Среди пленников Первой мировой оказались больше тысячи уроженцев Яренского уезда
Памятник русским военнопленным в лагере Заган.
С интересом познакомилась с публикацией «Семь лет в немецком плену», рассказывающей о нашем земляке, втянутом в водоворот драматических событий Первой мировой войны. Полностью согласна с автором газетного материала в том, что «участь российских солдат в немецкой неволе до сих пор остается белым пятном в отечественной истории и литературе».
Между тем немало бесценных, интереснейших материалов о судьбах коми солдат в годы Первой мировой и после нее имеется в фондах Национального архива Республики Коми.
Как известно, после заключения в 1918 году Брестского мира российские пленные солдаты стали возвращаться на родину. Примерно тогда же было подсчитано, откуда, с каких уездов и сколько солдат пребывало в неволе. Так вот, только из 27 волостей Яренского уезда через плен прошли 961 человек. Их возвращение из-за пределов России растянулось на несколько лет. Но подавляющее большинство участников войны из этого числа – 576 человек – домой возвратились в период с 1 декабря 1918 до начала 1919 года.
Вернувшись в родные края, солдаты заполняли регистрационные карточки. Сюда заносили сведения о времени прибытия на родину, месте постоянного жительства до военной службы, возрасте, национальности, воинской части, занятии до войны, семейном положении, времени и месте пленения, стране, где находились, условиях жизни в плену, выдаче пособия после возвращения в Россию.
Абсолютное большинство военнопленных, уроженцев Яренского уезда, находились в Германии и на территории Австро-Венгрии. Но были и такие, кто несколько лет провел в Италии и во Франции. Главным образом пленные трудились на казенных работах: в полях и шахтах, на строительстве и ремонте железнодорожного полотна, на фабриках, занимались осушением болот. Лишь незначительная часть солдат, судя по документам, была определена в частные помещичьи хозяйства.
А несколько человек почти из тысячи провели годы плена в госпиталях и инвалидных бараках. Трудиться им не позволяли ранения и увечья.
Возвратившиеся солдаты рассказывали, в каких условиях проживали в плену. Большинство годы плена провели в сараях, конюшнях, бараках, землянках, палатках. А со слов иных – и вовсе пребывали под открытым небом.
Невыносимой их жизнь в неволе делали недостаточное питание, «скверная пища». Часть военнопленных не получали никакой еды. В то же время многие подвергались различным наказаниям – арестам, водворению в карцер, розгам, подвешиванию, побоям. Самая жестокая кара ожидала тех, кто делал попытки убежать из лагерей. Среди таких смельчаков было немало призывников и из Яренского уезда.
Рабочий день пленников длился от 11 до 14 часов, часто без перерыва на отдых. Анализируя все это, как-то трудно сопоставить нечеловеческие условия существования в лагерях с тем, что при медицинском освидетельствовании российские врачи большинству из военнопленных поставили диагноз – «здоров». Хотя были и больные, например, ревматизмом. А один солдат из Яренского уезда домой возвратился умалишенным.
При внимательном чтении архивных документов можно увидеть, что многие графы в анкетах заполнены словно под копирку. Как будто все пленные одинаково страдали от нечеловеческих условий, терпели издевательства. Конечно, в немецком плену все это было с лихвой. Но стоит обратить внимание и на то, что военноплен-ным в Германии за каждый рабочий день платили пусть символическое, но жалованье: от двух до 30 копеек. Некоторые вернувшиеся солдаты жизнь в плену называли сносной, а пищу вполне достаточной. Таких анкет немного, и все они принадлежат как раз тем военнопленным, кто трудился в помещичьих хозяйствах.
В Москве, в центральной коллегии о пленных и беженцах, возвращающимся из Германии солдатам выдавали денежные пособия и необходимую одежду, обувь. Размер денежного довольствия колебался от 61 до 25 рублей. Вконец обносившиеся в плену мужики получали кто сапоги, кто пару белья, кто кальсоны, кто старую шинель. Некоторым досталась лишь пара портянок или пара деревянных колодок. Лишь один имел счастливую возможность «разжиться» комплектом постельного белья.
Несколько человек из числа пленных в Москве сразу же были определены в госпитали. В Замосквореченском районе столицы, в так называемом распределительном госпитале, анкеты заполнялись на уроженцев Яренского уезда Е.Томова, И.Колегова, И.Томова, Ф.Осипова, С.Колегова. Стоит отметить, что в графе «национальность» подавляющее большинство наших земляков записали себя «коми». А вот некоторые уроженцы сел Усть-Вымь и Серегово, будучи русскими, назвались так: «русский зырянин».
Из Москвы военнопленных отправляли по различным направлениям домой. Всем волостным исполнительным комитетам поступило распоряжение Яренской уездной коллегии о пленных и беженцах: «Оказывать содействие военнопленным в подаче подвод за наличный расчет по 50 копеек с версты за человека. Неисполнение сего предписания влечет за собой суровые наказания. Причем ямщики должны иметь шубу и валенки для прикрытия от холода военнопленного».
Освобожденных из плена солдат от Котласа бесплатно, за счет военного ведомства, доставляли до дома. Война для них закончилась. Начиналась другая жизнь, не менее суровая, трудная.
Ольга БОНДАРЕНКО,
историк.
http://www.gazeta-respublika.ru/article.php/24163 