На сайте ВГД собираются люди, увлеченные генеалогией, историей, геральдикой и т.д. Здесь вы найдете собеседников, экспертов, умелых помощников в поисках предков и родственников. Вам подскажут где искать документы о павших в боях и пропавших без вести, в какой архив обратиться при исследовании родословной своей семьи, помогут определить по старой фотографии принадлежность к воинским частям, ведомствам и чину. ВГД - поиск людей в прошлом, настоящем и будущем!
«Мы живем в печальном веке, но, когда воображаю Лондон, чугунные дороги, паровые корабли, английские журналы или парижские театры … мое глухое Михайловское наводит на меня тоску и бешенство».
Первый камень Великого Сибирского рельсового пути заложил 19 мая 1891 года во Владивостоке цесаревич Николай Александрович. Император послал ему рескрипт (так называют письмо монарха подданному) по этому поводу:
«Повелев ныне приступить к постройке сплошной через всю Сибирь железной дороги, имеющей соединить обильные дары природы сибирских областей с сетью внутренних рельсовых сообщений, Я поручаю Вам объявить таковую волю Мою, по вступлении вновь на Русскую землю, после обозрения иноземных стран востока. Вместе с этим возлагаю на Вас совершение во Владивостоке закладки разрешенного к сооружению… Уссурийского участка Великого Сибирского рельсоваго пути».
Николай Александрович отвез первую тачку земли на полотно будущей дороги и заложил первый камень Владивостокского железнодорожного вокзала.
ПРо развитие ЖД Яна Титоренко 21 февраля Рельсы, рельсы, шпалы, шпалы: история железных дорог Российской империи Без знакомого каждому стука железнодорожных составов, прямоугольного окошка с размытым пейзажем и предупреждения «поезд отправляется с такого-то пути» Россию невозможно представить. В XIX веке Витте говорил, что «не проехав из столицы до Дальнего Востока, нельзя будет называться подлинным русским», подразумевая путешествия по будущей Транссибирской магистрали. Империя долго сопротивлялась шпалам и рельсам, боясь, что они занесут к нам «вредный дух иностранный», однако уже первые линии показали, что «железка» и Россия созданы друг для друга. Рассказываем о том, как Российскую империю опутала сеть железных дорог: от первых частных чугунок на заводах и знаменитых концертов на Павловском вокзале, которые посещал весь высший свет, до планов провести под Беринговым проливом подземный железнодорожный тоннель, ведущий в Америку.
На пороге перемен Когда в конце января 1547 года в Успенском соборе Московского Кремля молодого Ивана IV венчали на царство, Россия еще не приобрела и половины своих будущих земель, но уже считалась довольно большой. Новый правитель присоединил к ней Западную Сибирь, Астраханское и Казанское ханства, Башкирию и Ногайскую орду. Петр I, заключая в 1721 году Ништадтский мир, расширил империю на Северо-Запад. Екатерина II добавила к ней Крым и Кубань. В XIX веке Россия увеличилась за счет территорий на Дальнем Востоке, в Средней Азии и в Закавказье, став одним из крупнейших континентальных государств в истории. К концу XIX века территория Российской империи составляла свыше 21 млн км². Без возможностей для организованного управления, быстрого перемещения войск и провизии, обмена товарами и почтой контролировать ее становилось всё сложнее.
Транспортные проблемы государства частично решали реки. С начала XIX века правительство активно расширяло водное сообщение. В 1810 году запустили Мариинскую водную систему, в 1811-м — Тихвинскую, в 1822-м — Северный Екатерининский канал, в 1828-м — Северо-Двинский канал. Но пока в России строили каналы, во всем мире к ним уже тянули рельсы. Первые вагонные пути в Англии, например, прокладывали по коротким маршрутам как раз к ближайшим каналам или портам. Нужды добывающей промышленности заставляли железнодорожную отрасль быстро развиваться. Уже 27 сентября 1825 года первый в мире паровоз Locomotion No. 1 компании Stephenson and Company перевез пассажиров по линии общего пользования Стоктон-Дарлингтонской железной дороги на северо-востоке Англии. Александр Пушкин писал Петру Вяземскому 27 мая 1826 года:
«Мы живем в печальном веке, но, когда воображаю Лондон, чугунные дороги, паровые корабли, английские журналы или парижские театры … мое глухое Михайловское наводит на меня тоску и бешенство». К началу XIX века Российская империя занимала первое место в мире по выплавке чугуна, необходимого для железнодорожных сетей. В 1790 году объемы отрасли превышали английские показатели примерно в два раза (Россия — 7957 тыс. пудов, Англия — 4880). Англия выступала основным покупателем русского железа, которое шло на потребности индустриализации. Уже в 1800 году показатели стран почти сравнялись: Россия — 9908 тыс. пудов, Англия — 9516. Металлургические производства России концентрировались преимущественно на Урале и в Сибири. По большей части, они были династическими. Прежде чем государство взялось за железные дороги, к ним обратились промышленники, которым был нужен удобный транспорт для повышения эффективности производства.
Хозяева медных гор В 1809 году на алтайских Колывано-Воскресенских заводах предпринимателей Демидовых по проекту инженера Петра Фролова построили чугунную рельсовую дорогу, соединявшую Змеиногорский рудник с Корбалихинским сереброплавильным заводом. Длина ее составляла 1,87 км. Рельсы отливали в Томске и Змеиногорске. Вагонетки, которые назывались тарантайками, тянул за собой пока еще не паровоз, а кони. Вместо требовавшихся до этого 1078 рабочих два человека и две лошади возили по Змеиногорской чугунке руду, делая круг примерно за полтора часа. Поезда ходили по расписанию и преодолевали насыпи, выемки, виадук длиной в 350 метров и даже мост через реку Корболиху, стоявший на 20 каменных столбах. Дорога Фролова проработала около 30 лет.
Источник В 1834 году на Нижнетагильских заводах Демидовых крепостной Ефим Черепанов со своим сыном Мироном построил и первый русский паровоз. Командированный в Европу в 1833 году, Мирон в Англии познакомился с паровозным делом на заводах Стефенсона. Приобретенный им за границей опыт был очень ограниченным: подробно изучить «внутренности» локомотивов и снять с них чертежи ему не разрешили. По сути, инженеры взялись за собственное изобретение, руководствуясь, что называется, чутьем. Первая серьезная книга, в которой они могли бы почерпнуть техническую характеристику локомотивов, вышла в России только в 1835 году.
Чертежи паровоза Черепановых. Источник Когда «сухопутный пароход» (слова «локомотив» тогда еще не существовало) Черепановых пустили на специально построенные для него от Меднорудянского рудника до Выйского завода чугунные рельсы, вел его сам Мирон Черепанов. Осталось даже воспоминание очевидца о первом пуске:
«В тот день на Выйское поле шли люди и становились вдоль линии чугунных колесопроводов. Тяжелые заводские ворота открылись, и вскоре появился сухопутный пароход — машина невиданная, ни на что не похожая, с высокой дымящейся трубой, сверкающей начищенными бронзовыми частями. На площадке у рукояток стоял Мирон Черепанов. Пыхтя паром, мелькая спицами колес, пароход покатил мимо молчаливой толпы. Затем Мирон повернул какую-то рукоятку, клуб пара вылетел из трубы, и машина ускорила ход. Машинист довел паровоз до тупика и дал задний ход. Обратно машина шла очень быстро. Следующий рейс пароход сделал с прицепной повозкой пудов на 200 груза. А позже в повозку забралось десятка два-три людей, пожелавших стать первыми пассажирами».
О паровозе Черепановых «Горный журнал» писал в 1835 году:
«Сухопутный пароход, ими устроенный, ходит ныне в обе стороны по нарочно приготовленным на длине 400 сажен (853,5 м) чугунным колесопроводам. Пароход их неоднократно был в действии и показал на деле, что может возить более 200 пуд (3,3 т) тяжести со скоростью от 12 до 15 верст в час».
Оба механика получили от Демидовых вольную. В 1837 году во время визита в Нижний Тагил цесаревич Александр Николаевич, будущий Александр II, проехал по черепановской дороге, видел паровоз и интересовался его строителями.
В столицах и провинциях изобретение обсуждалось. Декабрист Николай Бестужев писал брату из сибирской ссылки в январе 1837 года:
«По-нашему, нет лучше способа для просвещения, как легкие и быстрые сообщения всех частей государства между собою… Говоря о ходе просвещения, нельзя также не упомянуть тебе с некоторой гордостью, что в части физических применений мы, русские, в многих случаях опережали других европейцев: чугунные дороги не новы, они существуют на многих железных заводах для перевозки руды, бог знает с которой поры».
Частные дороги и паровозы, используемые на заводах, могли бы стать стимулом для открытия дорог общего пользования, но не стали. Несмотря на попытки Черепановых и многочисленные сообщения об их паровозе в прессе, ни сами Демидовы, ни правительство не придали особого значения изобретению. Когда необходимость строить дороги, наконец, в полной мере осознали в высших кругах, Петербург традиционно повернулся на Запад, а не на Восток. Черепановы читали в газетах, как для строящейся железной дороги в столице паровозы выписываются из Англии.
Источник Начало: куда рельсы пустим Еще в июле 1826 года Главное управление водяными и сухопутными путями сообщения обсуждало предложение построить в России первую железную дорогу. Замысел рассматривался в течение нескольких лет — в том числе и на высочайшем уровне, но не находил весомой поддержки. Царские министры, чиновники и общественники шумно высказывались об экономической несостоятельности железных дорог, их вреде и даже способности «занести в Россию вредный дух иностранный». Министр финансов граф Е.Ф. Канкрин отказывался финансировать столь дорогое предприятие:
«Очень дорогая затея! Россия веками обходилась конным гужевым транспортом. И еще лет триста-пятьсот обойдется».
Он, кроме того, опасался, что железные дороги станут причиной уничтожения «столь необходимой общественной иерархии» и, что уж совсем недопустимо, «приведут к равенству сословий, так как и сановник и простак, барин и мужик поедут, сидя рядом». Граф К.Ф. Толь, главноуправляющий путями сообщения и публичными зданиями, утверждал, что железные дороги могут «поколебать сами вековые устои России». Инженер Павел Палибин с охотой вторил лагерю противников ж/д:
«Да не поедет наш русский человек по этой железке! Характер не тот!» Замечания были и совершенно абсурдными: «Чугунные рельсы помешают коровам пастись», «Куры в деревнях возле этих дорог перестанут нести яйца», «Отравленный дымом, он [воздух] непременно будет убивать пролетающих мимо птиц», «Есть вероятность, что у пассажиров от столь быстрого передвижения поезда разовьется болезнь мозга». Недоверчиво относился к идее проложить в империи «железку» и сам император Николай I. Не склонный доверять новшествам, он предпочитал проверенные способы передвижения. Однако, получив достаточно убедительные аргументы, монарх мнение переменил. Достучался до него не государственный сановник и даже не подданный Российской империи, а чех Франц Антон фон Герстнер.
ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ «В девяностые убивали людей». Где в Москве обедали и умирали криминальные авторитеты
Глас трубный: что происходит с брасс-ансамблями в России
Австрийский подданный Герстнер прибыл в Россию в 1834 году по приглашению принца Ольденбургского и начальника штаба Корпуса горных инженеров К.В. Чевкина осматривать горные заводы. Он учился в Лондоне и Вене, увлекался железными дорогами и даже вместе с отцом построил одну из них в Европе — конную линию Ческе — Будеёвице — Линц (Австрия и Чехия). Герстнер верил в железные дороги. Он мечтал, что когда-нибудь они соединят все континенты:
«Мы покроем все страны железными путями. Урал, Волгу и Вислу мы свяжем с обеими столицами. Из Петербурга магической силой паров Вы домчитесь в три дня до Парижа. Рельсы пересекут пустынные пески Азии и Африки. Непобедимые локомотивы прорежут прерии и саванны обеих Америк. Мы победим пространство и время!..»
За три месяца Герстнер объехал некоторые центральные губернии, познакомился с Россией и пришел к выводу, который сформулировал в записке на высочайшее имя (датирована 6 января 1835 годом):
«…Нет такой страны в мире, где железные дороги были бы более выгодны и даже необходимы, чем в России, так как они дают возможность сокращать большие расстояния путем увеличения скорости передвижения».
Он обрисовал и экономическую выгоду:
«Железная дорога, построенная с величайшим совершенством между Москвой и Петербургом, дала бы возможность в 20 или 24 часа доезжать от одной столицы к другой и с той же удобностью перевозить войска и огромные съестные припасы в продолжение 2–3 дней. Если же продолжить дорогу до Нижнего Новгорода или, лучше, до Казани и завести правильное паровое судоходство по Волге и Каспийскому морю, тогда товары могли бы перевозиться из Петербурга даже к пристани Каспийского моря в 10 или 15 дней. Сим скорым, дешевым и надежным сообщением азиатская торговля была бы упрочена для России и удалила бы сильное совместничество Англии».
Герстнер начал добиваться встречи с императором. Он был настроен решительно. Говорил: «Мы заглушим жалкий лепет русских министров о том, что провиденье назначило для России на зиму санную дорогу». Для наглядной иллюстрации своих идей Герстнер провел в Петербурге временную узкоколейную дорогу, чтобы доставлять по ней материалы к строящемуся Исаакиевскому собору.
В январе 1835 года Николай I принял Герстнера у себя. К аудиенции с императором инженер подготовился. Он упомянул неоднозначное, но важное для Николая Павловича значение железной дороги. Сказал, что та отлично подходит для переброски войск при подавлении бунтов. При беспорядках в Ирландии правительство Великобритании за два часа доставило войска по железной дороге из Манчестера в Ливерпуль. Для правителя, чье вступление на престол омрачило восстание декабристов на Сенатской площади, этот аргумент был важным. Хотя, конечно, император ориентировался не только на него. Существует легенда, будто на решение повлиял также личный опыт.
В 19 лет Николай Павлович, тогда еще великий князь, во время поездки в Англию в 1816 году уже видел локомотивы и, как говорили, даже лично забирался на площадку паровоза и подкидывал уголь. История хоть и красивая, но вряд ли правдивая, тем более что англичане паровозы отапливали обычно брикетами. Так или иначе, одобрение императора стало решающим в вопросе строительства железных дорог. 28 февраля 1835 года в присутствии Его Величества состоялось заседание Особого комитета по обустройству железных дорог в России.
Николай Павлович первым взял слово, описав собравшимся все выгоды от железных дорог. Пользу от постройки таковых в России члены комитета признали единогласно. Герстнер хотел соединить «железкой» Санкт-Петербург и Москву, а потом «кинуть» рельсы в Казань и Нижний Новгород. Но для начала — проложить небольшую линию, опытный образец. Что-нибудь простое, близкое, подходящее для демонстраций. 15 апреля 1836 года обнародовали положение императора Николая I «Об учреждении общества Акционеров для сооружения железной дороги от Санкт-Петербурга до Царского Села с продолжением до Павловска». Царскосельская железная дорога была «дачной», экспериментальной, и связывала между собой не крупные экономические центры, а Санкт-Петербург с загородными резиденциями.
Ориентировочная стоимость превышала 3 миллиона. Сумма казалась неподъемной. О дороговизне высказывался даже Александр Пушкин: «…по моему мнению, правительству вовсе не нужно вмешиваться в проект этого Герстнера. Россия не может бросить 3 000 000 на попытку». Для сооружения Царскосельской линии привлекли частный акционерный капитал, учредили акционерное общество. Помимо Герстнера в него вошли предприниматель граф А.А. Бобринский и немецкие купцы Б.Б. Крамер и И.К. Плитт. Быстро стало понятно, что и 3 миллионов не хватит. Правительство в довольно сжатые сроки дало займ на недостающую сумму. Финальная цена — 5 миллионов ассигнациями. Рельсы, крепления, стрелочные переводы — почти всё покупали за границей. Первый паровоз изготовили в Англии на заводе Стефенсона и морем доставили в Кронштадт.
Царскосельский (Витебский) вокзал. Источник «…в воскресенье все — от двора до последнего простолюдина — отправились смотреть пробу паровых карет на дороге в Павловск. …Подъехали все четыре повозки, разделенные на два состава — в каждом по одной закрытой и по одной открытой, составляющие одно целое; пара не было, каждый состав тащили две лошади, запряженные одна за другой, гусем, в каждом составе помещалось около ста человек, лошади шли галопом. Проба эта была устроена для того, чтобы показать удобство и легкость такого способа передвижения; говорят, что к середине октября всё будет готово, и кареты будут уже ходить паром, это очень интересно».
Из письма Е.А. Карамзиной своему сыну Андрею 29 сентября 1836 года Уважаемые пассажиры, поезд отправляется Протяженность линии составила 23 километра. Царскосельскую ветку, первую в России железную дорогу общего пользования, открыли 30 октября 1837 года в присутствии императора, императрицы и цесаревича Александра Николаевича. В 12:30 состав отошел из столицы. Паровозом управлял сам Герстнер. В первые дни он проехал по дороге туда и обратно 116 раз.
Поезд Царскосельской железной дороги. Карл Петрович Беггров, 1837. Источник Оливье Д’Аршиак, атташе французского посольства, свою первую поездку по железной дороге описал в воспоминаниях:
«Тысячная толпа собралась у насыпи и протянулась вдоль рельсов. Мы с трудом пробрались к месту отбытия паровых карет. <…> Паровая машина гениального Стефенсона с ее печью, котлом, цилиндрами и насосами уже тяжело вздыхала, как огромное допотопное животное, готовое ринуться в пространство. На паровозе стоял Герстнер. Лицо его было радостно и почти вдохновенно. Он должен был собственноручно повести паровой поезд вдоль сугробов северных равнин. С гордостью и восхищением оглядывал он проложенные им тонкие стальные полосы, с неумолимой точностью устремлявшиеся из-под колес его огнедышащей машины в синеющие снежные дали. <…> Раздались пронзительные сигнальные свистки, и под звуки оркестра, заглушаемые тяжкими вздохами локомотива и грохотом бесчисленных колес, железное чудовище, выпускающее из чугунной трубы густые клубы черного дыма, медленно тронулось в свой прямолинейный путь. С каждой секундой оно ускоряло свой стальной пробег, повышая ритм своих стуков и унося нас с невообразимой быстротой мимо мелькающих деревьев и построек».
Через тридцать минут (в 5–6 раз быстрее, чем на лошадях) поезд прибыл в Царское. На перроне толпа встречала его ликованьем и криками «ура».
ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ Как жили, кого обокрали и за что были убиты выдающиеся авантюристы старой России
Где выпить с Петром I, какие дореволюционные трактиры лучше обходить стороной и насколько страшен русский алкоголизм на самом деле. Экскурсия по кабакам и тавернам царской России
Публика восприняла открытие Царскосельской железной дороги с восторгом. «Санкт-Петербургские ведомости» на следующий день писали:
«Шестьдесят километров в час; страшно подумать. Какая сила уничтожает пространство, поглощает время? Эта сила — ум человеческий».
На сцене Александринского театра поставили водевиль «Поездка в Царское село по железной дороге», главную роль в котором играл паровоз. Газета «Северная пчела» убеждала разбалованную столичную публику:
«Собираясь на железную дорогу, надевайте бесстрашно лучшие платья: на них не сядет ни пылинки, <…> вы и не сомнете платья дорогою, потому что прокатитесь как по паркету и просидите полчаса в карете, как на лучшем диване». На паровой тяге поезд шел только по выходным и на праздниках. Поначалу в будние дни состав тянули кони. Проходимость была довольно впечатляющей: 24 января 1837 года, например, по железной дороге проехали 1833 человека. Билет можно было купить в вагоны трех классов, при посадке просили документы и записывали фамилии пассажиров. В честь открытия первой железной дороги отчеканили памятную бронзовую медаль. На одной стороне — Петр I, Николай I и надпись «Николай I, достойный преемник Петра Великого, ввел в России железные дороги». На другой — паровоз с надписью по кругу: «Строителем первой железной дороги был Франц Герстнер, родом чех, единоплеменный россиянам». Герстен, кстати, сумел не только построить дорогу, но и монетизировать ее. В Павловске и Царском селе по его настоянию возвели гостиницы, рестораны и концертные залы.
Следующая остановка — Павловский вокзал Журнал «Сын Отечества» в 1866 году писал, что «единственное место, в котором можно прилично провести время с семейством, — Павловский вокзал». Развлечения на вокзале были частью рекламной кампании новой железной дороги. Герстнер всё придумал заранее: «На конце дороги устраивается новое Тиволи, прекрасный воксал: он летом и зимою будет служить сборным местом для столичных жителей; игры и танцы, подкрепление сил на свежем воздухе и в роскошной столовой привлекут туда всякого». Воксалами тогда назывались сады и парки с павильонами для балов и концертов. От английского Vauxhall — сада Воксхолл-Гарденз неподалеку от Лондона. Здание Павловского воксала, построенное по проекту архитектора Андрея Штакеншнейдера, открыли 22 мая 1838 года. В нем разместили фонтаны, буфеты, обеденные и бильярдные зоны, хоры.
Администрация Царскосельской дороги предложила публике постоянный летний оркестр с лучшими дирижерами, исполнителями и самыми современными произведениями. Музыкальный воксал посещали Михаил Лермонтов, Иван Тургенев, Федор Достоевский, Лев Толстой, Михаил Глинка, Николай Римский-Корсаков, Петр Чайковский и другие. Одним из первых приглашенных дирижеров стал в 1837 году Йозеф Герман. Прибывший из Вены, он тем не менее активно внедрял в репертуар музыку русских композиторов, особенно любил Глинку. Герман давал концерты не только в Павловске, он играл также для высочайших особ, военных, композиторов, давал благотворительные концерты в учреждениях для благородных девиц. Зимой Музыкальный воксал чаще всего закрывался и вновь начинал работать лишь к весне.
Гравюра Э. Дамюллера, изображающая Павловский воксал. Источник С 1856 года по 1865 десять сезонов в Павловске выступал Иоганн Штраус. Он отказался играть в ресторане, как делали раньше, и потребовал отдельного зрительного зала для выступлений. Контракты с дирижерами заключало железнодорожное ведомство: гонорар считался огромным — от 22 до 26 тыс. рублей в год. Павловский воксал оставался популярен до самой революции. В 1912 году там давали уже свыше 10 тысяч концертов. Здание до наших дней не сохранилось — оно было уничтожено в годы Великой Отечественной войны.
Зрительный зал Павловского воксала. Фото 1910-х годов. Источник 21 мая 1839 года на Царскосельской линии произошла первая авария. Один из вагонов выдавило с путей набежавшими следом вагонами и выбросило с рельсов. Погибли двое — управляющий дорогой Фасман и обер-кондуктор Буш. Выбор «легкомысленного» царскосельского направления иногда осуждали. Министр финансов Канкрин недовольно заметил, что в других странах железными дорогами связывают важные промышленные пункты, а у нас она ведет в трактир. Однако Царскосельская «железка» на долгие годы стала рабочим полигоном для всей отрасли: там проводили испытания первых отечественных паровозов, рассчитывали ширину колеи, учили машинистов и путейщиков. А главное, первая железная дорога, влюбив в себя публику, убедила промышленников и меценатов в необходимости расширения железнодорожной сети. Число перевезенных пассажиров за два первых года эксплуатации увеличилось почти в 2,5 раза (с 300 000 до 726 000 человек в год). Царскосельской железной дорогой исправно пользовалась в том числе венценосная семья.
К 1840 году в Германии проложили 469 километров железных дорог, во Франции — 427, в Великобритании и Ирландии — 1349, в Австро-Венгрии — 475, в Бельгии — 333, а в России лишь те самые 26 километров Царскосельской линии. Она оставалась пассажирской, не грузовой, и очень короткой для такой огромной империи. России нужна была по-настоящему длинная магистраль. Та самая, которую Герстнер и предлагал с самого начала — из Петербурга в Москву.
Поезд прибывает в Варшаву Прежде чем строить дорогу между двумя столицами, империя взялась за другой проект. Он тоже соединил столицы, правда, совсем другие. В 1845 году железную дорогу общего пользования пустили от Варшавы к польско-австрийской границе. Австрия была важным торговым партнером Польши, так что крупные польские банкиры взяли на себя обязательства по строительству железнодорожного полотна. Их акционерное общество обанкротилось, и тогда расходы покрыла государственная казна. Варшавско-Венская линия долгое время оставалась самой выгодной для Российской империи: по ней отправляли уголь Домбровского каменноугольного бассейна и Привислинского района, а также произведения лодзинской промышленности (например, хлопок и шерсть). В 1913 году чистый доход от эксплуатации составил 17% от основного капитала. В 1913 году по Варшавско-Венской железной дороге проходило в среднем 34 товарных и пассажирских поезда в сутки.
Источник Ширина колеи Варшавско-Венской железной дороги была такой же, как на европейских маршрутах — 1435 мм, то есть уже, чем стандартная российская колея в 1524 мм. В чрезвычайных ситуациях паровозы, вагоны и запчасти с российских дорог использовать там было нельзя. Поэтому все грузы, отправлявшиеся по этой дороге, приходилось перегружать. Николай I принципиально отказывался от общей с Европой колеи. В правительстве дальновидно посчитали, что не стоит давать врагу больше возможностей для быстрого продвижения вглубь страны. В Первую мировую войну Варшавско-Венская дорога оказалась в центре военных действий. Пограничники вынуждены были подрывать мосты, чтобы замедлить продвижение врага. В 1918 году дорога целиком отошла Польше.
«Тогдашний величественный Норд-Экспресс (после Первой мировой войны он уже был не тот), состоявший исключительно из таких же международных вагонов, ходил только два раза в неделю и доставлял пассажиров из Петербурга в Париж; я сказал бы, прямо в Париж, если бы не нужно было — о, не пересаживаться, а быть переводимым — в совершенно такой же коричневый состав на русско-немецкой границе (Вержболово-Эйдкунен), где бокастую русскую колею заменял узкий европейский путь, а березовые дрова — уголь».
Владимир Набоков «Другие берега». Размышления о необходимости смены составов из-за разницы колеи Путешествие из Петербурга в Москву Быстро приступить к постройке Петербургско-Московской линии сразу после Царскосельской оказалось затруднительно. Финансовый кризис в Европе, денежная реформа в России — и, как следствие, отсутствие денег в казне и недовольство кабинета министров. Авторитетный инженер Палибин продолжал доказывать экономическую несостоятельность будущих «железок»:
«Первый успех Царскосельской дороги ничего не доказал ни в отношении действия той железной дороги в зимнее время, ни в отношении будущих в России железных дорог… Пример иностранных государств, строящих железные дороги, на который ссылались поборники будущих русских линий, ничего не доказывает; разность в климатических условиях, а особенно различие характеров нашего народа и западноевропейских народов должны лучше всего доказать невозможность и негодность для России железных дорог».
И хотя такого сопротивления, как первая дорога, проект новой не встречал, с Палибиным многие соглашались.
Различия между Россией и Европой, о которых говорил инженер, действительно представляли некоторую сложность — в особенности климатические и ландшафтные. В отличие от удобного твердого и каменистого грунта той же Варшавско-Венской линии, дорогу между Петербургом и Москвой предстояло строить по болотистой местности, с холодными зимами и весенними паводками. Требовалось перебросить мосты через Волгу, Мсту, Веребьинский овраг и Волхов. Мост через Волхов должен был строиться с подъемным пролетом, чтобы пропускать суда.
План линии Санкт-Петербург — Москва. Источник В конце апреля 1843 года новую трассу нанесли на карту и утвердили. Если Царскосельская дорога во многом строилась с упором на английский опыт и человеком, учившимся в Англии, то при строительстве второй магистрали обратились дальше — к Америке. Ее климатические условия гораздо больше отвечали российским требованиям. Удаленность городов друг от друга, редкость населения и направленность рек тоже напоминала Россию. Император отправил инженеров Мельникова и Крафта на другой континент. В Штатах они провели около года. Российская империя решила ориентироваться на американцев и пригласила к себе для консультаций инженеров американских дорог — Уайненса, Брауна, Уистлера и Иствика. Именно Уистлер предложил колею в 1524 мм и заодно рассчитал также эпюру пути (так называют число шпал на километр).
ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ Рулетки Достоевского, пакетные туры по святым местам и модные тусовки на водах. Краткая история туризма в Российской империи
Древнерусская «Игра престолов»: как Москва из захолустной деревни превратилась в столицу русских земель
Магистраль с самого начала сооружали двухпутной — так дороже, но перспективнее. По маршруту построили 34 типовые станции: I класса — Санкт-Петербург, Малая Вишера, Бологое, Тверь; II класса — Любань, Окуловка, Спирово, Клин; 9 станций III класса и 16 — IV. Мельников, занимавшийся дорогой, предложил не покупать вагоны и паровозы за границей, а наконец строить их в России. С 1846 года на Александровском заводе в Санкт-Петербурге начали серийный выпуск локомотивов и вагонов.
Мельников вспоминал, что работали инженеры с большим рвением:
«В два с небольшим месяца самого неудобного для изысканий времени мы успели сделать на протяжении более 150 верст просеки в непрерывном почти лесу, произвести нивелировку, сондировку болот, сделать промеры рек и ручьев, измерить количество протекающей в них весенней воды и из всего этого составить несколько десятков сажень планов, сопровождаемых подробными пояснительными записками. В то же время я успел выдержать горячку от простуды в лесу и выздороветь, чтобы снова приняться за работу… Ночью, чувствуя невыносимый жар, я в бреду приказал хозяйке обливать меня холодной водой».
Движение открывали этапами: Петербург — Колпино в 1847 году, Тверь — Вышний Волочек и Колпино — Вышний Волочек в 1850 году, Тверь — Москва в 1851 году. В конце августа 1851 года поезд перевез из Петербурга в Москву первых пассажиров — батальоны Семеновского и Преображенского полка. Через пару дней по Петербургско-Московской железной дороге проехал царский поезд. А в ноябре 1851 года — поезд, который газеты назвали «всенародным». С самого раннего утра люди занимали места в вокзальных вестибюлях, рвались покупать билеты. В первый класс продали 17 мест, во второй — 63, в третий — 112. Обычная дорога из Петербурга в Москву в то время занимала от трех дней до недели. Сколько точно будет идти этот поезд, сразу известно не было. Дорога раскинулась на 645 км. Первый пущенный состав преодолел расстояние за 21 час 45 минут.
Источник Несмотря на всю техническую развитость этой полосы, в вагонах не было отопления. Для согрева пассажиров I и II классов применялись железные ящики с горячими кирпичами. Не было и спальных мест — пассажиры ехали сидя, завернувшись в шубы. Но зато их кормили. Именно на Петербургско-Московской линии отрабатывали первую в истории российских железных дорог систему питания пассажиров. Обслуживали их специальные рестораны на вокзалах. Уже в 1853 году по дороге прошел первый экспресс — за 12 часов, что было рекордом для магистралей того времени. После смерти Николая I линию на Москву стали называть Николаевской.
Догнать и перегнать В 1856 году Российская империя проиграла Крымскую войну. На престол вступил Александр II. Страна нуждалась в полноценной сети железных дорог. В 1857 году новый император выпустил указ «О сооружении первой сети железных дорог в России». В нем говорилось:
«…железные дороги, в надобности коих были у многих сомнения еще за десять лет, признаны ныне всеми сословиями необходимостью для Империи и сделались потребностью народною, желанием общим, настоятельным».
15 июня 1865 года Александр II объявил о создании Министерства путей сообщения Российской империи. Первым министром стал Мельников.
Страна пыталась наверстать отставание: строили к Нижнему Новгороду, Феодосии, Тифлису, Перми, Нижнему Тагилу, Самарканду, Ташкенту. Для финансирования привлекали частные средства, капитал из-за рубежа и запасы казны. Государство давало выгодные ссуды и займы, льготные условия железнодорожникам. В 1861–1870 гг. империя потратила на железные дороги 5 млрд рублей, а в 1890–1903 гг. — 5,5 млрд. Корона стремилась выкупать частные предприятия, хорошо понимая, что железным дорогам лучше быть государственными. Инициатор строительства железных дорог А.И. Кошелев в 1875 году хвастался:
«Мы в некоторых областях — в постройке железных дорог, учреждении банков, создании промышленных и торговых обществ — по быстроте и дерзости своих предприятий почти перещеголяли Вену и Париж».
С 1865 по 1875 год средний годовой прирост железных дорог России составлял полторы тысячи километров. В «Указатель русских железных дорог» 1887 года вошло 61 железнодорожное направление. За 30 лет с 1837 по 1868 год Российская империя построила 5116 км дорог.
К великому океану В феврале 1891 года Александр III выпустил указ о создании «сплошной через всю Сибирь железной дороги» от Челябинска до Владивостока. Ее назвали Великим Сибирским путем. Сейчас дорога известна как Транссибирская магистраль. В границах императорского времени она немного отличалась от современной. До 1916 года путь включал направление от Челябинска через Омск и Иркутск в Харбин (Китай), а оттуда во Владивосток. Сергей Витте, назначенный в 1892 году министром путей сообщения, полагал, что в будущем «не проехав из столицы до Дальнего Востока, нельзя будет называться подлинным русским».
Карта Великого Сибирского пути. Источник Первый камень Великого Сибирского рельсового пути заложил 19 мая 1891 года во Владивостоке цесаревич Николай Александрович. Император послал ему рескрипт (так называют письмо монарха подданному) по этому поводу:
«Повелев ныне приступить к постройке сплошной через всю Сибирь железной дороги, имеющей соединить обильные дары природы сибирских областей с сетью внутренних рельсовых сообщений, Я поручаю Вам объявить таковую волю Мою, по вступлении вновь на Русскую землю, после обозрения иноземных стран востока. Вместе с этим возлагаю на Вас совершение во Владивостоке закладки разрешенного к сооружению… Уссурийского участка Великого Сибирского рельсоваго пути».
Николай Александрович отвез первую тачку земли на полотно будущей дороги и заложил первый камень Владивостокского железнодорожного вокзала.
Цесаревич Николай Александрович на закладке Великого Сибирского пути. Источник Транссиб возвели феноменальными темпами. Всю сибирскую магистраль — от Челябинска до Владивостока — построили за 10 лет (движение по магистрали пустили в 1901 году, хотя некоторые части тогда еще достраивались). Россия соединила не только свои западные и восточные пределы, но и саму Европу с Азией, создав сухопутную линию такого масштаба, какого мир прежде не знал. Строительство было идеологически подготовленным: на порталах тоннелей писали «К великому океану», а заводам давали премии за производство материалов. Великий Сибирский путь империя построила за счет внутренних ресурсов. Алексеевский (назван в честь цесаревича Алексея) мост через Амур, например, изготавливали в Польше, переправляли в Одессе, а оттуда морем доставляли во Владивосток. В правительстве хорошо понимали стратегическое значение дороги и сразу отказались от любых иностранных инвестиций.
Тоннель с надписью «К великому океану». Источинк На вокзалах строили храмы, библиотеки, бани, базары и прачечные. К тому времени появилось направление вокзальной архитектуры и живописи, поэтому все вокзалы возводили в едином архитектурном стиле. Как гласит один из очерков тех лет, «когда свист паровоза разогнал мрачную, дикую легенду о застланных снегом сибирских равнинах, тишину которых нарушал только вой волков да звон цепей каторжников, перед глазами человечества открылась великолепная страна».
К 1904 году длина Транссиба вместе с ответвлениями превышала 12 тыс. км. Он обеспечивал экономическое благополучие регионов и приток жителей в отдаленные центры. До строительства Сибирского пути в Омске, например, проживало 13 тысяч человек, а в 1917 году — уже около 100 тысяч. Шли амбициозные разговоры о возможности проложить трансконтинентальное сообщение между Россией и Америкой, пустив подземный железнодорожный тоннель под Беринговым проливом. Пассажирский поезд шел из Петербурга во Владивосток примерно 12 дней. Билет первого класса стоил почти 150 рублей (средняя зарплата рабочего за полгода), третьего класса — 60 рублей.
Транссибирская магистраль долгое время, до открытия трассы Мадрид — Иу, часть которой тоже проходит по Транссибу, оставалась самым протяженным железнодорожным маршрутом в мире. Ее нынешняя длина — 9288 км. В результате поражения в Русско-японской войне Россия уступила Южно-Маньчжурский участок Сибирского пути. После Первой мировой и Гражданской войны 60% железнодорожной сети страны оказалось разрушено, в том числе 86 мостов, больше 15 тысяч вагонов. Регулярные пассажирские перевозки прекратились. До уровня 1913 года их удалось восстановить только к 1928 году. По протяженности железнодорожного комплекса современная Россия занимает третье место в мире. По данным РЖД, ежегодно железные дороги перевозят свыше 1000 млн пассажиров. Расстояние от Москвы до Владивостока поезда преодолевают за 6 дней. На месте Павловского музыкального вокзала остался только памятный знак. Царскосельский вокзал стал Витебским и функционирует до сих пор. С Московского вокзала Санкт-Петербурга по Николаевской железной дороге поезда отправляются каждый день согласно расписанию.
СПБ департамента Путей сообщений НадвСов Карл Федоров сын Рейбонт (1787-1861).
Рейнбот-фон, Карл, коллежский советник и кавалер, р. 1787г. Скончался в 1861 (Волково лютеранское кладбище).
В ЦГИА СПб. Ф. 373. Оп. 1. Д. 8 (Книга записи погребенных 1856-1867) есть список похороненных Волковском на кладбище.
Место проживания Карла Рейбонта установить не удалось, так как самый ранний доступный список домовладельцев относится к 1863 году, где фамилия Рейбонт отсутствует, а более подробные списки жителей Петербурга в адресной и справочной книге «Весь Петербург» выходили в более поздние годы.
Газета «Сенатские ведомости» (1847.03.04. С.14) сообщает о переводе Рейбонта по выслуге лет из надворных в коллежские Санкт-Петербургской Казенной Палаты советники. Возможно, речь идет об искомой персоне.
ЦГИА СПб. Ф. 479 (Петроградская казенная палата. Петроград 1775-1918) находятся документы и списки служащих Палаты. Нам не удалось найти связь Рейбонта с Департаментом Путей сообщений. Сам департамент был образован в 1865 году, до него существовал Департамент железных дорог.
Документы по Департамент железных дорог. находятся ЦГИА СПб. Ф. 921 (Правление Петроградского округа путей сообщения. Петроград. 1809–1918). Низкий поклон Маяковке
Есть подозрение, что они как-то связаны через девочек со Спенглерами. МОжетт и не через девочек. Надо будет потом посмотреть, что еще появится.
80-51. Александр Спенглер (1913 г.Париж) и Наталья Спенглер (Прохорова). его Дети (5 ): Ян ?? (1940-1956), Михель (1943-), Пиери (1847), nn, nn
ФГБУК "Российский национальный музей музыки" Письма 1. Спенглер Александр Письмо. Письмо к Б.Л. Яворскому Машинописная копия. (Период создания:[1950-е-1960-е], Материал, техника:бумага, машинопись, карандаш, Размер:29х20, Место создания:б.м. Номер в Госкаталоге:39994607, Номер по КП (ГИК):ГЦММК КП-7131/21, Инвентарный номер:Ф-146-7268, Внешняя ссылка:— https://goskatalog.ru/portal/#/collections?id=40225305 )
2. Яворский Болеслав Леопольдович Письмо. Письмо к А. Спенглеру от 6 июля 1932 г. Машинописная копия. Оригинал - Ф. 146 № 7235. (Период создания:[1950-е-1960-е], Материал, техника:бумага, машинопись, чернила, Размер:29х20,3, Место создания:Москва Номер в Госкаталоге:39994608, Номер по КП (ГИК):ГЦММК КП-7131/16, Инвентарный номер:Ф-146-7263 Внешняя ссылка:— https://goskatalog.ru/portal/#/collections?id=40225304 )
Письмо Александра к композитору Яворскому о его музыке и ответ
Болесла́в Леопо́льдович Яво́рский (10 (22) июня 1877 год, Харьков — 26 ноября 1942, Саратов) — русский и советский музыковед, педагог, композитор, общественный деятель. Доктор искусствоведения (без защиты диссертации, 1941)..... Яворский консультировал многих российских композиторов, в том числе Д. Д. Шостаковича, Г. В. Свиридова, О. А. Евлахова. https://ru.wikipedia.org/wiki/...0%B8%D1%87
Б. Яворский: Воспоминания, статьи и письма [Текст] : сборник статей / [общ. ред. Д. Д. Шостаковича ; сост. и ред. И. С. Рабиновича]. - Москва : Музыка, 1964 - . Т. 1. - 670 с., [20] с. ил. : нот. Содержание: .... Письма А.Спенглеру .....
17-07. Спенглер Федор Эдуардович (07.07.1864 г.Харьков - 08.06.1909 г.Харьков?) и Ольга Николаевна Озмидова (1865 - жива 1942г.Харьков ). св15.01.1887
ФГБУК "Государственный музей Л.Н. Толстого" письма О.Н Спенглер к Попову Е.И
Спенглер Ольга Николаевна Письмо к Е. И. Попову. Период создания:28 января 1936 г. Материал, техника:бумага, рукописное, Размер:14х10,2. Место создания:— Номер в Госкаталоге:34314664, Номер по КП (ГИК):ГМТ КП-23343/306, Инвентарный номер:ф.35, оп.1, Инв.№188/1 Внешняя ссылка:— https://goskatalog.ru/portal/#/collections?id=34513974
Спенглер Ольга Николаевна Письмо к Е. И. Попову. Период создания:16 июня 1937 г. Материал, техника:бумага, рукописное, Размер:14,8х20,8, Место создания:— Номер в Госкаталоге:34314660, Номер по КП (ГИК):ГМТ КП-23343/307, Инвентарный номер:ф.35, оп.1, Инв.№188/2 Внешняя ссылка:— https://goskatalog.ru/portal/#/collections?id=34513983
Спенглер Ольга Николаевна Письмо к Е. И. Попову. Период создания:13 сентября 1937 г. Материал, техника:бумага, рукописное, Размер:13х21, Место создания:— Номер в Госкаталоге:34314639, Номер по КП (ГИК):ГМТ КП-23343/308, Инвентарный номер:ф.35, оп.1, Инв.№188/3 Внешняя ссылка:— https://goskatalog.ru/portal/#/collections?id=34514012
Попов, Евгений Иванович (толстовец) (1864—1938) — друг и последователь Льва Толстого, педагог и переводчик. https://ru.wikipedia.org/wiki/...%B5%D1%86) Родился в Пермской губернии, в семье беззмельного дворянина. Отец Попова был выпускником военного училища, служил управляющим в частных предприятиях Москвы и провинции, занимался винной торговлей.
Детство Евгения Ивановича Попова прошло в Москве. Окончил с отличием Вторую Московскую военную гимназию. После смерти отца вынужден был зарабатывать на жизнь, чтобы содержать младших братьев и сестёр. Из-за этого не смог получить высшего образования. В возрасте 20 лет женился на девушке из богатой семьи Елене Александровне Зотовой, но вскоре разошёлся с ней во взглядах на жизнь.
В 1886 году под влиянием чтения сочинений Л. Н. Толстого решил изменить свою жизнь ... Е. И. Попов. Жизнь и смерть Евдокима Никитича Дрожжина. 1866—1894. С послесловием Л. Толстого. 1898 г. Е. И. Попов. Двадцать лет вблизи Л. Н. Толстого (из воспоминаний). В книге: Л. Н. Толстой и его близкие. М., 1986 г. Лев Толстой. Послесловие к книге Е. И. Попова «Жизнь и смерть Евдокима Никитича Дрожжина. 1866—1894». ...
РГАВМФ. Ф. 326. Оп. 1-1. Д. 1235 Подробный план расположений проектированного полушлюза с плотиной, с означением предыдущих работ, копки канала и постройки временной перемычки. (Инж. Спенглер). Начальная дата: 1835
РГАВМФ. Ф. 326. Оп. 1-1. Д. 236 Полушлюз с плотиной. План и профили. (Барон Спенглер). Начальная дата: 1835
Петерсен Павел Леонтьевич Письмо к Чайковскому П.И.
Писем много
Государственное автономное учреждение культуры Московской области "Государственный мемориальный музыкальный музей-заповедник П.И.Чайковского"
Период создания:7 окт. 1885 г. Материал, техника:бумага, рукопись, черные чернила, тиснение, Размер:20,8х13, Место создания:Санкт-Петербург Номер в Госкаталоге:36377146, Номер по КП (ГИК):ГМЗЧ КП-27998/2947, Инвентарный номер:А-4-3333 Внешняя ссылка:— https://goskatalog.ru/portal/#/collections?id=36592468
*. Фотографический портрет. Петерсен Владимир Карлович (1842-1906) - военный инженер, журналист, сотрудник газеты "Новое время". С дарственной надписью А.П. Чехову. Государственное бюджетное учреждение культуры Ростовской области "Таганрогский государственный литературный и историко-архитектурный музей-заповедник" На обороте дарственная надпись: "Многоуважаемому Антону Павловичу Чехову. От В.К. Петерсен. 4.II.1890." https://goskatalog.ru/portal/#/collections?id=38881974
*.(несколько) Петерсен, К.Х. Вид Екатеринентальского дворца в Ревеле Период создания:1843 г., Материал, техника:холст, масло, Размер:38х46 см, Место создания:Россия Номер в Госкаталоге:34220018, Номер по КП (ГИК):КПГЭ.1946-40/1656, Инвентарный номер:ЭРЖ-1663 Внешняя ссылка:— https://goskatalog.ru/portal/#/collections?id=34419136 Местонахождение Федеральное государственное бюджетное учреждение культуры "Государственный Эрмитаж"
*. (много) Литографировал Лоренц Генрих Петерсен (1805-1895) по собственному рисунку. (Эстонская Республика, Таллин, Пирита, католический женский монастырь Святой Биргитты от Коша). "Альбом по Ревелю. Вид от Коша". Таблица [21]. Период создания:1880 г., Материал, техника:бумага. литография в два тона, Размер:260 х 315; 180 х 260 мм., Место создания:Ревель (Таллин), Берлин. Номер в Госкаталоге:32692728, Номер по КП (ГИК):ГМИ СПб 144956, Инвентарный номер:ГМИ СПб Инв.№-VIII-А-2546 л Внешняя ссылка:— https://goskatalog.ru/portal/#/collections?id=32886909 Местонахождение Санкт-Петербургское государственное бюджетное учреждение культуры "Государственный музей истории Санкт-Петербурга"
*. (два) Документ. Рапорт инспектора Тобольской врачебной управы надворного советника Петерсена его превосходительству господину действительному статскому советнику, Тобольскому гражданскому губернатору и кавалеру Кошелеву Дмитрию Родионовичу о болезни Коцебу. 31.05.1800 г.
Период создания:1800 г. Материал, техника:бумага, рукопись Размер:32,8х21 см Место создания:Российская империя Номер в Госкаталоге:32954160 Номер по КП (ГИК):ТМ-13412/3 Инвентарный номер:ПДок-10970 Внешняя ссылка:— Местонахождение Структурное подразделение "Тобольский историко-архитектурный музей-заповедник" государственного автономного учреждения культуры Тюменской области "Тюменское музейно-просветительское объединение"
*. Фотография. Проф. А.В. Петерсен. Период создания:Неизвестно Материал, техника:фотобумага матовая Размер:18х24 Место создания:Неизвестно. Номер в Госкаталоге:33518997 Номер по КП (ГИК):МАВМ ОФ-1032 Инвентарный номер:— Внешняя ссылка:— https://goskatalog.ru/portal/#/collections?id=33702456 Местонахождение Музей федерального государственного бюджетного образовательного учреждения высшего образования "Санкт-Петербургский государственный университет ветеринарной медицины"
*. Литография. Альбом дагерротипов. Политика. 3 карикатуры. Литография А. Петерсена. Внизу пометы карандашом Период создания:1858 г. Материал, техника:бумага, печать Размер:33,6х50,5 см Место создания:— Номер в Госкаталоге:37838661 Номер по КП (ГИК):МНГЧ ОФ 5960 Инвентарный номер:— Внешняя ссылка:— https://goskatalog.ru/portal/#/collections?id=38057072 Местонахождение Муниципальное учреждение культуры "Музей-усадьба Н.Г. Чернышевского"
*. пересъемка (издание). Набоковы: Мария Фердинандовна, урожд. бар. Корф (1842-1925) с дочерями: Надежда Дмитриевна, в бр. Вонлярлярская (1882-1952), Наталья Дмитриевна в браке Петерсен (1862-1938),Елизавета Дмитриевна, в 1-м браке княгиня Сайн-Витгенштейн, во 2-м Лейкман (1877-1942), Вера Дмитриевна, в браке Пихачева (1863-1938). Портрет, наклеенный на паспарту Пересъёмка из издания Ж. Феррана No-blesse russe: Portraits. Paris, 1988. Vol.3. №153 Период создания:1980-е Материал, техника:фотобумага, бумага голубая, фотография Размер:15,2 х 12,0 Место создания:— Номер в Госкаталоге:40512333 Номер по КП (ГИК):ГМП КП-15053/8837 Инвентарный номер:— Внешняя ссылка:— https://goskatalog.ru/portal/#/collections?id=40732900 Местонахождение Государственное бюджетное учреждение культуры города Москвы "Государственный музей А.С. Пушкина" Пересъёмка из издания Ж. Феррана No-blesse russe: Portraits. Paris, 1988. Vol.3. №153
*. Мантейфель (Manteuffel) И. Я., барон (фотограф, владелец ателье) Портрет Люсиль де Петерсен (род.9 мая 1812 года), урожденной Волмеранжъ де Хелмунд. Период создания:1870-е гг. Материал, техника:картон, альбуминовый отпечаток Размер:8,9х5,6 см; 10,5х6,3 см Место создания:Российская империя, г.Рига Номер в Госкаталоге:40721806 Номер по КП (ГИК):ГИМ 90538/104 Инвентарный номер:И VI 29983/102 Внешняя ссылка:— https://goskatalog.ru/portal/#/collections?id=40934150 Местонахождение Федеральное государственное бюджетное учреждение культуры "Государственный исторический музей"
*. есть и другие фотографии Петерсен ...
ПЕТЕРСОН
**. Формулярный список майора Петерсона Период создания:6 ноября 1814 Материал, техника:бумага, чернила, рукопись, оттиск штампа музея 6-го гренадерского таврического полка Размер:32,5х20 см Место создания:Российская империя Номер в Госкаталоге:41132666 Номер по КП (ГИК):ГИМ 68257/30929 Инвентарный номер:Арх. 3922 Внешняя ссылка:— https://goskatalog.ru/portal/#/collections?id=41352916 Местонахождение Федеральное государственное бюджетное учреждение культуры "Государственный исторический музей"
**. (много) Петерсон Людвиг Людвигович Вид церкви С.Мариа ди Градилло в окрестностях Амальфи. Период создания:1868-1872гг. Материал, техника:бумага, графит Размер:10,3х21 Место создания:— Номер в Госкаталоге:40720731 Номер по КП (ГИК):НИМ РАХ КП-245/43 Инвентарный номер:А-9822 Внешняя ссылка:https://collection.artsacademymuseum.org/entity/OBJECT/72449 Местонахождение Федеральное государственное бюджетное учреждение культуры "Научно-исследовательский музей при Российской академии художеств"
Меня всегда удивлял этот порыв революционности. Особенно молодых женщин.
Книга Михаил Шишкин "Пальто с хлястмком".
1. первый рассказ - О себе. Очень интересно - для родословия. 2. О Памятнике Кутузову в Швейцарских Альпах. 3. Компанила Святого Марка. * О Лидии Петровне Кочетковой (1873-1921) https://biography.wikireading.ru/hIT3Gofls8
"Кстати, в Цюрихе памятная доска на доме 14 по Шпигельгассе, в котором жил во время своей эмиграции Ленин, повешена по инициативе именно Фрица Брупбахера, лично знавшего и лидера мирового пролетариата, и многих других известных и неизвестных русских революционеров.
Студентом-медиком в 1897 году он встретился с девушкой из России и влюбился в нее. Она стала его женой. В мемуарах “60 лет еретика”, изданных в 1935 году, он напишет об этом браке: “Я был женат на русской революции”.
Лидия Кочеткова. К моменту знакомства с Брупбахером ей двадцать пять. Она родилась в Самаре, училась в Петербурге на женских курсах у знаменитого врача Лесгафта, потом отправилась получать медицинское образование за границу. Посещала лекции в университетах Берлина, Женевы, Берна. Городом, где она защитила диплом врача и встретила любовь своей жизни, стал Цюрих.
“Врач – это путь, а не цель, – написала она в одном из ранних писем, объясняя Фрицу разницу между швейцарскими и русскими студентами-медиками. – Моя цель – революция”.
Кумир Лидии Кочетковой, народоволка Вера Фигнер, по следам которой девушка приехала учиться на врача в Швейцарию, внятно объяснила в своих воспоминаниях это отношение русских студентов к будущему занятию – профессия врача позволяла беспрепятственно вести пропаганду в народе.
Революционными идеалами был пропитан русский воздух. И в семье Кочетковых к революционерам отношение было особое. О рано умершем отце мы практически ничего не знаем, но из писем известно, что с детства Лидия увлекалась рассказами матери, выросшей в Иркутске, как великий ниспровергатель Кропоткин, тогда еще царский офицер, просил у нее руки, но родители институтки князю отказали. В мать Лидии, Анастасию Ивановну, которая была близка к революционным кругам и сама одно время находилась под тайным наблюдением полиции, были в молодости влюблены известные народовольцы Лазарев и Шишко. Уже будучи в швейцарской эмиграции, они повлияют на выбор партии – Лидия присоединится к эсерам.
Еще до встречи с Фрицем Брупбахером у Лидии четко сформировались жизненные идеалы: “Я готова пожертвовать всем, что у меня есть, ради счастья народа”."
Стоит почитать.
**************************************** А это другой автор и другой текст, другой акцент, но те-же письма.
"Брак по-переписке" Карин Хузер (Цюрих, Швейцария) Необычные отношения русской социалистки-революционерки Лидии Кочетковой и швейцарского анархиста Фрица Брупбахера https://poeziya.ru/library/?poem=4755562
В одном из крупнейших современных архивохранилищ, в Международном институте социальной истории (Амстердам), мной была обнаружена уникальная эпистолярная коллекция, относящаяся к концу XIX - началу XX века. Речь идет о многолетней переписке между русской революционеркой Лидией Петровной Кочетковой и ее возлюбленным, а затем и мужем, швейцарским революционером-анархистом Фрицем Брупбахером1.
В течение восемнадцати лет (с 1897 по 1915 годы) продолжались их любовные отношения, за этот период они отправили друг другу около шести тысяч писем, телеграмм и почтовых открыток. Письма, которыми они обменивались, нередко ежедневно и даже по нескольку раз в день, в большинстве своем любовные. С их помощью супружеская чета перекидывала своего рода мостик через постоянно разделявшее их пространство, преодолевая чувство тоски друг по другу и захлестывающее порою ощущение внутреннего одиночества. И, пожалуй, лишь эти письма помогли сохранить многолетний и странный брак раздельно живущей пары, превратив его в "брак по-переписке".
Большинство писем написано на немецком языке, так как Лидия Петровна практически свободно владела им, к тому же, Брупбахер к моменту начала их отношений ни слова не знал по-русски. Правда, одно время, когда Лидия Петровна в 1909 году была арестована и находилась в тюрьме, она по настоянию тюремной цензуры вынуждена была перейти на русский, а с 1913 года, в период нарастающего обострения отношений между Россией и Германией, переросших затем в открытую неприязнь и настоящую ненависть ко всему немецкому, она добровольно отказалась от употребления немецкого языка, и супружеская пара перешла на французский, который они знали не хуже немецкого. Отказ от немецкого языка, связанный с эмоциональным всплеском, в значительной степени передает тогдашнее душевное состояние Л.П. Кочетковой и проясняет внутренне присущую национальную доминанту ее мировоззрения. Вместе с тем, смешение языков в ее письмах - немецкого, швейцарско-немецкого, русского и французского - это явственное проявление результатов межкультурного контакта периода ее длительного пребывания в Швейцарии, что не могло не наложить своего отпечатка на образ мышления и стереотипы поведения.
Следует также заметить, что сохранение всего корпуса этой уникальной эпистолярной коллекции, - заслуга Фрица Брупбахера, человека обстоятельного, предусмотрительного, заинтересовано относившегося ко всему, что происходило с ним и вокруг него, и испытывавшего потребность вести письменную хронику своей жизни. В течение довольно длительного времени он тщательно собирал и бережно хранил всю свою корреспонденцию, в том числе с отечественными и зарубежными деятелями из левого политического лагеря, педантично вел дневник и многочисленные записные книжки. Он не только сохранял все письма своей возлюбленной, но и просил ее привозить в Цюрих, когда она его навещала, адресованные ей послания. В конце своей жизни Брупбахер передал часть собственного обширного архива своей подруге нидерландке Анни фон Шельтема. Со временем вся переписка между ним и Л.П. Кочетковой, а также некоторые другие документы из его личного собрания оказалась в Международном институте социальной истории в Амстердаме. Кто знает, может быть, Фриц Брупбахер полагал и надеялся, что историки когда-нибудь по достоинству оценят его коллекцию и заинтересуются его жизнью и деятельностью. Если такие намерения у него были, то можно считать, что они оправдались.
Фриц Брупбахер родился в 1874 году в Цюрихе. Окончив школу, он в 1893 году поступил на медицинский факультет Женевского университета, а спустя год перевелся в университет родного Цюриха, где в 1898 году, успешно сдав выпускной экзамен, получил диплом врача. Фриц, будучи одним из самых способных выпускников университета, намеревался серьезно заняться наукой и защитить диссертацию. Однако все испортила его смелая критическая статья, направленная против тогдашнего светила в области гинекологии германского профессора Макса Рунге. После этого инцидента, получившего широкий резонанс в академических кругах, Фрицу было отказано в работе на университетской кафедре и в возможности защитить диссертацию. Но это нисколько не обескуражило молодого, энергичного и по-юношески амбициозного врача-специалиста. Успешно окончив университет, он первоначально устроился в одной из частных клиник, а в 1901 году начал собственную врачебную практику в рабочем квартале Цюриха. В этом же году цюрихские жители выбрали его своим представителем в городской парламент - так началась его общественная и политическая деятельность. Никогда не оставлял он и занятий в научной сфере - его перу принадлежит ряд философских статей, биографических очерков о деятелях швейцарского социалистического движения, а также ряд научных работ в области медицины.
Лидия Петровна родилась в семье самарского мещанина Петра Васильевича Кочеткова в 1872 году. Решающая роль в ее судьбе принадлежала матери, Анастасии Ивановне, женщине образованной и, по всей видимости, разделявшей народнические взгляды, ибо она была знакома со многими самарскими народниками, в частности с Е.Е. Лазаревым. Стараниями матери дочь получила хорошее домашнее образование и сумела окончить педагогические курсы в Петербурге. Дальнейшее образование Л.П. Кочеткова продолжила на Рождественских женских курсах, где слушала лекции знаменитого педагога и врача П.Ф. Лесгафта, а затем выехала на учебу за границу.
С 1893 по 1900 годы, находясь в Швейцарии, она постигала все тонкости медицины в университетах Женевы, Цюриха и Берна. В 1897 году во время обучения на медицинском факультете цюриховского университета Лидия Петровна познакомилась со студентом того же факультета Фрицем Брупбахером. Между молодыми людьми завязался "роман", вскоре переросший в настоящую любовь. По настоянию Фрица в конце 1901 года их отношения были скреплены брачными узами. Возможно, таким образом он помимо всего прочего надеялся как можно прочнее удержать около себя, в Цюрихе, свою любимую Лидию. Однако у нее никогда не было ни помыслов, ни намерений, ни желаний навсегда связывать свою судьбу со Швейцарией. "Русские должны крепко держаться за матушку-землю"2, - любила повторять она. Правда, официально зарегистрированные отношения имели свои преимущества: Л.П. Кочеткова могла в любое время посещать Швейцарию, беспрепятственно пребывать в стране и приезжать к своему возлюбленному в Цюрих. Как выяснилось впоследствии, большего ей и не требовалось. С самого начала их духовно-интимная близость, переросшая в страстную любовь, оказалась подвержена влиянию целого комплекса факторов, который, с одной стороны, придал их отношениям нетрадиционный характер, а с другой - во многом определил судьбу их брачного союза. При этом, как показывает переписка, наиболее активная роль в этих необычных и специфических межличностных отношениях принадлежала Лидии Петровне.
Главным, определяющим жизненным стимулом для Л.П. Кочетковой всегда выступал "долг перед народом", порождавший всепоглощающее желание послужить "народному делу". Именно поэтому она захотела стать врачом, надеясь таким образом принести наибольшую пользу своей стране и своему народу. К моменту своего приезда в Швейцарию Лидия Петровна уже имела достаточно четкую мировоззренческую ориентацию, ее симпатии были целиком на стороне социализма, хотя она еще и не состояла ни в какой политической организации. Ф. Брупбахер до встречи с нею также был знаком с социалистическими теориями, но ни идейно, ни политически себя никак не идентифицировал. Однако новая возлюбленная настолько очаровала Фрица, что он, кажется, готов был следовать всем ее страстям и увлечениям. К тому же, ее горячечная вера в социалистический идеал полностью захватила и его. Лидии Петровне потребовалось всего лишь несколько месяцев, чтобы перевести его в лагерь сторонников социализма. С этого момента, несмотря на большую любовь, которая обручила обоих, пара оказалась готовой сознательно принять на свою долю самые суровые лишения и испытания во имя осуществления общей "политической идеи", во имя достижения социалистических целей в своих родных странах. Так их большая человеческая любовь по существу растворилась в идеологии и политике. "Итак, все же есть нечто более сильное и великое, чем любовь к отдельному человеку"3 - писала в одном из писем Лидия Петровна. Они сами сделали такой выбор и сделали его вполне осознанно. Этим обстоятельством во многом объясняются их нетрадиционные, авангардистские по своему характеру взаимоотношения.
В те времена даже среди левых политических кругов, которые причисляли себя к прогрессивным общественным силам и которые постоянно выступали за равноправие полов и против любых форм дискриминации женщин, наиболее типичной и распространенной была традиционная модель брака. Согласно традиционным представлениям, существовало строгое разделение ролей между полами: мужчина или супруг занимается, как правило, политической, общественной и служебной деятельностью, а удел женщин - частная, в основном семейная сфера. Швейцария не была исключением в этом отношении4.
Как следует из переписки, Лидия Петровна и Фриц Брупбахер придерживались в своих взаимоотношениях совершенно противоположных принципов: полного равноправия, абсолютного паритета мужчины и женщины в браке. Индивидуальная свобода и личная независимость обоих партнеров неизменно должны были сохраняться в полном объеме. Эти вопросы стали одной из актуальных тем их переписки еще задолго до того, как они официально зарегистрировали свой брак, тем самым ими были выработаны определенные условия и нормы, на которых базировался их собственный брачный союз и которые представляли собой своеобразный "брачный договор".
Согласно условиям этого "договора", оба придерживались одинакового мнения о том, чтобы не связывать себя узами совместной постоянной семейной жизни, что давало возможность жить там, где в зависимости от обстоятельств каждый из супругов сочтет наиболее целесообразным. Действительно, супружеская пара Брупбахер - Кочеткова довольно длительное время проживала географически раздельно друг от друга. Так, Лидия Петровна большую часть времени находилась в России: в 1901-1902 годах она служила земским врачом в Смоленской и Владимировской губерниях, в 1906-1909 годах вела революционную пропаганду в Аткарском уезде Саратовской губернии, в 1909-1911 годах находилась в ссылке в Архангельской губернии, в 1912-1916 годах была занята безуспешными поисками работы, пребывая то в Москве, то в Самаре, то в Златоусте, а в годы Первой мировой войны несколько раз выезжала на фронт в составе врачебно-санитарных отрядов. Ф. Брупбахер все эти годы находился в Цюрихе, и лишь дважды ему пришлось побывать в России - в 1910 и 1911 годах он навещал свою жену в ссылке. Но даже в короткие периоды своего пребывания за границей Л.П. Кочеткова не всегда жила с мужем в Цюрихе. Занимаясь партийной работой, ей приходилось быть то в Женеве, то в Берне, то в Лондоне, то в Париже.
Необычным в их взаимоотношениях стало и то, что ими с самого начала любовной связи было принято решение не иметь детей. Позже это решение они подтвердили и оформили своей перепиской - своего рода неофициальным "брачным договором".
И если у Лидии Петровны не было и тени сомнения в правильности принятых решений, то Ф. Брупбахер время от времени пытался подвергнуть их ревизии. Так, он не однократно выражал желание иметь собственного ребенка и регулярно докучал этим вопросом своей жене. Несомненно также, что со временем Фриц все больше и больше страдал из-за разлуки со своей возлюбленной, просил ее чаще бывать в Швейцарии и непременно в Цюрихе. Порою ему казалось, что упорная приверженность его жены принципу "полезности своему отечеству" проистекала просто-напросто из-за недостаточной любви к нему, и тогда он ревновал ее и к России, и к русскому народу, и к партии социалистов-революционеров. Однако, несмотря на свою бесспорную любовь к Брупбахеру, Лидия Петровна не могла пожертвовать ради нее своей, как она искренне считала и глубоко верила, главной миссией - служить делу русской революции. Содействовать революционному изменению политического режима в России, находиться в гуще русского народа и самозабвенно служить ему - вот в чем она видела смысл своей жизни и деятельности. Это-то и привело ее в ряды партии социалистов-революционеров (ПСР).
К ПСР Л.П. Кочеткова примкнула в 1905 году. Как и многие другие приверженцы существовавших тогда революционных партий, Лидия Петровна на первых порах не очень-то вникала в сущность теоретических положений и программных требований тех или иных политических организаций, чтобы сделать вполне осознанный для себя партийный выбор, поскольку в то время присоединение к конкретной политической организации нередко было вопросом веры или вкуса. Хотя она и относилась с большим одобрением к террористическим покушениям, предпринимаемым членами ПСР против российских государственных деятелей, для нее эти громкие акты также не являлись решающим мотивом для присоединения к партии эсеров. Главную роль здесь сыграло личное общение с основоположниками и видными деятелями ПСР. Так, она была хорошо знакома со старинным другом ее матери, одним из "старых" народников Е.Е. Лазаревым, которого часто навещала в селении Божи, близ Кларана, где тот имел собственный дом и небольшую молочную ферму. Но куда более важным было общение с известным социалистом-революционером Л.Э. Шишко, с которым познакомилась также через свою мать и с которым одно время жила в Женеве не только в одном доме, но и в комнате напротив. Позже Лидия Петровна всегда сетовала и даже сердилась на Шишко за то, что тот не рассказал ей о ПСР многим раньше.
Л.Э. Шишко, как и Е.Е. Лазарев, принадлежал к когорте "старых" народовольцев, был одним из основоположников эсеровской партии, членом ее ЦК и редколлегии партийного печатного органа "Революционная Россия". Его женевская квартира представляла собой, как говорил Фриц Брупбахер, "генеральную штаб-квартиру" заграничных социалистов-революционеров. С одной стороны, в дружеских беседах он исподволь раскрывал ей идейную суть народнического движения и партии социалистов-революционеров, а с другой, - свел ее со многими известными политическими деятелями. Через него Лидия Петровна смогла войти в контакт с Верой Фигнер, "старой гранд-дамой" "Народной воли", с Борисом Савинковым, одним из вождей Боевой организации ПСР, с "бабушкой русской революции" Екатериной Брешко-Брешковской и многими другими.
Включившись в партийную работу, Л.П. Кочеткова вскоре становится одним из активных деятелей эсеровской партии. В 1906 году ЦК партии направил ее на партийно-политическую работу в Поволжскую область. Обосновавшись в Аткарске, Лидия Петровна действовала в Саратовской губернии до начала 1909 года. Здесь она развернула широкую пропагандистскую деятельность среди местной интеллигенции и крестьянства, ей удалось совместно с Саратовским комитетом, выполнявшим функции Поволжского областного комитета эсеровской партии, наладить издание и распространение революционной литературы, объединить вокруг себя наиболее активных сторонников эсеровской партии и даже курировать действия крестьянских боевых дружин Аткарского уезда.
В августе 1908 года в качестве делегата от саратовской организации социалистов-революционеров Л.П. Кочеткова под псевдонимом "Волгина" принимала участие в Первой общепартийной конференции, где были подведены итоги деятельности партии социалистов-революционеров в годы первой русской революции и намечены задачи дальнейшей борьбы с самодержавием. На конференции она выступила с докладом о положении партийной работы в Поволжской области, где в то время действовали 7 партийных комитетов. Как следует из доклада, работа протекала в чрезвычайно трудных условиях - власти развернули массовые репрессии, в результате которых многие партийные функционеры оказались арестованными, численность уцелевших от разгрома партийных групп резко сократилась, они вынуждены были ограничить свою деятельность преимущественно городами, а на селе катастрофически не хватало опытных, подготовленных для партийной работы кадров. В такой непростой ситуации главное внимание местные партийные организации сосредоточили на пропагандистской работе, в частности на издании и распространении революционно-агитационной литературы. Так, с октября 1907 года по июнь 1908 года Поволжскому областному комитету удалось собственными силами издать около 142 тысяч экземпляров листовок и прокламаций, а также наладить выпуск крестьянской газеты "Деревня"5.
В мае 1909 года Лидия Петровна присутствовала на заседаниях V Совета партии в Париже, рассматривавшего вопрос об отставке прежнего ЦК в связи с "делом Азефа" и выработавшего основные направления партийной работы в массах.
При возвращении в Россию в июле 1909 года ее арестовали на границе и после непродолжительного тюремного заключения сослали в административном порядке на три года в Архангельскую губернию. С 1912 года, после возвращения из ссылки, Л.П. Кочеткова практически отошла от активной политической деятельности. В значительной мере это было связано с дошедшими до нее слухами, что ее деятельность в рядах ПСР носила якобы провокационный характер. Лидия Петровна отреагировала на них весьма бурно - она решила навсегда порвать с эсеровской партией, которой верой и правдой служила не один год. На неоднократные предположения мужа переехать в Швейцарию она всякий раз отвечала отказом. По-прежнему единственной связью между ними оставалась переписка. Почему так произошло?
Взгляды Л.П. Кочетковой на семейно-брачные отношения и взаимодействие полов станут более понятными, если обратиться к тем местам из переписки, где речь шла о более общем вопросе - женской эмансипации. Здесь Лидия Петровна выступала как ярая феминистка.
Будучи, по собственному выражению, "провозвестницей женского пола", Л.П. Кочеткова весьма чувствительно относилась к вопросу о взаимоотношении полов и творившихся в этой сфере общественных несправедливостей. В своей личной жизни она постоянно сталкивалась с дискриминацией женщин во всех ее проявлениях. Для себя, как женщины, она усматривала путь к эмансипации в возможности получить высшее образование, в принадлежности к революционной политической партии, участии в революционном движении и торжестве социалистического идеала.
Ее феминизм в значительной степени базировался на сложившемся у нее негативном образе "мужчины" как такового. По ее мнению, только женщины являются теми, кто двигает мир вперед, и она была убеждена, что женщинам в этом плане принадлежит будущее. Согласно ее теории, мужчины в лучшем случае могут вызывать лишь чувство жалости.
Такой одномерный образ, каковым она наделяла и женщин, и мужчин, не намного изменился в ее мироощущении и по прошествии ряда лет. Среди прочего, это могло быть результатом неудачного опыта, коренящимся в ее собственном детстве. Первым мужчиной в ее сознании являлся отец, который навсегда запечатлелся в памяти как мало приятное явление в образе пьяницы и дебошира. Да и образ брата Вячеслава долгое время вызывал исключительно негативные ассоциации. К тому же, ее практика в качестве сельского врача, где она была свидетельницей того, как недостойно обходились мужчины со своими женами и детьми, также давала немало поводов подкрепить тот мрачный облик мужчин, который формировался у нее с детства. Примечателен тот факт, что пренебрежительная оценка интеллектуальных способностей мужчин была ею перенесена и на их физические, сексуальные возможности. Ко многим мужчинам она испытывала чувство чисто физического отвращения. Несмотря на то, что своего Фрица она очень любила и даже боготворила, эта внутренняя, глубинная психологическая неприязнь по отношению к мужскому полу как таковому наложила свой отпечаток на ее собственную сексуальную жизнь и одно время даже на взгляды ее брачного партнера.
Следует заметить, что в конкретной политической деятельности Лидии Петровны женский вопрос, как это не странно, практически не ставился и не выдвигался. Но зато в области ее научно-интеллектуальной деятельности этот вопрос имел первостепенное значение и разрешался ею в самой что ни на есть радикально-феминистской форме. В одном из ее сочинений с весьма характерным названием "Вымирание мужского пола в мире растений, животных и людей", мужской пол рассматривался как источник всех жизненных неприятностей, по своей ценности он не мог быть сопоставим с женским полом, а поэтому самой жизнью приговорен к вымиранию, в то время как человечество - единое женское человечество - "увидит, что оно способно на нечто гораздо большее, нежели ведение на Земле вполне благоустроенного хозяйства; ясно выступит все, что есть у людей общего, и они осознают высшие интересы всего своего вида; женщина-сверхчеловек сосредоточит в себе силу, правящую Вселенной..."6.
Конечно, ее теория о вымирании мужского пола, якобы олицетворяющего хаос и разруху, и торжестве женского пола, якобы несущего в себе созидание и упорядоченность, не выдерживает сегодня серьезной научной критики. Тем не менее, многие феминистские идеи Л.П. Кочетковой, ее видение женского вопроса и роли женщин в общественной жизни в видоизмененной, модернизированной форме приобрели внезапную актуальность в конце XX века и нашли своеобразное воплощение в широко распространенном ныне феминистском движении. В этой связи Лидию Петровну по праву можно рассматривать как одного из идейных предшественников современного феминизма.
Необычные взаимоотношения Кочетковой и Брупбахера позволяют обратиться и к такой весьма актуальной проблеме, как взаимодействие и диалог разных культур.
По многочисленным замечаниям о швейцарском обществе и его жителях, которые содержатся в письмах Лидии Петровны к мужу, создается вполне ясная картина ее представлений о Швейцарии. Этот образ, как и представление о Западе в целом, в ее восприятии достаточно одномерен и, как правило, несет в себе резко негативный окрас. Для нее швейцарские жители, как и представители других западноевропейских стран, в массе своей олицетворяли такой тип людей, которому свойственны многочисленные недостатки и пороки: духовный консерватизм, ориентированность исключительно на материальные ценности, холодный расчет, бездушность и эгоизм. Такие позитивные качества, как пунктуальность, прилежание, трудолюбие, постоянство и опрятность, которыми она имплицитно наделяла швейцарцев, не имели для нее существенного значения, поскольку все эти качества мало соотносились с ее национальной ментальностью: эмоциональностью и спонтанностью, коллективизмом и патернализмом, глубокой верой в авторитеты и жертвенностью, покорностью и радикализмом.
Кстати, как показывают специальные исследования7, преимущественно негативный образ западного общества, преобладал у большинства русских, проживавших в конце XIX - начале XX века за границей, в том числе и в Швейцарии. Социальные и культурные различия оказывались весьма сильными, зачастую не только непреодолимыми, но и нараставшими.
Однако Лидия Петровна все же смогла существенно продвинуться в преодолении некоторых социокультурных барьеров. Это выразилось прежде всего в ее искренней, большой, хотя и своеобразной, любви к Фрицу Брупбахеру, человеку с другой, существенно разнящейся культурой. Правда, и здесь невольно проявились черты ее русского характера: с той же силой, с какой она любила Россию и "своих русских", она создавала во многом мистифицированный образ "своего Фрица" - идеального человека и мужа, достойного почти культового поклонения. Несомненно и то, что получение швейцарского образования существенно расширило ее культурное пространство, позволило не только продвинуться в своем профессиональном росте, но и глубже осознать состояние медицинского дела в России. Она не могла не видеть того громадного разрыва между уровнем своей профессиональной подготовки и возможностями его полной реализации в условиях российской действительности, особенно в сельской местности, где ей довелось заниматься врачебной практикой. Безусловно, в целом процесс культурного взаимодействия и обмена был довольно интенсивным.
Но все же следует признать, что по большому счету полной встречи и полного диалога двух культур для Лидии Петровны не состоялось, социокультурный конфликт явно или латентно продолжал иметь место, что накладывало неизгладимый отпечаток на взаимоотношения с любимым ею Фрицем.
Что касается Ф. Брупбахера, то он был куда терпимее к стандартам и образцам чужой культуры. Более того, ему очень нравились русские женщины как совершенно особенный женский тип, наполненный жизненными страстями, эмоциональными чувствами, необыкновенной энергетикой. Еще до женитьбы на Лидии Петровне немало российских женщин были его хорошими друзьями: Ольга Неустроева, Вера Фигнер, Елизавета Рабинович, Вера Штрассер и другие. Не следует забывать и того, что Брупбахер состоял в рядах швейцарской социалистической партии и круг его общения с русскими не выходил, как правило, за пределы своих идейных соратников, а поэтому общность политических взглядов сама по себе предусматривала и толерантность, и симпатии, и солидарность с российскими социалистами. Подобные настроения являлись в общем-то типичными для большинства левых организаций и сил Швейцарии.
Существенные различия в ментальности и мироощущении Л.П. Кочетковой и Ф. Брупбахера заметно обострились с началом Первой мировой войны, когда Лидия Петровна предстала как пламенная националистка, люто ненавидевшая все немецкое. Ее настрой оказался диаметрально противоположным открытой, космополитической позиции Брупбахера. Он уже ничего не мог противопоставить ее слепой ненависти к немцам и неприязни ко всему "западному". Все больше давали себя знать и увеличивающиеся год от года расхождения в политической области. Хотя оба и оставались верны основополагающим принципам социализма, но по вопросам тактическим разошлись принципиально. Брупбахера, например, заметно беспокоило то, что его жена стала считать крестьянство чуть ли не единственной революционной силой, в то время как за пролетариатом практически не признавала сколько-нибудь значительной творчески-преобразующей роли. Он же, не отрицая у крестьянства определенного революционного потенциала, видел лишь в пролетариате главную силу и опору социализма. Немаловажным был подспудно нараставший конфликт в семейно-брачных отношениях. Чем дальше, тем больше для Лидии Петровны брак принимал некую романтически-платоническую форму; эротически-сексуальные отношения между мужчиной и женщиной, мужем и женой вызывали у нее все больше и больше отторжение и неприязнь. Все это противоречило чрезвычайно чувственной натуре Фрица Брупбахера, о чем свидетельствовали его дневниковые записи и написанные им многочисленные социально-медицинские трактаты.
В конце концов, различия в ментальности и мироощущении, которые первоначально отступили на задний план перед всепобеждающей силой любви, со временем не только обострились, но и превратились в деструктивную силу. В 1916 году Л.П. Кочеткова и Ф. Брупбахер официально расторгли свой брак. И тот факт, что их любовь все же продержалась в течение 15 лет супружеской жизни, можно отнести к тому, что она существовала все эти годы преимущественно в письмах, на простой почтовой бумаге. Переписка была подлинной ареной их любви, а написанные слова - главным средством общения, выражения чувств, эмоций, желаний.
Были ли они счастливы все эти долгие годы добровольной и перманентной разлуки? Трудно сказать. Ведь каждому по-своему представляется счастье, и каждый по-своему находит или теряет его, совершая собственный выбор и выбирая собственный путь.
И все же... "Жизнь проходит, а я все еще не знаю, для чего я пришла в этот мир. Ни единый человек от меня ничего не получил. Для этого у меня нет профессии, а человек без профессии - ничто, лишний. К тому же я начинаю думать, что я никчемная, никчемнее, чем человек со средними способностями. Раньше я об этом не думала, этот вопрос не занимал меня, в окружающем мире так много занимательного, - зачем размышлять о себе самой? Но теперь мне приходит на ум, что настоящий, хороший человек любим остальными, никогда не будет оклеветан... Я потеряла веру в саму себя. Среди людей я не нахожу себе места. Меня уничтожат, потому что я не представляю собой никакой ценности... На белом свете так много людей и так немного таких, которые, как я, никому не причинили зла. Но почему выбрали именно меня? Это терзает и терзает меня. Я не понимаю этого и ощущаю себя брошенной на произвол злой воли всего человечества... Вот так сижу и плачу, и не нахожу себя в мировом пространстве"8.
Такой печальный итог своей жизни Лидия Петровна подвела в возрасте сорока одного года. Это происходило во время, когда она в октябре 1913 года после ссылки находилась под Златоустом на Урале и напрасно ожидала места работы. Она вновь со всей ясностью являет на свет Божий все то, что характеризует ее сущность: тягу к страданию и вызванную тем самым жалость к себе самой, удвоенную манию преследования и общественно обусловленную дезориентацию. Лидия Петровна в этот период была самым жестоким образом охвачена тем, что сегодня мы называем "midlife crisis". Как ей казалось, у нее не было будущего, а прошедшим она была в высшей степени не удовлетворена. Глубоко разочаровавшись в себе самой и в жизни, она больше не видела смысла в своем существовании. Когда позже она рассталась и со своим многолетним спутником жизни, это стало еще одним подтверждением ее неудавшейся жизни. В соответствии с ее взглядами она ничего не достигла из того, на что надеялась в годы юности: она не состоялась ни как врач, ни как революционерка и жена. Ее высший идеал "полезного человека", который может что-то дать своему народу, она не смогла претворить в жизнь. Себя она воспринимала как "лишнего человека" в пушкинском и чеховском смыслах. Вся ее жизненная картина предстала пред ней как груда обломков, а ее глубокий духовный и жизненный кризис казался непреодолимым.
После разрыва с Ф. Брупбахером следы Лидии Петровны затерялись. Кроме пары незначительных намеков в сохранившихся письмах ее матери и ее подруги Ольги Неустроевой, практически ничего неизвестно о ее жизни и деятельности после 1916 года. Сведений, когда и при каких обстоятельствах она ушла из жизни, также не удалось обнаружить.
А что же Фриц Брупбахер? Большую часть своей жизни он безвыездно прожил в Цюрихе. В 1914 году его исключили из швейцарской социалистической партии за интернационалистские позиции, которые последовательно отстаивал с самого начала Первой мировой войны. Вскоре он вступил в коммунистическую партию и на протяжении ряда лет возглавлял парторганизацию в Цюрихе. Однако в 1932 году вновь был исключен из партийных рядов, в этот раз за резкую критику внутренней и внешней политики СССР и лично И.В. Сталина. Но общественной и политической деятельностью, теперь уже в рядах анархистов, он не прекращал заниматься вплоть до своей смерти. После официального развода с Л.П. Кочетковой Фриц дважды женился, но оба брака так и не дали ему собственных детей. Умер Брупбахер 1 января 1945 года в возрасте 70 лет.
Примечания
1 См.: Briefwechsel Lidija Petrowna Kotschetkowa - Fritz Brupbacher // Schweizerisches Sozialarchiv. (Zurich). Mikrofilme der Bestande des Internationalen Institutes fur Sozialgeschichte (IISG), Amsterdam. MFC 1-49.
2 Там же. MFG 41.
3 Там же. MFG 39.
4 См.: Frei A. Rote Patriarchen. - Zurich, 1987. S. 62.
5 См.: Партия социалистов-революционеров. Документы и материалы. В 3-х тт. / Т. 2. Июнь 1907 г. - февраль 1917 г. - М., 2001. С. 80-81.
6 Kotschetkowa L. Der Untergang des mannlichen Geschlechts in Pflanzen-, Tier- und Menschenwelt // Polis. Sozialpsychologische Rundschau. 1908. Jahrgang Nr. 4. S. 38-54.
7 См.: Brugger L. Russische Studentinnen in Zurich // Brang P. et al. Hg. Bild und Begegnung. Kulturelle Wechselseitigkeit zwischen der Schweiz und Osteuropa im Wandel der Zeit. - Basel, 1996. S. 485-508.
8 Briefwechsel Lidija Petrowna Kotschetkowa - Fritz Brupbacher // Schweizerisches Sozialarchiv. (Zurich). Mikrofilme der Bestande des Internationalen Institutes fur Sozialgeschichte (IISG), Amsterdam. MFC 42.
socialist.memo.ru – Российские социалисты и анархисты после Октября 1917 года
ьььььььььььььььььььььььььь Кочеткова, Л.П. Вымирание мужского пола в мире растений, животных и людей. М.: Тип. В.М. Саблина, 1915. [8], IV, 244 с. 20,7 х 16 см. В шрифтовой издательской обложке. Небольшие надрывы на корешке, загибы и следы залития страниц в начале блока. «Так и замужество издавна служит для женщин желанной гаванью именно из-за материальных выгод. Неусыпна работа матерей „пристроить“ свою дочь за более или менее обезпеченного человека. Да и сама она отлично знает, что стоит сделать „хорошую партию“ и - дело в шляпе: проживешь без труда, или по меньшей мере муж прокормит и оденет... Ценность женщины на брачном рынке привила к ней целый ряд качеств, обычных при всяком паразитизме. Масса сил, часто недюжинных, ухлопывается в лучшей поре жизни на то, чтобы отыскать подходящий объект мужского пола, приспособиться к нему и привязать его прочно к себе, обезпечив этим свое существование до конца дней...Инстинкт мужчины верно подсказал ему такой идеал женственности, следуя которому женщина была бы самым безпомощным и жалким существом в мире, вечно в нем нуждающимся. А женщин, в поисках за кормильцем, или увлекаемыя любовью, относятся чутко ко всякому веянью в мужских сердцах и неистощимы на ухищрения для привлечения их. Примеряясь к мужском вкусу, они сдавливают шнуровкой свои легния и внутренности, нанося этим огромный вред своему организму, дают заглохнуть мозгу - на готовых хлебах этот орган не имеет значения, - пренебрегают своими дарованиями и т.д.» «Все нарастающий перевес женщин открывает мужчинам безбрежное поле для полигамии, а вымирание мужского поладелает для большинства женщин возможным лишь кратковременный брак, или же обрекает их на полное безбрачие. Такое положение вещей необходимо заставить их отыскивать способы продолжать свой род самостоятельно. Вызывая искусственно партеногенез, они подготовят и ускорят окончательную замену полового размножения девственным».
----------------------------------------
Аннотация к книге "Вымирание мужского пола в мире растений, животных и людей. Репринтное издание 1915 года" Кочеткова Л. П.: Репринт с издания. Москва, тип. В.М. Саблина, 1915. «Все нарастающий перевес женщин открывает мужчинам безбрежное поле для полигамии, а вымирание мужского пола делает для большинства женщин возможным лишь кратковременный брак, или же обрекает их на полное безбрачие. Такое положение вещей необходимо заставить их отыскивать способы продолжать свой род самостоятельно. Вызывая искусственно партеногенез, они подготовят и ускорят окончательную замену полового размножения девственным».
Комментарий модератора: Кочетков Вячеслав Петрович
сын купца, агроном Бугульминской земской управы. Мать- Анастасия Кочеткова. Тетка- Татьяна Дмитриева. Сестра- Кочеткова Лидия Петровна 1873 гр- , женщина-врач, окончила педагогические курсы в СПб и обучалась в Женевском университете. Замужем за швейцарским гражданином доктором Брюшгером , по другим сведениям- Брундбадером. . Замечена в общении с революционерами, в связи с чем пребывала под надзором полиции. ИсточниК: Справки Департамента Полиции. №1-75 https://baza.vgd.ru/go/go.php?...p;rotate=0 - ссылка битая 2023
и еще одна книга Евгений Водолазкин "Соловьев и Ларионов"
???? Я́ков Алекса́ндрович Слащёв-Кры́мский (29 декабря 1885 [10 января 1886], Санкт-Петербург, Российская империя — 11 января 1929, Москва, СССР) — русский и советский военачальник и военный педагог, генерал-лейтенант, в Гражданскую войну — активный участник Белого движения на юге России. Герой Первой мировой войны.
КотлЯревская- Толстая (ур.Шиловская - не подходит) - муж Петр Михайлович Котляревский имении Полтавская губ, лейб-гвардии.. был богат , все спустил ...
Котляревская ВВ, К.Р и другие (муж Нестер А. Котляревский), дети, скорее всего одна Кира прим 1914 гр от П., но еще в браке с Н.А.К с 1894 http://lib2.pushkinskijdom.ru/...%B0_24.PDF
https://ru.wikisource.org/wiki..._87.pdf/94
8 «Сожители Черткова»: Иван Иванович Горбунов,
Евгений Иванович Попов,
Матвей Николаевич Чистяков,
Емельян Иванович Ещенко и
Николай Никитич Иванов.
9 См. письмо Толстого к Е. И. Попову от 19 марта 1891 г., т. 65.