Соликамск и район.

Соликамск в литературе




Олег Владимирович Юрков

Как-то листая литературно-художественный сборник «Молодой человек», выпущенный в Перми в 1980 году, я обнаружила стихотворение «На Северном Урале» Олега Юркова. В стихотворении сразу угадывается образ Соликамска.

Родился поэт в 1935 году в г. Сухуми. По окончании школы поступил в Ленинградский политехнический институт, который окончил в 1959 году по специальности "инженер-металлург". Работал в проектных и научных организациях.
Параллельно окончил факультет повышения квалификации Московского полиграфического института (Ленинградский филиал) по специальности "редактор". Занимался в литературных объединениях Ленинграда, при Дворце культуры им. Первой пятилетки, в мастерской "Вторая книга" при Союзе писателей. Первая книга вышла в 1979 году в издательстве "Советский писатель".
Автор пятнадцати стихотворных книг, многих эссе и рецензий, критических заметок. Участник конференций писателей и литературных поездок. Член Союза писателей России. Долгое время жил в Санкт-Петербурге.
О себе он писал: «Всю жизнь ездил по стране, как по научно-инженерным делам, так и в литературные поездки».
Ушёл из жизни 28 октября 2020 года, ему было 85 лет.

Вполне может быть, что имея специальность инженера – металлурга, он мог быть на практике или в командировке на Соликамском магниевом заводе.

​
На северном Урале

Над пятиглавьем – птицы, птицы, птицы
косым крылом касаются луны.
Сугробы в центре солевой столицы –
свидетели российской старины.

Здесь по лесам бродил медведь коварный.
Молчу, лишь всё понять хватило б сил.
Вдоль берега – колодцы, солеварни,
похожий на избушку магазин.

Крыльцо и колокольня на примете.
Вот осмотрю старинку, а потом –
всё то, что на раскопанной планете
возведено расчётом и трудом.

Что выстроено впрок, не для парада,
ту лампу, что людей сюда влекла
из деревень, что просыпались рано,
из мирного отцовского угла.

Река глухую скважину питала.
Летела вниз бадья под колесом.
Стране великой – соли не хватало.
Кто мог ей дать ту благостную соль?

Нет, не купцы, что набивали трюмы
речных судов, стоявших у мели.
А те, что и сутулы и угрюмы,
сквозь дым печей, которые прошли.

И было им известно достоверно,
день прошлый и день будущий каков.
И шли они, раскачиваясь мерно,
шли к Октябрю под тяжестью мешков.

Им было богу некогда молиться.
Как избы, оседали корабли.
Был долог путь, и соль была на лицах
Чуть солонее, чем из-под земли.





______________

Т. Буякова, гл. библиограф ЦГБ

VSS1 написал:

[q]

Раньше было на сайте zz-project, сейчас ссылка не работает.

[/q]

Можно найти на https://onedrive.live.com/?id=root&cid=DDFEBFC0CDD23111

САКРАЛЬНАЯ ТОПОГРАФИЯ СОЛИКАМСКА В КОНЦЕ XVI – НАЧАЛЕ XVII ВЕКА

Чагин Георгий Николаевич.
Советский и российский историк, этнолог, краевед. Автор свыше
500 научных и популярных публикаций, в том числе около 40 монографий.
Заведующий кафедрой древней и новой истории России Пермского государственного национального исследовательского университета, доктор исторических наук, профессор (1995—2018)




Сакрализация окружающей среды – обязательная потребность в традиционном социуме. Она оформлялась множеством способов – архитектурой, искусством, храмонаречениями, часовнями, крестами, захоронениями, топонимами, источниками и др.

Средством воплощения среды служит организация конфессиональной жизни. Создатели сакральной среды, как правило, наделяют ее еще историческим содержанием.
В полное мере это свойственно Соликамску, сакральная топография которого отличалась двумя особенностями.
Она ориентировалась на православие, которое исповедовало население города, и на важные исторические события, которые в нем происходили и воздействовали на духовную жизнь населения.

Мы взялись за реконструкцию сакрального пространства Соликамска по писцовой книге 1624 г., а это значит, что оно формировалось на протяжении предшествующего XVI в., в конце которого в жизни города произошло важное событие.
Отсюда начиналась открытая Артемием Бабиновым дорога в Сибирь во вновь строящийся г. Верхотурье, которая давала новый большой импульс в развитии Соликамска.

В исследовательском процессе мы идем несколькими направлениями. Первым – литургическим, которое базируется на изучении богослужения. Вторым – реликтовым, восстанавливающим конкретную наполняемость культовых сооружений. Третьим – историко-архитектурным, опирающимся на взаимосвязь с историей храмов, приходов, городского пространства.

К сожалению, наши источники на начало XVII в. не позволяют реконструировать прямые связи культовых сооружений с литургическими процессами и развитием почитания святых, однако некоторые важные вопросы нами проясняются.
В первой четверти XVII в. Соликамск имел два собора, две приходские и две монастырские церкви. Одна церковь находилась на территории кремля.

В посадской части города господствующее положение занимали деревянные соборы, наделенные почетным статусом (поэтому они и назывались соборами).


Вознесенский Троицкий монастырь

Летний Свято-Троицкий собор выглядел величаво. Основной шатровый храм во имя Святой Троицы с приделом, посвященным святителю Николаю Чудотворцу, размещался на одном ярусе. Другая часть собора была двухэтажной. Верхний престол посвящался святому Иоанну Предтече, нижний – святым мученикам Борису и Глебу.

Зимний собор посвящался Стефану Пермскому – основателю Пермской епархии с кафедрой в городке Усть-Вымь на р. Вычегде. Возникновение его состоялось в связи с канонизацией Русской Православной Церковью Стефана Пермского в 1549 г.. Собор был небольшим, без приделов, но убранство его, судя по описи 1624 г., выглядело достаточно богатым и разнообразным. Это объяснялось тем, что в зимнем соборе службы шли чаще, чем в летнем Свято-Троицком соборе. Помимо того, заметим, что в описи собор титуловался «храмом во имя Стефана Великопермского чудотворца», в чем нашло отражение особого почитания и признания заслуг Стефана Пермского.

От его духовного наследника – епископа Пермского Ионы Пермь Великая в 1462 г. впервые приняла православие.

Святитель Стефан Пермский

**
Согласно житию, Святитель Стефан, просветитель Перми, апостол зырян, родился около 1340 г. в семье устюжского причетника Симеона. Под влиянием своей благочестивой матери Марии, обладая большими способностями, он с юных лет проявлял необыкновенное усердие к служению Церкви: в один год выучился читать священные книги и помогал отцу в церкви при богослужении, исполняя должности канонарха (церковнослужитель, возглашающий перед пением глас и строчки из молитвословия, которые вслед за возглашением поет хор) и чтеца.

В молодости святой принял иночество в монастыре в честь святителя Григория Богослова в Ростове. Монастырь славился богатым книжным собранием. Святой Стефан хотел читать святых отцов в подлиннике и для этого изучал греческий язык. В юности, помогая отцу в церкви, он часто беседовал с зырянами. Овладев богатой церковной культурой, святой Стефан страстно мечтал обратить зырян ко Христу.

Он составил азбуку языка зырян и перевел на него несколько церковных книг. За заслуги ростовский епископ Арсений (1374 – 1380) посвятил его в сан иеродиакона. Приготовив себя к проповеднической деятельности, святитель Стефан явился в Москву (1379 г.) к Коломенскому епископу Герасиму, который управлял тогда делами митрополии, и просил его: «Благослови меня, Владыко, идти в страну языческую – Пермь. Хочу учить святой вере неверных людей. Решился или привести их ко Христу, или сложить у них за Христа голову». Епископ благословил его и посвятил в сан иеромонаха. В обратный путь он снабдил его антиминсами (антиминс – четырехугольный, из шелковой или льняной материи, плат со вшитой в него частицей мощей какого-либо православного мученика, лежащий в алтаре на престоле; является необходимой принадлежностью для совершения полной литургии. Одновременно он является также и документом, разрешающим совершение литургии), святым миром и богослужебными книгами, а князь Димитрий Донской дал ему охранные грамоты.
В 1383 г. святой Стефан был поставлен епископом Малой Перми. Он неустанно заботился о своей пастве. Для утверждения в вере новообращенных при храмах открывал училища, где священные книги изучались на пермском языке. Святитель имел свой подход к каждому, учитывал способности учеников с тем, чтобы из них ставить священников и диаконов. Некоторых научил писать по-пермски.


Приходские церкви обладали зимними и летними приделами. Церковь во имя Успения Пресвятой Богородицы имела приделы в честь святой мученицы Параскевы Пятницы и Рождества Христова.
Шатровая церковь во имя Климента папы Римского включала придел в честь страстотерпца Христова Георгия и зимний храм на нижнем ярусе во имя святого пророка Ильи.


Двухъярусной выглядела церковь во имя святого Архистратига Михаила Архангела на территории кремля (крепости), в которой престол во имя Архангела Михаила находился внизу, а престол во имя Спаса Нерукотворного образа – вверху.


Основной храм Вознесенского монастыря посвящался Вознесению Господню, а придел его – Благовещению Пресвятой Богородицы. Над святыми вратами возвышалась церковь во имя Михаила Малеина.

По сведениям 1624 г., в семи соликамских храмах имелось 15 освященных престолов.

Их именования можно объединить в следующие группы.
Один престол посвящался Святой Троице, три – событиям из жизни Иисуса Христа (Рождество, Вознесение, Спас Нерукотворный), один – Богородице, десять – святым (Николай Чудотворец, Иоанн Предтеча, Борис и Глеб, Стефан Великопермский, Параскева Пятница, Климент папа Римский, Георгий Победоносец, пророк Илья, Архангел Михаил, Михаил Малеин).

Убедительным свидетельством полноты духовной жизни служит пример почитания в Соликамске мученика Климента папы Римского.

Находясь на Римской кафедре с 92 по 101 г., он занимался апостольской проповедью Иисуса Христа, имел успех в крещении населения. Император Торян обвинил его за то, что он «хулил языческих богов». За это его осудили и изгнали в Крым. Но там святой Климент продолжал проповедовать веру Христову, пока не был утоплен в море. С тех пор память о святом великомученике стала чтиться на Руси.
Поэтому в начале XVII в. в Соликамске, как и в Чердыни, ему посвящалась церковь.
Почитание первых русских святых Бориса и Глеба, в безвинной гибели которых Русская Православная Церковь усмотрела духовный подвиг ради веры, наглядно проявилось в посвященном им престоле в Свято-Троицком соборе.

Сакральную идею храмов ярко воплощали иконостасы.
Среди соликамских иконостасов начала XVII в. выделялся четырехъярусный иконостас Свято-Троицкого собора. Его «двери царские и северные», «деисус, праздники и пророки» были написаны «на золоте». Следующим богатым иконостасом являлся иконостас собора Стефана Великопермского.
В деревянных храмах, судя по описи 1624 г., преобладали иконы Богоматери разных иконографических вариантов, но чаще образ Богоматери Одигитрии, а также иконы Спаса Нерукотворного, Николая Чудотворца, Архангела Михаила, Троицы. Образ Богоматери Одигитрии утверждал в сознании православного населения ее главное предназначение – путеводительницы (Одигитрия – по-гречески путеводительница). Богородица получила такое имя в Константинополе – столице Византии. Её образ широко расходился по землям древней Руси, когда Русь признавалась наследницей Византии. Как видно, с образом Богоматери Одигитрии осваивались и пермские земли, как только они оказались в составе Русского государства.



Самым богатым собранием икон обладал Свято-Троицкий собор.
В нем одним из лучших являлся образ Живоначальной Троицы. Как сообщается в описи 1624 г., он был «обложен серебром басменным, а у него прикладу пять венцов серебряные, сканые с финифты золочены, в одном венце три ренья жемчужные в низку большим и мелким жемчугом, а в двух венцах раковины и винисы, да три цаты с каменьем же, да цата низана жемчугом, да пять гривен серебряных, да гривна витая, пелена червчатая, камка низана жемчугом».
Окладами украшались еще три особо чтимые иконы – Богородицы Неопалимой купины, Богородицы Одигитрии, Николая Чудотворца.

Образ живописный в окладе чаще всего характеризуется в описи так: «Обложен серебром басменным, золочено», «образ окладной басменной».
Чтимые иконы помимо окладов украшали венцами (нимбами), цатами, гривнами, серьгами, крестами, камнями и ризами, шитыми жемчугом, золотыми и серебряными нитями. Иногда на одной иконе висело до шести венцов и десяти гривен, например, так было в церкви Архистратига Михаила.
Об украшениях сохранилось в описи 1624 г. много сведений. Венцы и серьги часто выделялись цветными камнями, финифтью, шейные гривны серебряные и золоченые делались витыми, цаты с гравировкой подвешивались к венцам на цепочках. В благодарность за выздоровление некоторые иконы украшались привесками, изображавшими руки, ноги, глаза.
В убор икон входили покровы и пелены. В описи названы «пелена червчатая камка низана жемчугом», «пелена шита разными шелки по червчатой камке, опушена камкою желтой», «пелена дороги лазоревы, опушена зенденью желтою» и др..

Драгоценными являлись подвесные пелены с лицевым шитьем, которые повторяли живописный вариант образа. О таком редком произведении собора Стефана Великопермского в описи 1624 г. читаем: «… пелена атлас бел, на ней шит образ Николы чудотворца».

В обычае было возлагать покров по верху иконы, а пелену подвешивать сзади или по нижнему краю ее так, чтобы она свисала до пола. Кроме того, некоторые иконы помещались в резные киоты.
Традиция украшения икон в православии давняя, она известна еще в Византии. Заступничество икон обязательно предполагало подношение им драгоценных окладов, привесок и пелен.

Особо влияли на духовную жизнь населения города и паломников иконы, прославившиеся чудотворениями. Почетом пользовались нерукотворные образы Сретения и Спасителя, которые до помещения в церкви (первый – в Спасскую церковь, второй – в Свято-Троицкий собор), пребывали, как гласило местное предание, в уцелевшей башне от крепости города.


Согласно записанному преданию, в истории города был случай: пришли раз грабить его сибирские татары, и для защиты от них выставили оба образа. Враги приняли их за больших настоящих воинов (лики были написаны в натуральную величину) и со страху убежали. С тех пор в народе эти образы стали называть «башенными».



Сначала в церкви Успения, затем в церкви Параскевы Пятницы и еще позднее в Воскресенской церкви (названные церкви возводились на месте сгоревших деревянных церквей) находилась чудотворная икона Параскевы Пятницы, в календарный день которой в городе справлялся главный праздник «Девятая Пятница» и в честь ее проводился крестный ход.
Почиталась икона Сретения Господня, пребывавшая на аналое в Свято-Троицком соборе. Икона имела небольшие размеры. Вокруг сцены Сретения изображались двунадесятые праздники.

Почитался аналойный складной образ Святителя Николая в Свято-Троицком соборе.

История этого образа возводилась к событиям взятия Иваном IV Казани в 1552 г.. Когда царь подошел к Казани, соликамцы обратились к нему с просьбой помочь защитить их город от вражеских набегов сибирских народов. Но вместо войска царь пожаловал просителям икону Святителя Николая. Получив благословение, они привезли ее в Соликамск и поместили в Свято-Троицкий собор. У жителей Соликамска сформировалось представление о помощи иконы в защите города сначала от врагов, а затем и от любых несчастий.

В 1624 г. икона описывалась так: «Образ на аналое Николы чудотворца в киоте обложен серебром чеканным, венец и цата чеканные ж золочены, в венце ж яхонт лазорев невелик, да в два лала, да в цате бирюза, да две винисы, да прикладу два золотых обнизано в две нити жемчугом средним, на притворах писаны господские праздники, обложены серебром басменным; пелена отлас бел, на ней шит образ Николы чудотворца, кругом пелены обнизано жемчугом средним. Пред образами свеча неугасимая в медной лампаде».



Аналойный образ Святителя Николая Чудотворца помещался в резном створчатом киоте с богатыми украшениями: серебряными позолоченными листами и накладками, бархатом, живописью.
Икона дополнялась лицевой пеленой, также описанной в 1624 г.. Вокруг образа Николая Чудотворца размещался вышитый шелком тропарь Святителю. Причем текст, по наблюдению А.М. Луканина, был тем вариантом, который сохранялся в неисправленных, дониконовской печати книгах: «Правило вере и образ кротости, воздержанию учителя яви тя Господь стаду твоему, яже и вещем истинна, сего ради стяжав смирением высокая…»
Городские богослужения в Соликамске дополнялись крестными ходами. Они наиболее точно воспроизводили историю и сложившуюся православную традицию. Самое подробное описание соликамских ходов составил А.М. Луканин в пору своей настоятельской деятельности в Соликамске в 1848-1853 гг..

Крестные ходы представляли собой народные шествия со священными предметами и молебнами, возглавляемые настоятелем Свято-Троицкого собора в особо почитаемые места города и его ближайшей округи. Соприкосновение с ними для паломников оказывалось апогеем духовной радости. Сложилась тесная связь крестных ходов с датами церковного календаря, с почитанием защитников города, павших в конце XV-XVI в. от набегов сибирских отрядов. Благодаря своим ярким храмам и святыням Соликамск воспринимался народом как град Божий, святое место, частица Святой Руси на Урале.


Невозможно установить дату первого крестного хода в день Параскевы Пятницы. Ее не смог выявить и священник А.М. Луканин. Он отдавал предпочтение исторической памяти «о положивших живот свой за веру и отчизну», с чем и мы согласны. Павшие за город, по словам летописцев, изначально воспринимались защитниками не только города, но и «острова спасения православия» на уральской земле. Очевидно, этот обычай возник по инициативе местного духовенства после третьего сожжения Соликамска в 1581 г. сибирским отрядом во главе с пелымским (сибирским) князем Кихеком. Не зря же это разорительное нападение оставило сильную печать в местной церковной истории. Со временем обычай хождения с крестом благословили епископы Вологодские и Великопермские, под покровительством которых Соликамск, как и вся пермская земля, стал пребывать с 1585 г..


Накануне «Девятой Пятницы» в Соликамск стекались жители ближних и дальних мест Соликамского и Чердынского уездов. Съезжались с товарами купцы, готовились местные торговцы. Из чердынского села Ныроб несли чудотворный образ Святителя Николая, а из пригородного села Городище – явленную икону Знамения Божией Матери.



Иконы влияли на чин праздничных богослужений, расширяли символическое пространство города, подчеркивали значение Соликамска как важного православного центра Северного Прикамья, что, несомненно, усиливало сходство города с другими признанными центрами православия.
Подготовка к крестному ходу и церемония его проведения включали несколько статей. Под статьями в богослужении понимались службы и каноны, которые исполнялись в честь святого или праздника. Святые, поминаемые в статьях, подбирались в соответствии с символами мест, где проходил крестный ход. Обязательно включалась статья в честь праздника Параскевы Пятницы.
В четверг, накануне «Девятой Пятницы», перед вечерней службой духовенство в сопровождении прихожан под звон колоколов выходило на окраину города совершить церемонию встречи выносных икон из сел Ныроба и Городища. Иконы приносились в Свято-Троицкий собор, и начиналось всенощное бдение – богослужение, состоящее из вечерни, утрени и первого часа. Оно длилось целую ночь и поэтому названо всенощным бдением или бодрствованием. Каждый прихожанин стремился не пропустить молебны в честь Богоматери, Николая Чудотворца и Параскевы Пятницы. Рано утром в пятницу в соборе и во всех приходских церквях, за исключением Воскресенской, стоящей рядом с собором, начиналась литургическая служба. По ее окончанию в собор приходило все духовенство города.

Крестный ход начинался с выноса икон, принесенных в Соликамск. Процессия подходила к каждой церкви города, останавливалась у алтаря для литийного (общего, усиленного) богослужения с чтением Евангелия в честь храма и после «осенения города крестом и освящения его водой» следовала к другой церкви. При его окончании обязательно исполнялась стихира Параскеве Пятнице.
Завершался крестный ход у Свято-Троицкого собора благодарственным молебном Господу Богу за спасение города от вражеских нашествий. И хотя процессия не приближалась к могилам защитников города, как это было в других шествиях, темой из истории города крестный ход заканчивался.

В целом Соликамск уподоблялся единому храму, в котором происходило собирание отдельных приходов. Соборный крестный ход признавался лучшим средством от напасти. По времени проведения, массовости и по выражению благодарности Богу его можно отнести к категории празднично-благодарственных крестных ходов.

Праздничный день в честь Параскевы Пятницы завершался литургической службой в Воскресенской церкви перед ее образом, который находился здесь постоянно, в присутствии приносных сельских икон.
Почитание икон из сел Ныроба и Городища продолжалось на следующий день в приходских церквях. Были случаи, когда благочестивые прихожане уносили иконы из церквей в свои дома и устраивали почитание аналогично церковному со всенощным бдением. Значение икон было велико и для сельских жителей.

В Соликамске регулярно справлялся поминальный крестный ход в Семик – в четверг седьмой недели по Пасхе. Семик, как известно, являлся главным днем поминовения предков у населения Северного Прикамья. Таковым он остается во многих места и в наши дни. Причем, следуя традиции, в Семик обязательно поминали умерших неестественной смертью, так называемых «заложных покойников».

Интересны подробности этого крестного хода. Под благовест жители собирались в Свято-Троицком соборе, откуда во главе с настоятелем собора посещали пять исторических могил города. Сначала процессия направлялась на кладбище, где поминали «православных воинов и всех за веру и отечество живот свой положивших». Далее участники крестного хода шли к могиле, находящейся в огороде городского жителя Рогожникова (по данным А.М. Луканина, относящимся к 1882 г.), оттуда – к могилам, находящимся вблизи Богоявленской, Воскресенской и Спасской церквей. Все шествовали со свечами. На могилах или невдалеке от них (некоторые места захоронений были заняты строениями) совершались литийные богослужения.
Могила с захоронениями воинов в часовне, приписанной Богоявленской церкви, стояла на берегу р. Усолки (севернее церкви). В ней, судя по скопированному списку Пермской консисторией в начале XX в., находился мраморный гроб с надписью: «Упокой, Господи, со Святыми здесь погребенных христолюбивых воинов, положивших живот свой на защиту богоспасаемого града Соликамска во время опустошительного набега ногайских татар в 1581 году». На боку гроба была еще одна надпись: «Часовня построена в древние времена, а надмогильный памятник – в лето 1888 года при богоявленском старосте и градском голове И.П. Безукладникове».

Возле Спасской церкви, напротив северо-восточного угла ограды, стояла каменная часовня, и в ней хранился древний деревянный крест, на котором было написано 38 имен воинов, «избиенных во время набега ногайских татар».
От часовни Спасской церкви крестный ход направлялся еще к одной могиле, находившейся за городом, на левой стороне пермского тракта, где, по словам летописца и историков, «происходила битва соликамцев с татарами». Отсюда крестный ход возвращался к началу своего пути – в Свято-Троицкий собор.
Надо полагать, что традиция почитания воинов и всех погибших за город возникла в XVI в., когда еще продолжались набеги неприятелей из Сибири. И то, что крестный ход закрепился за Семиком, обусловлено, как уже отмечали, древней православной традицией – воины погибли действительно неестественной смертью.

Следующий крестный ход устраивался 8 июля в честь явления иконы Знамения Божией Матери, которая, как святыня, хранилась в церкви села Городища. Как известно, ее приносили в Соликамск на праздник Параскевы Пятницы. Выносную икону принято было оставлять в Соликамске до 8 июля – дня явления иконы Пресвятой Богородицы во граде Казани (летняя Казанская) и святого великомученика Прокопия.
В этот день, когда многие православные организовывали коллективное посещение полей, икону Знамения Божией Матери несли крестным ходом в село Городище, заносили в храм, посвященный ей, а оттуда после литургической службы доставляли на место явления, которое находилось в лесу на расстоянии 6 верст.

В часовне, поставленной на месте явления, именуемого в народе логами, совершалось благодарственное моление Богородице, водоосвящение, затем процессия возвращалась в храм села Городище. Этот крестный ход, если судить по времени освящения в селе Городище первого храма в честь Знамения Божией Матери, впервые мог быть организован в середине XVII в..
Еще один крестный ход в честь Богородицы совершался 8 сентября из Соликамска в пригородное село Усть-Боровское. Он был приурочен ко дню Рождества Богородицы, которой в местном храме посвящался главный престол. Какие-нибудь святыни во время крестного хода не почитались. Крестный ход имел исключительно праздничный характер.
Праздничным являлся крестный ход, совершаемый в день святого Георгия, 23 апреля, жителями Соликамска в пригородную деревню Попово.

О времени и причинах его учреждения ничего неизвестно.
Примером преображения народных оградительных хождений в просительные крестные ходы явился самый поздний по времени учреждения крестный ход, совершаемый в Соликамске на неделе всех святых из Свято-Троицкого собора в часовню святителя Николая, находящуюся на окраине города. Эту часовню жители назвали «башенною», поскольку она была воздвигнута на месте долго стоявшей городской оборонительной башни.

В характеристике крестных ходов для нас важны данные, что память о духовных покровителях Соликамска, святыне кладбищ, могилах защитников побуждала православных христиан поддерживать здесь памятники – церкви, часовни, кресты. По древним преданиям водружение креста соединялось с началом проповеди и служило знаком будущего или начинающегося торжества православия над неверием. Скажем еще, что водруженный крест служил источником ободрения, утешения, в нем чувствовали спасительную силу от бед и напастей, врагов видимых и не видимых.


К сожалению, у нас нет источников для реконструкции бытовых сторон крестных ходов. При наличии их можно было бы более полно показать народное представление о паломничестве – подготовку к нему, бытовую атрибутику, костюм, питание, поведенческие нормы людей разных сословий и даже проявление наряду с религиозностью признаков этнического свойства. Благодаря этому, несомненно, заявленная тема выглядела бы более содержательной.



Приведенные материалы в целом позволили реконструировать связи церковной архитектуры, престолы храмов и историю города. Хождение в праздники и памятные события церковной и светской жизни от собора к городским, а в некоторых случаях и сельским храмам служит актом собирания сакрального пространства воедино.
То же единство городских приходов знаменовали литии, которые совершал настоятель Свято-Троицкого собора в праздники престолов. Литии служили и освящением пространства города вне храма.

Таким образом, все приближалось к главному значению – по будням и праздникам организовывать духовную жизнь в исторически сложившемся сакральном пространстве Соликамска. Эта традиция жила долго, пока не началось закрытие храмов и отторжение православной веры из сознания людей.

В заключении остается отметить, что изложенный материал и его обобщение по ранней сакральной топографии Соликамска вполне сопоставим с поздним вариантом сакрализации городского пространства. И это закономерно, поскольку нынешние каменные церкви преимущественно заменили прежние деревянные, как целиком в самостоятельные церкви, так и в качестве внутренних престолов.

В таком случае передавалась и ранняя традиция формирования и использования сакрального пространства.
Если разрабатывать экскурсионные маршруты по нынешним храмам Соликамска, то непременно следует наполнять их тем символическим обоснованием, истоки которого лежат в ранней сакрализации города. Тема эта по своему духовному содержанию многосторонняя, и она еще ожидает исследователей и экскурсоводов.

НА КАКОМ МЕСТЕ СТОИТ СОЛИКАМСК


Мы уже привыкли считать, что г. Соликамск с момента возникновения и по сегодняшний день стоит на одном месте.
Но так ли все однозначно?

Город впервые упоминается в русских летописях под 1506 годом. «Лета 7014 пришедши из Тюмени на Великую Пермь ратью сибирский царь Кулуг Салтан и без вести приступиша. Чердыню не взял, а землю Нижнюю воевал всю, в Усолье на Камском варенцы пожегл, цырны разорив, а пермяков и русаков вывел и посекл…».

Какую информацию можно почерпнуть из этого летописного сообщения? Город назван так: Усолье-на-Камском, и, следовательно, располагалось поселение на берегу р. Камы или в непосредственной близости от реки. Иначе бы термин «на Камском» звучал как-нибудь по-иному. «Усолье» – географической привязкой служить не может, т. к. термином «усолье» на севере называли тип поселения, а именно – поселок солеваров,или место, где добывали соль, или место, где есть выходы соленых источников.

Еще из этого сообщения ясно, что здесь были соляные варницы.
Плюс к этому из сообщения ясно, что в городе жили и русские, и коми-пермяки.
И последнее, если брать за основу только эти строки, понятно, что поселение Усолье на Камском возникло не год и не два назад.
Чтоб построить варницы, пробурить скважины, поставить трубы, требуется лет 10–15.
Чтобы продвигаться в поисках истины дальше, выясним, какие вообще существуют версии, гипотезы о местонахождении первогорода Соликамска.

Общепринятая версия (назовем ее первой) о возникновении русского поселения, названного Соликамском, на нынешнем месте имеет уязвимые места.
На территории исторического центра города неоднократно проводились археологические раскопки. В результате найдены культурные слои и находки, относящиеся к разным временам, эпохам.
Встречались находки конца XI – начала XII, XIII–XIV, конца XVI, XVII,
XVIII, XIX веков.
Но вот парадокс: нигде, ни разу не встречался не только слой, но даже отдельные находки, которые можно было датировать XV – первой половиной XVI века. Если предположить,что они полностью уничтожены более поздними постройками,то тогда непонятно, как сохранились предметы, которые старше на 300–400 лет. И второе: исторический центр города находится почти в четырех километрах от р. Камы, и такое поселение можно назвать «на Камском» с очень большой натяжкой.

Вторая версия, Городищенская. Она предполагает, что первое
русское поселение возникло на р. Усолке, но выше по течению,там, где сейчас стоит с. Городище. Почему возникло такое предположение?


На берегу Усолки, на западной окраине села, есть мыс, называемый Русский. Подобное название могло появиться только в то время, когда русское население жило здесь в иноязычном окружении, т. е. когда нигде рядом не было других русских поселений. Какой смысл называть что-либо «русский», если всюду живут русские!
Здесь же, на мысу Русский, найдены фрагменты русской керамики, пищальные кремни, которые можно датировать как минимум первой половиной XVI века.
К тому же земли по р. Усолке в те времена были землей пограничной, и возводить солепромыслы, не имея рядом крепости, было в те неспокойные
годы по крайней мере неразумным. А здесь ряд ом, на соседнем мысу, стояла крепость.



Но и в этой гипотезе (версии) есть свой минус. Городище находится от Камы еще на пять километров дальше, чем исторический центр Соликамска. Поэтому назвать его «на Камском» еще более проблематично, да к тому же в непосредственной близости от с. Городище нет следов солеваренных промыслов. Хотя здесь есть одна зацепка.

Во время раскопок 1981 года, которые проводил профессор А. М. Белавин, были найдены фрагменты большой (в радиусе) железной сковороды. Андрей Михайлович предположил, что это вполне может быть чрен для выпарки соли.

Версия третья, Верх-Боровская.
Русское поселение возникло вначале на р. Боровой, а уж потом было перенесено на р. Усолку.
Источник появления этой версии известен, наверное, всем – это книга
В. Н. Берха «Путешествие в города Чердынь и Соликамск для изыскания исторических древностей».
Но вряд ли эта гипотеза верна, уж слишком далеко находится это место от Камы.



Мы позволим себе выдвинуть четвертую гипотезу. По нашему редположению, русское поселение, которое получило название Усолье на Камском, первоначально возникло на месте Эсперова городища. (Это укрепленное поселение находилось на правом берегу р. Камы, между нынешними пос. Тетерино и д. Тетерина.)

Самые ранние русские находки, которые были найдены на этом памятнике, датируются концом XIV – началом XV века. В те времена это было крупное, хорошо укрепленное поселение, имевшее две линии земляных и деревянных укреплений.
Исчезает поселение в начале – середине XVI столетия. И после этого, со второй половины XVI века, фиксируются русские находки на территории современного города Соликамска. К Эсперову городищу, как ни к какому другому поселению, подходит название «на Камском», т. к. стояло оно непосредственно на берегу р. Камы.

* По легенде, городище было построено Миной и Эксперой (Перой) — богатырями-защитниками Перми Великой.
Городище расположено на правом берегу Камы, напротив Соликамска, у села Тетерино на горе Минин Утюг (Минина гора).

И еще одно – в верхнем культурном слое встречаются одновременно
как русские находки, так и родановские, причем внутри жилищ.
То есть здесь тогда, в XV – начале XVI века, жило смешанное население –
и пермяки и русские, что и зафиксировала летопись.


Если же построить логическую цепочку, то можно предположить,что Усолье на Камском первоначально возникло на месте родановского поселения на Эсперовом городище, а а после его разорения в 1506 или 1547 году было перенесено на место современного Соликамска.

На сегодня этой гипотезе не хватает одного звена: рядом с городищем пока не найдено следов «варниц», уничтоженных Култук-Салтаном. Но тем не менее по сравнению с прочими гипотезами наша версия имеет большие преимущества.




Источник:
Бординских Г. А. Пермь Великая – Terra Incognita: рассказы по истории /
Г. А. Бординских. — СПб.: Маматов, 2014

Известные соликамцы и выдающиеся личности,сыгравшие в жизни города большую роль.

Новомученик епископ Феофан Соликамский

Будущий епископ Феофан родился в 1867 г. в Саратовской губернии, в селе Содом, в семье бедного дьячка Петра и рабы Божией Анны. Младенца при крещении нарекли Сергием.
В 1888 г. Сергий Ильменский оканчивает Саратовскую духовную семинарию и поступает на первый курс Казанской духовной академии.
Спустя много лет он рассказывал:
«В семинарии желание моё идти в священники не только не прошло, — наоборот, под влиянием одной чудной книги «Письма о должностях священного сана», с которой я не расстаюсь и сейчас, созрело в непременную решимость быть священником, и притом в селе!»
По окончании Академии в 1892 г. кандидат богословия Сергий Ильменский зачисляется преподавателем Саратовского епархиального женского училища. К этому времени он женится, у него появляется дочка Мария.
В 1894 г. будущий архипастырь рукоположен в сан священника к кафедральному собору Саратова.
В 1911 г. о. Сергий был возведён в сан протоиерея.

С 4 сентября 1911 г. по предложению правящего архиерея епископа Гермогена он — исполняющий должность редактора «Саратовского Духовного Вестника». Был также благочинным домовых церквей Саратова.

Отец Сергий много публикуется и постоянно проповедует в Саратовском кафедральном соборе и других храмах города.

Монашеский постриг на Валааме

Пастырское слово о. Сергия всегда было прямым.
Но 1 июня 1914 г. в «Саратовском духовном вестнике» выходит последняя статья редактора: «Чем должен быть наш епархиальный орган?» Читатель узнаёт, что протоиерей Сергий уезжает и поступает в обитель преподобных Сергия и Германа, Валаамских чудотворцев.
Оказывается, ещё в 1913 г., когда мать была похоронена, а дочь получила достойное воспитание, о. Сергий, согласно прошению, был зачислен в братство Валаамского монастыря...

Впереди светил древний Валаам. Отец Сергий рассказывал:
«Раннее вдовство, по-видимому, указывало мне путь к монашеству, но было нечто задерживающее, привязывающее меня к миру; — на моем попечении оставались престарелая мать и дитя — дочь!

И вот я остался в мiру. Очевидно, надо было глубже изучить окружавшую меня жизнь, прислушаться к движению собственной души, и долго, долго работать над ней в области нравственного воспитания.
Светлые порывы души, под влиянием Небесных благодатных впечатлений священства, хорошие минуты духовных переживаний в общении с юношеством, особенно в храмах Божиих за богослужением и беседами... сменялись минутами уныния, забвения, нерадения, малодушия, какой-то безотчетной тоски...
Но бодрствующая Десница Божия всегда вовремя приходила на помощь посылала вовремя средства, исцелявшие душу мою от лютых недугов — физические и нравственные потрясения, за которыми всегда слышались: «Маловере, почто усомнился еси». (Мф. 14, 32).
Теперь я познал сладость изречения: «Сын мой! Не пренебрегай наказанием Божиим. Его же любит Господь, наказует. Биет, его же приемлет...» [Евр. 12. 6].

***

Но вот я свободен! Мать похоронена, дочь воспитана!
Чудный дивный Валаам привлек моё внимание, и в святой обители его думал найти себе убежище и покой от бурных волн житейского моря. Здесь мечтал я напитать многомятежную душу мою благодатными впечатлениями иночества в ежедневном общении с храмом Божиим и со словом Божиим и с другими душеспасительными книгами в безмолвной келье, чтобы здесь в святой обители во имя Преображения Господня, по молитвам и предстательству Сергия и Германа, валаамских чудотворцев, приготовить себя к Небесному Фавору».

***
Август на Валааме незабываем. Радостен праздником Соборного храма в честь Преображения Господня. После отдания праздника Преображения, 14/27 августа, в Соборе предпразднество Успения Пресвятой Богородицы и пострижение о. Сергия в монашество с именем Феофан.
Радость праздников была тревожной. Война грозила неисчислимыми бедствиями Отечеству. «Известие об объявлении войны... было получено на Валааме в самый Ильин день 1914 года....
Утром следующего дня все состоявшие в запасе братья и послушники, причастившись в Соборе св. Христовых Таинств, отправились на пристань, провожаемые всею братиею. Произошло трогательное и незабвенное прощание со всеми, отправляющимися на войну. Многие из этих воинов-иноков уже более не возвращались в родную обитель, так как легли костьми на поле брани за Русь Святую».
14 сентября 1914 г. епископом Сердобольским Серафимом о. Феофан возводится в сан архимандрита.

***
В октябре Духовная консистория предписывает игумену Маврикию исключить архимандрита Феофана из братства монастыря в виду назначения в Балашов.

Отец архимандрит вспоминает:
«Но недолго, очень недолго пришлось мне пожить здесь в общении со святой обителью, со старцами её и любвеобильным игуменом о. Маврикием, от руки которого Господь сподобил меня принять пострижение.

Господь призвал меня к служению воспитанию духовного юношества...»

Служение в Саратовской и Пермской епархиях

В родную Саратовскую епархию архимандрит Феофан возвращается на должность смотрителя Балашовского духовного училища. Под руководством нового правящего архиерея епископа Палладия он открывает в Балашовском уезде миссионерские курсы. Он призывает православных воспользоваться курсами, чтобы «научиться дать отчёт в своём уповании, а в случае нужды — отпор врагам Церкви Православной».


Пермь. Вид на Духовную семинарию и Свято-Троицкий кафедральный собор. Фото начала ХХ века.

В сентябре 1916 г. архимандрит Феофан назначен ректором Пермской духовной семинарии. Прибыв пароходом в Пермь, он обратился с амвона к своим новым подопечным и воспитанникам со словами:
«Я — ничто, всё благое во мне соделывает благодать Божия. Готов потрудиться при содействии и помощи сей благодати и среди вас. Будем назидать друг друга, дабы соделаться нам живыми камнями в здании Церкви Господа Иисуса Христа».

Простота и сердечность, отеческая забота о нуждах своих учащихся стяжали архимандриту Феофану всеобщую любовь.
Квартира ректора становится открытой для питомцев семинарии. На квартире о. ректора собирается проповеднический кружок, учащиеся в домашней обстановке познают азы миссионерского дела. Среди преподавателей — достойнейшие наставники православной веры и будущие архипастыри Церкви.
Духовная семинария стоит на высоком берегу широкой Камы, рядом кафедральный собор и архиерейский дом. Место красивое и возвышенное во всяком смысле. Епископ Пермский Андроник — частый гость семинаристов, вместе с отцом ректором он посещает учебные занятия.

Остались такие строки о пермском служении архимандрита Феофана: «Простота, сердечность, отеческая заботливость о нуждах учащейся детворы в Балашовском духовном училище, а равно и в других учебных заведениях, стяжали о. архимандриту общую любовь, всегда тепло и ярко проявлявшуюся.
И душа нашего Пермского семинарского юношества также была близка, понятна и дорога бывшему о. ректору, архимандриту Феофану, несмотря на короткое время службы его в семинарии.
Воспитанники семинарии скоро узнали доступность, простоту и истинно монашескую набожность своего ректора и сейчас же пошли к нему со своими печалями, нуждами и школьными заботами...»
Заслуги архимандрита Феофана в деле воспитания юношества были отмечены орденом св. Анны 3-й степени.


Епископ Соликамский

25 февраля 1917 г. в Крестовой церкви Архиерейского дома состоялось наречение архимандрита Феофана во епископа Соликамского, викария епископа Пермского.
На следующий день в Спасо-Преображенском кафедральном соборе была совершена архиерейская хиротония. Таинство совершили епископ Пермский Андроник (Никольский), епископ Глазовский Павел (Поспелов), епископ Барнаульский Гавриил (Воеводин), епископ Петропавловский Мефодий (Красноперов) и епископ Челябинский Серафим (Александров) при 12 архимандритах. Епископу Феофану был вручен посох святого Стефана Пермского.

В день хиротонии епископа Феофана (он сидит справа). Второй слева — будущий новомученик епископ Пермский Андроник (Никольский), 26 февраля 1917 г.


Местожительство викарного епископа — г. Соликамск, где он пребывает на правах настоятеля Свято-Троицкого монастыря, в его подчинение входили северные уезды: Соликамский и Чердынский. По­сле хи­ро­то­нии, же­лая бли­же по­зна­ко­мить­ся с при­хо­да­ми епар­хии и паст­вой, он обо­шел свое ви­ка­ри­ат­ство пеш­ком.

Совре­мен­ни­ки сви­де­тель­ство­ва­ли, что епи­скоп был ве­ли­ким мо­лит­вен­ни­ком и пост­ни­ком и, по­доб­но ар­хи­епи­ско­пу Ан­д­ро­ни­ку, бес­страш­ным об­ли­чи­те­лем без­бо­жия. Став епи­ско­пом Со­ли­кам­ским, он за пре­де­лы ви­ка­ри­ат­ства по­чти не вы­ез­жал, по­гру­жен­ный в де­ла бла­го­устро­е­ния вве­рен­ных ему при­хо­дов.
Но пребывание епископа Феофана в Соликамске будет недолгим: около полугода. После отбытия епископа Пермского Андроника на Поместный Собор владыка Феофан возвращается 9 августа 1917 г. в Пермь и исполняет обязанности по управлению епархией.
4 февраля он возглавляет небывалый по многолюдству крестный ход, проводимый в связи с гонениями безбожных властей на Церковь. В Перми происходят грабежи святых обителей. Город обретает своих мучеников и страстотерпцев.

15 марта 1918 г. официально распущена Пермская духовная семинария; в этот же день ЧК заявляет себя как орган советской власти в Перми.
11 апреля в Пермь навсегда возвращается владыка Андроник. Здесь он встретит свою последнюю Пасху. Здесь 7/20 июня 1918 г. власти тайно расправятся со святителем.

Мученическая кончина



22 июня епископ Феофан при­нял управ­ле­ние Перм­ской епар­хи­ей.
Именно в это время из северных уездов губернии стали поступать известия об арестах и казнях священников. По самым скромным подсчетам, жертвами «красного террора» в 1918 году стали 19 священнослужителей Соликамского викариатства. Получая трагические известия, Владыка сердечно молился за арестованных и погибших.
Летом уже повсеместно начались расстрелы и аресты священнослужителей, конфискации церковного имущества и обыски в архиерейском доме стали привычным явлением.

Вскоре, в конце лета 1918 г., он и сам был арестован.

***

За несколь­ко дней до взя­тия Пер­ми Си­бир­ски­ми вой­ска­ми, 24 де­каб­ря 1918 г., в тюрь­му, где то­мил­ся епи­скоп, при­шли пред­ста­ви­те­ли ЧК и уве­ли де­вять за­клю­чен­ных — епи­ско­па Фе­о­фа­на, трёх свя­щен­ни­ков и пя­те­рых ми­рян.

Стоял тридцатиградусный мороз. Большевики привели владыку Феофана и других осужденных на берег уже замерзшей реки Камы. Здесь одни срывали со своей жертвы одежды, а другие заплетали волосы епископа в косички, чтобы, связав их между собой, продеть под них жердь и приподнять таким способом свою жертву на воздух.

Прорубь для казни приготовляли другие мучители. По обе стороны проруби появились скамейки, на которые встали два палача. Держа шест, продетый под волосы, за концы стали постепенно опускать в прорубь, с тем, чтобы через полминуты поднять его над прорубью и снова опустить в ледяную воду Камы, сменяя друг друга. Через 15-20 минут, тело владыки покрылось льдом толщиной в два пальца, но мученик всё ещё оставался жив.

Многочисленные свидетели, среди которых были и почитатели замученного епископа, видели всё это.

Вме­сте с владыкой Феофаном бы­ли утоп­ле­ны свя­щен­ни­ки и ми­ряне.

***

14 марта 1918 г., отвечая на вопрос о возможном захвате земель монастырей, епископ Феофан писал:
«А на злобу и вражду к нам тех, кто оказался орудием Божьего наказания на нас, не будем отвечать тем же: будем молиться и за врагов, да простит им Господь, не ведят бо, что творят.
Будем молиться и да укротит Господь ярость их на нас и силою молитвы и примером доброй христианской жизни нашей да преложит непримиримые сердца их к примирению и братолюбию».

_______

Источники:

1) «Любовью побеждая страх. Жизнеописания новомучеников Российских». Сост. В. Королёв. Фрязино, 1998. С. 73–76.

2) Игу­мен Да­мас­кин (Ор­лов­ский). «Му­че­ни­ки, ис­по­вед­ни­ки и по­движ­ни­ки бла­го­че­стия Рус­ской Пра­во­слав­ной Церк­ви ХХ сто­ле­тия. Жиз­не­опи­са­ния и ма­те­ри­а­лы к ним. Кни­га 2». Тверь. 2001. С. 451–452.

3) «Новые мученики Российские». Часть 2. Сост. прот. М. Польский. С. 282–283.
© Трудами братии Валаамского монастыря