Лирика:: генеалогия рода Ширин

«Грамотка» князя Ширинского: примечательное простодушие

Б. М. Пудалов


В исторических исследованиях принято опираться на комплекс разнообразных источников, но порой интересные наблюдения делаются на материале небольшой группы архивных дел или даже по отдельному документу. В особенности это характерно для периода средневековья: утраты источников здесь весьма значительны, так что историкам волей-неволей приходится анализировать уцелевшие крупицы и учиться «выжимать» из них максимум информации. Примером может служить изучение повседневной жизни и нравов государева двора XVII в.: здесь для специалистов имеет значение любая, даже косвенная информация, потому что наиболее показательный источник – личная переписка («грамотки») – встречается крайне редко.

Тем большее значение имеет «Грамотка» князя Ивана Байкаевича Ширинского, сохранившаяся в коллекции Нижегородской губернской ученой архивной комиссии (Центральный архив Нижегородской области. Ф. 2013. Оп. 602. Д. 743). Этот небольшой документ, представляющий собой частное послание, интересен уже тем, что и его автор, и адресат – представители служилой аристократии XVII в. Дополнительный интерес придает документу принадлежность автора и адресата к хорошо известному и разветвленному роду князей Ширинских – татарского феодального рода, который вплоть до XVIII в. играл ключевую роль в Крымском ханстве. Все эти обстоятельства заставляют внимательнее отнестись к грамотке и ее содержанию.

Грамотка представляет собой документ на двух листах-«сставах», имеющих незначительные повреждения. Источник его поступления в коллекцию НГУАК неизвестен, но к Нижнему Новгороду он отношения не имеет: грамотка была послана из Москвы в Казань. По содержанию грамотку можно датировать временем между 1678 г., когда И. М. Милославский начинает упоминаться как боярин (в приказе Большой казны), и не позднее 1685 г. (время его смерти), но интервал следует сузить до 1682 г. (после стрелецкого бунта царский титул начинает упоминаться во множественном числе, тогда как в нашем документе он все еще в единственном числе: «ваш царского величества стряпчей»). Текст написан приказной скорописью на бумаге с филигранью 1670-х гг., так что сомневаться в подлинности грамотки нет оснований. Вместе с тем совершенно очевидно, что документ – не автограф князя Ивана Байкаевича: хорошо разработанный почерк и складный слог послания указывают на то, что писал его опытный приказный «крючок», а не молодой служилый князь, более привычный к сабле, чем к перу. Следовательно, перед нами образчик «письма на заказ», составленного по воле и со слов его автора.

Известно, что представители рода крымских мурз Ширинских выезжали на службу к великому князю московскому еще в XV в. На русской службе находились также автор и адресат грамотки, но их служебный статус различен. Адресат – князь Петр Степанович Ширинский – принадлежал к верхушке провинциального дворянства: он входил в состав казанского служилого «города», но служил «по дворянскому списку по выбору». Судя по его православному имени и отчеству, его предки достаточно давно выехали на Русь («старых лет колена Ширинских»), так что эта «веточка» рода уже успела обрусеть. Автор же грамотки столь заметно обрусеть еще не успел, и его предки стали русскими подданными только после взятия Казани Иваном IV. Князь Иван Байкаевич Ширинский служил непосредственно при государевом дворе в Москве, и, хотя чин его был невелик (стряпчий – предпоследний по значимости среди дворовых), он имел здесь могущественного покровителя – боярина И. М. Милославского.

Собственно, именно со служебным статусом связано первое примечательное откровение князя Ивана. Даже не зная степени родства с князем Петром, он тем не менее предлагает ему вместе добиваться продвижения по службе: «…Мочно тебе, государю моему, быть и в стольниках. И о том станем милости просить у великого государя сопча и у приятелей своих, хто ко мне милостив». За этой короткой фразой скрывается многовековая традиция государственной службы: карьеру здесь сплошь и рядом делали по родству, а не по реальным заслугам. К вершинам власти восходили феодальные кланы, представители которых поддерживали друг друга, так что возвышение одного становилось началом возвышения его родичей, а падение опять-таки одного означало крушение всех надежд для многих, невзирая на заслуги или способности кого-либо из них. «Командный метод управления» на деле означает не только руководство с помощью команды-окрика, но и подмену коллектива профессионалов командой единомышленников-родичей, связанных между собою принципом «Ну как не порадеть родному человечку?». При таких порядках власть руководствовалась отнюдь не государственными, а клановыми интересами, что особенно ярко проявилось в эпоху опричнины и стоило государству немалых жертв. Пагубность этого отчетливо ощущалась окружением царя Федора Алексеевича, которое в 1682 г. приняло решение отменить местничество. Однако то, за чем стояла традиция, не так-то легко отменить росчерком правительственного указа. Лишнее тому доказательство – процитированный призыв князя Ивана Байкаевича к князю Петру, о деловых качествах которого он не осведомлен, но зато твердо знает, что это родич (и неважно, в какой степени) и к тому же знатный («и старых-де царей грамоты у вас за их государскими вислыми печатьми есть»).

Второе откровение князя Ивана Байкаевича также весьма примечательно: он сообщает адресату о своем крещении. И вот тут-то этот потомок мурз, «прадет и дет и отец» которого «владели и жили и померли некрещены», простодушно раскрывает мотивы своего перехода в православие. Разумеется, не глубины христианской философии влекли его (да полно, знал ли их служилый татарин, прибывший ко двору «на ловлю счастья и чинов» и наскоро нареченный «Иваном»?); нет в его словах и намека на стремление приобщиться к высокой культуре. Зато князь Иван подробно расписывает родичу, сколько он поимел деньгами и чинами, приняв православие, а заодно упоминает и о наглядном примере некрещеных предков, которые «потому не были взысканы» (то есть не были приняты ко двору и не смогли сделать карьеру). Комментарии, как говорится, излишни. По одному документу делать обобщения рискованно, но вкупе с тем, что сегодня известно историкам о придворной службе татарской знати, приходится делать вывод, что для феодальной верхушки (или по крайней мере для большей ее части) социально-классовые интересы оказывались гораздо важнее национально-религиозных.

Приложение (текст документа).

Между 1678–1685 гг. – Грамотка стряпчего Государева двора князя Ивана Байкаевича Ширинского в Казань князю Петру Степановичу Ширинскому с изъявлением родственных чувств и о своей жизни после принятия крещения.

(л.1) «Государю моему, ко мне приятелю, князю Петру Степановичю с Москвы однород[ец][1] ваш царского величества стряпчей Ивашко князь Байкаев сын Ширинской челом бьет. Здравств[уй], государь, з благодатным своим домом и з де[тьми] на много лета. А про меня, государь мой, изв[олишь] спросить, и я на Москве божиею милостию и великого государя жалованьем и при милостии государя моего боярина Ивана Михайловича Милославского в пресветлой ево государской трапезе в покое июня по [пропущено] число жив обретаюся. Да прошу заочно твоего к се[бе] жалованья: пиши ко мне о сво[ем] и родителей своих о здоровье, а мне, слыша, о Бозе радоватца.

Да вестно мне учинилось ныне, что-де ты, государь мой, в Казани в чину по дворянскому списку служишь по выбору, а дед и отец твои и ты старых лет колена Ширинских, что в Крыму, и старых-де царей грамоты у вас за их государскими вислыми печатьми есть, и мочно тебе, государю моему, быть и в стольниках. И о том станем милости просить у великого государя сопча и у приятелей своих, хто ко мне милостив. А я от того ж Ширинского коле[на], и чиню тебе, государю, вестно, как божиею милостию блаженной памяти великому // (л. 2) государю царю и великому князю Ивану Васильевичю всеа Русии вручил Бог царствующий град Казань, и в то время он, великий государь, блаженные памяти прадеду моему[2] указал с Казани, где похотя ему, великому государю, служить. И прадет мой по ево государьскому указу служил по Алаторю и пожалован был селом Мангушевым, семьсот дворов крестьян да пятнатцать деревень мордовских. И теми дачами дед и отец мои и сродники владели, только крестьяне в тех дачах перевелись в прошлых лет[ах] в приход крымских татар и в-ыные – нагайское разоренье и в моровое поветрие, и в то число стало малое число. А прадет и дет и отец мои владели и жили и померли некрещены, и потому были не взысканы. А я ныне, познав истиннаго всещедраго Бога и Спаса нашего Исуса Христа, в православную християнскую веру крестился и от великого государя пожалован на платье сто рублев, камка да две тафты да два сукна, за крещенье кормовыми деньгами мне по 5 алтын на день, человеку по 10 денег, лошеди по 4 деньги на день же, и через чин, не быв в жи[льце]х[3], пожалован в стряпчие по передней.

И ты, государь мой князь Петр Степанович, удиви надо мною милость свою, пиши ко мне о своем дому и родителей моих[4] о здоровье, а мне бы, слыша, о Бозе радоватца. А как пожалуешь, станешь писать, и на грамотке прикажи подписать: «Отдать на Москве государю боярину Ивану Михайловичю», потому что меня либо в то время на Москве не излучится, и грамотку отдадут и тому кому, а ко мне и не дойдет. Да пожалуй, отпиши ко мне ведомо, как тебя Бог принес[ет] к Москве, чтоб мне в то время не быть в деревне».

ЦАНО. Ф. 2013. Оп. 602. Д. 743.

Подлинник. На 2 л. Листы повреждены по правому краю, с незначительными утратами текста. Размер листа: 37,5 х 15,5 см (л. 1), 35 х 15,5см (л. 2). Знаки бумаги: лилия геральдическая в щите (нижний фрагмент, л. 1, 2) – схожие ГИМ-1, № 926 (1671 г.).

Пометы и записи. На л. 1 об. адрес: «Отдать грамотка в Казане князю Петру Степановичу Ширинскому». На л. 1 об. вверху помета XVIII в.: «грамотка», ниже карандашом: «письмо». На л. 1, 1 об, две фиолетовые мастичные оттиски печати НГУАК.

Комментарий. Документ следует датировать временем не позднее 1685 г. (время смерти боярина И. М. Милославского) и не ранее 1678 г. (когда И. М. Милославский начинает упоминаться как боярин в приказе Большой казны).

http://www.idmedina.ru/books/m...udalov.htm

РГАДА
Посольские книги

Кудояр-мурза (Кудаяр-мурза), гонец из Крыма
Фонд 123 - Дело 5
Годы 1517 - 1519

Содержание: 1. Копии грамот, присланных с Т. Кадышевым от посланников В. И. Шадрина и И. М. Челищева. 2. Приезд посла Кодояр-мурзы Ивачева. 3. Отправление гонца Б. Олферова. 4. Приезд от царевича Ахмата гонца Качима. 5. Отправление гонца К. Карчеева. 6. Приезд гонца Милк Омана; гонца Кудояр-мурзы. 8. Возвращение посланников В. И. Шадрина и И. М. Челищева. 9. Отправление гонца О. Андреева. 10. Отправление И. М. Челищева и отпуск крымских послов Кудояра-мурзы и Авельшиха. 11. Посольство кн. Ю. Д. Пронского. 12. Приезд гонцов: Девлет Килдея Мерекина, Козюм Бердея; посла кн. Аппака.


Кудодар (Кудояр), гонец из Крыма
Дело 123 - 6
Годы 1523 - 1532

Содержание: 1. Приезд гонца Кудодара. 2. Отправление гонца О. Андреева. 3. Приезд гонца Кудодара. 4. Отправление гонца У. Кобякова. 5. Приезд гонца Девлет Гилдея Мерекина. 6. Отправление гонцов Т. Кадышева; Кудаша. 7. Приезд от царя Сейдет-Гирея послов Томача; Халиля. 8. Отправление гонца Н. Мясного; гонца Байкула. 9. Приезд гонца Девлет Килдея Мерекина. 10. Отправление гонца Б. Блудова. 11. Приезд гонца Томача. 12. Отправление гонца Тоюша. 13. Приезд гонца Оллокула. 14. Отправление гонца М. Кобякова; посла С. Злобина. 15. Приезды гонцов Девлет Килдея Мерекина; Томача; посла улана Ахмеда; гонца Исеньяра; гонца Али Мерденя. 16. Отправление гонца Кадырбека. 17. Приезд гонца Тансарыя. 18. Отправление гонца С. Неболсина. 19. Приезды гонца Аикиша; посла Авель-шаха. 20. Отправление гонца Р. Писарева.


Кудояр (Кудаяр), посол из Ногайской Орды
Фонд 127 - Дело 1
Годы 1489 - 1508

Содержание: 1. Приезд из Ногайской Орды послов: Чюмгура, Адика, Тувача. 2. Отправление к казанскому хану Махаммед-Эминю посла М. Погожева. 3. Приезд посланника Семена Богатыря. 4. Отправление русского гонца Тулуша к Мyce-мурзе. 5. Приезд в Москву гонца Аларкуша от казанского хана Махаммед-Эминя. 6. Отправление в Казань гонца С. Ступишлна. 7. Приезд из Ногайской Орды послов: Катлушейка, Усейна, Тувача, Азехмат-князя с сыном Коюч-мурзой. 8. Отправление в Ногайскую Орду гонцов: татар Кудаша и Кожуха; С. Федцова-Мансурова и переводчика П. Новокрещеного в Казань. 9. Приезд из казани гонца Кичканя. 10. Отправление в Казань к хану Махаммед-Эминю гонцов С. Осорьина; К. Приклонского. 11. Приезд из Ногайской орды гонцов: Чюмгура; С. Богатыря; Семена. 12. Отправление в Ногайскую Орду гонца К. Карчеева. 13. Приезд из Ногайской Орды гонцов: Увана, Козяка; Телевлю; Асанака, Авберя. 14. Отправление к Алгачирь-мурзе гонца Чюра. 15. Отпуск грамоты великого князя к царевичу Акурту, посланной с русским гонцом Ахметем. 16. Отправление в Ногайскую Орду русского посланника Темиря Якшенина. 17. Приезд из Ногайской Орды гонцов: Исень Бахты; Яншея Елки; Акдевлетя; послов: Баубека, Кудояра, Курмань Хозя, Бебеша.


Фонд 127 - Дело 2
Годы 1533 - 1538

Содержание: 1. Отправление в Ногайскую Орду гонца А. Бахметева. 2. Приезд из Ногайской Орды посла Кудояра. 2. Отправление в Ногайскую Орду русского посла Д. Губина. 4. Приезд из Ногайской Орды гонца Кара Дувана. 5. Отправление в Ногайскую Орду русских гонцов: Янбулата; К. Шерхози. 6. Приезд из Ногайской Орды гонца Куртки. 7. Отправление в Ногайскую Орду посла П. Левского. 8. Приезд из Ногайской Орды гонца Синалея; посла Кудояра. 9. Отправление в Ногайскую Орду Н. Симина. 10. Приезд из Ногайской Орды гонца кн. Янсарыя. 11. Отправление в Ногайскую Орду русского гонца Р. Етманова. 12. Приезд из Ногайской Орды гонца Шевкала. 13. Отправление в Ногайскую Орду русского гонца Девлет Хозя. 14. Приезд из Ногайской Орды послов от кн. Шейдяка и других мурз. 15. Отправление в Ногайскую Орду К. Кудинова. 16. Приезд из Ногайской Орды гонцов Карача и Сююндюка. 17. Отправление в Ногайскую Орду русских посланников: Я. Кашинцова; И.В ыродкова; Ш. Мотякина.

РГАДА

№ 30.

1518, августа 12–27. Возвращение из Крыма Ильи Челищева и прибытие вместе с ним посольство от царя Магмед-Гирея к великому князю Василию Ивановичу с Кудояром мурзой. Грамоты царя, царевичей Багатыряи Ахмата и посла Кудояра князя, присланные впередь прибытия посольства. Царь [508] извещает об отправлении посольства; царевич Ахмат поздравляет великаго князя с победой над литовцами, просит дать ему город, где бы он мог жить покойно и откуда мог бы воевать недруга великого князя Литовскую землю; просит помочь уплатить его долги, и другие просьбы; грамота Багатыря царевича: он теперь в правде стоит и хочет быть великому князю прямым другом; Кудояра мурзы: извещает, что на его посольство по дороге из Крыма на Самар напали астраханские татары и их ограбили, Поэтому они послали вперед себя к великому князю гонцов. — Прибытие крымского посольства в Москву, прием у государя; грамота царя с послом: по причине бывшей ссоры с братом, царевичем Ахматом, посольство долго не отправлялось, теперь же они помирились; на недруга великого князя на литовского он, царь, отправил своих царевичей со ста тысячами рати; по приезде настоящего посольства в Москву великий князь послал бы в Крым своего доброго боярина и с ним отпустил прежних послов. Грамота Ахмата царевича: извещает о бывшей у нею ссоре с царем и объясняет свои заботы о мире между великим князем и царем. Багатырь царевич пишет, что он теперь помирился с дядей, царевичем Ахматом, и будет вперед воевать Литовский юрт, если только не помешают ему в том астраханцы; да отпустил бы великий князь его татар, которые попались в плен москвичам. Грамоты других царевичей о дружбе к великому князю; Апак князь пишет, что царь помирился с Ахматом царевичем, великий князь прислал бы своего боярина с поминками, дело о шертной грамоте не совершишь по сие всеми по вине умершего Мамонова и объясняет посвоему все предшествующие события, — теперь в Крыму все хотят 6ыть друзьями великому князю. — Грамоты о запросах от царя, царевичей, царицы и князей. Грамоты царя к князьям рязанскому и Шемякину: извещает о мире с великим князем. Грамоты к князю Вас. Щемячичу Ахмата царевича и Апака князя. — Переговоры в Москве Кудояра мурзы с боярами о желании царя быть с великим князем в дружбе и мире (Дела Крымские, № 5, лл. 548–583).

I. Лета 26-го августа 12-го писал к великому князю князь Василей Ивановичи Шемячичь, что идет из Крыма от Магмед-Гирея царя посол его Кудояр мурза Аппаков брат, а с ним пришел в Путивль великого князя татарин Зенек. А отпустил царь к великому князю с ними вместе Илью Челищева, ино их на поле розгоняли татарове азтороканские. [509]

И опосле того писал князь Василей, что Ильи Челищев выехал к нему в Новгородок. И наперед Кудояра и Ильи приехали к великому князю его татарин Зенек, а царевых татар приехал от царя с грамотою Тамач, а от Ахмата царевича приехал человек его Качим.

А се грамота к великому князю Магмед-Гиреева царева с его человеком с Томачем, а приехал наперед Кудаяра. — Великие Орды великого царя от Магмед-Гиреа царя великому князю Василью Ивановичу брату моему много поклон. Слово наше то: Аппакова княжово меншего брата правды и братства для, как до Путивля поздорову доедут, то, видев сказати: поеди, молвя, вперед с гонцом и с слугою с своим с Томачем тяжелой поклон, легкой поминок послали есми, и, Бог даст, поздорову доедут, и ты, се радостные вести услышав, потому жь порадовал бы ся еси. Молвя грамоту послал есми. Лета 924-го, июля месяца в исходе. Писан в Фаряг-Кермени.

А се грамота к великому князю от крымского посла от Кудаяра с товарищи. — Многие Руси государю великому князю Василью холоп твой Кудаяр, да бакши Дана афыз, да Ахмат-солтанов посол Лаим-Берди дуванов сын Олло-Берди все бьючи челом возвещают: волной человек царь государь наш Ахмат-салтана в руки взяв и со всеми уланы и князми гораздо подумав с болшим сыном с Багатырь-Гирей-салтаном, Алп-Гирей-салтаном почен на твоего недруга на литовского юрт послал был, и то доброе посолство и Илья Челищев видел, и все салтаны и уланы и князи то добро увидев, и сего для добра все послов своих послали и все те послов своих Илье Челищеву показали. И мы о том добре Богу славу воздав, к твоему счастливому порогу шли, и на Самаре азстороканские люди с нами ея встретили да с нами много билися, и мы узнали, что их вас боде, а вас им прогонити. И мы твоего человека Илью со всеми казаки вперед пустили и холопа твоего Зенеков конь не поспел за нами и как бы ему в руки к ратным попасти, И мы ея крепко били, да толко стой головы отвели, а Илью есмя Челищева сами видели, что утекли, и как бы вам сстатись и межи ними люди ратные, ино по тому ся не сстало: которой же свою голову унес, и мы на Самаре две ночи ночевали, да тут есмя конь зарезали, а ждали есмя, чтобы нам тут съехатися, да не съехались, и того для что есмя пограблены и с Ильею ся не сстали и коней и платья есмя остали, и что государьские поминки и что наши поминки, того есмя всего остали. И мы хотели с грамотами опять воротитись к Крыму, и твой слуга Зенек молвил: наш государь не жаден твоим поминком; кто жь бы свою грамоту довез, и мы холопи твои все меж себя все подумав, да в твоему счастливому порогу поехали, и дай Господи мы поздорову твое счастливое лице видели, а ведь дорога не одна: мы чаяли, что иною дорогою к Путивлю пришел, и мы там в ратном месте де стояли, да в Путивлю есмя пеши пришли, и твоему бы величеству ведомо было. Да с вами жь выбежал Нурумов царицын посол Ахмет афыз, да Багатырь-солтанов [513] посол Кадыш-Бай, да Гемметь-содтанов поссол Урус, да Казы-Гирей-солтанов посол Тагри-Бердий, да Аппаков княжой человек есть; все есмя пеши так пришли. Твоему бы величеству ведомо было: Тамач, да Качим, да Зенек как до тебя доедут, и ты нас как до своего счастливого порога велишь довести — ты ведаешь. Твоему величеству биючи челом грамоту послали есмя.

А опосле того приехал к великому князю Илья Челищев. И встречу послал князь великий цареву послу Кудояру мурзе корму давати Шаршаву подьячего; а как прислал весть к великому князю с Останочного Яму, как им быти на Москве, и князь великий послал к нему встречу яселничего своего Ивана Сукова, а велел его встретить и на подворие его поставити. И как приехав на подворие его поставили, и князь великий послал и нему о цареве здоровье спросити князя Ивана Татя княж-Федорова сына Хрипунова, да и с своим жалованьем, с шубою.

I. И августа 24-го велел князь великий Кудояру быти на дворе. И как приехал на двор, я князь великий велел его встретить на пере ходех Федору Карпову. И как пришел Кудояр к великому князю, да правил от цари великому князю поклон, да подал грамоты, да и от царицы и от царевичев и от князей подали грамоты их люди.


http://www.vostlit.info/Texts/...-40/30.htm

А се грамота к великому князю Аппакова княжая с Кудаяром же вместе с Аппаковым братом, — Великие Орды великого царя Магмед-Гирееву цареву брату Василью Ивановичу многие Руси государю холоп твой Аппак бьючи челом возвещает. Великой царь покойник государь наш кречатом как учинился, и ты человека своего Ивана Мамонова с доброю своею грамотою брату своему Магмед-Гирею царю на государстве здоровати прислал и толды еси нам наказал своею грамотою, чтобы яз с твоим послом вместе став гораздо говорил, а тем бы мы тебе служили, так еси к нам приказывал, ино мы изстарины по своей правде того хотим, чтобы межи вами двема государи добра прибывало, а мы на том холопстве стоим. А слуги твои, Василей Шадрин да Илья Челищев, как тебе холопство чиним, то видев, к тебе поехали. Да писал еси с своим гонцом с Келдишем в своей грамоте к нам наказываючи, что которые речи мы к тебе ни приказываем, те речи никоторые на правде не стали. Молвя писал еси к нам и с волным человеком государем моим и межи Ахмат солтана мало нечто одного лихово языка послушали, и Ахмат солтан за Днепр перелезл был. И ныне ужь оба содиначились и с лица на лице виделись, и как ся братья содиначили и в послу твоему к Илье в Челищову прикошевав брата моего Кудаяра брат твой царь к тебе послал о добре. И как те до тебя дойдут, и которого своего посла учнешь сюда посылати, и ты бы с тем казну свою прислал к брату своему ко царю, а мы восе готовы стоим о добре, чтобы межи дву государей добра прибывало. Молвя к счастливым твоим воротам идем. А Иван Мамонов на твоем дворе в неге взрос, да лихово человека языка послушал, мало некаково слово молвил, и твои дела все того для замотчались. И ныне как еси хотел, так добро ссталося: и ты бы ныне с своим добрым [519] человеком к брату своему ко царю казну наборзе прислал, и твое бы дело борзо с поделало и не замотчав бы к тебе пошло. Ты завсе ко мне в своих грамотах пишучи присылал, что король сколко добывает, а яз сколко не добуду ли, волной бы человек царь со мною толко был, приказывал еси. И ныне восе волной человек царь от пятинатцати тысяч молотых и от девятных поминков и ото многих запросов отстал; с тобою бы меж их добро было, молвя, и сстаток свой доводя с тобою, слава Богу, наша мысль тому верить, а ты бы там крепко верил. А и наперед того еси приказывал, что вперед будет, молвил еси, и ныне что вперед будет, говоришь, то бы оставил еси, а царю бы еси добрые поминки изнарядив прислал бы еси. Толко хочешь, чтобы наборзе добро ссталося, наше знатье то: от такие казны что имал у короля и от таких ото многих поминков отступился, а с тобою ся учинил. И ты бы ныне по тому помысли себе на прибавке бы еси был, что от короля приходили многие куны братье его меншой и детем его и многим его слугам тощили, а слуга твой Илья Челищов то видев к тебе поехал, и ты его испросив по тому себе помысли: волной человек царь брата моего Кудаяра крепко роту и правду дав и в Бога и в Пророка вашего заклялся, молвя, там брату нашему великому князю скажи, что которой его посол придет сюде к нам, ничего не издержав отпущу, доброго своего человека Аппака к нему прикошевав, молвя, крепко роту учинив, да брата моего Кудаяра к тебе послал. А и наперед того великой царь к тебе в своих грамотах писал, что первого для братства один бы одного недруга поискал, молвя, приказывал, а там ты приказывал: на моего недруга на короля одного сына пошлет. И после того на брата моего царева недруга на Азсторокань многую свою рать прикошевав пошлю, да поищем его, молвя, приказывал еси, и с Ильею с Челищовыа также еси в своей грамоте писал; так же еси писал, чтоб на моего недруга ходил. И ныне восе государя нашего царево дело по первой его дружбе, как еще в салтанех с ним дружился, восе болшего своего сына Багатырь-Гирей-солтана а Алп-Гирей-солтана и Гемметь-Гирей-солтана и Саип-Гирей-солтана всех тех на недруга твоего на королеву землю послал, и те дела все слуга твой Илья Челищев видев к тебе поехал; попытав, уведав, вери, восе государь мой царь на твоего дела остаток сделал, и после ныне уже ыпньят ва тебе остался. И твой доброй человек сюде приедет, доколе яз к тебе не поеду, Астархани, или пак Киеву, или Черкасом шед управу с ними возмите. Дай Боже так, на весне на одно место как ни имется будет. Волной человек государь мой коли царем ся учинил, толды к слуге твоему к Михаилу к Тучкову Ян-Чуру дувана прикошевав послал правды для, что другу другом быти, а недругу [520] недругом, и на Махмутовы и на Ахматовы дети недружбу заодин доведем молвя написав прислал ныне деи над брата моего старейшим, над Нур-Довлатовыми и над Касымовыми слугами на нашем юрте недруга нашего сына Шаг-Влиара, того ли тебе пригоже взяв держати, у меня детей или братьи нет ли, так к тебе писал. После того о Абды-Летифе царе писал к тебе, чтобы ты его любо в Казань отпустил, любо к нему прислал, и ты его в Казань не отпустил, ни пак еси государя нашего слова принял, недруга его Шаг-Влияра с того места свел, да в другое место переместил. А сего слова сказка такова: государь мой царь одно слово мне молвил: казанской Магмед-Аминь царь, сказывают, волен, и яз брата своего Сагип-Гирея на тот юрт нарядив изготовил; и нечто теперво каково над Магмед-Аминем царем останется и мы Сагип-Кирея на тот юрт царем учиним, так молвя сдумали; а нечто из инова юрта некто пришед царем ся учинит, яко и ты брат мой князь великий в истоме будешь и нам будет недоброе имя. Молвя с Ильею Челищовым к тебе так приказал. И которой от тебя твой болшей посол ко царю пойдет, и ты бы себе гораздо здумав, да ответ тому с своим послом ко царю отказал. А опосле того государь мой царь так мне молвил: Аппак, ты мне с Васильем князем другом и братом буди, молвил еси, и вось яз по тому слову с Васильем князем другом и братом учинился. Слава Богу, яз орду взял, трижды Нагаи имал. А что от короля шли многие золотые и многие куны, и яз то многим своим слугам тощу живучи. И ныне что которые многие куны король давал, и брат князь Василей учнет мне тех кун давати: Аппак, ты что будешь? молвил. И ныне с тем послом, которой с Кудаяром пойдет, не пошлет, а взмолвит, что вперед будет, и яз сына своего одного королю дам, а сам со всею своею землею на зиме покочевав пойду, а великому князю как недругу дело учиню, молвил. А не молвил бы так, как Ахмат царь пришед легким делом, да постояв и прочь пошел. — Аппак, а тебе и самому будет недобро и головы твоей не будет. И опосле еего, как наперед сего писал еси, вперед то будет. И ты то слово остави, а наборзе бы еси поминки с послом своим прислал. И ныне ужь от государя моего от царя добро тебе ссталося, а миньят на тебе остался, да еще с Бозан-Хозиным сыном с Кудаяром волной человек, государь мой царь, о трех девятех поминков к тебе приказывал хандикеря для, и там ты с Абдыл-Авель-Шихом хотел послати, а ныне хандикерь Мисюрь взяв пришел, ино ему поминков не добудут послати, много ся ужь изождали тех поминков, и ты бы однолично, однолично, которой твой доброй человек поедет ту тридевять поминков добрых прислал. Да Авель-Шах нам брат, а у царя [521] великой человек, и ты бы нас деля своих холопов, как его пожалуешь гораздо на него посмотришь, ты ведаешь. Да Алп-Кирей-солтан три годы уже твоему недругу саблю твою доводит, сам был пошел за ратью гоняти, да на недруга твоего на литовского дорогу себе учинил, а сюды хотел был к тебе послати своего доброго человека, да затем не послал, что сам на коне стоял. Аппак князь, мое печалованье князю брату моему прикажи так мне приказал едучи, и ныне бы ты то звал, как он дело делает: велми тебе друг и брат. А Багатырю царевичу от короля много кун приходило, и он королем будучи жил, и ныне и тот с тобою учинил, на твоего же недруга пошел, и что будешь ему наперед сего которые поминки посылывал, и ты бы и ныне ему без ущерба то послал, а он к тебе с легким поминком, с тяжелым поклоном паробка своего Шаматая послал: так бы еси ведал. Да Бахтыяр мырза с нами заодин учинился, а как тебе добра хочет и то Илья Челищев видел. И ты, так ведая, поминком своим его не грашай. Да Ян-Магмуд дуван по короле ходя говорил, а ныне пришед к нам в ноги пал, твоей дружбы похотел, да я человека был хотел послати. И в городе лихое поветрее учинилось, и он затем человека не послал. И ты б и тому доброй поминок прислал: твое слово говорит тот человек. А что брат мой Кудаяр, да мамичич Тамач учнут тебе от меня говорити, и ты б им верил, то мои прямые речи: тебя для голову свою на смерть даю, как меня пожалуешь, холопом себе назовешь, ты ведаешь. Да с Бозон-Хозиным сыном с Кудаяром доброго слугу своего Милк-Омана твоего здоровья отведати, а свое холопство сказати послал есми, а велел есми ему тебе бита челом об одном полонянике, и ты бы меня пожаловал, того полоняника с Милк-Оманом ко мне прислал. Со всяким человеком твоего для дела биючися хожу с братьею своею да с детми, как мое холопство узнаешь, ты ведаешь. А Кудаара брата своего к тебе холопство свое объявити послал есми, а с тобою наша рота и правда такова, хоти две рати бьются межи себя, а нам межи их ездити и туде и сюде, а над нами не быти никоторому лиху, никоторой зацепке; из холоп твой брата своего Кудаяра не на посолство послал — свое холопство объявити к тебе послал есми, и ты б его не как иных послов смотрил, как его меж другом и недругом своим холопом назовешь, ты ведаешь, и рано и поздо опричь твоего холопства мне дела нет. Молвя биючи челом грамоту послал есми.

А се грамота к великому князю Ширин-Бек-царицына Ахмать-солтановы жены. — Великому князю Василью деверю моему от Ширин-Бек-царицы челобитье. Тебе, деверю моему, государь мой царевичь братства для и правды для посла своего послал, и мы государю царевичу бив челом твоего здоровья отведати с тяжелым поклоном с легким поминком Юсуфа паробка своего послала есми, и, Бог даст, учнешь государя моего царевичева посла отпущати назад, я ты бы и нашего человека не оставливая с ним вместе отпустил и свое здоровье с ним к нам отказал. Молвя грамоту послала есми. Писав на Днепре.

А се грамота к великому князю Кутлу-солтан Ханыке Шырин-Бахтияр-мурзины жены. — Всея Русии великому князю Василью Ивановичу дяде моему Кутлу-салтан-Ханыке челом бьет. А челобитье ваше то: царь рать мой старейшей, первую роту и правду свою попамятовав, Литовскому юрту недругом ся учинил, а с тобою, с дядею с моим, первой дружбы и братства для Кудаяра послал; и мы, бив челом царю, твоего здоровья, дяди своего, отведати послали есмя с легким поминком с тяжелым поклоном имилдеша своего Кул-Ахметя афыза послала есми. И, Бог даст, брата моего царев посол пойдет назад, и ты как пожалуешь к нам свое здоровье прикажешь — ты ведаешь, а я детей есми своих на твое холопство в Литву послала. Молвя грамоту послала есми
http://www.vostlit.info/Texts/...-40/30.htm