Одесская обл и г. Одесса

[q]

Одна из самых страшных тем той войны – судьба евреев Одессы, точнее, судьба евреев Транснистрии. И здесь я могу опереться на воспоминания Атома Викторовича Морозова. Я познакомился с этим человеком в годы Перестройки, когда мы создали первую одесскую политическую организацию – Демократический союз содействия перестройке. Атом Викторович предпочитал, чтобы его называли Анатолий Викторович – экзотическое имя «Атом» его никак не грело. Я помню это деликатного и умного человека, которому так и не удалось получить высшее образование. При этом он был образованнее многих владельцев «поплавков». В середине 90-х другой выдающийся одессит, который в годы Перестройки был воистину одним из главных моральных авторитетов нашего города, чье имя, увы, сейчас, кажется, почти забыто – доктор философских наук Авенир Иванович Уемов, назначил Анатолий Викторовича Морозова секретарем Философского общества. Я, увы, сейчас не помню, когда Анатолий Викторович умер, кажется в конце 90-х. Но так получилось, что он успел попасть в программу Спилберга «Шоа», и у нас сохранилось его воспоминание о войне. Его воспоминания не вошли в фильм, я сам прочитал их лишь после смерти Анатолия Викторовича – тот был безумно скромным человеком и никогда ничего не рассказывал. И только из воспоминаний я увидел всю эту изуверскую картину.

Анатолий Викторович был евреем наполовину – еврейкой была его мать, отец — русский. Еще перед войной отец бросил их. Разумеется, никуда бежать из Одессы ни он, ни его мать не могли. Анатолий Викторович не мог до конца жизни понять, почему Провидение сохранило ему и его матери жизнь. Когда в город пришли румыны, прятаться стало совершенно невозможно. Мы не должны забывать, какую школу у большевиков прошли одесситы. Как людей десятилетиями приучали стучать, предавать, закрывать глаза на чужую боль и смерть. Трудно себе представить, чтобы кто-то решился прятать «врагов народа». Наоборот, многие стремились доказать свою преданность власти. С евреями было точно так же. Очень быстро были составлены списки. Выбора никакого не было: люди сами приходили на Тринадцатую станцию Фонтана, где их расстреливали из пулеметов. А во дворах уже выстраивались очереди из тех, кто торопился пограбить ушедших на смерть.

Анатолий Викторович рассказывал, что когда они с мамой пришли на Тринадцатую станцию Фонтана, офицер, командующий расстрелом, посмотрел на очень красивую мать Анатолия Викторовича и отпустил их. Он сказал, что они — не евреи. Нам не дано знать, почему он это сделал. Но эти два человека благодаря этому офицеру остались живы.

Я долго думал, что судьба отца моей бабушки, убитого односельчанами – это исключение. Пока не прочитал воспоминания Анатолия Викторовича. Он рассказывал, что еще до прихода немцев множество евреев было забито по дороге в Аркадию. «В Аркадию шли по телам евреев», — рассказывал он.

За годы войны в Одессе безумно расцвел антисемитизм. Анатолий Викторович писал, что 10 апреля 1944 года антисемиты притихли, но уже 11 апреля все закончилось – антисемитизм в городе, по словам Анатолия Викторовича, вновь процветал.

[/q]