Павел Петрович Афанасьев

Замечательный документ! Большое Вам спасибо!

Уважаемые Александра Владимировна, Сергей и все, кому близок и дорог наш край, с наступающим Вас Новым 2022 годом и Рождеством Христовым!
Вам и вашим близким, благополучия, крепкого здоровья, хорошего настроения, удачи во всех Ваших делах, новых открытий и творческих успехов!
Берегите себя и близких!
Всего Вам светлого и доброго!

Александра Владимировна, поздравляю Вас с Новым 2022-м годом!
Большое спасибо за ценные добавления к воспоминаниям Павла Петровича!
С 1927 г. Павел Петрович возглавлял детскую комиссию помощи беспризорным детям. Известно, что в это же время им на базе Обоянского детского дома было организовано опытное хозрасчетное показательное производство, обслуживаемое беспризорными детьми, имевшее положительные отзывы и награды. Вам что-то известно об этом эксперименте обоянского Макаренко? Может сохранились имена и фамилии беспризорников, воспитанников Павла Петровича и какие то документы той поры? Всё это очень важно для истории нашего края!
Прикрепляю фото Непиющего (в сибирской ссылке) и Русанова, которые упоминались по тексту.

Продолжение зима 1917

Через неделю с фронта приехали большевики. В село Зорино приехал Сергей Ильич Аносов (из Двинска), в село Ольшанку Алексей Афанасьевич Дронов (из Егорьевской), в Обоянь Григорий Перлин (из Петрограда, рабочий Путиловского завода), в село Казацкое Василий Ильич Корягин (из Никитовки), Митрофан Васильевич Олонцев (из Петрограда), Никита Львович Пауков (из Петрограда, рабочий Путиловского завода) и другие. Они повели агитацию и борьбу за создание Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов.
Выступая как на местах, так и в городе и предъявляя свои полковые мандаты, они требовали созыва уездного избирательного съезда крестьян. Под их напором народный Совет созвал в середине декабря съезд представителей, который ни к какому определенному решению не пришел.
Следующий съезд был собран в конце декабря, на рождественских праздниках. На нем поднялась целая буря недовольства крестьян местной властью и, в частности, Непиющим как продкомиссаром.
Горячие головы, вроде неистового Козлова (из Ольшанки), требовали явки его на съезд, а там убить. . Большого труда стоило удержать крестьянство от подобного шага. На этом съезде Скрипченко перекрасился в левые эсеры и группу Русанова и Непиющего назвал разгильдяями. Он цеплялся за все возможности, чтобы удержаться у власти. Когда его мать сказала ему: «Ой, сынок, сломишь голову», он ответил: «Я, мама, скользкий, как уж, и знаю, что делаю».
В это время крестьянство шагало по помещичьим лесам, рубило дубки, развозило по селам, набрасывалось на экономии и по частям разбирало инвентарь, скот, семена, фураж.
Помещики бежали кто куда из уезда, как затравленные зайцы. Они врассыпную трусливо удирали в Курск и Харьков

Продолжение

Народ рос политически не по дням, а по часам. Это был сельский обоянский Октябрь.
В городе еще дотлевал февраль. Когда на собрании 27 декабря был избран председателем представитель села Ольшанки большевик Савелий Васильевич Козлов (грузчик порта г. Одессы), человек, полный огня революции, это вполне соответствовало настроению дня. Собрание было бурное. Хотелось каждому сказать, что накипело на душе за всю жизнь. Это уже был городской Октябрь. Группы эсеров, меньшевиков ерзали как собачки и обнюхивали появляющихся большевиков.
Дворянчик Скрипченко как член народного Совета и комиссар уезда повел на собрании борьбу против Козлова, стараясь вывести его на нетактичность или вообще скомпрометировать в глазах масс. Но Козлов знал, что такое Скрипченко, к какой партии он принадлежит, и со свойственной ему горячностью обрушивался на него. Скрипченко не сдавался, попробовал перейти в наступление и предложил съезду арестовать Козлова.
Это был последний вздох старого февраля. Грозное дыхание массы показало, что наступила новая эпоха, и возврата к старому нет.
На этом съезде крестьянства вопрос власти не был разрешен, его не поставили и большевики, ни городские, ни сельские. Они к этому не были готовы. Не было в это время у них организованного уездного центра. После съезда наступил паралич местной власти. Продуправа сообщила в Курск, что собрание, на котором ставился вопрос о хлебе, было сорвано группой лиц, именующих себя большевиками.