материнской ласки вылился в то, что даже правнучка чувствует его на себе. Понять и простить — А как Вы работаете над тем, чтобы люди смогли излечить травмы прошлого? — Очень важно развернуть свиток семейной истории, посмотреть на него внимательно, понять, почему предки поступали именно так, какие у них были жизненные обстоятельства, увидеть более сложные связи, с чем-то примириться, в чем-то найти поддержку. А если их поступки вызывают какие-то неспокойные чувства — агрессию, стыд, ревность, зависть, — то простить. Простить… Как только начинаешь работать с человеком, понимаешь всю тяжесть этой задачи. Сколько раз приходилось наблюдать сцены ложного прощения! Одна женщина говорила о своей матери: «Ну конечно, я все понимаю, я ей все простила». А в глазах при этом ярость и руки сжимаются в кулаки. Я спрашиваю: «А что говорит ваша правая рука?» А она вдруг: «Да удавила бы!» Очень страшно, когда тяжелые, неправильные чувства (которых по-хорошему и быть-то не должно, но они все-таки есть) в человеке не проходят: они могут принести вред и разрушение не только ему, но, как мы уже выяснили, и его потомкам. — Но ведь после всех катастроф XX века в наших семейных свитках столько пробелов, мы, как правило, можем заглянуть в прошлое рода совсем недалеко. Как же быть? — Помню, моя любимая французская учительница, психолог Анн Шутценбергер, говорила нам, что не работает с семьями, в которых неизвестны события как минимум последних двухсот лет. Но мы ей отвечали, что просто не можем себе этого позволить: у нас в России горели архивы, люди изменяли фамилии, нас война покосила, у нас беспризорники — какие двести лет? И тогда она отвечала нам: «Ладно, работайте с чем можете». Удивительно, что даже при всех этих обрывах памяти и перемолотой традиции, мы все равно продолжаем ощущать наших предков. Однажды ко мне пришел человек, который совершенно ничего не знает ни о ком дальше родителей, потому что никаких сведений о них не сохранилось. Пришел и сказал: «Мне только одно нужно. Я хочу, чтобы они, как и у других людей, встали за мной и просто сказали: “Мы были. Мы были, а ты есть”». Ему было важно именно ощущение того, что он не один в этом мире, что за ним стоят его бабушки, прабабушки, дедушки и прадедушки. Это происходило на групповом занятии, и с помощью специальной психологической методики мы постарались дать ему почувствовать связь с родом. Мужчина расставил всех нас так, как представлял себе свое семейное древо: здесь бабушки, здесь их братья и сестры и так далее. И мы проговорили ту нужную ему фразу. Это была самая короткая работа в моей жизни, но очень важная, потому что в ней заключалась самая суть: человек, для которого жизнь предков представляет ценность и интерес, в каком-то смысле всегда не один, потому что семья, род — это то, что никто не может у него отнять. И все-таки чаще всего мы знаем про свой род больше, чем нам кажется. Какие-то случайные фразы типа «а Федя, твой троюродный дедушка, был из Красноярска», которым мы не придаем большого значения, «скучные» истории, которые нам бесконечно рассказывает бабушка, на самом деле, могут сложиться в большой материал. Горстки сахара и грошовые сережки — Мы рассказываем семейные истории и иногда даже не знаем, а были ли они на самом деле. Может быть, они уже давно превратилась в легенду, в которой нет и доли правды… — На самом деле, даже не важно, насколько правдивы семейные предания. Объективной правды мы все равно никогда не узнаем, потому что свидетелей давно нет в живых, письменные свидетельства, скорее всего, не сохранились. И очень долго наши родители, бабушки, прабабушки молчали, особенно о событиях, о которых небезопасно говорить. К тому же правд в семье очень много: мы прекрасно знаем, что если предложить мужу и жене описать свой брак, это будут два разных брака, и если предложить брату и сестре описать, в каком доме они росли, это будут два разных дома. Жизнь любой семьи состоит из тысяч деталей, и, рассказывая, человек отбирает из этих деталей именно то, что на него произвело самое сильное впечатление, задело, обрадовало, часто вспоминалось. А дальше семейный миф передается следующему поколению. «Ой, прадед был такой жестокий человек — он голодом детей морил за непослушание». Так ли это на самом деле, мы не знаем. А может, это восприятие младшего ребенка, которому доставалось меньше, потому что отец распределял крохи, сухари так, чтобы дети завтра просто проснулись. Возможно, старшие понимали это и терпели, а младший не понимал, плакал и за это «получал». Часто мифы складываются, когда родственники за чаем разглядывают семейный альбом. «А кто эта высокая женщина?» — «Как же, это баба Глаша», — и начинается какой-то рассказ про бабу Глашу. В нем могут быть всего две-три детали, которые будут характеризовать бабу Глашу не как личность, не как женщину, а как легендарную фигуру. Можно считать, что семейное предание — это урок литературы, устной, недописанной, переписанной множеством авторов, часто далеко не беспристрастных. Факты — это хорошо, но в них нет ни голоса, ни эмоций. А на жизнь влияют именно чувства, которые люди испытывали, то, как они их выражали, то, что осталось невыраженным, несказанным, то, что они не успели сделать при жизни. — Но если мы и фактов-то знаем не много, как можем узнать о чувствах? — Очень важно обращать внимание на мелочи, через которые открывается и характер людей, и время, в котором они жили. Например, вместе с одной моей героиней мы зацепились за одну деталь из истории ее семьи — серебряные сережки. В зажиточной крестьянской семье было три дочки, и, когда отец ездил на ярмарку, он привозил всем трем девочкам одинаковые грошовенькие, копеечные серебряные сережки — чтобы не завидовали друг другу. Мы ничего не знаем об этом отце как о реальным человеке, но история с сережками показывает нам, каким он был. Или вот история другого отца, главы более многочисленной семьи. Привозя из райцентра мешок сахара (который должен был идти на варенье на зиму), он не мог удержаться и прямо рукой на деревянном столе насыпал детям одинаковые кучки сахара. И они макали в них черный влажный хлеб — и вот уже три поколения помнят эту историю. А она и про справедливость, и про щедрость, и про то, что, каковы бы ни были обстоятельства, детей нужно радовать. Про папу, чьего возвращения дети ждут с восторгом и предвкушением. Ну, еще про то, что сахар выдавался только в районном центре. Часто у потомков складывается представление, что в жизни их предков не было ничего светлого, а были только одни продуктовые карточки или еще что-то неприятное. Карточки — это правда, но кроме них, конечно, была и любовь, и радость, и смех. Жизнь никогда не состояла из одного страдания. Поэтому очень важно присматриваться к деталям, которые нам известны, и пытаться их проанализировать. Мы не живем в реальности прадедушки — Вы рассказываете истории в основном о взрослых людях, которые к Вам приходят. Такое ощущение, что молодых эти вопросы мало волнуют… — Все мы понимаем, что молодые люди в 20 лет и родительское-то влияние отрицают, какие нам дедки, бабки и прочие предки! И не нужно их за это осуждать: в 20 лет достаточно ходить к бабушке и помогать ей, если она в этом нуждается. Они еще успеют обратиться к своим предкам, когда повзрослеют, и у них уже не будет такой потребности уйти в отрыв, отделиться от семьи. В то же время я знаю молодых людей, которые ездят на родину своих предков, посмотреть на их школу, на дом, на храм. Между прочим, часто они делают это перед тем, как уехать из страны на долгое время. Но все-таки чаще всего интерес к роду начинается ближе к середине жизни. Судя по моей практике, это связано с моментом, когда человек пересматривает свою жизнь, когда у него наступает кризис развития или есть ощущение, что надо что-то изменить. Может быть, человек почувствовал, как песок в часах сыплется, как жизнь проходит. Может быть, его что-то озадачило, может, посмотрел какое-то кино, где то ли историческое время, то ли имя, то ли внешность вдруг зацепили его и пробудили желание узнать что-то о своей семье. — А какое вообще место должно отводиться памяти о роде в нашей жизни? — У Туве Янсон есть замечательный рассказ, как женщина стала рисовать свое генеалогическое дерево и практически сошла с ума, потому что думала только о том, законный ли ребенок был у дедушки и прочее, а реальная жизнь, дружба, любовь ее уже не волновали, и она просто перестала выходить из дома. Это, конечно, всего лишь развернутая метафора того, что происходит с человеком, который слишком глубоко во все погружается. В жизни, конечно, все по-другому. Люди ведь живут в своей реальности, а не в реальности прадедушки. Поэтому во всех культурных традициях для внимания к предкам есть какое-то отведенное время. Есть цивилизационный минимум — поминать в храме, ходить на кладбище, поговорить с родными над семейным альбомом, послушать бабушку, не перебивая по возможности, съездить туда, откуда родом. Если интерес к предкам умеренный, этого вполне достаточно. Память о роде нужно иногда «проведывать», не оставлять без присмотра. Иначе зарастет, как заброшенная могила на кладбище, когда и не прочитаешь, что написано на табличке. От взгляда на такие могилки очень и очень грустно становится… — А как Вы храните память о своей семье? — К счастью, мои бабушки были довольно разговорчивые, а одна даже написала историю своего рода. Я не могу сказать, что у меня упорядоченный семейный архив, но все, что связано с предками, я держу в отдельном шкафу. Там у меня хранятся все документы, и дедовы ордена, и всякие тексты, например, бабушкина школьная тетрадка, фотографии, разумеется. Я не могу сказать, что думаю об историях своих предков с утра до ночи — это было бы не совсем здорово, но я думаю много и опираюсь на них. И с удовольствием рассказывала их сыну, пока он рос. http://foma.ru/bez-vesti-zabyityie.html | | Лайк (4) |
Annasvetlova Начинающий
Сообщений: 36 На сайте с 2020 г. Рейтинг: 74 | Наверх ##
30 января 2021 14:58 Ой, не знаю в ту ли тему, но оставлю это здесь:
Психология генеалогии: причастность и одиночество
Я психолог, и в первую очередь психолог-практик. Хоть я психолог и дипломированный, и кандидат психологических наук, но моя научная карьера в прошлом, и в этой статье не будет ни схем, ни таблиц, ни ссылок на источники. Я напишу ее просто как молодой генеалог, который хочет разобраться в собственных эмоциях в процессе исследования рода.
Что я чувствую, когда открываю новое имя, новую фамилию, новую точку на карте? Я становлюсь сильнее. Механизм трудно объяснить, но это так.
Софья. Так звали мою прапрабабушку, и я узнала об этом недавно. Имя Софья мне теперь - не чужое. Я его присваиваю, оно становится мне своим, близким, обрастает теплыми ассоциативными связями. Ее мужа репрессировали, а ее показания и показания их семилетнего сына обратили в обвинительном заключении против него же. И я чувствую, что, узнав эту историю и познакомившись с делом в архиве ФСБ, я узнала чуть больше о любви, предательстве, боли, бессилии и страхе.
Мы даже не задумываемся, насколько весь мир для нас разделен надвое в системе координат «свой – чужой». И чем больше я занимаюсь историей рода, тем больше кусочков мира я присваиваю себе. Чужого уже не остается. Все открытое теперь – своё.
Люди. Со многими вне генеалогии я не общалась, из-за разницы в возрасте и общих интересах. С этими людьми мы разделены странами, километрами, и ценой на телефонные разговоры. А они оказываются не только ценными информаторами, но и СВОИМИ. Своими, хоть их мейлы без знаков препинания тяжело читать. Своими, хоть никогда не виделись. Своими, хоть повествуют неструктурированно, забывают, а порой вредничают и не хотят рассказывать.
Места. Ранее безразличные мне точки на карте, откуда происходят мои предки, - хоть это и богом забытые медвежьи углы, - вдруг начинают манить и шептать «Приезжай, дорогая. Приезжай и посмотри сама, какой тут климат. Посмотри на реку, в котором Софья наверно, хотела утопиться, оставшись одна с тремя маленькими детьми и став из добропорядочной середнячки женой врага народа. На кладбище сходи, поищи могилку». И вот я уже планирую к следующему отпуску вместо Таиланда или Турции какую-нибудь Каменку Самарского уезда Самарской губернии или вообще Шоржу в Армении на берегу Севана.
Фамилии. Как говорится, беременные думают о детях, голодные о булках, вшивые о бане. А я в любом тексте неосознанно выискиваю глазами те 15 фамилий, которые разрабатываю. Они везде: в книгах, в соцсетях, в научных статьях. Стоит мне заглянуть в телефон, как случайно встретившийся Прохоров, Григорьев, Кучеров или Бондаренков, заставляет заглянуть в его профиль в соцсети, узнать место рождения, разочароваться, а порой и написать вопрос «Не из тех ли вы случайно Бондаренковых, здравствуйте!»
Но самое главное в моей ПРИЧАСТНОСТИ – я чувствую, что я присваиваю себе все то, что мои предки знали, умели и могли. Узнав о трагедиях рода, когда умирали дети, а потом рождались новые, и родители как-то справлялись и выдерживали, я понимаю, что человек может все вынести все. И я смогу, и мои проблемы … ну так себе проблемы и я справлюсь с ними. Мои предки в Шорже, после высылки из Самарской и Тамбовской губернии, за 20 лет смогли основать крепкие хозяйства с 20 головами скота и 15 десятинами земли. И теперь я знаю – вот откуда мое трудолюбие и усердие. Другой мой предок построил самый красивый дом на селе на берегу озера, и видел красоту из окон каждый день. Я мысленно пожимаю тебе руку, Петр Никитьевич, когда смотрю на Волгу с 15 этажа лучшего дома нашего города. Я тебя понимаю.
Я начинаю разделять: ВОТ ЭТО ВО МНЕ - МОЕ. А ВОТ ЭТО – ДЕДОВО. А вот это – прабабушкино. И разделять это в себе оказывается очень полезным! Фобия утраты детей, например. У многих есть, но мало кто из нас в этом признается. А ей есть откуда взяться генетически. Хоть убейте меня, но я верю в генетическую память, хоть ее наличие пока научно не доказано и качественно не обосновано. В каждом нашем роду умирало много детей. Моя прабабушка родила 14, в живых осталось 8, каждый второй. И каждый, кто читает эти строки, может рассказать свою такую же историю.
Мне очень важно и ценно учиться разделять то, что я ощущаю как Ася из 21 века из Волгограда и то, что я ощущаю как правнучка Евдокии, праправнучка Парфена, как внучка ленинградского блокадника-сироты. Разделять у меня уже получается. Я умею вовремя сказать «Это не мое, дедушка, это твое». И не идти есть на ночь из страха остаться голодной. Как много сил высвобождается, когда получается не тащить в заплечном рюкзаке НЕОСОЗНАВАЕМЫМИ все страхи, боли и утраты рода!
И страха перед смертью больше нет. Смерть становится еще одним историческим событием. А вот что я успею перед смертью сделать, какой я останусь в памяти моих потомков, успею ли я издать книгу, что останется после меня? Эти вопросы стали выходить на передний план.
Все вышенаписанное – теплая история про причастность, которую я ощущаю, занимаясь генеалогией. Но как ни странно, у этого есть оборотная сторона. И она противоположна причастности – одиночество.
Чем ближе и причастнее я к миру мертвых предков, тем дальше я по интересам отхожу от живых. Первые пару лет, отработав всех родственников как источник информации, и обсудив с ними события и людей, которые еще ЖИВЫ В ПАМЯТИ, которых они помнят, эти первые пару лет мы ощущаем близость, мы еще с ними рядом и вместе. Но очень скоро я начинаю ощущать, что я дошла до тех рубежей, где я одна - воин в поле. Я уже знаю о бабушках, дедах и прадедах моих информаторов больше, чем они сами. И пытаюсь рассказать, но очень быстро наталкиваюсь с удивлением на то, что им не так интересно, как мне. Если честно, вообще не интересно.
Очень быстро приходится принять смену статуса. Что из интересующегося новичка, который почтительно задает вопросы аксакалам рода, я сама в свои 33 или 34 стала всезнающим старцем по вопросам истории семьи. Примечательно, кстати, что я забываю собственный возраст. Зачем, если есть год рождения?! Но в памяти прочно сидят десятки годов рождения предков конца 19ого - начала 20 века)))
И в этом одиночестве в собственной семье, в этом изменившемся статусе Ведуньи, которая все ведает о предках – я одна. Нетипично, и исторически непривычно, что одна из молодых в роду владеет информацией больше стариков. Может, через интерес к истории рода мы присваиваем новый статус в семье и взрослость? Так или иначе, в погоне за собственной взрослостью я получала и получала новые знания, пока не стала превосходить по ним свою бабушку и деда. Неуютное ощущение.
Когда в семье нет больше наставников и единомышленников, случайно нашедшийся шестиюродный брат по одной из веток вдруг может стать ближе по духу, чем все близкие кровные родственники, особенно если он тоже занимается генеалогией и рад встрече.
Вот она – оборотная сторона причастности, - одиночество.
Стоит еще написать о том, как сильно нами в изучении рода руководит потребность в признании от ныне живущих предков и от потомков. И стоило бы написать о том, как мы избываем свое чувство вины перед ушедшими близкими, изучая их ветки, но это уже совсем другая история… | | Лайк (36) |
idylle Санкт-Петербург Сообщений: 3196 На сайте с 2017 г. Рейтинг: 2241 | Наверх ##
30 января 2021 16:09 Annasvetlova Очень хорошо написали! Многое для меня из Вашего текста откликается и переживается похожим образом. Спасибо! | | Лайк (2) |
Ever Челябинск Сообщений: 112 На сайте с 2020 г. Рейтинг: 32 | Наверх ##
30 января 2021 22:59 2 февраля 2021 8:24 Психология давно была моим интересом, и очень скоро станет ещё и профессией. Гениология вошла в жизнь в тот момент, когда терапия коснулась родовых программ. Пришло осознание, что с ними невозможно работать, пока нет понимания кем были эти люди. Упомянутые расстановки отчасти придали уверенности и включенности в род. Так же вместе с гениалогическими поисками пришло большее понимание семейных систем, иерархии. --- Кто мы и откуда | | Лайк (3) |
|