valcha https://forum.vgd.ru/349/  Сообщений: 24841 На сайте с 2006 г. Рейтинг: 20472 | Наверх ##
6 января 2015 18:17 БЕЗ предисловия публикатора этой книги, А.А. Зимина, вышепомещенный текст мало понятен.
(с некоторыми купюрами, учитывая год публикации)
ПРЕДИСЛОВИЕ.
Публикуемые в настоящем издании Тысячная книга 1550 г. и Дворовая тетрадь 50-х годов XVI в. принадлежат к числу основных первоисточников по изучению истории Русского централизованного государства. Они позволяют выяснить различные стороны реформ 50-х годов XVI в., проведенных так наз. Избранной радой Ивана Грозного, вопрос о которых по-новому поставлен в трудах С. В. Бахрушина и других советских историков
* * *
Одним из важнейших мероприятий московского правительства 50-х годов XVI в. было издание октябрьского указа 1550 г. об испомещении под Москвою 1000 человек «лутчих слуг», основную массу которых составляли провинциальные дети боярские.
Согласно этому указу, свыше 1070 человек, не имевших ранее земель в Московском уезде, получили в дополнение к своим земельным владениям поместья под Москвою (в окружности 60—70 км) из имевшегося в распоряжении правительства земельного фонда. Со своей стороны тысячники (так принято в литературе называть лиц, получивших в 1550 г. поместья под Москвою) должны были в любое время «быть готовыми в посылки». Текст указа 1550 г. со списком тысячников уже в конце XVII в. именовался Тысячной книгой. Название это сохранилось в литературе и до наших дней.
Испомещение под Москвою «тысячников» было важнейшим мероприятием правительства Избранной рады, приступившего в начале 50-х гг. XVI в. к реформам, затронувшим различные стороны социально-политической действительности Руси XVI в. ....... Рассматривая указ 1550 г., как звено в цепи реформ 50-х годов XVI в., следует учитывать, что испомещение под Москвою тысячи «лутчих слуг» является мероприятием, направленным к укреплению положения рядовой массы военно-служилого дворянства, которая являлась основной социальной опорой правительства Ивана Грозного. Тысячники влились в состав государева двора (как это видно по Дворовой тетради 50-х годов XVI в.), из которого черпались основные кадры для комплектования командного состава армии, для замещения высших правительственных должностей и т. д. Государев двор в середине XVI в. насчитывал, как можно видеть по Дворовой тетради 50-х годов XVI в., всего около 3000 человек. В результате проведения в жизнь указа 1550 г. тысячники значительно пополнили его состав. Этим же мероприятием было положено основание особой группы дворян, служивших «по выбору», категории, хорошо известной источникам второй половины XVI—XVII вв. Дворяне «по выбору», рекрутировавшиеся, в основном, из неименитых городовых служилых людей, явились надежной опорой Московского правительства в борьбе с реакционным боярством. Обеспечивая земельными пожалованиями тысячников, привлекая их к выполнению ответственных военно-служилых поручений, московское правительство добилось с их стороны поддержки при проведении своей политической линии. Тем самым испомещение тысячников содействовало укреплению централизованного аппарата власти......................
Тысячная книга впервые была опубликована в 1789 г. Н. И. Новиковым в «Древней Российской Вивлиофике» под названием «Грамота царя и великого князя Иоанна Васильевича о даче боярам, окольничим и детям боярским поместья и отчин 1550 году» 11. В основу издания был положен Академический список конца XVII в. (о нем см. ниже в археографическом введении), с которого была снята специально копия (о ней также см. ниже [7] при описании списка Архивского II 12). Издание Новикова, основанное всего на одном и крайне дефектном списке памятника, который изобилует неверными чтениями и перебитыми листами, в настоящее время следует считать совершенно устаревшим.
В 1828 г. Тысячная книга была напечатана П. Свиньиным в «Отечественных записках» по списку, полученному от Б. М. Федорова; последний составил и комментарий к ее тексту 13. Список Федорова до нас не дошел, и мы пользуемся им по печатному изданию (ниже обозначаем его буквой Ф). Он, очевидно, был сильно попорчен, так как конец Тысячной книги в печатном издании отсутствует. Памятник озаглавлен «Книга тысячная от сотворения мира 7059 года, а от рождества Христова 1551». Никаких данных о самом списке издатель не сообщал. Текст передавался в ряде случаев с явными описками, к тому же напечатан он был крайне небрежно. Фамилии многих лиц, названия городов выделены в публикации курсивом, каждое лицо или группа ближайших родственников (отец и сын, братья) в списке передаются с красной строки.
Академический список был снова использован по копии В. А. Преображенского для издания Тысячной книги И. Д. Беляевым в 1854 г. 14, который пополнил ее данными, почерпнутыми из какой-то до сих пор не обнаруженной еще разрядной книги 15 (ниже обозначаем эту публикацию буквой В).
Однако, издание Тысячной книги по одному или двум спискам не может удовлетворить исследователя этого памятника. Мы не говорим уже о возможных неправильностях при написании имен и фамилий упомянутых в тексте лиц, поскольку [8] памятник сохранился в позднейших копиях XVII—XVIII вв., но отдельные его списки, основанные, как это будет показано ниже, на различных редакциях книги, дают далеко не полный состав тысячников.
В 1911 г. Н. П. Лихачев и Н. В. Мятлев выпустили новое и до сих пор остававшееся лучшим издание Тысячной книги 16. Заслугой издателей является попытка публикации текста не по одному, а по целому ряду списков (ими были использованы 8 рукописных списков 17 и 4 печатных текста 18). Особенно важен для всех занимающихся исследованием текста книги комментированный список тысячников, для составления которого Н. В. Мятлевым использованы многочисленные публикации документов и архивные материалы.
Однако, издание самого текста памятника Н. П. Лихачевым и Н. В. Мятлевым не вполне научно и в настоящее время удовлетворить исследователей уже не может. Прежде всего они не положили в основу публикации какого-либо одного текста памятника 19, а дали сводный текст, смешав воедино различные редакции книги. Это, впрочем, понятно, потому что издатели не столько стремились дать научную публикацию исторического текста, сколько преследовали цели дворянской генеалогии, включая в основной текст книги всех лиц, упомянутых в различных списках. Мало того, издатели не всегда следовали за имеющимися текстами памятника, добавляя иногда в публикацию фамилии лиц, отсутствующих в рукописях (см. по Пскову - Улмез Дмитриев сын Юренев и т. д.). При использовании вариантов к книге Н. П. Лихачев и Н. В. Мятлев ограничились выборкой некоторых из них, значительную часть опуская, иногда неопределенно замечая «в большинстве списков», «в других» и т. п. Выбирая тот или иной вариант в качестве основного, издатели руководствовались также часто не научными приемами выяснения редакций памятника, а механическим понятием «большинства списков». [9] В это понятие «большинства» у них входили одновременно и печатные и рукописные списки. А так как три печатных (Новикова, Максимовича, Беляева) и два рукописных (Архивский II и Академический I) по существу давали им «большинство» списков 20, то варианты по этой группе предпочитались издателями. Анализ же указанных текстов устанавливает, что все они могут быть возведены к одному - Академическому I списку конца XVII в., к тому же сильно попорченному. Следовательно, Н. П. Лихачев и Н. В. Мятлев предпочитали зачастую дефектные чтения, что не могло не сказаться на качестве издания. Не редкость в этой публикации и прямые искажения 21, не всегда точны и таблицы, приложенные к книге 22. Наконец, Тысячная книга была издана в отрыве от Дворовой тетради, тогда как оба эти памятника, возникшие в одну эпоху и отражающие одни явления социально-политической жизни, встречаются в рукописях вместе.
В настоящее время мы имеем возможность опубликовать новое издание памятника, лишенное указанных выше недостатков. Прежде всего, в его основу положен древнейший список Тысячной книги - Олонецкий (1-й половины XVII в.), остававшийся неизвестным прежним издателям этого памятника. К примечаниям привлечены все без исключения смысловые варианты по другим рукописным текстам памятника. К изданию не привлекаются печатные тексты, являющиеся повторениями каких-либо других изданий (Максимовича). В том случае, когда мы пользуемся сохранившимся рукописным текстом, положенным в основу печатного издания, в примечании указываются лишь те чтения последнего, которые отсутствуют в рукописи; в случае, если вариант встречается в обоих текстах, то указывается ссылка только на рукописный (таким [10] образом варианты Архивского II списка повторяются и в издании Новикова, а Академического I - в издании Беляева, если в примечаниях нет специальной оговорки). В результате дополнительных разысканий удалось к 8 рукописным спискам Тысячной книги, использованным Н. П. Лихачевым и Н. В. Мятлевым, прибавить еще 6 23 из хранилищ Москвы и Ленинграда, остававшихся им неизвестными. Это позволило уточнить состав памятника, внести в него ряд важных дополнений. Несмотря на то, что в настоящей публикации исчерпываются все известные списки Тысячной книги, не исключена, конечно, возможность дальнейших поисков в этом направлении. (Известно, например, что в собрании Ар. Волынского был список Тысячной книги 24 и т. д.). Впрочем, новые находки вряд ли смогут повлиять на общее представление об этом памятнике, хотя можно ожидать некоторого пополнения состава тысячников 25.
В настоящее время общий состав тысячников, исчисляется, так:
По итогу списка. По тексту списка
1. Бояре, окольничие, оружейничие, казначеи 28 чел. 28 чел. 2. Дети боярские I статьи 33 чел. 33 чел. 3. Дети боярские II статьи 79 чел. 80 (1) 26 чел. 4. Дети боярские III статьи 614 чел. 609 (6) чел. 5. Новгородские дети боярские I статьи 7 чел. 7 чел. 6. Новгородские дети боярские, Торопецкие, Луцкие, Ржевские II статьи 317 чел. 321 (1) чел.
Всего 1078 чел. 1078 (8) чел. [11]
Сравнительно с данными Н. В. Мятлева и Н. П. Лихачева, этот состав несколько пополнен 27.
Наконец, в отличие от предшествующих изданий Тысячная книга 1550 г. нами публикуется вместе с Дворовой тетрадью 50-х годов XVI в., что позволит, таким образом, в дальнейшем изучить совместно оба памятника.
Совместное издание и изучение обоих памятников особенно важно потому, что Дворовая тетрадь, как это будет показано ниже, сложилась в результате проведения в жизнь указа 1550 г. об испомещении тысячников и содержит поэтому большинство из тех служилых людей, которые отмечены в Тысячной книге.
Если Тысячная книга уже давно вошла в научный оборот, то первое сведение о Дворовой тетради по списку Александровского монастыря (ниже обозначаем его буквой А) появилось только в 1885 г. 28 Вскоре (1888 г.) Н. П. Лихачев указал также и на другой список тетради, хранившийся в собрании гр. А. С. Уварова 29. В 1901 г. текст Дворовой тетради был издан по Александровскому списку с привлечением вариантов списка Уварова и двух разночтений из отрывка тетради по списку Толстовскому I 30. Издатель предполагал в дальнейшем дать [12] «сличенный» текст Тысячной книги и указатель к обоим памятникам, однако его намерение осталось невыполненным» 31. Не исполнил своего намерения обработать Дворовую тетрадь по образцу Тысячной книги и Н. В. Мятлев 32. Все три упомянутые выше списка Дворовой тетради 33, восходящие к одному протографу (а следовательно, и издание 1901 г.) создавали неполное, иногда просто неверное впечатление об этом памятнике. Дело в том, что, во-первых, в них Дворовая тетрадь представлена неполностью (1/3 ее текста отсутствовала), во-вторых, в их протографе листы были перебиты, почему была нарушена система изложения материала в памятнике и лица, служившие по одному городу, оказывались зачисленными совсем по другому 34; в-третьих, протограф был ошибочно помечен 7045 г., что привело к неверной датировке памятника рядом историков, и, наконец, в-четвертых, протограф является сам неудачной беловой копией с подлинника, - он ошибочно передавал значительное количество имен и фамилий служилых людей и, что особенно важно, почти не учитывал помет, имевшихся па полях подлинника, которые говорили о перемещении этих лиц по служебной лестнице и об их судьбе после внесения в тетрадь. Найденный нами в 1948 г. и публикуемый в настоящем издании Никифоровский список Дворовой тетради позволяет представить себе этот памятник в полном объеме. Он, прежде всего, был сделан, очевидно, с подлинника. Пометы «в подлинне почернен» и т. п. говорят за то, что составитель пользовался [13] подлинным текстом тетради. За это же говорит и характер списка. В отличие от известных ранее, он дает полный текст Дворовой тетради с правильным расположением листов и с несравненно лучшими чтениями упомянутых в ней имен и фамилий служилых людей. Но мало того, составитель Никифоровского списка внимательно отметил все пометы (или подавляющее их большинство), имевшиеся в тексте Дворовой тетради. Эти пометы чрезвычайно характерны для разрядных документов второй половины XVI—XVII вв. 35 и говорят даже о дальнейшей судьбе лиц после внесения их в тетрадь, о передвижениях их по служебной лестнице, о системе испомещения и проверке боевой годности дворянской армии в XVI в. и т. д.
Мы ограничимся всего несколькими примерами, показывающими характер и значение помет, которые так тщательно-переданы в Никифоровском списке Дворовой тетради. Пометы, в основном, касаются вопроса об изменении положения дворян, которое отражается на их службе по дворовому списку. Это, прежде всего, пометы о перемещении тех или иных лиц по иерархической лестнице чинов 36. В связи с этими перемещениями те или иные лица попадали в другие рубрики тетради, поэтому мы их иногда встречаем в двух-трех местах памятника, причем часто с пометой «почернен», т. е. вычеркнут. Исполнение некоторых должностей, очевидно, не могло совмещаться со службой по дворовому списку, - это, прежде всего, пребывание в губных старостах 37, неделыциках 38 и др. 39 Служба, конечно, прекращалась в случае смерти того или иного лица 40, [14] тяжелого увечья 41, по старости или болезни 42, чрезвычайных обстоятельств 43. Часто при получении новых поместий служилый человек записывался по тому новому городу, в уезде которого помещалось это его пожалование, с дворянством которого он теперь выполнял обязанности по дворовому списку. Тогда в тетради отмечались и эти его передвижения 44 (впрочем, служба и территориальное расположение поместий могли не всегда совпадать) 45. Если терялись поместные земли вообще, то служба его могла прекратиться 46. Можно проследить по данным помет и размеры поместий служилого люда в середине XVI в. 47 Наряду с поместьями ими отмечаются и денежные пожалования дворянству 48. В тетради же делались пометы о пополнении дворовых людей за счет «новиков» 49. Нередко условно (на испытательный срок) записывались в список «новики» 10—12 лет 50. Они обеспечивались поместьем, могли получать земли отцовские или своих близких родственников 51. Проверялся наличный служилый состав, судя по пометам, ежегодно, на смотрах 52; служилую годность дворянства удостоверяли дьяки на местах и на Москве 53, эти сведения пополнялись за счет свидетельских показаний 54 и данных десятней 55. Наконец, пометы Дворовой тетради раскрывают обстоятельства важнейших исторических [15] событий 50—60-х годов XVI в. Из них мы узнаем о судьбе вольнодумца XVI в. Матвея Башкина 56 о походах на Казань, Свияжск, о походе Дм. Вишневецкого 57, о начавшихся опалах на бояр и изменников. Наконец, интересен отмеченный в списке факт прямого участия в делах дворовой службы одного из руководителей Избранной рады Ивана IV - Алексея Адашева 58.
Приведенные примеры показывают значение помет в списке Дворовой тетради, как ценнейших источников по военной и социально-политической истории второй половины XVI в. Публикуемый текст Дворовой тетради помогает, кроме всего прочего, определить время составления, характер и значение этого памятника, - вопросы, которые до настоящего времени не получили должного разрешения. Исследователям поневоле приходилось пользоваться дефектными текстами Дворовой тетради, которую они считали поэтому зачастую каким-то сводным списком, изобилующим ненужными повторениями и досадными пропусками. Это все привело к тому, что высказывавшиеся до сих пор суждения об этом памятнике являлись иногда более или менее удачными догадками, а иногда недоразумениями. Так, Н. П. Лихачев отождествил его с «книгой дворовой 85 года», упомянутой в описи 1626 г. дел Разряда, вынесенных во время пожара. «Книга дворовая», на его взгляд, была простой сводкой старых боярских списков и десятен 59. Публикация в 1890 г. в I томе Актов Московского государства боярской книги 1577 г. показывает, что Дворовая тетрадь ничего общего с ней не имела 60. Близко подошел к разрешению вопроса о Дворовой тетради И. В. Мятлев, который, впрочем, считал тоже допустимым принять догадку Н. П. Лихачева 61. Основной вывод Мятлева сводится к тому, что Дворовая тетрадь есть список официального разрядного документа - «Дворовой боярской книги, составленной и пополненной в половине XVI столетия в эпоху издания и проведения в жизнь октябрьского указа 1550 года, создавшего Тысячную книгу» 62. Впрочем, выводы Мятлева не отличались определенностью; в другом месте, например, он начало составления Дворовой тетради отвосил к 1537 г. 63, хотя сам же указывал на то, что «огромное большинство бояр и окольничих, упомянутых в списке в 1537 году, [16] еще не состояли в названных чинах и попадали в таковые в период времени с 1540 по 1567 год» 64; Тысячную книгу он ошибочно считал выборкой из Дворовой тетради 65 и т. д.
Если Н. В. Мятлев ощупью приближался к правильному решению вопроса о времени составления и характере Дворовой тетради, то С. Б. Веселовский, выпустивший недавно специальное исследование о ней, значительно осложнил этот и без того трудный вопрос. Он прежде всего утверждает, что Дворовая тетрадь «дает почти полный список дворян Ивана, начиная с его малолетнего возраста и до учреждения опричнины» 66.
В целом же С. Б. Веселовский считает Дворовую тетрадь справкой о составе государева двора, сделанной дьяками и подьячими Разряда в то время, «когда Иван обдумывал учреждение особого двора, вероятнее всего, в 1564 г.» 67. Это утверждение покоится на ряде недоразумений. Автор считает тетрадь механической сводкой, так как «из нее не вычеркивали «мертвые душ» 68. «Если бы составители «тетради дворовой» имели в виду сделать список на какой-либо определенный момент и имели дело с живыми людьми, то, конечно, не стали бы писать умерших, убитых и выбывших или, в крайнем случае, сделали бы соответствующие отметки, как это практиковалось при составлении десятен» 69. Найденный нами список тетради, изобилующий всевозможными пометами, в частности, указывающий на исключение ряда лиц из нее («почернен» - вычеркнут), наглядно свидетельствует, что перед нами реальный список государева двора, которым пользовались в повседневной дворцовой жизни.
Когда же был составлен этот список и в течение какого срока он был действующим, отражал реальный состав двора Ивана IV? Характерно, что в нем по существу нет лиц, действовавших в период малолетства Ивана Грозного и умерших до 1550 г. В списке встречается только боярин Ив. Гр. Морозов, умерший в 1549 г. Однако дата смерти этого боярина берется по Шереметьевскому списку дворовых чинов (бояр и др.), который изобилует неточностями 70. Поправка на 1 - 2 года для указаний о лицах, отмеченных в этом списке, вполне допустима и часто делается историками. К тому же, в публикуемом тексте [17] Дворовой тетради против имени Ив. Гр. Морозова поставлена характерная помета «стар».
Последующими исследованиями время составления тетради будет определено с максимальной точностью. Но даже сейчас можно отметить, что она, очевидно, была начата вскоре после октябрьского указа 1550 г. об испомещении под Москвою «избранной тысячи». Прежде всего, за это утверждение говорят пометы публикуемого списка памятника, датирующиеся декабрем 7060 - 7068 гг. 71 Итак, Тетрадь была составлена незадолго до декабря 7060 г., т. е. в 7059 - начале 7060 г., и была действующим документом в 50-х годах XVI в. 72 Об этом говорит и состав бояр и окольничьих в ней. Здесь, в целом, наблюдается довольно стройная система их расположения. Лица, получившие указанные чины до 7059 г. (включительно), расположены без определенной последовательности. Вслед за ними идут лица, которым высшие чины были пожалованы в 7060, потом в 7061, 7062 г. и т. д. 73
Это наше наблюдение вполне согласуется с указанием описи дел Разряда спасенных во время пожара 1626 г., где упомянута «книга дворовая, а в ней писаны бояре и окольничие и дьяки и дети боярские Московские земли и приказные люди с 60-го года» 74. Итак, Дворовая тетрадь составлена в начале 7060 г., т. е., примерно, через год после октябрьского указа 7059 г., в результате проведения в жизнь которого свыше 1070 человек городовых детей боярских получили поместья под Москвою. Включение в состав государева двора этих «тысячников», [18] думается, послужило поводом для составления Дворовой тетради 75.
Трудно переоценить значение публикуемого памятника. Он дает советскому историку отчетливое представление о той социальной среде, на которую опиралось в своих реформах 50-х годов XVI в. правительство Избранной рады Ивана IV Грозного, той среде, которая впоследствии поставляла основные кадры для прогрессивного войска опричников. Публикуемый текст Дворовой тетради, кроме того, помогает изучить систему формирования и обеспечения дворянской армии середины XVI в.
В приложении к настоящему изданию мы публикуем два памятника, обычно встречающиеся вместе с Тысячной книгой и Дворовой тетрадью. Это «Список стрелецких голов и сотников» конца XVI в. и «Список 100-го году», дающий состав детей боярских и низших разрядов служилых людей в конце XVI в. Список стрелецких голов и сотников конца XVI в. был издан со значительными пропусками и искажениями С. А. Белокуровым, который одновременно опубликовал небольшой отрывок из сокращенной редакции второго памятника 76. Сокращенная редакция в рукописных сборниках обычно помещается в соединении со списком стрелецких голов. Для настоящего издания нами привлечено 8 списков, позволяющих составить полное представление об этих двух памятниках. Нами найдена пространная редакция «Списка 100-го году», которая дает полное представление о характере этого памятника и имеет несомненный интерес для советского историка. В литературе до сих пор были известны «десятни» конца XVI в., дающие сведения о дворянской армии XVI в. по тому или иному городу. Публикуемый текст «списка 100-го году» впервые дает полный состав низших разрядов военно-служилого люда в целом, для всего государства. Сама дата 100-го (1591/2) года - не случайна. Это было время, когда завершалось составление писцовых книг по всему русскому государству, начатых еще в 1581 г., которые послужили основанием для усиления [19] феодально крепостнического гнета, ложившегося на плечи русского крестьянства 77. Одновременно, как мы видим, был произведен смотр боевых сил и дворянской армии, в результате которого появились итоговые списки, фиксирующие состав служилого люда.
Таков краткий обзор публикуемых в настоящем издании документов. Текст их подготовлен к печати мною. Указатели составлены В. Н. Автократовым под моей редакцией.
В заключение приношу глубокую благодарность Е. Н. Кушевой, В. Ф. Покровской, М. В. Щепкиной, В. Г. Гейману, А. И. Копаневу, А. Н. Насонову и другим товарищам, чьими советами и помощью нам приходилось пользоваться в процессе подготовления настоящей книги к печати.
А. Зимин. ---
Платным поиском не занимаюсь. В личке НЕ консультирую. Задавайте, пож-ста, вопросы в соответствующих темах, вам там ответЯТ.
митоГаплогруппа H1b |
