Воспоминания

Котлеты, биточки, отбивные, голубцы, вареники, клецки - все у бабы было домашнее, самодельное. А перед праздниками мы всей семьей лепили несколько подносов пельменей. Особенно мне нравились ушкИ. Их лепили из остатков пельменного теста, и горячие да с маслицем они были умопомрачительно вкусные.
Однажды сидим мы втроем на кухне – баба, мама и я – делаем пельмени и болтаем между собой о том о сем. Приходит дед, садится рядом с нами на табурет и включается в разговор. Мы между тем заканчиваем очередной поднос с пельменями, и баба озирается по сторонам, куда бы его теперь временно поставить. И тут ее взгляд застывает на деде и она говорит:
- Стоп, а на чем ты сидишь? Здесь был поднос!
Дед вскакивает с раздавленных пельменей:
- Ой! Как же так? Я не видел!
- Растяпа! Ну какая же растяпа! – кричит вслед убегающему с кухни деду баба.

Лето 1983 г.
Мы с мамой и ее подругой отдыхали на Черном море, в Гаграх. Запомнились пальмы, медузы и внуснейшие сосиски с перцем. Выбегая из моря, мне казалось, что я могу съесть таких сосисок с вагон.
Любопытный штрих к этой поездке. Позже, когда я стала уже более взрослой, услышала от мамы, которая как-то вспоминала о той поездке, следующую историю. Была у меня на пляже подружка, с которой мы хорошо плескались в море и строили песочные замки. А в это время наши взрослые тоже познакомились и общались на пляже. Я не помню, откуда они были, но когда узнали, что мы с Урала, то посоветовали маме и ее подруге, чтобы они лучше никому об этом не говорили, а то люди будут сторониться, подумают, что заразные, с радиацией. Это был 1983 год. Тогда уже по стране ходили слухи об аварии на “Маяке” в 1957 г., которую в СССР замалчивали, а что такое радиация и в чем ее опасность мало кто толком знал.

Первую четверть оценок нам не ставили, а клеили в дневники красные звездочки вместо пятерок и черные кружочки вместо двоек. Я сначала получила несколько звездочек, за которые меня дома хвалили, и я очень ими гордилась. А потом забыла дома альбом с выполненным домашним заданием и получила черный кружочек. Вся расстроенная пришла домой, бросилась на кровать и рыдала до исступления. Перепугала всех дома своей трагедией. Баба и мама все допытывались у меня, что же произошло, а я никак не могла решиться им сказать, Рыдала я довольно долго, они уже что только не передумали за это время. Наконец я выдавила из себя вперемежку с рыданиями:
- У ме-е-ня че-ер-ны-ый кружо-о-че-ек!
- Что? Что? Черный кружочек? Какой кружочек? Где?
Я вытащила из ранца дневник и показала страницу с двойкой:
- Вот! Черный кружочек! Я забыла дома альбом!
Баба шумно и с облегчением выдохнула воздух, упала на пол и хохотала до слез. Мама принялась объяснять мне, что двойка – это, конечно, плохо, но вовсе не так трагично, как я думала, вряд ли кому удается учиться так, чтобы не получить ни одной двойки. Но в тот момент я ее плохо слушала. Я в шоковом состоянии смотрела на бабу, покатывающуюся со смеху от несоизмеримости моего горя и случившейся неприятности.
От увиденной бабушкиной реакции я снова сделала неправильный вывод. Мол, дура, расстроилась из-за пустяка, двоек еще будет много. И в следующий раз, когда получила черный кружок в дневник, не только не расстроилась, но даже и маме не сказала об этом. Она сама увидела в дневнике двойку, и пришлось ей вновь беседовать со мной, формируя правильное отношение к учебе.

Ежегодно в школе проходили “Марши песни и строя”. К ним долго и нудно готовились всем классом после уроков. Сначала выбирали название, девиз отряда и маршевую песню, с которой будем выступать. Учили песню наизусть. Потом начинались тренировки-маршировки, часа по два. Мальчикам выдавали горны, девочкам – барабаны. Учились, как стучать в ритм, как синхронно стучать и маршировать, как всем вместе отрядом маршировать. Самое отупляющее и раздражающее меня занятие в детстве, какое я только помню. Правда, само мероприятие “Марш песни и строя” всегда мне нравилось. Красиво, торжественно, интересно. Волнительно, кто победит, т.к. это всегда было соревнование между классами, кто лучше выступит. Но подготовка к нему – это пытка.

У меня был питомец – карликовый пинчер Малыш. Он прожил у нас больше 13 лет. Был умный и хороший песик, правда, с характером.
Вспоминается смешной случай с ним. Мы привыкли с Малышом по-человечески разговаривать, и он нас прекрасно понимал. И вот однажды в саду собираем мы вишню, а Малыш на свободном выгуле по дороге бегает. И тут видит, что мимо нашего участка идет мужчина, и с радостным лаем на него набрасывается.
А баба кричит со стремянки под вишней:
- Негодяй, ты что делаешь?!
Мужчина останавливается, бледнеет и так кротко-интеллигентно изрекает:
- За что вы меня так? Что я сделал?
Бабушка долго извинялась:
- Так я не вам, а собаке. Негодяй, на людей бросается... Как вы могли подумать?