Дьяков Фёдор Михайлович - cвященник Вологодской губернии

Старинная Тотьма. Тотемское музейное объединение
сегодня в 7:17
Сергей Багров
ПРОСТИ-ПРОЩАЙ

Написать этот очерк побудили меня «Осколки времени», две книги, выпущенные сотрудниками Тотемского музея в 2017 и 2019 годах. Сотрудники его Алексей Новоселов, Наталья Коренева и Валентина Притчина среди множества очерковых материалов о жителях Тотемского района воссоздали документальный портрет Людмилы Васильевны Дилакторской, яркой представительницы русской интеллигенции первой половины 20-го века. Интеллигенции, которая, служа своему государству, от него же и пострадала. Вынесла всё, что может вынести высоконравственная душа…

Довоенные годы прошлого века. Кто в Тотьме в ту пору не знал Людмилу Васильевну Дилакторскую! Энергичная, смелая, знавшая языки: английский, немецкий, французский и итальянский, преподававшая музыку и вокал. Исполнявшая арии и романсы и, само собой, народные песни, – такую звезду было нельзя не запомнить.

Вот и мама моя Любовь Геннадиевна, всегда ее почитала не только как педагога, но и как величественную певицу. Знала Любовь Геннадиевна и мужа ее Леонида Николаевича Дилакторского, потому как он тоже в той же Мариинской гимназии вел уроки. У всех гимназисток, как педагог, он был по-крупному популярен. Да и внешне Леонид Николаевич выглядел колоритно, особенно когда надевал на себя мундир, а на нем ордена Святого Станислава, Святой Анны, Святого Владимира и ряд других наград, высоко прославляющих труд русского педагога.

Помнила Любовь Геннадиевна и старшую дочь Дилакторских, живую, взрывную, стремительную Наташу. С ней она вместе училась в Мариинской гимназии. Вместе внимала урокам Наташиной мамы. И конечно, хотела бы, как Елена Васильевна, петь, петь и петь. Но талант дан не каждому. Потому и переняла Любовь Геннадиевна от Дилакторской одну только песню - «Ямщик, не гони лошадей». И пела ее, когда подступала к сердцу печаль-разлука.

Кстати сама Наташа, повзрослев, стала профессиональным прозаиком, поэтом и публицистом. Ее работы высоко оценивала Марина Цветаева. Работая в Детском издательстве Ленинграда, Наташа знакомится с Сергеем Михалковым, Самуилом Маршаком, Корнеем Чуковским и Юрием Германом. Сама она выпустила несколько книг для детей. Под редакцией Наталии Леонидовны были изданы «Смешные рассказы» Михаила Зощенко. Она же редактировала книгу Анны Ахматовой «Поэма без героя».

Однако не у всех жизнь в семье складывалась так гладко. Незавидной была судьба Леонида Николаевича. Советская власть требовала от него отступления, а то и отказа от сложившихся принципов, где на первом месте была у педагога вера в духовную жизнь и саму Россию. Не было у учителя тех позиций, с каких бы он возносил Советскую власть. Неумение приладиться к новым порядкам и стало главной причиной, по какой его не только отстранили от преподавательской деятельности, но и посадили в тюрьму. Из заключения его все же выпустили. Но преподавать дальше не разрешили. Это была для Леонида Николаевича настоящая катастрофа, и он, не выдержав своего непризнания, умер.

Людмиле Васильевне тоже пришлось уйти из женской гимназии. Стала зарабатывать на текущую жизнь преподаванием в Лесном техникуме. Но и здесь над ее головой сгустились угрюмые тучи. В 1937 году ее арестовали. За что? Как ни странно, за разговоры. Была Елена Васильевна очень, очень общительной. На любое событие в городе и стране могла откликнуться собственным мнением, не заботясь о том, что кого-то мнение ее может и возмутить. Что крамольного было в ее разговорах? Разве ее высказывание о том, что раньше (надо думать не при Советах) жизнь была без всяких там карточек, свободной и сытой, отмечали народные праздники, колядовали и пели песни не по указке тех, кто правит страной, а от великой русской души, которая загуляла. Этого было достаточно, чтоб посмотреть на Людмилу Васильевну, как на недруга государства. В постановлении тройки НКВД читаем:

«Является участником контрреволюционной группы, систематически занималась контрреволюционной агитацией и распространением клеветнических измышлений в отношении политики партии и советского правительства и в отношении его вождей».

Судьба Людмилы Васильевны определилась поселением ее сначала в Тотемскую тюрьму, а потом и в концлагерь, строивший переправу через реку. Именно там, на Волге, под Рыбинском, на отдельном участке энкеведешного Волголага и прошел остаток существования Дилакторской. Ее письмо, дошедшее до нас от Елены Васильевны, пришло к нам из довоенной поры. Оно обращалось к старшей дочери Наталии Леонидовне Дилакторской. Было оно прощальным.

«Дорогая моя любимая сиротинка, растрёпа моя талантливая, как мне не хочется, как мне тяжело умирать. Умирать и никогда не видеть, не ласкать тебя, не обнять мою любимую… Вот умираю и нечего тебе завещать, ты хорошая у меня и жаль, что тебя никто не понимает. За тюремные годы мало о тебе знаю, но думаю, что ты не изменилась. Думаю, что не спишь, не ешь, потому что нет времени, думаю, что такая же непричесанная, с модной сумочкой в руках, без гроша в кармане. Эх, много я за последнее время думаю обо всех вас…думаю, что тебе без меня будет хуже всех. Очень тяжело писать! Ведь в последний раз! В последний! А там – ничего. Была жизнь, и нет.

Ну, будь счастлива, насколько это для тебя возможно. Будь такая, как была. Другой-то все равно быть не можешь, да и не надо. Других много, а такая одна на весь свет. Хоть много чего, я могла бы рассказать тебе… ты поняла бы меня и может быть рассказала бы всему миру. Не судьба. Прости и прощай. Мама».

Читаю Людмилу Васильевну и вижу ее, не живую, а, как живую. Одновременно гляжу еще на одну святую – Любовь Геннадьевну, нашу маму. А вместе с ней гляжу и на нас, двух братиков и сестричку, оставшихся без отца, чья дорога пала на Казахстан, где были сторожевые вышки, конвойные и овчарки. А там, за всем этим, и полная неизвестность… Как и все советские дети, мы верили в будущее, как в сказку. Потому и терпели суровое время, беря пример с нашей мамы. Ах, как пела она, славя мужество и страдание.

Как грустно, туманно кругом,
Тосклив, безотраден мой путь,
А прошлое кажется сном,
Томит наболевшую грудь.

Ямщик, не гони лошадей,
Мне некуда больше спешить,
Мне некого больше любить,
Ямщик, не гони лошадей…

Пела, кажется, для себя, чтоб убавить свое лихо-горе. Пела, кажется и для нас, двум сынкам своим и дочурке, чтобы мы в этой жизни не потерялись.

Спасибо, Людмила Васильевна, что Вы подарили нам душу песни… Подарили маме моей и всем нам…
Ф.М.Вахрушов. Портрет Людмилы Дилакторской. Из фонда ТМО
Источник:
http://vk.com/totma35
http://vk.com/o.guseva53

Volga63 написал:

[q]

Людмила Васильевна Старостина родилась в феврале 1884 года, в Яренске Вологодской губернии. Девочка родом из семьи врачей, в которой отец Василий Михайлович работал земским врачом, а мама Агриппина Андреевна помогала ему, будучи фельдшером.

[/q]

https://forum.vgd.ru/post/2001/69725/p2822388.htm#pp2822388

Старинная Тотьма. Тотемское музейное объединение. 8 октября 2019 года.

Из дневника тотьмички, детской писательницы Н. Л. Дилакторской.

Я помню себя ясно только в 4 ½ лет времени моей поездки в Петроград. До этого года (1908) я помню лишь некоторые смутные факты. Почему-то особенно врезалось в память, как сама делала тянучки и потом, выкладывая их в компотницу, давала нам их пробовать. Помню, как мы обедали отдельно от больших за «детским» столом. Помню мои хождения в гости к прабабушке, а также к ея знакомым. Помню, как мне сшили белое пальто, которое Коля в тот же день и измазал.
Помню старую няньку – и всё! После 4 лет я помню себя ясно. В 1908 году я ездила в Петроград и в Вологду. У меня тогда был сильный коклюш.
В Вологду я ездила с горничной. Мы остановились у дяди Рафаила – седого высокого старика. Из этой поездки (она была раньше поездки в Петроград) я вынесла очень мало. Помню, как меня поили чаем с печеньем и вареньем на веранде. Помню безногую тётю и ея большого из папье-машэ петуха, которым она меня пугала. Помню, как мы ходили на базар, толкучка, гвалт и оживленность которого меня очень заинтересовали (даже помню, как Аннушка выбирала себе кофточку). Обратно мы ехали на большем пароходе, чем туда – почему наверно я и запомнила это. Ехали без особенных приключений. Все остальные воспоминания домашнего характера.
Немного позже меня занимала мысль, написать что-нибудь величественное по идее. Я обдумывала «большие» повести (ненаписанная «Шпионка»), сочиняла (но не писала) рассказы и пьески. Но дело моё шло плохо, хотя план всегда был хорошо разработан: у меня не хватало терпения писать. Писать приходилось по шаблону, а это я не любила.
Следующий период - это лето 1917 г. и зима 1918 г. В этом периоде я не доверяла свои мысли ни дневнику, ни этой тетради: мне казалось ужасным, если бы кто-нибудь, когда-нибудь смог прочитать их. Это были главным образом психологические этюды – типы. Начитавшись книг по психологии, я конечно, старалась по возможности утилизировать узнанное, анализируя свои мысли и чувства, и стараясь по возможности, узнавать других. Свой материал я использовала, придумывая психологические романы. (вернее повести).
Мои любимые герои были всегда… англичане – выдержанные, тактичные, хладнокровные, мужественные, корректные, выносливые люди…
Любя историю и географию я фантазировала во всех отношениях: Иногда выходило совсем недурно, но опять мешает недостаток времени. Теперь – я думаю много, но главным образом суммирую прочитанное. Эти записки я хочу сделать для того, чтобы после лучше было сравнивать далеко ли я ушла вперёд.

На фото: Ф. М. Вахрушов. Портрет Агриппины. Начало ХХ века. (Портрет бабушки Наташи Дилакторской).



Источник:

https://vk.com/totma35?w=wall-9368277_23603

Volga63 написал:

[q]

ДЬЯКОВ АЛЕКСАНДР ФЁДОРОВИЧ – СЫН ФЁДОРА МИХАЙЛОВИЧА ДЬЯКОВА:

В июле 1856 года ученик причетнического класса Вологодского духовного училища АЛЕКСАНДР ДЬЯКОВ – 18-ти лет, сын священника Омогаевской Благовещенской церкви Вологодского уезда ФЁДОРА, исключён из вышеуказанного училища, в которое поступил в 1854 году, и уволен в Епархиальное ведомство.

[/q]

https://forum.vgd.ru/post/2001/69725/p2492568.htm#pp2492568

ДЬЯКОВ АЛЕКСАНДР ФЁДОРОВИЧ – СЫН ФЁДОРА МИХАЙЛОВИЧА ДЬЯКОВА – ДОПОЛНЕНИЕ:

Из Метрических книг Спасо-Преображенской Шухтовской церкви Вологодского уезда за 1866 – 1878 годы следует, что 18-го февраля 1867 года при вышеуказанной церкви венчаны:

Дмитрий Васильевич Голубев – 22 года, кончивший курс учения студент Вологодской Духовной Семинарии, сын заштатного пономаря сей Спасо-Преображенской Шухтовской церкви Василия Петровича Голубева и дочь диакона Михаило-Архангельской Больше-Ельминской церкви Вологодского уезда Петра Товиева девица Анна Петровна – 24 года.
Оба первым браком.

Поручители по жениху:

Диакон Космо-Дамиановской Леждомской церкви Грязовецкого уезда Александр Васильевич Голубев и дьячок Николаевской Перебатинской церкви Вологодского уезда Александр Михайлович Прозоровский;

Поручители по невесте:

Диакон Николаевской Никулинской церкви Вологодского уезда Виктор Орнатский и коллежский регистратор Александр Федорович Дьяков.

Библиография:

ГАВО. – Фонд № 496. – Опись № 30. – Дело № 12. – Метрические книги Спасо-Преображенской Шухтовской церкви Вологодского уезда за 1866 – 1878 годы на 449 листах. – 1867 год. – Часть 2. О браке. – Лист № 58 – оборот. – Запись № 6. – Выписки Галины Владимировны Смирновой.

Источник:

https://forum.vgd.ru/2488/85830/300.htm
и
https://forum.vgd.ru/post/2488/85830/p3307821.htm#pp3307821

МОЁ ПРИМЕЧАНИЕ:

Можно предположить, что коллежский регистратор Александр Федорович Дьяков – сын священника Омогаевской Благовещенской церкви Вологодского уезда Фёдора Михайловича Дьякова.

Исповедные ведомости церквей г.Тотьмы, Тотемского и Грязовецкого уездов за 1825 год.
Фонд № 496. Оп.19. Д. 503

Даты документов: 1825-1825

Кол-во листов: 1389

Л.437 об.- 438

Дьяковы
Сяменжевская Покровская церковь

Уважаемый Сергей, благодарю Вас за информацию о Марии - дочери Александра Михайловича Дьякова! Всего доброго. Анатолий