Село Верхний Ломовец

На сайте ВГД собираются люди, увлеченные генеалогией, историей, геральдикой и т.д. Здесь вы найдете собеседников, экспертов, умелых помощников в поисках предков и родственников. Вам подскажут где искать документы о павших в боях и пропавших без вести, в какой архив обратиться при исследовании родословной своей семьи, помогут определить по старой фотографии принадлежность к воинским частям, ведомствам и чину. ВГД - поиск людей в прошлом, настоящем и будущем!

ГАЛО Ф.272.ОП1.Д.175 Метрические записи Димитриевской церкви села Нережа о смерти 1911 ПОЛНОСТЬЮ

13.11.1911 15.11.1911 села Верхнего ЛОМОВЦА Землянского уезда крестьянин Феодор Феодоров Дедяев 30 от простуды

Источник: https://forum.vgd.ru/post/6079/130980/p4109600.htm#pp4109600

ГАЛО Ф.272.ОП1.Д.31 Метрические записи Покровской церкви села Алисова о браке 1880 ПОЛНОСТЬЮ

?.?1880
жених записи не сохранились
невеста записи не сохранились
поручители по жениху деревни Юрьевой государственные крестьяне Аввакум Никитин Комов и Герасим Стефанов Козьяков
поручители по невесте села Верхнего ЛОМОВЦА государственные крестьяне Василий Суханов и Дрон Ефремов Косьмин

Источник: https://forum.vgd.ru/post/6083/130090/p4085023.htm#pp4085023

История церкви села Лубны

Состав причта:

17.03.1900-03.02.1909 - священник Николай Аскоченский. До этого был диаконом Введенской церкви с. Елецкой Лазовки. 11.03.1906 г. награжден набедренником. 14.07.1907 г. переведен к Архангельской церкви села Уткина Задонского уезда, но позже данная возможность была дана другому священнику. 03.02.1909 г. перемещен к Покровской церкви села Верхнего ЛОМОВЦА Землянского уезда.

Источник: https://forum.vgd.ru/post/4632/107997/p3452399.htm#pp3452399

Государственный архив Челябинской области
Фонд И-13 переселенческий фонд
Расшифровка дел - фамилии ПЕРЕСЕЛЕНЦЕВ, проходящих через переселенческие пункты Тобольской губернии, направляющиеся в Томскую, Тобольскую, Енисейскую губернии, Семиреченскую, Амурскую области, г.Семипалатинск, Омск и т.д. 1887-1889

И13-1-371 Переписка о выдаче и отсылке переселенцам паспортов, временных проходных и на право проезда по переселенческому тарифу свидетельств, метрических справок и по ходатайству крестьян, мещан о разрешении переселения за 1903 г.

Суханов Михаил Емельянов, крестьянин села Верхнего ЛОМОВЦА, Землянский у., Калабинская в., скан 388-389.

Источник: https://forum.vgd.ru/post/457/55116/p4155507.htm#pp4155507

Сенатские объявления:1889 август, отд. третий, разряд XVI (о духовных завещаниях)

9931. 1889 г. июня 2, крест.: Хионии Васильевой, Устиньи, Евдокии, Данила и Ильи Ананьевых ЖДАНОВЫХ и Прасковьи Ананьевой КАМАРДИНОЙ, доставш. им от мужа первой и отца последних, крест. Анания Семенова Жданова, по наследству и на основании определения Воронежского окружного суда февр. 21, сост. Землянского у., в даче села Вислой Поляны, закл. в 43 дес. 800 саж. земли

Научный архив РГО.

Фонд Р-IX. Рукописи по Воронежской губернии (география, этнография, фольклор). Крайние даты документов фонда: 1812 – 1915
Опись 1. Этнографические и статистические сведения о жителях Воронежской губернии, краткие исторические и географические очерки об уездах губернии.

Д. 81. В.И. Тростянский. Историко-географическое и этнографическое описание села Верхний Ломовец Калабинской Волости Землянского уезда Воронежской Губернии. 70 л. Рукопись без даты.

Историческая роль реки Ломовицы, ее берега и названия села. Внешний вид села и расположение улиц. Леса, рощи. Отношение села к торговым пунктам. «Волтова могила». Историческое происхождение. Внешний вид и характер сельчан. Земледелие, как главный источник материального благосостояния сельчан, и его постепенный упадок. Причины обеднения сельчан. Промыслы и занятия сельчан. Разные полевые угодья. Церковь, школа. Описание построек села Верхнего Ломовца, свадебные песни, обычаи и обряды села. Соблюдены особенности местного говора.
Приложение – план села и план усадьбы.

Источник: https://www.prlib.ru/item/1347430

Историко – географическое и этнографическое описание села Верхнего Ломовца, Колабинской волости*), Землянского уезда, Воронежской губернии.

Историческая роль Ломовицы, берега её и название села.

Село Верхний Ломовец (великорусское по населению) расположено частью по верховью, а частью по среднему течению небольшой речки «Ломовицы», (теперь называют «Ломовец») впадающей в Богатую Снову – приток реки Дона. Речка «Ломовицы» получила начало из небольшого озерца «Станы», находившегося в четырех верстах от села и давно уже высохшего. (На этом месте ежегодно бывает стоянка рогатого скота). Теперь речка «Ломовицы» под -

*) Встарь – лет сто тому назад село наше было приписано к Елецкому уезду, Орловской губернии. И теперь еще встречаются надписи на церковных книгах, свидетельст. О причислении Верхнего Ломовца к Ельцу: «поп Ванька на Ельце» или «Елецкий Ломовец» и т. под.

Стр.2
держивается частью сильными дождями, а главным образом – родниками,разветвляющими её начало на подобие кривых лучей. Берега её верховья почти на протяжении всего пространства так называемого «Брода» (а в старые времена все пространство верховья) были покрыты болотами и трясиной, сослужившими большую службу русскому казачьему сторожевому отряду. Предание рассказывает про них один интересный случай из эпохи разбойничьих набегов Крымских татар. Попытки татар пограбить и поживиться насчет добычи при дневном свете редко удавались. А ночью непроходимые леса положительно спутывали всякое соображение татарских проводников. Оставался единственный путь, чтобы проникнуть в казачий поселок.
Путь этот вел через упомянутые трясины. Полагая, что это место оставлено русскими незащищенным, открытым, три тысячи татарских всадников в одну темную осеннюю ночь стремительно бросились по этой топи вперед, и здесь погибли все кони со всадниками, напоровшись на воткнутые вверх остриями копья и столкнувшись с подоспевшим сюда летучим отрядом удалого атамана Волта. Эта засада заранее была обдумана и устроена этим атаманом. С этой поры татары перестали тревожить их своими набегами.*))

*)) При описании своей родины Верхнего Ломовца я пользовался материалом, заимствованным из разных источников: Памятной книжки о Воронежской губернии, ректора Ворон. Духовн. Семинарии Димитрия Самбикина (ныне архиепископа Тверского), дневника моего деда, рассказов очевидцев и современников разных событий – сельских старожилов и местной церковной летописи. При нашей старой церкви будто бы хранились драгоценные документы о прошлом но, к сожалению, все они «после продажи этой церкви на слом в чужое село» затерялись неизвестно где.

Стр. 4
В саму речку «Ломовицы» (она обозначена на географической «карте Воронежской губернии») с обеих сторон вливаются несколько ручейков: с левой стороны – «Круглый» протекает по Круглому лесу, «Крутой» из Крутого верха и с правой стороны – «Поганый» (стоянка скота) и «Песчаный» (песчаная почва). Ручейки эти никогда не пересыхают, а в дождливое лето даже увеличиваются. Имея не более шести верст в длину наша речка замечательна большим количеством водяных мельниц, группирующихся вдоль её течения.
Относительно названия села «Ломовец» существует два мнения. Одни предполагают, что село получило название от ломавшихся местных деревьев. В старину на том месте, откуда вытекает речка был непроходимый лес среди болот; березы, а, случалось, и другие деревья от давности и гнилой почвы ломались,
Падая на землю; их покрывали листья, наносный ил, и постепенно из этих «падалиц» вырабатывался торф, существующий и доныне в громадном количестве, именно в том месте, где начинается речка. Другие настойчиво утверждают, что это село получило свое название от того, что на берегах речки «Ломовицы» и её притоках с незапамятных времен совершалась и до сих пор совершается «ломка» громадных камней голышей и «камней-супесков». Так думают, произошло название «Ломовец», а «Верхний» потому что он расположен частью по верховьям, а частью по среднему течению «Ломовицы». Разбросанные на всем протяжении её большими залежами, камни эти представляют богатый материал для каменных построек, мельниц (на жернова) и вообще всяких сооружений.
В последнее время особенно было много выкопано и продано камней на постройку мостов и железную дорогу. «На время было не дозволено миром продавать камни на сторону». Это было недолго. Скоро опять вышло «разрешение от мира продавать их». Несколько лет тому назад, когда шла постройка Орловско - Грязинской железной дороги, нужный камень для сооружения моста через реку Дон исключительно был вывозим с берегов Ломовицы. Можно положительно сказать, что ежегодно пользуются нашими камнями для разных надобностей соседние и дальние села, шоссейные и железные дороги. И не смотря на громадную затрату его, запас так велик, что, кажется, никогда и не истощится. «Ломка» камней производилась двояким образом: железными орудиями и приспособлениями и взрывчатыми веществами, когда обычные орудия становились недостаточными для их ломки. «Эта работа всегда привлекала массу зрителей» - передает очевидец. «Иногда огромнейшие камни выкапывались из под горы или крутого берега и бывало любопытно посмотреть, с каким треском и грохотом скатываются сверху обломки камней или целые каменные глыбы. В течение почти всей работы каменщики воспевают дружную и развеселую «Дубинушку» с громогласным и заключительным «ух!», далеко потрясающим окрестности, особенно в вечернюю пору».
В верховье нашей речки (в «Нижнем Омшище») и несколько ниже (в «Броду») по обоим берегам её лежат толстые пласты торфа, глубиною в три аршина и больше. Этот торф образовался на месте достопамятных старинных лесов и рощ, располагавшихся по речке. Огромные количества его ежегодно вырезаются местными жителями и употребляется на топливо. После разлива в размытых берегах реки Ломовицы находят иногда кости, которые принадлежат каким-то неизвестным огромным животным. Так найдены четыре зуба: один весом в три с половиной фунта, другой в восемь фунтов и два по двенадцати фунтов, - шашка весом в полпуда, - отломок от рога, весом в двадцать пять фунтов, рог какого-то животного, весом в два пуда, длиною в два с половиною аршина; конец же этого рога отломился еще в земле от неосторожного выкапывания; найден еще лосий рог в шесть с половиною фунтов; находят и оленьи рога.
Двадцать пять лет тому назад один бедный местный крестьянин случайно нашел в верховье Ломовицы громадную голову (с одним рогом в три аршина длиною) неизвестного животного, весом около четырех пудов с вполне сохранившимся, только несколько пожелтевшим мозгом (Мозгу оказалось два пуда). Соседнему помещику Приклонскому (голова была ему отдана) так понравилась эта диковинка, что он ежегодно награждал за нее бедняка всевозможными продуктами и деньгами. С этой поры состояние его стало быстро поправляться, так что спустя несколько лет после этой счастливой находки по материальному положению сравнялся с остальными крестьянами. Только последняя вещь находится в частных руках, все же прочие вещи, о которых я упоминал, переданы в ближайший Воронежский музей. Всевозможные кости у берегов Ломовицы местные крестьяне находят ежегодно, только, к сожалению, они бросают их обратно в воду, как «поганую падаль». Таким образом бесследно занесло песком и унесено потоком речки множество прекрасных вещей – памятников седой старины.
По нижнему течению Ломовицы находится очень много залежей белой глины. Отсюда во множестве вывозят её местные крестьяне на разные домашние потребности.

Внешний вид села и расположение улиц.

Наше село расположено на пяти невысоких плоскогорьях, с разных сторон окружающих речку Ломовицу. Вдоль всего течения реки тянется густая сплошная зелень, будто целые рощи. Это ракиты разных прибрежных владельцев-крестьян. Из всех мельничных прудов расположенных по речке самым замечательный по своей величине и живописности «Ермишин» пруд. На нем несколько прекрасных островков, одетых густым ивником. А с правой стороны врезывается в него своим выступом «Чупов» ивник с разнообразным кустарником. В чаще этого кустарника водятся куропатки, дикие куры, дикие утки и проч.
В самом селе на прибрежных поместьях образовались от самородных источников четыре небольших озерца («сажалки»), красиво обставленных кругом разными деревьями. В них водится рыба, преимущественно любящая тенистое дно: лини, караси, пескари и мелкая порода налимов («гольцы»).
Все село разделяется на правильные улицы с переулками с особыми названиями, указывающими преимущественно на тот или иной характер местечка. Перечислю эти названия: «Заверх» - самая старая улица, находящаяся за большим оврагом. Здесь устроились первые поселенцы и на этом же месте возникла первая церковь. «Забугорщина» - сидит на большом высоком бугре (длинная широкая гора), «Тюлянка» - на месте этой улицы (улицы у нас называются «порядками») были густые девственные рощи и топи. В этих рощах жили неизвестные тогдашним поселянам звери (они называли их «тюленями» - отсюда «Тюлянка»). «Небыло, бывало, того дня, чтобы это зверьё не стащили у нас какую-нибудь скотину: лошадь, корову или овцу. Просто житья не было от них до тех пор, пока совсем не свели эти рощи», т.е. когда их совсем порубили и повыкапывали с корнями. «Лось» - своим углом упирается в лес и до сих пор уцелевший. Вероятно, в этом лесу водились лоси, кости которых и рога находятся и теперь. «Собачино» -здесь издавна жили и живут «не по людски, как собаки». «Отобрались на этой улице самые рьяные мужики и в добавок одна голь-нищета, всегда рассчитывавшая где-нибудь и как-нибудь поживиться за чужой счет». Здесь раньше было крепкое гнездо воров, пьяниц и разбойников.
Садов и вообще зелени очень много в нашем селе. Издали наше село представляется сплошным громадным садом и только по мере приближения к нему постепенно вырисовываются отдельные хаты и строения.

Леса и рощи.

В старину лет пятьдесят тому назад наше село, словно кольцом, буквально кругом было огорожено нетронутыми лесами и рощами. Они состояли преимущественно из дуба, частью из берез и ясеня, частью из осин и клена и меньше всего – из яблонь лип и разнообразного кустарника.
Леса эти были в буквальном смысле не проходимыми и не доступны «Войдешь в них, солнца не видать, шагу не ступить, как уже наткнулся на какого-нибудь зверя». Звери эти причиняли очень много зла местному населению. Они обижали скот, обижали и людей. Волки, например, были до того нахальны, что подходили гурьбой к хатам и во время ужина преспокойно засматривали в окна. Иногда сельчане выходили из терпения от их разных злокозненных проделок и устраивали против них облаву в соединении с другими сельчанами. Обыкновенно они окружали лес цепью рук, вооруженных дубинами и дрекольями; во внутрь леса вводили стаю охотничьих собак, которые своим лаем должны были выпугивать оттуда волков, а охотники разделялись на два лагеря. Одни из них стреляли внутри леса для выпугивания волков, другие стояли на стороне по углам и окраинам леса. Таким путем совершалась выгонка зверей. Очень часто также разоряли волчьи лачужки и уносили детёнышей оттуда. Несмотря на всякие меры против зверей результаты всё-таки оказывались в конце концов не совсем утешительные. Облава и охота только лишь раздражала зверей и они после бойни или какой-либо тревоги еще с большим остервенением накидывались на добычу. И их хищнические нападения на скот все продолжались, пока, наконец, не были вырублены главные леса, где были их притоны.
Тогда только звери куда-то исчезли,а гнезда х разорились сами собой.
В глупой погоне за пахатной землей и за отсутствием твердой правящей руки почти все старинные леса истреблены. Сохранилось их не много, да и те ежегодно подтачиваются разрушительными руками местных крестьян, а также сельскими стадами скота, которому дают в них полную волю. Печальнее всего то, что в них пускают скот топчась же после порубки; молодой нижний лес потревоженный в самом своем расцвете, начинает блекнуть и засыхать и так в конце концов засыхает по неразумию и небрежности крестьян. От одних лесов остались только одни почти уже забытые названия. Это: Ближние Суры, Дальние Суры, Ближние Гусли, Дальние Гусли, Мокренький, Святой, Мотосово, Изуйкино, Яруга, Долинные Верхи, Агейкин Верх, Тарасов Осинник, Пустошь, Двухсотные, Макарова Лощина, Горький сад, Луг, Крутой, Крутенький, Острова, Дубровка и Гущин Верх. В этой последней роще росли в старину громадные «трехобхватные» дубы. Рассказывают, что когда церковный староста обратился с просьбой к владельцам этой рощи подарить на перестройку церкви несколько понравившихся ему дубов, то ему ответили полным отказом.
На другой будто бы день как раз над этими дубами разразилась страшная гроза и расколола их на мелкую щебень. «Вот как по пустому скупиться-то на Божьи дела!» - прибавляет рассказчик. Старожилы с болью на сердцах вспоминают о порубленных лесах и рощах, как о дорогой и невозвратной потере. Уцелели теперь только следующие: «Круглый» лес (в 80 десятин), который в старину непосредственно по дворы окружал наше село, в настоящее же время он огибает наше село только полукругом. «Большой» лес. Это действительно самый большой лес из всех уцелевших лесов; он занимает площадь в 130 десятин. Изубрево, Долинные верхи (около 25 десятин) и Яруга расположены друг около друга. Из них берет свое начало небольшой но довольно рыбный ручеек, разветвляющийся при впадении в Богатую Снову – реку на два русла. По берегам его и до сих пор еще сохранились густой ивняк и березник. Вокруг них трясина и луг, покрытый густою травой и пестрящий душистыми полевыми цветами. Весьма живописный уголок!
В чаще упомянутого ивняка водится разнообразная дичь, привлекающая и чужесельских охотников. Здесь же в Изубревом находится достопримечательный «Громовой» колодец, будто бы выбитый громовым ударом, с кристалловидной и весьма вкусной водой. Товаринка (площадь около 80 десятин). Это самый лучший лес, самый товарный т.е. богатый всевозможными деревьями, плодами, ягодами и травой.
В старинных лесах и рощах были, по словам старожилов громадные «трехобхватные» дубы, годные для всяких построек. Тогда все леса и рощи были поделены на частновладельческие участки, Население еще было небольшое. Лесу у каждого не только было в достатке но и в изобилии; притом каждый, разумеется, старался оберегать свой лесной участок, как дорогую и неотъемлемую собственность; и когда леса сделались «общественскими» и порубка стала производиться не по мирному общему соглашению крестьян, а по капризам и мелким нечестным расчетам сельских кулаков у всех и переменилось настроение относительно лесов. Редкий год проходил без порубки леса или рощи. При укорах со стороны благомыслящих крестьян «властительные общественники» несправедливо ссылались на недостаток пахотной земли. Для «мироедов» - кулаков был очень выгоден всякий дележ леса, так как всякие лесные клочки, не попавшие в раскладку в пай отдаются «на пропой» или продажу частному лицу, в каковых случаях им доставалась главная распорядительная роль. Теперь рощи попадаются кое-где, да и те скорее жалкие пародии рощ, чем настоящие рощи: редкие, тощие, полузасохшие.

Отношение села к торговым пунктам.

Недалеко от нашего села отстоят уездные города Землянск и Задонск. По всей площади Землянского и Задонского уездов рассеяна масса всевозможных курганов и древних могил. Встречаются по нескольку скученных в ряд курганов разной формы и величины. Особенно их много по Землянскому уезду. Кажется, по инициативе Московского Археологического Общества некоторые курганы Задонского уезда разрывали и находили там старинные вещи из оружия, монет и домашней утвари. Но большинство курганов еще и по сию пору не тронуто неизвестно по какой причине. А быть может от них обогатился бы наш местный Воронежский археологический музей и наша отечественная археология. Ведь, как известно, наши местности Воронежской губернии, как и вообще все южные губернии, были в старину постоянными военными форпостами, - местами почти не прекращавшихся битв, войн и разбоев, и ныне существующие курганы, городища и древние могилы служат живыми памятниками бурного времени далекой старины.
Через село проходит бойкий тракт на ближайшую станцию «Тербуны» Елецко - Волуйской ж.д. Орловской губернии. Можно ежедневно видеть скрипучие обозы, нагруженные каким-либо зерновым хлебом для продажи на станции и медленно двигающиеся вперед. Шоссейная дорога находится в двадцати пяти верстах от нашей местности, на таком же расстоянии отстоят и упомянутые уездные города. Своей широкой полосой зацепливается за наше поле Большая дорога, следующая город Воронеж из Ельца, Орловской губернии. Лет сорок тому назад по всему этому пространству тянулось громадная непроглядная степь, принадлежавшая одному частному владельцу – мещанину. Вся эта степь буквально была усыпана, словно бисером, душистой ягодой – клубникой. С дозволения «дворника» - владельца этой степи Ломовецкие девушки приходили сюда за клубникой и наполняли ею все свои посуды, помимо того, что связывали из клубничных веточек десятки пучков с ягодами, а дома обрывали её. Из клубники они приготовляли так называемую «сураежу», кушанье, состоящее из смеси яиц, клубники и муки и разбавленное сыченой водой. (сыта из меда и воды). Это кушанье ставилось для гостей после всех блюд как бы в качестве пирожного. Некоторые хозяйки сушили клубнику на зиму и затем употребляли ее «замест теперешняго чаю».

«Волотова Могила»

На самой полосе Большой дороги против земли местного духовного причта выпукло выступает наружу достопамятная «Волотова Могила». Это небольшой курган, имеющий свою особую историю. По словам одних старожилов здесь будто бы схоронен атаман0разбойник «Волт» с награбленным им всяким добром. В этом же месте зарыт его собственный «клад» - несметное будто бы количество денег. У крестьян и вообще проезжих людей курган этот почитается каким-то таинственным местом, наводившим на них неведомый страх, особенно в зимнюю пору или осеннюю ночь. По уверению проезжих, «ночью мимо этого заклятого кургана хоть не езди: непременно всю ночь около него прокрутишься и только к рассвету распознаешь настоящий путь».
На Большой Ливенской дороге не далеко от села Тербуны, Орловской губернии в шести верстах от нашего Верхнего Ломовца находится тоже подобный курган. В этом месте будто бы жилбрат Волота Василий с своим отрядом удальцов. В экстренных случаях, в случае какой-либо тревоги или перед каким-либо походом они давали друг другу сигнальные свистки, соединялись вместе и отправлялись, куда нужно было. После окон – чания похода и пограбления добычи братья-разбойники расходились по своим сторожевым местам. Недалеко от «Волотовой Могилы» была громадная трехэтажная башня (с тремя помещениями для наблюдений – верхним, нижним и средним), сделанная из очень толстых дубов и сосен. Построена она была в сороковых 19-го столетия с тою целью, с какою вообще строились тогда эти башни по всем казенным Большим дорогам. И только лет двадцать пять тому назад она разрушилась от запущенности под влиянием губительных для неё ветров и дождей, а строительный материал ее был растащен всякими проезжими.
Нужно думать, что первоначальное назначения этого кургана относится к эпохе опустошительных для южных степных губерний набегов Крымских татар. Отсюда вольные дружинники и казаки наблюдали за движениями Крымских разбойников татар и подавали соседним сторожевым курганам особые сигналы в случаях опасности. Из таких сторожевых отрядов славился казачий отряд непобедимого атамана Волта, жившего около этого кургана в особой землянке. Значит, по одним сказаниям Волт был просто-напросто разбойник, по другим – казачий атаман приносивший в свое время громадную услугу южному краю Руси. Может быть верно и то и другое. Тогда, ведь, было время битв, разбоя и войны. В одно время Волт был разбойник, которому не сиделось дома, а хотелось разгуляться с своей дружиной по широкой Матушке – Руси, а в другое время он был услужливым и верный казак, ревниво оберегающий честь и целость своей родины.
В ста верстах от нашего села находится знаменитый «Татарский вал» и до сих поражающий всякого своей колоссальностью.

Метоположение.

Местоположение нашего района нельзя охарактеризовать одним каким-нибудь эпитетом «гористое» или «степное» или «лесистое». Местоположение собственно села можно назвать гористым, за селом всюду расстилаются одни равнины. Некоторые сельские церкви видны, например, издали на расстоянии пятнадцати верст. Сравнительно с соседними селами, почти не имеющими лесов наша местность производит на постороннего впечатление местности лесистой.

Климат и почва.

Климат у нас сравнительно сухой и здоровый для местных жителей. Окольные леса, обилие садов и всяких цветов производят благотворное действие на атмосферу. В год холеры (в 1891 году) наше село почти не пострадало от нее. У нас умерло всего два человека, тогда как в других селах умерших считали десятками. В этом факте несомненно сказалось благотворное действие окружающей атмосферы. К слову можно прибавить, что в селе Старом Дубовом, непосредственно окруженным дубовым лесом, холера прошла бесследно. Лесная атмосфера сделала свое дело, пересиливши холерную заразу.

Историческое происхождение села.

Достоверно неизвестно, когда и кто первый поселился в нашей местности. Предание говорит, только что гнездышко этого поселения возникло будто бы при царе Алексее Михайловиче в XVII столетии. Значит оно существует приблизительно около трехсот лет. Первым расселителеи был Захар, по прозванию «Турмыш». Он был избран руководителем при расселении первых дворов, он же и расселял своих собратьев в том порядке, в каком мы застаем их теперь. Лесные, земельные и луговые участки, поместные усадьбы и разные угодья – все было поделено им соразмерно количеству первых поселенцев. Первые поселенцы занимали нынешнюю отлогость «Заверх». Это место было признано самым удобным для поселения. Неподалеку был самый бойкий торговый и проезжий тракт (Большая дорога была издавна). Проезжие часто делали у них стоянки, хорошо дарили их и рассказывали им всякие бывальщины про свои и виденные ими края. В то же время этот пункт был самый открытый и безопасный «как от лютых зверей, так и от лихих людей». Часть этих поселенцев села как раз по берегам Большой дороги. Из неё образовался впоследствии ныне существующее соседнее село – Нижний Ломовец, расположенный по нижнему течению реки Ломовицы.
На том основании, что жители Бобровского уезда (в 200-х верстах от нашего села) весьма близко подходят к нашим поселянам по внешнему виду, физическому телосложению, некоторым типическим чертам характера и обычаям, можно предположить, что наши ломовчане когда-то выселились из этих краев и заполнили пустые места местного района.
Замечательно, что в некоторых селах Бобровского уезда встречаются те же сказки, присказки, песни и поверья, что в нашей местности, тогда как в более близких уездах подобных явлений не замечается.

Внешний вид и характер сельчан.

По внешнему виду наши сельчане отличаются большим ростом, красотою и крепким телосложением, - характера большей частью неспокойного веселого и даже разудалого. Как потомки древних Вятичей, они унаследовали все выделяющиеся черты своих предков. Любознательность также надо отметить в них, как отличительную черту. Особенно они любят рассуждать по религиозным и астрономическим вопросам.

Земледелие, как главный источник материального благосостояния сельчан и его постепенный упадок.

Население нашего края шло быстрым путем. Уже в царствование Анны Иоанновны в 1737 году, когда была произведена подушная перепись; пахотная земля была вновь размежевана и поделена между общинными владельцами. (у нас всегда было общинное владение землей). В конце царствования Екатерины II было повторено это размежевание.
До пятидесятых и шестидесятых годов 19 столетия привольно и вольготно жилось нашим крестьянам. Пахотной земли было вдоволь, урожаи почти никогда не прекращались. Земледелие всегда у нас процветало. Этому процветанию всегда способствовали разные обстоятельства: плодородная жирная почва (чистый чернозем), хорошее орошение (частые дожди), близость рек, озер, обилие влаги (луга, болота, озера, трясина, леса). К этому надо прибавить, что крестьяне нашего села никогда небыли крепостными, а напротив всегда были вольные хлебопашцы – государственные крестьяне; поэтому они свободно и охотно занимались обработкой своих земельных участков.
При малочисленности тогдашнего населения и при полном достатке пахотной земли душевые наделы равнялись десяти и даже пятнадцати десятинам. После 1861-го года, когда было постановлено «мирским приговором» делить «обществинскую» землю через каждые двенадцать лет, прежнее земельные участки были значительно сокращены. С тех пор было три передела пахотной земли. Население за истекшие года значительно увеличилось, не смотря на его ежегодный отлив в южные губернии и Сибирь. Новые дележи земли с увеличением населения должны были естественно уменьшить и самые земельные наделы. В настоящее время числится в нашем селе 1200 ревизских душ мужского пола. По последнему переделу 1902 года на каждую душу отчислено всего девятнадцать саженей пахотной земли.

Причины обеднения сельчан.

Сокращение земельных наделов было одно из главных причин обеднения наших сельчан. Это обстоятельство, именно неудовлетворительность материального положения, вследствие недостаточного земельного надела, всегда побуждало наших сельчан искать более лучшей доли за пределами своей родины. Отсюда переселенческое движение в придонские степи южных губерний, которые манили их к себе своими сказочным богатством и привольем (Область Войска Донского и Екатиринославская губерния и Кубанская область и вольные земли Сибири – преимущественно в Томскую губернию. В настоящее время в Области Войска Донского существует целый поселок, приписанный к казакам и образовавшийся исключительно из ломовецких выселенцев. Тоже замечается и в Сибири. Иногда дух переселенческого движения до того охватывает нашими сельчанами, что в «вольные земли». Уходят даже весьма зажиточные из них. Стало быть это выселение имело две противоположные стороны: хорошую и другую. Выселение бедняков сокращало число бедных жителей в селе, увеличивая в то же время через передачу земельного надела душевые наделы средних по состоянию владельцев; переселение же богатых отнимало у села лучшие по зажиточности семейства, составляющие его гордость. Замечательно, что Сибирь ласково встречает и дает теплый приют только богатым многосемейным крестьянам. Эти последние устраиваются там весьма хорошо несравненно лучше, чем на родине, а маломощные из бедных при недостатке рабочих рук и первоначальной неопытности, неумении, как приступить к обработке новой незнакомой им земли, при незнании чем и как промышлять без постороннего руководительства и поддержки, скоро разочаровываются этой страной, текущей молоком и медом, и обессиленные в борьбе с нуждой возвращаются обратно домой ни чем к своей братии.
Одной из язв, подтачивающих благосостояние наших сельчан можно назвать еще пожары. Теперь пожары случаются очень редко. А в прежние года они составляли настоящий бич для местного района. Редкий год проходил без пожаров. Иногда некоторые дворы сгорали раза по два – по три сряду, так что разорялись после того в конец. По словам ломовчан будто бы и нет двора в селе, миновавшего этой беды.
Неурожаи часто повторявшиеся за последние годы еще более истощали крестьянские экономические силы.
Крестьянские дележи также составляют большой подрыв семейному благосостоянию. Из за ссор своих жен, нечестных поступков своих старших братьев, в добавок не допускающих над собой никакого постороннего контроля, а главным образом из за болезненно-самолюбивого желания пожить самостоятельно, обзавестись своим хозяйством и своим добром поссорившиеся между собою братья всегда готовы бывают на дележ. При твердой правящей руке своего отца или деда эти явления не бывают. Отцы, так сказать, старинного закала умеют и могут сдержать строптивый пыл своих непокорных сыновей. Но при слабохарактерных главах семьи братья нисколько не стесняются открыто высказывать свои сепаратистские стремления и осуществлять их на деле.
Лет двадцать тому назад в нашей местности было страшно распространена кража скота. Не было почти ни одного года, чтобы несколько семей не были разорены от нашествия воровских шаек. Воровали преимущественно лошадей. Воры открыто возвели свои проделки в особый промысел, дававший им кроме хорошей и легкой наживы еще особую популярность и знакомство среди городских ухачей. Зачастую они доходили до крайней наглости; так они заранее предупреждали немилых им домохозяев о том, чтобы их «ждали в скором времени» в качестве «непрошенных гостей». Местные владельцы и крестьяне «чтобы отбояриться от них» задабривали их иногда подарками и деньгами на водку. Но случалось, что ничто не могло отклонить их хищнических взоров от намеченной жертвы. «И подарки возьмут, и, бывало, вчистую обкрадут». Некоторые дворы «до того натерпелись от конокрадов, что и до сих пор никак еще не поднимутся на ноги», т.е. не восстановят должного порядка в своем хозяйстве. Долго терпели наши крестьяне незаслуженные от них обиды. Наконец терпение это дошло до последней степени. Из общества выискалось несколько разумных мужиков и предложили «мирскому сходу» принять хоть какие-нибудь меры против «мошенников». После больших совещаний и переговоров общественным приговором было решено сослать их на вечное поселение в Сибирь. Земский начальник охотно утвердил этот приговор и сослал всех намеченных лиц, как нарушителей общественного спокойствия и благополучия. Сослано было около пятнадцати человек в разные сроки. С этой поры у нас стало спокойно и про воров и их проделки замолкли всякие толки, а оставшиеся клиенты воров – ветеранов как-то невольно притихли, устрашенные крутой расправой общества с их прежними сообщниками.
Пьянство также было сильно развито у нас в прежнее время. Пили просто запоем по нескольку месяцев сряду или даже по годам с краткими перерывами. Из за страсти к спиртным напиткам некоторые крестьяне положительно спускали виноторговцам все свои ценные вещи, а также зерновой хлеб. Пропивши все свое добро, они партиями отправлялись в дальние села, где их не знают и там собирали всякие подаяния якобы на погоренье или на богомолье в Киев, Иерусалим, Почаевскую Лавру. Собранные, разумеется, продавалось и опять начинался кутеж и попойки. В настоящее время и даже года за три до введения винной монополии, и особенно со введением винной монополии пьянство с каждым годом все больше и больше прекращается.
Еще следует упомянуть о том, что периодически повторяющийся падеж скота (особенно лошадей и свиней) сильно подрывает крестьянское хозяйство, лишая его почти главного денежного источника. В прежнее время свинья составляли особые гурты, пасущиеся вместе с другими стадами скота, а теперь они – редкость в хозяйственном обиходе и их можно встретить только у зажиточных крестьян. Одной из второстепенных причин обеднения крестьянских семейств является отчасти страсть к роскоши и комфорту не по своим средствам. В старое время как мужчины, так и женщины из крестьян все необходимое из платья и обуви изготовляли домашним образом из своего материала, «а теперь все по иному пошло; один перед другим старается выхвалиться и щегольнуть покупною мелочью». Зашумели шелка и заграничные материи, запестрели расшитые рубашки и из тонкого сукна зипуны. И что из приобретенных денег пошло бы на улучшение хозяйства, то бездумно тратится на непроизводительную роскошь. Наконец, еще надо отметить общую уже всем русским крестьянам черту – это леность или не предприимчивость. Благодаря непредприимчивости наших крестьян запустели и заросли всяким тернием прежде заселенные усадьбы; по этой же причине запустела одна прекрасная площадь (около 30 десятин) – предместье Большого леса. Раньше там было цветущее разнолесье, теперь одни лишь голые бугры и ямы. Леность весьма привилась к некоторым крестьянам. К счастью она составляет удел весьма немногих. Есть крестьяне, к которым в буквальном смысле применимы слова из песни Кольцова:
«Погнувшись изба» (у них)
«Как старушка стоит,»
опершись на подставленные балки.
Передняя сторона совсем выступила наружу, образуя собою неуклюжую громадную выпуклость.
«На дворе (у них) по траве
Хоть шаром покати.
Из клетей домовой
Сор метлою посмел
И лошадок за долг
По суседкам развел…»
Такие крестьяне почему-то вечно жалуются на свою судьбу и – каких – то «злых людей, погубивших их добро»; между тем как сами, как говорится, палец о палец не хотят ударить, чтобы хоть несколько поправить свое расстроенное хозяйство. А по мнению деловых крестьян, они «разорились просто по своим дурам», т.е. по своей вине, нерадению и лености.
Прогрессивно с бедностью росли и подушные недоимки. За последнее время податные недоимки превышают громадные по крестьянскому капиталу денежные цифры, а денежные источники все те же и те же, не улучшаясь, если не ухудшаясь.

Промыслы и занятия крестьян.

Бедность, происходящая главным образом от недостаточного земельного надела, частых за последнее время неурожаев и разных хозяйственных неудач, заставляет наших крестьян искать постоянных заработков и занятий на месте и на чужой стороне. Ежегодно несколько десятков, а иногда и сот крестьян устремляются на «Линию» (так они называют место своих заработков – юг России, преимущественно Екатеринославскую губернию, Область Войска Донского, Кубанскую область). Обыкновенно на заработок отправляются партиями в несколько человек.
Едва только показываются проталины на пригорках, Ломовчане уж собирают свои котомки, запасаются несколькими копейками на дорогу и отправляются в путь. На «Линии» они находят работу в каменноугольных копях («на Шахтах»), в придонских степях и железоплавильных заводах. Не всегда, однако, эти попытки удовлетворяли их. Были счастливые годы по заработку, бывало т очень несчастливые. Случалось, например, иногда так, что они возвращались с заработков «без копейки денег». Но иногда их поиски приводили к весьма утешительным результатам. Такие крестьяне помимо того, что отсылали на родину «по красненькой» (красненькая денежная бумажка в 10 руб.), но даже сами приходили с полными кошельками денег, да еще в добавок в «линейской» обновке.
Главными денежными источниками, помимо отхожих промыслов, откуда наши крестьяне черпают средства на све нужды и потребности – это, конечно земледелие и скотоводство. Из озимых и яровых хлебов они главным образом выручаются на пшенице, овсе и гречихе; из скота продают лошадей, коров, овец и редко свиней. Для продажи зернового хлеба и скота крестьяне ездят на ближайший базар (в 10-ти верстах), чаще всего – на станцию «Тербуны» (в 20-ти верстах) и – в город Елец, Орловской губ. Иногда они продают скот на месте «разъезжим барышникам» или своим сельчанам.
Садоводство по причине небольшого усадебного надела не приносят домохозяину особенного дохода, но занятия этого рода составляют общую черту наших сельчан. Нет того двора, который бы ни обзавелся хоть небольшим садиком. Некоторые любители-садоводы устраивают у себя свои питомники для разведения присадков, а для прививки хороших сортов плодовых деревьев ездят нарочно к образцовым садовникам за покупкой садовых глазков.
Гораздо выгоднее в хозяйственном отношении огородничество, дающее большое подспорье некоторым сельчанам. На огородах садят преимущественно табак, капусту, лук, огурцы.
Пчеловодство пустило глубокие корни в местном районе, вследствие благоприятных для него условий. В самом селе повсюду сады, цветы, вокруг села леса, луга, рощи и цветущие поля. В старину при обилии лесов и степей и при постоянных урожаях хлебов пчеловодство было любимым и в тоже время весьма доходным выгодным занятием для крестьян. Тогда почти каждый крестьянин старался обзавестись хотя небольшим точком для пчел. В настоящее время при малочисленности лесов и отсутствии степей при изменчивых урожаях и недостатке полевых цветов ухудшилось и само дело пчеловодства. «Природа теперь отощала и бедна стала матушка по сравнению с прежними временами», - поэтому занятие пчеловодством удержалось у немногих. Началось оно, как везде, с простых бортей-дуплянок и остановилось на нынешних простых колодах (они имеют форму большого цилиндра), сделанных из липы, дуба, ракиты и редко осины или соломы, обмазанной глиной. Рамочные ульи как-то не прививаются к нашим местным пчеловодам. Они относятся к ним недоверчиво подозрительно и даже презрительно называют их «гробами». Только более бывалые из них начинают интересоваться рамочными ульями и присматриваться к ним и некоторые даже «дали слово» снять себе форму и построить рамочные из соломы (рамочные из досок не по средствам крестьянам, а соломенные обходятся весьма дешево сравнительно с досчатыми). Точки для пчел устраиваются в ближайших лесах рощах или у себя в саду.
Кузнечным ремеслом занимаются большею частью пришлые крестьяне. Пришлые кузнецы, не приписанные к обществу в отношении землевладения, исключительно занимаются своим ремеслом, а коренные местные кузнецы не оставляют и своих обычных занятий по земледелию.
Очень многие отмечаются большими способностями по мастерству, по изделию разных хозяйственных вещей, в роде молотильной машины, самовейки, телег, саней, прядильных машин, сортировки и проч. (усовершенствованная самовейка с разными отделениями для чистого крупного зерна и для мелкого зерна; она сортирует хлеб на разные части). Те же мастера, что делают упомянутые вещи, они же строят хаты, рыги, бани и т. под. Вообще плотничество у нас очень развито, так как оно дает самый надежный заработок местным плотникам.
Иные крестьяне соединяют в себе разные способности по мастерству. В одно и тоже время иной и домостроитель и кирпичник и печник и слесарь и токарь и мазур. Такие разнообразные занятия дают им прекрасный доход.
В последнее время промышленные и предприимчивые крестьяне, сколотивши на стороне достаточный капиталец, стали заниматься мелочной торговлей, не бросая в то же время и своих занятий по земледелию.
Прибрежные жители занимаются деланием жженых кирпичей для жилых построек или - так называемых «содунцев» или «солунцев», т. е. больших кирпичей, просушенных лишь на солнце, отсюда название – «солунцы». Эти кирпичи употребляют для надворных построек, а также бань и мшаников. «Солунцы» делаются из прибрежного ила, смешанного с мелким навозом. «Кирпичники» же делают и русские печи в жилых постройках.
Весьма многие разъезжают по чужим селам и зарабатывают средства бочарным ремеслом. Есть крестьяне (весьма мало), занимающиеся обработкой и лощением сукна, подкрашиванием разного платья и сукна, обработкой шерсти, приготовлением конской сбруи, швейным делом, сапожным ремеслом, изготовлением вожжей, канатов тяжей для лошадей и всякого рода веревок.
Крестьянские женщины также стараются в заработке не отстать от мужчин. Они вместе со своими мужьями тоже ходят на заработок на «Линию» и к соседним помещикам для разных полевых занятий. Дома некоторые из них занимаются приготовлением кружева, простых ковров (без украшений и рисунков), расшиванием рубашек и шитьем на швейной машинке. Вообще же все замужние женщины и взрослые и девушки занимаются преимущественно прядением льна и конопли для изготовления холстов, тканьем холстов и суконных материй. Холсты и сукно – главное богатство местных женщин.

Разные полевые угодья.

Из общественных угодий надо отметить пользование лугами, лесами, торфом и камнями. Как я уже упоминал раньше леса и рощи делились на дворовые участки в отдельности на каждого крестьянина. С шестидесятых годов леса стали общественным владением. С этой поры их стали «заповежать», т. е. беречь до известного положенного приговором срока, до осенней порубки. И самый дележ или порубка лесов стала производиться через каждые восемь или шесть лет, узаконенных общественным приговором. Срубленный лес обыкновенно делится на паи и раскладывается по владельческим душам. Каждый получает лес соразмерно душевладению. Полевая трава и трава заливных лугов делится в обычное время сенокоса тоже подушно. Для пользования торфом и камнями не установлено обществом каких-либо определенных правил. Всякий пользуется этими угодиями без всякой определенной меры и без указания определенного места. «Всякий общественник – хозяин початого уголка, откуда он вывозит даровое добро, сколько хочет и куда хочет».

Церковь.

Первая старая церковь (деревянная) была построена на «Завершенском» выступе, где были первые поселенцы в 1730-х годах.
Стояла она на месте около 120 лет. Старая церковь была очень неуместительна и окружена была небольшою площадью (выгоном); между тем как население увеличилось сравнительно с прежними годами, так что сельчане уже не могли помещаться внутри церковного здания, а принуждены были во время богослужения стоять наружи в ограде и за оградой; притом онабыла очень бедно обставлена церковной утварью, поэтому «миром» порешили построить новую церковь и на новом месте. А старая церковь была продана «на слом» в чужое село. Теперь на её месте стоит очень скромный памятник, окруженный приваленными к нему камнями. Новая церковь (кирпичная) построена как раз в центре села на сравнительно большом выгоне; освящена она в 1854 году. Настоящая церковь совсем не похожа на старую церковь. Внутренние ее помещения довольно обширны, так что в ней свободно помещаются сельчане в самые торжественные праздники, когда бывает многолюдное стечение молящихся. Иконостас весьма чисто и богато украшен. Новые запрестольные иконы, новые крест и Евангелие, новая плащаница, люстры и знамена составляюм гордость местной церкви. Окружена она большой каменной оградой. В ограде посажено много всевозможных деревьев.

Школа.

До 1872 г. у нас не было никаких школ, и не было выпусков. Были просто самоучки-грамотники. Школа стала существовать с 1872 г. в доме местного священника о. Петра Устиновского под названием церковно-приходской школы. Затем она была перевелена в церковную сторожку. С 1880 г. школа была кочевая, подвижная.
Она помещалась один месяц там другой – в другом месте. С 1885 г. она была переведена снова в церковную сторожку, уже отремонтированную по новому плану и стала земской школой. С 1894 г. до 1895 г. она была закрыта. В этом году было отстроено новое здание земской школы, а старая школа была преобразована в школу грамоты. В этой последней стали обучать девочек, а в новой мальчиков.

Продолжение.

Описание построек села Верхнего Ломовца, Колабинской волости, Землянского уезда, Воронежской губернии.

Село, описанием построек которого я займусь, принадлежит по населению и говору к великорусским селам. При описании я отчасти буду касаться и других сел нашего района, насколько это послужит для пополнения наших сведений.
Помещения для жилья называются у нас просто «избами» и «хатами». Только большие длинные хаты с двумя жилыми половинами, отделенными сенями, именуются у нас «связями». «Поставить связь» - значит построить большую просторную избу. И здесь, - как в говоре и песнях, о чем я упоминал в своем месте, - надо различать двоякого рода постройки: постройки старого, старинного типа и постройки современные новейшие. От частных разрушительных пожаров, а частью под влиянием новых развившихся вкусов старого типа постройки оставлены как неудобные не прочные, да и в добавок невыгодные. Теперь появились постройки более усовершенствованные и приспособленные к разным хозяйственным нуждам и потребностям. Старинных построек уцелело весьма мало. «Хат» почти не видно, а хозяйственных пристроек сохранилось немного. Время сделало свое. Рухнули старые устои жизни и привычки, вместе с ними почти исчезло все, что напоминало старину. Встарь, когда было повсюду и изобилии лесов и все постройки «рубились» исключительно из леса: хаты, сараи,«закуты» для скота или хлев, амбары, риги, бани и проч. Теперь свои «мирские» леса порублены, лесной материал вздорожал и стал почти недоступен для хозяйственного обихода. В замен его неподалеку от нас и в нашей местности открылись богатые залежи строительного камня (для фундамента) и голыша (для надворных построек). На него и обратилось общее внимание сельчан. Вскоре после этого явились местные «артельщики» и стали во множестве приготовлять жженые кирпичи для построек. Артельщики нашли для себя прекрасный сбыт в местном районе и «обливной кирпич» своей дешевизной и прочность сразу вытеснил застарелый дуб.
Старинные хаты строились из цельных бревен (в большинстве случаев дубовых и редко осиновых или из толстых бревен, распиленных надвое). В настоящее время редко можно встретить в нашем селе деревянные хаты. (из ракиты за недостатком дубов), все больше кирпичные (из «обливного» жженого кирпича и так называемых «солунцев» или «валухов» - нежженых больших кирпичей. В некоторых селах нашего уезда попадаются (весьма редко) соломенные хаты, сделанные из соломенных пучков, скрепленных глиной или мелкой дранью с глиной.
С внешней стороны деревянные хаты обкладываются на зиму «завалинкой» (из мелкой соломы, поддерживаемый плетнем) вышиною до половины хаты или до окон. Некоторые деревянные хаты обмазываются с наружной стороны простой и белой глиной, а каменные (редко) известью; украшаются они вымазанными известью, на подобе цветов кирпичами (вовремя самой постройки или после постройки кирпичи окрашиваются цветными красками в несколько рядов). Зажиточные крестьяне обставляются снаружи крыльцом и присадником (по местному «полисадник»). Крыльца (почти всегда открытые и редко полуоткрытые) покрываются большею частью тесом или просто соломой «под глину» или прическу (ровно обрезанная по краям крыша). Края крыш украшаются иногда зубчатым тесом. У любителей птиц внутри крыши делается просторное помещение для голубей. С передней стороны вверху крыльца делается отверстия для пролета голубей. В этих чердаках разводится масса голубей. Внутри его имеются лавочки для сидения. На крыльцо ведет деревянная лестница в три ступени или невысокие каменные подмостки. У некоторых крестьян к крыльцу прилегают присадники (есть дома с одним присадником без крыльца или наоборот). Присадник или «полисадник» - это небольшой перед фронтом дома огородик, сделанный из плетня и иногда из теса. В нем садят кустарник вроде малины, калины, диких роз (по местному «сербярина»), лазуревые цветы, а также осины, березы, клён, ясень, липы и сирень. Он огибае всю линию дома с фронтовой стороны. Постройки наши всегда покоятся на каменном фундаменте, не исключаются в этом отношении деревянные хаты и амбары.
Входная дверь почти у всех ставится с фронта, открыта она на улицу и двор, только у некоторых крестьян дверь выходит на двор. В других селах, особенно в Сцепном, Землянского уезда почти у всех крестьян дверь выходит на двор. Такой обычай устраивать именно двери со двора явился вследствие скупости и не гостеприимства сцепенских крестьян. Редко кто решится пройти в гости или за подаянием со двора, рискуя натолкнуться на сторожевых псов, ревниво оберегающих своего хозяина. Притом дворные ворота всегда бывают закрыты «наглухо», т. е. совсем.
Окна большим числом всегда бывают обращены к улице, а на двор только лишь одним окном (Разумеется, хаты со входом от двора большим числом окон обращены на двор и одним на улицу). Числом их не одинаково;
В больших хатах или «связях» (сени служат связью между двумя половинами большой хаты) по три окна на каждый половине, а в обыкновенных хатах по два или по три окна с фронтовой стороны: два по правую сторону от входной двери и одно по левую или все три по одну какую-нибудь сторону от входной двери. С боковой стороны не бывает окон. Форма окон бывает вроде квадрата или же дугою вверху, величиною всегда они небольшие. Есть окна створчатые (у богатых крестьян), косящатые (редко), узорчатые (очень мало) и раздвижные (половинки окон отодвигаются для очищения воздуха вверх или в сторону). Раздвижных окон имеется только по одному в доме. У некоторых крестьян устраиваются одностворчатые ставни для окон, а зимою соломенные «завеси» (занавеси) привешиваются почти у всех крестьян с передней стороны. Украшения под окнами и ставнях почти у всех однообразные: все кружки, клеточки или зубчики. *
Каких либо вычурных украшений не встречается. У некоторых окна и ставни окрашиваются синей или зеленой краской.
Крыши домов всегда бывают одной формы, именно четырехскатные, состоящие из четырех равных сторон, пирамидальные лишь на некоторых амбарах. Крыши наши нельзя назвать ни крутыми, вроде немецких крыш, ни отлогими, как это замечается в юго-западных губерниях, а средние или точнее больше крутые, чем отлогие, пожалуй, несколько приближающиеся к крышам немецким.
Богатые и даже мало-мальски зажиточные крестьяне покрывают свои дома железом (земство разными льготами старается поощрять такие крыши, как более удобные и безопасные от пожара и всякой порчи); некоторые – черепицей с тесовыми карнизами или без карниза, так что железо или черепица непосредственно примыкает к стене вплотную. Такой способ покрытия признается крестьянами самый безопасный от пожара. Карнизы украшаются резцами разных фигур: **
Большинство крыш соломенные. Соломенные крыши бывают трех родов: крыши из соломенных пучков, пропитанных глиной с «прической», крыши из сухих пучков, «под прическу» и просто соломенные крыши без пучков и прически, лишь оскобленные граблями и перетянутые от верхних углов так называемыми «притугами», т. е. соломенными сучеными веревками. Точка опоры, откуда спускаются эти «притуги» - воткнутые в крышу длинные «пики» или колы, а внизу они замыкаются также пиками, воткнутыми между «подпеленными слегами» с обеих сторон. На верхних колах бывают посажены соломенные «солдатики»; такие же солдатики ставятся наверху всякой крестьянской кладушки, оставленной на зиму и упакованный кругом идущим в частные линии «притугами». И здесь притуги защепливаются за «пики», соткнутые в глубину кладушки, за неимением пик некоторые хитроумные крестьяне связывают притуги для скрепления наваленной сверху соломы с «гузом» (нижней частью снопов).
Стропилы делаются из ракит, осин и сосен, Укрепляются они на «переметах» или «балках» (поперечниках); а чтобы они не свалились в сторону на « подпеленных слегах» (длинные бревна, положенные по нижней линии крыши с одной или двух долевых сторон) клинами прибиваются «откосы», которые и скрепляют стропила с упомянутыми слегами. Боковые страпила (их бывает не более 3-4) перпендикулярные к главным стропилам прикрепляются к последним деревянными гвоздями или клинами. Продольные бревна («слеги») прибиваются к стропилам также клинами. Число их и длина зависит от размера хаты. Вверху вдоль всех «козлов» («козлами» называются уже приготовленные и поставленные на свое место стропилы) кладется длинное и толстое бревно («князёк» и «книзёк»), завершающее собою весь «верх», т. е. вполне устроенные стропила. На прибитые «слеги» кладут в два, если высокий «верх» - или один ряд длинные осиновые и дубовые хворостины (по местному «рашетник»), зацепленные за «книзёк» вбитыми в них клинами. Сверху «рашетника» бывает крыша.
Двухэтажные избы (кирпичные) у нас встречаются весьма редко. Этажи эти очень не соразмерны. Верхний далеко выступает над нижним. Обыкновенно он называется «подвал» или «выход», когда подвал выступает наружу особым навесом (тоже кирпичным), покрытым железом, тесом или соломой «под глину» (из пучков, пропитанных глиной). Вход бывает в названном выступе (вниз по каменным или земляным ступенькам) – прямо под верхним этажом со стороны улицы или сада и (редко) извнутри: из сеней или избы (вроде чердачного отверстия). Подвал занимает или все пространство под верхним этажом или только половину его. У одних они устраиваются с особым потолком (чтобы оттуда не веяло сыростью и холодом в жилое помещение, у других полхаты в одно и тоже время служит для подвала вместо потолка. Пол там или кирпичный или каменный или просто земляной, усыпанный золой для обеспечения его от сырости. Окна подвала обращены или к саду или к улице. Больше одного или двух окон не бывает в нем. Назначение его: там прежде всего помещаются съестные припасы, разные напитки, зерновой и печеный хлеб, картофель, сушеные фрукты, мука и т. под. Чаще всего эти выходы ставят отдельно в близи жилой хаты. Чердачные помещения «на потолку» вверху под крышей: там хранится свиное сало («свиные окорока»), ниточные мотки, из каких ткут холсты и старые платья.
Что касается внутреннего устройства крестьянских изб, то он за исключением весьма немногих все на один лад. В большинстве случаев жилое помещение состоит из одного отделения. (В большие праздники на Пасху, Рождество Христово, Троицу, а также при каких-либо семейных торжествах собственно кухонное отделение закрываются особой цветной «завесью» - занавесью). В просторных хатах собственно кухонное помещение отделяется особой досчатой перегородкой.
Точно также и задняя часть жилья вместе с так называемым «примостом» (вроде дивана – широкая лавка», идущая от стены к печке) перегораживается деревянною стойкой или просто «завесью», в одну линию с краями палатей.
Иконы помещаются большею частью на восток на особо устроенной «божнице» (у некоторых «божница» с ящиком для хранения свечей, ладану и мелких денег для хозяйственного расхода). В большие праздники и во время семейных торжеств иконы и «палицы» (доска, идущая по одной линии с комнатной трубой) украшаются «накрюшниками» - расшитыми полотенцами. У крестьян-эстетиков пред иконами красуется самодельная соломенная люстра (по местному «арепей»), увешанная шелковыми пучками и разноцветными бумажками. Нехитрое, но очень изящное изделие. Иконы также бывают и в стенах, клетях и обедниках (о чем будет речь впереди). Около икон группируются картины религиозного, а несколько поодаль и светского содержания. Стол для обеда помещается всегда пред иконами («под святыми») – народная поговорка: «посади его за стол, а он прямо под святые лезет» - выражается о нахальном неучтивом человеке. В столе находятся посуда для кушанья и оставшаяся от кушанья провизия. Глава семьи располагается во время кушанья «под святыми», жена на краю скамьи, придвинутой к столу, чтобы ей удобнее выходить из за неё за кушаньями, остальные сидят по старшинству; причем мальчики около мальчиков или отца, девочки с девочками около матери. В больших семьях дети сидят каждый около своей матери, а кушанья готовит очередная хозяйка или «денщица». В летнюю пору для кушанья собираются на открытом воздухе: на большом камне (у входа в дом около дверей), на особо устроенных для этой цели камнях или прямо на земле – на берегу реки, на пригорке под тенью дерева («в холодку»). Садятся члены семьи на земле, камнях или больших толстых дубовых и лозиновых пнях с ножками из корней. В лево от икон по направлению к входной двери избы устраивается «куоник» (может быть извращенное «подъиконник») для хранения разных продуктов и посуды (в зимнее время на нем спят). От угла икон тянется вдоль стены лавка, соединяясь с примостом (о нем я раньше упоминал). Примост другим своим концом упирается в печку (и здесь также спят зимою). Для вешанья платья к стенкам прибиваются небольшие крюки издубовых суков. Еще до сих пор у многих уцелели палати.
Печка делается простая русская, она служит и для согревания и для приготовления пищи. Передняя часть печи пред пред устьями называется «загнеткой» - здесь хранится зола, кирпичи и некоторые приспособления для приготовления пищи. Печка почти везде снабжается каменной трубой, выводящей дым непосредственно наружу или – деревянной трубой. На верху трубы ставится иногда проволочный петушок для украшения. У некоторых хат дым выходит через каменную трубу в сени. Только в одной хате по старине топка проводится по черному. В этой хате труба отсутствует и дым выходит прямо из печки во внутрь хаты, расстилаясь по всем её направлениям и углам. В зимнюю пору особенно
в морозные дни во время отопления в этой хате по всюду бывает течь от согревающего влияния дыма. Весь внутренний вид её закоптелый унылый.
Печка у нас отопляется дровами (в старину исключительно березовыми дровами при обилии своих рощ), соломой, сухим навозом или просушенными на солнце «кизюхами» т. е. сделанными из навоза кирпичами, - просушенным коровьим навозом (редко), сушеной травой (толстое «дранье – разнотравье» и наконец, торфом, во множестве добываемым на берегах местной речки. Если тоф выкопать сухой, что прямо отопляют целыми торфяными глыбами (по 4-5 в один прием), если же сыр, то его разрезывают на тонкие пласты, просушивают на солнце или на печке и затем уж отопляют им.
В больших избах имеется по две печи, причем одна для приготовления пищи, другая («зимняя») в другой хате, отделенной сенями. В печках с наружной стороны несколько «печурок» (четырехугольные углубления). Одна печурка около печи печи со стороны устьев для спичек, две или одна для мыла «парков» - догорелых коротких свечей, суконок, гребешков, две или три больших печурки (в них просушивается детское белье) и несколько, смотря по величине печи, нижних малых «печурок» для разных домашних надобностей. Под самой печкой находится особое помещение («опечек») с дверкой или без нее. Здесь ночуют цыплята и другие домашние птицы. Вдоль каменной трубы от печи и параллельно с ней тянется «палица» в одну широкую или две узкие доски с прибитой планочкой на краю. На нее кладут шапки, печеный хлеб и проч. Досточка в уровень с примостом для выхода на печку называется «приступок» (на «приступок» садятся свахи или сваты, когда приходят к родителям невесты с первым визитом). Параллельно с ней, только гораздо выше почти около края печи прибита «задорога» - досточка, чтобы при помощи её удобнее и легче влезть на печку. Концом к внутренней каменной трубе в уровень с «палицею» и перпендикулярно к ней прилегают «палатки» (уменьшительное от «палати»). Палатки бывают не везде. Там хранятся лук, кубышки, кувшины и разная хозяйственная мелочь. Большие палати опираются на «брус» толстое бревно, протянутое от печи к передней стене. В некоторых избах от дверочек печи к «грубке» - верхней части печки возвышаются «столбики» - деревянные углубления на подобие небольших ящиков, они служат для разных хозяйственных потребностей. От печи в одну кривую линию с угловым изгибом к входной двери простирается «судняя» лавка. Как показывает самое название она назначается для посуды. Над «судней лавкой» стоит «поставец» - это небольшой шкафчик, в котором тоже помещается кухонная уже вымытая чистая посуда. Относительно полов в крестьянских избах можно без преувеличивания сказать, что он на половину без деревянных полов и даже, пожалуй, больше обыкновенных земляных или каменных. Да и деревянные полы большею частью вымащиваются из неотесанных досок и подчас прямо из целых бревен. Потолки устраиваются из сосновых девятиаршинных «вершковых» досок. Опираются они на особых балках «матицах» (два или три матицы в каждой хате, это зависит от длины хаты). Если эти доски не совсем плотно примыкают друг к другу, то их смазывают извнутри хаты глиной, известью, иногда залепляют эти промежуточные отверстия хлопчатой или газетной бумагой. С другой стороны от крыши потолок закрывается для тепла и для предохранения его от сырости золой в довольно толстый слой. Двери на зиму обиваются для тепла деругой или рогожей.
Летом крестьяне спят по ригам или в телегах под сараем, женщины с детьми в клетях, на дворе (среди двора прямо на земле) и на «примостах» в хате. Зимой они располагаются на печи, примосте (у весьма немногих имеются нары), на лавках или прямо на полу на импровизированной соломенной постели. Довольно распространено у крестьян летняя привычка спать в клетях в зимнюю пору.
Подстилкой у них служат деруги, «попоны» - деруги из овечьей шерсти, войлока и старые платья.
Дорогие или новые платья хранятся в сундуках («укладках»), поставленных в клети или «обедннику» (нежилые помещения в избах). Деньги хранятся в особоустроенных малых сундуках или ящиках, в свою очередь спрятанных в какое-нибудь подземелье или большой сундук или наконец, в какое-нибудь «потайное» место, про которое никому неизвестно, кроме главы дома. Случается, что его постигает внезапная смерть, так что деньги остаются в полной неизвестности. Вот почему впоследствии находят клады в огороднике, саду, поле или лесу.
В сенях богатых крестьян в стороне, отодвинутой к двору помещается так называемый «чулан» c небольшим окошечком, выходящим на двор. Он
бывает больше дощатый, а больше плетневый, обмазанный глиной в толстый слой, сверху покрывается смазанным глиной плетнем. Он занимает не более 1/3 сеней. Долевой стороной он примыкает к «обедннику» (хозяйственное отделение против жилого помещения), поперечной – обращен к двору. Там находятся всевозможные хозяйственные продукты: печеный хлеб, пшено, соль, яйца, сало, лук и проч. Через сени против жилого помещения в просторных избах находятся «обедник»; как показывает самое название «обедник» или «обеденник» - отделение это предназначено почти исключительно для съестных припасов. Хранятся там и некоторые ценные вещи вроде нового платья, сукна, холстов и проч.
По своему назначению он весьма близко подходит к «чулану». Обеденник непосредственно связан с жилой постройкой. Капитальная, так сказать, стена одна и та же для обеденника и хаты. Только размер его в два раза меньше жилого помещения. В нем только одно окно, обращенное на улицу или вовсе в нем нет окна. Для просвета отворяют настежь двери.
На месте обеденника у богатых бывает горинка или горница. Это помещение (имеется там печка для отопления) гораздо чище и изящнее хаты. Она устраивается для приема гостей, отдается посторонним под квартиру. Внутри она обмазывается известью или обивается шпалерами. Столы и стулья самодельные и вся мебель содержится в чистоте. Горница всегда производит впечатление только что отремонтированной или заново сделанной комнаты. Так все в ней чисто аккуратно и изящно. Стол всегда бывает покрытый новой или вообще чистой скатертью. Иконы увешиваются «накрюшниками» и расшитыми полотенцами. На подобие горницы обставляют и кельи. В кельях живут взрослые в семье девушки «записавшиеся в чернички». Келий очень немного. Главнейшее их украшение – иконы. (большею частью купленные в «святых местах» - Киев, Иерусалим и Почаевской Лавре), установленные по всем стенам и картины религиозного содержания. Пред иконами неугасаемо горит лампадка.
Жилая постройка отделяется от соседней плетнем, каменной стеной, а большей частью дворные стены своею одной стороной общие у двух владельцев. О постройках надо заметить, что они расположены почти вплотную друг около друга, во всяком случае очень тесно, что доказывают упомянутые общие стены. Эта скученность построек весьма гибельна для крестьян во время пожаров. (Кстати замечу, сто при отсутствии жилого помещения после пожара при перестройках, переходах крестьяне временно помещаются в своих ригах, клетях или наскоро сколоченных больших куренях, навесах, шалашах.)

Дворы примыкают непосредственно к жилым постройкам. В старину надворные постройки «рубились» из своего лесу, в нынешнее время за недостатком строевого леса его заменяют плетни или «солунцы» (нежженые большие кирпичи). Ворота в наших дворах большею частью сквозные: одни при въезде на двор, другие выходят на гумно. Покрываются ворота соломой под прическу и реже тесом. Они бывают цельные, а не из двух половин, как в городах с калиткой и без неё. Передние ворота украшаются иногда вырезанными на них конями, крестами, кругами и солдатиками. У некоторых ворота украшаются жестяными звездочками в несколько рядов. Надворную постройку составляют «закуты», клети, амбары, конюшни и «погребец». Богатые крестьяне заносят кругом каменные или солунцевые стены, а чаще всего можно встретить просто плетневые дворы. «Закуты» - это отделения для скота, большею частью сделанные из плетня. Зажиточные крестьяне строят их из «солунцов», досок (реже) или голыша. «Закуты» эти служат в то же время и отхожими местами для семьи. Отдельных для этого помещения ни у кого не имеется. На зиму закуты бывают защищены то холода конопляными снопами с открытой наружной стороны или кругом за неимением конопляных снопов «защищают » их соломой, стянутой веревками с дубовыми хворостинами. Для этой же цели богатые крестьяне делают закуты из голыша и притом с печкой внутри её.
Клети или «пуньки» по устройству отличаются от всех надворных построек; большей частью они строятся из сухих ракит, реже кирпича или плетня, обмазанного простой или белой глиной; поэтому она называется еще «мазанкой». У некоторых имеется в них малое окно, обращенное на двор, а чаще всего они не имеют окон. В клетях хранится преимущественно женское добро: сундуки («укладки»), льняные и конопляные холсты, платья и проч. Летом там спят матери с детьми. Иногда спят крестьяне и под сараем на дворе на особо устраиваемых кроватях. Конюшни тоже выделяются среди закут своим устройством. У зажиточных крестьян они бывают «рубленые», т. е. деревянные и каменные. Внутри их устраиваются плетневые или досчатые ясли для кормления лошадей. Если лошадей много, то конюшни имеют два отделения или ставятся несколько конюшен рядом. Для мелкого и рогатого скота, если их много, устраиваются среди двора так называемые «придворки» или «варки» («варок»). Это миниатюрный огородок из длинных ракитовых слег, связанных веревками; они имеют форму квадрата.
Амбары почти у всех крестьян деревянные (из дуба, сосны, ракиты). Сохранились у некоторых старинные амбары из толстых дубовых бревен, распиленных на двое. Крыша их большею частью пирамидальные. Иногда они ставятся поодаль от двора: на улице перед домом, на выгоне, в саду. Закрома делаются из досок, из мелких бревен или плетня, смазанного глиной, пол тоже из мелких бревен и кирпичей. В них, кроме зернового хлеба, мякины, хранится свиное сало, конская сбруя и проч. Ледников у нас не имеется, а есть «погреба» и «выходы». Выход это тот же погреб, только больше благоустроенный. Погреба это простые курени с потолком из бревен с большой ямой, в которую ведет лестница. Там помещается картофель, молочные продукты, квас, мясо и прочие съестные припасы. Тоже назначение имеет и выход. Только выходы ставятся большею частью отдельно от жилого здания, неподалеку от него в саду или на улицу перед домом. Погреба тоже у некоторых стоят поодаль от хаты. Выходы всегда бывают кирпичные или каменные (из голыша). Туда ведет дверь, обитая снаружи железом на случай пожара. От двери спускаются каменные или земляные ступеньки. Покрывается он тесом или соломой «под глину».
За двором на гумне ставятся еще особые хозяйственные пристройки, вроде риги («рыга») (у всякого крестьянина), «половня»», сарая для экипажей (здесь же помещается мастерская хозяина) и еще баня, «овин», мшаник. Рига бывает разной величины: о шести, семи и осьми «козлов» («козлы» соединенные стропила). «Козлы» опираются на двухаршинные толстые столбы (из дуба, осины, лозины), врытые в землю или поставленные на камне. Стены делаются из плетня, а иногда из камня, у некоторых же «козлы» непосредственно опираются на землю. Значит в таких ригах не бывает стены из столбов. Ворота у них целые или состоят из двух половин. Назначаются они для зернового хлеба (в снопах), кормовой соломы, сена, мякины и т. под. Точно такого же устройства, только в миниатюрных размерах бывают у некоторых крестьян «половни». «Половни» или «сенники», как можно видеть по названию, бывают заполнены сеном, колосом, не провеянным зерном и вообще всевозможным кормом для скота.
Бани очень распространены в нашей местности. Больше всего они делаются из плетня, намазываются с обеих сторон глиной в толстый слой; у богатых же – из тесаных ракит. В ней имеется «прибанник» - место для раздевания с плетневыми или досчатыми лавочками. Внутри её печка сложенная из нежженых кирпичей в тонкую легко проницаемую стенку, так чтобы печной жар быстрее расходился по бане. Дым во время нагревания ил отопления выходит в особые отверстия, прорубленные в передней стене бани, а большею частью они отапливаются по черному. К печке прилегает одноэтажный или двухэтажный с досчатыми ступеньками «полок», на котором любители русских бань «парятся и хвастаются веником». Кроме полка там же естьнебольшая лавочка и шесты для развешивания платья. Полы из простых бревен и (редко) досчатые. Для просвета только одно окно и то небольшое. У плотников подле риги или амбара пристраиваются небольшие сараи для мастерства.
Почти в каждом дворе имеется колодец, срубленный из ракит. У многих колодцы вырыты на гумне или в саду. Воду достают посредством крутящегося валика или маленькой колясочки или, наконец, посредством длинного шеста с навязанным на конец чурбаном. (Этот шест называется «журавец»). Кроме хозяйственных пристроек на гумне помещаются большие стога соломы (амёты»). В поле снопы складываются крестцами, обыкновенно по четыре крестца в каждом месте или по шести и по осьми. Для просушки еще до сих пор у некоторых крестьян уцелели «овины». Это большие ямы с двумя печками внутри и с просторным навесом снаружи из «солунцов» или из плетня, обмазанного глиной в непроницаемый слой. Первая его половина (задняя) имеет вид куреня, передняя часть (навес) выступает наружу четырьмя стенами. С трех сторон этого навеса несколько (соразмерно величине его) четырехугольных отверстий, на подобие окон. Главная печка (с трубой, выводящей дым наружу) овина, которую сильно раскаляют перед сушкой снопов, находится в яме, другая еще больших размеров под навесом недалеко от сушильных окон; она соединена с главной печкой двумя кирпичными трубами, чтобы жар непосредственно проходил из главной печки через неё в сушильные окна. Во время отопления отверстия закрываются соломой или деревянной покрышкой, чтобы не испарялся накаленный воздух. Непосредственно после натопления печи во все отверстия овина закладываются «волотью» т.е. колосьями снопы; оттуда веет горячим воздухом на отсыревшие снопы и таким путем они постепенно просушиваются. В старину при постоянных урожаях и при отсутствии молотильных машин овины были в большом употреблении; теперь же зерновой хлеб не застаивается долго наружи под ветрами, туманом и дождем. Довольно несколько часов, чтобы во время перемолотить ею весь хлеб среднего по состоянию владельца – хлебопашца.
Мшаники ставятся в садах, в лесу и поле. 1) Они представляют из себя четырехугольную яму на сажень глубины, сверху покрытую соломой, на подобие куреня. 2) Есть мшаники с особым потолком из плетня (для защиты пчел от холода). У богатых пчеловодов стены мшаника уставляются почти вплотную толстыми колами и обмазываются глиной в уровень с поверхностью колов. Вход туда по земляным ступенькам. Поле усыпается золой отчасти во избежание какой-либо сырости, вредной для целости пчел, отчасти для ограждения пчел от недобрых покушений со стороны мышей. Известно, что мыши золы боятся. Для большей равномерности тепла во мшанику устраиваются двойные двери, отдаленные друг от друга. Одни как бы наружные прямо со входа, другие внутри. При таком устройстве морозный резкий воздух никогда не проникает в зимнее жилище пчел. На случай оттепели и вообще теплой температуры воздуха, когда пчелам бывает душно взаперти, открываются отдушники в разных концах мшаника, устроенные в потолку. 3) Иногда мшаники представляют из себя просто большой курень, покрытый соломой или тростником.
Подле ветряных мельниц за селом устраиваются землянки («землянушки»). По своему виду и устройству они весьма похожи на мшаники второго типа. Только там бывает печка, плетневая кровать и небольшое окошечко.
Для приготовления жженых кирпичей у нас устраиваются «горны». Это большие четырехугольные ямы с печкой в боковой стене, покрывается она соломой. Тут же около горна пристраивается еще особый кирпичный сарай, где просушиваются заготовленные для обжигания кирпичи, откуда и берут их потом в «горны» для окончательного приготовления.
Из хозяйственных пристроек можно еще упомянуть о мельницах, маслобойнях, лощилках, кузнях.
Мельницы у нас двух родов: ветряные и водяные. Начнем с ветряных. Стены ветряных мельниц большею частью каменные или кирпичные (нижний этаж), а наверху – деревянные. Покрываются они внизу соломой, наверху железом или тесом. Ветряные мельницы по числу крыл не одинаковы. Они бывают о шести, осьми и десяти крыльев. Стягиваются крылья или толстой веревкой или железным прутом. Весьма редко , но встречаются мельницы с парусинными крыльями числом по 10 – 12. Наверху ставится деревянный петушок или конь, показывающий направление ветра. Сообразно этому показателю и повертывается весь верхний этаж с крыльями. Главным двигателем, приводящим в действие всю мельничную машину считается громадный дубовый вал («шестерня»), протянутый с нижнего этажа до верхнего. На верху он зацепливает приделанным к нему зубчатым колесом большое колесо верхнего этажа, соединяющееся непосредственно с крыльями разгоняемыми ветром. Во всем остальном ветряные мельницы не разнятся от водяных.
Водяные мельницы несколько сложнее ветряных. У них имеется по два мелющих жернова, рушалки, толчеи и все необходимые для этого приспособления.
Плотины для запруживания устраиваются из глины, смешанной с мелким навозом или соломой, а сверху покрывают дрова, на которые опять-таки приваливается глина или земля. Чтобы лучше скрепить берега и сделать их несокрушимыми во время половодья, так сказать, как бы природными, неподдающимися весенней размойке и водяному напору, рассаживают по плотине разные деревья и кустарник вроде ракит, берез, орешника, ивняка и проч. Корни этих деревьев настолько крепко сплетаются друг с другом, что плотина остается невредимой навсегда. Если разлив пруда широкий и дно, в добавок, глубоко, то устраиваются два спуска по десяти затворей в каждом и более, если же воды немного то один – в 6-8 затворей.
Чтобы не стояла без движения (работа обыкновенно прекращается после больших водяных напоров во время полноводья, наводнений, паводков и проч., когда воду прудам спускают до дна), а всегда была в действии, некоторые хитроумные мельники отводят воду в сторону, прокапывают новое русло или просто большую канаву, направленную прямо к стоку на мелющие колеса и таким путем без запруживания плотины и без экстренной подчас громадной затраты они поддерживают работу на своих мельницах.
Маслобойни устраиваются очень незатейливо. С внешней стороны маслобойня весьма похожа на самую заурядную деревянную хату. Позади неё небольшой навес или сарай. Там по линии круга ходит лошадь, поворачивая главный маслобойный вал, зацепливающий своими зубцами толкачи. Внутри её большая печка с жаровней наверху, на которой подготовляется и просушивается конопляное семя. Просушеное семя всыпается в «рушалку», где оно очищается от всякого сора и «размельчивается», затем его всыпают в ступы под толкачи и таким образом уже приготовленное семя кладут в особый холстинный толстый мешок «под жимку» для выжимания масла. После выжимки остается четырехугольный пласт «жмых» («жмыхи» употребляют на кормление скота), а масло вливается тут же на подставленную посуду.
Лощилки обыкновенно ставятся на гумне вдали от жилых построек или в просторных сенях. Они бывают или плетневые, смазанные снаружи или изнутри глиной в толстый слой или деревянные. Внутри небольшая печка для разжигания железных листов. Сильно раскаленные листы (число их зависит от размеров лощильного стана, а также от набора суконного материала) с картонными «накладами» в величину железного листа и суконной материей сверху «накладов» кладутся под лощильную подушку и начинается лощение. Если вал поворачивается в одну сторону (направление зависит от линии центрального столба), то подушка опускается по спиральному столбу вниз и давит материю с страшной силой. От этого давления материя получает гладкий и обработанный вид «покрывается блёском и лоском». Чтобы покончить с материей надо повернуть вал в обращенную и затем уже брать листы из под подушки с готовым обработанным сукном.
Кузни у нас тоже двух родов: кузни-землянки, вырытые прямо в земле и покрытые землей и кузни деревянные, покрытые тесом или соломой. Огонь в них раздувается мехами. Точилки делаются из каменных кругов. Наковальни укрепляются на больших пнях станки для ковки лошадей представляют из себя квадратный дубовый загородок с большими засовами с входной стороны.

Всякая поместная усадьба своею ближней частью, составляющей огород и сад с гумном, отделяется от соседней плетнем, а задняя сторона поместья окапывается канавой, усаженной лозинами и реже осинами и липами или просто отрезывается «межником». Окраинная часть усадьбы окапывается тоже каковой и в добавок, огораживается особым валом (соломенным или земляным), поддерживаемым около ракитами им осинами.
Древонасаждение по улицам пред домами, не смотря на настойчивые распоряжения и приказания местного начальства не везде привилось. У некоторых посажены пред фронтом избы небольшой ряд ракит, у других вовсе их нет. Неуспех этого прекрасного начинания объясняется, конечно, непросветленным сознанием крестьянского общества. Надо сначала прочно привить сознание необходимости и полезности всякой растительности, прежде чем издавать на деле почти ни к чему не ведущие циркуляры и приказания. Одно – дело умственного просвещения – должно идти впереди другого – приказаний начальства. Точно также по проселочным дорогам, опасным в зимнюю непогожую пору, следовало бы рассадить повсюду легко приимчивые деревья вроде берез, ракит, тополей. Это были бы вечные вехи и приятные места отдохновения усталых путников. Вместо этого у нас ставятся маленькие веточки, легко сдуваемые ветром. Бесплодная и непроизводительная затрата хворосту!

*, **

Продолжение.

Свадебные песни, обычаи и обряды села Верхнего Ломовца, Колабинской волости, Землянского уезда, Воронежской губернии.

Обыкновенно для переговоров о браке «подсылают» сваху-сходатую в дом невесты. Сваху радушно принимают и приглашают садиться. Она садится на «приступок» (небольшая лавочка в линию «печи» и перпендикулярная к «примосту»; она делается для более удобного всхода на печку) «чтобы наседки садились и цыплята водились» - такова примета хозяек. Сваха начинает заводить речь с Адама, как говорится, если сразу почему-либо неполитично приступить «к настоящему разговору». Если же заранее между женихом и невестой «было слажено» тогда сваха прямо без окольностей объявляет родителям невесты: «у вас товар, у нас купец, давайте ладить». Поладят. Но случается, что жених из другого села и совершенно неизвестный нашим сельчанам. В таких случаях родители невесты или её ближайшие родственники отправляются к жениху «двора смотреть», т.е. узнать непосредственно его имущественное состояние, да кстати у кого нужно поразведать о личности жениха. «Облюбуют двор. Во второй раз сваха приходит уже в сопровождении жениха, его родителей или ближайших родственников. На этот раз «молодые» знакомятся друг с другом (если не были близко знакомы), беседуют, и в большинстве случаев пыхтят, конфузятся и молча из подлобья смотрят друг на друга. А чтобы поскорее скоротать томительное время, они забавляются подсолнушками. Сваха или жених переменно попросят невесту принести им напиться «воды или кваску». Это предлог для того, чтобы поближе и получше рассмотреть невесту: её походку, лицо, узнать манеру обращения. О согласии жениха спрашивают в сенях, невесту – в доме. Между тем сваха – сходатая уже давно поладилась с родителями о приданом, наряде и разных побочных подарках. После окончательных переговоров родственников и «молодых» бывает выпивка, которая окончательно скрепляет это согласие. Подходит благословение. На благословении присутствует вся родня с обоих сторон, и кроме того приятели жениха и подруги невесты, составляющие так называемый «девичник» - девичий величальный хор. Пред благословением жених в сопровождении «светилки» (парня со свечкой в руках) отыскивает невесту в тесном кружку девичника, который старается всячески спрятать ее в своей толпе. Отыскивании своего «милую», жених берет её за руку и становится с ней рядом посреди хаты. Акт благословения начинается с того, что молодых поставят пред родителями, держащими в руках иконы или пред «посаженными» - т.е. назваными или наконец, пред крестными родителями. Каждый из «молодых» подходит к иконе, кладет три земных поклона, целует иконы и своих родителей, а в заключении троекратно целуются молодые. После этого девичник начинает их «обыгрывать» или «величать» в особых песнях. Во время пения «яблонка садовая, груша зеленая»… жених его родные и сваха «одаряются» разными подарками (рубашками, полотенцами, платками и т. под.) По старинному обычаю, да и теперь (только редко) пред благословением и после грустно запевает сваха-сходатая (одна или вместе с девичником) «У ворот трава росла»… Затем посадят молодых рядом на «примост» около печного приступка. Гости и родные молодых пируют отдельно, а сами молодые тоже отдельно. Обыкновенно это правило часто нарушается и начинается такое чередование: то жених угощает родню невесты и девичник, то невеста угощает родню жениха и девичник. После пирования девичник с песнями (иногда с гармошкой или жалейками), в которых «величаются» молодые идут по селу (главным улицам) днем или ночью, если пир долго затягивается; молодые идут в это время позади девичника. На утро все расходятся по своим домам до свадебного дня.

Вечеринка пред венчанием.

У соседа собирается девичник. Когда соберутся все на лице, весь девичник идет очень медленным, плавучим шагом к невесте, тихо-грустно напевая:
«Чует – ноет мое сердце
Занывает мой живот»…

При этой песни даже постороннего человека охватывает какая-то нервная дрожь, обнимает какая-то глубокая грусть: она будто давит и пронизывает юное сердце.
А девичий хор все мерно плывет продолжая напевать с прежнею грустью:
По морю по морю
По морю, па синиму
Плавали, плавали,
Плавали гуси, лебели.
Плакала, плакала
Плакала Марьюшка у теряму…
Входят тихо в сени, а затем в избу. В этом моменте невеста сидит за столбиком на печи и заливается горючими слезами, мысленно прощаясь с золотой девичьей долей…
Но зачастую девушки плачут больше для виду, ради исполнения традиционного обычая («так уж повелось»), чем из искреннего действительного чувства грусти. Всплакнувши невеста отирает свои слезы и начинает, обратившись к подругам грустно-грустно запевать:
«Ох кажа мне быть:
Ва чужии люди итить,
Свекара, свекровью пачитать!?»…
Потом она сходит с печи, приветствует и целует своих подруг, сидящих на «примосте», приглашает их за стол и угощает; при этом любимую свою подругу приглашает сесть «в вышки» т.е. на самое почетное место «под святые».
После ужина девичник поет:
Марюшка у батюшки
Дарагая была гостьюшка –
Залатая метёлачка.
Вымела висуок терям
Из кута да переда (от заднего угла до переднего)
Вымятим висуок терям,
Сама за стуол сиела,
За сталом ваздахнула,
Ваздахнула, васплакнула:
«Уж Вы диевушки – падружки,
«Какжа мне младой быть,
«Как мне ва чужи люди итить,
«Как мне свёкара звать,
«Как мне свекровью величать?!...»
«При людях зави батюшкой и матушкой,
«А без людей свекарам, ды свекровьей.

Или еще:
Умная дочка была Марьюшка
Испрашла горад зарюои
Залилась сама слязою.
«Уж Вы, диевушки – падружки,
«Вам ничего не нада
«На диевичьям вечиру!
«Ничего не нада ни донца, ни гребня
«Туолько надо диевушкам
«Надо мылица – бялилица
«Ды свиетлыя зеркалица».

В это время невеста сидит неподалеку от своих подруг сильно пригорюнившись.
Дальше девичник выходит из за стола, благодарить невесту за угощения и уходит к жениху. Там девушки весь вечер «величают» жениха в разных песнях. По другим селам накануне свадебного дня девичник с парнями и без них ходит всю ночь по главным улицам села при ударах железной косы. Утром в день свадьбы девичьник вновь собирается у невесты и ждет «женихова поезда» за невестой. Предварительно они убирают невесту, утешают, забавляют её шутками, рассказами. Вот приехали «дядьки» или «дружки» (распорядители) за невестой. Пред моментом отъезда родители прощаются с своей дочкой, благословляют её иконой и напутствуют хорошими пожеланиями. После благословения происходит следующая церемония: невесту посадят за стол в середину, её окружают подруги и начинается купля-продажа невесты. Дружки кладут медные деньги по четырем углам стола (в знак того, чтобы в дом невесты – будущей хозяйки – всякая копейка приносила прибыль) и просят невесту у подруг, плотно окружающих её; те долго не соглашаются отпустить от себя невозвратимую для них драгоценность, пока не получат настоящего желанного выкупа за свою дорогую подругу. Невесту отводят к жениху, а девичник, проводивши невесту к жениху с песнями остается у неё в доме.
При поезде к жениху поют:
Сыежжая Марьюшка сы двора.
Свалилася березушка с верха.
«Аставайтися, батюшка, ды матушка без мене…»
От жениха едут целым поездом на венчание, иногда с песнями или гармоникой, невеста с родными впереди, а жених – позади.

Венчание.

Во время венчания замечают, чья свечка скорее будет потушена или больше догорит, тот из молодых по этой примете должен скорее помереть, первым помереть. После венчания жених садится рядом с невестой и все едут веселым длинным поездом с песнями и гармоникой в доме невесты (В других селах, Землянского уезда непосредственно после венчания бывает церемония расплетения косы невесты, как знака потери девичьей доли; девица в это время старается поплакать, усиленно трет слезы, по как-то большею частью это ей не удается сделать и только несколько грустный вид её показывает, сто она чего-то лишилась невозвратимо и однако что-то приобрела взамен утраченного). Поезд подъезжает к воротам невесты. Там давно их ожидает какой-нибудь «подговоренный» заранее парень (обыкновенно ближайший родственник невесты) и не пускает их, ссылаясь на неисправность ворот, которые будто бы трудно оттворить, не подливши под их ступню «чистого дегтя». Гости понимают его аллегорию, немедленно подносят ему «граненый» (большой рябоватый) стакан водки и свободно проезжают во двор. Там встречают их родственники невесты, угощают калачами, а в сенях встречают молодых родители «с образами». Гости входят в хату вместе с молодыми и просят позволения у девичника сесть за стол. Те поют разные песни про молодых, не обращая никакого внимания на их просьбу, пока, наконец, «дружки» не ударят их деньгами (и в этом случае деньги кладут по четырем углам). Садятся все за стол (молодые в середине) и начинается пирушка. Во время пирушки поются всякие песни про молодых. Между прочим девичник обращается к свахе-сходатой с такими словами в песне:

Своннунькя, свашунькя
Биелая, румяная.
Идие, сваха, бялила ея,
Идие румянилася?
«Иехала я на па чистому полю (отвечает сваха)
«Срывала я ж веточкяв мнуога
Этими ды тветочкями
Я бялилась и румянилася».
Точно такое же обращение к дядькам.

Конец пира.

Жених с невестой уходят на печку (время года здесь не причем, важно тут исполнение обычая) и там забавляют друг друга гостинцами и ласковыми любовными речами; между тем как девичник начинает «величать» каждого гостя в отдельности, за что получает от них по алтыну. Если кто не охотно дарит «игриц» деньгами или вовсе ничего не дарить им, тех они стараются устыдить и всячески (в песнях) расположить в свою пользу. Таким лицам обыкновенно поют:

Аль у гора дня иежживал,
Пашаницу не важивал,
Па бясиедам не хаживал,
А игриц не даривал?
Мы игрицы ня гребанки (не брезгливы)
Мы берем па гривенки,
Не рублем – палтинаю.
Хуоть пал дай
Залатуою гривнаю

Или так:
На гуорушки, на гуорушки,
На правай на старуонушки
Два голубя сидят насиживають.
Вядуть прамиежь себе разгавуор
Пра багатава баярина
Пра Степана Микитава.
Он багатай челавиек,
Он па гораду ходил,
Петаками двуор устилал,
Рублями варата запирал,
А игриц ничем не адарял.

Такие песни-сатиры всегда достигали своей цели. Молодые сходят с печи и начинается снова пирушка и веселье. Пред отходом ко сну жених окупает постель невесты деньгами. На другой день бывает «поцаловка» или поздравление молодых с приветствием «горько», после чего целуются молодые по желанию гостей. На тарелку с водкой, которую держит невеста, после каждого поздравления кладут деньги. Пирушки и попойки продолжаются подолгу: по три, пяти дней, а в богатых семьях даже по неделям.

Свадебные и величательные песни.

Ох ты виерная маниерная
Разсударушка мая
Ужь ня ты ли, сударушка,
Меня высушила,
Без маруоза без лютуова
Сердца вызнабила?
Уж я табие кричала, кричала
Перякликавала тебе:
Перяйди, ды перяйди
На маю старуонушку.
На моей ды на старуонки
Три пагуоды у начи:
То дожжок, то снежок,
То метелица метёт.
То метелица метёт.
Ка мние милай друх идёт,
Ка мние милай друх идёт,
Мние падарачик несёт.
Падарачик дарагой –
С рукие перстень залатой,
С рукие перстень залатой
Позалуочинай витой.
Гавари, милай, не тай! (не утаивай, не скрывай)
Ты ня хуодишь ли к инуой,
Не хвалисси ли мнуой?
«Я харуошай пахвалюся,
А дурнуою пасмяюся».

$.$.
У воруот трава расла,
У шируоких шалкуовая.
Кто ды, кто ды траву притаптал,
Кто притаптал шалкуоваго?
Притаптали травушку,
Травушку шалкуовую
Ды сваты – сходатаи,
Ды мужики багатаи.
Мужики багатаи
Сватались за диевушку
Сватались за краснаю
За Лизавиету Ахванасьявну
Лизаветин батюшка
Па задвуорью гуляя,
Па приданаму тужа:
«Мние не жаль приданава
«Мние жаль Лизавиетушку,
«Лизавиетушку сваю дочушку».

$.$.
Мима валу землянуова,
Саду зелянуова,
Саду, саду зелянуова
Даруожка лежала.
Пра меня ли краснаго диевку
Худа слава пала.
Худа слава – небылица
Пра красну девицу.
Бутта я ды красная диевка
С Ванею гуляла,
С Ваней, Ванею гуляла
Ваню полюбила.
Ваню, Ваню полюбила
Ва терям вадила.
Ва терям его вадила,
За стуол пасадила.
За стол Ваню пасадила,
Ды вином напаила.
«Уж ты пей, душа – Ванюша,
«Пьяным не спивайси
«На харуоших, на пригуожих
«На них нюзывайси (не обращай внимания, не отзывайся)
Харуошая сударыня
Ана не надолга,
Хуоть и на день, хуоть и на два
А то на нядиелю.
А я, твая сударушка
Атныня да виеку».
Пашел Ванюшка невесял
Галуовку повиесил
Чернай шляпаю накрылси,
Слязуою залилси.
«Ой кажа мние быть?
«Каго ж мние любить?»
Краснаю диевушку любити
Шшогалям хадити,
А не шшогалям хадити,
Ня будуть любити.
Мужавую жану любити,
Убитаму быти.
Любить – не любить
Вуольнаю салдатку.
Салдатачкя шельма вуольна
Хуодя вечерам пуоздна,
Вечяринкаю пазненькя,
Па утру раненькя.

$.$.
Ой на погребу баченачик катаитца.
Припев: То та люли, то та люли, то та люшуньки маи!
Он катаитца рассыпаитца,
А милой ды над жануою паругаитца. Припев:
«Ты, Настасьюшка, разуй,
«Ты, Ивановна, разабуй!» Припев:
«Я бы рада тебя разабула,
«Ды не знаю как тебе завут» Припев:
«Пади к сусиеду дв спроси,
«Спраси, как меня завут» Припев:
Я пайду к свайму сусиеду,
Я пайду и васпрашу. Припев:
Сусиед гаварить, што Иванам завуть,
А сусиедка говарит, что Васильявичам Припев:
Адну нуожинькю разула,
Ды Иваном назвала, Припев:
А другуя разабула
Васильичам назвала. Припев:

$.$.
Ябланка садовая, груша зеленая.
Ой люли, люли груша зеленая!
Под етой под грушай Лизавиетушка стаяла Припев.
С этой ябланки кару залатую снимали, Припев:
Кару залатуя снимали платки вышивали. Припев:
Этими платками сваево дружка дарили Припев:
Иванушка – ладушка прими маи дары Припев:
Маи дары дараися, платки вышивныя. Припев:

$.$.
Па сиеничкам Парашунькя хадила,
Па нуовиньким Ивановна гуляла,
Из карманика ариешики шшалкала,
У аконушка шалушаки брасала.
У Васильивы кудри пападала.
Васильюшка аглянулси,
На Парашунькю пабранилси,
«Атшучу я табие шутки
«Атсмяю насмиешки
«За каменнаи тваи ариешки»!
«Позабудишь, Васильюшка, нюваспуолнишь
«За сваим частым цалаваньям,
«За сваим частым милаваньям»!
Хуоть цалую, хуоть милую, не забуду
Пригатуовлю плётачкю шелкавуя
Аб сями нахвуостничкях листавуя.
Уж я буду бить жану маладуя,
Не чужую, а свою векавую!
Пазабудь пра сваю старуонушку,
Пра сваю старуонушку, прадиевичью вуолюшку!
Диевичья была вуолюшка – веселая галуовушка.

$.$.
Иванушка жану привадил
Он ня пивом, ни вином, сваим сердцем живатом.
Мая жана барыня – настаяшшая сударуня
Черноброва хараша. Ради, жана, три сына!
Первава сына пахаря, а вторуова сталаря (столяра)
Третьива писаря, а дочкю – шелкам шить.

$.$.
Хмель ты муой хмелюшка,
Веселая галуовушка!
Перевейси муой хмелюшка
На маю старуонушку.
На моейстаруонушки
Привуолья вяликая,
Раздуольная шируокая.
Па етаму раздуольицу
Играл дуобрай моладец
Иван ды Васильевич.
Он связал ды сваю голаву
Лиентаю шируокую.
Увидала его матушка
С высуокава терима
«Дитюо, мая дитятка
«Дитю, мая милая
«Чего припечалилась,
Чего прикручинилась?
«Кажа меие не печалитца,
«Кажа мние не кручинитца?!
«Друзья – братья женютца,
«А я не женат – холост»!
«Жанись, мая дититка,
«Жанись, мая милая
«Вазьми сабие купеческаю дочь»!
«Как мние её ьрать?
«Ана у поли не рабуотница
«У доми не прибуорщица
«Гастям не прииетница».

$.$.
У Ивана за столом
Два твиеточка раствяли.
Алинькей ды биелинькей.
Биелинькей – Васильюшка,
Алинький – та -Марьюшка.

$.$.
Па риечушки утёнушка плавала;
Папередя её селезёнушка выплывал,
У глазушки утёнушки зазирал.
«Кажа, мая утёнушка, хараша
«Кажа, мая утёнушка, пригажа»!
«Па табие, муой селезёнушка хараша,
«Па табие, муой милинькей, пригажа»!
Па сиенюшкам Настасюшка хадила
Па нуовиньким Ивановна гуляла
Па передя её Митрахванушка заходил
У глазушки Настасьюшки зазирал.
«Куды ж, мая Настасьюшка хараша
«Куды ж, мая Ивановна пригажа»!
«Па тобие я, Митрахванушка, хараша
Па табие я Васильивич, пачетна»!

Окончание.

1. Постройки богатого крестьянина.
2. Изба среднего по состоянию крестьянина. Изба Бедняка.
3. План села Верхнего Ломовца, Калабинской волости, Землянского уезда, Воронежской губернии.

Калабинской волости Землянского уезда Воронежской губернии(ныне Долгоруковский район Липецкой области).