Тупики генеалогии 2011-2019

Дорогие коллеги!
Вроде бы уже не новичок. Но вот – попал в ситуацию, когда остро нуждаюсь в помощи, но не могу даже внятно сформулировать, в чём именно она могла бы заключаться.
Наверное – в «коллективизации разума», в мозговом штурме!
Суть дела:
Об искомом персонаже – Елизавете Степановне Петровой, в семье сохранилась легенда о её происхождении от горячей любви вельможи к своей крепостной крестьянке. Все мы знаем, что это, как правило, полная туфта. Но – что есть, то есть. Запомним.
Что известно документально?
1) В ноябре 1837 в Николо-Мясницкой церкви «московская мещанка» Елизавета Степанова (без указания возраста и мещанской слободы) вышла замуж за мелкого почтового чиновника Ивана Сергеевича Петрова, 32-летнего вдовца с двухгодовалым сыном. Все шесть (!) поручителей на венчании – коллеги И.С.Петрова по Почтамту.
2) Два месяца спустя Иван Сергеевич получил назначение почтмейстерским помощником в Покров Владимирской губернии, через три года был переведен в Рязанскую, в Спасск. А в мае 1842 внезапно получил предписание отправиться в Пермскую губернию. Но поехал не в Оханск, а в Москву, «в отпуск» (?!), где подал прошение – для того времени, на мой вкус, совершенно хамское по форме, в котором начисто отсутствует привычный тон самоуничижения, а сквозь оскорблённую невинность явно проглядывает железобетонная уверенность в том, что у кого-то очень высокопоставленного есть перед ним немалый должок, – что в Пермь ехать не хочет, а «желает продолжить службу в Москве». И уже в августе (всего через два месяца - это в те-то времена, при легендарной николаевской бюрократии!) получил назначение помощником столоначальника в Московскую шестигласную Думу.
3) В 1845 они фигурируют в исповедной ведомости церкви Сергия в Пушкарях. Вдвоём, сын И.С. от первого брака Илья Петров в это время учится в Рязани в уездном училище – также пристроен по отцовскому прошению за казённый счёт. Елизавете Степановне в 1845 – «25 лет» (это единственное известное упоминание о её возрасте); то есть замуж она выходила 17-летней! Но была при этом не «дочерью мещанина», не «мещанской девицей», а полноценной самостоятельной мещанкой.
4) Единственный общий ребёнок у Петровых рождается весной 1849, только через 11,5 лет после венчания. Крестят её – дочь Александру – опять-таки, похоже, сослуживец отца с дочерью; со стороны матери и на этот раз никого нет; живут они в это время в приходе церкви Преображения, что в Спасском. Когда в 1871 Александра выходит замуж, одним из поручителей на венчании выступает её мать Е.С.Петрова, «вдова коллежского секретаря», а все остальные – снова со стороны жениха, студенты Университета (и в их числе, кстати, такой колоритнейший персонаж как Сергей Губонин, сын купца первой гильдии Петра Иовича Губонина, супермиллионщика).
5) Вообще, на всём протяжении жизни Александры Ивановны Петровой нет никаких - кроме, разумеется, матери, Елизаветы Степановны - следов присутствия в её жизни каких-либо родственников. Хотя известно, что сводный брат Илья дослужился на Почтамте до надворного советника и умер в 1891. Полный вакуум! Очень, кстати, характерный именно для незаконнорожденных.
За единственным исключением. Из десяти её детей трёх старших, в 1872, 1873 и 1874, крестил Лев Степанов, питомец Московского Воспитательного дома (принесён осенью 1835 восьмимесячным), окончивший Московский университет и служивший в Воспитательном доме врачом (первого ребёнка она и рожала у него, в родильне Воспитательного дома). Одного, пятого по счёту, в 1880 – сын Льва Степановича Михаил, четырнадцатилетний московский гимназист. Более того, со стороны мужа Александры Ивановны этого имени в семье вообще не было, но три её сына назвали своих сыновей Львами. Так что здесь связи очень и очень тесные, практически семейные: Лев Степанов крестил трёх детей Елизаветы Степановны вместе с её свекровью, Михаил вместе с её деверем и золовкой - самый ближний круг!
Кстати, у Александры Ивановны было десять детей, и их практически всегда крестили только родственники. Из двадцати одного восприемника - только пять "чужаков": трижды Лев Степанов, один раз его сын Михаил, четвертого сына крестила мать Веры Харузиной, любимой ученицы мужа Александры Ивановны математика Николая Шапошникова (как я всегда пишу, того самого, который "Шапошников и Вальцев"), а впоследствии первой в России женщины - профессора этнографии (профессор Шапошников и купец Харузин много лет дружили семьями), наконец пятого сына, будущего академика-микробиолога Владимира Шапошникова, крестил однокурсник и близкий друг отца, крупный банковский деятель и знаменитый меценат Иван Евменьевич Цветков.
6) Три месяца сплошного полистного просмотра мещанских ревизских сказок по Москве (около 40 дел, более 30000 листов) дали всего восемь персонажей по имени «Елизавета Степановна» условно подходящего возраста (от 1810 по 1822 год рождения - чтобы "уже" могла выйти замуж в 1837, но "ещё" могла родить в 1849). Семь из них – в составе семей, как правило, обширных. И только одна, мещанка слободы Крымские Лужники – «сама по себе», принята в августе 1834 по указу МКП, и как раз «из питомиц Воспитательного дома», 20 лет. При этом в другой ревизке этой слободы она же (судя по всему, хотя номер указа МКП чуть перевран – 26953 вместо 26957) именуется уже «воспитанника М.[осковского] Воспитательного дома Степана Александрова дочь его девка Елизавета Степанова, 20». Обнаружить такого «воспитанника» в Главных книгах Воспитательного дома не удалось.
7) Зато в них (за период с 1815 по 1835 – тоже всё просмотрено насквозь!) обнаружилась одна-единственная Елизавета Степанова. Но очень странно обнаружилась. Она присутствует в Главной книге за 1827. На последней странице, где в ряду пяти-шести других явно позднейших приписок указано: «Елизавета Степанова, зри № 3871». А в записях за сентябрь она вписана мельчайшим шрифтом между регулярными записями №№ 3871 и 3872: «В Доме. По журналу Оп.[екунского] Совета 1 августа 1827 г. принята в дом сирота после вдовы титулярной советницы Понамарёвой дочь ея Елизавета Степанова 12 лет Понамарёва. По журналу 4 января 1837 г. дано звание кандидатки 2-го разряда».
Причём вписана без номера! Такое после просмотра двух десятков Главных книг МВД казалось мне вообще невозможным. Регистрационный номер в Главной книге (т.н. крестильный) - это в буквальном смысле слова второе имя питомца Воспитательного дома, сопровождающее его всю жизнь или, по крайней мере, большую её часть. С ним женились, с ним рожали детей... Например, у того же Льва Степанова его номер - № 5048-1835 - фигурирует практически во всех документах вплоть до его производства в коллежские асессоры, то есть до личного дворянства.
На мой вкус – налицо явная позднейшая подделка, что называется, «вброс»...
Пока гипотеза выстраивается такая. Елизавета Степановна была не «плодом страсти», а объектом этой страсти. В 1834, в 15-16 лет, она забеременела. Её быстренько «провели» - задним числом - через Воспитательный дом, чтобы не осталось следов крепостного происхождения; родившегося в январе 1835 сына Льва оформили в Дом сразу, в сентябре - в данном случае, чтобы избавить его от судьбы незаконнорожденного, и «вели» потом все эти годы – фельдшерская школа, служба в больнице Воспитательного дома, потом медицинский факультет Московского университета и возвращение в родную больницу, уже врачом. Саму Елизавету в 1837 выдали за овдовевшего чиновника, судя по всему, чахоточного, сделали, таким образом, личной дворянкой (теперь ей можно было завещать землю и крепостных – и в семье опять-таки сохранилась легенда, что её дочери Александре принадлежала земля в Рузском уезде) и «сплавили» мужа с глаз долой – в Покров и Спасск.
А примерно в 1842-43 «покровительство» закончилось, и Елизавета Степановна вынуждена была жить с мужем, пока он в 1850 не умер; даже родила в 1849 дочь.
Друзья! Очень нуждаюсь в критике и советах!

зашли «в тупик» по исследованиям? Изложите здесь свою проблему.