Деревня Надпорожье Лодейнопольский район Ленинградской обл. : ВГД

На сайте ВГД собираются люди, увлеченные генеалогией, историей, геральдикой и т.д. Здесь вы найдете собеседников, экспертов, умелых помощников в поисках предков и родственников. Вам подскажут где искать документы о павших в боях и пропавших без вести, в какой архив обратиться при исследовании родословной своей семьи, помогут определить по старой фотографии принадлежность к воинским частям, ведомствам и чину. ВГД - поиск людей в прошлом, настоящем и будущем!

1824

Родившиеся

Лука Васильев дочь Елена воспреемник Ирина Михайлова
Макар Алексеев сын Егор воспреемник Кондрат Семенов
Алексей Евплов сын Устин
Василий Василиев сын Максим
Яков Агапитов сын Иван воспреемник Кондрат Семенов
Кондрат Семенов дочь Параскева воспреемник Агафия Яковлева

Женившихся и умерших нет.

Скан рождения сына Егора у моего прапрадеда Макара Алексеева

1825

Родившиеся

Федор Силин дочь Агрипина воспреемник Наталия Тихонова
Яков Агапитов сын Ефим воспреемник Кондрат Семенов
Петр Иванов дочь Параскева воспреемник Дария Потапова

Женившихся и умерших нет.

1826 в архиве отсутствует

1827

Родившиеся

Федор Федотов дочь Анна воспреемник Анна Парамонова
Михаил Васильев дочь Агафия воспреемник Авдотия Алексеева
Федор Силин дочь Ирина воспреемник Наталия Терехова
Иван Алексеев сын Иван воспреемник Петр Иванов

Поженились

Илья Агапитов 23 и Настасия Яковлева 20(с Вонозера)
Поручители: Яков Агапитов и Алексей Агапитов

Умерла
Агафия Силина 18

1828 не отсканирован в архиве

С 1829 года в метрических книгах указаны оба родителя

1829

Родившиеся

Федор Потапов сын Иван воспреемник Федор Силин
Ирина Петрова

Поженились

Иван Алексеев 21 и Елена Иванова 19 (с Вонозера)
Поручители: Яков Стефанов и Ефим Евплов

Ефрем Евплов 21 и Феодосия Петрова 20
Поручители: Алексей Евплов, Тихон Стефанов, Федор Потапов и Анна Парамонова

Умер Ефим неразборчиво 77

Изучая метрические книги, увидел, что много родившихся детей умирали в том же году или в следующем.

1830

Родившиеся

Яков Агапитов сын Петр умер в1930 воспреемник Кондратий Семенов
Гликерия Прокофиева

Кондрат Семенов сын Фадей умер в 1932 воспреемник Иван Алексеев
Анна Федорова

Женившихся и умерших нет.

1831

Родившиеся

Василий Прокофиев сын Ефимий воспреемник Яков Агапитов
Акилина Матвеева

Кузьма Антонов сын Константин воспреемник Иван Вахрамеев
Евдокия Вахрамеева

Иван Алексеев дочь Феодора воспреемник Илья Агапитов и Наталия Яковлева
Елена Иванова

Лука Василиев сын Дмитрий
Екатерина Антонова

Поженились

Прохор Силин и Татьяна Трофимова (возраст не указан)
Поручители: Федор Силин и Иван Иванов

Умершие

Иван Антонов 69
Стефан Андреев 69
Анна Федорова 67 вдова
Иван Трофимов 55 отставной солдат
Марья Харламова 35 солдатская жена

Выдержки из книги моего отца "Повесть Рыжего Кольки"

Родился я в ночь на Зимнего Николу (Всемилостивый Николай Чудотворец является самым почитаемым в народе святым) в небольшом селе Надпорожье. Крещен в местной православной церкви. Деревня находится на востоке Ленинградской области на берегу малоизвестной лососевой речушки со странным названием Оять. Название это, видимо, происходит от вепсского слова «Оя», что означает «ручей». А Оять предполагает, что это большой ручей, с порогами и плесами, крутыми и пологими берегами, с хвойным и смешанным лесом на них. Течет река вначале с юга на север, а затем с востока на запад и впадает в реку Свирь в 10-ти километрах от Ладоги.

В среднем течении Ояти имеется несколько порогов, а реку окружают высокие холмы. Местные жители называют их горами. Да и многие расположенные поблизости деревни имеют такие названия, как Бесова гора (это родина моей мамы), Минина гора, Семова гора, Ратигора. В этих краях считают, что на Ратигоре стояло войско царя Петра 1 и Алексашки Меньшикова в ту пору, когда Россия пробивалась к Балтийскому морю. Действительно, от этой деревни спускаются крутые скаты с юга к реке Ояти, а с северо-запада к реке Шапше, что делает это место удобным для военного лагеря, защищая его от внезапного нападения противника.

В давние времена через нашу деревню зимой пролегал санный путь из верховьев Ояти в Лодейное Поле, Тихвин и Званку (Волховстрой). Хотя у нас и не было постоялого двора, но был хороший кабак и подводы часто останавливались на ночлег, а мужики, конечно же, заглядывали в этот кабак. Этим нередко пользовались парни – ловкачи. Они приходили в избу, где проходила выпивка, в ожидании, когда пьяной братии потребуется еще бутылочка (это как правило случается, что пьяным надо «добавить»). Приезжие сами не шли в кабак, а посылали за бутылкой кого-нибудь из местных (чаще всего женщин). В таком случае одному из парней одевали женский платок, и ловкачи ждали, когда выпившим понадобиться еще бутылочка.

- Кто бы мог сходить в кабак за поллитрой?- сидя за столом, спрашивали обозники.
- Да вот Манька сбегает, - говорил сидящий рядом парень.
Парни брали пустую бутылку, наполняли ее водой, растапливали сургуч, медным пятаком делали оттиск на сургуче и приносили бутылку «гостям». Деньги же, полученные на водку, присваивали. Такую версию я слышал от старших по возрасту надпорожан. Однажды, выпив принесенную «Манькой» бутылочку, мужики какое то время смотрели друг на друга в недоумении:
- Иван, как будто вода! Бутылку ты открывал, была ли она под печатью?
- Под печатью она была, под печатью. Я хорошо посмотрел, прежде чем сургуч то сломать.

Верхнее и среднее течение Ояти на географической карте помечено Вепсовской возвышенностью. Название Вепсовская возвышенность имеет глубокие корни. Дело в том, что здесь с незапамятных времен жила древняя коренная народность вепсов. До прихода сюда в 1Х веке славян, вепсы занимали огромное пространство в Межозерье от Ладоги до Онеги и Белого озера с запада на восток и от реки Свири до нынешнего города Твери с севера на юг. Сейчас вепсов здесь осталось очень мало. Район проживания вепсов пустеет, люди разъехались кто куда.
Основная масса переселилась в Лодейное поле, Свирьстрой, Петрозаводск, на север по Мурманской железной дороге и другие места. Язык и культура этого народа исчезают. Робкие потуги сохранить их, предпринимаемые в Виницах на Ояти и под Петрозаводском, не меняют положения. Такие вепские деревни, о которых я часто слышал от своих родителей, как Ниргиничи, Кузра, Киницы, Кирмоя, Зимины, Регмасово, Тойвино, Власково, Ямка давно исчезли с лица Земли.

Продолжение.

Мое родное село Надпорожье тоже относилось к вепсским селам. По ручью, который течет посреди деревни с севера на юг, оно делилось на две части: барскую деревню и вольную. Барская в давние времена работала на барщине, а вольная платила оброк. Наш дом стоит в Вольной части деревни. В ней большая часть населения - русские, но есть и вепсы. Поэтому в детстве я дружил как с русскими ребятами, так и с вепсами.

Возле Надпорожья на Ояти есть три порога, которые находятся друг от друга на расстоянии полукилометра. Эти пороги придают реке особую красоту.

На Ояти три порога,
Рядом Бесова гора,
Как в Швейцарии природа,
То родная сторона.

В нашей деревне жили самые отчаянные в крае сплавщики, многие из которых могли на одном бревне проехать по кипящему от водяной пены бурному порогу, заскочить на косу (залом в пороге от леса в период лесосплава), распустить ее баграми и, пробежав по косе вверх по течению реки, когда на ней бревна дыбом становятся, броситься в холодную воду и добраться до берега среди плывущих бревен. При этом утонувших мужчин никогда здесь не было. Ходил слух, что в царские времена, когда лесосплав находился в руках частных лиц, один лесопромышленник привез из Петербурга жену, чтобы показать как надпорожские сплавщики преодолевают порог на одном бревне. Смотр прошел успешно. Несколько человек проплыли в пороге, а один даже сделал стойку на голове, за что получил от барина пять рублей (в те времена это были большие деньги).

На реке был молевой сплав. Но ценный строительный лес перегонялся с верховьев реки в Доможирово плотами. Мы, мальчишки, завидовали плотогонам. Надо было видеть, как они действовали в пороге, особенно на крутых поворотах. У меня до сих пор вызывает особое ощущение палатка на плоту и дымящий огонек на нем, а рядом сидят плотогоны… В связи с этим хочу рассказать еще и о таком случае (я его слышал из уст старших): плотогонов, перегонявших плоты в Доможирово, рассчитывала контора, которая находилась в Надпорожье, Поэтому домой они шли без денег, подчас полуголодные. Однажды, когда уже стемнело, четверо мужиков, возвращаясь домой, дошли до деревни Кяргино, которая находится в 30 километрах от Надпорожья. В крайней избе попросились на ночлег. Кроме хозяйки никого в доме не было. По всему было видно, что не богато женщина живет, не накормит неожиданных «гостей». А ложиться спать на голодный желудок ой как не хотелось. Когда хозяйка ушла на двор доить корову, один из мужиков заметил, что под куском старой шубы дремлет маленький поросеночек. В голове сверкнула мысль: «все же выпала нам удача, накормят нас здесь». Мужик поймал поросенка и быстро вонзил в хвост иголку. Поросенок забился в судорогах. Войдя в избу, хозяйка обомлела:
- Что это с поросенком то сделалось?
- Да он у тебя бешенный, - заявил мужик. – Но дело поправимое, я знаю заговор, я его вылечу! Поставь самовар, дай из печки углей ... И прошу не мешать мне... Отведи для этого дела угол и чтобы туда никто не заглядывал.
Мужик уложил поросенка в тазик с теплой водой, вытащил из хвоста иголку, почесал его под брюшком. Поросенок успокоился, приятно растянулся.
- Как же мне вас отблагодарить? – запричитала хозяйка. За добро добром платят!
- Напои нас чаем, хозяюшка, угости калитками да и ладно будет.

Ранней весной мужчины старались заработать на сплаве хотя бы небольшие деньги, так как. кроме зимней охоты да работы на лесозаготовках заработков не было. А живые деньги нужны были для закупки сахара, чая и пшена, а так же инвентаря, гвоздей, подметок, керосина. Все остальное производилось в домашнем хозяйстве. На Ояти, кроме того, с незапамятных времен до 30-х годов ХХ-го века существовал гончарный промысел, центр которого находился в Надпорожье (изготовляли столовую посуду, игрушки и свистульки). Рынок сбыта керамики был необычайно широк – она вывозилась во все северные губернии России, в Петербург, Петрозаводск и даже в восточные районы Финляндии. (См « Проблемы истории и культуры вепсской народности», Петрозаводск, 1989, с.14.)

Люди работали очень много. Весной, летом и осенью все основное время занимали полевые работы, а зимой – уход за скотом, заготовка дров и доставка сена, прядение, ткачество. Мужчины имели дело с лошадью, а женщины вели домашнее хозяйство. Особенно тяжелыми были весенние полевые работы (пахота, бороньба, сев), сенокос, жатва серпом, молотьба цепами, обработка льна и ткачество. Больше всего доставалось женщинам, так как на их плечи ложился еще и уход за детьми. До глубины души доходят в этом плане слова Николая Некрасова «Доля ты русская, долюшка женская, вряд ли труднее сыскать». Семьи были большие, нужно было всех накормить, одеть и обуть, да еще и в люди вывести (обучить и воспитать).

Продолжение.

Среди работы находили время и для отдыха. Выходные дни и праздники отличались от будней. К выходному готовились уже в субботу: ходили в баню, мыли полы, пили чай из самовара. В воскресенье женщины с раннего утра пекли калитки, блины, варили мясные супы и каши. По воскресеньям и пища отличалась от будничной. Да и распорядок дня был иным: с утра пили чай с выпечкой, затем был завтрак, полдник, обед и ужин. С утра ходили в церковь, а затем заглядывали и в кабак. Днем сходились где-то на деревне, беседовали, играли в городки, а молодежь играла в лапту, вечером танцевала и пела песни.

Особым ритуалом отличались праздники. В Надпорожье праздновали два престольных праздника: Оленов день (3-го июня) и Фролов день (1-го сентября). К ним готовились заранее: варили хмельное, студень, овсяные кисели, пекли много выпечки, доставали из сундуков приличные наряды, делали генеральную уборку.
Праздники растягивались на три дня. В первый день гулянье начиналось под вечер. На второй день праздник гудел уже с утра. На третий день он заканчивался, после обеда гости разъезжались. В нашу деревню на праздник люди приходили со всей округи. Народу собиралось много. Гулянье проходило допоздна. Парни группировались вокруг гармонистов, шли по улицам с песнями. Пели хором. Запевала пел первый куплет, остальные подхватывали второй.

Здесь оятские гуляют,
Почему их можно знать?
На них белые рубашки,
Береди их душу мать!

Девушки гуляли, взявшись за руки, тоже пели песни и частушки. Их пение было ласковое, брало за душу:

Балалаечка, играй,
Играй до самой до зари,
Как мы с милым целовались,
Никому не говори.

Через речку моста нету,
Мне был нужен перевоз,
Меня Душечка - Ванюшенька
На ручках перенес.

В двух, трех местах на деревне гости становились в круг, устраивались пляски. Плясали барыню, русского, польку. Но больше всего любили кадриль. Этот танец за вечер исполнялся много раз. Я до сих пор восторгаюсь этим танцем. Еще недавно его показывали по телевидению, было это очень трогательно. А теперь его почему-то совсем забыли.
В другом месте деревни устраивались качели. Без них не обходилось. Редкий праздник проходил без драки. Как мне помнится, самым заядлым задирой был парень деревни Бор, которого звали Ванька Лохи (Ванька Лосось) Дрались парни одной деревни со сверстниками другой деревни. Даже куплеты исполнялись такие как:

Никому не запретить
По этой улице ходить.
Стены толстые пробьем,
По этой улице пройдем.

Мы не здешние, приезжие
Села не вашего,
Покажите, покажите
Атамана вашего.

Драчунов разнимали мужчины постарше, внушали о дружбе, землячестве. В последующем соперники уже вместе гуляли, танцевали, пели, и даже обнимались.
Зимой молодежь собиралась в какой-либо избе на вечеринки, которые в наших краях назывались «Беседа». Здесь пели, танцевали. Девушки на вечеринку обязательно шли с прялкой. Родители давали наказ: «Веселись, танцуй, пой, но без напряденного веретена домой не возвращайся». Под новый год и Рождество ходили по домам ряженые.

Мои родители хозяйство вели хорошо, среди односельчан пользовались авторитетом. Отца уважали за аккуратность и мастерство, а к маме приходили за советом по хозяйству. Мой дед по отцу умер, когда сыну было всего лишь два года. Рос с матерью, хозяйство было запущено. Зато мама была из богатой семьи, где содержалось до полдюжины коров, много овец, несколько свиней, было 3 лошади и мельница. Как старшая дочь в семье, она с малых лет трудилась, умела доить коров, возила на санях в бочке зимой воду, вместе с отцом плавала на гончарной лодке по Ояти, Свири, Ладоге и Неве в Петербург, причем отец сидел на корме, а она гребла на веслах.

После женитьбы родители построили 2-х этажный дом (который и по сей день остается лучшим в деревне, а содержит его в порядке племянница Мира) баню, амбар, гумно с ригой, завели двух лошадей, корову, десяток овец и несколько свиней. Вскоре запущенное хозяйство было поправлено.
Отец был довольно строгим человеком, но мастером на все руки: шил сапоги, делал сани и телеги, ремонтировал постройки, умел пилить лучковой пилой. Его инструмент был всегда в образцовом порядке: наточен, выправлен. Ежегодно после завершения лесосплава отец ставил в Верхнем пороге на Ояти коливо (закол) через всю реку на пять морд. Поэтому у нас всегда была в достатке рыба, мы ее иногда даже раздавали соседям. Не отказывался он и от охоты: у отца были капканы, чучела, ружье, охотничьи лыжи.
Мама слыла добрейшей женщиной, с мягким характером. Ее все считали великой труженицей. Бригадир 2-ой бригады нашего колхоза «Путь к социализму» Николай Овчинников всегда назначал ее на работу на самые ответственные и сложные объекты.
Родители обеспечивали всем необходимым семью из восьми человек, показывая нам пример трудолюбия. Но им досталась очень тяжелая доля: пять войн (русско-японская, первая мировая, гражданская, советско-финская и Великая Отечественная), голод 1931 и 1933 годов, коллективизация, репрессии. Все это они выдержали, не сломались.

Продолжение.

Я рос в многодетной семье шаловливым и озорным мальчишкой. За свои проделки не раз получал от отца наказания. Однажды он меня выпорол ремнем за то, что я раздал мальчишкам полбанки охотничьего пороха для стрельбы из самодельного пистолета, а второй раз за то, что истратил заготовленные им гвозди на скворечники.
За эти проделки мне досталось бы еще больше, но мама спрятала меня под лестницей, ведущей на второй этаж, где я и отсиделся до утра.
В детстве во всем старался быть авангардистом, не мыслил себе в чем-то быть отстающим. Быстро бегал, отлично ходил на лыжах, занимался гимнастикой (с этой целью в палисаднике устроил перекладину и брусья), много читал. Любил стихи и поэмы М.Ю.Лермонтова, а поэмы «Мцыри» и «Беглец» знал наизусть. Нравилось так же стихотворение «Родина».

Люблю дымок спаленной жнивы,
В степи ночующий обоз,
И на холме средь желтой нивы
Чету белеющих берез.

Это ли не шедевр!

Особенно завораживали такие места из поэмы «Мцири» как:

Давным-давно задумал я
Взглянуть на дальние поля,
Узнать прекрасна ли земля,
Узнать, для воли иль тюрьмы
На этот свет родимся мы.

Любил так же поэзию Николая Алексеевича Некрасова – создателя двух грандиозных самобытных эпических поэм – «Мороз, Красный нос» и «Кому на Руси жить хорошо». (См. «100 великих поэтов», М. «Вече», 2005.) Поэзия Некрасова западала в душу деревенского паренька как ложатся зерна в благодатную почву, давая хорошие всходы. Все, чем располагала школьная библиотека, я, можно сказать, тогда прочитал. Запомнились на всю жизнь такие книги, как «Айвенго», «Квентин Дорвард», «Ричард Львиное сердце». Захватывали дух «Борьба за огонь» и «Последний из могикан».

Со своими закадычными друзьями Васькой Потаповым и Колькой Петровым летом много времени проводили на реке, а зимой катались на лыжах. В выходные дни не раз забирались на Бесову гору и съезжали с нее, несмотря на то, что на пути порой встречался кустарник и ручей. Бывало вечером уже в сумерки возвращались домой до невозможности усталыми.
Родители мне не запрещали заниматься своими делами. В двенадцать лет со своими друзьями уходили в ночную на Оять или на речку Сарку, которая находилась в пяти километрах от деревни. Однажды на Сарке соорудили шалаш и решили заночевать в нем. Но ночью разразилась сильнейшая гроза. Колька Петров заявил, что он уходит домой. Мы с Васькой Потаповым попытались его уговорить остаться в шалаше, но он не унимался. Пришлось и нам с Васькой последовать за ним (нельзя же было бросить Кольку одного в эту кромешную тьму). Частенько ходили мы и на болото на Турбое, где гонялись за тетеревами, ходили рыбачить в устье речки Лижмы, которая находится в четырех километрах от Надпорожья.
Все это формировало во мне самостоятельность. Я научился ловить крупную рыбу, ставить петли (силки) на лесную дичь, строить шалаш, ориентироваться на незнакомой местности (в том числе и в лесу), разжигать в любую погоду костер, преодолевать болота и небольшие речки, плавать на лодке, плоту и даже на одном бревне. Среди сверстников был я атаманом, а они звали меня «Рыжий Колька».

Первое в жизни моего отца фото 1940 г.

Деревня Надпорожье Лодейнопольский район Ленинградской обл.

Тема создана в память о моем отце, уроженце этой деревни.Все о деревне, о тех кто в ней жил, фотографии.

Тема создана в память о моем отце, уроженце этой деревни.
Все о деревне, о тех кто в ней жил, фотографии.