Полезные сноски и цитаты.

ДОМ КУПЦА Ф.С.КОЛМОГОРОВА

Заречный дворец «кожевенного короля»

Заречной части Тюмени не очень-то повезло на памятники истории и культуры. Ранее здесь размещались в основном жилища кустарей-ремесленников и несколько более крупных промышленных предприятий. Однако несколько каменных построек все же украшают заречную часть Тюмени. Наиболее известная из них – дом Колмогоровых. (Памятники Тюмени на нашем сайте «Дом Ф.С.Колмогорова» (улица Щербакова, 4). Его первый владелец, Филимон Степанович Колмогоров, родился около 1826 года и сделал состояние на производстве и продаже изделий из кожи. В общественной жизни имя Колмогорова также было довольно известным. Он несколько раз избирался в городскую думу, а с 1867 по 1869 год даже был городским головой. На этой должности приложил руку к постройке нового плавучего моста через Туру, открыл Вознесенскую приходскую и женскую школы, помогал жителям Заречья, пострадавшим от наводнения, участвовал в обеспечении санитарных и противопожарных мер. Филимон также был директором тюменского попечительного отделения о тюрьмах, председателем сиротского суда, блюстителем приходского училища и попечителем женской гимназии. За заслуги перед обществом в 1883г. Колмогоров удостоился звания потомственного почетного гражданина. Для темы «Прогулки по литературным местам» дом на ул. Щербакова интересен тем, что история семьи Колмогоровых связана с именем писательницы Надежды Лухмановой (1840-1907), оставившей приметный след в отечественной литературе. Вторым ее мужем был сын Ф.Колмогорова Александр, и в 1880-х гг. XIX века несколько лет писательница провела в Тюмени. «Жизнь провинциального, старообрядческого города того времени, с тяжелыми, как крепости, каменными домами купцов, цепными волкодавами, запорами, где вся жизнь бурлила в глухих дворах, где не существовало газет, в городе, наводненном тысячами ссыльных, арестантов, переселенцев, с грязными кожевенными заводами, весенними наводнениями, закрытым домостроевским укладом – просто шокировала Надежду Александровну, видевшую Берлин, Париж, любившую Санкт-Петербург и Москву» (Колмогоров А. Г., с. 98). Она так и не смогла вписаться в необычный для нее уклад жизни сибирского купечества – Колокольниковых, Шешуковых, Жернаковых, Подаруевых… В 1887 году супруги расстались, Лухманова, оставив мужу маленького сына, уехала в Санкт-Петербург. Через десять лет в журнале «Русское Богатство» (1895), а в 1896 году отдельным изданием вышли ее «Очерки из жизни в Сибири», где в романе «В глухих местах» многие черты купца Крутогорова будут срисованы со свекра – Ф.С.Колмогорова.

Крутогоров, изображенный в очерке «Артамон Степанович Крутогоров и Иван Семенович Емелькин», изображен в остросоциальном плане. Он выбился в люди с помощью старых патриархальных методов, действуя как «плутовством, так и горбом». В молодости он владел лишь небольшим кустарным заведением, но постепенно богател и, в конце концов, стал владельцем огромного кожевенного завода.

Дом на улице Мостовой (Щербакова), по данным исследователя и потомка рода А.Г.Колмогорова, был выстроен «кожевенным королем» уже после отъезда писательницы из Тюмени. Особняк, ставший бесспорным украшением Зареки, был построен из прекрасного лицевого кирпича с парадным балконом и большими окнами 2-го этажа по всему периметру. Парадный зал поражал внутренним убранством.

В июле 1920 года, после прихода советской власти, в здании разместился первый клуб рабочих подростков Тюмени. Позднее его сменил клуб овчинно-меховой фабрики, располагавшейся поблизости. В советское время это было не просто место проведения досуга, а настоящий центр общественной жизни для населения округи. Здесь проводились выборы в городской Совет, собрания профсоюза и даже некоторые праздники.

В 2000 году в дом Колмогоровых заселился Центр татарской культуры. После окончания капитального ремонта в 2011 году, особняк предстал перед нами в обновленном виде. Можно с уверенностью сказать, что в заречной части города это одно из самых красивых и необычных зданий, напоминающих нам о богатой истории Тюмени.

Литература:

Беспалова Л. Г.Литературный талант // Мое достояние : историко-краеведческий альманах. – Тюмень, 2011. – С. 155-156.
Беспалова Л. Г. Тюменский край и писатели XVII-XIX веков / Л. Г. Беспалова, Ю. М. Беспалова. – Екатеринбург : Сред.-Урал. кн. изд-во, 1998. – 464 с.
Колмогоров А. Мне доставшееся. Семейные хроники Надежды Лухмановой. – М. : АГРАФ, 2013. – 464 с.
Колмогоров А. Г. Надежда Лухманова : эссе // Лукич. – 2000. – Ч. 3. – С. 86-113.
Лухманова Н. Очерки из жизни в Сибири / Надежда Лухманова. – Тюмень : СофтДизайн, 1997. – 464 с.
Сухарев А. Заречный особняк Колмогорова / Анатолий Сухарев // Vsemetri.com . / РИИ «Недвижимость Строительство для всех». – Тюмень, 2012-2014. – Режим доступа: http://vsemetri.com/news/?page=359971


Составитель: Е.А.Сущая, заместитель заведующего

Литературно-краеведческим центром

Дата публикации: 30 октября 2014 года
Источник;
http://www.citylib-tyumen.ru/t...olmogorova

Проблемы генеалогии непривилегированных сословий в России

Автор
Аксенов Александр Иванович


Библиографическое описание:
Аксенов A.И. Проблемы генеалогии непривилегированных сословий в России // Труды Института российской истории. Вып. 5 / Российская академия наук, Институт российской истории; отв. ред. А.Н.Сахаров. М., 2005. С. 79-94.


[79]
А.И. Аксенов

ПРОБЛЕМЫ ГЕНЕАЛОГИИ НЕПРИВИЛЕГИРОВАННЫХ СОСЛОВИЙ В РОССИИ

Исторически и историографически сложилось так, что ге­неалогия развивалась как дворянская наука и наука о дворянст­ве. Это было обусловлено практическими интересами местни­ческой системы управления государством, в результате функ­ционирования которой был заложен корпус источников - раз­рядных, боярских книг и списков, собственно родословных рос­писей и других, - ставших основой для изучения генеалогии всей русской исторической науки, неизменно подчеркивавшей и разрабатывавшей ее исключительно княжеско-династиче­ский, дворянский аспект. Еще В.Н. Татищев и М.М. Щербатов, указывая на необходимость, наряду с хронологией и географией, научного знания генеалогии, видели в ней единственное средст­во разобраться в громадном количестве княжеских имен, упо­минаемых при систематическом изложении материалов по рус­ской истории, чтобы точно знать, “кто от кого родился, от ко­го детей имел, с кем браками обязан был, из чего можно уразу­меть правильные наследства и домогательства”[1]. Создание спе­циальных родословных таблиц должно было служить удовле­творению справочной потребности в генеалогических фактах. М.В. Ломоносов, прежде чем приступить к написанию “Древ­ней российской истории”, создает “Краткий российский лето­писец с родословием”, а по существу две “пространные” поко­ленные росписи русских великих князей и царей, которые и предваряют его “Историю”[2]. Подобные родословные росписи или таблицы сопровождают общеисторические труды В.Н. Та­тищева, М.М. Щербатова, Екатерины II[3], позднее Н.М. Карам­зина, а также ряд документальных публикаций.
Наряду с этим начинают выходить специальные сочинения, посвященные княжеской и дворянской генеалогии: как профес­сиональные - М.Г. Спиридова[4], кстати зятя М.М. Щербатова, так и любительские - Ю.А. Воейкова, В.А. Левшина[5] и др.
[80] В XIX - начале XX в. особый размах приобрело издание спра­вочных изданий по родословию русского дворянства, среди кото­рых выделяются “Российская родословная книга” П.В. Долгору­кова, “Русская родословная книга” А.Б. Лобанова-Ростовского, “Родословный сборник русских дворянских фамилий” В.В. Рум­меля и В.В. Голубцова, “Потомство Рюрика” Г.А. Власьева, “Ве­ликие и удельные князья Северной Руси” A.B. Экземплярского, “Родословные записи” Л.М. Савелова[6] и др.
Теоретически исключительность русской дворянской генеа­логии обосновал один из самых крупных русских генеалогов Л.М. Савелов, прямо утверждавший в лекциях, прочитанных им в 1907-1908 гг. в Московском археологическом институте, что русская генеалогия носит “узкосословный характер”. Согласно ему, доминирующее положение дворянской генеалогии происте­кает из высокого культурного уровня дворянства и низкого - “на­родной массы”. Отсюда следовал вывод об отсутствии письмен­ных фамильных источников по генеалогии купечества, крестьян­ства и других сословий, делающем как бы невозможным восста­новление их истории. Только некоторые из купеческих архивов, по его мнению, имеют “общеисторический интерес”, а докумен­ты вроде векселей, счетов “не представляют интереса даже для бытовой истории”[7].
Действительно, на протяжении XVIII - большей части XIX в. мы не наблюдаем проявления интереса к генеалогии даже среди самого третьего сословия. Мне известен лишь один случай соста­вления купеческой родословной в XVIII в. Он относится ко вто­рой четверти столетия, когда после смерти главы семьи москов­ских купцов Креховых его родственник по боковой ветви (пле­мянник) предъявил права на наследование домом, для чего и со­ставил “родословное древо Креховых” (в кружках), свидетельст­вовавшее о пресечении основной, мужской, линии рода и о том, что претендент - единственный наследник. Оно и зафиксировано в делопроизводстве Канцелярии конфискации.
Но в то время, когда Л.М. Савелов формулировал свою кон­цепцию, в России, по мере укрепления капитализма, росло внима­ние и к истокам русской буржуазии. Это нашло отражение в об­ращении к истории отдельных капиталистических предприятий, в интересе некоторых представителей третьего сословия к своим предкам и целым купеческим группам. И хотя эта линия русско­го родословия не получила до революции широкого развития, преуменьшать ее значение нельзя, так как оно коренным обра­зом меняло традиционные представления о генеалогии, прежде всего в источниковедческом аспекте.
[81] В начале XX в. вышли исторические очерки П.Н. Терентье­ва, А.Ф. Грязнова, П.К. Симони о крупных промышленных и тор­говых предприятиях виднейших купеческих домов Прохоровых, Затрапезновых, Яковлевых, Кольчугиных. Освещение истории предприятий в этих работах было неразрывно связано с раскры­тием родовой истории владельцев, в которой присутствовали раз­личного рода родословные росписи и генеалогические таблицы[8].
Изучению истории своих предков посвятили свои пышно, “собственным коштом” изданные сочинения Н.П. Вишняков и Н.В. Крестовников[9]. Истории родов в них охватывают период с XVII по XIX в. Особенно ценно, что авторы прослеживают раз­витие родов по всем линиям, опираясь на архивные материалы Московского архива Министерства юстиции.
Гораздо большее значение имело обращение к генеалогии ку­печества профессиональных историков. Первым в их ряду следует назвать Н.П. Чулкова, учившегося в Московском университете у В.О. Ключевского, В.И. Герье, дружившего с П.И. Бартеневым. По протекции историка М.С. Корелина после университета он был принят в МАМЮ, где проявил лучшие качества источниковеда и генеалога. Впоследствии он тесно сотрудничал с Московским ар­хеологическим обществом, Историко-родословным обществом Москвы (будучи одним из его учредителей, а в 1920-1922 гг. - ру­ководителем), участвовал в подготовке лучших дореволюционных справочных изданий, таких, как “Сборник биографий кавалергар­дов”, “Русские портреты XVIII-XIX столетий”, и др. Именно он, по просьбе П.И. Бартенева, написал в 1907 г. первое систематическое исследование о родословии московского купечества[10].
В значительной степени появление этого исследования было подготовлено титаническими усилиями двух выдающихся выход­цев из купечества - И.Е. Забелина и Н.А. Найденова. Первый собрал и издал двухтомную публикацию материалов по истории Москвы, в том числе доимочные земские книги и ведомости ок­ладных оброчных книг с подробным описанием городовых рядов, торговых и промысловых лавок и мест и др.[11]
Огромен вклад в источниковедческое обеспечение изучения истории купечества Н.А. Найденова, осуществившего грандиоз­ное издание нескольких серий многотомных публикаций[12]. Их подготовка была поручена архивисту МАМЮ Николаю Никола­евичу Николаеву, который со своими сотрудниками выявил и об­работал дозорные, переписные, окладные книги, ревизские сказ­ки за XVII-XIX вв.[13], общественные приговоры по московскому купечеству, а также по малым среднерусским городам Белеву, Боровску, Зарайску, Малоярославцу, Торопцу, Туле и др.[14]
[82] В научный оборот были введены до того игнорируемые раз­новидности массовых делопроизводственных источников, разом перечеркнувшие концептуальные построения о невозможности изучения генеалогии купечества и других непривилегированных сословий. Именно на них базировалось исследование Н.П. Чул­кова. Казалось, что открываются большие перспективы, но даль­нейшего движения в этом направлении не произошло. Еще была подавляющей инерция дворянской генеалогии. А вскоре случи­лась Октябрьская революция. Купечество как объект исследова­ния стало безликим и преимущественно ругательным (“Тит Ти- тычи”). Прошел не один десяток лет уже советского почти пол­ного забвения генеалогии, в том числе и непривилегированных сословий, прежде чем введенные в оборот Н.А. Найденовым ма­териалы “заработали” на исследовательской ниве. Это не означа­ет, что в этой области ничего не делалось. В 50-60-х годах XX в. появился ряд фундаментальных исследований как по отдельным торгово-промышленным домам, так и по предпринимательским группам. В числе первых следует отметить монографии Н.А. Ба­клановой и А.А. Введенского о Калмыковых и Строгановых[15]. О династиях горнозаводчиков писал Н.И. Павленко[16], а о кресть­янских торгово-промышленных фамилиях - С.В. Бахрушин и Н.Е. Носов[17]. Но все же это были работы, ставящие иные исто­рические задачи и основанные на иной источниковой базе.
Принципиальные изменения произошли в 70-80-х годах, ко­гда были опубликованы исследования М.М. Громыко, Л.H. Семе­новой, автора этих строк[18], основанные на тех разновидностях массовой документации, которые открыли для генеалогов Н.А. Найденов, Н.П. Чулков, И.Е. Забелин. Именно тогда стало ясно, что генеалогия не просто возрождается, что она на пути ка­чественной трансформации.
Произошла, можно сказать, смена одновременно двух векто­ров: на источниковедческом и на структурном, или, точнее, на функциональном уровнях. Выход на новые социальные объек­ты - непривилегированные сословия, прежде всего купечество, - радикально изменил предметные функции генеалогии. Прежде всего абсолютно иной корпус источников требует совершенно новых приемов. Ведь в новых разновидностях источников отра­жены не генеалогические, а биографические по преимуществу факты. А это ставит исследователя не только перед конкретно­источниковедческой задачей оценки этих материалов, но и перед необходимостью проведения ряда промежуточных процедур, ко­торые позволили бы свести дискретные биографические факты в некие генеалогические “клаузулы”, будь то генеалогические [83] досье, родословные таблицы или росписи, банки данных. Кстати, создание компьютерных баз данных по генеалогии стало очевид­ной приметой последнего времени, правда, к сожалению, в обла­сти дворянской генеалогии[19].
Таким образом, изучение генеалогии непривилегированных сословий требует комплексного подхода, специфических методов в оценке информационных возможностей источников и их даль­нейшей обработки. Другими словами, источниковедческая проб­лема генеалогии непривилегированных сословий - это проблема массовых делопроизводственных, прежде всего ревизских мате­риалов, обусловленных, согласно Б.Г. Литваку, наличием трех ос­новных признаков: ординарности, однородности, формуляру[20]. Именно они позволяют производить своего рода неодипломати­ческую реконструкцию утерянных или несохранившихся фраг­ментов (например, ревизских сказок по отдельным переписям).
Другая сторона качественных изменений в генеалогии или смены на структурном уровне связана с тем, что обработка и ана­лиз выявленных на источниковедческом уровне данных ставит исследователя перед необходимостью общеисторического их ос­мысления, связанного с разрешением задач изучения эволюции и развития отдельных социальных групп. Это принципиально ме­няет положение генеалогии в структуре взаимоотношений так называемого комплекса вспомогательных исторических, или, как их еще называют, источниковедческих дисциплин, который, как мы уже отмечали с Н.А. Соболевой, носит исключительно субординационный характер[21]. В одном случае не генеалогия вы­полняет вспомогательную по отношению к источниковедению функцию, а источниковедческие методы являются вспомогатель­ными по отношению к генеалогии. В другом - генеалогия обре­тает самостоятельность на уровне исторического построения.
Неизмеримо усложняются исследовательские задачи при ре­шении даже сугубо традиционных, т.е. “справочных” функций ге­неалогии низших сословий. Генеалог обращается к целому ряду разнородных по происхождению, структуре и сохранности разно­видностей источников: писцовым и переписным книгам, ревиз­ским сказкам, актам гражданского состояния (метрическим кни­гам), клировым исповедным ведомостям, капитальным, обыва­тельским книгам, спискам составов посадов и общин. Хотя в ос­нове каждой разновидности лежит посемейная сказка, сущест­венные различия в реальном содержании, значительные хроно­логические разрывы, неопределенности с фамильными прозва­ниями вынуждают создавать новые методики для выстраивания родословных цепочек, искать новые источники.
[84] Одной из ярких находок последнего времени, еще не реализо­ванной в полной мере, является открытие (в буквальном смысле) первичных материалов Всероссийской переписи 1897 г. Извест­но, что опросные листы губернские статистические комитеты отсылали в Главную переписную комиссию в Петербург, но пос­ле обработки их данных и публикации сводных итогов по высо­чайшему повелению они были уничтожены. К счастью, не везде. Кое-где сохранились. Петербургские генеалоги М.В. Борисенко и А.В. Родионов независимо друг от друга и в разных архивах вы­яснили, что в некоторых губернских правлениях перед отсылкой в Петербург делались вторые, дублетные, экземпляры перепис­ных листов для собственных местных нужд. В частности, сохра­нились переписные листы крестьян Московского, Богородского, Клинского уездов Московской губернии, Южно-Уссурийского округа, Приморской области, массив переписных листов кресть­ян по Тобольской и Архангельской губерниям[22].
В частности, М.В. Борисенко установил, что в фонде Тоболь­ского губернского статистического комитета хранятся заполнен­ные от руки типографские бланки вторых экземпляров перепис­ных листов по поселениям практически всей территории Тоболь­ской губернии. Подворные переписные листы сгруппированы по городам, волостям, селам, деревням или владельческим усадьбам. Общее количество дел составляет 4036. Целиком учтено все на­личное население, включая мелкие деревни, где отмечены даже гостящие и странствующие. Переписной лист содержал сведения в большем объеме, чем метрические книги и ревизские сказки: 1) фамилия, имя, отчество; 2) пол; 3) отношение к главе хозяйст­ва и главе семьи; 4) возраст; 5) семейное положение; 6) сословие, состояние, звание; 7) место рождения; 8) место прописки; 9) мес­то жительства; 10) отметка об отсутствии, отлучке и о времен­ном пребывании; 11) вероисповедание; 12) родной язык; 13) уме­ние читать и писать; 14) занятие главное: ремесло, промысел, должность или служба, побочные занятия, отношение к воинской службе. Отдельно имелись данные об особых приметах (слеп, глух, нем, умалишен), а также вопросы: живут ли в собственном доме? Сколько строений во дворе? Из какого материала?
Важно, что здесь заключалась информация о жителе в систе­ме его родственных и хозяйственных связей. Каждый переписной лист содержал сведения не об отдельном человеке и даже не о конкретной семье, а имел подворный принцип записей о “домохо­зяйстве”, что является более широким понятием.
Но главное в этих источниках состоит в том, что они корре­лируются с ревизскими переписями. Еще В.О. Ключевский отме[85]чал, что на каждый данный момент истории в семье можно на­блюдать представителей пяти поколений. Это теоретически до­пустимый максимум. Источниковедчески ревизские сказки и пе­реписные листы содержат в себе данные о трех поколениях, а следовательно, перерыв между последней ревизией 1857 г. и 1-й Всероссийской переписью 1897 г. можно считать исчерпанным. В равной мере это относится и к последующим, уже первым совет­ским переписям. Здесь порой случаются находки, которые связы­вают не только разноплановые источники, но и исторические эпохи. Показателен в этом отношении материал, введенный тульским генеалогом И.А. Антоновой, - именной каталог быв­шего спецхрана Государственного архива Тульской области. Именные карточки здесь (а их в 30 раз больше, чем в общем фон­де) стали собираться в каталог, основанный циркуляром ГАУ НКВД 1939 г. и спецприказом НКВД 23 декабря 1940 г. “Об ис­пользовании архивных материалов в оперативно-чекистской ра­боте”, подписанным Л.П. Берией. А источниковой базой катало­га стали фонды не только советского, но и досоветского перио­да - органы власти, правосудия, жандармерии, полиции и т.п. А в совокупности это дает возможность изучать генеалогию ре­прессированных лиц до пятого колена[23].
Отличительная исследовательская особенность современно­го генеалога в изучении непривилегированных сословий, в том числе и крестьянства, - комплексный источниковедческий под­ход, который опирается, кстати, на сложившиеся традиции. Ведь при кажущейся неразработанности крестьянской генеалогии, мы имеем солидную литературу. К перечисленным выше работам можно добавить исследования А.А. Александрова о крестьянах Сибири, В.М. Панеяха о холопах, М.Ф. Прохорова о вотчинных крестьянах. В этой связи не случайно то, что современные иссле­дователи не только привлекают весь набор массовых разновид­ностей источников (ревизские сказки, исповедные росписи, мет­рические книги, актовые материалы), но и ставят вопрос о мето­дологии генеалогии крестьян[24].
В заключение - несколько общих соображений о генеалогии непривилегированных сословий как элементе или факторе исто­рического построения. Речь идет, как было сказано выше, о вы­ходе генеалогии на общеисторический уровень, при сохранении ее первоначального справочного смысла. Конечно, значительная часть работ последних полутора-двух десятилетий посвящена изучению конкретных отдельных родов. Большая “Уральская родословная книга” содержит около двух десятков крестьянских родословных; монография А.В. Матисона, хотя и обращена к ге[86]неалогии приходского духовенства, но изучает всего один род[25]. Это традиционные генеалогические изыскания.
Но складывается и другое направление, когда генеалогия перестает быть самоцелью, а становится средством или мето­дом изучения более общих исторических вопросов. Конечно, A.B. Демкин говорит в своих работах о целом ряде купеческих фамилий Верхневолжья, но лишь для того, чтобы выяснить вопрос о переливе и, следовательно, функционировании купе­ческого капитала. Безусловно, Н.Г. Думова, восстанавливает семейные истории виднейших русских капиталистов, но толь­ко для того, чтобы подчеркнуть вклад отечественной буржуа­зии в культуру. А.Н. Боханов реконструирует купеческую ро­довую преемственность, но с тем, чтобы выявить характер со­циальной эволюции сословия. Г.Н. Ульянова использует весь арсенал генеалогических данных и семейные традиции благо­деяния, но ставит задачу становления социального и нравст­венного самосознания русского купечества, одной из форм проявления которого была благотворительность. Наконец, ав­тор этих строк писал именно о генеалогии русского купечест­ва, но его книги в библиотечном каталоге проходят под рубри­кой “Просопография”, поскольку это направление нацелено на изучение статуса, социально-экономической, политической жизни отдельных его страт.
Думается, там, где речь идет об изучении генеалогии непри­вилегированных сословий, так будет и впредь. За этим будущее. В данном докладе автор сознательно отрешился от многочислен­ной конкретики, чтобы яснее представить проблемные тенден­ции. Но это всего лишь первый приступ, хотя и он с очевидно­стью показывает необходимость историографического обобще­ния в этой области, чтобы двигаться дальше.

[86-88] СНОСКИ оригинального текста

ОБСУЖДЕНИЕ ДОКЛАДА

H.A. Соболева. Что вам известно о современной программе “Генеалогия в России”, одобренной Думой? В контексте этой программы уже начинают появляться такие разработки даже не по отдельным регионам, а скорее по областям. Предположим, [89] изучается родословная симбирской или ульяновской ветви на уровне государственных программ. В частности, там речь идет как раз о метрических книгах, о которых Вы упомянули.
В.А. Кучкин. Понятно, что, допустим, генеалогия купечества проливает свет на переливы капитала. А что же тогда дает нам генеалогия духовенства или холопов? И какие вообще с помо­щью генеалогии можно исследовать общеисторические пробле­мы, которые не решаются или трудно решаются путем других изысканий, потому что, например, по переливу капитала вы мо­жете посмотреть документы - продажа акций, покупка акций и т.д. и т.п.? Это тоже можно исследовать. Все же, когда занимают­ся генеалогией, какие проблемы общего порядка мы можем изу­чить на этом основании?
Ю.А. Тихонов. Правильно ли я понимаю, что для выхода на общеисторический уровень по родословным крестьян, священни­ков, купцов нужен определенный минимум материалов, а сейчас его мало. Скажем, по дворянам имеются обширные генеалогиче­ские материалы - справочники и др. А работы о каких-то зако­номерностях развития, эволюции дворянских родов в генеалоги­ческом плане у нас пока нет. В чем тут дело?
В.А. Кучкин. Генеалогию купцов конкретно можно просле­дить только с XV в.? Значит, более ранние корни по материалам не установлены?
А.И.Аксенов. О думской программе я слышал. Но и только, никаких подробных публикаций о ней не знаю.
Относительно генеалогии целых регионов, могу сказать, что я сталкивался с несколькими проектами, поступающими в РГНФ. Один из проектов, касающийся Горьковской области, был у меня в руках года два или три тому назад. Он не был связан с думской программой, это исключительно инициатива с мест. На мой взгляд, данные проекты не представляют интереса. Они подгото­влены сотрудниками бывших домов политпросвещения, которые разрабатывают всевозможные программы с тем, чтобы полу­чить хотя бы минимум финансирования. Как раз проект по Горь­ковской области составлен бывшим директором Дома политпро­свещения г. Горького.
Вроде бы он имеет благородную цель и задачу - создание все­общей генеалогии Горьковской области. Но ни слова не сказано о его источниковой базе, методах подготовки, наконец, с помо­щью каких сил будет осуществляться? Т.е. методической прора­ботки этого проекта не существует. Совершенно очевидно, что он не реален в принципе.
[90] Если думская программа предполагает нечто подобное, мож­но только сожалеть о том, куда уйдут государственные деньги. Только и всего. Мне абсолютно ясно, что в научную среду эти программы не попадут, и я очень сомневаюсь, что к этому делу привлекут ученых. Скорее всего в регионах главы или соответст­вующие административные подразделения получат денежные вливания на такие программы и на этом все кончится.
Теперь относительно того, что дает генеалогия для изучения духовенства, крестьянства и т.д. Но ведь есть же примеры, я их приводил. Вот, скажем, В.М. Панеях писал о холопах или М.М. Громыко - о сибирских крестьянах. Здесь мы вступаем, в общем, в деликатную и пока у нас слабо разработанную область изучения микроисторий.
По существу мы не знаем, как функционировала в реально­сти крестьянская семья. У нас есть общее представление, а кон­кретика отсутствует. Т.е. на бытовом уровне нет достаточно яс­ных представлений, или же эти представления навеяны воспоми­наниями из разных социальных или сословных слоев. И все. Я ду­маю, что задача генеалогии в данном случае как раз и состоит в том, чтобы прежде всего выйти на уровень решения микроисто­рических процессов, протекающих в тех или иных сословных и социальных группах.
Речь идет не только о купечестве, это имеет прямое отноше­ние и к крестьянству с XVII в. Как только появляется массив раз­новидностей делопроизводственной документации, появляется возможность генеалогической реконструкции на первичном ее уровне с выходом на некие общеисторические процессы. Хотя я должен сказать, что у нас есть работы, в которых изучается и ку­печество, в том числе более раннего периода. Но там свои слож­ности, нет таких разновидностей материала, а следовательно, встают другие проблемы методического характера. Это - реали­зация источниковедческой информационной способности уже из­вестных источников, но в другом ключе. Над этим работают, в том числе и в нашем институте.
По мнению Ю.А. Тихонова, создалось впечатление, что по генеалогии непривилегированных сословий мы имеем мини­мум источников. Наоборот, как я отмечал, произошло резкое изменение с тех пор, как был введен колоссальный массив де­лопроизводственной документации. Есть публикации по от­дельным регионам. Все делопроизводство государственной ма­шины содержит документацию, отражающую данные и о гене­алогии, и следовательно, имеется возможность работать над ее изучением.
[91] В.А. Кучкин. Недавно по телевидению рассказывалось о том, как один из представителей старой дворянской фамилии создает музей, в котором хотел бы представить не только своих предков, но и генеалогию крестьян и других людей, которые жили в поме­стье. Он готов собирать соответствующие материалы. Вот это очень интересный подход. Доклад А.И. Аксенова - научная ил­люстрация тех тенденций, которые наблюдаются в обществе. Наша наука занимается в основном генеалогией князей, привиле­гированных классов, что важно, поскольку речь идет о земель­ных владениях, правах на престол и т.п. Но есть и та генеалогия, о которой говорилось в докладе.
В докладе подробно говорилось о сложных проблемах источ­ников и методике их обработки. По существу можно говорить о массовом их прибавлении только с XV в. Это ясно видно, напри­мер, по актам: в XIV в. их было только около 200, а в XV в. уже больше 2 тыс.
Мы знаем попытки проследить генеалогию купеческих, крестьянских семей, когда речь идет, скажем, о выделении зажиточной верхушки, по материалам новгородских книг. Следует говорить не только о микрозначении таких работ, но и о их макрозначении для исторической науки. Генеалогия мо­жет сказать свое веское слово при ответе на вопрос: насколько общество консервативно, есть ли переходы из одного сословия в другое. Если на протяжении целого ряда столетий (а такие ранние записи имеются), например, род священников занима­ется только духовными делами, а холопы не выходят из своей среды, то мы можем совершенно определенно сказать, как об­щество развивается, в какой мере оно подвижно, существует ли взаимопроникновение между различными слоями этого об­щества и давать ему соответствующую характеристику.
Н.А. Соболева. Речь идет о сложной и важной области зна­ний. Сегодня люди начинают интересоваться своими предка­ми. Видимо, в увлечении такой региональной генеалогией они увидели какое-то рациональное зерно. Хватит быть “манкур­тами”, не помнить своего родства. В конце концов это стано­вится важным и для развития генеалогии как науки и для сов­ременной истории. В поисках родословной обращаются к мет­рическим книгам. Ранее они хранились в храмах. При совет­ской власти было велено сдавать их в областной архив. Мно­гие там находятся и поныне. По ним возможно установить вре­мя рождения, крещения, бракосочетания, смерти за несколько поколений.
[92] В.М. Кабузан. В интересном докладе не были названы очень многие массовые источники, которые позволяют исследовать проблему в динамике. Я имею в виду ревизские сказки.
А.И. Аксенов. Я их называл.
В.М. Кабузан. Но как-то очень незаметно. Если брать под­ворные переписи, ревизские сказки, то по определенному уезду, волости, стану можно узнать, сколько у каждого проживавшего там человека было детей, когда кто родился и т.д. вплоть до пе­реписи 1897 г. А для привилегированных сословий очень инте­ресный источник - переписи Москвы, Петербурга по каждому дому. Я встречал очень много таких материалов, например, по Москве 1767 г. Здесь есть сведения о каждом доме, домовладе­нии, покоях, жителях, их возрасте, занятиях и т.д. В основном это дворяне. Охвачен весь город и его территория. На мой взгляд, на­до начинать с таких массовых источников, которые позволяют выявить очень многое, а уж потом убрать дополнительные, вто­ростепенные и заполнять бреши. По крайней мере в отношении сословия податных, начиная с начала XVII в., такая сплошная, единая массовая работа вполне осуществима.
М.Е. Бычкова. Доклад показывает возможности и много­гранность генеалогического исследования.
Я обращала внимание на многоликость генеалогии и как ме­тода исторического исследования, вспомогательной историче­ской дисциплины, и как возможности конкретному лицу приоб­щиться к истории, потому что в принципе создание истории сво­ей семьи - это вхождение через частные случаи в общую исто­рию страны, потому что предки участвовали в Великой Отечест­венной войне, в Первой мировой, я уже не говорю о войне 1812 г. Ведь поначалу в советское время генеалогическое общество бы­ло создано именно на базе Общество потомков участников вой­ны 1812 г. и потомков декабристов (широкие генеалогические исследования велись именно на этой базе). Это были первые лю­бители, которые занимались историей своей семьи и собирали материалы под эгидой этих обществ.
Меня тревожит то, что, занимаясь историей своей семьи и входя в историю России, человек приобщается к этой истории и создает свой ее вариант, иногда отличный от того, что мы знаем по источникам. Поэтому работы А.И. Аксенова важны тем, что профессиональный историк, специалист в данной области разра­батывает методику работы с массовыми источниками. Кроме то­го, древние источники надо еще уметь прочитать, что тоже тре[93]бует определенной подготовки. Именно методика - самое глав­ное из того, что содержится в докладе.
Генеалогическими проектами серьезно занята средняя шко­ла. Там сохранились олимпиады школьников, имеющие всерос­сийский масштаб, и даются специальные разработки, связанные с микроисторией. Преподаватели поняли, что проводить исследо­вания по макроистории, например, по войне 1812 г. и другим большим проблемам, - это не так интересно и не так важно для учащихся, как подготовка краеведческих работ на тему “Мое се­ло”, “Моя семья”. Это важно, во-первых, потому, что учащиеся приобщаются к истории, учатся собирать исторический материал и сохраняют его для будущего.
Не правы те, кто считает, что по дворянской генеалогии у нас много материалов. Действительно за XIX в. есть прекрас­ные источники по губернским дворянским собраниям, но сколько их было уничтожено уже к середине XIX в.! Когда чи­таешь старую опись еще до 1917 г. и видишь современные по­метки “уничтожено”, сердце кровью обливается. Поэтому сбор материалов на всех уровнях сейчас актуален. Важно при­общать людей к тому, чтобы они это делали, опираясь на ме­тодику, разработанную профессионалами, и обсуждаемый до­клад, будучи опубликованным, принесет пользу не только спе­циалистам-историкам, но более широкому кругу людей, зани­мающихся историей своей семьи.
Ю.А. Тихонов. В докладе нарисована яркая картина совре­менного состояния генеалогии, и у меня сложилось впечатление, что мы накануне большого научного прорыва в этой отрасли знаний. А когда он произойдет, зависит прежде всего от введения в научный оборот источников.
Напомню еще об одном виде источников.
Сейчас в архивы идет массовый поток запросов (оплачивае­мых): дайте мне историю моей семьи. И если обратиться к копи­ям ответов, то можно увидеть очень большой комплекс интерес­ных материалов именно генеалогического содержания. Но важ­нее и сложнее - дать методологию исследований широкой обще­ственности. Тогда эти разыскания в области генеалогии приобре­ли бы массовый характер. Сейчас важно накопить комплекс ис­точников по семьям, и когда их будет определенное количество, тогда можно применять статистический метод.
А.И. Аксенов. В.А. Кучкин, разумеется, прав, говоря о важ­ности актовых источников раннего периода. Я сознательно отре­шился от этой проблемы, поскольку от меня это довольно дале[94]ко, но согласен, что здесь заложены серьезные большие перспе­ктивы для генеалогических исследований.
Привлекает внимание мысль относительно общих проблем, связанных с генеалогией непривилегированных сословий, кон­сервативного общества. Я несколько раз обращался к теме диф­фузии сословий, но довольно робко. Это удается сделать на каких-то локальных сословных группах, но всерьез к данной проб­леме по-настоящему никто не подступал, а ее разработка, веро­ятно, многое может объяснить и дать для понимания устойчиво­го характера русского общества в целом.
Очень интересная проблема о запросах в архивах и уровень потребности общества в генеалогических знаниях. Это актуаль­но, потому что еще лет 6-7 назад появились наблюдения провин­циальных исследователей Тулы, Владимира, Ярославля, связан­ные именно с изучением таких запросов, и тогда отмечалось их небольшое число. Сейчас происходит некое качественное изме­нение, и к нему нужно отнестись всерьез.
Метрические книги я упоминал. Что же касается замечания о ревизских сказках, я их назвал, но не стал на этом останавли­ваться по одной простой причине - на основе ревизских сказок написаны все мои работы, поэтому еще раз говорить о них мне показалось неуместным.
Относительно прорыва. Как, когда и в какой форме он про­изойдет, не знаю. Но для меня очевидно одно: необходимо боль­шое историографическое обобщение. Я понимаю всю сложность такого труда, поскольку массовая работа ведется на любитель­ском уровне. За десятилетие этот уровень значительно вырос. Но характер этой работы не ясен в силу малой публикационной возможности для нее. Каким образом можно найти нужный кон­сенсус, пока не знаю.

Доклад на заседании Ученого совета ИРИ РАН 6 декабря 2001 г.

[1] Татищев В.Н. История российская с самых древнейших времен. М., 1768. Кн. 1.4. 1. C. VII; Щербатов М.М. История российская от древ­нейших времен. Изд. 2-е СПб., 1794. Ч. 1. C. VI-VIII.
[2] [Ломоносов М.В.] Краткий российский летописец с родословием. Со­чинение Михайла Ломоносова. СПб., 1760.
[3] [Екатерина II.] Записки касательно российской истории. СПб., 1787-1794. Ч. 1-6. Ч. 5: Родословник князей великих и удельных рода Рюрика.
[4] [Спиридов М.Г.] Родословный российский словарь. Издан и усердней­ше приносится благородному российскому дворянству Матвеем Спи­ридовым. М., 1793-1794. Ч. 1-2; Он же. Краткий опыт исторического известия о российском дворянстве. М., 1804.
[5] Подробнее см.: Библиография трудов по отечественному источнико­ведению и специальным историческим дисциплинам, изданным в XVIII в. Раздел II: Генеалогия / Сост. А.И. Аксенов. М., 1981.
[6] Долгоруков П.В. Российская родословная книга. СПб., 1854-1857. Ч. I-IV; Лобанов-Ростовский А.Б. Русская родословная книга. СПб., 1873-1875. Т. 1-2. Руммель В.В., Голубцов В.В. Родословный сборник русских дворянских фамилий. 1886-1887. T. I—II; [Экземпляр­ский A.B.] Великие и удельные князья Северной Руси в татарский пе­риод с 1238 по 1505 г.: Биографические очерки по первоисточникам и главнейшим пособиям A.B. Экземплярского. СПб., 1889-1891. T. I—II; Власьев Г.А. Потомство Рюрика: Материалы для составления родословий. Т. 1. Ч. 1-3. СПб., 1906-1907; T. II. Вып. 1. Пг., 1918; Са­велов Л.М. Родословные записи: (Опыт родословного словаря русско­го древнего дворянства). М., 1906-1909. Вып. 1-3.
[7] [Савелов Л.М.] Лекции по русской генеалогии, читанные в Москов­ском Археологическом Институте преподавателем Института Л.М. Савеловым. Первое полугодие. М., 1908. С. 13-16.
[8] Терентьев П.Н. Прохоровская трехгорная мануфактура в Москве. 1799-1899: Историко-статистический очерк. М., 1900; Он же. Материа­лы к истории Прохоровской трехгорной мануфактуры и торгово-про­мышленной деятельности семьи Прохоровых. Годы 1799-1915. М., 1915; Грязнов А.Ф. Ярославская Большая мануфактура с 1722 по 1856 г. М., 1910; Симони П.К. Материалы к истории Русской книжной торговли. Вып. 1: Н.И. Новиков и книгопродавцы Кольчугины. СПб. 1907.
[9] Сведения о купеческом роде Вишняковых, собранные Н. Вишняко­вым. М., 1903-1911. Ч. 1-3; Крестовников Н.В. Семейная хроника Крестовниковых. М., 1903. Кн. I.
[10] Наумов О.Н. Н.П. Чулков - генеалог, историк, москвовед // Известия Русского генеалогического общества. Вып. восьмой. СПб., 1997. С. 38-44; Чулков Н.П. Московское купечество XVIII и XIX веков (ге­неалогические заметки) // Русский архив. 1907. № 12. С. 489-502.
[11] Забелин И.Е. Материалы для истории, археологии и статистики горо­да Москвы. М., 1884-1891. Ч. 1-2.
[12] Подробнее о них см.: Аксенов А.И. Генеалогия московского купече­ства XVIII в.: Из истории формирования русской буржуазии. М., 1988. С. 18-22.
[13] Краско A.B. “Материалы для истории городов” H.A. Найденова как важнейший источник сведений по генеалогии отечественного купече­ства // Известия Русского генеалогического общества. СПб., 2000. Вып. 11. С. 5-10.
[14] Подробнее о них см.: Аксенов А.И. Очерки генеалогии уездного ку­печества XVIII в. М., 1993. С. 15.
[15] Бакланова Н.А. Торгово-промышленная деятельность Калмыковых во второй половине XVII в. М., 1959; Введенский A.A. Дом Строгано­вых в XVI-XVII веках. М., 1962.
[16] Павленко Н.И. История металлургии в России XVIII в.: Заводы и за­водовладельцы. М., 1962.
[17] Бахрушин C.B. Научные труды. М., 1954. T. II. Носов Н.Е. Опыт ге­неалогических изысканий по истории зарождения крестьянских тор­гово-промышленных капиталов в России (“лучшие люди” и “торго­вые мужики” двинских актов XVI в.) // Вспомогательные историче­ские дисциплины. Д., 1968. Вып. I. С. 227-269.
[18] Громыко М.М. Социально-экономические аспекты изучения генеа­логии непривилегированных сословий феодальной Сибири // История и генеалогия. С.Б. Веселовский и проблемы историко-генеалогиче­ских исследований. М., 1977. С. 197-236; Семенова Л.H. К истории ге­неалогии мастеровых Петербурга в XVIII - начале XIX в. // Там же. С. 234-265; Аксенов А.И. Положение и судьбы гостей в конце XVII-XVIII вв. // Проблемы отечественной истории. М., 1973. Ч. 1; Он же. Происхождение, судьбы и семейные связи московских куп­цов-именитых граждан // Источниковедение отечественной истории. 1984. М., 1984; Он же. Генеалогия московского купечества. М., 1988; Он же. Очерки генеалогии уездного купечества XVIII в. М., 1993.
[19] См.: Смирнов М.И. Экспертная система “Русская генеалогия” // Исто­рическая генеалогия. Екатеринбург; Париж, 1994. Вып. 3. С. 44-48; Он же. Компьютерная система “Русская генеалогия” // Русский родо­словец. 2001. № 1. С. 112-114.
[20] Литвак Б.Г. Очерки по источниковедению массовой документации XIX - начала XX в. М., 1979. С. 7, 287.
[21] Соболева Н.А., Аксенов А.И. Вспомогательные исторические дисцип­лины: Современное состояние и структура взаимоотношений // Иссле­дования по источниковедению истории России (до 1917 г.). М., 1993.
[22] Борисенко М.В. Первая перепись населения Российской империи 1897 г. как источник по истории крестьянских семей // Известия Русского гене­алогического общества. СПб., 1995. Вып. 3. С. 12-19; Родионов A.B. Ге­неалогическое исследование поморского села Пурнема (Онежский бе­рег Белого моря) // Там же. СПб., 1997. Вып. 8. С. 86-88.
[23] Антонова И.А. Именной каталог бывшего спецхрана государствен­ного архива Тульской области как источник сведений по генеало­гии // Там же. СПб., 1995. Вып. 2. С. 54-56.
[24] Родионов A.B. К методологии генеалогического исследования кре­стьян - поморов // Там же. Вып. 3. С. 24-30.
[25] Уральская родословная книга: Крестьянские фамилии. Екатерин­бург, 2000; Матисон A.B. Генеалогия православного приходского ду­ховенства России XVIII - начала XX в. М., 2000.

http://ebookiriran.ru/index.php?id=51§ion=8&view=article

ВладимирММ
Модератор раздела

Моск. обл.

Регистрация: 22 апр. 2012

17 мая 2017 11:55 17 мая 2017 11:56 ##
«Список Мальцевых/Мальцовых, упомянутых в Вологодских
епархи¬альных(ВЕВ) и губернских(ВГВ) ведо¬мостях»


Я составил этот список, когда ещё не знал о родовой фамилии Попов до 1811г. Теперь искать родственников в списке надо с большой осторожностью.
Мальцов Дмитрий, крестьянин. Вельский уезд, ВГВ 1846
Мальцов Михаил. купец 2-й гильдии, Тотемского уезда, ВГВ 1846
Мальцова Марфа, вдова купца, Тотемского уезда, ВГВ 1846
Михаил, св. благочинный, Вельский уезд, ВЕВ 1864 №3
Василий, причётник Васильяновской Христорожд. церкви Кадниковского уезда, ВЕВ 1865 №2
Александр, св. Вологодской Покровской церкви г. Вологда, 1865 №15
Протолеон, св. Кулойской церкви Вельского уезда, 1866 №13
Александр, св. Устюгской Градской церкви, г. Устюг Великий, 1866 №13
Николай, дьячек Двинницкой Михаило - Архангельской церкви Вельского уезда, 1867 №22
Михаил, св. Верховажденской Успенской церкви, 1867 №2
Фёдор (Мальцов), св. Вельского уезда, 1868 №6
Яков Филикиссимов (Мальцов), диакон Васильяновской Кубениц¬кой церкви Кадников¬ского уезда, 1868 №2 и 7, диакон Василья¬новской Христорождественской церкви Кадниковского уезда, 1870 №6, диакон Заячерицкой Богородице-Рождест¬венской церкви Тотемского уезда, 1870 №2, перемещён от Ва¬сильянов¬ской Ку¬беницкой церкви.
Митрофан, диакон Тавренской Преображенской церкви Вель¬ского уезда, 1868 №7
.Яков, причётн. Городищенской Всесвятск.ц. Устюжского уезда, 1868 №9
Александр (Мальцов), св. Покровская градская церковь г. Воло¬гда, 1868 №12
Фёдор, священник заштатный Спасской Преображенской церкви Тотемского уезда, 1868 № 12, награждён скуфьёй
Александр, священник, настоятель Казанской церкви г. Вологда, 1868 №15.Митрофан, диакон Тавренской Преображенской церкви Тотемского уезда, 1868 №15, руко¬по¬ложен в диакона.
Иоанн, св. Ракулевской Мих.-Архангельской церкви Вельского уезда, 1868 №17, благо¬дарность.
Николай, пономарь Двинницкой Мих.-Архангельской церкви Вельского уезда, 1868 №20
Фёдор, св. Соденгской Преображенской церкви Вельского уезда, 1868 №23, пенсия на¬значена.
Филикиссим, диакон Заячерицкой Богородице-Рождественской церкви Тотемского уезда, 1870 №2 уволен по старости.
Александр, ученик 1 класса Тотемского Духовного уездного учи¬лища, Тотемский уезд, 1870 №17 поступил в училище.
Фрол Максимов, крестьянин, Ибская Вознесенская церковь Усть-Сысольский уезд, 1870 №5 председатель попечительства
Иоанн (Фёдоров), диакон Пежемской Богоявленской церкви Вельского уезда, 1870 №5 пе¬ремещён от Каменской Кре¬стовоздвиженской церкви Кадниковского уезда
Александр, св. Пятницкой церкви г. Устюг, 1870 №10, помер
Александр, св. Вологодской градской Покровско - Казанской церкви г. Вологда, 1870 №12, награждён скуфьёй
Савватий, студент Вологодской духовной семинарии, 1870 №16
Егор, крестьянин - староста Брусненской Христорождественской церкви Тотемского уезда, 1871 №18, награждён похвальной грамотой
Иоанн , священник Ракулевской Михаило-Архангельской церкви, 1871 №1 утверждён благочин¬ным
Иоанн, сверхштатный диакон Крестовоздвиженской Каменской церкви Кадниковского уезда,1871 №6, перемещён к Пежемской Богоявленской церкви Вельского уезда
Иоанн, св., благочинный Вельского уезда, 1871 №9
Александр, заштатный священник г. Устюга Пятницкой церкви, 1871 №10, помер
Михаил, св. Ростовской Вознесенской церкви, 1872 №,1 определён законоучителем.
Александр, св. Покровской, что внутри города церкви, 1872 №4
Николай, дьячек Шейбуховской Воскресенской церкви, 1872 №9 помер
Анна, Воскресенской церкви в г.Устюге, 1873 №1 назначена пенсия
Анна, Кулойской Покровской церкви Вельского уезда,1873 №1 назначена пенсия
Михаил, св., законоучитель Ростовского сельского училища, 1873 №9, благодарность.
ВЕВ 1874 - нет в оцифровке
Стефан, крестьянин Рубежской церкви Кадниковского уезда, 1876 №4 награждён по¬хвальным листом
Александр, св. Покровской церкви г. Вологд,а 1876 № 13, награждён камилавкой
Иоанн, св. и благочинный Закул. Михаило -Архангельской церкви Вельского уезда, 1877 №1
Спиридон Иосифович, отставной солдат Тотемского уезда, 1877 №9
Митрофан, студент Вологодской Духовной семинарии, 1877 №15
Афиноген, диакон Режской Николаевской церкви Тотемского уезда, 1877 №15
Николай, ученик 3 класса Вельского Духовного училищу, ВЕВ 1877 №15
Павел, ученик 1 класса Вельского Духовного училища, ВЕВ 1877 №15
Александра, дьяческая вдоав, Покровская Замошская церковь Кадниковского уезда, ВЕВ 1877 №, 3 пособие на выдачу до¬чери в замужество 4руб.
Митрофан, псаломщик -диакон Тавренской Преображенской церкви Вельского уезда, ВЕВ 1877 №9, назначен священником к Хмельницкой Преображенской церкви Вельского уезда
Михаил, св. Хмельницкой Преображенской церкви Вельского уезда, ВЕВ 1877 №20
ВЕВ 1878 нет в оцифровке
Александр, св. Вологодской градской Казанской церкви, 1880 №9
Михаил, св. Заячеостровской Богородицкой церкви, 1880 №12, награждён камилавкой
Серафима, вдова диакона, 1880 №5, единовременное пособие 30р
Митрофан, священник 1880 №8 помер
Иоанн Филикиссимов, св., 1880 №20, пожертвовал 3р
Яков, диакон Вологодской градской Вознесенской церкви г. Вологда, 1882 №13
Фёдор, св. Согденской Преображенской церкви Вельского уезда, 1882 №9
Иван, студент Вологодской духовной семинарии, 1882 № 13
Павел, студент ВДС 1882 №13
Яков, диакон, выпускник Вологодскоц духовной семинарии ВДС 1883 №14
Николай, ученик 2 класса Вологодскоц духовной семинарии ВДС 1883 №14
Александр, ученик 1 класса Вологодскоц духовной семинарии, 1883 №14
Фёдор, ученик 4 класса Тотемского уездного духовного училищ,а 1883 №15
Николай, ученик 3 кл Тотемского уездного духовного училища, 1883 №15
Иоанн, псаломщик-диакон Пежемской Богоявленской церкви Вельского уезда определён штатным диаконом, 1885 №12
Иван, ученик 1 класса Вологодской духовной семинарии, 1885 №14
Николай, ученик 1 класса Вологодской духовной семинарии, 1885 №14
Фёдор, ученик 1 класса Вологодской духовной семинарии, 1885 №14
Александр, священник. казначей Вологодского Православного братства, 1885 №21
Афиноген, диакон - псаломщик Режской Николаевской церкви Тотемского уезда опреде¬лён штатным диаконом сей церкви, 1885 №24
Александра, крестьянская вдова пожертвовала в Фроловскую Всесвятскую церковь 50 руб, 1886 №4
Николай, сверхштатный пономарь Михаило - Архангельской Двинницкой церкви Вель¬ского уезда определён штатным псаломщиком, 1886 №5
Иван, ученик 5 класса Вологодской духовной семинарии, 1886 №14
Павел, ученик 6 класса Вологодской духовной семинарии, 1886 №14
Яков, диакон произведён в священника к Воскресенской Горскопочинковской церкви Во¬логодского уезда, 1886 №18
Иван, выпускник Вологодской духовной семинарии, 1887 №12
Николай , выпускник Вологодской духовной семинарии, 1887 №12
Иван, крестьянин Заячеостровской Введенской церкви, 1887 №2, похвальный лист
Александр, студент 6 класса Вологодской духовной семинарии, 1887 №12
Иван, псаломщик Устюжской градской церкви г.Устюг Великий, 1887 №13
Фёдор, студент 4 класса Вологодской духовной семинарии, 1887 №12
Яков, св. Воскресенской Городопочинковской церкви Вологодского уезда, 1888 №10 на¬граждён набедренником
Николай, ученик 1 класса Вологодской духовной семинарии, 1888 №14
Михаил ученик 4 класса Тотемского уездного духовного училища, 1888 №14
Константин, ученик 4 класса Тотемского уездного духовного училища, 1888 №14
Иван, ученик 2 класса Тотемского уездного духовного училища, 1888 №14
Василий, приготовительный класс Тотемского уездного духовного училища, 1888 №14
Александр, определён псаломщиком Кадниковского Николаевского собора 1888 №19
Яков, св. Воскресенской Городкопочинковской Домшенской Христорождественской церкви Во¬лоодского уезда, 1890 №1,определён депутатом
Иван опредён псаломщиком Лиходеевской Ризположенской церкви Вельского уезда 1890 №12
Иоанн, диакон Угронской Введенской церкви Вельского уезда произведён в священника Виходеевской Ризположенской церкви Вельского уезда, 1890 №12
Иван, псаломщик Лиходеевской Богородицкой церкви по прошению переведён к Хмель¬ницкой Преображенской церкви Вельского уезда, 1890 №22
Ерофей Иванов, крестьянин, Тотемского уезда, 1890

фото протоиерея А.П.Мальцева

Николай Алексеев, крестьянин, Тотемского уезда, 1890
Александр Афиногенов, диакон Николаевского собора, г. Кад¬ников 1891 №8
Иоанн, св. Верхнепежемской Предтеченской церкви Вельского уезда, 1891 №9 помер
Александр (Протолионович?), протоиеей Покровско -Казанской церкви г.Вологда 1891 №11
Михаил, св. Заячеостровской Богородицкой церкви Вельского уезда, 1891 №11
Леонид ученик 3 класса Тотемского уездного духовного учи¬лища, 1891 №15. 4 класса - 1892 №13
Александр, ученик Тотемского уездного духовного училища, 1891 №15
Василий, ученик Тотемского уездного духовного училища, 1891 №15
Иоанн, протоирей Верховажского собора, 1891 №17
Константин, псаломщик Богословской Заболотной церкви Кадниковского уезда, 1891 №4
Яков, св Домшинской Христорождественской церкви Волоодского уезда, 1892 №6
Александр, ученик Тотемского уездного духовного училища, Тотемский уезд, 1892 №13
Анатолий, ученик Тотемского уездного духовного училища, Тотемский уезд, 1892 №13
Анна, ученица Вологодского епархиального женского училища, 1892 №13
Иоанн Филиксимович, протоиерей Верховажского собора Вельского уезда,1893 №1 (1834 - 1898)
Михаил, благочинный Вельского уезда, 1893 №1
Николай св. Спасской Раменской церкви, 1893 №13
Александр Протолеонович , протоиерей Вологодской градской Покровской церкви, 1895 №11 (1861 - 1911)
Михаил, студент 4 класса Вологодскоц духовной семинарии, 1895 №14
Надежда, ученица Вологодского епархиального женского училища, 1895 №15
Михаил, выпускник Вологодской духовной семинарии, 1895 №23, рукоположен в диакона после окончания семинарии, 1896 №23
Александр, протоиерей Покровско -Казанской церкви г. Вологда, 1897 №3
Николай, псаломщик Глубоковской Преображенской церкви Кадниковского уезда, 1897 №13
Корнилий Васильевич, дьячек, Яргомжский приход, Череповецкого уезда (1847)
Георгий Васильевич, дьячек, Череповецкий уезд
Александр Гермогенович, св. Успенская Богородская церковь Череповецкого уезда (1860-1865)
Павел Кирилл, диакон, Череповецкого уезда, (1904 - 21)
Виктор Александрович, св. Архангела Михаила церкви, село. Елизар. Рамение (1905)
Александр Петович, протоиерей (1854 - 1915)
А.П. протоиерей, Русская Православная церковь границей, Австро-Венгрия (19-й век)
Фёдор Митрофанович, священник (1860 - 1910)
Иван, мещанин г. Усть-Сысольск (1850)
Иван Онисифорович, диакон Мироносицкой Устюжской церкви Устюжского уезда (1834 - 1898)
Пётр Иродионович, протоиерей, Троицкий Пошехонский собор (1823 - 1901)
Алексий Иоаннович, протоиерей, 10-я пехотная дивизия, С.-Пб, с сайта "Петерген", (1854 - 1915)
Иван, ученик - выпускник Вологодского духовного училища (1834)
Николай, ученик - выпускник Вологодского духовного училища (1850)
Виталий, ученик -выпускник Вологодского духовного училища (1868)
Николай, псаломщик Богородицкой кладбищенской церкви, г. Вологда (1897)
Александр, выпускник Костромской духовной семинарии (1868)
Василий, выпускник Костромской духовной семинарии (1858 или 1882?)
Михаил, вып. Костромской духовной семинарии (1893)
Николай, вып. Костромской духовной семинарии (1894)
Иоанн Фёдорович, диакон Каменской Крестовоздвиженской церкви Кадниковского уезда (1841 - 1871)
Иоанн, священник Верховажского собора, Вельского уезда (1834 - 1898)
Василий, миссионер Приохотский
Стефан (Степан), дьячек Режской Николаевской церкви Тотемского уезда (до 1795 - до 1850)
Михаил, протоиерей Богородицкой Заячеостровской церкви, 1898 №24, старцу протоие¬рею Михаилу - благодарность
Николай, св. Раменской Спасской церкви Вельского уезда, 1899 №23, награждён скуфьёй

СААР АНТС:

ПАВЛОВ И. ВСТРЕЧА НА «ВАЛГЕЯРВЕ» – 23 09 1978. Опубликовано: 20 февраля 2017:

В канун тридцать четвертой годовщины освобождения Таллина от немецко-фашистских захватчиков на многих предприятиях, во трудовых коллективах состоялись встречи рабочих и служащих с участниками Великой Отечественной войны, ветеранами-освободителями Советской Эстонии и ее столицы.
Работники культбазы плавсостава организовали такую встречу экипажа РТМС-7538 «Валгеярв» с подполковником в отставке Антсом Карловичем Сааром и майором в отставке Харди Августовичем Тийдусом.
На встречу собрались все свободные от вахты моряки, гости с соседних судов. Писатель Антс Карлович Саар — редактор нового журнала «Таллин» на русском языке — рассказывал о давно минувших днях, о своем участии в борьбе за освобождение Эстонии и города Таллина в составе Эстонского стрелкового корпуса.
— Сейчас на моем рабочем столе — книга мемуаров. В ней найдут отражение этапы борьбы за освобождение Эстонии, — говорит Антс Карлович. — Я проехал по всем местам, где проходили сражения, восстанавливал в памяти исторические события. Мы смотрели на освобожденную Нарву как на ворота, через которые войдем в Эстонию. С нарвского плацдарма, через западный берег Чудского озера наши войска и части Эстонского стрелкового корпуса нанесли удар по немецко-фашистским полчищам и уже 17 сентября очистили северную Эстонию от врага. Неожиданный для фашистов десант обеспечил быстрое продвижение войск к столице Эстонии. Утром 22 сентября наши войска вступили в Таллин, а к полудню красные флаги развевались на Тоомпеа, Длинном Германе, в порту, на Балтийском вокзале.
Харди Августович Тийдус проникновенно говорит о том, что жизнь и служба среди русских собратьев стали для него богатой жизненной школой. С присущим ему юмором он рассказывает о том, как впер вые стоял часовым на платформе Финляндского вокзала. Был парторгом дивизиона, старшим инструктором политотдела Эстонского стрелкового корпуса. В его составе вступил в Таллин.
— Вы, моряки, — заключает Харди Августович, — делаете поистине большое и благородное дело. И будем вместе делать все для того, чтобы наша Родина процветала.
В ответном слове первый помощник капитана участник минувшей войны Герой Советского Союза Павел Иванович Чалов поблагодарил гостей за участие во встрече, рассказал о работе экипажа в минувшем рейсе.
Эта дружеская встреча закончилась концертом, в котором участвовали народная артистка ЭССР Ану Кааль и Юри Пярг, а писатель Антс Саар подарил морякам «Валгеярва» свою книгу «Заколдованный круг».

Библиография:

Павлов И. Встреча на «Валгеярве».

Источник:

http://ookean-estrybprom.7v8.r...-1978.html

МОЁ ПРИМЕЧАНИЕ:

Видимо, писатель Антс Саар – отец Андруса Саара.

Источник:

http://www.geni.com/people/Ants-Saar/6000000012301626392
и
http://www.geni.com/people/Andrus-Saar/6000000033922915018

AnnaAleksanna
Регистрация: 29 дек. 2017
4 января 2018 3:11 ##

Константин, спасибо, но я совершенно не знаю, что дальше делать с этой информацией(( Научите,пожалуйста! Имен знакомых нет, как же дальше вычленить искомых Альберта и Августа?

Константин68
Регистрация: 14 фев. 2010
4 января 2018 3:18 ##

Пoка с ними ничегo не делать.
Искать в архивах в Нижнем метрики крещения Ваших Бессерт.
Впoлне мoгут быть не немцами, а пoляками, евреями или французами.

---