КаленДарь - ни дня без праздника.

30 марта

245 лет со дня рождения русского художника, мастера романтического и реалистического портретов
Василия Андреевича ТРОПИНИНА (1776-1857).


Известные картины Василия Тропинина: «Кружевница» (1823), «Портрет Александра
Сергеевича Пушкина» (1827), «Пожилой украинский крестьянин» (1820-е), «Портрет Карла Павловича Брюллова» (1836), «Портрет Арсения Васильевича Тропинина» (около 1818).


Василий Андреевич Тропинин родился 19 (30) марта 1776 года в селе Карпово Новгородской губернии в семье крепостного Андрея Ивановича, принадлежавшего графу Антону Сергеевичу Миниху.
Дочь графа вышла замуж за военачальника И. И. Моркова, вследствие чего и село, в котором жил Тропинин, и он сам стали собственностью Моркова.
Отец Василия был старостой, затем управляющим, что вызывало неприязнь односельчан, и за честную службу получил от графа вольную, однако на его детей вольная не распространялась, они продолжали считаться крепостными. С раннего детства Василий рисовал людей, искусно отображая их характерные черты.

В столице Тропинин, находившийся под присмотром двоюродного брата графа, Алексея Ивановича Моркова, в свободное время продолжал заниматься рисованием. Вскоре Алексей Иванович с удивлением узнал, что Василий тайком посещает лекции в Императорской Академии художеств. После просмотра рисунков крепостного молодой граф решил во чтобы то ни стало уговорить кузена отправить Тропинина учиться в Академию художеств и в конечном итоге добился его согласия, пообещав родственнику, что возместит все издержки. В то время по уставу Академии крепостные могли быть лишь вольнослушателями за соответствующую плату.

Шесть лет Тропинин изучал искусство в гипсовом и живописном классах.
Азы художественного ремесла будущий живописец постигал в мастерской знаменитого художника — профессора С. С. Щукина.
Василий дважды занял первое место в конкурсах Академии. В 1804 году на академической выставке Тропинин впервые представил свою работу.
Его картину похвалили адъюнкт-ректор Академии Иван Акимович Акимов и императрица Мария Федоровна, посетившая выставку. А президент Академии, граф Александр Сергеевич Строганов, узнав от Кипренского, что один из лучших студентов продолжает являться крепостным, пообещал выхлопотать для Тропинина вольную.
Но как только граф Ираклий Морков узнал об интересе к его крестьянину столь высокопоставленных господ, он в 1804 году отозвал Василия из Петербурга в своё новое имение — подольскую деревню Кукавку на Украине, где Тропинин стал одновременно слугой, пастухом, архитектором и художником графа.

Там он женился на Анне Ивановне Катиной, вольной поселенке.

Портрет жены Анны.

По законам того времени муж и жена должны были иметь равный статус, но вместо предоставления свободы Тропинину граф записал в свои крепостные и его жену.
Спустя год у Тропининых родился сын Арсений. Позже в своих мемуарах Тропинин писал о благодарности графу, который сделал его большим художником.

Отечественная война 1812 года застала Тропинина в Малороссии. Граф Морков был избран в руководство Московского ополчения. Вызванный в Москву, Тропинин с обозом хозяйского имущества прибыл в древнюю столицу.
Жизнь в сгоревшей Москве после изгнания Наполеона постепенно оживала. В 1813 году стали возвращаться с войны ополченцы, в 1814 — русские войска из заграничных походов. Тропинин вновь занялся живописью.
В отстроенном после пожара доме графа у него появилась мастерская, где он писал портреты своих хозяев, их близких и знакомых дворян.
На большом полотне семейства Морковых изображены отец с сыновьями-воинами и старшими дочерьми-невестами, счастливые встречей после окончания Отечественной войны.

В 1818 году Тропинин написал портрет историка Николая Михайловича Карамзина, который был гравирован и открывал собрание сочинений писателя.

Дворяне, следуя старинной моде, вновь возрождали в своих домах портретные галереи вместо сгоревших в московском пожаре полотен. Поэтому Тропинин писал портреты соседей графа, многочисленных военных, своих близких, москвичей. В этих произведениях заметно владение всей полнотой живописных приёмов, относящихся к портретным задачам. Появились заказы и от представителей купечества. В 1810—1820-е годы, совершенствуя свое мастерство, Тропинин копировал картины старых мастеров из московских частных коллекций.
Это помогало овладению профессиональными «секретами»: выразительностью контуров, тонкостью светотеневых моделировок, колоритом. Хотя в Москве не проводились художественные выставки, мастер быстро получил известность как хороший портретист. Интерес любителей изящного к его личности вызвал лестные строки в Отечественных записках: «Тропинин, крепостной человек графа Моркова.
Он также учился в Академии художеств и имеет счастливое дарование и склонность к живописи. Колорит его похож на Тицианов».

Очень многие просвещенные и благородные люди, узнавая о том, что живописец Тропинин — крепостной человек, бывали крайне этим возмущены. Молодые дворяне, с которыми граф Морков имел различные дела, считали своим долгом принародно требовать у него предоставления свободы талантливому крепостному. Есть сведения, что однажды в Английском клубе некто Дмитриев, выиграв у графа в карты крупную сумму, публично предложил ему обменять долг на вольную для Тропинина. Но Морков не желал лишаться личного художника: он никуда не отпускал от себя Василия Андреевича и по-своему заботился о нем.

И все же граф Морков был вынужден уступить общественному мнению: в мае 1823 года в возрасте 47 лет, в качестве пасхального подарка Василий Тропинин получает вольную грамоту.
Теперь он мог начать новую свободную жизнь, но необходимо было определиться со статусом, местом работы и проживания. Морков, у которого в крепостной собственности оставались жена и сын Тропинина (они получили вольную только через пять лет), предложил Василию Андреевичу остаться в его графском доме и обещал похлопотать для него о месте в военном ведомстве. Однако художник, так долго мечтавший о полной независимости, решил жить самостоятельно и заниматься тем делом, которое любил больше всего.

Тропинин обратился в Императорскую Академию художеств с прошением о присуждении ему звания художника.

Кружевница,1827.

В сентябре 1823 года за представленные в Академию живописные работы: портрет Е. О. Скотникова, картины «Кружевница» и «Старик-нищий», — он получил звание «назначенного в академики».


Весной 1824 года он приехал в Петербург, где написал портрет профессора-медальера К. А. Леберехта и был удостоен звания академика портретной живописи. Тогда же мастер показал свои картины на академической выставке. Получив признание коллег и любителей искусства, Тропинин написал свой автопортрет.

Статус свободного человека и художника Василия Андреевича Тропинина в обществе повысился: звание академика и чин 10-го класса по Табели о рангах давали возможность поступить на государственную службу.
С 1824 года и до конца жизни Василий Тропинин жил и работал в Москве.

В 1820-х годах художник работал над портретами университетских профессоров и других знатных лиц Москвы. Выполненные им изображения видных городских сановников украшали залы Опекунского совета, Общества скаковой охоты, Сельскохозяйственного общества и других. Его кисть запечатлела целый ряд героев-победителей Отечественной войны 1812 года. Как иконографический материал они были использованы английским художником Доу при создании Военной галереи Зимнего дворца.

Среди частных заказных работ, в 1827 был написан портрет Александра Сергеевича Пушкина по просьбе друга великого поэта — Соболевского. Современники отмечали поразительное сходство изображенного на портрете поэта с живым Пушкиным.
Помимо портретов на заказ художник писал своих друзей, приятелей и хороших знакомых. К этим дружеским работам художника относятся портреты: гравера Е. О. Скотникова, владельца багетной мастерской П. В. Карташева, скульптора И. П. Витали, любителя-гитариста П. М. Васильева, гравера Н. И. Уткина. В начале 1836 года, зимой, москвичи торжественно встретили К. П. Брюллова.
Состоялось знакомство автора картины «Последний день Помпеи» и портретиста Тропинина. В своей скромной мастерской Василий Андреевич в знак дружбы и признания таланта написал портрет Карла Павловича Брюллова.

В начале 1850-х годов небывалая популярность Василия Тропинина стала угасать. В богатую Москву зачастили на заработки многие иногородние и зарубежные портретисты, которые предлагали свое услуги дешевле да и работали быстрее, чем пожилой художник. Но привычка к ежедневному труду не позволяла Василию Андреевичу Тропинину оставить кисть. Он продолжал писать, пробовать различные варианты портретных композиций, стараясь соперничать с мастерами салонного направления. Поэтому в модном духе выполнен «Портрет супругов Николая Ивановича и Надежды Михайловны Бер» (1850, Национальный художественный музей Республики Беларусь, Минск).


Благородные господа представлены в роскошных одеждах и свободных позах на фоне богатого антуража собственного дома. Мраморная скульптура пухлого ангелочка, ваза с цветами, бархатная драпировка, восточный ковёр на полу — не столько, чтобы показать состоятельность заказчиков, сколько продемонстрировать мастерство художника, столь реалистично передавшего убранство комнаты. Тропинин и на склоне лет желал оставаться верным своим принципам изображения счастливой жизни портретируемых.

Тропинин создал серию полотен, отразивших образы «незаметных» жителей Москвы. Это нищие, отставные солдаты-ветераны, старики и старухи. Художник писал их в основном для себя. Однако в том, с какой уважительностью запечатлены они на полотне, ощущается подлинный, непоказной демократизм и гуманизм замечательного мастера-живописца.

Мальчики-слуги и мальчики с книгами, швеи и прачки, золотошвейки и кружевницы, гитаристы и девушки с цветами — в каждом из этих образов ощущается неповторимая личность.

Не менее значительно, что все эти произведения отличает благородство цветовой гаммы, тонкое понимание оттенков цвета, цельность колористического решения. Даже в европейской живописи тех времен трудно найти мастера, кто бы долгие годы творческой жизни сохранял вкус и качество безукоризненного рукотворного мастерства.
В 1855 году после смерти жены художник переехал в Замоскворечье. Он купил домик в Наливковском переулке.
В нём выдающийся русский портретист и скончался 3 мая 1857 года по старому стилю (15 мая по новому). Спустя два дня Тропинина похоронили на Ваганьковском кладбище.

Живописец прожил долгую творческую жизнь и создал большое количество портретов современников, исходя из эстетических идеалов своей эпохи. В конце жизни в картинах Василия Тропинина проявились верность натуре и аналитический взгляд на мир, вследствие чего художник оказался у истоков направления в русском искусстве, получившего название критический реализм, которое впоследствии развили выпускники Московского училища живописи, ваяния и зодчества — Василий Григорьевич Перов и Николай Васильевич Неврев.
Таким образом, Тропинин оказал огромное влияние на творчество всех последующих поколений великих русских живописцев. Память о крупнейшем мастере русского портрета Василии Андреевиче Тропинине бережно сохраняется в настоящее время. На углу улиц Волхонка и Ленивка, на стене московского дома, где тридцать лет жил и работал Василий Андреевич Тропинин, установлена памятная доска.
В Замоскворечье с 1969 года существует Музей Тропинина и московских художников его времени. Многочисленные произведения выдающегося мастера украшают залы Государственной Третьяковской галереи в Москве и Государственного Русского музея в Санкт-Петербурге. Работы Василия Андреевича Тропинина хранятся в собраниях многих музеев и картинных галерей Российской Федерации.
Сын Василия Тропинина - Арсений также стал художником.


Арсений Тропинин в возрасте 10 лет на портрете кисти своего отца.

6 апреля

185 лет со дня рождения русского ученого- хирурга
Николая Васильевича Склифософского (1836-1904).

Склифосовский Николай Васильевич - заслуженный профессор, директор Императорского клинического института вел. княгини Елены Павловны в Санкт-Петербурге.

Николай Васильевич Склифосовский был молдаванином по национальности, родившимся на территории Приднестровья в 1836 году. Многодетная семья бессарабского аристократа, потерявшего благосостояние, к моменту появления очередного сына испытывала тяготы и нужду.
Обитая на приграничной станции, названной жителями Карантином, отец работал в конторе по регистрации продуктов питания и приезжих людей.
Мать, братья и сестры часто болели, подхватывая опасные инфекции, и дом Склифосовских всегда был полон медикаментов и врачей.Это происходило по причине близости тылового военного госпиталя, многочисленные постояльцы которого приносили череду бед. Оттуда пришла эпидемия холеры, покосившая мужчин и женщин и оставившая сиротой Николая, еще не достигшего школьных лет.

Вместе с другими обездоленными ровесниками он попал в приют в Одессе и там начал получать образование, параллельно зарабатывая на жизнь. Окончание гимназии с серебряной медалью и доходы с частных уроков определили будущее юноши и вселили в него оптимизм.
Без участия отца и матери, умерших при массовом заражении, Склифосовский распорядился собственной биографией и поступил в Московский университет. Он прослушал курс медицины и, получив диплом с отличием, решил посвятить борьбе с болезнями последующие несколько десятков лет.
В 1859 г. окончил курс медицинского факультета Московского университета и принял на себя заведование хирургическим отделением одесской городской больницы.

Являясь аккуратистом и педантом, Николай успешно справился с задачей, потому что знал: в процессе лечения не стоило действовать сгоряча.
Степень доктора медицины получил в Харькове в 1863 г. за диссертацию "О кровяной околоматочной опухоли".
В 1866 и 1867 гг. работал в Германии в патологоанатомическом институте профессора Вирхова и хирургической клинике профессора Лангенбека; в прусской армии работал на перевязочных пунктах и в военном лазарете. Затем во Франции у Кломарта и в клинике Нелатона и в Англии у Симпсона.

По возвращении в Россию выпустил целую серию трудов (перечень их - в диссертации К.Э. Лопатто, "Кафедра хирургической патологии при Императорской военно-медицинской академии", 1898), благодаря которым в начале 1870 г. был приглашен на кафедру хирургии в Киевский университет.
В 1871 г. Склифосовский перешел на кафедру хирургической патологии в Императорскую медико-хирургическую академию. В этот период им напечатан ряд работ: "Резекция обеих челюстей" ("Военно-Медицинский Журнал", 1873), "Оперативное лечение неподвижности коленного сочленения" ("Протоколы Общества Русских Врачей", 1873 - 1874), "Вырезывание зоба", "Сосочковое новообразование яичника (papiloma). Иссечение его" (1876) и др.

В том же году работал в течение 4 месяцев в военных лазаретах нашего Красного Креста в Черногории, а затем на берегах Дуная.
Деятельность на войне дала Склифосовскому материал для опубликования ряда работ по военной медицине и военно-санитарному делу : "Перевозка раненых на войне" ("Медицинский Вестник", 1877), "Наше госпитальное дело на войне" (здесь Склифосовский отмечает прогресс санитарного дела в войне 1877 - 1878 гг. и вред дуализма власти медицинского управления на войне и др.).
В 1878 г. Склифосовский перешел на кафедру академической хирургической клиники, а в 1880 г. на кафедру факультетской хирургической клиники в Москве; при Склифосовском был осуществлен проект устройства новых клиник на Девичьем поле.
В 1893 г. Склифосовский был приглашен стать во главе клинического института великой княгини; издавал журнал "Летописи Русской Хирургии".

В начале 1900-х годов Склифосовский был сражен инсультом и, лишенный способности полноценно трудиться, уединился в усадьбе Яковцы. Для поддержания морального духа он занимался домом и садом, думая, что так поступают обыкновенные мужья и отцы.
Причиной резкого ухудшения здоровья стало самоубийство сына Владимира.
Он по наивности и молодости вступил в тайную террористическую организацию,ему поручили убить губернатора Полтавы. Губернатор был другом семьи Склифосовских. Юноша не смог убить человека, который неоднократно бывал в их доме, и предпочёл сам уйти из жизни.
В память о погибшем наследнике Склифосовский построил общеобразовательную школу, где совершенно бесплатно разрешалось учиться детям местных и приезжих крестьян. Пережив трагедию, но не излечившись, хирург хотел вернуться к науке, но так и не нашел силы притронуться к новым статьям.
В итоге в декабре 1904 года причиной смерти Николая Васильевича стало еще одно кровоизлияние, окончательно погубившее мозг. Скромные похороны состоялись неподалеку от места Полтавской битвы, и Николай Васильевич упокоился в тихом месте среди берез.
Склифосовскому принадлежат ценные работы по хирургии, числом свыше 70.

Личная жизнь.

Первая жена — Елизавета Григорьевна Склифосовская (Морган). Умерла в 24 года от тифа. Мать троих детей.

Вторая жена Софья Александровна, которая родила в счастливом браке в общей сложности восемь детей.

Вместе с дочерью Тамарой Николаевной,будучи парализованнойона была зверски убита в имении Яковцы 4 (17) октября 1919 года, во время налёта на Полтаву красноармейцев
(по другим данным - махновцами) из-за фотографии мужа в генеральской форме в обществе военных врачей.
Другие потомки Склифосовского тоже погибли или пропали без вести, за исключением Ольги Николаевны, дожившей до преклонных годов.
Внучки доктора, обитавшие за границей после налета на имение деда, стали владелицами и распорядительницами выдающих научных трудов.

7 апреля - Благовещение Пресвятой Богородицы.

В круге богослужений Благовещение занимает особое положение.



Это праздник, который никогда не переносится, с каким бы днем он не совпадал!

Какой бы ни был «неподходящий» день, который ну никак нельзя соединить вместе с Благовещением — и все равно он соединяется! Даже в Великую Пятницу служится Литургия Иоанна Златоуста! В Великую Субботу, с выносом плащаницы — все равно Благовещение вместе участвует!

А в 1991 году Праздник Благовещения совпал с Пасхой и назывался «Кириопасха»
(господствующая Пасха), особенная Пасха, вместе с Благовещением!

А почему никогда не переносится? Да потому что это — особый Праздник, и вовсе не
одной только Пресвятой Богородицы: это Праздник начала нашего спасения,
«главизна нашего спасения».Это Праздник Воплощения Господа Иисуса Христа.

Как замечательно сказано у святителя Андрея Критского: «От Отца безлетно Сына в лето
родила Еси, Пречистая...». «От Отца безлетно» — то есть от Отца, вне времени

Пребывающего! Во время родила, то есть, в пространство земли и времени вошел Превечный и выше всего Пребывающий Бог! Сына во времени родила еси, Пречистая.
И вот, это время нельзя перенести. Почему нельзя? Вот такое соотношение вечности и
времени просто поражает, это трудно осознать! Но, тем не менее, это так.



Владычица наша Богородица до 14 лет жила при Иерусалимском храме, возрастая и совершенствуясь духовно. И вот архиерей и священники повелевают Ей переселиться из храма в дом и по обычаю законному, подобно другим девицам одних с ней лет, выйти замуж. Но Пресвятая отвечала им, что Она еще от пелен отдана Богу своими родителями и обещала Ему сохранить свое девство и поэтому не может вступить в брак с человеком смертным, т. к. Она уже обещана бессмертному Богу и ничто на свете не принудит Ее вступить в обычный брак.

Архиереи были удивлены этими словами, т. к. до этого не было таких обетов, не было еще девицы, обещавшей Богу сохранить свое девство. Они стали советоваться между собой о принятии решения в этом случае. Не желая пускать ее более в храм Господень, за внутреннюю завесу, и между тем, не смея обручить обещавшуюся Богу, первосвященники были в большом недоумении: с одной стороны, боясь прогневать Господа, с другой – не зная, как приличнее устроить девическую жизнь согласно с волей Божией.

По благоизволению Божиему Дева вручена была на сохранение Иосифу. Еще, по
преданию, говорится что Пресвятой Деве, весьма печалившейся об этом обручении было
особенное откровение, чтобы не усомнилась идти в дом Иосифа мужа праведного, Ее
сродника и обручника. Всевышний Промысл устроил так, что богоугодный муж Иосиф взял к себе святую Деву из рук архиерея и священников не на обычное супружество, но на
соблюдение Ее чистоты. Итак, муж по имени, на самом деле был хранителем и служителем
девства и высокой святости пренепорочной Отроковицы.

Пресвятая Дева, живя в доме своего обручника, не изменила прежнего образа жизни, какой
Она имела в храме. Она непрестанно упражнялась в богомыслии, молитве, чтении
божественных книг и в обычном женском рукоделии. Дом Иосифа был для нее храмом
молитвенным. Никуда не выходя, Она пребывала в уединении, посте и молчании, беседуя
только с дочерьми Иосифа. После 4 месячного пребывания святой Девы в доме Иосифа
наступил час воплощения Бога Слова, час, ожидаемый веками всем миром, час, в который
началось наше спасение.


Открываем Евангельское повествование и читаем: «В месяц же шестой послан был
ангел Гавриил от Бога в город Галилейский, называемый Назарет...»

Что это за «месяц шестой»? От основания Рима или, может быть, от Олимпийских игр? Какова историческая привязка этого события? В какой «шестой» месяц?
В месяц шестой — Елисаветы! Той самой бездетной, страдающей всю жизнь от бездетности Елисаветы, матери Иоанна Предтечи, которая зачала в старости своей и, как о ней говорится, таилась «месяцев пять». Почему таилась? Потому что,будучи старой, не хотела об этом прежде времени кому-либо говорить! Это же радость какая: она родит младенца! И таилась она пять месяцев в этой молчаливой радости у себя, в Горней стране. Горняя страна — это возвышенности с горами, сейчас там Горненский монастырь, что недалеко от Иерусалима, но совсем в другой стороне, чем Назарет.

И вот, «в месяц же шестой» ношения младенца Елисаветой «послан бысть Ангел Гавриил от Бога...» И вошел он туда, где жила Богородица, и сказал Ей:

«Радуйся, Благодатная, Господь с Тобою!»

«Радуйся, Благодатная...» Эти ангельские слова мы повторяем, когда поем:
«Богородице, Дево, радуйся!» И когда акафисты читаем: «Радуйся, Невесто Неневестная! Радуйся, Благодатная!» Ангельские слова, впервые сказанные в этот момент.«Благословенна Ты в женах (т.е. между женами)!»
«Она же, увидев его,смутилась от слов его и размышляла, что бы это было за приветствие».
Как же не смутиться: ангел явился. Любой ангел, если явится — у человека может душа из тела выйти. На некоторых фресках и иконах видно, что ангел старался не смутить, не испугать Пресвятую Богородицу: явиться как-то постепенно, не внезапно, чтобы не было ужаса и страха. Он сказал Ей: «Благословенна Ты между женами! Не бойся, Мария, ибо Ты обрела благодать у Бога. И вот, зачнешь во чреве и родишь Сына, наречешь Ему имя Иисус (то есть «спасающий»,Спаситель). Он будет велик, и наречется Сыном Всевышнего. И даст Ему Господь Бог престол Давида, отца Его. И будет царствовать над Домом Иакова вовеки, и царствию Его не будет конца». Это то, о чем думали все люди до Рождества Христова.
О чем скорбели, от чего томились и плакали. Из-за чего душа была в страшной, можно сказать, ужасающей тягости и отчаянии. Весь ветхий мир жил так. И вдруг эти слова сказаны. Кому? Ей, Богоотроковице Марии.

Представьте себе, приблизительно четырнадцатилетняя (может быть, ей пятнадцать лет было), но — Богоотроковица, в полном смысле слова! Как у Нее ум мог воспринять такое великое, необычное слово! Откуда у Нее такое понимание?!
Да, Она (как говорят некоторые бытописатели) имела желание послужить хотя бы чем-то Той, Которая родит Мессию. И вдруг — Ей Самой говорят эти странные и страшные слова! Как же Она на них реагирует?

У нас принято — взять и сказать: «Я недостоин / недостойна...», «Да кто я такой / такая...». Но это ложное, показное (от гордости) смирение. Тебе говорят:«Благословляется!» — и все! Ангел Ей так сказал, а что Она?

«Мария же сказала ангелу: “Как будет это, когда Я мужа не знаю?”»

Вопрос очень важный, очень серьезный. Ангел ответил Ей: «Дух Святый найдет на Тебя, и сила Всевышнего осенит Тебя, посему и Рождаемое Святое наречется Сыном Божиим!» Она молчит и размышляет. Богоотроковица, Мариам Дева без всякой ложной показной позы — смотрит и размышляет. И Ангел Ей помогает, говорит дальше: «Вот Елизавета, родственница Твоя, называемая неплодною, и она зачала сына в старости своей. И ей уже шестой месяц. Ибо у Бога не останется бессильным никакое слово!»

И тогда Мария сказала удивительные слова. Это поразительно, Пресвятая Богородица, это поразительно: как могла Ты сказать эти простые и смиренные слова — не какие-то другие, которые не были бы возможны, как эти!

Сказала смиренно и просто: «Се, раба Господня! (как Господь скажет, так и будет). Да будет Мне по Слову твоему!»

«И отошел от Нее ангел». Какое удивительное событие, какое многозначительное!

Какое страшное и поразительное! Вот — событие Благовещения. Необъяснимое.
Непостижимое. Страшное.

И кто сумел Ее так воспитать: кто сумел такой ум и такую удивительную силу смирения вложить в эту Богоотроковицу Мариам, Которая сказала: «Я — раба Господня»! И произошло важнейшее событие! Страшное событие Воплощения Сына Божия на земле.

Вот именно это Евангельское зачало и читается в сам Праздник Благовещения.

А что читается накануне? «Обычное» Богородичное Евангелие, которое мы слышим во все Богородичные праздники и, бывает, теряем понимание, какие тут события описываются и почему о них в эти дни говорится.
Поем, празднуем, ликуем, радуемся этому событию. И душа трепещет,когда читаешь и слышишь эти Евангельские повествования.

Да сохранит нас Пресвятая Богородица Своим Небесным заступлением, Своим Покровом Небесным! А особенно тех, кто понимает, кто любит, кто чтит даже маленькие детали, удивительные моменты в истории нашего спасения. Потому что мы должны вместе с Елисаветой воспевать, ощущать и радоваться, как Господь сотворил дело нашего спасения, как Он до наших дней — вот уже две тысячи лет — не отнимает от Назарета Свою благодать.

Даже если просто приедешь, встанешь на земле Назарета, то наполнишься и переполнишься благодатью и радостью Пречистой Девы Марии, Которая всем-всем нам сделала то, что никто и никогда не смог сделать.
Она стала Матерью Господа Спасителя нашего Иисуса Христа.


Поздравляю всех с праздником Благовещения Пресвятой Богородицы!

15 апреля

135 лет со дня рождения русского поэта Николая Степановича Гумилева
(1886—1921).

Создатель школы акмеизма, прозаик, переводчик и литературный критик. Он ввел в русскую поэзию «элемент мужественного романтизма».
Автор сборников стихов «Путь конкистадоров» (1905), «Костер»(1918), «Огненный столп» (1921).


Николай Гумилев родился 15 апреля 1886 года в Кронштадте. Он стал третьим ребенком в семье, у него были старшие брат Дмитрий и сестра Александра. Его отец служил корабельным врачом, а мать происходила из старинного дворянского рода Львовых.

Детство будущего поэта прошло в Царском Селе. Но на лето семья переезжала в имение Березки в Рязанской губернии: Гумилев часто болел, и родители следили, чтобы он побольше бывал на свежем воздухе.
В 1894 году Гумилев поступил в гимназию Якова Гуревича в Петербурге. Учиться ему не нравилось: гораздо больше он любил читать приключенческие романы и рисовать. По иностранным языкам мальчик неизменно получал плохие оценки, а в 1900 году его оставили на второй год. В это же время заболел старший брат Николая Гумилева, и врачи посоветовали семье переехать на юг, в теплый климат. Гумилевы отправились в Тифлис.
На юге Гумилев увлекся астрономией и историей, начал брать уроки рисования, много времени проводил в горах. Впечатления от Тифлиса легли в основу его первых стихов. В 1902 году газета «Тифлисский листок» опубликовала его произведение «Я в лес бежал из городов».

Я в лес бежал из городов,
В пустыню от людей бежал…
Теперь молиться я готов,
Рыдать, как прежде не рыдал.

Вот я один с самим собой…
Пора, пора мне отдохнуть:
Свет беспощадный, свет слепой
Мой выпил мозг, мне выжег грудь.

Я грешник страшный, я злодей:
Мне Бог бороться силы дал,
Любил я правду и людей;
Но растоптал я идеал…

Я мог бороться, но как раб,
Позорно струсив, отступил
И, говоря: «Увы, я слаб!» —
Свои стремленья задавил…

Я грешник страшный, я злодей…
Прости, Господь, прости меня.
Душе измученной моей
Прости, раскаянье ценя!..

Есть люди с пламенной душой,
Есть люди с жаждою добра,
Ты им вручи свой стяг святой,
Их манит и влечет борьба.
Меня ж прости!..»



В Тифлисе семья прожила три года, затем вернулась в Царское Село, где Гумилев поступил в седьмой класс Царскосельской Николаевской гимназии. Как и раньше, учился он плохо, регулярно попадал в списки неуспевающих. Дело дошло до исключения, не дал отчислить юношу директор гимназии — поэт Иннокентий Анненский. На педагогическом совете он заступился за Гумилева и заметил, что неуспеваемость юного поэта компенсируется отличными стихами.


Я помню дни: я, робкий, торопливый,
Входил в высокий кабинет,
Где ждал меня спокойный и учтивый.
Слегка седеющий поэт.
Десяток фраз, пленительных и странных,
Как бы случайно уроня,
Он вбрасывал в пространство безымянных
Мечтаний — слабого меня.

Николай Гумилев, «Памяти Анненского», 1911 год

В 1903 году Гумилев познакомился со своей будущей женой — Анной Горенко, которая позднее прославилась под фамилией Ахматова. Она училась тогда в Мариинской женской гимназии и писала стихи. Гумилев сразу влюбился, но Ахматова долго не отвечала ему взаимностью.


Как известно, их отношения были непростыми.
После знакомства Николай дважды предлагал Анне стать его женой, но согласие получил только на третий раз в 1910 году (за отказами следовали неудачные попытки суицида).
Родственники невесты категорически не верили в серьезность мероприятия и отказались быть на свадьбе.
Поэзия их определенно сближала. Потомственой дворянке, утонченной девушке с гордым профилем было интересно в обществе юноши старше ее на три года.

Первый кризис возник уже во время их свадебного путешествия в Париж, когда у поэтессы случился роман с художником Амадео Модильяни.
Ни своеобразная внешность, ни таланты супругов не могли повлиять на их семейное счастье. Оба были свободолюбивы. Понимали, что грешат. А поделать с этим ничего не могли.
Последующий кризис произошел уже после рождения сына, Льва Гумилева, в 1912 году.


Да, я знаю, я вам не пара, я пришел из другой страны», — писал Гумилев.

«Не любил, когда плачут дети,
Не любил чая с малиной
И женской истерики.
...А я была его женой», — вторила ему Ахматова.

Спустя годы добавила мудро: «Николай Степанович всегда был холост. Я не представляю себе его женатым».
Обладай Анна этой мудростью в 20 лет, когда шла под венец, устояла бы она перед настойчивостью Николая, «повесы из повес», как отзывались о нем знакомые? Ошибки молодости можно осознать. Но, как правило, уже невозможно исправить.

Впрочем, сама Ахматова не отличалась кристальной честностью в отношениях. Да и хозяйкой была, прямо скажем, неважной. Сыном занималась свекровь. О себе Анна Андревна говорила: «Я дурная мать». И сама кормила Лёвушку в лучшем случае пару месяцев.

В раннем возрасте она выбрала в спутницы жизни Поэзию — вот ей была верна до конца. Ей посвятила жизнь.

Супруги и в мирное-то время часто расставались (он ездил по европам и африкам).
А потом началась война, и Николай отправился на фронт…
В общей сложности супруги прожили вместе 8 лет и развелись в 1918 году.

Во многом благодаря Ахматовой в любовной лирике поэта сформировался центральный женский образ. Наиболее ярко он проявился в "Пятистопных ямбах":

Сказала ты, задумчивая, строго:
– "Я верила, любила слишком много,
А ухожу, не веря, не любя,
И пред лицом Всевидящего Бога,
Быть может, самое себя губя,
Навек я отрекаюсь от тебя".

В лирике Гумилева исход – неизбежная разлука, непонимание. И эту разлуку лирический герой (одинокий завоеватель) обязан пережить мужественно, без жалоб и упреков в адрес женщины. Этот образ встречается и в знаменитом стихотворении "Жираф":

"Но ты слишком долго вдыхала тяжелый туман,
Ты верить не хочешь во что-нибудь, кроме дождя".


После окончания гимназии в 1906 году Николай уехал в Париж изучать литературу и искусство в Сорбонне. Там он занимался литературно-художественным журналом "Сириус", в основе которого лежали идеи французского и русского символизма. С тех пор в личности Гумилева неразрывно существуют два начала: поэтическое и организационное.
В Париже Николай Гумилев познакомился с Алексеем Толстым, Максимилианом Волошиным и художником Мстиславом Фармаковским. Общение с ними подтолкнуло поэта к созданию собственного литературно-художественного журнала — и в 1907 году он начал издавать «Сириус».

Тогда же, прямо из Парижа, Николай Гумилев в первый раз отправился в Африку.
В 1913 году он совершил экспедицию уже в качестве начальника от Академии Наук для изучения африканского быта и составления коллекции петербургского Музея антропологии и этнографии. Поэт работал не только над стихами, но и писал путевые очерки "Африканская охота".

В африканском цикле стихов лирический герой – смелый воин, охотник и знаток первобытных культур. В то же время поэт Георгий Иванов, представитель первой волны русской эмиграции, в чьей жизни Гумилев сыграл роль наставника, писал, что об Африке тот отзывался презрительно, и на вопрос, что он испытал, впервые увидев Сахару, ответил: "Я не заметил ее. Я сидел на верблюде и читал Ронсара".
Как при всей значимости "экзотического" в лирике Гумилева у него могло сложиться такое (никакое) мнение об Африке? Эпатаж? Скорее, характерный для серебряного века жест: смешение литературы и реальности, жизни и мира фантазий.

Осенью 1911 года совместно с поэтом Сергеем Городецким Гумилев создал новое художественное объединение — «Цех поэтов».
В его состав вошли Анна Ахматова, Осип Мандельштам, Владимир Нарбут и другие.
В этом объединении сформировалось новое литературное направление — акмеизм. Впервые этот термин употребил Гумилев в сентябрьском номере журнала «Аполлон» за 1912 год.
Новое течение противопоставляли символизму. По мнению акмеистов, литературные произведения должны были быть понятными, а слог — точным.
Этим принципам следовал Гумилев в сборнике «Чужое небо». В него вошли фрагменты поэмы «Открытие Америки» и перевод стихотворения Теофиля Готье «Искусство», которое стало своеобразным образцом для акмеизма:

Созданье тем прекрасней,
Чем взятый материал
Бесстрастней —
Стих, мрамор иль металл.

В конце 1912 года акмеисты создали собственное издательство — «Гиперборей» и начали выпускать одноименный журнал, а в январе 1913 года вышел номер «Аполлона» со статьями «Некоторые течения в современной русской поэзии» Сергея Городецкого и «Наследие символизма и акмеизм» Николая Гумилева. Они стали манифестами нового литературного течения.
Почти весь 1913 год Гумилев путешествовал. Как посланник Академии наук он отправился в Африку — собирать информацию о местных жителях. Маршрут поэта пролегал через Турцию, Египет и Джибути. В пути он вел дневник, в котором описывал уклад жизни обитателей этих земель и местную природу.

«Войну он принял с простотою совершенной»

1914 год изменил привычный богемный образ жизни Гумилева: распадался «Цех поэтов», напряженными стали отношения с женой, а летом началась Первая мировая война. Россию охватил патриотический подъем, и, как многие другие, Николай Гумилев отправился на фронт добровольцем.

На время войны Гумилев выпал из литературной жизни России и не следил за ее изменениями. Однако в газете «Биржевые ведомости» публиковали цикл его военных очерков «Записки кавалериста». На фронте он писал религиозно-патриотические стихи, которые восхваляли русскую армию. Ярким примером творчества этого периода стал цикл «Наступление» 1914 года:

Та страна, что могла быть раем,
Стала логовищем огня.
Мы четвертый день наступаем,
Мы не ели четыре дня.
Но не надо яства земного
В этот страшный и светлый час,
Оттого что Господне слово
Лучше хлеба питает нас.

Николай Гумилев, «Наступление»

В начале августа 1914 года Гумилева зачислили в уланский полк. Его наградили Георгиевским крестом III и IV степеней, в январе 1915 года произвели в унтер-офицеры, а в марте 1916-го — в прапорщики гусарского Александрийского полка.
В мае того же года Гумилеву пришлось оставить военную службу из-за воспаления легких. Он вернулся в Петербург, переименованный на волне патриотического подъема в Петроград, а оттуда по рекомендации врачей уехал на юг, в Ялту.
В это же время поэт выпустил новый сборник — «Колчан», в который вошли его военные стихотворения.
После лечения Гумилева направили на учебу в кавалерийское училище. Закончив его, поэт вновь вернулся на фронт и Февральскую революцию 1917 года встретил в окопах.

После Февральской революции он не вернулся в Россию, а поехал в Грецию на Салоникский фронт, затем присоединился к Экспедиционному корпусу Русской армии во Франции.
В Париже поэт влюбился в полурусскую-полуфранцуженку Елену Кароловну дю Буше, дочь известного хирурга. Посвятил ей стихотворный сборник «К Синей звезде». Вскоре Гумилёв перешёл в 3-ю бригаду. Однако разложение армии чувствовалось и там. Вскоре 1-я и 2-я бригада подняли мятеж. Он был подавлен, причём Гумилёв лично принимал участие в подавлении, многих солдат депортировали в Петроград, оставшихся объединили в одну особую бригаду.

В Париже Гумилев прожил до января 1918 года. Там он много общался с русскими эмигрантами, создал трагедию «Отравленная туника», увлекся восточной поэзией — ее переводы вошли в сборник «Фарфоровый павильон».

В 1918 году Гумилев приехал в Россию. На фоне массовой эмиграции его возвращение расценивали почти как самоубийство: было очевидно, что убежденному монархисту в большевистской России будет трудно. «Уж мать-то всегда ждет, а здесь и она не ждала…» — вспоминала Анна Ахматова. С женой Гумилев увиделся уже в начале мая 1918 года. Эта встреча не стала для поэта радостной: Ахматова потребовала развода.

Супруги развелись в августе, а уже в начале 1919 года Гумилев женился во второй раз. Его избранницей стала Анна Энгельгардт, дочь историка Николая Энгельгардта.
Из этого брака тоже ничего хорошего не вышло. То ли на роду Гумилеву была написана неудачная любовь с женщиной по имени Анна. То ли он в принципе был не способен построить нормальную семью.
То ли сыграли свою роль объективно драматические обстоятельства жизни молодой семьи: 1919 год, голод, гражданская война… Гумилёв отправил вторую жену с новорождённой дочерью в Бежецк к родне, но и там было голодно, дочь капризничала, жена требовала денег. Николай Степанович был вынужден забрать их обратно в Петербург.

Анна вторая, как называли ее в Доме искусств, была миловидной, но крайне недалекой и мало интересовалась основным делом Гумилева. Позже выяснилось, что несмотря на почти детскую внешность, она обладала очень тяжелым и вздорным характером.
«Он вообразил, будто Анна Николаевна воск, а она оказалась — танк», — говорила о ней впоследствии Ахматова.
Анна Энгельгардт и Елена Гумилёва погибли от голода в блокадном Ленинграде.

Осенью 1918 года Максим Горький организовал издательство «Всемирная литература».
В редколлегию он пригласил видных деятелей литературы тех лет: Александра Блока, Михаила Лозинского и Николая Гумилева. В издательстве Гумилев заведовал французским отделом, редактировал переводы других поэтов. Он все так же интересовался восточной литературой.
В начале 1919 года Гумилев опубликовал перевод вавилонского эпоса «Гильгамеш».
В это же время его пригласили преподавать мастерство перевода в недавно учрежденный Институт живого слова.
В 1919 году вышел новый сборник Гумилева — «Костер», его переводы Шарля Бодлера, Сэмюэля Кольриджа, Роберта Саути и других известных европейских поэтов, переиздания книг «Романтические цветы» и «Жемчуга».
Гумилев попытался воссоздать «Цех поэтов». Новое литературное общество просуществовало два года и выпустило два альманаха стихов. Помимо «Шатра» в 1921 году поэт выпустил сборник «Огненный столп», который стал вершиной его поэтического творчества.

Живя в Советской России, Гумилёв не скрывал своих религиозных и политических взглядов — он открыто крестился на храмы, заявлял о своих воззрениях.
Так, на одном из поэтических вечеров он на вопрос из зала — «каковы ваши политические убеждения?» ответил — «я убеждённый монархист»
Противоречивая натура, и в то же время удивительная гармония личности Николая Гумилева наиболее точно выражены в последних строках стихотворения "Фра Беато Анджелико":

Есть Бог, есть мир, они живут вовек,
А жизнь людей мгновенна и убога,
Но все в себе вмещает человек,
Который любит мир и верит в Бога.

3 августа 1921 года Гумилёв был арестован по обвинению в участии в заговоре «Петроградской боевой организации В. Н. Таганцева».

Вечер перед арестом провел в беседах с писателем Ходасевичем, утверждал, что в прекрасной физической форме и собирается дожить минимум до 90 лет.
Несколько дней Михаил Лозинский и Николай Оцуп пытались выручить друга, но, несмотря на это, вскоре поэт был казнён.

Смерть пришла, и предложил ей воин
Поиграть в изломанные кости.

24 августа вышло постановление Петроградской ГубЧК о расстреле участников «Таганцевского заговора» (всего 61 человек), опубликованное 1 сентября с указанием, что приговор уже приведён в исполнение. Гумилёв и ещё 56 осуждённых, как установлено в 2014 году, были расстреляны в ночь на 26 августа.
В СССР творчество Николая Гумилева практически не изучали, а произведения не публиковали. Поэта реабилитировали только в 1992 году — тогда его дело признали сфабрикованным.


Мои читатели

Старый бродяга в Аддис-Абебе,
Покоривший многие племена,
Прислал ко мне черного копьеносца
С приветом, составленным из моих стихов.
Лейтенант, водивший канонерки
Под огнем неприятельских батарей,
Целую ночь над южным морем
Читал мне на память мои стихи.
Человек, среди толпы народа
Застреливший императорского посла,
Подошел пожать мне руку,
Поблагодарить за мои стихи.

Много их, сильных, злых и веселых,
Убивавших слонов и людей,
Умиравших от жажды в пустыне,
Замерзавших на кромке вечного льда,
Верных нашей планете,
Сильной, весёлой и злой,
Возят мои книги в седельной сумке,
Читают их в пальмовой роще,
Забывают на тонущем корабле.

Я не оскорбляю их неврастенией,
Не унижаю душевной теплотой,
Не надоедаю многозначительными намеками
На содержимое выеденного яйца,
Но когда вокруг свищут пули
Когда волны ломают борта,
Я учу их, как не бояться,
Не бояться и делать что надо.

И когда женщина с прекрасным лицом,
Единственно дорогим во вселенной,
Скажет: я не люблю вас,
Я учу их, как улыбнуться,
И уйти и не возвращаться больше.
А когда придет их последний час,
Ровный, красный туман застелит взоры,
Я научу их сразу припомнить
Всю жестокую, милую жизнь,
Всю родную, странную землю,
И, представ перед ликом Бога
С простыми и мудрыми словами,
Ждать спокойно Его суда.


Интересные факты.

1. В 1906 году Гумилев закончил гимназию. В его табели была всего одна пятерка — по логике.
На выпускных экзаменах Гумилев получил еще одну оценку «отлично» — по словесности. На вопрос преподавателя «Чем замечательна поэзия Пушкина?» он ответил одним словом: «Кристальностью».

2. В 1907 году Гумилев из-за легкого косоглазия не смог пройти медицинскую комиссию, поэтому его не приняли на воинскую службу. Однако в 1914 году, перед отправкой на фронт, его признали годным. Оказалось, что на первой проверке поэт стрелял, уперев приклад винтовки в правое плечо, и часто промахивался. Во время второй комиссии он стрелял с левого плеча, но никто не обратил на это внимания.

3. 22 ноября 1909 года на Черной речке Николай Гумилев стрелялся с поэтом Максимилианом Волошиным.
Причиной конфликта стала поэтесса Елизавета Дмитриева. Гумилев познакомил ее с Волошиным, а тот помог Дмитриевой создать литературную маску-мистификацию — таинственную испанку Черубину де Габриак.

Ее стихи печатали в журнале «Аполлон». Гумилев был очарован таинственной испанкой, однако вскоре узнал, что за псевдонимом скрывается его знакомая. Литературная мистификация возмутила поэта. Он поссорился с Волошиным и вызвал его на дуэль. Гумилев настоял на самых жестких условиях — стреляться с пяти шагов и до смерти. Поэты не пострадали — Гумилев промахнулся, а пистолет Волошина дал осечку. Дуэлянтов судили, обязали выплатить небольшой штраф в десять рублей и приговорили к домашнему аресту: Гумилева — на десять дней, а Волошина — на один.

4.Роман поэта с актрисой театра Мейерхольда Высотской был бурным и скоротечным. Они познакомились в январе 1912, а спустя год с небольшим Ольга Высотская прервала отношения с Николаем Гумилёвым, не утруждая себя никакими объяснениями. Через несколько месяцев на свет появился Орест. Сына Николай Гумилёв никогда не видел, есть данные, что он даже не знал о его существовании. Орест Николаевич и сам до знакомства со старшим братом Львом Гумилёвым в 1937 году не догадывался о том, кто является его отцом.


5. Во время поездки в Африку в 1913 году Гумилев побывал в эфиопском городе Шейх-Гуссейн. Там его привели в гробницу святого Шейх-Гуссейна, в честь которого и назвали город.
По преданию, из пещеры, в которой был похоронен святой, не мог выбраться ни один грешник. Гумилев так вспоминал свой визит в гробницу Шейх-Гуссейна: «Надо было раздеться и пролезть между камней в очень узкий проход. Если кто застревал — он умирал в страшных мучениях: никто не смел протянуть ему руку, никто не смел подать ему кусок хлеба или чашку воды... А я вернулся. Тогда еще с усмешкой подумал: «Значит, не грешник. Значит, святой».

25 апреля

ВХОД ГОСПОДЕНЬ В ИЕРУСАЛИМ (ВЕРБНОЕ ВОСКРЕСЕНЬЕ)


Праздник Входа Господня в Иерусалим празднуется за неделю до Пасхи, в 6-е воскресенье Великого поста.
«Вербное Воскресенье» – так обычно называют в народе праздник Входа Господня в Иерусалим. Православные христиане спешат в церковь с пучками пушистых верб. Нас охватывает радостное предчувствие: через неделю – Пасха! Но при чем здесь вербы, о которых ничего не знали евангельские герои? Каков вообще исторический смысл праздника?

Обратимся к евангельской истории.

Ранняя весна 30 г. от Рождества Христова. В Иерусалим уже прибыл военный губернатор (прокуратор, точнее – префект) Иудеи Понтий Пилат, чтобы наблюдать за мятежными подданными. Скоро еврейская Пасха, и за шесть дней до нее Христос направляется к городским воротам, словно желая воссесть на принадлежащий Ему царский престол, впервые позволяя называть себя Царем. Это – последняя попытка обратить людей от политических заблуждений, указав истинный характер своего Царства «не от мира сего». Поэтому под Иисусом не боевой конь, но кроткий осел, символизирующий мир. А люди размахивают пальмовыми ветвями и кричат осанна! («спасай нас!»). Они ждут, что Он явит божественную силу, ненавистные римские оккупанты будут уничтожены – и придет вечное Мессианское Царство. Но Христос не будет истреблять римские легионы и изменять политическое устройство мира. Это бессмысленно, если нет обновления нравственного. Подобные попытки оборачиваются еще большей бедой.

Пройдет четыре дня, и неверные ученики в страхе разбегутся из ночного Гефсиманского сада, оставив связанного Учителя в руках стражи; а толпа, ныне приветствующая Мессию восторженными криками, будет в озлоблении вопить: «Распни, распни Его!» Он обманет ее надежды...


Подражая современникам Христа, мы тоже встречаем Его с зелеными ветвями в руках. Христиане Востока – с ветвями финиковых пальм, лавра, цветами. У жителей Севера они поневоле заменяются вербами – первыми зеленеющими деревьями. Они освящаются в канун праздника, на Всенощном бдении, после чтения Евангелия. В народе получили распространение различные «вербные» обычаи и обряды: хранить освященную в церкви вербу в течение года, украшать ей домашние иконы и ставить на подоконники, приносить на могилы родственников, окроплять вербной кистью, смоченной в святой воде, домашний скот, есть вербную кашу, сваренную с едва распустившимися почками ивы и ее сережками.
«И тех же верб сквозные прутья, / И тех же белых почек вздутья / И на окне, и на распутье, / На улице и в мастерской...» (Б. Пастернак).
В последнее время православный обычай приходить в храмы с вербами наблюдается у российских католиков.

В России XVII в. в этот день совершался красочный обряд «Шествия на осляти».

Особенным великолепием он отличался во времена патриарха Никона (1652–1658) и царя Алексея Михайловича. Шествие начиналось от Царской площади у Покровского (Василия Блаженного) собора, в котором патриарх и царь облачались в шитые золотом и жемчугами ризы. На Лобном месте происходила раздача ветвей вербы и даже настоящих пальмовых ветвей, привозившихся из Персии. Затем, по сообщению гостя из Курляндии Якова Рейтенфельса, «царь, пешком, ведет лошадь (вместо осла), на которой сидит патриарх, за красный повод, в Кремль. Впереди же всех едет повозка, везомая лошадьми в великолепных попонах, на которых стоят искусственные деревья, обильно увешанные цветами и плодами. На ветвях их сидят несколько маленьких мальчиков, наряженных ангелами, и весело приветствующих пением осанна!».

Впереди царя шли стольники, а окружали его бояре, окольничие и думные дворяне. Патриарх во время шествия осенял народ крестом. За ним шли церковные иерархи в богатейших облачениях. Церемонию заключали гости. Шествие тихо приближалось к Спасским воротам. В это время начинался общий звон, как в Кремле, так и по всем многочисленным московским церквам, и продолжался до вступления царя и патриарха в Успенский собор. Гудел воздух над столицей, и благовест разносился на много верст вокруг!

В 1683 г. «осля» под патриархом вел одиннадцатилетний Петр Алексеевич; затем,
до 1693 г. включительно, его водили оба брата-соправителя, Петр и Иван, после чего свидетельства о шествии исчезают. Повзрослевший Петр уничтожил это действо, считая его для себя унизительным, а вскоре упразднил и само патриаршество на Руси.

Богословское содержание.

– В этот день Господь был торжественно встречен иудейским народом как Мессия;
– Вход Господень в Иерусалим соответствует времени избрания ветхозаветных пасхальных агнцев; в данном отношении торжественное шествие Христа в Иерусалим соответствовало шествию Его на вольные Страдания, как Новозаветного Агнца.