Из воспоминаний о Великой Отечественной войне
Василия Алексеевича РжаницынаВасилий Алексеевич Ржаницын (05.02.1913 – 17.08.1992)"В начале января 1942 года мне поступила повестка Горвоенкомата о призыве меня в армию. Мне приказали на следующий день прибыть для направления в часть. Пояснив, что очень нужны кавалеристы, каким значился я.
Действительно, в 1938 году я проходил военную подготовку в кавалерийской школе Осовиахима, был отличником боевой и политической подготовки, что даже было отмечено в Областной газете « Советская Хакасия» в статье начальника школы за август месяц 1938 года, кроме того был награждён значком « Ворошиловский всадник».
В составе группы военнообязанных численностью 16 человек Горвоенкомат направил нас в воинскую часть, расположенную в городе Усть-Каменогорск, куда мы и прибыли в середине января 1942 года. Это был 144 кавалерийский полк, в котором конский состав в основном оказался из монгольских лошадок, которые были дикие, злые, кусались, лягались.
В это время на фронтах войны конница уже показала свою непригодность в боях против немецких войск оснащенных могучей техникой. Из этих соображений наш полк был расформирован и личный состав направлен в другие воинские части, в том числе в город Алма-Ату на пополнение формировавшейся там 100 Отдельной стрелковой бригады. Я был зачислен во взвод пешей разведки 4 батальона 100 Отдельной стрелковой бригады, назначен командиром первого отделения этого взвода. Разместили в пионерлагере на реке Алма-Атинке, в летних постройках и палатках.
С сержантским составом проводились и отдельные занятия под руководством заместителя командира батальона старшего лейтенанта Ескельдиева Садыка, хорошо знающий военное дело командир, из числа опытных кадровых офицеров, занятия были интересные, многому мы научились.
Примерно в августе месяце 1942 года нашу бригаду погрузили в товарные вагоны и отправили через Кзыл – Орду на Москву. Все думали, что мы уже по приезде вступим в бой с фашистами.
Прибыли и выгрузились на станции Лосиноостровской под Москвой, где разместились в бараках и палатках, продолжали усиленно заниматься боевой подготовкой. Много проводилось занятий с младшими командирами. По итогам подготовки младших командиров проводилось нечто вроде экзаменов, после чего были присвоены воинские звания. Большинству присвоили звание младшего сержанта и сержанта и очень немногим, в том числе и мне, звание старшего сержанта. Кроме того, я был награждён значком «Отличник РККА»( Рабоче-крестьянская Красная Армия).
Здесь же был организован и проведён смотр нашей 100 особой, а по окончании его проведено что-то вроде митинга, на котором Генерал-лейтенант Голубев вручил знамя 100 осб. И сообщил, что бригада включается в состав 43 армии, командующим которой он и является, пожелал боевых успехов. Всё это было торжественно, настроение какое-то праздничное, все ещё больше стали мечтать о предстоящих боях с врагом. Через некоторое время походным порядком отправились через Москву и далее на Запад.
Наконец , в ночь с 24 на 25 ноября 1942 года наша бригада сменила воинские части где-то южнее города Ржева, километров 50-60 и заняла линию обороны, нам было объявлено, что утром пойдём в наступление.
25 ноября 1942 года утром была проведена слабенькая артподготовка и бригаду кинули в наступление на укреплённые оборонительные рубежи противника.
Находившийся на КП командир батальона старший лейтенант Садыков приказал нашему взводу срочно направиться на помощь первой роте, личный состав которой понёс большие потери, и усилить ход наступления. С наступлением темноты поступил приказ командования, отойти всем нам на свои оборонительные рубежи, но немцы заметили наше движение и открыли обстрел из пулемётов трассирующими пулями, ещё поразив многих из нас.
Командир взвода назначил меня своим заместителем взамен погибшего Алексеева Мити, я занялся сбором оставшегося в живых личного состава взвода и оказалось, что из 49 человек, вернулись невредимыми только 24 человека. Все были голодные и уставшие до крайности, но мне пришлось с двумя солдатами идти в тыл, получить и доставить питание, накормить взвод и расположить в одной землянке на отдых. В землянке было очень тесно, неудобно, многие во сне вскрикивали, плакали, первое участие в бою оставило тяжёлое впечатление, я всю ночь находился вне землянки и совершенно не спал.
Начальник химслужбы доукомплектовал мой взвод из числа солдат, отставших от своих подразделений, нескольких штабных работников и отдохнувших, утром 29 ноября 1942 года направил нас в расположение командира бригады, полковника Швецова, КП которого находилось километров в двух.
Двигаясь взводом в направлении КП, мы встретились с вышедшим из блиндажа комбригом, которому я доложился о прибытии со взводом численностью 20 человек. От него получил задание срочно пробраться в находившуюся на противоположной вражеской стороне деревню Березники ( или Берёзки) и оказать помощь вчера прорвавшигося в неё одному взводу, у которого на исходе запасы патронов и он по рации просит о немедленной помощи.
Я решил сделать бросок вперёд к деревне, отдал взводу команду и первым поднялся, намереваясь как командир показать пример, но один снаряд, перелетев за нас взорвался среди залегшей стрелковой роты, а от его взрыва осколком снаряда ранило меня в левую ногу и одновременно очень сильно ударило то ли взрывной волной, или комом мёрзлой земли в правую сторону поясницы, от чего я грохнул на землю. Никого больше из моего взвода не затронуло, но стрелковая рота, кучно залёгшая, понесла большие потери убиными и ранеными.
В Медсанбате здоровый санитар один перенёс меня из саней в палатку, где орудовали хирурги. В первую очередь медсестра сделала мне укол в живот, сказав, что это от столбняка. Через некоторое время тот же санитар доставил меня на операционный стол и хирург приступил к обработке раны, сделав ещё укол, а затем зачистку рваной раны удалением клочьев, и ещё что-то делали, причиняя сильную боль, так что не вытерпев я закричал, но врач похвалил меня, что я всё вытерпел, что уже всё сделано и забинтовав рану, санитары отнесли меня в другую большую палатку, где помещено было очень много раненых.
Утром следующего дня часть раненых, в том числе и меня, погрузили на бортовую автомашину и отправили на ближайшую железнодорожную станцию, где погрузили в вагоны и целый состав поезда с ранеными двинулся в город Калинин. В городе Калинин нас доставили в госпиталь, где меня сносили в ванну и помыли, одели чистое бельё и уложили в чистую постель на кровати и здесь я уже уснул мертвецким сном и хорошо выспался.
Но на второй день меня одели в чистое обмундирование и объявили, что меня отправляют в глубокий тыл, так как моё ранение требует длительного лечения, а здесь госпиталь прифронтовой и в нём лечат только с более легкими ранениями. Как мне не хотелось расставаться с этой, показавшейся мне прекрасной обстановкой, но ничего не поделаешь, доставили на железнодорожную станцию, где нас с тяжёлыми ранениями заполнен целый состав, и отправили не знаю куда.
Всё выяснилось 10 декабря 1942 года, когда наш эшалон прибыл в город Вичугу Ивановской области и нас разместили в эвакогоспитале № 3080, расположенный в кирпичном двухэтажном здании какой-то школы.Подобных мне, с повреждением двигательного аппарата, разместили на первом этаже человек по 15 и более в комнате, но каждый имел отдельную кровать, заправленную чистыми постельными принадлежностями. И здесь потекла моя жизнь до полного выздоровления в июле 1943 года.
В госпитале мы всегда слушали сообщения информбюро, знали о всех успехах последнего времени, радовались им.
Из госпиталя команду так называемых выздоровевших раненых направили в запасной полк под городом Иваново, в который от железнодорожной станции пришлось идти пешком километра два, что для меня оказалось не подсилу, и где-то на половине пути я самовольно вышел из колонны и лёг рядом с дорогой. К счастью офицер, ведший колонну, сам не раз калеченный фронтовик, понял меня и разрешил отдохнуть, оставил со мной одного солдата, который после отдыха довёл меня до запасного полка.
В первом пункте назначения нас, годных только к нестроевой службе, не приняли и повезли в другое место, а именно под город Великие Луки. Здесь наша группа нестроевиков 25 июля 1943 года поступила в распоряжение 5 Укреплённого района и зачислена в хозобоз тыловой службы.
Моя нога совершенно не стала меня слушаться, болела по-страшному, переносить какие-то грузы был неспособен и находился в отчаянии.
В это время город Великие Луки был полностью разгромлен в ходе боёв. От него на расстоянии не более 3 километров раньше была деревня Воробьёво, которая так же исчезла с лица земли, но из её домов немцами были настроены землянки, блиндажи и тому подобное. Из этого места немцы были изгнаны нашими войсками и здесь теперь расположился штаб 5 УР, воинские части которого занимали укреплённый оборонительный рубеж.
Однажды к начальнику Укрепрайона, полковнику Петрову приезжал маршал Багромян, которого тогда первый раз видел на близком расстоянии. После того, вскоре началось наступление, наша артиллерия дала хорошую огневую поддержку, нанеся значительный урон немцам в их обороне, немцы стали быстро отступать, преследуемые Советской армией.
Вначале включились в преследование и части нашего Укрепрайона, но вскоре отстали, не приспособленные к быстрому передвижению, и были расформированы с передачей в другие боевые части.
Штаб 5 Укрепрайона был ликвидирован, офицерский состав получил новые назначения, а я в составе группы подобных мне, направлен в находившуюся вблизи на отдыхе после боёв, 26 Гвардейскую Восточно-Сибирскую стрелковую дивизию, куда прибыл 20 ноября 1943 года.
Как мне теперь известно, 26 гвардейская стрелковая дивизия была сформирована в Забайкалье в 1936 году как «93 Восточно-Сибирская стрелковая дивизия». За боевые заслуги в боях под Москвой, в апреле 1942 года она преобразована в гвардейскую и стала именоваться «26 гвардейская Восточно-Сибирская стрелковая дивизия».
Уже при мне, в декабре 1943 года, за отличие в боях за освобождение города Городок Белорусской ССР от немецких захватчиков, дивизия удостоена почётного названия «Городокская».
Потом дивизия участвовала в Белорусской, Гумбиненской, Восточно- Прусской операциях, в том числе по разгрому фашистов и взятию города Кёниксберга, за эти бои удостоена награждения орденом «Красного знамени» и орденом « Суворова 2 степени».
К окончанию войны дивизия носила такое название:» 26 Гвардейская Восточно-Сибирская Городокская Краснознамённая ордена Суворова 2 степени стрелковая дивизия».
.jpg)
Краткое, конкретное изложение личного боевого подвига или заслуг.Тов. Ржаницын участник отечественной войны с 15 ноября 1942 года. В 4-м отделении штаба дивизии работает с ноября 1942 года.
За время январских наступательных боев 1945 года, находясь на КП дивизии и выполняя служебные обязанности помощника начальника 4 отделения, в трудных условиях наступательных боев своевременно и точно собирал и предоставлял сведения о боевом численном составе войск, что во многом способствовало выполнению боевых задач.
В боях проявил себя смелым и решительным. За время своей работы в 4 отделении, благодаря своему трудолюбию навел образцовый порядок в оформлении документов по учету и отчетности по безвозвратным потерям, наладил учет и розыск военнослужащих. В боях за Родину тов. Ржаницын имеет тяжелое ранение.
Достоин Правительственной награды – орден «Красная Звезда».
Начальник 4-го Отд. Штаба 26 ГСВСГКД.
Гвардии-майор а/с Клищенко. 18 февраля 1945 г.
.jpg)
