Сотничевские

Сотничевский Петр Амфилохиевич
Чин/титул
коллежский советник
Биографические сведения
и. д. инспектора Седлецкой гимназии на 1884-1887 гг.

В 1900-х г. входил в Совет Новгород-Северского братства свт. Димитрия Ростовского.
умер 29.4.1907

Софья Владимировна Сотничевская https://ru.wikipedia.org/wiki/...0%BD%D0%B0

ее мемуары https://ptj.spb.ru/archive/2/i...hw8lbWA0zc

телепередача о ней https://www.youtube.com/watch?v=m9AqDmpkz88

Список лиц, разыскиваемых Особотделом Архгубчека
infopedia.su›20x1933.html
67. Сотничевская Вера.

Киев. мещанин сапожного цеха Иосиф Петрович Сотникевич, жена Наталья Дионисиева Тригубова. Сын Петр (1855).

В мемуарах профессора Н.М.Бубнова, пасынка Лескова, есть интересные строки про сестер Савицких:

"Совсем другим человеком была моя мать Екатерина Степановна, происходившая из малорусского рода Савицких, которым принадлежало небольшое имение в Киевской губернии. Сельским хозяйством занимались, впрочем, только мои дяди Василий и Николай Степановичи. Михаил Степанович окончил гимназию и даже, если не ошибаюсь, заглянул и в Университет. Служил он в городском управлении и, кажется, недурно, но еще лучше он играл на фортепьяно. Музыкальное образование коснулось его случайно и слегка, но прирожденный талант взял свое. Он играл танцы с таким воодушевлением, что слушать его игру и не танцевать было возможно только для неодушевленных предметов, вроде, например, стульев, столов и так далее. Хотя я и родился в Киеве, но впервые из уст интеллигентных людей я услышал малорусский язык именно в семье Савицких, так как мои дяди Василий и Николай иногда переходили в разговоре между собой на малорусский язык, на котором писал и Шевченко, и который имеет немного общего с выработанной в Голиции «украинской мовой». Дядя Василий и до сих пор заставляет меня вспоминать о себе своим случайным разговором со мной. Узнав, что у меня болят зубы, он мне с иронией сказал: "Не говори глупостей, Коля! Ну разве можеть кость болеть?" Это завидное здоровье моего дяди, которому во время этого разговора было под пятьдесят, не помешало ему умереть у себя на хуторе за завтраком на глазах своего брата Николая от удара. Помимо трех братьев у моей матери Екатерины Степановны было еще две сестры, из которых старшая (вероятно, лет на пятнадцать, если не больше) называлась тоже Екатериной, а младшая Верой. Старшая вышла замуж за очень богатого киевского купца Никиту Алексеевича Бубнова, который приходился моему отцу дядей, а младшая — за доктора (медика) Романа Амфилохиевича Сотничевского. Вера и моя мать были красивы и отличались прекрасным натуральным цветом лица и чудными синими глазами. Едва ли это не было первое, преступное конечно, проявление sex appeal'а, когда я, пятилетний или шестилетний ребенок, закапризничал и не хотел ехать с богатой елки в доме Никиты Алексеевича Бубнова домой на Подол, а требовал, чтобы меня с собой увезла тетя Вера, в то время молодая девица, на Печерск (высокая часть города, где стоит Печерская лавра), в дом Савицких. Моему капризу уступили, и я ночевал в спальне тети Веры, которая была образец красивого малорусского типа. Утром я был награжден конфетами и отвезен домой.

Конечно, ни моя мама, ни две ее сестры не могли проходить чего-нибудь вроде гимназического курса по той простой причине, что никаких женских гимназий в то время не существовало. Свое образование они получили отчасти дома, отчасти уже в какой-то
частной женской школе. Моя мама отличалась любознательностью по вопросам Закона Божия, истории и особенно литературы. Она в молодости много читала. У нее выработалось мировоззрение, проникнутое нравственным элементом, а твердость характера позволяла ей придерживаться принципов такого мировоззрения в своей жизни. Мировоззрение и принципы моего отца мне неизветны, так как он рано умер, а я с приблизительно восьмилетнего возраста очутился с мамой в Петербурге. Во всяком случае, мои родители были люди разного кова, а потому немудрено, что они не всегда уживались. Дело доходило иногда до формальной ссоры, кончавшейся тем, что моя мама покидала наш дом и переселялась в соседний дом, принадлежавший каким-то нашим родственникам, и пребывала там несколько дней. Отец тяготился своим одиночеством и, может быть сознавая свою вину, принимал все меры, чтоб вернуть жену и хозяйку в дом. Если это ему не удавалось лично, то были посылаемы к ней дети, которые либо одни, либо под предводительством одной из тетей проникали в соседнюю усадьбу через калитку, соединявшую наш двор с соседним, пока наконец мама не возвращалась в свой дом".