Германия. Кёльн.

[q]

называлось Колониа Клаудиа Ара Агриппиненсиум, коротко Колония.

[/q]

Вот это названице

[q]

Строительство собора продолжалось более 600 лет, с 1248 года до 1880

[/q]

[q]

всемирно известный Кельнский собор

[/q]

Неописуемая красотища!!!!

[q]

Реликварий с мощами трех волхвов из собора города Кёльна

[/q]

Очень интересно и... загадочно.

[q]

Кёльский собор, фрагмент

[/q]

Очень люблю готический стиль. Это же надо так строить. Какие были изумительные, умелые мастера. Мастер «золотые руки» - это про них. Сколько мелких, кружевных деталей, сколько миниатюрных статуй. Я восхищена.

Городские истории: Кельн

У каждого города есть своя визитная карточка. У Пизы – падающая башня, у Рима – Колизей, у Нью-Йорка – статуя Свободы, у Москвы – Кремль. Кельн – не исключение. Гордость Кёльна – Кафедральный собор Святого Петра, крупнейший в Германии. Величественное творение известных и безымянных зодчих видно за десятки километров – с автобанов, из окна поезда и самолета. Пройти мимо – невозможно. Собор возвышается напротив Центрального вокзала. С левой стороны от собора - кирпичная арка – остатки раннехристианской церкви, воздвигнутой на этом месте ещё в 4-м веке. История Кёльна насчитывает более двух тысячелетий. В названии города слышится отзвук латинского - «колония», на территории римской «Колония Клаудия Ара Агриппиненсиум» и вырос современный центр города. Так, что собор – относительно молод. Официально ему семьсот пятьдесят пять лет. Но дата эта условная, тем более, что строительство продолжалось с перерывами более шести веков. Первоначальный проект был настолько грандиозен, что собор можно считать незавершенным и сегодня. Знаменитые башни, достигающие высоты 157 метров были возведены лишь в конце прошлого века. Под стать гигантомании средневековых зодчих и размеры главного колокола собора, который кёльнцы по-свойски называют «дер декке питтер» -, то есть «толстым петей». Весу в нём целых 24 тонны.

Средневековая часть собора, возведена вокруг ковчега с мощами трёх волхвов. Священную реликвию кёльнцы приобрели у миланцев в 12 веке по распоряжению епсикопа Райнальда фон Дасселя. Точные обстоятельства этого приобретения неизвестны. Историки утверждают, что Милан получил мощи в дар от византийского императора в 4-м веке. А в Византию их доставила мать императора, совершившая паломничество в Палестину. Откуда взялись в Палестине останки трёх волхвов – тайна покрытая мраком. Ведь, если верить тексту в Евангелия от Матфея – странствующие маги преподнесли младенцу Христу дары – мирру, ладан и золото, и отправились восвояси, в дальние края. Интересно, что форма здания собора повторяет форму ковчега с мощами. Любопытными особенностями обладают и великолепные витражи. Рассказывает экскурсовод Карстен Шмальштиг:

«Общая площадь витражей составляет примерно десять тысяч квадратных метров. Эти мозаичные картины из цветного стекла можно сравнить с информационной доской или даже комиксом. На них изображены евангельские истории в картинках. Так сказать, Библия для бедных, у которых в старину денег на книги не было, да и читать они не умели. Вот видите это стекло в центре. Это – оригинал, он был установлен еще в тысяча двести шестидесятом году. Чистка витражей дело весьма дорогостоящее, поэтому извне они защищены обычным, прозрачным стеклом».

В Кёльне насчитывается двенадцать крупных романских церквей, но все это в значительной мере – реконструкции. Во время войны налёты союзнических ВВС сравняли город с землёй. Собор уцелел чудом, хотя и в него попали десятки бомб и снарядов. На площади Ронкалли перед собором всегда оживленно. Вплоть до 19 века с этой стороны находился главный вход. Здесь устраивались и торжественные папские приёмы, и казни. Сегодня здесь в основном толкутся туристы, уличные музыканты, художники и попрошайки. Между ними ловко лавируют скэйтеры и роллеры, облюбовавшие просторную площадь со множеством лестниц для своих пируэтов. Сегодня на площади Ронкалли проходят концерты, рынки или народные гуляния с аттракционами. Поясняет католический викарий Хайнер Кох:

«Еще в средневековье вокруг церквей к которым совершались паломничества, возникали рынки. Люди шли к святыням издалека и были не прочь сделать покупки и развлечься.»

В Кельне музыкантам позволено играть на улице, при соблюдении определённых правил. К примеру, барабанщикам, волынщикам и вообще музыкантам с громкими инструментами, требуется специальное разрешение. А вот с гитарой, скрипкой или флейтой –проблем нет. Магда, скрипачка из Гданьска, довольна здешней публикой:

«Мы с подружкой играли в Амстердаме и Ганновере. Но здесь намного лучше. В Амстердаме прохожие не любят уличных музыкантов и деньги подают неохотно. Да и тесно там, негде особенно играть. В Кёльне таких проблем нет. Нам лишь пару раз напоминали, чтобы мы не усаживались у самых стен собора».

Город на Рейне – один из признанных европейских культурных центров. Кёльн славится галереями современного искусства, музеями, театрами. В последние годы наряду с Берлином Кёльн снискал славу центра современной экспериментальной и электронной музыки. В павильонах кёльнской ярмарки проходит и одна из крупнейших в мире выставок-продаж современного искусства «Арт Колонь». Основу городского собрания искусства составила коллекция, собранная по инициативе каноника Фердинанда Франца Вальрафа. В первой половине девятнадцатого века, когда Кёльн находился под французской оккупацией, Вальраф решил спасти предметы искусства и старины от мародеров и спекулянтов. Помещение для художественного собрания предоставил торговец Йоганн Рихартц. Так и возник музей Вальрафа-Рихартца. В его коллекции десятки тысяч картин и предметов старины, в том числе работы Штеффана Лохнера, позднего Рембрандта, Сислея и Ренуара. Музей современного искусства назван в честь меценатов – четы шоколадных фабрикантов из Аахена Петера и Ирены Людвиг. Музей был основан в середине семидесятых и располагает отличной коллекцией поп-арта и немецких экспрессионистов. За последние двадцать лет коллекция сильно разрослась. Так что собрание искусства до 19 –го века включительно пришлось перевести в соседний квартал старого города, где в средние века располагались ювелирные, оружейные и швейные мастерские, жила знать и богема. Автор нового здания музея Вальрафа-Рихарца – известный архитектор Освальд Унгерс:

«Новое здание музея само по себе задумывалось как предмет искусства. На каждом из этажей представлена одна эпоха. А именно, средневековье, барокко, Возрождение и девятнадцатый век. На каждом этаже - «панорамное окно» с видом на собор, ратушу и другие старинные постройки, как бы продолжающие перспективу музейной экспозиции».

В старом городе находится еще и небольшой музей карнавальных орденов, где выставлена частная коллекция торговца – нумизмата Ганса – Юргена Кнопека. Ежегодно потешные награды учреждаются кёльнскими карнавальными обществами и вручаются активистам карнавального движения. В соответствии с традицией карнавала, эти регалии задуманы как насмешка над военными медалями и крестами. Самый старый орден в коллекции Кнопека бронзовый и датирован тысяча восемьсот тридцать восьмым годом. На нём изображен шут с Сатурном в руке и надпись «Мудрость и шутовской наряд несут нам золотое время». Среди наиболее популярных мотивов - Кёльнский собор, церкви и памятники города. Широко отражена военная тематика:

«Этот орден документирует победу американцев и кубинцев над Испанией, в самом конце 19 века. Орден крепится на застёжке в виде орла, герба кайзеровской Германии. А вот снизу прикреплена фигура китайца - намёк на германские колонии в Новой Гвинее и Азии».

Кельнский карнавал славится на всю Германию. Начинается он в «бабий» четверг, последний четверг перед Великим постом. В одиннадцать часов одиннадцать минут на площади перед ратушей бургомистр вручает женщинам символический ключ от города. А женщины в свою очередь отрезают бургомистру галстук – символ мужского достоинства. В бабий четверг в городе властвуют женщины. Гуляния на улицах, площадях и в пивных продолжаются до поздней ночи. Пиво и шнапс льются рекой. Пару лет назад, кельнские власти, озабоченные моральным обликом молодого поколения, даже издали указ, запрещающий распитие спиртных напитков в школах и гимназиях. Но пиво и карнавал – неразделимы:

«Этот запрет ничего не даст! Ну, да в школах мы не будем. Но зато в городе! Мы пили, пьем и будем пить!»

В карнавальную субботу, к вечеру, улицы Кёльна наводняют ведьмы, черти, демоны, лешие и привидения. С горящими факелами, под бой барабанов и дикий вой колонны дьявольских отродий маршируют в направлении площади у церкви Святой Агнессы, где в средние века полыхали костры инквизиции.

Среди традиционных карнавальных костюмов много клоунов, монахов и служивого люда. Так шутники высмеивали прусских и французских солдат. В конце восемнадцатого века наполеоновские войска заняли левый берег Рейна. Оккупация продолжалась почти столетие. Карнавальные марши, пародируют военную муштру, а маршируют парадным строем в мини-юбчонках - стройные девушки – «функемарихен». Немало заядлых карнавалистов и среди кёльнских сексуальных меньшинств. У них есть даже собственное карнавальное общество «Розовые искорки»:

«Карнавалисты в Кёльне готовы на всё! И в первую очередь к любви! Кёльн – столица голубых Германии и поэтому на карнавале мы самые желанные гости!»

Это не преувеличение. По мнению местных геев и лесбиянок, гомосексуализм – такой же символ Кёльна, как и знаменитый собор. Если верить статистике, геев и лесбиянок в городе и окрестностях насчитывается от ста до двухсот тысяч. Ежегодно в первый уик-энд июля они выходят на парад в честь очередной годовщины «Кристофер стрит дей». Уличные бои на Кристоферстрит в нью-йоркском районе Гриничвилледж летом 68-го ознаменовали начало эмансипации секс-меньшинств. Собирает этот праздник не меньше народа, чем карнавал. Рассказывает «голубой» депутат горсовета Фолькер Булла:

«В Кёльне первые демонстрации геев и лесбиянок в защиту своих прав проходили еще в семидесятые годы. Это были очень политизированные мероприятия. В восьмидесятые наступило затишье. Нынешние парады, похожие на карнавальное шествие, мы проводим с 1991 года».

Кельн город интернациональный. Пятая часть населения – иностранцы. Ну, а если посчитать и тех, что уже получили германское гражданство, то – ещё больше. Самая многочисленная диаспора – турецкая. Много греков, итальянцев, поляков, арабов, выходцев из бывшей Югославии. Согласно различным источникам, более 30 тысяч жителей Кельна – русскоязычные. Среди них и немцы-переселенцы и еврейские иммигранты. Еврейской общине Кёльна примерно столько же лет, сколько и самому городу. На площади перед ратушей под стеклянным куполом можно увидеть раскопанную археологами купальню – «микву», в которой кёльнские евреи совершали ритуальные омовения почти тысячу лет назад.

В Кёльне жил и работал известный советский историк, писатель и диссидент Лев Зиновьевич Копелев. В торговом пассаже «Ноймаркт», по соседству с книжным магазином «Гонски», находится общественный центр «Форум Льва Копелева». Центр был основан родственниками, друзьями и коллегами уже после смерти Льва Зиновьевича. Задачу Форума можно определить одной единственной фразой: «наводить исторические, политические и культурные мосты между Восточной Европой и Германией при помощи народной дипломатии». То есть, поддерживать контакты между странами не только на уровне политиков, но и обычных граждан. Рассказывает бывший сотрудник Копелева в исследовательском проекте по истории российско-немецких отношений Карл- Хайнц Корн:

«Копелев работал тогда над пятью проектами одновременно и попросил меня о помощи. Я подумал, что потрачу на это парочку часов, а в итоге вышло - пятнадцать лет. При жизни Копелев никогда бы не допустил появления организации его имени, поскольку являлся противником любых проявлений культа личности. Однако мы – друзья и родственники, решили продолжить дело писателя-гуманиста».

Если старую часть Кельна можно без проблем обойти пешком, то для более обширной экскурсии целесообразно воспользоваться услугами велорикш, или записаться на велосипедную экскурсию. Такую возможность предоставляет пункт проката велосипедов «Рент-э-байк». На велопрогулке можно увидеть и мосты через Рейн, которых в городе семь, и всемирно известную шоколадную фабрику «Штольверк», и здание музея истории шоколада в стиле пост-модерн, рядом с которым так называемая «башня Малахова»:

”Малахова башня – часть прусских портовых укреплений девятнадцатого века. Названа она в честь известной битвы Крымской войны. В баше находится гидравлический насос, приводящий в движение мост к Музею истории шоколадного производства. Насос уникален тем, что это единственный в мире находящийся в эксплуатации подобный аппарат”.

Примечателен и Кёльнский зоопарк – один из старейших в Европе. Несмотря на бомбардировки Второй мировой, в парке сохранились исторические павильоны. Стилизованный под мавританский дворец слоновник был возведён в 1863 году. Чуть позже появились скалы в вольере морских львов. Так называемый «птичник», в котором теперь обитают обезьянки, построили сто лет назад, в стиле русской церкви. В те времена было модно сооружать зверинцы в экзотических архитектурных стилях. Рассказывает директор зоопарка Гюнтер Ногге:

«Кёльнский зоопарк был основан в 1860 году, как акционерное общество. Тогда это был обычный статус зоосадов, работавших в режиме самоокупаемости. Такая ситуация сохранялась до экономической депрессии двадцатых годов прошлого века. Ну, а затем город, скупил контрольный пакет акций. На городской дотации зоопарк находится и сегодня».

В зоопарке работают над проектами восстановления и сохранения редких животных, например, мадагаскарских лемуров и лошади Пржевальского, под эгидой кёльнцев ведутся проекты по защите исчезающих видов во Вьетнаме и Камеруне. Любимицей сотрудников и посетителей была самка белого аиста Рита. Появилась аистиха в Кёльнском зоопарке в 1963 году и прославилась тем, что любила загуливать с залётными самцами – был у неё постоянный бойфренд по кличке Ханзи. Аистиный роман был с продолжением и в середине восьмидесятых даже привёл к юридическому конфликту:

«Это смешная история. Аисты находятся под угрозой исчезновения, по крайней мере, у нас в Германии. Они занесены в красную книгу. Юридические проблемы возникли из-за того, что по мнению немецких бюрократов, залётные и местные птицы не имеют права на общее потомство. Впрочем, Ханси оказался неверным мужем. До потомства дело так и не дошло. А за Ритой стал приударять другой длиннокрылый донжуан. Он даже свил гнездо на дереве рядом с вольером и ждал, когда его возлюбленная вспорхнёт к нему. А та не может – крылья подрезаны. Ну, чудак ждал-ждал, а потом улетел не солоно хлебавши».


Александр Павлов . Немецкая волна.
28.01.2003

Шпиль святого Мауритиуса.

В 1096 году в во время первого крестовом походе, закончилась мирное время и почти весь еврейский квартал включаю синагогу, был разрушен. Несколько лет позже, в 1106, Кёльнским евреям было доверено охранять ворота городской стены, символ того, что евреи были снова желательны в городе. Но время благополучия быстро закончилась, начался второй крестовый поход. Во время второго крестового большинству общины удалось найти защиту у архиепископа. Основную ненависть в обществе вызывали многие еврейские профессии и богатство некоторых членов общины.

Миква, бассейн для ритуального омовения, был построен в 1170 году, увидеть ее можно и сегодня. В 1266 архиепископ Энгельберг предоставил евреям право использовать городское кладбище, указ архиепископ был высечен на каменной плите, которая по сей день находится в Кёльнском соборе. В 1326 году евреи получили разрешение построить забор вокруг еврейского квартала, и тем самым защитить себя от возможных нападений. (Население квартала составляло около 750 человек)
В 1349 город снова нуждался в козле отпущения. Чума вырывалась, и недоверие превратилось в ненависть. На евреев возлагали ответственность за чуму, что повлекло собой уничтожения еврейской общины. Евреям было запрещено жить в пределах городских стен. Лишь в 1372 запрет был отменен, но жизнь общины была ограничена 24 инструкциями. В 1424 евреев евреи вновь были изгнаны из города, через 86 лет им было снова разрешено селится в Городе, если они соглашались носить жёлтое кольцо на одежде.

Лишь 1798 под французским господством, евреям было разрешено селится Кельне. В 1861 была построена первая синагога.

В 1914 году Первая мировая война охватывала Германию, Кельн и всех его жителей. Теперь уже не было различие, еврей или христианин, каждый сражался за ли за Германию на войне.

После окончания войны и провозглашения Веймарской республики, еврейские жители были полностью интегрированы в общественную жизнь Кельне. Они также они пережили страхи войны и перенесли тяжелое послевоенное время, многих находились за чертой бедности. Во время республики еврейская жизнь Германии и Кёльна достигла своего апогея. Число еврейских жителей Кельна составляло в 1925 году, 16.093 человек. Несмотря на религиозные традиции, ее будничная жизнь евреев едва отличалась от нееврейского населения. Кельнские евреи гордились быть немцами иудейской веры, и тем что были тесно связаны родным городом. Еврейские учреждения, и приют для беженцев, высоко оцени- вались всеми Кельнскими гражданами.

С 1933 года для евреев начинается трагический период, все больше евреев становятся жертвами антисемитских акций. Преследование началось 27 марта 1933, когда еврейские фирмы были отстранены от обслуживания государственных заказов. 1 апреля еврейских бизнесменов принудили пройти по центру города с антиеврейскими транспарантами. Антисемитизм чувствовался и в других профессиях, еврейские спортсмены не могли больше принимать участие в общественных состязаниях. Карнавальное шествие 1935 года имело явный расистский и антиеврейский характер. 9 ноября 1938, во время так называемой имперской хрустальной ночи Гестапо арестовывал примерно 800 еврейских мужчин.

Разрушенная в хрустальную ночь 9 ноября 1938 года синагога на Глокенгассе. На картинке (с права . в вверху) показывает синагогу до разрушения. Синагога была построена в 1861году архитектором Кёльнского собора (Ернст Цвирмер) на средства барона Оппенгеймера.

Этой ночью 4 синагоги, магазины и квартиры Кельнских евреев подверглись разграблению и разрушению. В этом же году еврейское населения сократилось на 30%. Это было обусловлено иммиграцией, а не отправкой в концентрационные лагеря.

В 1941 в Кельне, как во все других частях Германии вводится обязательное ношение звезды Давида. В том же самом году начинается массовая депортация в концентрационные лагеря, и с систематическое уничтожение евреев. Вокзал в Дойце был основным отправным пунктом депортации, откуда до 1944 было отправлено 11.000 евреев, из них 7000 коренных жителей города.

Так выглядела синагога на Роонштрасе после окончания второй мировой войны. Синагога была построена в 1899 году архитекторами Бернардом Белов и Вилгелмом Шрайтерер, в 1959 году она была восстановлена архитектором Гельмутом Гольдшмитом.

После окончания войны численность еврейского население колебалась между 100 и 200 человек.Перепись населения от 29 октября 1946 регистрировала 437 жителя еврейского вероисповедания. В 50 за счет иммигрантов из восточной Европы она возросла до 1000 человек. 29 апреля 1945 маленькая группа оставшихся в живых основывала новую Кельнскую общину в обломках синагоги на Роонштрассе.

В 1948 году на еврейском кладбище был открыт мемориал еврейских жертв национал-социализма. Синагога на Оттоштрассе просуществовала не долго, ввиду растущего числа членов общины, которое достигло в 1959 году 1200 человек. В связи с растущим количеством членов общины, руководство решилось на восстановление синагоги на Роонштрассе Федеральный канцлер Конрад Аденауер, ранний обер-бургомистр Кельна, также принимал участие в торжественном освящении синагоги 20 сентября 1959.

Сегодня Кёльнская община является одной из самых больших в Германии и насчитывает более чем 4 000 членов. Чтобы удовлетворить растущие потребности общины в будущем, в июне 1999 было начато восстановление общинного центра на Оттоштрассе. Общинный центр, будет включать в себя: дом престарелых, группой продленного дня, начальной школой и правление общины.На Роонштрассе остается религиозный и культурный центр с синагогой, молодежным центром, залом, музеем и рестораном.

Споткнись и вспомни!

Лет восемь назад заметила на тротуарах Кёльна перед некоторыми домами странные таблички: небольшой (10 х10 см) латунный квадрат, на нём – еврейское имя, а под ним – годы жизни и сведения, когда и куда его владелец был депортирован, где погиб в годы нацизма. Выяснилось, что Столперстеине, камни, о которые «спотыкается» память, изготовляет и устанавливает кёльнский скульптор Гюнтер Демниг (Гунтер Демниг). Это его личная инициатива, он сам придумал такую форму борьбы с забвением.

А однажды на Ронштрассе неподалеку от восстановленной после войны синагоги увидела и самого героя моего очерка. Коренастый добродушного вида мужчина лет пятидесяти пяти, внешне простой работяга, только коричневая широкополая шляпа - намёк на принадлежность к сообществу художников, с помощью дрели извлекал плитку из тротуара, чтобы вмонтировать туда свой бетонный кубик с металлической табличкой. Рядом – вёдра с раствором цемента, нехитрый инструмент.

„Никто не забыт, ничто не забыто“ - слова Ольги Берггольц навечно впечатаны в гранитный камень на Пискарёвском кладбище в Ленинграде. Демниц вряд ли знаком с судьбой и стихами Берггольц, но „пепел Клааса“ стучит и в его сердце. Счёт уничтоженных в Германии во время нацизма идёт на миллионы: евреи и цыгане, коммунисты и социал-демократы, свидетели Иеговы, гомосексуалисты, синтоисты…

„Каждая жертва обретёт свой камень и вернёт себе имя, - говорит Демниг, - ни один человек, ни одна судьба не должны пропасть без вести. Конечно, это нереально – уложить все миллионы камней. Мой проект носит скорее символический характер“. Разговор происходил в интернациональном культурном центре „Игнис“, где часто звучит и русский язык. Встреча состоялась 8 декабря 2004 года. День был выбран не случайно. В этот день в 1941 году тысяча кёльнских евреев была депортирована в гетто Риги. Это был третий большой транспорт, ушедший с вокзала Деутз. А всего подлежало уничтожению 11 000 граждан Кёльна иудейского вероисповедания.

Большинство попавших в Ригу умерли в гетто или в близлежащем концлагере Кайзервальд, часть была уничтожена в Саласпилсе. Осенью 1944 в связи с приближением советских войск гетто было ликвидировано. Выживших погрузили на корабль и отправили в концлагерь Штутхоф, а оттуда частично – в другие лагеря. Ныне Гюнтер Демниг и его помощники-добровольцы отслеживают «крестный путь» этих жертв.

Первые полсотни памятных камней в Берлине и Кёльне скульптор уложил в 1992 году, не имея на то разрешения, на свой страх и риск. В 1996 году он предложил городскому руководству Кёльна 600 камней в виде подарка. Город согласился принять дар, но при условии, что установка Столперстеине не будет стоить ни пфеннига, ибо касса пуста. Демниг стал искать спонсоров, и он их нашёл. Тогда городской совет дал зелёную улицу проекту Демнига, и сегодня в Кёльне установлено более 1500 камней.

Посетив „Эль-Де-Хауз“ (Центр документации периода национал-социализма в Кёльне, один из самых посещаемых музеев рейнской метрополии, в годы нацизма там размещалось гестапо), узнала, что личная инициатива Демнига получила основательную общественную поддержку. Испытала глубокое удовлетворение: мой опыт общения с чиновниками убедил, что в Германии уважают лишь Право, но оказалось, что поборников Справедливости здесь тоже немало.

В последние годы Столперстеине появились не только в Берлине и Кёльне, но и в Гамбурге, Бонне, Штутгарте, Франкфурте-на-Майне, Фрайбурге. Сотни немцев пожелали оплатить именные памятные камни (цена одного – 95 евро). Лишь немногие хотят воскресить конкретные имена своих одноклассников, коллег, знакомых, соседей, которые в одночасье исчезли при молчаливом попустительстве напуганных сограждан. Их немного, поскольку свидетелей нацистских „акций“ остаётся всё меньше. Большинство жертвователей не знает погибших, но считает своё участие в проекте Демнига делом совести. То, что начиналось как личный поступок, стало впечатляющим прорывом в прошлое, за которым следят не только немецкие, но и зарубежные масс-медиа: о проекте появляются статьи в газетах и журналах, телепередачи, вышел альбом-буклет.

Проект Демнига требует не только материальной поддержки, но и помощи иного рода. Необходимо рыться в городских архивах, в документации концентрационных лагерей, ибо прежде всего нужно найти следы погибших, проследить по возможности весь путь жертвы. Нужна поддержка городских властей, которые должны давать разрешение на установку каждого камня. За всем этим - бесконечная череда встреч в городских управах.

Главной помощницей Демнига является его спутница по жизни Ута Франке. Занимаясь политической публицистикой, она провела в своё время два года в тюрьмах ГДР за „враждебную государству пропаганду“. На встрече в „Игнисе“ она тоже присутствовала, демонстрировала любительский фильм, посвящённый проекту. Ута ведёт документацию, на ней - переговоры с городскими властями. У неё очень насыщенный и жёсткий календарь. Но и ей было бы не совладать с объёмом работы, если бы не помощь добровольцев. Первыми откликнулись школьники небольших городков близ Кёльна – Леверкузена и Ойскирхена. Сейчас в работу над проектом вовлечены десятки старшеклассников Дуйсбурга. Одни разыскивают сведения о жертвах, другие вербуют спонсоров-жертвователей, третьи беседуют с жильцами и хозяевами домов, перед которыми планируется установить памятный камень. Работы хватает всем.

Среди активистов проекта - житель Гамбурга, Петер Гесс. Сын видного нациста (Рудольфа Гесса), он не числит за собой вины, поскольку был ребёнком, но чувствует „моральную ответственность за злодеяния нацистов“. Камни, естественно, никого не оживят, но, по его мнению, они являются знаком примирения.

Среди вопросов, заданных Гюнтеру Демнигу в „Игнисе“, был и такой: „Не вызывают ли его действия сопротивления в определённых кругах?“ Он ответил, что сам опасался выходок со стороны правых радикалов, но, к его удивлению, их нет. Лишь 18 из 3 700 камней были повреждены или уничтожены. Но есть и протестанты. Один врач воспротивился установлению памятного камня перед его приёмной, мотивируя тем, что не хочет повредить своим пациентам: страшные воспоминания могут негативно сказаться на их здоровье. Один адвокат опасается, что стоимость его дома может понизиться из-за камня, напоминающего о жертвах нацизма, которые прежде в нём проживали. В Лейпциге его и вовсе упрекнули в плагиате: сочли, что его затея напоминает звёзды на бульваре Голливуда в Лос-Анжелесе.

Даже в еврейской среде акция Демнига вызывает противоречивую оценку. Шарлроту Кноблох, председателя еврейской общины Мюнхена и Верхней Баварии, а ныне и заместителя председателя Еврейского Конгресса Европы, ранит то, что имена загубленных евреев попирают ногами прохожие. А в израильском Яд-Вашеме считают инициативу Демнига „прекрасным проектом“.

Вопрос о том, почему камни монтируются в тротуар, а не в стену здания, возникал и по ходу встречи. Объяснение тому одно: дома ныне – это чья-то собственность, а тротуар – собственность города, договориться с каждым хозяином в отдельности – это непосильная задача. К тому же значительная часть зданий была разрушена во время бомбардировок, и на их месте возведены новые. „Мы помечаем не сам дом, а место: ъЗдесь проживали“… - говорит Демниг. Когда он монтирует Столперстеине, заинтересованные прохожие останавливаются, вступают в разговор, иногда выходят жильцы дома. Кое-кто из них выражает недовольство: «Могут подумать, что это мы выдали этих жильцов». Демниг терпеливо объясняет цели своей акции.

Это не первый его проект. Демниг – художник политически ангажированный. Ещё в 70-е годы он был арестован в Берлине за то, что на американском флаге заменил 51 звезду черепами. Это было начало, за ним следовали другие действия. В 90-е годы он взбудоражил жителей Кёльна своими досками, стилизованными под архаику. На них первая статья Декларации прав человека была представлена на 120 языках. Учёные филологи Кёльнского университета озвучили и записали тексты в международной транскрипции, а Демниг выбил их в таком виде на своих досках. Зная звучание, тексты можно было читать, но они оставались непонятными. Это был наглядный пример вавилонского столпотворения, своего рода зеркало нашего общества, столь многословного и в то же время немого, где один не понимает другого.

В 1990 году Демниг осуществил в Кёльне проект «По следам цыган и синтоистов». Он прочертил по улицам города их путь к вокзалу Деутз, откуда шла депортация. Вначале он обозначил путь мелом, затем покрыл его краской, но со временем и краска стёрлась. Когда он занимался этой работой, один человек, проживавший ещё до войны в районе Мюльхайма, сказал: «То, что Вы делаете, прекрасно, но в этом квартале никогда не жили цыгане». Демниг помолчал и добавил: «Видимо, люди даже не знали, кто был их сосед и куда он исчез». «Цыганский проект» стал предтечей Столперстеине.

Столперстеине – своего рода лакмусовая бумажка. Отношение к ним выявляет желание и способность нынешних граждан нести или хотя бы чувствовать свою историческую ответственность за прошлое своего народа, своей страны. Обербургомистр Мюнхена социал-демократ Кристиан Уде, к примеру, принял решение о демонтаже двух установленных, как он выразился, «так называемых Столперстеине“. Речь идёт о памятных камнях Паулы и Зигфрида Йордан. Они были установлены перед домом № 13 по Мариенкирхештрассе на деньги, собранные по инициативе учащихся одной из мюнхенских гиманзий. Видимо, камни помешали владельцу, человеку влиятельному, коль принималось специальное решение городского совета об их изъятии. Оба камня ныне перемещены на еврейское кладбище. Сын Зигфрида и Паулы Йордан, Петер, проживающий в Лондоне, узнав о случившемся, с горечью сказал: «Ну, что ж, родителей вторично депортировали».

А вот бургомистр Гамбурга Оле фон Бойст считает проект Гюнтера Демнига «поучительной акцией, которая напоминает, что мы расчистили путь сквозь лицемерие террора». Где хотят помнить о прошлом, там будут появляться латунные Столперстеине Гюнтера Демнига.

На встрече со скульптором прозвучал и такой вопрос: «Не кажется ли Вам, что то, чем Вы занимаетесь, - скорее ремесло, а не искусство?» Демниг нисколько не смутился, не стал оправдываться, а откровенно признался, что чистое искусство, искусство ради искусства – это не его стихия. Невольно вспомнились строки Некрасова: «Поэтом можешь ты не быть, но гражданином быть обязан!» Бывают такие моменты, когда эта заповедь приобретает особую актуальность.

©ъЗаметки по еврейской историиъ №7 (56) Июль 2005 года

Грета Ионкис