Мара (Де Будри) Давид Иванович

На сайте ВГД собираются люди, увлеченные генеалогией, историей, геральдикой и т.д. Здесь вы найдете собеседников, экспертов, умелых помощников в поисках предков и родственников. Вам подскажут где искать документы о павших в боях и пропавших без вести, в какой архив обратиться при исследовании родословной своей семьи, помогут определить по старой фотографии принадлежность к воинским частям, ведомствам и чину. ВГД - поиск людей в прошлом, настоящем и будущем!

После нескольких лет занимавшей его целиком деятельности
воспитателя и перед тем, как продолжить карьеру в 1803 г. в государственных учебных заведениях, Давид попытался изменить свою судьбу и купил у Гончаровых мануфактуру по производству тканей. Таким образом, он обратился к деятельности, которая была традиционной в семье его матери19. В письме 1821 г. он так рассказывает об этом эпизоде:
<…> вы, возможно, не знаете, что снабжавшая Петербург мануфактура дорогой обивки и сукна, шитого золотом и серебром, принадлежала мне совместно с покойным г-ном Пишо, и что мы доставили рабочих из Лиона, которые довели бы ее производство до совершенства, если бы Его Величество император Павел I не посчитал вдруг уместным отменить шитые золотом и серебром парадные платья для дам и дать всем высшим чиновникам Империи расшитые суконные мундиры. Как видите, этот указ непосредственно коснулся нашей фабрики таким образом, что Пишо умер в нищете, а я за короткое время потерял все то
небольшое состояние, которое накопил за шестнадцать лет неустанных трудов по воспитанию юношества"
После банкротства мануфактуры по производству шитых золотом и серебром тканей Давид обратился к императрице Марии Федоровне с прошением о получении места преподавателя в одном из многочисленных образовательных учреждений, которые она взяла под свою опеку. Императрица уже не довольствовалась одним Смольным институтом и основала в Санкт-Петербурге институт св. Екатерины Александрийской. Она также одна из первых организовала обучение детей-инвалидов, слепых и глухонемых детей.
Осенью 1802 г. Давид искал себе жилье в Санкт-Петербурге.
Семья Миркович выставила квартиру для сдачи внаем. Давид осмотрел ее и заключил договор, обязавшись в качестве арендной платы быть воспитателем молодых Мирковичей, в том числе Федора Яковлевича, будущего генерала, сенатора и генерал-губернатора Вильны.

29 августа 1802 г. родилась вторая дочь Давида – Олимпиада.
Тот факт, что ее матерью на сей раз была Анна Семенова, дочь переводчика с восточных языков Килимчина, показывает, что за семь лет в личной жизни Давида произошли серьезные изменения. Умерла ли Мария Тимофеева? Расстались ли они? Об этом архивы пока молчат.
Но изменение профессионального статуса и появление на свет второго ребенка объясняют переезд Давида на новую квартиру осенью 1803 г. Продолжая свою практику частного воспитателя (Давид служил наставником братьев Миркович до 1805 г.), он в 1803 г. принял пост преподавателя в институте св. Екатерины Александрийской, а в 1806 г. – в Санкт-Петербургской губернской гимназии. По рекомендации вдовствующей императрицы Марии Федоровны он в 1803 г. получил ранг преподавателя 9-го класса, заняв таким образом соответствующее место в чиновной иерархии. В 1806 г., после выхода императорского указа, требовавшего натурализации живших в России французов и швейцарцев, он принес присягу в церкви Санкт-Петербургского
сената и получил «вечное российское гражданство». Его положение в российском обществе стало более прочным. Давиду удалось то, чего его отец не смог добиться в Швейцарии: поступить на службу в государственное учреждение.

Первый набор учащихся знаменитого Царскосельского лицея, в числе которых находился и Пушкин, состоялся в 1811 г. 27 июня того же года господина де Будри, ставшего чиновником 7-го ранга, перевели из Гимназии в Лицей на должность преподавателя.
Давиду Ивановичу де Будри было 55 лет, когда он занял пост преподавателя французского языка и литературы в этом престижном
учебном заведении. Хотя он и оставил место в Гимназии, но продолжал до конца жизни преподавать в институте св. Екатерины Александрийской, к которому был очень привязан, и где с 1817 г. училась его дочь Олимпиада.
Он также довел до логического конца проект, который давно его занимал, – составление французской грамматики для русской
молодежи. Благосклонный отзыв цензора Цона от 19 августа 1810 г. вместе с рукописным текстом грамматики были представлены министру народного просвещения графу Разумовскому. Министр передал текст на изучение научному комитету, и 28 сентября 1810 г. натуралист Н.Я. Озерецковский и математик Н.И. Фусс представили отчет.

В одном из экземпляров можно прочесть рукописное замечание, сделанное на чистой странице возле переплета рукою Будри, где
он резюмирует на французском мнение людей, изучивших его труд:
"План этой грамматики естественный и простой. Ее правила написаны с немалым здравым смыслом и выведены из истинных основ
французского языка. Эти правила объясняются поучительными, полезными и хорошо подобранными примерами. Отличие этой грамматики от других заключается в том, что всем изменениям даны, как правило, веские обоснования.
Повсюду можно констатировать, что автор проанализировал силу и особые (отличительные) черты французского языка как человек хорошо его знающий в его отношениях с другими языками, в особенности с русским, каковой он знает основательно. Вследствие этого, после необходимых исправлений, вызванных рассеянностью и спешкой, с которой эта работа выполнялась, она может быть опубликована".
В отчете присутствуют некоторые критические замечания, на которые, по принятому обычаю, де Будри имел право ответить, что он
и сделал с характерной для него прямотой, отметив свое согласие в некоторых местах и твердо отстаивая свою точку зрения в других. После этого его работа была рекомендована к изданию.
Две части грамматики были отпечатаны в типографии Сената, но похоже, что большую долю расходов оплатил сам де Будри. В каждой части на левой странице разворота помещен русский, а на правой – соответствующий французский текст. Каждая часть снабжена грамматическими таблицами. Более трети второй части представлено в виде вопросов и ответов, которые могут служить контрольным тестом.
Речь идет об очень активной педагогике, в которой, следуя Ж.-Ж.Руссо, ученика помещают в определенную ситуацию. Сначала используются такие приемы как размышление над примерами и определение. <...>
Де Будри, несомненно, использовал свой учебник для занятий с лицейским выпуском Пушкина, но, как считает Любавин, совсем не
много, поскольку лицеисты этого выпуска уже и без того хорошо владели французским языком. Он пользовался им также в Благородном пансионе – учреждении, связанном с Лицеем, куда в 1814 г. был назначен преподавателем литературы.
В 1815 г. учебник грамматики получил официальное признание.<......>
После пушкинского выпуска, в 1818 г., Будри подготовил новый учебник (73 стр.) под названием «Краткий курс французской
грамматики», где проводил параллели между русскими и французскими текстами. 10 января 1819 г. цензор Цон одобрил новый учебник, который автор напечатал в типографии Йоханнесова. Значительную часть тиража Будри вновь продал Институту и Лицею.

<....>

В своем «Дневнике» Александр Куницын рассказывает о том, как Давид вспоминал о своей семье:
"Старик прихлебывал вино с видом знатока: любимый его напиток в молодости было вино фронтиниак, которого он уже двадцать лет не пробовал. Постепенно он как бы помолодел. И стал вспоминать свою семью. Отец его был сардинец, сказал он, а мать швейцарка. Он ничего не знает об участи любимой сестры Альбертины. На стенке висит портретик ее, рисованный неумелой рукою.
– Я изобразил черты ее по памяти, – сказал мне г. де Будри.
Лицо сестры худощавое, а глаза большие и черные: впрочем, рисовальщик г. де Будри плохой. Рамки делает также он сам: рамка хороша. Рядом другой такой же портрет человека немолодого, со стриженой головой, глаза как угольки и улыбка беглая.
Это мой брат, – сказал г. де Будри. – Он был великий человек. Далее он рассказал мне, что брат его был знаменитый врач, который издал трактат об ужасных болезнях сифилитических. Более всего он был враг корысти и заслужил ненависть медиков тем, что требовал объявления во всеуслышание всех медицинских секретов, которые лекари скрывали от человечества, наживая на несчастных больных состояния. Мысль эта была нова, и я стал расспрашивать Давида Ивановича о трудах его ученого брата. Старик заметно смягчился: видно было, что старое честолюбие взыграло в нем. Он гордился братом. Брат его, сказал он, был высокий ум; его изыскание о природе электрического огня могло бы принести великую пользу, если бы Французская академия не
восстала противу его. Брат его стал жертвою салонных ученых, избивших великого мужа на заседании. Его поносил и Вольтер, и лишь Дидро признал его достоинство. Вообще жизнь его брата была полна несчастий и бурь. При покойной императрице приглашали было его на службу в Россию – воспитывать младое поколение, но он отказался. Давид Иванович очень сожалел об этом. «Мы могли бы жить в одном городе, под одним небом», – сказал он, попивая вино.
<…> Я невольно взглянул на пустой стул, стоявший у круглого стола рядом с пригожею хозяйкой, и, вообразив на нем Марата – в Петербурге, в гостях у брата, вздрогнул. Старик косо на меня посматривал и молчал, как кажется, жалея, что некстати предался своим воспоминаниям. Он, видимо, не ожидал столь сильного действия своих рассказов и насупился. Более ни слова не было сказано за обедом, и я, еле дождавшись конца его, наконец убрался, не чувствуя ног под собою".
Хотя Будри неплохо интегрировался в профессорскую среду, он остался небогат. Условия его жизни всецело зависели от вознаграждения за преподавательский труд. Силы его с годами иссякали, и, опасаясь, что при отсутствии постоянного дохода он не сможет оказать должной поддержки детям в их будущем, Будри решился поставить вопрос об этом перед своим начальством. Благодаря этому до нас дошло волнующее письмо от 11 июня 1821 г., написанное им по-французски директору Благородного пансиона за три месяца до смерти:
"Mилостивый Государь и дорогой Коллега, После десяти месяцев
бесконечных страданий, находясь в полном изнеможении, не имев, ввиду отсутствия должного отдыха, возможности прибегнуть к помощи медицины, я вынужден, хотя и с опозданием, серьезно заняться своим здоровьем, если не хочу лишить своих детей единственной поддержки, которая остается им в этом мире. <…> Я ожидаю свойственного Вам сочувствия с тем, чтобы Вы стали моим ходатаем перед Ее Превосходительством, дабы расположить Ее обратить благосклонный взгляд на тягостное мое положение. Ей небезызвестно, что мне более 65 лет и что 37 из них я уже посвятил России, осмелюсь сказать, с неустанным усердием. Справедливо то, что лишь в течение восемнадцати из них я служу непосредственно императорской Короне, но зато в трех государ
ственных учреждениях одновременно".

Таким образом, Будри просит назначения пенсии, которая могла бы остаться его двум дочерям в случае его смерти. 16 июля директор Благородного пансиона попросил Комитет министров ходатайствовать перед Ее Императорским Величеством о назначении Будри пенсии, соответствующей половине его жалования, получаемого в двух учреждениях: Лицее и относящемся к нему Пансионе. К ходатайству был приложен послужной список. В приложении к «Журналу собраний Комитета министров» (n° 1228) указано, что 19 июля 1821 г. этот вопрос обсуждался. 7 октября 1821 г. на Собрании преподавателей Лицея рассматривался выход Будри на пенсию по причине здоровья, а также назначение ему содержания. В конце того же собрания было
объявлено о его смерти
Согласно сохранившимся воспоминаниям, похороны Давида
были весьма трогательным зрелищем. Некоторые молодые люди, получившие образование в Лицее и сохранившие к своему старому преподавателю чувства уважения и благодарности, захотели попрощаться с ним и несли его гроб от церкви до самого кладбища. С ними был и директор Лицея Е.А. Энгельгардт.

Долг педагога по Давиду де Будри

Русская литература XIX содержит немало сатирических образов иностранных воспитателей, которых нанимали учить детей, не
слишком заботясь о компетенции, лишь бы говорили по-французски.
Этот образ не имеет никакого отношения к Давиду де Будри. И если в некоторых воспоминаниях современников о нем присутствует легкая ирония, вызванная его необычной походкой, манерой одеваться и носить парик, то все равно такие воспоминания проникнуты искренним чувством симпатии к этому человеку. Нет ни одного отрицательного мнения относительно значимости его педагогического вклада.
Пушкин очень ценил Будри, говоря, что это был человек большого вкуса. Многие ученики оставили воспоминания о нем как о яркой личности, обладавшей талантом преподавателя. Ф.Я. Миркович признавал, что обязан Будри знанием французского языка и тем, что тот открыл ему древнюю и современную литературу. Вспоминал он и занятия с Будри историей и географией, подчеркивая способность воспитателя ценить успехи учеников и восхищаться ими. М.А. Корф (1800–1876), в будущем граф и директор Императорской публичной библиотеки, неоднократно подчеркивал в высшей степени практичный ум Будри, который напрямую и постоянно воздействовал на самое важное качество ученика – умение правильно мыслить.
В Лицее Будри преподавал орфографию, грамматику, синтаксис и французскую литературу. Ученики отмечали стиль работы, которую они выполняли под его руководством, его постоянное стремление поставить их «в определенную ситуацию». Будри считал, что опыт и, следовательно, способность оценить значение такой ситуации, а иногда и ее отрицательный характер являются основой прочного самостоятельного подхода в занятиях. В замкнутой атмосфере Лицея, где повседневная жизнь имела свои сложности, Будри выступал для учеников в некотором роде в роли отца, столь же требовательного, сколь и благожелательного. Этот пожилой человек с молодым сердцем выглядел мудрецом. Он обсуждал с учениками великие события как факты обыденной жизни, высказывал свое мнение о Бонапарте как «свободоубийце», о войне как о «бедствии», о предрассудках, «которые необходимо преодолеть». Он предостерегал их от пагубных влияний, венерических болезней и напоминал, что его брат Жан-Поль так же поступал с ним, когда Давид был подростком.
Помимо широкого спектра предметов, которые Будри преподавал, современники неизменно отмечали то значение, которое он при
давал философской и педагогической теории. Вспоминая о его профессиональной этике, преданности делу и усидчивости, ученики в один голос заявляли, что он научил их ясно и точно выражать мысли. Этому же служили организованные им упражнения по декламации и даже постановка настоящих театральных пьес в Лицее.
Все его ученики отмечали глубокую доброжелательность («мягкость», «добродушие», «восхищение нашими успехами»), истинное удовольствие, которое он получал от преподавания («бодрый», живой старичок»), и способность вести доброжелательную полемику.
Де Будри не скрывал своих убеждений, своих мнений, что делало его доступным и что объясняет «почтительную симпатию», которая его сопровождала («любовь», «уважение», «чувство благодарности»).
В одном отрывке из дневника Александра Куницына описывается та философская направленность, которую Будри придавал своей
педагогике. Куницын рассказал ему о том, что готовился к публичному выступлению. Давид тут же справился о философской морали, на которой тот собирался основываться, поскольку было похоже, что молодой человек не обращался к религии. Куницын ответил, что, на его взгляд, религия не дает ответа на вопросы о человеческих страстях, о разуме или об общественном договоре, которые были темами его выступления. Будри сказал ему тогда, что необходимо быть более тонким, и спросил, не слишком ли концепция Куницына близка взглядам одного из его коллег, преподававших математику, а именно Шарля-Жильбера
Ромма, воспитателя молодого графа Павла Строганова. Согласно его точке зрения, развитие человека очень похоже на эволюцию какой-нибудь бабочки: годы юности особенно опасны из-за бездействия и недостатка жизненного опыта, как у куколки. Но особо трудно, считал Будри, – дать шанс куколке стать бабочкой. И в этом была вся задача образования. Вот для этого и нужна философия.
Несклонный к «системам», объясняющим все простым детерминизмом, Будри был всегда в поисках истинного, основного. Однако
он оставлял место и случаю, неизбежным изменениям ситуации. Он настаивал для качественной оценки ситуаций на необходимости сознательно определиться с тем, что приемлемо и что неприемлемо.
Сардинские и французские корни, наследие отца, опыт, приобретенный в Швейцарии, а затем в России, делали Давида де Будри
интересной фигурой с точки зрения его педагогического потенциала.
Открывая для себя судьбу этого человека сначала как воспитателя, а затем преподавателя престижных учебных заведений России, проникаешь одновременно в суть феномена гувернерства, который предшествовал формированию государственной системы образования.

........ написал:

[q]
близка взглядам одного из его коллег, преподававших математику, а именно Шарля-Жильбера
Ромма, воспитателя молодого графа Павла Строганова.
[/q]

.Ромм Шарль Жильбер

Шарль-Жильбер Ромм (фр. Charles-Gilbert Romme; ) — французский политический деятель, активный участник Великой французской революции, математик, брат известного математика, члена-корреспондента Королевской Академии наук Николя-Шарля Ромма (1744—1805).

С 1779 по 1786 год жил в России, в Санкт-Петербурге, где работал учителем и воспитателем графа [Павла Александровича Строганова, впоследствии генерал-адъютанта императора Александра I. В 1786 году покидает Россию и вместе с П. А. Строгановым направляется в Женеву, а затем в Париж.

Путешествие по Новороссии и только что завоеванной Тавриде было последней из поездок Ромма по России.Предпринято оно было из Киева, где перед тем наставник с воспитанником провели довольно значительное время, и длилось два месяца. Результатом его явилась тетрадь в 83 страницы, исписанная мельчайшим почерком, свыше 5 печатных листов. Он приводит цифры торговых оборотов некоторых портов Крыма, сообщает, во что обходится русской казне привозимая из Анатолии для феодосийского монетного двора медь, обмениваемая на соль, которую русские продают туркам; сообщает цены на продукты сельского хозяйства и кустарной промышленности, на строительные материалы и т. п. Приводятся в «Путешествии» и цифры жителей и домов в ряде городов и селений, а также и общая цифра татарского населения в Крыму.

. Нет ничего печальнее....

.Деятель Великой Французской Революции. Несколько лет жил в России, был близок с Леонардом Эйлером, Н. И. Фуссом и другими математиками. По поручению Национального Конвента руководил Календарной комиссией и фактически стал творцом революционного календаря. Занимался подготовкой реформ в области народного образования, разработал и вынес на обсуждение проект республиканского календаря, который был одобрен 3 брюмера II-го года (24 октября 1793). 12 февраля 1794 г. отправлен в департаменты Юго-Запада с миссией организации производства морских орудий, вернулся в Париж 25 сентября 1794 г. после Термидорианского переворота и падения Максимилиана Робеспьера, присоединился к последним монтаньярам (около 30 человек) в Конвенте и принял участие в восстании 1 прериаля III-го года (20 мая 1795). Он и другие якобинцы поддержали бунт и потребовали поставить на голосование меры, предложенные восставшими, через несколько часов войска очистили Конвент, а последние монтаньяры были арестованы. Созданная Конвентом Чрезвычайная военная комиссия приступила к репрессивным мерам – более 10 000 санкюлотов подверглись аресту, вынесено 36 смертных приговоров, из них шесть депутатов, в т. ч. – Ромм. Все они приняли в тюремной камере решение покончить жизнь самоубийством с помощью кинжала, скрытого от тюремщиков Жаном Мари Гужоном. Он, Гужон и Дюкенуа нанесли себе смертельные раны 29 прериаля III-го года (17 июня 1795). Последними его словами были: «Я умираю для Республики». ..............

.... написал:

[q]
29 декабря 1792 г. Давид женился. В католической церкви св. Екатерины Александрийской он обвенчался с родившейся в Париже Марией Тимофеевой, дочерью уроженца Москвы, капитана Лабкова, к этому времени уже умершего, и Марии Дюнефур, уроженки Брюсселя.
Свидетелями у них были владелец известного петербургского трактира Филипп Демут, Андре Денуайе и Даниил Журлов. 24 марта 1794 г. от этого брака родилась дочь Мария.
[/q]

https://culture.wikireading.ru/7625

В Петербурге Давид нашел себе супругу. Она звалась Марией Тимофеевной и родилась в Париже у армейского капитана Тимофея Лобкова (Лапкова) и Марии Дюнфур (Dunefour), уроженки Брюсселя, то есть была католичкой и наполовину француженкой.
Венчание состоялось 29 декабря 1793 года в столичном костеле Св. Екатерины на Невском.
Когда в 1794 году у супругов родилась дочь Мария, то ее крестили во французской реформатской церкви Петербурга на Большой Конюшенной улице.
В числе крестных назван «генерал Василий Салтыков», у которого продолжал служить отец новорожденной.
Брак длился недолго, ибо в 1796 году супруга умерла в Москве, вероятнее всего, при родах.
Дочь Мария осталась в девицах и скончалась в Петербурге в 1848 году «от туберкулеза горла».
Она была похоронена рядом с отцом на Смоленском лютеранском кладбище.

А.С.Пушкин оставил о нем краткую запись: «Будри, профессор французской словесности при Царскосельском лицее, был родной брат Марату. Екатерина II переменила ему фамилию по просьбе его, придав ему аристократическую частицу de, которую Будри тщательно сохранял. Он был родом из Будри. Он очень уважал память своего брата и однажды в классе, говоря о Робеспиере, сказал нам, как ни в чём не бывало: «C’est lui qui sous main travailla l’esprit de Charlotte Corday et fit de cette fille un second Ravaillac [Это он тайно обрабатывал мысль Шарлотты Кордэ и сделал из этой девушки второго Равальяка]». Впрочем, Будри, несмотря на свое родство, демократические мысли, замасленный жилет и вообще наружность, напоминавшую якобинца, был на своих коротеньких ножках очень ловкий придворный». Интересно, что никто больше не говорил о Будри как о «ловком придворном» (вспомним его позу на карикатуре!) А сам профессор о Пушкине отзывался: «Стал прилежнее и успехи постоянные. 2-й ученик».

valcha написал:

[q]
29 августа 1802 г. родилась вторая дочь Давида – Олимпиада.
[/q]

ЦГИА СПб. Фонд 19. Опись 13. Дело 1140
По запросу Петербургского гражданского губернатора о выдаче справки о рождении дочери учителя Давида де Будри и Анны Семеновой - Олимпиады

Справочная информация
Начальная дата: 15.12.1811
Конечная дата: 18.12.1811
Количество листов: 5
Постоянная ссылка: https://spbarchives.ru/infres/-/archive/cgia/19/13/1140

Жакмон, Олимпия Давидовна

(урожденная Будри), инспектриса классов (1831 г.) в Воспит. общ. благор. дев.

{Половцов}

irinax написал:

[q]
Младший брат лидера Французской революции - Марата, Давид Марат де Будри в России был женат дважды.
Первая жена - Мария Лабкофф, брак в 1792 г., метрика брака по ссылке https://forum.vgd.ru/post/39/65877/p2349999.htm#pp2349999
В этой же теме метрики рождения дочерей Марии и Олимпиады.
Во второй раз Давид де Будри женился 12.11.1806 г.
Метрическая запись брака Давида Ивановича де Будри с Анной Семеновной Килимчиной
ЦГИА СПб. Ф. 19, оп. 11, д. 144, Симеоновская церковь на Моховой, л. 360.
12 ноября 1806 г.
Швейцарский уроженец Давид Иванов сын де Будри с дочерью умершего придворного цирюльника Семена Килимчина, девицею Анною. Жених вторым, а невеста первым браком.
Поручители. Франц Мариэль, здешний кондитер; Андрей Иосиф Трикет, скульптор; придворный певчий Петр Збукарев; придворный певчий Николай Кудлай.
[/q]

См. скан по ссылке
https://forum.vgd.ru/post/39/65877/p2349594.htm#pp2349594

irinax написал:

[q]
Рождение дочери Олимпиады у Давида де Будри (младшего брата вождя французской революции Жана Марата)
Его брак с Марией Лабкофф и рождение их дочери Марии по ссылке:

https://forum.vgd.ru/39/65877/320.htm?a=stdforum_view&o=
Олимпиада родилась 6 сентября 1802 г.
Из книги Ш. Гёц " Путь Давида (Марата) де Будри: от частного воспитателя до преподавателя Царскосельского лицея":
"Тот факт, что ее матерью на сей раз была Анна Семенова, дочь переводчика с восточных языков Килимчина, показывает, что за семь лет в личной жизни Давида произошли серьезные изменения. Умерла ли Мария Тимофеева? Расстались ли они? Об этом архивы пока молчат".
ЦГИА СПб, ф. 42, оп. 1, д. 10, Владимирская церковь в придворных слободах, церковный вариант МК, л. 43 об.
Ф. 19, оп. 111, д. 131, 1802 г., Владимирская церковь в придворных слободах, консисторский вариант МК, л. 294.
Родилась 6 сентября, крещена 12 сентября 1802 г.
Вольного учителя Давида Иванова Дебудри дочь А[О]лимпиада.
Восприемники. Вольный учитель Яков Андреев Морель, отставного офицера Константина Карлова Фрейтаха жена А[О]лимпиада Тимофеева.

Интересно сравнить два варианта записи о рождении. По сравнению с внутрицерковным вариантом, в консисторском варианте опущены отчество отца ребенка ("Иванов") и отчества восприемников ("Андреев", "Карлов"), исправили, видимо, потому, что эти люди - католики (один м.б. лютеранин - муж восприемницы) и у них не должно быть отчеств.
Тогда встает вопрос: мог ли Яков Морель - католик - быть восприемником при рождении православного ребенка? Или писарь при переписывании консисторского варианта просто заодно опустил отчество?
[/q]

См. сканы по ссылке
https://forum.vgd.ru/post/39/65877/p2532765.htm#pp2532765

irinax написал:

[q]
Бракосочетание Давида Марата де Будри с Марией Лабкофф
ЦГИА СПб. Ф. 347, оп. 1, д. 29, кадр 6, Р.-К. церковь Св. Екатерины в СПб.

29 декабря 1792 г.
Бракосочетались: Давид Марат, родившийся в Невшателе, в Швейцарии, у законных супругов Жана Марата, мещанина де Будри, графства Невшатель, и Луизы Шаброль, уроженки Женевы;
и Мария Лабкофф, родившаяся в Париже у законных супругов Тимофея Лабкофф, уроженца Москвы, капитана армии, и Марии Дюнфур, уроженки Брюсселя.
[/q]

См. скан по ссылке

https://forum.vgd.ru/post/39/65877/p2349999.htm#pp2349999

irinax написал:

[q]
Младший брат лидера Французской революции - Марата, Давид Марат де Будри в России был женат дважды.
Первая жена - Мария Лабкофф, брак в 1792 г., метрика брака по ссылке https://forum.vgd.ru/post/39/65877/p2349999.htm#pp2349999
В этой же теме метрики рождения дочерей Марии и Олимпиады.
Во второй раз Давид де Будри женился 12.11.1806 г.
Метрическая запись брака Давида Ивановича де Будри с Анной Семеновной Килимчиной
ЦГИА СПб. Ф. 19, оп. 11, д. 144, Симеоновская церковь на Моховой, л. 360.
12 ноября 1806 г.
Швейцарский уроженец Давид Иванов сын де Будри с дочерью умершего придворного цирюльника Семена Килимчина, девицею Анною. Жених вторым, а невеста первым браком.
Поручители. Франц Мариэль, здешний кондитер; Андрей Иосиф Трикет, скульптор; придворный певчий Петр Збукарев; придворный певчий Николай Кудлай.
[/q]

См. скан по ссылке

https://forum.vgd.ru/post/39/65877/p3054017.htm#pp3054017

фр. David Marat (David de Boudry)От частного воспитателя до преподавателя Царскосельского лицеяЕго потомки в России и Франции

фр. David Marat (David de Boudry)
От частного воспитателя до преподавателя Царскосельского лицея
Его потомки в России и Франции