Павел Петрович Афанасьев

Продолжение


В середине февраля все дома бывших помещиков и буржуазии были заняты под учреждения. Духовное училище, самое огромное из всех зданий, было отдано отделу народного образования. Военный комиссариат занял ряд лучших домов, профессиональный союз получил дом помещицы Терлецкой.
В Обояни наступило резкое обострение положения с продовольствием. Если и были запасы запасы зерна и муки у купцов, они были ими припрятаны. Все, что поступало из сел в продовольственный комитет, отправлялось по нарядам, а город был предоставлен самому себе. Жители были вынуждены заняться самоснабжением. Началось хождение в села с мануфактурой, солью, спичками. Возник товарообмен, а потом массовое мешочничество по железным дорогам.
По инициативе председателя ревсовета Н.И.Колесниченко был созван уездный съезд попов и дьяков. Колесниченко выступал от имени левых эсеров с приветственной речью, где просил черных отцов как «культурную силу» помочь строительству Советской власти. Попы зашевелились, но Скрипченко дал понять, что интересы духовенства не по пути с Советской властью. Выступил дьякон села Казацкое Лукьянчиков в защиту Колесниченко, но из этого ничего не вышло, попы один по одному ушли со съезда, не дожидаясь закрытия.
Через некоторое время левоэсеры собрали горожан на Белгородской улице и сделали торжественную закладку гимназии на месте бывшего лесного склада Хайкина.
На одном из заседаний ревсовета вопрос коснулся расхищения лесов и имений. На нем присутствовали от села Гахово Медвенской волости эсер П.И.Шапоров и Е.Д.Гридин. Они подняли вопрос, почему ревсовет принимает меры к недопущению окончательного разграбления имений и, в частности, Ивнянского дворца, куда даже послан отряд. Присутствующий член ревсовета большевик С.В.Козлов ответил, что большевики, члены ревсовета, не позволят такое замечательное имение с дворцом в 120 комнат допустить к расхищению, его надо сберечь как особую ценность.
Гридин и Шарапов с этим не согласились, они говорили, что все принадлежит народу, и народ должен его взять на свои нужды. С.В.Козлов спросил, почему эсеры не сделали этого в 1917 году, будучи с Русановым единомышленниками. Помощник военкома Сероухов посоветовал не перекрашиваться эсерам в анархистов.

Окончание данной главы


По селам шли митинги, и даже собирались подписи, кто за Украину и кто за Советскую Россию.
На таковые ревсовет посылал членов Совета, которые, объезжая села, активно принимали участие в обсуждениях.
Казалось бы, что национальный вопрос в нашем уезде мог принять уродливую форму. В уезде имелось сплошное население, говорящее на украинском языке и сохранившее национальные традиции и бытовые особенности. Такими селами, возникшими еще со времен «слободской» Украины, были слобода Павловка, Рыбинские Буды, Медвенка, Пены и др. Большевики этих слобод и большевики русских сел разрешали все недоверия и глушили в зачатке проявления национализма.

Вслед за корниловским прохождением подошли к границе Обоянского уезда немецко – гайдамацкие войска. Из Обояни по направлению к Белгороду вышла караульная рота под командой Грушина (из села Камынино). К отряду присоединились добровольцы сел Горяйново и Афанасьево. На проводы афанасьевцы зарезали общественного быка и на подводах доставили отряд в Белгород. Под Болоховцом в сражении с немецко - гайдамаками Обоянский отряд вынужден был выйти из боя за недостатком боеприпасов и отступить до Яковлевой. Оставшиеся от столкновений с корниловцами отряды матросов входили в схватки с гайдамаками. Каждую ночь они ухитрялись снимать с поста на Яковлевском мосту часовых. То же самое происходило и у села Погореловки Краснянской волости. В отместку немцы 2 марта обстреляли Погореловку и следующей ночью перебили на дворах часть матросов. Возле кургана они наткнулись на группу «братков» до 60 человек, беспечно расположившихся, и всех перестреляли.
Небольшая часть местных партизан Бредихина, Кузнецова, Трунова, Ломоносова, Качанова беспокоила немецко – гайдамацкие части, и они неуклонно, деревня за деревней, стали придвигаться все ближе к Обояни. 10 марта были захвачены партизанами два разведчика немца и приведены в Обоянь. Клименко приказал отвести их в «штаб к Духонину». Их вывели на луг к Пслу и расстреляли. Один из немцев Иоганн Мюллер сказал перед смертью: «Я сын банкира, сколько бы золота дал за меня мой отец!».
15 марта был утвержден Брестский мир. Прочитав в газете Известия о мире, помощник военкома большевик Сероухов поехал домой в Краснянскую волость, а оттуда в Белгород «посмотреть иностранную буржуазию», но был там узнан одним обоянским купцом и выдан немцам. Его схватили и привели к офицеру. По рассказам очевидцев, два конвоира ввели молодого, прилично одетого и улыбающегося юношу. Офицер сурово посмотрел и задал вопрос на ломаном русском:
- Фамиль?
- Сероухов.
- Ты красногвардеец, с немцами воевал?
- Еще как!
- А если тебя выпустить, ты пойдешь опять с нами воевать?
- Я?! Да!
Немец покрутил свои рыжие усы, посмотрел на его веселое лицо и стройную выправку и приказал: «Расстрелять». Сероухов вздернул головой и дерзко ответил: «Плевать!». Его вывели, и через две – три минуты послышались во дворе выстрелы.
18 марта на заседании ревсовета южная часть уезда признана находящейся в угрожающем положении. Немедленно разъехались члены ревсовета на сахарные заводы Ивнянский и Переверзевский и раздали все запасы сахара населению. Была полная возможность отправить сахар на Курск. Но и Курск в это время «набрал в рот воды». Вся, мол, власть на местах, и «наша хата с краю». «Отказ», говорили крестьяне. Да, это был левоэсеровский «отказ», вопреки голодающему северу.

omm написал:

[q]

Александра Владимировна, огромное Вам спасибо!
Ждем продолжения и очень благодарны за Ваш Труд!

[/q]

ОЧЕНЬ ОЧЕНЬ ЖДЕМ

Александра Владимировна, очень рад!
Огромное спасибо за документ.
Он очень показателен для той суровой эпохи.

Обоянь на путях к Октябрю ч.1