Род Слободиных (Авдуевских) - Генеалогический форум ВГД. Тема №87412

На сайте ВГД собираются люди, увлеченные генеалогией, историей, геральдикой и т.д. Здесь вы найдете собеседников, экспертов, умелых помощников в поисках предков и родственников. Вам подскажут где искать документы о павших в боях и пропавших без вести, в какой архив обратиться при исследовании родословной своей семьи, помогут определить по старой фотографии принадлежность к воинским частям, ведомствам и чину. ВГД - поиск людей в прошлом, настоящем и будущем!

Итак, за студентами–поповичами стояла полная нужды и унижений жизнь русского духовенства, описанная Чеховым в рассказе с красноречивым названием «Кошмар» и заставлявшая выходца из церковных низов Евлогия Холмского оправдывать (!) леворадикальные настроения семинаристов. «В семинариях революционная настроенность молодежи, — писал он, — развивалась из ощущений социальной несправедливости, воспринятых в детстве. Забитость, униженное положение отцов сказывались бунтарским протестом в детях». «В семинарию, — свидетельствовал другой архиерей, описывая ситуацию начала века, — шли совсем не для того, чтобы потом служить в церкви, а потому, что это был более дешевый способ обучения детей духовенства… Ученики их, по окончании семинарии, в огромном большинстве уходили по разным мирским дорогам: в университеты, в разные институты, в учителя, в чиновники и только 10–15 процентов шли в пастыри. И, конечно, таким семинаристам не очещ> нравились многие духовные порядки…»68. «Бунтарский протест» действительно имел место, составляя один полюс русского студенчества Варшавы.

Был и другой — дающий основание видеть в семинаристах посланцев великодержавной реакции. Еще в феврале 1904 г., когда города Царства Польского впервые стали свидетелями русских патриотических манифестаций, зайетную роль в них играли студенты 69. Осенью 1910 г. в Ново — Александрийском институте сельского хозяйства и лесоводства (г. Пулавы Люблинской губернии) была предпринята попытка основать отделение черносотенной организации «Сильвания». Правда, сочувствовавшие ее направлению студенты, преимущественно дети обеспеченных родителей, столкнулись с решительным отпором основной массы учащихся и, по совету директора института, отказались от своего замысла 70.

В «палате» зарегистрированного в 1912 г. варшавского отдела Русского народного союза имени Михаила Архангела пост секретаря занимал студент университета Севериан Климюк. Менее чем через год он вырос до товарища председателя палаты и привлек в нее своего младшего брата Филиппа, также студента. Братья–черносотенцы были детьми сельского псаломщика из Люблинской губернии, воспитанниками холмской духовной семинарии 71. Последняя отличалась от других подобных учебных заведений Империи не только своей малочисленностью, нетипичными для них сословным происхождением и «европейским» обликом слушателей, но также правыми настроениями. Когда в октябрьские дни 1905 г. по улицам Холма проходила демонстрация учащихся светских образовательных заведений, у стен семинарии ее ждал решительный отпор. «Семинаристы с криком «Жидовские прихвостни!» плевали из окон на манифестантов, — вспоминал Евлогий. — Семинария была по духу «правая»… и явила пример преданности существующему государственному порядку. Будь это во Владимире (имеется в виду Вла–димир–на-Клязьме. — Л. Г.), семинаристы пошли бы впереди толпы»72. Неудивительно, что старший Климюк печатно давал антисемитское толкование университетским событиям 1911 г., схожее с секретными донесениями агента охранки, направленного наблюдать за бунтующими студентами 73. Возвращаясь к варшавской палате Союза Михаила Архангела, отметим, что остальные ее члены являлись служащими привислинских железных дорог, что опять–таки не случайность: накануне мировой войны правительство целенаправленно превращало пути сообщения в «артерии обрусения» польских губерний.

Политическое размежевание в среде русского студенчества дополнялось отсутствием единодушия в рядах преподавательского состава. На «недостаток надлежащего. единства» обращал внимание варшавский обер–полицмейстер в 1881 г. Уже упоминавшиеся события 1910 г. обнаружили сочувствие профессуры Ново — Александрийского института левым студентам. Полицейские власти утверждали даже, что именно преподаватели–прогрессисты явились истинными руководителями беспорядков 74. В комитете открытого в 1907 г. варшавского отдела право либерального Союза 17 октября должности председателя и секретаря занимали университетские преподаватели 75. Многие профессорские ставки в Царстве Польском были предоставлены правым. Независимо от своей идейной принадлежности, большинство преподавателей могли существовать только в русском образовательном пространстве. «По–видимому, наступает полонизация всего учебного ведомства, — с тревогой писал Ф. Ф.Зигель весной 1915 г., — а это несовместимо с нашими курсами»76.

Присутствие в стенах университета нескольких социально–политических стихий было чревато сложными коллизиями. Так, не удовлетворившись распределением казенных стипендий после событий 1911 г., студенты–черносотенцы попытались перенести вопрос в политическую плоскость. «Мы бы не дивовались, будь наша университетская администрация кадетской, — вещал в «Русском знамени» студент юридического факультета, скрывший свое имя под псевдонимом Холмич. — Но наш ведь университет считается правым. Надо вам, союзники («Русское знамя» г — орган «Союза русского народа». — Л. Г.), доложить, что нет ничего хуже национал–октябриста, т. е. человека, сидящего на елико возможно большем количестве стульев. Тошнотворное дело — анализ духовного «я» подобного типа». Не утруждая себя «тошнотворным» анализом, Холмич прямо апеллировал к полиции. «Позволю себе полюбопытствовать, чего смотрит г. варшавский обер–полицмейстер», — вопрошал провокатор 77. Личность Холмича, помещавшего свои корреспонденции также в «Земщине» — рупоре крайне правых депутатов Государственной Думы — достойна внимания. Обращение к архиву Всероссийского дубровинского союза русского народа позволило раскрыть псевдоним, за которым, как оказалось, скрывался уже знакомый нам С. Климюк. Последний одновременно с членством в Союзе Михаила Архангела состоял также в рядах холмского отделения дубровинской организации 78.

Прибывающие в Варшаву семинаристы рассматривались властями как потенциальные кандидаты на казенные должности, все большее число которых замещалось исключительно «русскими и православными». Администрацию интересовали не только окончившие полный курс, но и недоучившиеся — таковые могли довольствоваться самыми скромными вакансиями и окладами. Так, в 1895 г. варшавская пробирная палата зондировала почву на предмет выпускников–химиков. В марте 1909 г. варшавская контора Государственного банка осведомлялась, нет ли среди студентов лиц, «которые, не имея возможности продолжать образование, пожелают поступить на государственную службу». Аналогичный запрос пришел в университет также в 1912 г.79. В поисках приработка в летнее время или постоянной работы в различные инстанции обращались и сами студенты. Несколько старшекурсников выразили желание поступить на педагогические курсы при Варшавском учебном округе. Другие пытались занять вакансии в управлении казенных привислинских дорог, но получили отказ, вызвавший недовольство университетского начальства 80.

На роль русского университета в самом сердце польских земель можно посмотреть и шире. «Студенчество — квинтэссенция русской интеллигенции», — читаем в знаменитых «Вехах», увидевших свет в 1909 г. Создание, помимо чиновничьей, русской интеллигентской прослойки в Царстве Польском почиталось за важную политическую задачу 81. «Русские, учившиеся в Варшаве, — полагал правый профессор и издатель еженедельника «Окраины России» П. А.Ку–лаковский, — всегда являются полезными России своим знанием страны и народа»82. Однако, принимая в расчет четырехлетнюю (для медиков пятилетнюю) продолжительность обучения, первый выпуск дипломированных специалистов, среди которых преобладали бывшие воспитанники духовных семинарий, произошел лишь в середине 1912 г., за три года до эвакуации русских из Царства Польского. За столь короткий срок осевшие в польских губерниях экс–семинаристы не могли составить значительную группу, способную повлиять на местный духовный климат.

Как в силу внешних обстоятельств, так и по причине внутренних убеждений абсолютного большинства студентов, оставшегося равнодушным к русификаторским прожектам властей, важный резерв русских сил задействован не был. «Многие из них даже пошли по чисто научному пути и стали известны своими учеными работами, — пишет мемуарист о студентах–поповичах конца XIX в. и заключает: — Несмотря на то, что они допускались в Варшавский университет с несомненно обрусительными целями, они этих целей не оправдывали». «То была тихая, послушная, трудолюбивая, фанатично обожавшая науку и своих наставников молодежь», — писал другой преподаватель университета 83. В этой связи, возможно, допустима параллель между русским студенчеством Варшавы и польскими студентами столичных университетов России того времени, когда в Царстве Польском отсутствовали высшие учебные заведения. Как мы уже знаем, в Московском и Петербургском университетах рубежа 1850–1860?х гг. количество поляков доходило до 30 % от общего числа учащихся. Современники свидетельствуют не только об их участии в конспирации, но и — очень часто — упорном труде на ниве науки, заставлявшем даже университетское руководство ставить студентов–поляков в пример их русским однокурсникам 84.

Семинарское образование представляло собой в дореволюционной России разветвленную систему, включавшую в 1913 г. 47 многолюдных, как правило, учебных заведений и ежегодно выпускавшую по нескольку тысяч «пасынков судьбы» 85. Облегчение дороги к столь желанному для семинаристов светскому поприщу, предоставление этой нищей в массе своей молодежи хотя бы скромной материальной помощи нельзя не признать хорошо продуманным ходом правительства. С гораздо меньшим успехом ему удавалось обратить призванных на западные рубежи Империи детей духовенства в силу, содействующую достижению политических целей самодержавия. Заложники политики, «пасынки судьбы» не стали ее слепым орудием. В воспринимаемом местным населением как инородное тело Варшавском университете русские студенты либо с головой погружались в учебу, либо протестовали против существующего строя. Первый выбор, на наш взгляд, был преобладающим. Черносотенное же направление не нашло в студентах–поповичах сколь–нибудь массового сочувствия.

1Б. Я.Табачников. Студенческое движение в высших учебных заведениях Королевства Польского в 1910–1911 гг. / Связи революционеров России и Польши XIX— начала XX в. М., 1968; T. Monasterska. Narodowy Zwiazek Robotniczy 1905–1920. Warszawa, 1973; А. Е.Иванов. Варшавский университет в конце XIX — начале XX века. См. также: Dzieje Uniwersytetu Warszawskiego 18071915. Warszawa, 1981.

https://oper-1974.livejournal.com/412299.html

По статистике Первой мировой войны, русский прапорщик на передовой в среднем жил 10-15 дней до гибели или ранения. Из порядка 70 тысяч убитых и раненых в 1914-17 годах лиц командного состава русской армии 40 тысяч - это именно прапорщики, на которых приходился самый высокий процент боевых потерь среди офицеров и рядовых.
Школы прапорщиков комплектовались лицами с высшим и средним образованием, гражданскими чиновниками призывного возраста, студентами и, вообще, любыми гражданскими лицами, имевшими образование хотя бы в объеме выше начального училища.
Курс обучения составлял всего 3-4 месяца. Будущим младшим командирам действующей армии преподавали азы военной науки в соответствии с реальным опытом мировой войны: стрелковое дело, тактику, окопное дело, пулеметное дело, топографию, службу связи. Также они изучали воинские уставы, основы армейского законоведения и административного права, проходили строевую и полевую подготовку.
veJournal
Войти

oper_1974

Подписаться
17 апреля 2015, 20:14

059

Категории:
Образование
Армия
История
Русский прапорщик Первой мировой. ( 28 фото )
По мотивам статьи А.Волынца.

В 1907 году, по статистике, в Русской императорской армии на тысячу новобранцев приходилось 617 неграмотных, в то время как в армии Германского рейха один неграмотный приходился лишь на 3 тысячи призывников. Разница в 1851 раз.
Многомиллионные призывные армии, которые двинутся в многолетний бой в августе 1914 года, требовали не только миллионов рядовых, но и огромное количество офицеров, особенно младших, которые должны были повести за собой солдат.
В Российской Империи, которая за годы Первой мировой призвала в армию свыше 16 миллионов человек, на должности младших командиров по образованию, сравнимому с германским школьным, могло претендовать менее 10% от этой огромной массы.
Боевые потери офицерского корпуса русской армии в 1914-17 годах составили 71 298 человек, из них 94% пришлось на младший офицерской состав - 67 722 погибших. При этом большая часть убитых офицеров (62%) полегла на поле боя в первые полтора года войны. В армии образовался огромный некомплект командиров, особенно младших.
Слабая подготовка солдатской крестьянской массы вынужденно компенсировалась активностью младших офицеров - такая активность под огнем неприятеля естественно влекла повышенные потери среди командиров ротного уровня, а та же низкая грамотность рядовых, в свою очередь, не давала массово производить из них младших офицеров.
К 1 сентября 1915 года, когда завершилось так называемое великое отступление, в ходе которого были оставлены западные губернии России, некомплект офицеров в частях русской армии, по данным генерального штаба, составил 24 461 человек.
В те дни главнокомандующий Северо-Западным фронтом генерал от инфантерии Михаил Алексеев в докладе военному министру писал: "Государству надлежит принять самые настойчивые меры к тому, чтобы дать армии непрерывный поток новых офицеров. Уже в настоящее время некомплект офицеров в частях пехоты в среднем превышает 50%".

4_1_2.jpg
17-image-38.jpg

Отсутствие элементарной грамотности катастрофически сказалось на поле боя. В ходе сражений невиданных ранее масштабов прежде всего массово терялись винтовки, массово гибли солдаты и младшие офицеры.
Но если винтовки еще можно было экстренно купить в Японии или США, а солдат призвать из многочисленных деревень, то офицеров нельзя были ни купить, ни призвать. Поэтому на офицерские должности с началом войны стали назначать кого угодно, лишь бы они обладали достаточным образованием.
Накануне Первой мировой войны самым младшим офицерском званием в Русской императорской армии в мирное время был подпоручик - именно в этом чине поступали на службу большинство выпускников военных училищ.
Однако на случай войны и для офицеров запаса было предусмотрено еще одно воинское звание, занимавшее промежуточное положение между подпоручиком и нижними чинами - прапорщик.
В случае войны это звание могли получать призванные в армию и отличившиеся в боях солдаты со средним и высшим образованием - то есть, окончившие университеты, институты, гимназии и реальные училища.
В 1914 году доля граждан с таким образованием не превышала 2% от всего населения России. Для сравнения, к началу Великой войны только в Германии с населением в 2,5 раза меньшим, чем в Российской империи, число лиц с таким образованием было в 3 раза большим.
К 1 июля 1914 года в запасе Русской императорской армии числилось 20 627 прапорщиков. Теоретически этого должно было хватить, чтобы покрыть открывшиеся с массовой мобилизацией вакансии командиров рот. Однако такое количество никак не компенсировало огромные потери младших офицеров, последовавшие в первые же месяцы войны.

6e1f2d45cb7951018bdbd7d583be17d1.jpg
7ea90ad4d9cc.jpg

Еще только разрабатывая планы будущих боевых действий, русский Генштаб в марте 1912 года предложил для ускоренной подготовки офицеров во время войны в дополнение с существующим военным училищам создавать специальные школы прапорщиков.
И уже 18 сентября 1914 года было принято решение о создании шести таких школ - четыре были открыты при запасных пехотных бригадах, располагавшихся на окраине Петрограда в Ораниенбауме, и по одной школе - в Москве и Киеве.
Прием в эти школы начался 1 октября 1914 года, и первоначально они рассматривались как временная мера, рассчитанная всего на один выпуск офицеров-прапорщиков.
Однако потери младших командиров на фронте росли и временные школы быстро стали постоянными. Уже в декабре было создано четыре новых школы. Первоначально они именовались "Школами ускоренной подготовки офицеров при запасных пехотных бригадах", а в июне 1915 года их стали именовать "Школами подготовки прапорщиков пехоты".
Именно на 1915 год пришелся в России самый жестокий военный кризис, когда на фронте катастрофически не хватало винтовок, снарядов и младших офицеров. Винтовки тогда массово стали покупать за границей, а прапорщиков готовить в спешно создаваемой сети офицерских школ.
Если к началу 1915 года действовало 10 таких учебных заведений, то к концу года их было уже 32. В начале 1916 года создали еще 4 новых школы.

25e62c746775.jpg
300x263_1-1.jpg

Всего по состоянию на 1917 год в сухопутных войсках России была создана 41 школа прапорщиков. Наибольшее их количество располагалось в столице и ее окрестностях - четыре в самом Петрограде, четыре в Петергофе и две в Ораниенбауме. Второй по числу школ прапорщиков была Москва, где создали семь таких учебных заведений.
По пять школ прапорщиков действовало в Киеве и Тифлисе (Тбилиси). В Грузии, кстати, оказалось наибольшее число школ из всех национальных окраин - здесь их насчитывалось аж восемь, помимо Тифлиса действовали школы прапорщиков в грузинских городах Гори, Душети и Телави.
По три школы прапорщиков было создано в Иркутске и Саратове, по две в Казани и Омске, по одной - во Владикавказе, Екатеринодаре и Ташкенте.
Массовое создание офицерских школ позволило к началу 1917 года преодолеть дефицит младших командиров на фронте. Если с 1 июля 1914 года по начало 1917-го все военные училища Российской империи выпустили 74 тысячи офицеров, то школы прапорщиков за тот де период подготовили 113 тысяч младших командиров.
Пик выпуска пришелся как раз на 1917 год: с 1 января по 1 ноября военные училища подготовили 28 207 офицеров, а школы прапорщиков - 40230.

300x437_2.jpg
0509e88792e4.jpg

Однако, почти четверть миллиона прапорщиков, подготовленных за все годы Первой мировой войны, лишь компенсировали убыль младших офицеров на фронте. Размах и ожесточение боевых действий на почти полутора тысячах километров фронта были таковы, что прапорщик в окопах выживал очень недолго.
По статистике Первой мировой войны, русский прапорщик на передовой в среднем жил 10-15 дней до гибели или ранения. Из порядка 70 тысяч убитых и раненых в 1914-17 годах лиц командного состава русской армии 40 тысяч - это именно прапорщики, на которых приходился самый высокий процент боевых потерь среди офицеров и рядовых.
Школы прапорщиков комплектовались лицами с высшим и средним образованием, гражданскими чиновниками призывного возраста, студентами и, вообще, любыми гражданскими лицами, имевшими образование хотя бы в объеме выше начального училища.
Курс обучения составлял всего 3-4 месяца. Будущим младшим командирам действующей армии преподавали азы военной науки в соответствии с реальным опытом мировой войны: стрелковое дело, тактику, окопное дело, пулеметное дело, топографию, службу связи. Также они изучали воинские уставы, основы армейского законоведения и административного права, проходили строевую и полевую подготовку.

141349.jpg
10195238.jpg

Обычный распорядок дня в школе прапорщиков выглядел следующим образом:

в 6 утра подъем, подававшийся трубачом или горнистом;
с 6 до 7 утра время для приведения себя в порядок, осмотра и утренней молитвы;
в 7 часов утренний чай;
с 8 утра и до 12 дня классные занятия по расписанию;
в 12 часов завтрак;
с 12.30 до 16.30 строевые занятия по расписанию;
в 16.30 обед;
с 17 до 18.30 личное время;
с 18.30 до 20.00 приготовление заданий и прочитанных лекций к следующему дню;
в 20.00 вечерний чай;
в 20.30 вечерняя повестка и перекличка;
в 21.00 вечерняя зоря и отбой.

По воскресеньям и во время православных праздников занятия не проводились, в эти дни юнкера из школ прапорщиков могли получить увольнение в город.

Уровень знаний обучавшихся в школах оценивался не по баллам, а по зачетной системе - удовлетворительно или неудовлетворительно. Выпускные экзамены также не предусматривались. Общий вывод о профессиональной пригодности выпускников делали особые комиссии во главе с начальниками школ.
Окончившие школу прапорщиков по 1-му разряду получали право на этот низший офицерский чин. Выпускники 2-го разряда направлялись в действующую армию в званиях, которые соответствуют нынешним сержантским, и чин прапорщика они получали уже на фронте после 3-4 месяцев успешной службы.
Неудовлетворительно окончившие школы прапорщики относились к 3-й категории выпускников. Они, как не соответствовавшие критериям офицерского звания, направлялись в войска для службы нижними чинами и не могли в дальнейшем поступать в военные учебные заведения.
С февраля 1916 года курсантов в школах прапорщиков переименовали из обучающихся в юнкеров, а в январе 1917 года для них ввели форму одежды военных училищ, до этого будущие прапорщики носили форму пехотных полков.
Также по указу императора Николая Второго для выпускников школ прапорщиков были введены специальные нагрудные значки с целью их объединения "в одну общую семью и для установления наружной корпоративной связи".
Фактически этими мерами царское командование приравняло выпускников школ прапорщиков к юнкерам военных училищ. Однако, в отличие от кадровых офицеров, прапорщики, как офицеры военного времени, имели право служебного роста только до звания капитана (ротмистра в кавалерии), то есть максимум могли дорасти до командира батальона, и по окончании войны при демобилизации армии подлежали увольнению из офицерского корпуса.

art18_20_s.jpg
cafa2cb209bc.jpg

В годы Первой мировой войны школы прапорщиков были открыты не только в пехоте, но и в других родах войск. С июня 1915 года действовала Петроградская школа подготовки прапорщиков инженерных войск, в декабре того же года в Екатеринодаре открыли школу прапорщиков для казачьих войск.
Срок обучения в казачьей школе прапорщиков составлял 6 месяцев, в школу зачислялись "природные казаки" из Кубанского, Терского, Донского, Оренбургского, Уральского, Забайкальского, Сибирского, Семиреченского и Уссурийского казачьих войск. В июне 1916 года открылась школа подготовки прапорщиков для производства съемочных работ при военно-топографическом училище в Петрограде.
Особое место занимали военные школы в самом новом роду войск, возникшем только в 20-м веке - в авиации. Уже первый год боевых действий выявил проблему нехватки летного состава.
Поэтому 12 ноября 1915 года военное руководство российской империи разрешило даже частные школы авиации военного времени, в которых летному ремеслу обучались офицеры и рядовые.
Всего в годы Первой мировой войны в России действовало три частных военных школы: Школа Всероссийского Императорского аэроклуба в Петрограде, Школа Московского общества воздухоплавания в Москве и так называемая Школа авиации нового времени, учрежденная при заводе аэропланов в Одессе.
Правда, все авиационные школы царской России - и казенные, и частные - были очень небольшими с количеством курсантов по несколько десятков человек.
Поэтому российское правительство заключило соглашение с Англией и Францией о подготовке в этих странах летчиков, где в годы войны прошли обучение около 250 человек. Всего за годы Первой мировой в России было подготовлено 453 летчика.

e3a1754fa236323adb52753679150703.jpg
prapor3

Для сравнения, Германия за 1914-18 годы только убитыми потеряла на порядок больше летчиков - 4878. Всего же за годы войны немцы подготовили около 20 тысяч человек летного состава. Россия же, имея к 1914 году самый большой воздушный флот в мире, за годы войны резко отстала в деле развития ВВС от ведущих европейских держав.
Социально-экономическая отсталость России сказывалась на подготовке военных специалистов до конца войны. Например, во всех воюющих державах Западной Европы значительные пополнения младшего офицерского состава давало относительно многочисленное студенчество.
Россия по количеству студентов на душу населения заметно уступала этим странам. Так, в Германском Втором рейхе в 1914 году при населении 68 млн человек было 139 тысяч студентов, в Российской империи, при населении в 178 млн, студентов насчитывалось 123 тысячи.
В ноябре 1914 года, когда немцы на Западе попытались решительным наступлением не допустить образование позиционного фронта, их атакующие дивизии во Фландрии почти на треть состояли из студентов колледжей и университетов Германии.
В России число студентов на душу населения было в 3 раза меньшим, патриотический энтузиазм первых месяцев войны быстро схлынул и до начала 1916 года к обязательному призыву студентов не прибегали.

f52debd95526bca19c96c6c35c2b04e5.jpgfile.jpg

В связи с катастрофической нехваткой образованных кадров в армии, первый призыв студентов в России был проведен в марте 1916 года.
Под него попадали студенты-первокурсники, достигшие по возрасту 21 года. Царское командование предполагало из всех студентов достаточно быстро сделать офицеров.
Для этого в тылах планировалось создать Подготовительные учебные батальоны, в которых студенты в течении трех месяцев проходили бы первоначальное солдатское обучение, после которого направлялись бы в школы прапорщиков.
Любопытно, что студенты рассматривались армейским командованием как привилегированный слой. Так, в июле 1916 года отдел по устройству и службе войск Генерального штаба отмечал:
"Принимая во внимание, что в подготовительные батальоны будут попадать исключительно воспитанники высших учебных заведений, бoльшая часть коих вслед за сим будет назначена в военные училища и школы прапорщиков, полагаем, что было бы более удобным установить для этих молодых людей во время их пребывания в подготовительных батальонах обращение на Вы.
Командиры этих батальонов должны обладать соответствующим тактом для успешного ведения дела воинского воспитания интеллигентной студенческой молодежи, почему надлежащий выбор таковых представляется весьма затруднительным."

i603_1209_64_9409ccbe2fc4.jpg
Прапорщик_Виктор_Кербер.jpg

Однако затруднительным оказался не только подбор педагогов-офицеров для рядовых из студентов, но и сам призыв учащихся вузов.
Из 3566 студентов Москвы и Петрограда, подлежавших призыву в марте 1916 года, явилось и оказалось годными к военной службе менее трети - всего 1050. Остальные уклонились по теми или иными предлогами разной степени законности.
При этом в разгар мировой войны в Российской империи просто отсутствовало какое бы то ни было уголовное наказание для студентов, уклоняющихся от воинской повинности.
Когда Военное министерство в июле 1916 года впервые озаботилось этим вопросом, предложив наказать студентов, уклонившихся от весеннего призыва, то Министерство внутренних дел вдруг выступило против.

Заметим, что вся эта бюрократическая игра в законность происходила в июле 1916 года, в разгар ожесточенных и кровопролитных боев.
За этот месяц только в ходе Брусиловского прорыва в Галиции русская армия потеряла убитыми и ранеными почти полмиллиона человек, а в Белоруссии, при попытке отбить у немцев город Барановичи, только лишь за первую линию немецких траншей русская армия заплатила 80 тысячами человек.
Огромные потери привели к тому, что на должности младших офицеров стали назначать кого угодно, лишь бы с достаточным образованием, включая так называемых неблагонадежных.
Например, в Царицыне, где всего через 3 года взойдет политическая звезда Сталина, в июне 1916 года был сформирован Подготовительный студенческий батальон, куда направлялись все неблагонадежные элементы из образованных, включая лиц, находившихся под негласным надзором полиции за принадлежность к революционному подполью.
В итоге из этого батальона вышло несколько десятков активных деятелей будущей революции - от ведущего идеолога сталинизма Андрея Жданова до одного из руководителей советской внешней разведки Льва Фельдбина или главного советского специалиста по творчеству Маяковского Виктора Перцова.

tjapkov.jpg
10195245.jpg

В итоге к началу 1917 года четыре десятка школ прапорщиков сумели справиться с нехваткой командных кадров на фронте, но одновременно резко изменился социальный и политический облик Русской императорской армии - младшее офицерство уже совсем не отличалось лояльностью к власти. Все это и сказалось решающим образом в феврале 1917-го.
В мае 1917 года, уже на следующий день после своего назначения военным министром, Александр Керенский издал приказ о допуске к производству в прапорщики всех нижних чинов в званиях унтер-офицеров, вне зависимости от уровня образования, но с опытом службы не менее четырех месяцев во фронтовых частях. Правительство готовило на июнь большое летнее наступление русской армии, для чего требовалась масса младших командиров.
Наступление Керенского провалилось и германские войска на русском фронте начали свое контрнаступление. К осени кризис русской армии начал переходить в откровенный развал.
Временное правительство пыталось поправить положение на фронте любыми лихорадочными мерами. Например, 28 сентября 1917 года к производству в чин прапорщика было разрешено допускать даже женщин, проходивших службу в добровольческих "ударных" частях, прозванных в народе "батальонами смерти".

Знак об окончании школы прапорщиков.

Officers_WWI_vrez6a_600.jpg
image008.jpg

1917 год не просто ликвидировал нехватку младших командиров, но и создал их избыток за счет понижения качества подготовки и отбора кадров.
Если с 1914 по 1917 год армия получила около 160 тысяч младших офицеров, то только за первые 10 месяцев 1917 года в стране появилось свыше 70 тысяч новых прапорщиков военного времени. Это новые офицеры не только не укрепили фронт, но наоборот, лишь усилили политический хаос в стране и армии.
Поэтому, едва захватив власть, большевики сразу же попытались сократить офицерский корпус. Уже 1 ноября 1917 года приказом народного комиссара по военным и морским делам Николая Крыленко отменялись все выпуски в офицеры из военно-учебных заведений и запрещалась организация набора новых юнкеров в военные училища и школы прапорщиков.
В итоге именно этот приказ привел к массовой борьбе обиженных юнкеров против большевиков - от московских перестрелок в ноябре 1917-го до первого "ледяного похода" в феврале следующего года.
Так Россия из мировой войны вползала в гражданскую, на фронтах которой по все стороны будут активно сражаться друг с другом бывшие выпускники школ прапорщиков.

1) Были еще две Одесские школы прапорщиков. Школа прапорщиков юго-западного фронта.
2) Все военные училища выпускали ускоренные выпуски, кого бы вы думали? Правильно, прапорщиков тоже.
3) Крестьяне тоже заканчивали гимназии и училища и поступали в университеты и политехи. Так что прослойка Ваших благородий из крестьян была и до 1917. Причем до июня 1917 все выпущенные прапорщики были царских наборов.
4) Новочеркасское казачье училище выпускало прапорщиков для Войска Донского, именно они в львиной доле пополняли Донские казачьи сотни и полки. Туда же вливались уроженцы Войска Донского из всех других военных училищ в чине прапорщика, уже в меньшем количестве. А в статье упор на Екатеринодар...
5) Выпускники военных училищ тоже в своей массе потолок в чинах в мирное время имели капитана. Для дальнейшего роста нужно было заканчивать Офицерские кавалерийскую или стрелковую школы, Академию генштаба или получить Георгия 4 класса/Георгиевское оружие. Реже заслуги по службе давали продвижение на одно звание выше.

https://vologda-1914.ru/kartoteka?s=60&cr=30

https://search.rsl.ru/ru/record/01009007449

Ученый Авдуевский Василий Павлович

screenshot_2025-08-07-19-16-52-235_com.yandex.browser.jpg

https://www.geni.com/people/Ли...3658343028

Лидия Васильевна Носкова (Авдуевская) (1921 - 2013)
Дата рождения: 05 апреля 1921
Место рождения: Novosibirsk, gorod Novosibirsk, Novosibirsk Oblast, Russia (Россия)
Смерть: 25 декабря 2013 (92)
Rostov-on-Don, gorod Rostov-na-Donu, Rostov Oblast, Russia (Россия) (Инсульт)
Место погребения: Rostov-on-Don, gorod Rostov-na-Donu, Rostov Oblast, Russia
Ближайшие родственники:
Дочь Василия Павловича Авдуевского и Полины Яковлевны Авдуевской
Жена Герасима Спиридоновича Носкова
Мать Не показана

smigv48
Смирнова Галина Владимировна

КЛИРОВЫЕ ВЕДОМОСТИ церквей ГРЯЗОВЕЦКОГО уезда за 1880 г.
(ГАВО, ф.496, оп.4, д.399. – 619 л.)
Выписки. Продолжение

36. Николаевская Комьянская ц., л.339

л.342об.
Настоятель, священник Клавдий Евграфов Якубов, 40 л., природой Кадниковского у. Троицкой Уфтюжской церкви умершего священника Евграфа Якубова сын. По окончанию курса учения в ВДС с аттестатом 1 разряда 6.05.1873 г. назначен в священника к Христорождественской Вотчинской ц. Вологодского уезда, а 16.06 того же года рукоположен в священника к Троицкой церкви.
30.06.1867 г. переведен к Спасо-Преображенской Бережецкой ц. Кадниковского уезда.
28.04.1871 г. за ревностное прохождение своей должности награжден набедренником.
26.04.1877 г. за усердную и полезную службу по Епархиальному ведомству награжден фиолетовой бархатной скуфьей
15.11.1872 г. переведен на сие место, грамоту и перехожие указы имеет.
Поведения весьма доброго, судим и штрафован не был. Ни с кем не в родстве.
Женат. Жена Алевтина Стефанова, 35 л., дочь умершего диакона Вологодского у. Христорождественской Вотчинской ц. . Стефана Ельмина.
В семействе у него дети:
- Сонирил, 13 л., обучается во 2 кл. ВДУ
- Паисий, 9 л., обучается в приготовительном кл. ВДУ
- Никита, 5 л.

Диакон Александр Иванов Кириков, 39 л., природой Вологодского у. Георгиевской Устиновской церкви умершего диакона Ивана Кирикова сын. По окончанию курса ВДУ 3 года был послушником в Заоникиевой пустыни. В 1862 г. определен на должность пономаря к Богородской Церковницкой ц. ВУ и 24.03.1868 г. посвящен в стихарь.
30.04.1868 г. переведен к сей ц. в дьячка и того же года рукоположен в диакона, грамоту и перехожий указ имеет.
Поведения хорошего, катехизис знает, читает и поёт удовлетворительно, судим и штрафован не был, ни с кем не в родстве.
Женат. В семействе у него жена Евгения Константинова, 35 л., Вологодского у. Благовещенкой Емской ц. бывшего диакона, а ныне священника Георгиевской Заболотской ц. Константина Авдуевского дочь, читать умеет..
У них дети:
- Манефа, 14 л.
- Николай, 11 л., учится в приготовительном классе ВДУ
- Александра, 8 л.
- Людмила, 6 л.
- София, 3 л.
- Павел, 11 мес.

Л.344об
Пономарь Исидор Семенов Сидоровский, 53 л., природой Вельского уезда, Покровской Ширыхановской церкви умершего пономаря Симеона Сидоровского сын. По увольнению из высшего отделения Вельского ДУ жил в Лопотове монастыре послушником и там же посвящен в стихарь.
5.05. 1845 г. определен на настоящее место к сей церкви и грамоту имеет.
Читает и поет удовл., катехизис знает. Поведения довольно хорошего, судим и штрафован не был. Просфорне отец.
Женат. В семействе у него жена Мария Александрова, 52 л., сей ц. умершего дьячка Александра Авдуевского дочь, читать умеет.
У них дети:
- Александра, 29 л., читать умеет
- Павел, 13 л., обучается в 1 кл. ВДУ

Просфорня Аполлинария Исидорова Кедровская, 30 л., вдова после умершего пономаря Успенской Подболотской ц. Грязовецкого у. Петра Кедровского. Вдовствует с 17.03.1874 г., муж ее умер, состоя на должности и штрафован не был.
Живет в казенной келье. За исправление должности получает от церкви 15 р. в год
Поведения хорошего. Псаломщику Исидору Сидоровскому дочь.

Заштатные и сиротствующие

Дьячок Алексей Михайлов Лебедев, 30 л., сей ц. умершего диакона Михаила Лебедева сын. По увольнению из низшего отделения ВДС занимался некоторое время в таксаторском классе при Вологодской гимназии.

Л.345об.
18.04.1870 г. определен к с.ц. на штатное дьяческое место, а в 1872 г. был отстранен от места.
Судим и штрафован не был. Вдовой диаконице сын.
Живет в доме матери своей и в настоящее время и.д. церковного сторожа. Получает от прихожан рожью на 80 р.

Означенной церкви после умершего диакона Михаила Лебедева вдова Раиса Назарова Лебедева, 53 л Вдовствует с 29.03.1870 г., муж её помер, состоя на должности, судим и штрафован не был.
Вдова здоровьем слаба, читать умеет. На свое содержание получает от Епархиального Попечительства 8 р. в год и столько же от местного. Заштатному дьячку Алексею Лебедеву мать
В семействе у неё дети:
- Василий, 28 л., уволен из низшего отделения ВДУ, проживает в Санкт-Петербурге и содержится на свои средства
- Павел, 26 л., исключен из низшего отделения ВДУ, в настоящее время на военной службе
- Виталий, 23 л., обучается в 5 кл. ВДС, живет на полном казен содержании
- Александр, 20 л., уволен из 1 кл. ВДС, живет своими трудами
- Анна, 17 л., обучается в приюте для девиц дух звания при Вологодском Успенском девичьем монастыре, живет при матери
- Вечеслав, 11 л., обучается в 1 кл ВДУ, живет на полуказенном содержании.

Л.347об
Вдова после умершего священника Иоанна Образцова жена Аполлинария Владимирова, 54 л.
Вдовствует с 8.09.1864 г. Муж ее помер, состоя на должности, штрафован не был.
Живет в казенной келье н своём содержании. Здорова. Ни с кем не в родстве.

Якубов Николай Евграфович ( Википедия)

Никола́й Евгра́фович Яку́бов (13 (25) ноября 1837, Вологодская губерния — 24 марта 1918, Вологда) — настоятель Вологодского кафедрального собора, член III Государственной думы от Вологодской губернии.

Николай Евграфович Якубов

Дата рождения
13 (25) ноября 1837
Место рождения
село Ивановское, Кадниковский уезд, Вологодская губерния, Российская империя
Дата смерти
24 марта 1918 (80 лет)
Место смерти
Вологда
Гражданство
Российская империя
Род деятельности
священник
Учёная степень
магистр богословия
Партия
СРН
Содержание
Биография

Родился 13 (25) ноября 1837 года[1] в селе Ивановское (Кадниковский уезд, Вологодской губернии) в семье священника Троицкой Уфтюжской церкви Кадниковского уезда[2] (1837—1851) Евграфа Васильевича Якубова и жены его Флены Стефановны, урождённой Барковой, дочери священника той же церкви Стефана Баркова. Братья — Клавдий, настоятель Николаевской Комьянской церкви Грязовецкого уезда и Христорождественской Вотчинской церкви Вологодского уезда; Аполлинарий, настоятель Николаевской Заболотской церкви Кадниковского уезда, и Александр, директор Санкт-Петербургской Введенской гимназии. Сестра — Александра.

Окончил Вологодскую духовную семинарию (1858) и Московскую духовную академию с правом на получение степени магистра богословия (1862).

По окончании духовной академии был определён в Вологодскую духовную семинарию преподавателем логики, психологии, патристики и латинского языка. С 1864 года преподавал также еврейский язык. После преобразования духовной семинарии в 1869 году был назначен преподавателем психологии, обозрения философских наук и педагогики. В 1875 году был утвержден в степени магистра богословия. 19 августа 1877 года был определён смотрителем Вологодского духовного училища, в каковой должности состоял до 1895 года. Коллежский асессор (1879), надворный советник (1881).

19 декабря 1883 года был назначен настоятелем Вологодского кафедрального собора, 26 декабря рукоположен в священники, а 1 января 1884 года возведен в сан протоиерея. Кроме того, состоял епархиальным цензором с 1881 года, председателем уездного отделения епархиального училищного совета с 1890 года, членом губернского училищного совета с 1893 года и членом губернского комитета попечительства о народной трезвости.

В 1907 году был избран членом III Государственной думы от съезда землевладельцев Вологодской губернии. Входил во фракцию правых. Состоял членом комиссии по вероисповедным вопросам. Был почетным членом Вологодского отдела Союза русского народа, а затем и почетным товарищем председателя того же отдела. Был одним из основателей данного отдела в феврале 1906 года.

От имени епископа Вологодского Никона (Рождественского) в 1910 прислал благословение на торжества по случаю открытия Народного Дома Екатеринославского отдела СРН, в котором вдохновенно писал:

«Дерзайте, доблестные союзники. Злая крамола на Руси Святой далеко ещё не подавлена, не осилена, не сломлена. Её злые деятели ещё не положили оружия, ещё куют новые и новые сатанинские козни и не теряют надежды достигнуть своих разрушительных целей. Много ещё предстоит трудов Вам; но верую и исповедую, что Всероссийскому Союзу Русского Народа поможет Господь Всемогущий сломить и подавить злобных крамольников, если этот Союз будет неустанно работать на своем боевом поприще. Народ Русский в массе пока дремлет. Но когда он воспрянет патриотически, сознав свое положение, тогда нынешние объединившиеся дружины его возрастут в великое всеобъемлющее древо, которое покроет своею сению всю православную Русь, во всех местах и краях её. Тогда и крамоле наступит конец, и державный Русский Народ в мирной культурной работе станет возрастать из силы в силу и укрепляться, руководимый Самодержавным Вождем своим, в нерушимом союзе с Православною Христовой Церковью. Тогда не страшны будут для него никакие козни ни иноземных, ни инородных врагов его в недрах Русского государства, ни своих русских изменников и предателей».

Образцов В. А. Торжество русского объединения: Освящение «Народного Дома» Екатеринославского отдела Союза Русского Народа 5 окт. 1910. Харьков, 1912.

В 1917 году проживал в Вологде по адресу: Соборная гора, 5[3].

Скончался 24 марта 1918 года[4]. Похоронен на Введенском кладбище.

Семья

Жена — Поликсения Феофилактовна (в девичестве Николаевская), родилась в 1840 году в семье настоятеля Вологодской Петропавловской церкви в Новинках.

Дочь — Надежда Николаевна Суровцева (в девичестве Якубова), родилась в 1864 году. Муж её — преподаватель 2-й Тифлисской гимназии Статский Советник Николай Александрович Суровцов[5].

Награды

благодарность от Епархиального начальства (20 декабря 1869).
орден Святого Станислава 3-й степени (30 июня 1874).
орден Святой Анны 3-й степени (15 мая 1883).
бархатная камилавка (1886).
золотой наперсный крест (1889).
орден Святой Анны 2-й степени (15 мая 1894).

Примечания

ГАВО. Ф. 496. Оп. 11. Д. 86. Л. 218.
Руины храма находятся в деревне Ивановской Троицкого сельского поселения Усть-Кубинского района Вологодской области
Ред. Д. Самойлов. Список избирателей г. Вологды, составленный для выборов в Учредительное собрание. Вернем нашим предкам имена. ВОУНБ (1917). Дата обращения: 23 октября 2019. Архивировано 10 августа 2019 года.
ГАВО. Ф. 496. Оп. 60. Д. 25. Л. 164 об..
ГАВО Ф.496 Оп.8 Д.522 Л.274 об. (Метрические книги Екатерининской ц. Вологды за 1883—1892 г.г. 1892 г. О рождении.)
Литература

История Московской духовной академии до её преобразования. (1814—1870). — Москва, 1879. — С. 569.
Вологодские епархиальные ведомости. — 1889. — № 16. — СС. 265—266.
Вологодские епархиальные ведомости. — 1909. — № 7-8. — СС. 123—136.
3-й созыв Государственной Думы: портреты, биографии, автографы. — Санкт-Петербург: издание Н. Н. Ольшанского, 1910.
Государственная дума Российской империи: 1906—1917. — М.: РОССПЭН, 2008.

https://www.booksite.ru/who-is-who/ia_53.html
Якубов Апполинарий Евграфович
Уездный гласный Кадниковского уездного земского собрания. Священник Николаевской Заболотской приходской церкви.

Пам. кн., 1875-1876 гг., с. 41.

Пам. кн., 1879 г., с. 47.

Пам. кн., 1880 г., с. 53.

Вологод. календ., 1881 г., с. 44.

Вологод. календ., 1882 г., с. 44.

Вологод. календ., 1883 г., с. 34.

Адрес-календ., 1887 г., с. 43.

Благочинный церквей Вологодской епархии по Кадниковскому уезду, 2-го округ.

Пам. кн. и адрес-календ., 1899-1900 гг., с. 159.

Адрес-календ., 1901 г., с. 15.